Текст книги "Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники"

Автор книги: Борис Итенберг

Соавторы: Валентина Твардовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 54 страниц)

3) подготовительные комиссии учреждать из чинов правительственных ведомств и приглашенных, с высочайшего соизволения, сведущих, служащих и неслужащих, лиц, известных своими специальными трудами в науке или опытностью по разным отраслям государственного управления или народной жизни. На обязанность сих комиссий возложить составление законопроектов в тех пределах, кои будут указаны высочайшею волею;

4) составленные подготовительными комиссиями законопроекты, предварительно внесения установленным порядком в государственный совет, передавать, по высочайшему повелению, на обсуждение общей комиссии, учреждаемой на нижеследующих основаниях;

5) общая комиссия, под председательством лица, непосредственно избранного высочайшею волею, составляется: а) из назначенных по высочайшему повелению к постоянному присутствованию в оной лиц, принимавших участие в работах подготовительных комиссий;

б) из выборных от губерний, в коих введено положение о земских учреждениях, и от некоторых значительнейших городов, и в) из назначенных особым порядком членов от тех местностей, в коих положение о земских учреждениях не действует;

6) от губерний, в коих введено положение о земских учреждениях, избирается в состав общей комиссии по одному или по два члена, соображаясь с населением губернии. Избрание предоставляется губернским земским собраниям;

7) члены от значительнейших городов избираются городскими думами: в столицах по два, в прочих городах по одному;

8) губернским земским собраниям и городским думам предоставляется избирать членов общей комиссии как из среды гласных, так и из других лиц, принадлежащих к населению губернии или города;

9) порядок и условия назначения в общую комиссию представителей от местностей, в коих положение о земских учреждениях не действует, имеют быть определены особо;

10) члены подготовительных комиссий, не назначенные к постоянному участию в занятиях общей комиссии, присутствуют в ней, с правом голоса при обсуждении таких законопроектов, в составлении которых они участвовали;

11) для занятий общей комиссии назначается определенный срок, и

12) работы общей комиссии имеют значение совещательное. Учреждением ее не изменяется существующий ныне порядок возбуждения законодательных вопросов и окончательного их обсуждения. Рассмотренные общею комиссиею законопроекты вносятся установленным порядком в государственный совет подлежащими министрами, с изложением и собственного заключения министра.

За установлением державною волею государя императора сих главных положений, в ближайшем будущем предстоит определить требуемые означенным высочайшим повелением подробности, касательно состава, созыва и порядка действий учреждаемых комиссий, а между тем центральные учреждения немедленно приступят к собранию и разработке материалов по вопросам, кои будут подлежать обсуждению в подготовительных комиссиях.

Былое. 1918. N° 4—5. С. 174—177. Впервые напечатано: Русский архив. 1916. Кн. 1. С. 21—16.

№ 68

2-Й ПРОЕКТ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО СООБЩЕНИЯ

28-го минувшего января Министр внутренних дел всеподданнейше докладывал в Бозе почившему государю императору некоторые соображения свои относительно дальнейших правительственных мероприятий по высочайше предуказанному пути в деле возвращения государственной жизни к правильному и законному ее течению, нарушенному беспрерывно повторявшимися, в течение целого ряда лет, покушениями дерзких злоумышленников против государственного порядка и общественного спокойствия в России. Министр внутренних дел свидетельствовал при этом, что расследование степени распространения анархических лжеучений, приостановивших было пагубными проявлениями своими спокойное развитие преобразований, предпринятых на благо России с первых же дней восшествия императора Александра II на прародительский престол, приводит к уверенности в том, что лжеучения эти, выражаясь в прискорбных уклонениях отдельных личностей от священных обязанностей верноподданных сынов отечества, не успели, однако, проникнуть в глубь русского общества и русского народа, представляющих надежные опоры государственному порядку в России. По заявлению министра внутренних дел, во всех случаях обращения его к содействию общественных сил, такое обращение было встречаемо полнейшею готовностью служить целям порядка и завершения великих преобразований.

Вместе с тем, министр внутренних дел всеподданнейше докладывал, что если производимые ныне в нескольких губерниях разных полос империи сенаторские ревизии и внесут богатый вклад в имеющиеся уже в центральном управлении материалы по многим, подлежащим разрешению, вопросам и обновят их свежими местными данными, то тем не менее материалы эти, при окончательной их разработке, должны быть пополнены практическими указаниями людей, ближе знакомых с местными условиями и потребностями.

По своему ведомству министр внутренних дел представил на высочайшее благовоззрение следующие, стоящие, между прочим, на очереди вопросы:

а) преобразование местных управлений в губерниях, в видах точного определения объема прав и обязанностей оных, и приведение административных учреждений в надлежащее соответствие с учреждениями судебными и общественными и потребностями управлений;

б) дополнение, по указаниям, опыта, положений 19 февраля 1861 года и последующих по крестьянскому делу узаконений, соответственно выяснившимся потребностям крестьянского населения;

в) пересмотр положений земского и городового, в видах пополнения и исправления их по указаниям прошедшего времени; и

г) организация продовольственных запасов и вообще системы народного продовольствия.

В Бозе почивший государь император, следуя влечениям своего любвеобильного сердца и желая явить новый знак монаршего доверия к своим верноподданным, по рассмотрении соображений министра внутренних дел в двух бывших заседаниях⁶⁷⁵ из высочайше назначенных к тому лиц, всемилостивейше соизволил одобрить основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов по тем вопросам, которые признаны будут высочайшею волею подлежащими ныне разрешению, в видах развития и усоверше-ния высочайше предначертанных преобразований. Для практического осуществления всемилостивейшей воли, относительно скрепления указанным путем плодотворной связи между правительством и лучшими силами общественными, в Бозе почивший император изволил избрать порядок, испытанный рке, по высочайшим указаниям, при разработке крестьянской реформы, с применением оного к потребностям и задачам настоящего времени. Приемля во внимание, что на местах уже имеются ныне постоянные и при том всесословные учреждения, способные представлять сведения и заключения по вопросам, подлежащим обсуждению высшего правительства, в Бозе почивший император соизволил остановиться на учреждении в С.-Петербурге временных подготовительных комиссий, с тем чтобы работы этих комиссий, предварительно внесения их на обсуждение государственного совета в установленном законом порядке, были подвергаемы совещательному рассмотрению в общей комиссии, с участием представителей от земства и некоторых значительнейших городов.

В видах установления главнейших положений по сему делу, в Бозе почившему императору благоугодно было в 17 день минувшего февраля высочайше повелеть:

(Далее следуют 12 пунктов положения о подготовительных и общей комиссиях, содержащихся в первом проекте правительственного сообщения, – см. выше – и повторенных во втором проекте без изменения.)

За установлением сил главных положений, предстояло, согласно высочайшим указаниям, определить в ближайшем будущем требуемые означенным повелением подробности касательно состава, созыва и порядка действий предположенных комиссий; а между тем центральные учреждения обязывались немедленно приступить к собранию и разработке материалов по вопросам, кои будут подлежать обсркде-нию в подготовительных комиссиях⁶⁷⁶.

В тот же 17 день февраля в Бозе почивший государь император высочайше повелел соизволил министру внутренних дел: изготовить, в виде правительственного сообщения, для напечатания в «Правительственном вестнике», оповещение во всеобщее сведение о принятом всемилостивейшем решении.

Проект оповещения был изготовлен и, по предварительном одобрении, возвращен в Бозе почившим императором министру внутренних дел 1-го марта в 12¹ /₂ часов пополудни, при объявлении высочайшей воли, чтобы проект, до его напечатания, был выслушан в заседании совета министров в среду, 4 марта.

Но судьбы Божии неисповедимы, и чрез два часа после этого многознаменательного повеления император Александр II, посвятивший все дни свои на благо Богом вверенных ему народов, окончил свой царственный подвиг, смертельно пораженный святотатственными убийцами.

Вступив на прародительский престол, преемник державного мученика, император Александр III, обрел, в завещанной ему предками любви к народному благу, великую решимость твердо следовать по пути, предуказанному в Бозе почившим незабвенным родителем.

Усматривая в нелицемерных проявлениях всенародной скорби вящее доказательство неразрывной сердечной связи, всегда, по воле Предвечного, соединявшей в России государя с его подданными и всегда проявлявшейся с особою силою в тяжкие годины испытаний, государь император Александр III, при указании на необходимость неуклонного преследования дерзких покусителей на государственный порядок и общественное спокойствие, всемилостивейше соизволил выразить, что гнусные злодеяния преступной горсти безумных отверженцев русской земли не в силах побороть в его сердце решимости исполнить в точности родительский завет любви на благо вверенной ему Богом империи.

Руководясь таким решением, его императорское величество высочайше соизволил повелеть принять к точному исполнению изложенную выше священную волю своего державного родителя, как достойное всей его жизни прощание его с своим народом. При этом его величеству благоугодно было указать министру внутренних дел, чтобы самый порядок опубликования во всеобщее сведение высочайшего по сему предмету повеления был тот же, какой предуказан в Бозе почившим императором Александром II.

Былое. 1918. № 4—5. С. 178—180. Впервые напечатано: Конспштуция гр. Ло-рас-Меликова. Берлин, 1904. С. 79—90.

№ 68а

ОБСУЖДЕНИЕ ПЛАНА ЛОРИС-МЕЛИКОВА В ЗАПИСИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СЕКРЕТАРЯ

8 марта

На 8 марта в два часа пополудни назначено было заседание Совета Министров. В повестке, полученной мною накануне, поздно вечером, не было назначено предмета совещания. Поэтому, и так как государственный секретарь присутствует в заседаниях Совета Министров собственно для представления объяснений по делам Государственного Совета, то я просмотрел, насколько позволяло время, записки по всем нашим важнейшим делам. Заботы мои оказались напрасными, так как вопрос, подлежавший обсуждению, совершенно выходил из общего ряда. Приехав в Зимний дворец за четверть часа до назначенного времени, я застал в указанной для сбора малахитовой комнате многих министров, от которых узнал, что обсуждаться будет предположение графа Лорис-Меликова об учреждении редакционных комиссий с участием представителей от земства и городов.

Кроме министров, председателей департаментов Государственного Совета, меня, заведующего делами Совета статс-секретаря Б.П. Мансурова, прибыли великие князья Владимир Александрович, Константин Николаевич и Михаил Николаевич и граф С. Г. Строганов¹.

Ровно в два часа государь прислал спросить, все ли налицо, и когда ему было доложено, что не явился только великий князь Николай Николаевич по случаю болезни, его величество вышел в малахитовую комнату и, остановясь у дверей, попросил всех перейти в назначенную для заседания залу (через комнату от малахитовой). С каждым из проходивших государь приветливо здоровался, подавая руку, кото-

рой с чувством пожимал руку проходившего. В зале стоял большой продолговатый стол, накрытый малиновым сукном; вокруг стола было поставлено 25 кресел; перед каждым креслом лежала на столе бумага и карандаш. Посреди стола, спиною к окнам, обращенным на Неву, было место государя. Напротив его величества, подле заведующего дела Совета, поместился министр внутренних дел, который должен был докладывать свои предположения; все же остальные разместились, как случилось. Вот вид стола.

&

А

ООС

Сабуров

Пещуров

Гире

Кн. Дивен

ю

х

д

0

>

О5

|

А

8

*

X

X

X

X

(-1

р-

о>

2

я

5

СО

1

В

8

<

со

524

1

ю

р«

0

>

о

&

и

и.

СО

3

4

2 * м

Когда все заняли места, его величество, не без некоторого смущения, сказал:

«Господа! Я собрал вас сегодня, несмотря на переживаемое нами крайне тягостное время, для обсуждения одного вопроса, в высшей степени важного.

Граф Аорис-Меликов, озабочиваясь возможно всесторонним рассмотрением предположений, которые будут выработаны после окончания сенаторских ревизий, а также для удовлетворения общественного мнения, докладывал покойному государю о необходимости созвать представителей от земства и городов. Мысль эта в общих чертах была одобрена покойным моим отцом, который приказал обсудить ее подробно в особом совещании под председательством графа Валуева, при участии моем, великого князя Константина Николаевича и некоторых других лиц.

Журнал совещания, которое в сущности согласилось с проектом, был представлен его величеству и одобрен им. Покойный государь сделал, однако, некоторые заметки относительной частностей. Нам предстоит теперь обсудить эти заметки. Но прошу вас быть вполне откровенными и говорить мне ваше мнение относительно всего дела, нисколько не стесняясь. Предваряю вас, что вопрос не следует считать предрешенным, так как и покойный батюшка хотел, прежде окончательного утверждения проекта, созвать для рассмотрения его Совет Министров».

Затем, обратясь к графу Лорис-Меликову, государь поручил ему прочесть записку о предположениях и проект публикации в «Правительственном вестнике».

Записка, прочитанная Аорисом, была составлена еще до катастрофы 1 марта; в начале ее говорилось об успехах, достигнутых примирительною политикой последнего времени.

В этом месте государь прервал чтение словами: «Кажется, мы заб-лркдались».

Затем говорилось в записке о замеченных беспорядках в местном управлении и необходимости устройства его на лучших основаниях. Прежде всего, нужно было обстоятельно изучить существующее, узнать, в чем именно заключаются его недостатки, и зависят ли они от одних только злоупотреблений или же от несовершенства самого закона. С этою целью, по всеподданнейшему докладу министра внутренних дел, покойному государю благоугодно было назначить сенаторские ревизии, которыми собирается, а отчасти рке и собран, богатый материал, требующий разработки. Придется составить весьма важные законодательные проекты. Но для того, чтобы проекты эти действительно соответствовали ощущаемым потребностям, министр внутренних дел считает необходимым, чтобы они были составлены и обсуждены при участии людей практических, знающих условия губернской и уездной жизни. Поэтому граф Лорис-Меликов испрашивал соизволение в Бозе почившего императора на учреждение особой редакционной комиссии, в которой, кроме должностных лиц правительственных ведомств, участвовали бы представители земства (по два от каждой губернии) и городов (по одному от каждого губернского города и два от столиц). Комиссия должна подразделяться на отделы для первоначального обсуждения отдельных проектов, а затем соединиться в общее собрание под председательством лица, назначенного государем императором. Выработанные таким образом проекты должны быть внесены на рассмотрение Государственного Совета, права которого остаются без всякого изменения.

В проекте публикации выражена была сущность изложенного в записке, причем сказано было, что предположенные меры были одобрены покойным государем и утверждены царствующим императором.

По прочтении графом Лорис-Меликовым записки и проекта публикации его величество, вновь обращаясь ко всем присутствующим, просил их, ввиду важности предлагаемой меры и тех последствий, к которым она может привести, высказывать совершенно откровенно мнение их, нисколько не стесняясь предварительным одобрением как покойного государя, так и его самого.

Засим государь обратился прежде всех к сидевшему рядом с ним графу С.Г. Строганову, спрашивая его, что думает он о предполагаемой мере.

Граф Строганов сказал приблизительно следующее:

«Ваше величество, предполагаемая вами мера, по моему мнению, не только не своевременная при нынешних обстоятельствах, требующих особой энергии со стороны правительства, но и вредная.

Мера эта вредна потому, что с принятием ее власть перейдет из рук самодержавного монарха, который теперь для России безусловно необходим, в руки разных шалопаев, думающих не о пользе общей, а только о своей личной выгоде. В последнее время, и без предполагаемой новой меры, власть значительно ослабла, в журналах пишут бог знает что и проповедуют невозможные доктрины. Дошло до того, что, как я слышал, сам министр внутренних дел признал необходимым призвать к себе журналистов, чтобы потребовать от них некоторой умеренности (обращаясь к Лорис-Меликову). Не так ли?»

Граф Лори с-М е л и к о в. «Ваше величество, граф Сергей Григорьевич не совсем прав. Я лично не видал редакторов повременных изданий с осени. В последнее же время, с разрешения вашего, я действительно объявил им, – но не сам, а через начальника главного управления по делам печати, – что если в каком-либо периодическом издании будет напечатана статья о необходимости конституции, то такое издание будет мною немедленно прекращено, притом не на основании закона 6 апреля 1866 года, а в силу особого полномочия, дарованного мне вашим величеством. Угроза эта подействовала».

Граф Строганов. «И слава богу... Но, государь, подобная мера не будет уже возможна тогда, когда вы вступите на путь, вам предлагаемый.

Путь этот ведет прямо к конституции, которой я не желаю ни для вас, ни для России...»

Государь. «Я тоже опасаюсь, что это – первый шаг к конституции». Затем, обратясь к графу Валуеву, его величество сказал: «Граф Петр Александрович, вы, как председатель комиссии, которая рассматривала проект, вероятно, пожелаете высказать ваш взгляд».

Граф Валуев. «Ваше императорское величество, я, с моей стороны, не могу разделять тех опасений, которые только что были высказаны глубокоуважаемым мною графом Сергеем Григорьевичем.

Предполагаемая мера очень далека от конституции. Она имеет целью справляться с мнением и взглядами людей, знающих более, чем мы, живущие в Петербурге, истинные потребности страны и ее населения, до крайности разнообразного. В пределах необъятной империи, под скипетром, вам Богом врученным, обитают многие племена, из которых каждое имеет неоспоримое право на то, чтобы верховной власти вашего величества были известны его нужды.

Вам, государь, небезызвестно, что я – давнишний автор, могу сказать, ветеран рассматриваемого предположения. Оно сделано было мною, в несколько иной только форме, в 1863 году, во время польского восстания, и имело, между прочим, привлечь на сторону правительства всех благомыслящих людей. Покойный император, родитель вашего величества, изволил принять мое предложение милостиво, однако не признал своевременным дать ему тогда ход. Затем я возобновил свое ходатайство в 1866 году, но и на этот раз в Бозе почивший государь не соизволил на осуществление предложенной мною меры. Наконец, в прошлом году я дозволил себе вновь представить покойному государю императору записку по настоящему предмету. Участь ее вашему величеству известна. Особым совещанием, состоявшимся под председательством его императорского высочества великого князя Константина Николаевича, признано было опять-таки несвоевременным издать к юбилейному торжеству 19 февраля 1880 г. какое-либо законоположение о призыве представителей земства.

Из этого краткого очерка ваше императорское величество изволили усмотреть, что я постоянно держался одного и того же взгляда на настоящий вопрос. Я не изменю своих убеждений и теперь. Напротив того, я нахожу, что при настоящих обстоятельствах предлагаемая нам мера оказывается в особенности настоятельною и необходимою. Граф Сергей Григорьевич совершенно справедливо указывает на то, что теперь в газетах пишут бог знает что. Такие злоупотребления печатным словом могут иметь гибельные для государства последствия. Поэтому необходимо озаботиться, чтобы журналистам, этим самозванным представителям общественного мнения, был создан противовес настоящих, законных представителей общества, которое, без малейшего сомнения, и мыслит, и чувствует совершенно иначе, нежели авторы газетных статей.

Вот, ваше императорское величество, соображения и убеждения мои по существу дела. Что же касается затронутого графом Строгановым вопроса и своевременности издать теперь же проектированное нами положение, то в этом отношении я воздержусь от какого бы то ни было заявления. Ваше величество, будучи в сосредоточии дел и обстоятельств, без сомнения, будете сами наилучшим судьей того, следует и возможно ли в настоящую именно минуту предпринимать предлагаемую нам важную государственную меру. Разрешение этого вопроса должно зависеть исключительно от державной воли вашего величества».

После речи Валуева государь обратился к великим князьям, но все они пожелали высказать свое мнение после других, когда вопрос более выяснится. Тогда попросил слова военный министр.

Граф Д.А. Милютин. «Предлагаемая вашему величеству мера, – сказал он, – по моему мнению, совершенно необходима, и необходима именно теперь. В начале каждого царствования новый монарх, для пользы дела, должен заявить народу свои намерения и виды относительно будущего. По части внешней политики взгляды вашего величества нашли себе прекрасное выражение в циркулярной депеше министра иностранных дел. Как видно из известий, приходящих со всех концов Европы, депеша эта произвела всюду наилучшее впечатление. Но она касается собственно международных наших сношений, – из нее не видно, какой внутренней политики будет держаться император Александр III. Между тем вопрос этот естественно озабочивает всю Россию. Безотлагательное разрешение его представляется мне в высшей степени настоятельным.

Покойный государь, по вступлении на престол, предпринял целый ряд великих дел. Начатые им преобразования должны были обновить весь строй нашего отечества. К несчастью, выстрел Каракозова оставил исполнение многих благих предначертаний великодушного монарха. Кроме святого дела освобождения крестьян, которому покойный государь был предан всей душой, все остальные преобразования исполнялись вяло, с недоверием к пользе их, причем нередко принимались даже меры, несогласованные с основною мыслью изданных новых законов. Понятно, что при таком образе действий нельзя было ожидать добрых плодов от наилучших даже предначертаний, в России все затормозилось, почти замерзло, повсюду стало развиваться глухое неудовольствие... В самое последнее только время общество ожило, всем стало легче дышать, действия правительства стали напоминать первые, лучшие годы минувшего царствования. Перед самой кончиной императора Александра Николаевича возникли предположения, рассматриваемые нами теперь. Слух о них проник в общество, и все благомыслящие люди им от души сочувствуют. Весть о предполагаемых новых мерах проникла и за границу...»

Государь. «Да, но император Вильгельм², до которого дошел слух о том, будто бы батюшка хочет дать России конституцию, умолял его в собственноручном письме не делать этого; на случай же, если бы дело зашло так далеко, что нельзя отступить и обойтись вовсе без народного представительства, император германский советовал устроить его как можно скромнее, дав представительству поменьше влияния и сохранив власть за правительством».

Граф Милютин. «Ваше величество, не о конституции идет у нас теперь речь. Нет ее и тени. Предлагается устроить на правильных основаниях только то, что было и прежде. Когда рассматривались проекты крестьянских положений и других важнейших законов, всякий раз, с соизволения покойного государя, приглашаемы были, для предварительного обсуждения этих проектов, люди практические, которые знают действительную жизнь, потому что живут не в столице, а в уездах и деревнях, где многие вопросы представляются в ином свете, нежели в нашей среде. Теперь предстоят важные законодательные труды по окончании сенаторских ревизий. Естественно, что для успеха дела необходимо сообразить их всесторонне, т. е. не с канцелярской только или бюрократической точки зрения. Ввиду этого, ваше величество, я позволю себе горячо поддерживать предложение графа Лорис-Меликова».

Министр почт и телеграфов А.С. Маков: «Ваше императорское величество, предложения графа Лорис-Меликова мне не были вовсе известны; я ознакомился с ними в первый раз в настоящем заседании и поэтому не могу сообразить их как бы следовало. Но сколько я мог понять из записки, прочитанной министром внутренних дел, основная его мысль – ограничение самодержавия. Доложу откровенно, что я, с моей стороны, всеми силами моей души и моего разумения решительно отвергаю эту мысль. Осуществление ее привело бы Россию к погибели. Таков мой взгляд на этот вопрос вообще. Но кроме того, по долгу совести, я считаю себя обязанным высказать, что не в такие минуты, как те, которые, к несчастью, переживаем мы, возможно заниматься проектами об ослаблении власти и об изменении формы правления, благодетельной для отечества.

В смутное нынешнее время, по глубокому убеждению моему, нрк-но думать только о том, чтобы укрепить власть и искоренить крамолу.

Воля вашего императорского величества, без сомнения, священна. Если вам, государь, благоугодно будет утвердить одобрение в Бозе почивающим императором предложения графа Лорис-Меликова, то все мы должны преклониться, и все возражения наши должны смолкнуть. Тем не менее, я считаю священною обязанностью обратить всемилостивейшее внимание вашего величества на то, что при обнародовании постановления по этому предмету нужно принять совершенно иную форму, нежели та, которая предлагается графом Лорис-Меликовым. Нельзя говорить о важной этой мере так, как будто она исходит от министра внутренних дел. Подобный правительственный акт может исходить исключительно от вас, по завету покойного государя и силою собственной державной воли вашего императорского величества, а не по мысли и представлению министра внутренних дел. О нем в публикации не должно быть и речи».

Министр финансов А.А. А б а з а (с некоторою горячностью). «Ваше императорское величество, о министре внутренних дел речь идет вовсе не в публикации, приготовленной для «Правительственного вестника», а в докладной записке, которая может исходить только от министра.

Затем, что касается других возражений министра почт и телеграфов, то я попрошу разрешения остановиться прежде всего на указании его о невозможности принять предлагаемую меру в нынешние смутные времена. Я бы понял это возражение, если бы смута исходила из народа. Но мы видим совершенно противное. Смута производится горстью негодяев, не имеющих ничего общего с народом, исполненным любви и преданности своему государю. Против шайки злодеев, ненавидимых всем населением империи, необходимо принять самые решительные и строгие меры. Но для борьбы с ними нужны не недоверие к обществу и всему народу, не гнет населения, а совершенно иные средства, – нужно устроить сильную, деятельную и толковую полицию, не останавливаясь ни перед какими расходами. Государственное казначейство отпустит на столь важную государственную потребность не только сотни тысяч, но миллионы, даже многие миллионы рублей.

Наконец, по поводу возражений министра почт я не могу не заметить, что в предложениях графа Аорис-Меликова, которые по воле покойного государя обсуждались в особой комиссии при участии вашего величества, нет и тени того, чего опасается статс-секретарь Маков. Если бы они клонились к ограничению самодержавия, которое более чем когда-либо необходимо в нынешнее время, то, конечно, никто из нас не предложил бы и не поддерживал бы этой меры.

Проектированные редакционные комиссии должны иметь значение учреждения только совещательного. Без совещания с представителями общества обойтись невозможно, когда речь идет об издании важных законов. Только посредством такого совещания познаются действительные нужды страны. Трон не может опираться исключительно на миллион штыков и на армию чиновников. В царствование покойного государя не раз приглашаемы были и в различные комиссии, и далее в Государственный Совет лица выборные, именно предводители дворянства, председатели земских управ, городские головы и т. п. Теперь предлагается поступить несколько иначе, т. е. приглашать не людей, избранных обществом для совершенно иной цели, а людей, которым население доверит его голос именно для рассмотрения законодательных проектов. Я, с моей стороны, считаю этот прием важным усовершенствованием, потому что очень хороший предводитель дворянства, городской голова или председатель земской управы могут быть очень плохими советниками по части законодательной.

Ваше императорское величество, предлагаемая графом Лорис-Ме-ликовым мера представляется мне, как министру финансов, совершенно необходимою еще и потому, что, как вашему величеству известно, нам предстоит издать целый ряд законов о новых налогах. Подобного же рода вопросы не могут быть рассматриваемы путем исключительно кабинетным. Для справедливости и практического удобства налога, он непременно должен быть соображен при участии тех лиц, которым придется платить его».

Министр внутренних дел граф М.Лорис-Меликов. «Ваше императорское величество, при оберкдении настоящих предположений было не раз упоминаемо, что в нынешние смутные времена нужны иные меры, нежели те, которые теперь предлагаются. В этих отзывах слышится косвенный укор мне за то, что я не сумел уберечь незабвенного покойного государя и общего благодетеля. Я не буду оправдываться. Я действительно виноват, как о том и докладывал вам, государь, тотчас же после ужасного события 1-го марта. Но если я не мог уберечь покойного императора, то не по недостатку усердия. Я служил ему всеми силами, всею душою, и при всем том не мог предупредить катастрофы... Несмотря на убедительную просьбу мою, вашему величеству не угодно было уволить меня...»

Государь. «Нет. Я знал, что вы действительно сделали все, что могли».