Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц)

Приближаясь к кабинету короля, Изайя превратился в чёрную пантеру. Ему весьма нравилось часто принимать эту форму. Мощная челюсть и смертоносные когти позволяли разрывать тела, словно проходить сквозь поле пшеницы.

Он держался в тени, высматривая двух стражников, стоявших на посту у места, куда он хотел попасть. Изайя низко зарычал, и они резко повернули головы в его сторону. Он вышел из тени, губы оттянуты, обнажая зубы, пригнулся в хищнической стойке.

Этого было достаточно, чтобы они в страхе отступили, обнажив клинки. Они, возможно, попытались бы бросить ему вызов, но Изайя прыгнул с рёвом, от которого они разбежались с трусливыми визгами.

Изайя снова принял свой фэйский облик у двери кабинета, усмехаясь про себя. Они слишком облегчили ему задачу.

Он залез в карман за ключом, который Джэкон ловко сунул ему при столкновении. Марлоу изготовил копию, которую он просил.

Он вальяжно вошёл внутрь, отмечая чудо, что здесь не было такого разрушения, как в других комнатах замка. На столе в беспорядке лежали множество пергаментов, но один привлёк его внимание из-за имени, яростно выведенного чёрными чернилами.

Легитимность Фэйт.

Малин, своим горьким, детским поступком, практически подписался под этим сам.

Злобный маленький принц.

Неважно. Должны существовать и другие копии.

Изайя слегка вздохнул, двигаясь тихо, с осознанием того, что стражи в любую минуту могут вернуться на пост, вероятно, с подкреплением, предупреждённые о диком звере, бродящем по залам.

Он открывал различные ящики и перебирал скучные придворные документы, пока не наткнулся на запертый сундук. Изайя стал довольно искусен во взломе замков за время, проведённое в шахтах. Они с Рейланом уклонялись от патрулей, чтобы добыть дополнительную еду и воду и раздать тем, кто был гораздо слабее их.

Внутри сундука он перебрал более важные указы. Ещё один о легитимности Фэйт, один о браке Агалхора с Лилианой. Он удивился, обнаружив, что Малин не сжёг весь сундук дотла. На самом дне Изайя наконец-то нашёл имя ублюдка на одном документе.

Легитимность Малина.

Изайя мог понять его хотя бы в отсутствии родителей. Иногда Изайя хотел бы рассказывать простую историю о том, что его родители умерли раньше времени, а не историю о насилии и abandonment, но он вообще не думал о своём прошлом. Оно было заперто. Та сторона его, к которой он больше не хотел прикасаться.

Он пробежался глазами по имени рядом с Ашфаер, которое было досадно замазано чернилами. Не было секретом, что брат Агалхора погиб в начале войны, хотя тело так и не нашли. Его имя никому из них не было известно. Однако мать Малина... Интересно, она умерла первой.

Это делало его предательство по отношению к Агалхору куда хуже, учитывая, что он практически вырастил ублюдка своего брата.

Он замер. Перечитал документ. Затем поднял его рядом с документом о легитимности Фэйт. Он не был экспертом в этих вещах, но он знал кого-то, кто мог бы подтвердить или опровергнуть его подозрения.

Изайя прислонился к столу, снова и снова пробегая глазами по словам, словно они могли открыть что-то новое о Малине, что он мог бы использовать.

Снаружи послышалось бормотание. Изайя выругался, сложил и сунул документы в карман, прежде чем юркнуть за дверь в тот момент, когда повернулась ручка.

Когда дверь снова закрылась, он бросился вперёд, но незваный гость оказался проворнее, чем он надеялся.

Они схватили Изайю за запястья, его развернули и швырнули, прижав спиной к стене.

– Жалко, – прошипел Тайнан.

Уголок рта Изайи дёрнулся. – Или целенаправленно.

Он вывернул запястья, схватил тёмного фэйри и, вызвав ругань, ловко сменил их позиции.

– Всё ещё нет стражников? – поинтересовался Изайя, поскольку они не ворвались внутрь из-за шума.

– Когда я услышал о гигантской чёрной кошке, я захотел поохотиться на неё сам.

Изайя потянулся, провернул ключ в замке. – Хорошо.

Их губы столкнулись, столь же ненавистно, сколь и страстно. Оба презирали вожделение, которое испытывали, но, как и все наркотики, его было трудно устоять, когда оно было так близко. И, *чёрт*, этот ненасытен.

Было что-то захватывающее в запретном. Восхитительное во вкусе врага. Это была война, где чувства были ножами, и было неизвестно, кто получит больше порезов. Кровоточа и кровоточа, пока они оба не падут наверняка.

Руки Тайнана знали, где касаться и где сжимать. Рука, которую Тайнан просунул между ними, обхватила его горло. Изайя боролся за это доминирование. Тайнан зашипел, когда когти Изайи прошлись вверх по его груди, Изайя превратился в свою излюбленную форму чёрной пантеры, отрастив смертоносные когти, которые пролили его кожу тёмными чернилами.

– Вряд ли честно, – пробормотал Тайнан.

– Но тебе это нравится, – густо произнёс он.

С первобытным рыком он оттолкнул Изайю назад, прижав его к столу. Это было так отвратительно, учитывая, где они находились, но обоим было всё равно. Найти момент, когда их никто не видит, было непросто.

Для всех остальных они были идеальными врагами.

– Хочешь сказать, что ты здесь делал? – прорычал Тайнан ему в губы, расстёгивая пуговицы его куртки.

– Хочешь сказать, куда они дели Рейлана?

– Я говорил тебе, я этого не знаю.

Тайнан помог ему вытащить руки из рукавов, одновременно вытаскивая его рубашку из брюк.

Это было всё, что нужно Изайе, чтобы его намерения казались правдоподобными. Он придерживался этого оправдания для своих безрассудных скитаний с тех пор, как тёмный фэйри впервые поймал его, роющегося в гостиной четыре недели назад. Это был первый раз, когда они сорвались. Сводившее с ума напряжение, накопившееся между ними, когда он был в плену в камерах месяцы назад, больше нельзя было сдерживать, и тот день был одним из тех, о которых Изайя думал. Часто.

– Ты себя убьёшь, – пообещал тёмный фэйри.

– М-м, – промычал Изайя, морщась от губ Тайнана, которые тот провёл по его обнажённому, рельефному торсу. – Я бы не стал этого с тобой делать, если бы так не думал.

Коричневые глаза Тайнана поднялись на него с полуприседа.

*Боги*, он был потрясающим зрелищем. С тёмно-русыми волосами, в которые он слишком много раз представлял, как запускает пальцы, и с радужками, которые заманивали его одним лишь проблеском внимания.

– Я не буду твоим спасителем, если это случится.

Изайя усмехнулся. – Поверь, я не пророню и слезинки, даже если это ты будешь размахивать мечом.

Это заставило Тайнана выпрямиться, его руки заперли Изайю у стола.

– Чего ты надеешься достичь?

Изайя простонал, устав от разговоров, и потянулся, чтобы схватить горсть рубашки Тайнана.

– Мы это делаем, или ты выбираешь быть верным своей стороне и сдашь меня?

Конфликт сморщил лоб Тайнана, но он снял рубашку. – Я верен Зайанне, – твёрдо сказал он.

Зубы Изайи скользнули по его нижней губе, пока он ощупывал твёрдые контуры живота Тайнана.

– Так что, пока она не в состоянии отдавать приказы в своём... нынешнем состоянии, она не может ничего приказать, – сказал Изайя.

Зайанна всё это время была в основном без сознания, и слишком слаба в те моменты, когда просыпалась достаточно, чтобы пить. Были люди, беспокоившиеся о ней, и Тайнан был одним из них. Маверик – самым беспокойным.

Тайнан снова сжал горло Изайи. Борьба, бушующая в его глазах, дёрнула болью в его члене. Предвкушение доводило его почти до края.

– Не сомневайся – если она прикажет тебя убить, я не замедлю.

– Ты мужчина слова, – сказал Изайя. – А теперь, чёрт возьми, сдержи его.

Вспышка, промелькнувшая в чертах Тайнана, была высвобождением той накопленной битвы, и пальцы Тайнана зацепились за пояс Изайи, прежде чем он опустился на колени.

Было бы поэтично, хоть и извращённо, сказать, что он рисковал, оставаясь с тёмными врагами, ради Тайнана. Ради человека, который мог бы быть его. Он пытался представить войну ради его имени и сожжение мира ради него.

Но такая любовь... Изайя не думал, что она существует в его сердце.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Зайанна

Зайанна стояла в пустоте без воспоминаний, но покой, который она ей давала, оставлял мало желания задавать вопросы.

Она была не одна.

Из тёмных глубин вышел Маверик. Её дыхание перехватило при виде его обнажённой груди, глаза изучали шрамы, которые он носил. Она пыталась найти среди них свои собственные и те точки, где их пути жестокости пересекались.

– Что ты⁠–?

Он заставил её замолчать поцелуем в шею, от которого её голова запрокинулась на вздохе. Его рука обхватила её затылок. Именно тогда она осознала, что на ней надето только изящное чёрное шёлковое ночное платье. Она не могла остановить своё желание положить руки на его живот.

– Чем ещё одна ночь *фантазий*? – прошептал он над её кожей.

Она почти кивнула; похоть затуманила её чувства, вынуждая немедленно согласиться.

– Почему ты не убила его?

Вздрагнувшие веки Зайанны распахнулись от этого вопроса. Она лихорадочно пыталась вспомнить имя, балансировавшее на самом краю её мыслей. – Кого? – спросила она, хотя в животе затянулся тугой узел.

– Меня.

Её дыхание резко оборвалось, когда Кайлир прижался к ней сзади. Большие руки завладели её талией, и его *запах*. Глаза Зайанны закололо.

– Я не смогла этого сделать, – прошептала она. Боги, как она ненавидела себя за эту слабость, но более того, её захлёстывала потребность в нём.

Её спина выгнулась в его сторону, тело превратилось в глину, которую он мог лепить.

Мягкие губы Кайлира прикоснулись к её плечу, и она сдержала жалкий стон.

Жар от него – и от Маверика – заключил её в два противоречивых желания. Она не могла оттолкнуть никого из них, поддаваясь жадности желания обладать обоими.

Её рука потянулась назад, а голова склонилась набок, к обнажённой груди Кайлира, в то время как две пары рук исследовали её. Поцелуй Маверика встретился с её грудью; дыхание Кайлира просочилось сквозь её ухо. Она таяла в сжатии между ними обоими.

– Почему ты это сделала? – Боль Кайлира прокатилась по её шее.

Когда она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, она развалилась изнутри. Предательство, которым он пригвоздил её, задушило её похоть.

Его мохово-зелёные радужки так быстро перешли к ненависти. Обе его руки обхватили её горло, и она вцепилась в тиски.

– Кай⁠–

Темнота запестрила в её глазах.

– Ты всегда будешь холодной и одинокой, Зайанна. Вечно потерянной и блуждающей из-за выбора, который ты сделала.

Остриё воздуха разрезало её горло. Всё тело Зайанны дёрнулось от боли, пронзившей каждый нерв и стиснувшей её зубы. Она задыхалась, распахнув веки, когда боль утихла, но дыхание не унималось, пока она вспоминала свой сон – нет. Он превратился в кошмар, искажённый её реальностью.

Её кожа была липкой и горячей, и один взгляд в сторону заставил её замереть при виде человека, которого она обнаружила в кресле на другом конце комнаты.

– Ты бормочешь во сне, знаешь? – протянул Маверик, перелистывая книгу.

Зайанна попыталась приподняться, но каждое движение было мучительным.

– Вот, – сказал ей мягкий женский голос с другой стороны. Амая.

Чувства Зайанны были забиты ватой – она едва могла что-либо различить. Испуг вызвал ещё одну гримасу боли, которую Амая разделила. Тёмная эльфийка протянула стакан воды, который Зайанна немедленно схватила. Её горло болело при каждом глотке.

Вытерев губы, она со страхом спросила: – Как долго я спала?

– Шесть недель, – сказал Маверик, захлопнув книгу одной рукой. – В сознании и без, но я полагаю, ты не помнишь ни одного момента ясности, когда ты едва присутствовала.

Она не могла правильно это расслышать. Нет – невозможно, чтобы она потеряла столько времени с момента Битвы за Эллиум. Её дыхание участилось. Осмотрев окрестности и мельком увидев багровые заострённые горы, она подтвердила, что всё ещё в Райенелле. Они победили. Кроме...

Зайанна отбросила покрывало, но не смогла так быстро вывернуться из кровати, как того хотел её разум. Всё её тело свело судорогой, острая боль пронзала каждую мышцу, как никогда прежде... потому что она никогда в жизни не лежала так неподвижно так долго.

Они не лгали.

Маверик поднялся с кресла, задержав взгляд на Амае в ожидании.

Тёмная эльфийка поднялась с корточек у кровати, в которой лежала Зайанна, подчиняясь безмолвному приказу Маверика. Мысли Зайанны были слишком спутанными, чтобы даже возразить.

Её память возвращалась вспышками.

Дрожащие, ужасающие отрывки видений, которые почти можно было принять за движение в её мёртвой груди от того, как быстро адреналин разливался по жилам.

– Кайлир, – сказал Маверик. Это имя было как хлыст, приковавший её растерянный взгляд к нему.

– Что? – выдохнула она. Он не мог же узнать о том, что она⁠–

– Ты произносила его имя несколько раз за эти недели. – Маверик пристально смотрел на неё, и Зайанна никогда раньше не чувствовала, как щёки наливаются жаром, смущаясь, как это объяснить. – Он причинил тебе боль?

Зайанна моргнула, не ожидая, что он придёт к такому выводу, но, видимо, её собственная виноватая совесть подсказывала, что было очевидно, почему командир преследовал её мысли. – Что-то вроде того, – пробормотала она. Её мысли были обрывками нитей, пытающимися найти, за что зацепиться.

Битва. У Фэйт были *крылья*. Они сражались в небе.

Зайанна проиграла.

Нет – они обе.

– Что случилось? – Она попыталась вспомнить, но всё, что поражало её разум, – это последняя яркая вспышка перед ударом силы, от которого она не должна была выжить.

– Были моменты, когда... – Маверик замолчал, словно терзаемый собственными воспоминаниями. Он отошёл от кровати. – Мы не знали, выберешься ли ты. Но мне не следовало сомневаться. Ты слишком упряма, чтобы умереть.

Зайанна попыталась его разглядеть, и хотя обычно она хотела бы выгнать его, сказать что-нибудь колкое, на языке, который они создали между собой, её на мгновение поразило, насколько уязвимым он выглядел.

Она упала с того неба, её крылья...

– Ты поймал меня.

Мышца на его челюсти дёрнулась, но он не встретился с ней взглядом.

– Ты ещё не в безопасности, – бесстрастно сказал он, направляясь к двери. Впервые в горле застряло желание, чтобы он остался. – Я дам знать Дакодасу, что ты наконец-то в сознании и в ясном уме, но всё ещё восстанавливаешься.

Упоминание Тёмного Духа пробежало холодком по спине.

– Кто-нибудь...? – Зайанне не следовало волноваться, и она надеялась, что это прозвучало как вопрос об их победе. – Все выжили?

Маверик замер, положив руку на дверь. – Пока что, – подтвердил он. Его чёрные глаза задержались на ней, словно он жаждал остаться и объяснить, но что-то властно заставляло его уйти. – Фэйт сбежала, у Марвеллас, однако, генерал. Честно говоря, я не знаю, что они сейчас планируют, но думаю, нам всем стоит приготовиться к тому Аду, который вот-вот будет выпущен этой одной.

Желудок Зайанны сжался при этой мысли. Если они захватили напарника Фэйт...

Приступ головокружения грозился снова повалить её, но Зайанна не могла отдыхать ни минуты больше.

Она потратила слишком много времени.

– От тебя ничего не ждут, пока ты полностью не восстановишься. Если бы ты была умна, то рассмотрела бы возможность пить человеческую кровь, чтобы исцелиться быстрее, несмотря на своё долгое воздержание.

Рот Зайанны приоткрылся для возражения, которое ей не удалось высказать, потому что Маверик не оглянулся, когда уходил. Откуда он знал, что она давно не вкушала человеческой крови? Или он просто предполагал, раз она воздерживалась во время их совместного путешествия?

Неважно. У неё были куда более серьёзные проблемы, и она докажет, что не нуждается в помощи человеческой крови.

Зайанна стиснула зубы, перемещаясь, чтобы сесть, свесив ноги с кровати. Упираясь рукой в изголовье, она через острую боль заставила себя встать.

Её пошатнуло от наклона комнаты. Зайанна ухватилась за первый попавшийся предмет. За стойку кровати. Потом за комод. Где её одежда? На ней было только чёрное шёлковое ночное платье.

Она решила попробовать заглянуть в шкаф. Внутри она нашла подходящую боевую одежду и не могла не задуматься, кто её оставил. Теперь, когда её разум начал возвращаться, она обрела достаточно рассудка, чтобы раздражаться из-за того, что Маверик присматривал за ней, словно он *заботился*.

Он спас её. Кулаки Зайанны сжались от мысли, что это может висеть над ней, как долг жизни.

Если бы он позволил ей умереть, она не стояла бы у него на пути как самый перспективный тёмный фэйри в рядах. Она не хотела верить, что это было по его собственной воле, его желанию. Нет – она не могла позволить ему или себе попасть в ловушку заботы о том, жив другой или мёртв.

С миром, раскалывающимся войной, и с их судьбами – вести на передовой, запутывание их эмоций друг в друге только убьёт их раньше.

Полностью одетая, она нашла свои металлические гарды на прикроватной тумбочке и надела их на средние и указательные пальцы. Её тело ныло, медленно приходя в норму при небольших движениях, на которые у неё едва хватало терпения, и она ненавидела своё короткое, вялое дыхание.

Лоб Зайанны покрылся испариной, когда она остановилась, прислонившись спиной к стене. Чтобы отвлечься, она наблюдала, как сгибаются её пальцы, украшенные металлическим весом, который ощущался более естественно, чем её собственные пальцы без них. Хотя сейчас у неё не было много сил, она должна была почувствовать это – свою магию.

Она погрузилась внутрь себя, нащупывая тот гул, который должен был прокатиться по её коже в ответ.

Зайанна почувствовала... ничего.

Она подавила всплеск паники, прежде чем он мог поколебать её сосредоточенность. Снова погрузившись, она искала, ныряя глубже, в поисках вибраций своей молнии, но там было так тихо. Зайанна отшатнулась в ужасе.

Её кожа была бледной и холодной, но покрытой испариной. Её грудь оставалась такой же безмолвной, как и всегда. Её магия...

– Нет, – выдохнула она, зажмурившись.

Зайанна оперлась на бёдра, пока тошнота бушевала в желудке. Затем, с рычащим стоном разочарования, она выпрямилась, хотя это и было болезненно. Она сделала несколько шагов и повращала плечами.

Её выдох задрожал, когда она почувствовала тяжесть своих крыльев, расширяющихся из лопаток. Её захлестнуло облегчение, хотя для снятия гламура потребовалось гораздо больше энергии, чем должно было.

У неё всё ещё были её крылья.

Зайанна опустилась на колени, прижимая руку к груди. Её магия не могла исчезнуть.

Она просто восстанавливалась.

Даже когда она твердила себе это заверение, что это должно быть блоком, временной пыткой, тучи тревоги заполняли её разум и издевались над её существованием. Кем бы она была без неё? Об этом даже думать было невыносимо.

Зайанна была своей молнией. Её силой, её уникальной красотой. Если бы у неё не было этого...

Она была бы ничем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Фэйт

Они собрались вокруг стола в главном зале таверны, но тяжёлое молчание повисло в воздухе, никто не зная, с чего начать свой рассказ.

Фэйт водила пальцами по ободку своей кружки, пока Ник, сидевший рядом, не положил руку поверх её другой руки на столе.

– Мы слышали новости в некоторых городах, что Эллиум захвачен, – мягко сказал он, пытаясь подвести к истории, которую она не могла заставить себя объяснить.

Её губы несколько раз разомкнулись, пытаясь подобрать слова и суметь произнести их, не разрыдавшись снова.

– Король⁠–

– Я знаю, – сказал Ник, и её брови сдвинулись, не в силах встретиться с его взглядом.

– Я не смогла их остановить. Я не смогла спасти ни его, ни Рейлана. Она забрала его, Ник. Марвеллас взяла его, и я не смогла выяснить, где он.

Его пальцы сжали её руку. – Ты выяснишь. Война ещё не окончена.

– Она едва началась, – пробормотал Кайлир.

– Где Тория? – со страхом спросила Фэйт, всё ещё цепляясь за надежду, что тот факт, что Ник здесь без неё, не означает, что случилось что-то ужасное.

Но, казалось, они оба пребывали в своих худших кошмарах.

– Мордекай отвёз её в Фэнстэд.

Фэйт откинулась назад. – Мордекай, – повторила она, это имя размотало что-то тёмное и зловещее в её позвоночнике. – Тогда почему ты здесь? – спросила она.

– Мы искали тебя, – ответил Лайкас.

– Наши ресурсы ограничены, – сказал Ник, его плечи обвисли. – У меня армии Хай Фэрроу готовы к маршу, но этого будет недостаточно. Мы всегда это знали.

Это заставило её бросить вопросительный взгляд на Тарли, который молча сидел рядом с Неридой.

– У тебя также армия Олмстоуна? – вставила она, полагая, что теперь понятно, почему принц с ними.

– Нет, – сказал Ник.

Голова Фэйт резко повернулась к нему, смущённая. Он провёл рукой по своим чернильно-чёрным волосам в раздражении.

– Мы пришли просить у тебя помощи, собственно, надеясь, что ты, возможно, сможешь помочь, зная, что осталось – и что было восстановлено – от армий Фэнстэда тоже в Райенелле. Затем мы услышали о случившемся. Мы уже были близко, и мне нужно было самому убедиться, что ты выбралась.

Желудок Фэйт ушёл в пятки от его объяснения. Она не могла помочь ему. Она не могла помочь никому. – Каков план теперь?

– Я всё равно поеду к Тории. Я мог достигать её с помощью Ночного блуждания, но я не оставлю её с Мордекаем, что бы она ни планировала, отправляясь с ним.

Её облегчение от этого откровения быстро сменилось печалью. Ник всё ещё мог достигать Тории через Ночное блуждание, но Фэйт не удалось так достичь Рейлана. Он точно знал, где она, в то время как Рейлан оставался потерянным.

– Она в порядке тогда? – спросила Фэйт.

Ник ответил горько-сладкой улыбкой. – Ей не причинили вреда, и она справляется вполне хорошо, учитывая ситуацию. Мне не следовало сомневаться. Она придумала хитрый способ держать меня в курсе. Хотя это не то же самое, когда мы с тобой встречаемся в Ночном блуждании. Тория не может взаимодействовать со мной таким образом.

– Она не сказала тебе, зачем пошла с ним? – вмешался Кайлир.

– Тория всегда была неистово своевольной, особенно когда дело касалось её народа. Она не пряталась в Хай Фэрроу – она выжидала время. Когда появилась возможность попасть в самое сердце своего королевства, я не удивлён, что она ею воспользовалась. Меня убивает, что она в руках врага, но стратегически это умно. Она может многое узнать внутри этих стен. Я верю в неё.

Фэйт тоже верила. Пока Тории не причиняли вреда, у них было время.

Ник постучал пальцами по столу, уставившись в никуда, пока его мысли блуждали.

– Райенелл потерял много воинов в Битве за Эллиум? – поинтересовался Ник.

Ответил Кайлир. – Не настолько, чтобы серьёзно уменьшить наши численность. Учитывая, что это была внутренняя работа, всё было кончено, не успев начаться. Райенелл зарабатывает свою высокую военную репутацию не только эффективной подготовкой. Наш город, возможно, никогда не падал, но наши короли никогда не были настолько высокомерны, чтобы верить, что этого никогда не случится. Если город когда-нибудь падёт, наши армии и флоты знают, куда идти, чтобы ждать дальнейших указаний.

Ник обдумал эту информацию в одиночестве.

– Ты великий лидер для своего народа, – сказал Ник ей. – Я должен быть лидером для своего тоже, и теперь это включает Фэнстэд. Я не хочу отнимать у тебя то, что тебе нужно, но армия Тории среди твоих, и я должен призвать их присоединиться ко мне в возвращении их королевства.

– Тогда у нас не хватит сил вернуть наше, – возразила Фэйт.

– Мне жаль, но они больше не под твоим командованием.

– У Фэнстэда не было бы армии, если бы не мой отец. Ты заставишь их покинуть Райенелл в его худший момент, когда он дал им всё во время их?

Ник глубоко вздохнул. Фэйт ненавидела это напряжение. В этом разговоре дружба должна была отойти на второй план перед монархами, которыми они были.

– Должен быть способ помочь друг другу, – сказал он с ворчанием разочарования.

Кайлир сказал: – Неохотно признаю это, но Райенеллу сейчас не угрожает непосредственная опасность. Пока Малин жив, и пока никто не знает о его роли в битве, в нашем королевстве правящий Ашфаер, так что гражданские должны быть в безопасности. Нам сейчас не нужны наши армии, но я тоже не в восторге от отправки их в Фэнстэд без какой-либо определённой стратегии, частью которой мы являемся. Вы оба движимы горем за своих напарников. Как бы вы ни были королевой и королём своих королевств, вам нужно положиться на наше мнение по этому поводу.

Лайкас сказал: – Согласен. Хотя я хочу призвать все армии, какие могу, чтобы штурмовать Фэнстэд ради Тории, это эмоциональная реакция, которая лишит нас драгоценных ресурсов. Наш лучший курс действий – продолжать действовать в одиночку, вести разведку и постоянно проверять, удалось ли ей обнаружить что-то ключевое изнутри.

Нику эта идея не нравилась, но он знал, что генералы правы.

– Если вы не против, мы бы хотели присутствовать на вашей следующей встрече с вашими генералами, – сказал Ник. – Полагаю, они должны быть частыми, пока вы выясняете свои следующие шаги.

Кайлир кивнул. – Конечно. Думаю, нам всем будет полезно отслеживать положение друг друга и выработать план снова объединиться, когда мы вернём Рейлана и Торию.

Ник обнял Фэйт за плечи, разрядив часть напряжения, накапливавшегося между ними.

– Как продвигаются твои способности? – спросила Нерида.

– С огнём легко. Я в некоторой степени могу перемещаться в тени. И думаю, теперь я могу призывать молнию, но это самое непредсказуемое.

– Молнию, да? – Ник приподнял бровь в её сторону.

Фэйт усмехнулась. – Многое изменилось. Больше, чем просто заострённые уши, – сказала она.

Улыбка Ника расширилась, когда он щёлкнул по кончику её уха. Это спровоцировало давно забытую улыбку и на губах Фэйт, когда она отмахнулась от его руки.

– Ты снова встречалась с Зайанной? – поинтересовалась Нерида, её интерес оживился.

Фэйт кивнула, задаваясь вопросом, что Нерида видела в Зайанне, чтобы так тепло о ней думать, несмотря на то что путешествовала в компании тёмной фэйри против своей воли.

– Тёмная фэйри? – поинтересовался Ник. Она забыла о том мимолётном образе Зайанны, который показала ему в воспоминании об огненных горах. – Она Повелительница Бури?

Фэйт предположила, что его удивление оправдано, поскольку эта способность редка. Она кивнула в ответ, и Ник, казалось, куда-то умчался с этим знанием.

– Как ты вмещаешь в себя столько талантов? – спросил Лайкас.

– Когда я чувствую чью-то способность, я могу её изучить. Некоторые даются гораздо труднее других.

– Как у Рейлана? – спросил Ник.

– Я могу... *удерживать* способность, – призналась Фэйт.

– Ну ты даёшь, – сказал Тарли. – Ты целый арсенал.

Фэйт мало что знала о принце, лишь мельком видела и не общалась с ним во время встреч королей в Хай Фэрроу, которые казались сейчас из другой жизни. Он, казалось, изменился с тех пор как тот колючий принц. Не полностью, но словно с него слезло несколько слоёв.

– Не хочу быть грубой, но почему ты здесь? – спросила Фэйт его.

Его выражение стало закрытым, словно он сожалел, что вообще заговорил, и хотел остаться тёмной тенью. Улыбка, которую Нерида бросила ему через плечо, казалось, смягчила часть напряжения, сковавшего его оборону.

– Олмстоун тоже пал, – сказал Ник.

– Он не *пал*, – возразил Тарли.

– Он не совсем в руках Вульверлонов сейчас, не так ли?

Это не изменилось. Противостояние между Ником и Тарли было единственной знакомой аурой.

– Думаешь, я не знаю, что Хай Фэрроу был близок к тому, чтобы найти новое правящее имя? – огрызнулся Тарли.

– Быть близким и быть захваченным – не одно и то же, *принц*.

Тарли подался вперёд, пока рука Нериды не легла поверх его.

– У вас двоих есть куда более насущные битвы, на которых стоит сосредоточить внимание, – сказала она с оттенком досады, которая говорила Фэйт, что это был не первый раз, когда ей приходилось гасить их перепалку.

Фэйт покачала головой, радуясь видеть каждого человека в компании Ника, но, одного за другим, этот ансамбль становился запутанным. Невероятная группа, которая нашла её.

– Как вы все оказались вместе? – прямо спросила Фэйт.

– Это довольно длинная история, – сказал Ник, сделав долгий глоток, а затем поставив пустую кружку. – Нам, наверное, понадобятся добавки.

Единоутробная сестра.

Фэйт не могла перестать украдкой поглядывать на Нериду после этого потрясающего откровения. Теперь это казалось столь очевидным. Сходство, которое Нерида разделяла с Торией, открыло новую ясность, и больше всего Фэйт чувствовала это в глазах целительницы. Их цвет и форма дёргали за струну тоски по Тории.

Хотя это было всё объяснение, которым поделилась Нерида, Фэйт не могла успокоиться, зная, что в её истории было гораздо больше, что она всё ещё скрывала. После расставания с Фэйт месяцы назад, Нерида пересеклась со сбежавшим принцем рядом с ней, и они скрашивали одиночество друг друга, пока Нерида разыскивала определённую книгу, которая, как она подозревала, могла содержать ответы о Духах.

Падение Олмстоуна совпало с её собственными воспоминаниями об Эллиуме. На этом уровне она думала, что могла бы найти общий язык с Тарли Вульверлоном, несмотря на его явное нежелание открываться кому-либо, пока он большую часть времени держался в стороне.

Затем был Лайкас. Его присутствие было наименее удивительным, учитывая обстоятельства, связанные с его королевой. Но услышав о событиях, приведших к добровольному захвату Тории, Фэйт почувствовала, как её срочность разрывается в двух противоположных направлениях.

Её напарник и её дорогой друг.

– Как ты спала? – тихо спросил Ник, и она поняла, что только он мог понять её беспокойство.

– Я однажды поборола кошмары, но, возможно, я больше недостаточно сильна.

– Или ты наказываешь себя. Не принимаешь свои неудачи, поскольку ещё не исправила их. Я знаю... потому что тоже не могу позволить себе покой, пока Тория не будет снова со мной.

Глаза Фэйт наполнились слезами, и она кивнула, прильнув к его обнявшей её руке.

– Я скучаю по нему, – прошептала Фэйт.

Он нежно сжал её. – Я знаю. Жаль, что есть что-то, что я мог бы сказать, чтобы облегчить твои муки, но нет ничего, что кто-либо мог бы сделать, чтобы смягчить мои.

Фэйт была так чертовски благодарна, что он здесь. После всего случившегося его присутствие и тех, с кем он пришёл, было достаточно, чтобы стянуть напряжённые швы её горя, и она надеялась, что этого хватит, чтобы удержать её в целости, пока она не найдёт Рейлана.

– Ты всё ещё можешь достигать Тории через вашу связь?

Ник опустил взгляд, и остальные, казалось, приостановили свой праздный разговор, подслушав её вопрос. Ужас послал холодок по её коже.

– Марвеллас разорвала нашу связь, – сказал Ник, его голос был пустым.

Тарли придвинулся ближе к Нериде. Лайкас напрягся. Кайлир широко раскрыл глаза, а Фэйт... Это ударило её, словно что-то врезалось в живот, и одновременно руки сжали её горло.

Затем жар ярости медленно пополз по её коже.