Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 49 страниц)
Фэйт сильнее стиснула зубы, стекло врезалось в них обоих глубже.
«Зачем ты это сделал? Всё это? Марвеллас и мастера забрали у тебя всё, и всё же ты выполнял их приказы».
«Ты не поймёшь».
Боги, как же она хотела его убить, всё её тело вибрировало от насилия. Но что-то заставляло её колебаться. Возможно, отчаянная потребность узнать почему. Смотреть в его глаза было всё равно что смотреть в мёртвые. И всё же она отказывалась верить, что его поступки были бессмысленно злыми. Должна же быть причина, и если она убьёт его, не узнав, она задавалась вопросом, найдёт ли она когда-нибудь покой, понимая, почему её отец должен был умереть.
«Я говорила тебе держаться от неё подальше», – прогремел из-за спины резкий голос Марвеллас.
Челюсть Маверика дёрнулась в ответ, его взгляд скользнул поверх головы Фэйт.
«Была неудачная случайная встреча», – солгал он.
«Я отведу её обратно».
Фэйт напряглась при звуке приближающегося капитана Дегала. Приближающегося Райнайта Ашфаера, который пришёл забрать её.
Фэйт разрезала горло Маверика, прежде чем почувствовала зажим Мейджстоуна вокруг запястья, заставивший её выронить осколок стекла. Маверик схватился за шею, из которой хлестала чёрная кровь – не достаточно глубоко, чтобы убить, но она надеялась, что останется шрам.
«Надеюсь, ты никогда не будешь знать покоя, зная, что я убью тебя. Сделать это сейчас было бы слишком чертовски милосердно за всё, что ты натворил», – ядовито сказала она.
«С нетерпением жду», – всё, что он сказал.
Фэйт не могла ненавидеть кого-то больше, чем Маверика, но пока что она позволила Найту сковать её другое запястье и увести.
Они остановились перед Марвеллас, и Дух посмотрела вниз на руку Фэйт, кровоточащую на пол. Протянув к ней руку, Марвеллас внимательно осмотрела её глубокий порез.
«Твой гнев понятен, – спокойно сказала она. Затем её пылающие золотые глаза поднялись на Найта в обличье Дегала. – Перевяжи это как следует и оставь Мейджстоун вне её плоти. Кажется, она может быть готова попытаться снова разрушить гибель раньше, чем я думала».
Сердце Фэйт застряло в горле на те секунды, что Марвеллас смотрела на своего сына, но даже намёка на узнавание не нарушило её безмятежного лица. Это была чистая трагедия, но и облегчение.
Она не могла представить, что чувствовал Найт.
Он толкнул её, сохраняя образ капитана Дегала. Они прошли мимо Зайанны, и снова Фэйт не могла расслабиться при том взгляде, который та уставила на Найта, будто он был головоломкой, которую она не могла разгадать.
Вернувшись в камеры, Найт ввёл её внутрь, затем запер дверь, оставшись сам снаружи.
«Что теперь?» – спросила она его.
Она осознавала, что нельзя было сказать, что Найт будет или сможет делать теперь. Она сделала выбор, дать ему силу физического тела, и что он будет с ним делать, было полностью под его контролем.
«Теперь ты всё ещё в ловушке, а я свободен».
ГЛАВА СОРОК
Тарли
Им не разрешалось покидать эту комнату. Тарли не мог по-настоящему жаловаться – его импровизированная постель из мешка с мукой и пустого мешка из мешковины была куда более терпимой, чем ледяной камень и колючее мертвое сено его прежней камеры.
У Джэкона и Марлоу были друг друга, и, казалось, они извлекли максимум из того, что имели, за те многие недели, что провели здесь. Тарли помассировал свое одеревеневшее здоровое плечо, садясь, и обнаружил, что люди уже проснулись и тихо беседуют друг с другом. Он мог бы подслушать, но решил не делать этого.
А еще был Рубен... человек, потерявший рассудок из-за Марвеллас, съежившийся в углу, часто бормочущий бессмыслицу, словно его мысли принадлежали другому человеку. Его карие глаза метались по всей комнате, не обращая внимания на настоящее окружение, словно он находился в более темном месте, которое никто из них не мог постичь.
Из его бессвязного бормотания Тарли уловил упоминания о руине, Фэйт и о том, как он был напуган – за себя, за нее, за мир. Мало что имело смысл. Рубен часто спрашивал Джэкона и Марлоу о руине Ауриэлис, будучи убежденным, что они знают, где она. В то время как Джэкон раздражался из-за него, Марлоу сохраняла такое терпение и доброту, следя, чтобы он ел из их скудного пайка и не мерз. В отличие от них, Рубена не заставляли оставаться в этой комнате под наблюдением – он просто выбирал некоторые дни и ночи для этого сам.
Его больная рука онемела. В первый раз, когда это случилось, это его напугало, и тогда он не стал тревожить Нериду. К утру чувствительность к ней вернулась, но он задавался вопросом, настанет ли время, когда она останется неподвижной, и он больше не сможет даже пользоваться своим луком.
С каждым днем он становился все бесполезнее.
С этой мыслью он встал, поправил одежду и вернулся на свое место на скамье. Он был здесь как минимум неделю. Каллен не возвращался. Им приносили еду и воду и под присмотром провожали по нужде или в баню, но в остальном они были заперты здесь. Тарли окинул взглядом стол и столешницы, заполняющиеся красными пузырьками Фениксовой Крови, но с другой стороны Марлоу удалось подготовить лишь еще дюжину, зачарованных для предназначенного использования: усиливать магические способности, которыми уже обладали некоторые фэйри.
«Больно?» – мягко спросила Марлоу. «Только далеко за полдень ты начинаешь пользоваться этой рукой».
Онемевшая рука лежала у него на коленях, в то время как другая работала интенсивнее, чтобы компенсировать, растирая нужные ему травы, смешивая жидкости, нарезая другие ингредиенты. Это уже вошло в рутину, и он не возражал.
«Тупая боль. У меня есть болеутоляющее зелье».
От Нериды, и оно заканчивалось. Он видел, как она его готовила, и знал, как его воспроизвести, но у него не было ее магии, чтобы добавить в него, что, как он боялся, было единственным, достаточно сильным, чтобы облегчить его боль.
«Я все еще пытаюсь понять тебя», – сказал Джэкон, менее враждебно, чем в начале недели, но все еще сохраняя подозрительность к нему.
«Тебе не обязательно понимать. Давай – у нас есть работа».
Он видел, как они обменялись настороженными взглядами.
За неделю он много наблюдал за ними, пытаясь понять *их* мотивы здесь. Одна вещь, от которой он не мог отделаться, – это как хорошо Марлоу иногда выглядела. Джэкон смешил ее, или она бродила по комнате, являя картину здоровья. Затем, в другие времена, особенно когда стражи приносили еду или выводили ее, любой бы подумал, что она не сможет долго продолжать эту задачу, прежде чем она убьет ее.
Следующий шаг Тарли был рискованным, но он нацарапал что-то на клочке пергамента, оставив его под бутылочкой, которую передал ей через стол. Он не смотрел в глаза, сохраняя максимально возможную отстраненность от них и сосредоточенность на своей задаче.
В этой комнате они всегда были одни, но, возможно, именно такую безопасность Каллен хотел, чтобы они поверили, что у них есть, чтобы наблюдать, как они совершают промах и раскрывают скрытый мотив. Он оставался бдительным.
Тарли ждал весь день, пока она ответит, но послание так и не вернулось к нему.
Ночью, когда они заканчивали работу, Тарли проводил последние часы, изготавливая стрелы. Это было больше для отвлечения, чем для удовольствия. Его больная рука давала ему достаточно функциональности, чтобы обтачивать найденные обрезки дерева, и у него был мешочек с наконечниками. Он никому не говорил, что взял ничтожные кусочки пера Феникса, желая лишь добавить что-то особенное в оперение своей следующей работы.
В дверь постучали, и он обменялся озадаченным взглядом с Джэконом и Марлоу через комнату в их спальном уголке. Никто никогда не утруждал себя объявлением о своем визите. После паузы, когда никто не ответил, в щель приоткрывшейся со скрипом двери показалась голова ниже, чем он ожидал.
«О, простите. Я не поняла, как уже поздно».
Это была юная темная фэйри с длинными черными волосами, и на секунду он подумал о Зайанне в ее молодости.
«Ты Амая», – тепло сказала Марлоу.
Темная фэйри кивнула. «Маверик сказал, что я должна присматривать за вами. Он уехал».
Конечно, темные фэйри, которые были рождены, когда-то были молоды, детьми с такой же полной невинностью, как и все остальные. Амае было как минимум семнадцать лет по человеческим меркам, но в ней было что-то, сохранившее безобидную натуру.
Когда взгляд Амаи скользнул на него, ее брови приподнялись, и в глазах вспыхнуло возбуждение. «Ты лучник?» Она без колебаний пересекла комнату к нему. Он не ответил, но когда она заметила его лук позади него, то тихо ахнула. «Твой лук невероятный».
Тарли не видел вреда в том, чтобы показать его ей. На самом деле, такая восторженная компания для этого умения была неожиданной.
«Он сделан из серебряного дуба», – сказал он, передавая его ей. Для нее он был слишком велик, но все ее лицо озарилось, когда она проследила за мастерством изготовления.
«Из Фэнстэда?»
«Да. Это был подарок от моего отца давным-давно».
Он не знал, зачем добавил эту вторую часть. Воспоминание ударило его – время, когда его мать была жива, а отец любил его. Теперь, после смерти его пары, Тарли стал не более чем объектом его скорбной обиды за то, что так сильно на нее похож.
«Это красиво», – сказала Амая, ее темные глаза прикованы к стреле, которую он только что закончил в руках.
Тарли улыбнулся, разглядывая стрелу, в обычное фазанье оперение которой была вплетена красная нить из тех перьев, что он приберег.
«Я приберегал эту», – сказал он, протягивая ее ей. «Используй ее, когда твой страх сильнее всего, а прицел грозит дрогнуть. Даже величайшие лучники сталкиваются с такими моментами неуверенности. Эта стрела не промахнется».
Сказка, сотканная из надежды, не была ложью, и, глядя, как глаза темной фэйри расширяются от изумления перед обычной стрелой, которую он сделал, это того стоило.
«Почему ты отдаешь ее мне?»
Тарли пожал плечами. «У меня есть чувство, что ты воспользуешься ею лучше, чем я».
Он не знал, почему его внимание переключилось на Марлоу через комнату. Та наблюдала за ними с умильной улыбкой. В ее глазах было что-то, что пробежало дрожью по Тарли, словно она видела в этом обмене что-то, чего он даже не мог начать постигать.
Амая начала рассказывать о своем стрелковом искусстве, и Тарли был рад отвлечься на тему, в которой он был хорошо опытен – впервые больше, чем кто-либо из его знакомых. Это было не необычное умение, но существовало определенное мастерство, так много трюков и стилей, которым очень немногие заботились научиться помимо основной цели – прицелиться и попасть.
Темная фэйри была не единственной нарушительницей спокойствия в ту ночь.
«Я слышал, здесь вечеринка».
Тарли не сразу узнал кареглазого фэйри, но когда тот обернулся, чтобы посмотреть на него сверху вниз, сходство лица с Кайлиром Гэлентайтом и совпадающий цвет глаз быстро его выдали. Изайя, вспомнил он имя его младшего брата. За которым последовал светловолосый темный фэйри мужского пола.
Изайя низко свистнул, хватая одно из зелий Фениксовой Крови. «Вы были заняты. Сколько из них зачарованы?»
«Около пяти дюжин», – сказала Марлоу.
Изайя поставил бутылочку со щелчком языка. «Это не может удовлетворить Дакодас».
Комната была усеяна сотнями незачарованных зелий.
«Она начинает набирать скорость», – добавил Джэкон.
«Война практически выиграна в их пользу с помощью этих штук», – сказал светловолосый темный фэйри. Хотя это должно было быть триумфом для его стороны, Тарли уловил намек на страх. «Темные фэйри с человеческой кровью уже были силой, с которой Фэйт было бы трудно справиться, но теперь... если у всех фэйри со способностями усиленная магия, у нее нет шансов».
Мрачное, зловещее напряжение повисло в комнате. Как будто они все должны радоваться этому факту, учитывая, что сейчас они на стороне, обладающей наибольшей силой, и могут сохранить это положение, если пожелают.
«Зачем ты здесь?» – спросил Тарли у Изайи.
«Любопытство и скука. Это затишье перед бурей с любой стороны заставляет меня нервничать без всякого удовольствия», – сказал Изайя, прислонившись к одной из столешниц.
«Что делает Дакодас?» – спросил Джэкон.
«Кто знает? Я редко ее вижу, по правде говоря. Возможно, она исследует наши земли, присматривая, что будет претендовать, когда Марвеллас все завоюет».
«Значит, Зайанна, Маверик и Дакодас покинули замок?» – сделал вывод Тарли.
«Похоже на то, но я бы не расслаблялся из-за этого. У них много шпионов, а Малин теряет рассудок с каждой минутой. Не могу сказать, что он сделает дальше», – сказал Изайя.
«Это Фениксова Кровь. Он принимает ее слишком много, чтобы сохранить свою ментальную способность», – сказала Марлоу.
«Разве ты не говорила, что Никалиас сохранял эффекты зелья месяцами? Почему Малин может использовать его только день?» – поинтересовался Изайя.
Марлоу пожала плечами. «Ник могущественнее».
Тарли знал, что способность Ника сильна, но все же ему было интересно, вложила ли Марлоу больше магии в зелья, которые сделала для Ника, сознательно или нет.
«Почему он принимает его так часто?» – спросил Тарли.
«Это помогает ему скручивать разумы подозрительных членов совета или нерешительных генералов. Он теряет контроль. Он принимает эти зелья почти ежедневно», – ответил Изайя.
Джэкон сказал: «Значит, наша единственная забота сейчас – Малин. Ни у кого из нас нет доступа к его совету, чтобы знать, что он планирует по всему Райенеллу, и оценить масштабы того, как он чернит имя Фэйт в их глазах».
«Ты говоришь так, словно мы все здесь на одной стороне», – с опаской сказал Тарли, намеренно взглянув на двух темных фэйри в комнате.
Именно Марлоу сказала: «Мы можем перестать притворяться, что это не так. Я это видела – вот и все, что я могу сказать. Нам не нужно знать конкретные причины, но никто из нас не переметнулся».
«Смело с твоей стороны признавать это при нас», – сказал Тайнан.
«Нет, я все еще права. Твоя преданность всегда была Зайанне, и ты знаешь, что в ней назревает перемена, даже если она еще полностью не закрепилась в ее сознании».
Никто не возразил против этого заявления. Все, что он слышал о печально известной темной фэйри, включая их короткую встречу, говорило ему об обратном суждению Марлоу. Но что он знал?
«Куда она сбежала?» – с любопытством спросил Изайя у Тайнана.
Темный фэйри поджал губы, явно в смятении – доверять ли людям в этой комнате, что было бы неповиновением приказу Зайанны, или помогать ей.
«Все, что я знаю, это то, что она обнаружила, что наши неподвижные сердца – это проклятие, и она хочет ответов».
Это была не вся правда, и все это знали. Тайнан *точно* знал, куда Зайанна отправилась искать. Никто не стал дальше давить на ответ, который был достаточно удовлетворительным.
«Нити лжи и манипуляций Марвеллас начинают распутываться, похоже», – сказал Изайя.
«Как только вы достигнете здесь того, что вам нужно, вам нужно отправиться в Хай Фэрроу», – сказала Марлоу.
«Какое отношение Хай Фэрроу имеет ко всему этому?» – спросил Изайя.
«Ко всему. Это то место, где все началось, и то, где все должно закончиться».
Ее слова нависли зловещим предчувствием между ними всеми.
Изайя сказал: «Можем ли мы получить «когда», всезнающий оракул?»
«Не насмехайся над ней», – предупредил Джэкон.
«Насколько нам известно, она стоит здесь с ответами на все наши проблемы».
«Это так не работает».
«Все в порядке, Джек», – сказала Марлоу.
«Нет», – огрызнулся Джэкон, своим гневом повергая комнату в молчание. «Никто из вас, черт возьми, не имеет ни малейшего понятия, что вообще означает ее способность или как она работает, так что вместо того, чтобы кидать обвинения, работайте над своими собственными планами, как выбраться отсюда живыми».
«Ты сможешь этого достичь», – сказала Марлоу, ее взгляд прикован к Изайе. Челюсть фэйри сдвинулась, давая ответ, на вопрос которого никто другой не знал. «Но даже если ты завоюешь власть, большей проблемой будет не потерять себя».
Изайя оттолкнулся от скамьи. «Спасибо за совет», – проворчал он, чуть не спровоцировав Джэкона снова.
Тарли напрягся, когда взгляд Марлоу переключился на него. «Тебя обманули так же тщательно, как и темных фэйри насчет их сердец. Думаю, ты тоже это знаешь. Тебе просто нужно понять, как».
Грудь Тарли дико заколотилась. Она не могла иметь в виду... Нет. Его мысли спутались, он не был полностью присутствующим для ее следующих слов.
«У этой войны бесконечное число концов, и лишь немногие из них триумфальны в пользу Фэйт. Она – та самая, и если она падет, падем все мы. Но она не сможет подняться без нас».
История Фэйт Ашфаер, конечно, могла соперничать с вымыслом, но он чувствовал некоторую честь быть вписанным в эту историю, как бы мала ни была его роль. Именно поэтому он должен был оставить Нериду, но также поэтому он был полон решимости вернуться к ней на столько дней, сколько у него останется к тому времени, когда он до нее доберется. Все, на что он мог надеяться сейчас, – это дожить до конца, просто чтобы увидеть проблеск лучшего мира, обещанного самыми невероятными людьми.
Прошло несколько часов с тех пор, как темные фэйри и Изайя ушли, но Тарли не мог заснуть. Он ворочался на своем неудобном ложе из мешков какое-то время, прежде чем почувствовал, что он не единственный беспокойный ум сегодня ночью.
«Ты не спишь?» – тихо прошептала Марлоу. Она осторожно и бесшумно подошла к нему.
«Да».
Она ничего больше не сказала, прежде чем подойти совсем близко, и когда она села у стены рядом с ним, Тарли тоже поднялся. Они сидели бок о бок в странном молчании мгновение. Он не мог понять, что не так, только его нутро было неспокойно, словно он готовился к затишью перед бурей.
«Ужасно, правда, чувствовать, как прикосновение смерти становится теплее, но никогда не знать, когда оно заберет?»
Грудь Тарли слегка участилась. Он не мог постичь ее дар быть оракулом. На самом деле, он не думал, что «дар» – подходящий термин для бремени знаний, которое она несла.
«Ты говоришь о себе?» – осторожно спросил он.
«То, что я вижу, не всегда так ясно».
«Ты знала, что я приду сюда». Он подозревал это. Сначала он думал, что ее добрый прием – это просто ее натура, но за неделю он уловил в ней проблески чего-то более точного, чем это.
Марлоу не ответила. Тарли напрягся, когда она взяла его руку, всего на мгновение, чтобы положить что-то прохладное ему в ладонь. Он знал, что это было, еще до того, как посмотрел вниз на бутылочку.
«Мне это не нужно», – сказал он.
«Ты будешь знать, что с этим делать», – сказала Марлоу, ее голос был таким успокаивающим, что он не понимал, почему это вызывало в нем сочувствие к ней.
«Если ты что-то планируешь...»
«Нет». Она перебила его.
Тарли поджал губы, вертя в пальцах пузырек с Фениксовой Кровью.
«У тебя должен быть план, как выбраться отсюда, но чего ты ждешь?» – спросил Тарли.
«У меня нет никакого плана, но я хотела попросить тебя об одном».
«Если я смогу это исполнить, я сделаю».
«Убедись, что Джэкон выберется, когда придет время».
Он повернул к ней голову, и в груди у него возникло желание защитить ее. «Выберетесь вместе».
«Но если что-то пойдет не так, ему понадобится кто-то, кто заставит его уйти, даже если мне придется остаться».
«Марлоу... ты должна сказать ему это...»
«Не могу. Ты видел, какой он – яростно преданный и такой храбрый. Он будет сражаться, несмотря ни на что, но я боюсь, что это может его убить».
Она подавилась последним словом, и все тело Тарли похолодело. Она видела видение смерти своего мужа? Тарли не мог постичь такое бремя; был уверен, что сойдет с ума, если бы знал возможную судьбу, в которой Нерида могла бы умереть.
«Пожалуйста», – прошептала она в ответ на его молчание.
«Обещаю», – сказал он. Он должен был. «Я буду присматривать за вами обоими».
Она улыбнулась, ее плечи немного расслабились. «Самые молчаливые воины могут оказать наибольшее влияние, Тарли Вульверлон. Надеюсь, ты никогда не забудешь этого».
Тарли выдавил небольшую улыбку, но его нутро было неспокойно от потребности защитить эту нежную человечиху. Он просто не знал, от чего.
«У тебя все это время была способность готовить эти зелья гораздо быстрее», – сказал Тарли, не оставляя это под вопросом.
«Да. Я выигрывала время».
«Тебя накажут, когда узнают».
Марлоу ничего на это не сказала. Вместо этого она встала на колени, полностью повернувшись к нему. Она была такой хрупкой в своей человеческой красоте, что трудно было представить глубину ее бед. Как кто-то настолько добрый и полный надежды может быть истязаем такими жестокими видениями.
«Это Фэйт предложила тебе прийти сюда, не так ли?»
Тарли кивнул. Фэйт не просила его об этом, но она дала ему возможность свернуть с пути с Неридой и искать свое собственное спасение, предложив то, что мог, для военных усилий.
«Она сказала мне, где находится руина Храма Света – мне просто нужно найти момент, чтобы попытаться забрать ее».
«Изайя тоже знает».
Это зародило надежду в его уме. Если брат Гэлентайт все еще на стороне Фэйт, все, что ему нужно, – это заставить его забрать руину, пока у него есть свободный доступ по замку. Тогда Тарли сможет сбежать. Пока Тарли не осознал, с каплей неуверенности в верности Изайи...
«Почему он сам не сбежал с ней?»
Лицо Марлоу исказилось. «Он пытается использовать силу внутри для себя».
Теперь он действительно беспокоился о преданности Изайи. Он уже передавал все, о чем они говорили ранее, что было бы осудительно, если бы он рассказал об этом Дакодас.
«Я не доверяю ему», – сказал Тарли.
«Марлоу?» – вмешался Джэкон, поднимаясь. Тарли сквозь темноту видел его обвиняющую хмурость при виде своей жены так далеко отсюда.
«Мы не могли уснуть, а ты отрубился», – поддразнила она.
Она подошла к нему, и они тихо заговорили друг с другом. Джэкон накинул на нее их одеяло и прижал к себе. Тарли пришлось отвернуться, устроившись обратно.
Он не мог отделаться от напряжения, которое Марлоу оставила после себя.
Тарли не спал, обдумывая, как они все сбегут. Фэйт была права – они все были нитями судьбы, и почему-то он знал, что они важны.
Он не будет ни на что годен, если не будет здоров и отдохнувшим, поэтому он заставил глаза закрыться. В глубинах своего разума он нашел покой, на время притворяясь, что куда бы он ни пошел, это так или иначе приведет его обратно к Нериде, и он не мог дождаться, когда она отчитает его за то, что ушел.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Изайя
Все тело Изайи ныло от многочисленных тренировок с руиной к этому времени, но он был бы проклят, если бы позволил этому повлиять на то, как хорошо он выглядел, расхаживая по коридору. Особенно когда он почувствовал определенное присутствие поблизости.
Тайнан показался из-за поворота впереди, идя навстречу ему. Изайя носил свою обычную плутовскую полуулыбку, которая вызывала знакомую хмурость Тайнана. Он начинал наслаждаться естественной гармонией этого напряженного приветствия.
«Еще одна попытка самоубийства сегодня?» – пробормотал Тайнан себе под нос, когда они остановились рядом друг с другом.
Изайя хмыкнул, зеркально скрестив руки, как Тайнан. «Вероятно, да».
Тайнан закатил глаза, словно моля о здравомыслии. «По крайней мере, дай мне сначала позавтракать».
«Встретимся в кабинете через час. Можем втиснуть и уроки грамоты».
Изайя собрался уходить, но Тайнан схватил его за запястье. Это было смело, особенно в сопровождении горящего взгляда, который скользнул к его губам.
Услышав шарканье и топот в конце коридора, Изайя выхватил кинжал и прижал Тайнана к стене. Темный фэйри был застигнут врасплох, ударившись о нее с хрипом и уставившись широкими, взбешенными глазами.
«Нельзя создавать у людей неправильное впечатление», – сказал Изайя, царапая острием кинжала под его подбородком, наслаждаясь уязвимостью Тайнана под его лезвием.
Когда человек оказался в поле зрения, Изайя бросил взгляд. Тот, кого он увидел, сразу ослабил давление на Тайнана. Темный фэйри оттолкнул его, и Изайя, пошатнувшись, слишком ошеломленный и сбитый с толку, чтобы беспокоиться, выпрямился и смотрел в конец коридора.
«Не могу придумать ни одной веской причины, по которой ты мог бы быть здесь», – сказал Изайя.
Огастин, несмотря на обвиняющий прием Изайи, ярко улыбнулся, поправив свою треуголку, чтобы лучше видны были его голубые глаза. Его деревянная нога отстукивала ритмичный такт по направлению к ним. Он давно освоил баланс с ней.
«Ах, мой мальчик, размышлять о причинах чужих мотивов – верный путь к безумию».
Выражение лица Изайи стало каменным. «Я никогда не был мальчиком».
Гас подошел прямо к нему, похлопав большой рукой по плечу, словно они старые друзья. Нет – на самом деле, Гас смотрел на него, как на ребенка, хотя и не снисходительно. Он не мог понять, что так воодушевляет пирата, учитывая, во что он попал.
«Кто ты?» – спросил Тайнан с оттенком враждебности.
«Огастин. А ты – Тайнан Сильверфэйр, правая рука Зайанны».
Это только добавило нарастающему напряжению Тайнана.
«Тебе действительно стоит позволять людям представляться самим. Жутковато, когда ты это делаешь», – сказал Изайя. Он добавил Тайнану: «Гас здесь пират, и, несмотря на человеческую внешность, он оракул, которому несколько веков. Биологический отец Марлоу».
Улыбка Огастина исчезла, и его голубой взгляд скользнул через плечо. Изайя слишком поздно осознал, что выпалил слишком много, не почувствовав тихого присутствия позади себя.
Изайя обернулся и увидел Марлоу в конце коридора, смотрящую на них всех широкими глазами-бусинками, словно ее застали где-то не в том месте.
«Черт», – пробормотал Изайя. «Марлоу...»
Она отвернулась, быстро исчезнув за углом, не проронив ни слова.
«Марлоу», – повторил Огастин, глядя вслед ее призраку.
«Ты не знал, что она здесь?» – спросил Изайя.
Огастин глубоко вдохнул. Он не ответил.
Вместо него спросил Тайнан: «Малин знает о твоем прибытии?»
«Не думаю, что я прошел бы его порог, если бы не знал».
«Этот замок не *его*», – проворчал Изайя себе под нос.
«Притворство сохраняет тебе жизнь. Позволь предупредить, он держится за рассудок из последних сил, и никто из вас не в безопасности рядом с такой нестабильностью».
Изайя не боялся Малина Ашфаера, но не мог отрицать, что предупреждение Гаса пробежало холодком по спине. Он заметил нечто отличное в принце, который с каждым днем становился все хуже. Он всегда умудрялся держаться так собранно и высокомерно... но он срывался. Изайя не мог быть уверен, было ли это из-за Фениксовой Крови, которую он продолжал потреблять, когда не мог удерживать сознательную ментальную способность больше дня, или же это был вес украденной короны, что закручивал его в паранойю и безумие.
«Зачем ты пришел?» – спросил Изайя.
«Предложить свои корабли и преданность. Малин был весьма восприимчив к этому, так как ему нужны все союзники, которых он может получить, учитывая сопротивление его притязаниям на трон».
Изайя поморщился, медленно теряя свое теплое отношение к пирату, которое едва успело проявиться. Огастин был непостоянным ублюдком. Он играл со своим даром.
«Все дворяне поддерживают его притязания», – указал Тайнан.
«Знаю. Довольно хитро с его стороны было добиться этого и выставить Фэйт чужой, ответственной за падение ее отца. Но народом руководят не политика и интриги, а их сердца и убеждения. Они все еще передают истории о Фэйт Ашфаер, человеке, ставшем фэйри, объявленной наследнице Агалхора, Королеве Фениксов. Они не отказались от веры в нее, и это сила, большая, чем дворянство, против которой борется Малин».
Это, по крайней мере, было вдохновляющим заявлением.
Изайя взглянул в конец пустынного коридора, хотя не чувствовал никого поблизости. Ему начинало становиться не по себе от разговоров о таких вещах на открытом месте.
«Куда ты сейчас направляешься?» – спросил Изайя.
«Что ж, похоже, у меня есть дочь, с которой нужно встретиться».
Изайя поморщился, извиняясь за ту деликатную информацию, которую выдал непреднамеренно, когда она была рядом. Однако Гас, казалось, не был смущен этим, словно знал, что она будет там. С этим человеком ничто не было вне пределов подозрений.
Гас приятно улыбнулся, прежде чем пройти мимо него и направиться туда, куда ушла Марлоу, обратно в ее зону для приготовления зелий, как он предполагал. Затем он напрягся, задаваясь вопросом, не следует ли ему последовать, когда осознал... а есть ли у Гаса такая же магия для зачарования зелий? Было ли его предложение преданности со своим кораблем и командой наименее интересным для Малина по сравнению с этим умением, которое могло бы резко ускорить производство Фениксовой Крови?
Изайя не знал, что делать, если это было правдой. Как остановить его, не вызывая подозрений. Он не мог убить Гаса, хотя мысль приходила ему в голову.
«Перемены в планах на сегодня?» – задумчиво спросил Тайнан, словно читая размышления Изайи.
«Пока что нет», – сказал он, все еще обдумывая возможности – все, что Гас потенциально мог сделать здесь, что могло бы действительно работать против них. «Но мы могли бы использовать твою маленькую темную фэйри, чтобы присматривать за ним».
«С каких это пор мы стали командой?»
Изайя проигнорировал это, хлопнув его по спине, прежде чем уйти. «Кабинет через час», – напомнил он через плечо.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Никалиас
Ник прижался спиной к стене в тени, лишь изредка выглядывая из-за угла, чтобы осмотреть улицу в Фэнстэде. Благодаря Лайкасу они добрались сюда так эффективно, несмотря на темных фэйри, кишащих в королевстве. Генерал Фэнстэда провел их по неприметным маршрутам, чтобы добраться до сердца королевства.
Отсюда он видел замок. Его высокие шпили все еще стояли гордым маяком изящества, несмотря на тьму, душившую эти некогда процветающие и мирные земли.
Его душа жаждала попасть туда, и он надеялся всем своим существом, что Тория была в своем замке, ожидая его.
«Это что...?» – Лайкас оборвал свою мысль на полуслове, затем генерал выскользнул из укрытия, метнулся через широкую улицу и в узкий переулок.
Ник выругался, не имея другого выбора, кроме как последовать за ним.
Ему пришлось бежать за Лайкасом, чье внимание зацепилось за что-то. Нет – за *кого-то*, судя по погоне. Ник только желал, чтобы тот сообщил о своих мотивах. Услышав признаки борьбы, Ник ускорился, влетев на поворот следующего закоулка в задних переулках, где потерял Лайкаса из виду.
Ник выхватил меч, но его разум приготовился проникнуть в нападавшего, с которым Лайкас вступил в борьбу. Ему потребовалась секунда, чтобы отличить генерала от другого мужчины, одетого полностью в черное, скрытого маской и капюшоном, как и они. Пара была схожего телосложения и сражалась голыми руками.
Прежде чем Нику пришлось вмешаться, капюшон Лайкаса соскользнул, когда он перебросил нападавшего через плечо, положив конец драке. Ник подошел, направив меч на грудь нападавшего для верности.
