Текст книги "Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники"

Автор книги: Борис Итенберг

Соавторы: Валентина Твардовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 54 страниц)

Повергая на благоусмотрение Вашего Величества общие свои по сему предмету соображения, имею счастие всеподданнейше просить соизволения Вашего Величества на предоставление Министерству Внутренних Дел:

1. повергнуть на Высочайшее благоусмотрение Вашего Величества список тех губерний в разных полосах Империи, в коих ревизия представлялась бы наиболее полезною;

2. войти в соглашение с Министерством Юстиции об испрошении Высочайших Вашего Величества указаний относительно назначения Сенаторов для ревизий;

3. войти в соглашение с Министром Юстиции и подлежащими ведомствами о составлении подробной для ревизий инструкции в развитие существующих по сему предмету постановлений закона и применительно потребностям управления в настоящее время, с тем чтобы проект таковой инструкции был повергнут на Высочайшее Вашего Величества утверждение.

Из всеподданнейшего доклада графа Лорис-Меликова императору 11 августа 1880 г. II ГА РФ. Ф. Аорис-Мелихова, оп. 1, д. 87, л. 1—5.

№ 57

ПЕРВАЯ В ИМПЕРИИ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ.

По прибытии из Ливадии в Петербург г. министр внутренних дел, 6-го текущего сентября, пригласил к себе редакторов большой прессы с специальною целью разъяснить им, чтобы они не волновали напрасно общественных умов, настаивая на необходимости привлечения общества к участию в законодательстве и управлении, в виде ли представительных собраний европейских, в виде ли бывших наших древних Земских соборов, что ничего подобного в виду не имеется, и что ему, министру, подобные мечтательные разглагольствования прессы тем более неприятны, что напрасно возбуждаемые ими надежды в обществе связываются с его именем, хотя он, министр, никаких полномочий на это не получал и сам лично в виду ничего подобного не имеет, будучи твердо убежден, что в настоящее время самое необходимое, чем надобно заняться и на что он обратит все свое внимание и труд, – это дать должную силу новым учреждениям, уже существующим, а также привести в сообразность и гармонию с последними учреждения старого порядка, видоизменив их, насколько то потребуется для этой цели.

Поэтому ближайшею его программою, исполнение которой, может быть, потребует 5—7 лет времени, будет:

1) Дать земству и другим общественным и сословным учреждениям возможность вполне пользоваться теми правами, которые дарованы им законом, стараясь при этом облегчить их деятельность в тех случаях, когда на опыте в том или другом отделе предоставленной им законом деятельности окажется недостаток полномочий, необходимых для правильного ведения дела и экономического улучшения местностей.

2) Привести к единообразию полицию и поставить ее в гармонию с новыми учреждениями, чтобы в ней не было более возможности проявляться разным уклонениям от закона, существовавшим доселе.

3) Дать провинциальным учреждениям большую самостоятельность в разрешении подведомых им дел, чтоб они не имели нужды с каждым, иногда совсем незначительным вопросом, обращаться в Петербург и ждать разрешения оттуда.

4) Дознать желания, нужды, состояние населения разных губерний, для чего, по ходатайству министра внутренних дел, высочайше назначены сенаторские ревизии нескольких губерний, и на основании того, что будет добыто означенными ревизиями, по возможности, удовлетворить желания и нркды населения, обратив при этом внимание и на его экономическое положение.

5) Дать печати возможность обсркдать различные мероприятия, постановления, распоряжения правительства с тем только условием, чтобы она не смущала и не волновала напрасно общественные умы своими помянутыми мечтательными иллюзиями.

Вот вкратце программа, заявленная новым министром внутренних дел. Всякий может рассуждать об этой программе по-своему: одни найдут ее очень неудовлетворительною, другие очень широкою; но никто, я думаю, не усомнится в том, что в ней видно искреннее желание сделать что-нибудь полезное для России в духе именно начал, положенных в основании новых реформ. Если бы такое же отношение к новым реформам было с самого начала их появления до настоящего времени, то не потрачено бы было для России так много дорогого времени на бесполезную борьбу с новыми идеями, борьбу, которая велась во имя отживших порядков и личных интересов. Новый министр внутренних дел хорошо делает и то, что немедленно по вступлении своем на этот пост объявляет свою программу. Всякий видит, чего он хочет, к чему будет стремиться, следовательно, никто не будет обманываться в своих ожиданиях, а потом впоследствии никто не будет заподозривать в деятельности министра разных хитростей и лавирования, как это бывает зачастую. Мы, представители печати, прежде всего, конечно, желали бы совершенного освобождения печати от ведения администрации и предоставления преступлений печати преследованию и рассмотрению исключительно суда, на основании твердого закона; но так как этого, по-видимому, не предвидится, по крайней мере, г. министр ни одним словом не обмолвился, чтобы на что-нибудь подобное можно было надеяться, то мы могли бы удовольствоваться и теми облегчениями, которые обещает печати граф Лорис-Меликов, если бы были уверены, что он не оставит никогда поста министра внутренних дел, и если бы у нас не существовало уже устава для печати, очень тяжелого, предоставляющего печать в полное, совершенно бесконтрольное, произвольное усмотрение администрации. Граф Лорис-Меликов, по тем или другим личным соображениям, может, по истечении известного времени, пожелать оставить свой пост, устав же о печати останется. Очень возможно, что другой министр будет иметь другой взгляд на прессу, и все данные графом Лорис-Меликовым льготы прессе исчезнут вместе с ним. Поэтому, если нынешний г. министр внутренних дел и не намерен сделать что-нибудь прочное для прессы, т. е. выработать для нее новый устав, то было бы желательно, чтобы, по крайней мере, пересмотрен был старый устав и из него вычеркнуты были те параграфы, которые очень нередко превращают всю текущую прессу в сплошное орудие лжи, а также и те, которые угрозою тяжких кар, не слыханных относительно печати ни в одной стране, препятствуя правильному развитию и действию текущей прессы, делают, сверх того, появление отдельных сочинений по вопросам общественным, политическим, социальным и т. д. почти что невозможным.

Несколько слов по поводу вопросов злобы дня // Отечественные записки. 1880. № 10. С. 140—141.

№ 58

ЛОРИС-МЕЛИКОВ И АЛЕКСАНДР II О ПОЛОЖЕНИИ РОССИИ

20 сентября 1880 года гр. Лорис-Меликов отправил из Петербурга в Ливадию императору Александру II собственноручно написанный им доклад о политическом состоянии России в сентябре 1880 года. Этот доклад Александр II прочитал с живейшим интересом, о чем свидетельствуют сделанные им многочисленные пометы. Воспроизводим текст доклада, отмечая разрядкой подчеркнутое Александром II и печатая на полях сделанные им пометы⁶⁶⁹.

Ливадия, 24 сентября 1880 г.

Благодарю за первое письмо, которое ожидал с нетерпением.

А.

Со дня выезда моего из Ливадии и до настоящего времени я не представлял Вашему Императорскому Величеству подробных сведений о положении дел, так и по сложности занятий, поглощающих, на первых порах вступления в многотрудную должность, весь мой досуг.

Ныне, выслушав подведомых мне начальников отдельных частей и ознакомясь с происхо-

дившею в мое отсутствие перепискою, всеподданнейше докладываю Вашему Величеству, что в отношении политического настроения, как в Петербурге, так и за его пределами, положение дел не изменилось, и общественное спокойствие до сего времени ничем нарушено не было. – Отсутствие каких-либо выдающихся явлений не может, однако, свидетельствовать о полном успокоении крамольников, и не представляет ручательства в невозможности повторения каких-либо новых со стороны их преступных проявлений. – В этом отношении поступающие к нам из-за границы и из внутренних губерний Империи сведения указывают на необходимость самого бдительного и строгого надзора. Поэтому, с моей стороны принимаются все меры к продолжению неослабного наблюдения за деятельностью лиц злонамеренных. – Ручаться за будущее, конечно, невозможно, но считаю обязанностью свидетельствовать пред Вашим Величеством о постепенном возрастании и доверия к действиям Правительства со стороны благонадежных элементов общества. Усиление такого доверия и оживление вообще общественной деятельности, составляет предмет особенной моей заботливости, ибо в этом усматриваю надежнейшие средства для парализования действий крамольников.

В этом и я убежден.

Дай Бог, чтобы это было так.

И я тоже.

Мне ничего не известно о последствиях.

В Петербурге полиция бдительно следит за подозрительными лицами. Вновь организованная при Градоначальстве, с весны сего года, политическая агентура, хотя далека еще от совершенства, но по мере приобретения опыта постепенно улучшается.

При обратном следовании из Ливадии в Петербург, я признал необходимым остановиться на полдня в Москве. – Поводом к этому послужил сделанный мне в Курске доклад об арестовании там студента Петровско-Разумовской Академии Качанова, по-видимому, весьма серьезного деятеля социально-революционной

1^,

Давно было необходимо.

партии. – Продолжительное совещание с местными властями укрепило во мне и прежде существовавшее убеждение, о котором всеподданнейше докладывал Вашему Величеству, что в данное время центром пропаганды несомненно слркит Москва¹. Причина такого прискорбного явления заключается, между прочим, в отсутствии там правильно организованной полиции, сколько-нибудь соответствующей значению этого города, как столицы и одного из главных экономических и умственных центров Империи. – Неудовлетворительное во всех отношениях состояние московской полиции вполне сознается местным начальством, а наиболее неустроенною отраслью ее является политически-секрет-ная часть, которая, строго говоря, там никем не ведается. – Одним из ярких примеров существующей безурядицы может служить то, что Петровская Академия, которая доставила столь значительный контингент социально-революционной партии, находясь за границею юродской черты, оставалась вне всякого надзора столичной полиции. Поэтому я распорядился о безотлагательном представлении мне соображений относительно включения означенной Академии в городскую черту.

Имеются также несомненные доказательства, что № 2-й листка «Народной воли», появившийся в конце августа в Петербурге в весьма ограниченном числе экземпляров (не более 15-ти) печатался в Москве или ее окрестностях², скоропечатным способом или же на ручном станке. Хотя появлению этих листовок нельзя придавать особого значения, так как из-за границы подобные возмутительные издания доставляются в несравненно большем количестве, но тем не менее принимаются все меры к обнаружению тайной печати.

Неудовлетворительное состояние Московской полиции объясняется тем, что существующие штаты ее утверждены еще в 1823 году и

действуют до настоящего времени. – Улучшение этой важной отрасли государственного управления давно уже озабочивало Министерство Внутренних Дел. – По собранным сведениям, содержание Московской полиции с пожарною частью стоит ныне городу около 740 т. рублей; – для приведения же ее в положение, соответствующее современным потребностям столичной жизни, исчислено 1 200 000 рублей, которые предположено отнести частью на средства казны и частью на городские. – Проект Весьма желательно, преобразования Московской полиции окончательно рке разработан и до нового года может быть внесен в Государственный Совет.

По вопросу об обеспечении народного продовольствия, хотя полученные до сего времени сведения не могут еще считаться особенно тревожными, тем не менее от начальников губерний разных полос Империи продолжают поступать ходатайства о выдаче ссуд на обсеменение полей и продовольствие населения. Настоящий вопрос не может не озабочить меня, так как в некоторых губерниях неурожаи повторяются несколько лет сряду, и при новом недороде хлебов положение может осложниться, повлиять на успешное поступление податей и урожая, при подстрекательстве неблагонамеренных людей, беспорядками в крестьянском населении. – Даже в настоящее время по сведениям, поступившим за первое полугодие, замечается во многих местностях возрастание недоимок. – Правительственная помощь, в виде денежных ссуд на покупку хлеба и семян, не может быть, по мнению моему, достаточною, и необходимо изыскивать другие меры для предоставления заработков населению, пострадавшему от неурожаев. – Да. В ряду этих мер одною из наиболее суще

ственных было бы открытие общественных работ по устройству железных дорог, шоссе, каналов и других общеполезных сооружений.

Здесь в городе цена на хлеб достигла уже в розничной продаже до 4-х копеек за фунт, что вместе с высокою ценою на мясо тягостно отзывается на недостаточном населении. – Два дня тому назад я призывал к себе Городского Голову и 4-х гласных, избранных Думою, а также Градоначальника, для совместного обсуждения с ними мер к воспрепятствованию дальнейшего возрастания цен на предметы первой необходимости. Городские представители обещали мне доставить свои соображения по этому важному вопросу, в самом непродолжительном времени.

Считаю его также весьма важным.

Я этого не замечаю, и напротив, по-моему, хуже!

По имеющимся ныне достоверным сведениям, наличный запас муки у здешних хлеботорговцев к 17-му сентября простирался до 120 т. кулей, – что по расчету составляет месячную пропорцию для продовольствия столичного населения. – Посему отныне главные заботы должны быть направлены к дальнейшему своевременному подвозу хлеба. Обстоятельство это особых затруднений встретить не может, если не помешает усиленный вывоз зернового хлеба за границу, воспрепятствовать которому, по многим финансовым соображениям, было бы неудобно.

По поводу появившихся в последнее время в некоторых периодических изданиях статей я счел обязанностью пригласить к себе редакторов более значительных газет и журналов, для подробного с ними объяснения и для сделания им строгого внушения, о чем в свое время просил Министра Императорского Двора довести до сведения Вашего Величества³. – Внимательное наблюдение за нашею печатью приводит меня к убеждению, что характер ее в последние 4—5 месяцев уже несколько изменился к лучшему, хотя она далеко еще не достигла той высоты, на которой должна стоять серьезная и честная пресса. – Еще в недавнем прошлом периодическая печать как бы заиски-

вала в оппозиционной части общества и даже считалась с крамолою, признавая ее за силу; – причем она усвоила себе приемы выражать вредные мысли между строк, понятные для читателя, но в формах, редко доступных для преследования. – Ныне же печать входит в обсуждение наиболее интересующих общество вопросов с большею прямотою и даже некоторою самостоятельностью. – В статьях такого рода, за весьма немногими исключениями, хотя и не заключается ничего враждебного правительству, но иногда подвергаются критике учреждения и даже деятельность некоторых высокопоставленных лиц. Статьи подобного содержания возбуждают неудовольствие тех, кого они касаются. – Лица эти, объединяя свои собственные интересы с государственными, ничего общего между собою не имеющими, силятся взводить в своих кружках обвинение на ведомство, коему вверено наблюдение за прессою. – Создание такой прессы, которая выражала бы лишь нужды и желания разумной и здравой части общества и в то же время являлась верным истолкованием намерений Правительства, – есть дело весьма трудное и достижимое только продолжительным временем. – Сознавая всю важность такой прессы, я усиленно стремлюсь к ее устройству и надеюсь, что достигну цели, хотя невозможно, чтобы в отдельных случаях не проявлялось уклонение. – Но до того времени, пока мне удастся это трудное дело, приходится при всяком таком уклонении, а иногда даже справедливой критике, являться как бы ответственным лицом пред теми, интересы которого пресса касается, и навлекать на себя неудовольствие. Таким образом, усиленно работая по вверенному мне обширному ведомству, я в то же время вынужден оберегать себя от нареканий. – Высокое доверие Вашего Императорского Величества, которым я имею счастие

Совершенно так. Да.

Дай Бог.

Оно полное к тебе. Дай Бог тебе силы и здоровья, чтобы

пользоваться до сего времени, ободряет меня и служит единственною опорою в моих тяжелых трудах.

продолжать действовать с тою же энер-гиею и достигнуть желаемых нами результатов.

Я утвердил ее 22-го сент.

Киевский Генерал-Губернатор, прибыв с Высочайшего соизволения Вашего в Петербург, заявил мне, что приезд его имеет целью разъяснить: не составляет ли предстоящая Сенаторская ревизия в Киевской губернии выражение личного к нему недоверия?⁴ – Ознакомив Генерал-Адъютанта Черткова с проектом инструкции г.г. Сенаторам, представленной Министром Юстиции на Высочайшее Вашего Императорского Величества утверждение, я объяснил ему, что предстоящая ревизия чужда каких-либо личных соображений и имеет в виду исключительно цели Государственные; причем добавил, что в числе подлежащих ревизии губерний находится Черниговская, входящая также в состав Харьковского Генерал-Губернатора.

Генерал-Адъютант Чертков, успокоенный высказанными ему доводами, возвращается ныне к месту своего служения.

Осмеливаюсь надеяться, что данные мною Генерал-Адъютанту Черткову в этом смысле разъяснения удостоятся одобрения Вашего Императорского Величества.

Верноподданный слуга

Граф Михаил Аорис-Меликов.

Надеюсь, что тебе можно будет прибыть в

Ливадию с Наследником.

А[лександр II].

20 сентября 1880 г.

С.-Петербург.

Былое. 1917. № 4 (26). С. 33-37.

¹ Сведения, полученные Лорис-Меликовым от московских властей, неверны. Роль Кананова как «серьезного деятеля» революционного движения документально не подтверждается, Хотя в Москве действовала местная народовольческая группа, подчиненная ИК «Народной воли», сам центр организации находился в Петербурге, где и была сосредоточена деятельность народовольцев.

² После ареста первой народовольческой типографии в Петербурге, в Саперном переулке, в январе 1880 г., вторая типография «Народной воли» начала работать весной 1880 г. там же, на Подольской улице. N9 1 «Листка «Народной воли» вышел в июне, № 2 – в июле. Общий тираж с дополнительными допечатками 1—2 тыс. экз.

³ Речь идет о встрече Лорис-Меликова с представителями прессы 6 сентября 1880 г., о которой он просил уведомить императора уезжавшего в Крым А.В. Адлер-берга (см. док. № 57).

⁴ Сенатору А.А. Половцеву, назначенному ревизующим Киевскую губернию, пришлось давать киевскому генерал-губернатору М.И. Черткову такие же объяснения (Дневник государственного секретаря А.А. Половцова. Т. 1. М., 1966. С. 112).

№ 59

МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ И НАСЛЕДНИК

3 сентября 1880 г.

Петербург.

Долгом считаю доложить Вашему императорскому высочеству, что вчерашнего числа у министра юстиции, в присутствии моем и сенаторов, назначенных для ревизии некоторых губерний, происходило обсуждение проекта инструкции, составленной на основании указаний, сообщенных министерствами: внутренних дел, финансов, юстиции и народного просвещения, и подлежащей представлению на высочайшее утверждение¹. В совещании возбужден был мною вопрос о том, не надлежало ли бы передать проект инструкции, предварительно представления его Государю Императору, на рассмотрение Государственного совета или Комитета министров?

При обсуждении этого вопроса присутствующие нашли, что проект не подлежит рассмотрению вышеназванных учреждений: государственного совета – потому, что такое рассмотрение не входит в круг предметов, подлежащих ведению его как учреждения законодательного, а комитета министров – потому, что некоторые члены находятся в отсутствии; остальные же сами участвовали в его составлении. Но вместе с тем все присутствующие полагали необходимым испросить разрешение Вашего императорского высочества, чтобы проект инструкции, прежде представления на высочайшее усмотрение, был доложен Вашему высочеству, в присутствии председателя Комитета министров, как не участвовавшего в составлении означенного проекта, министра юстиции и моем.

Если Вашему высочеству благоугодно будет одобрить настоящее предположение, а равно, если Вы соизволите разрешить пригласить к совещанию и самих ревизующих сенаторов, что, по моему убеждению, было бы весьма полезно, то по получении о том приказания Вашего высочества я сделаю необходимые распоряжения.

Генерал-адъютант граф Аорис-Меликов.

1880 г. 11 сентября.

Петергоф

Простите мне, любезный граф Михаил Тариелович, что отвечаю на Ваше письмо только сегодня. Как я Вам телеграфировал, мы были два дня на охоте в Гатчине и поэтому не мог ответить раньше.

Я был бы очень рад прочесть инструкцию для ревизующих сенаторов в Вашем присутствии, а также Валуева и Набокова, но что касается приглашения в это совещание самих сенаторов, я не считаю себя вправе это сделать, так как это было бы нечто вроде совещания под моим председательством, на что я не получал ни приказаний, ни разрешения государя.

Итак, я полагаю ограничиться прочтением этих инструкций у меня в присутствии Валуева, Набокова² и Вас, в понедельник, 15 числа, в Петергофе в II¹ /₂ утра.

Сенаторов, во всяком случае, я желал бы видеть до их отправления на ревизии и поговорить с ними, но это я успею сделать позже, так как они еще не уедут ранее конца месяца.

Ваш от души Александр.

22 ноября 1880 г.

Любезный граф Михаил Тариелович, мне бы очень хотелось с Вами поговорить, но не знаю, можете ли Вы заехать ко мне сегодня вечером к 9 часам.

Если сегодня Вам нет времени, то завтра в то же время. Пожалуйста, дайте мне ответ.

Ваш от души Александр.

15 дек. 1880 г.

Любезный граф Михаил Тариелович, можете ли Вы заехать сегодня вечером ко мне к 9 часам? Давно не видались и есть о чем переговорить.

Ваш А.⁶⁷⁰

20 декабря 1880 г.

Любезный граф Михаил Тариелович, посылаю Вам на прочтение статью газеты «Страна», которую я нахожу в высшей степени неприличною.

Крайне не желательно, чтобы дозволялось газетам писать о внутреннем быте полков и их домашней жизни. К сожалению, это уже третья статья в газетах в том же роде, и это постоянное науськивание офицеров на своих полковых командиров весьма прискорбно и подло.

Мне кажется, что нельзя запретить говорить газетам о военном деле вообще, об администрации, но мне тоже кажется, что можно положительно запретить газетам писать о внутрен. жизни полков, а тем более так нагло врать, потому что все эти истории, поднятые газетами, не более не менее как чистая ложь и клевета, и ничего подобного в полках не было.

Еще раз настойчиво прошу, – чтобы было в н у ш е-н о газетам и этим мерзким петербургским писакам, чтобы они н е смели задевать полки и не писали бы более подобных статей.

Ваш Александр.

21 декабря 1880 г.

Приказание Вашего императорского высочества по поводу помещенной в № 99 газеты «Страна» передовой статьи я имел честь получить вчера вечером. Весьма сожалею, что о существовании ее мне не было известно раньше. Вполне разделяя, и с своей стороны, убеждение о неудобствах появления в печати статей, касающихся внутренней жизни полков и могущих возбудить неприязненные отношения между начальствующими и подчиненными, крайне вредные в интересах военной слркбы, я сегодня же приму соответствующие меры к недопущению на будущее время статей, подобных напечатанной в «Стране» и ранее этого в «Петербургских ведомостях». В этом смысле мною, вместе с сим, изготовляются должные указания главному управлению по делам печати, а редакторам бесцензурных изданий будет объявлено особым циркуляром воспрещение, под страхом законного взыскания, печатать статьи, касающиеся внутреннего быта полков, направленные к возбуждению в среде военнослужащих розни и колебанию дисциплины. Но так как распоряжения мои могут быть приведены в исполнение не ранее завтрашнего дня, то я позволяю себе испрашивать снисхождения Вашего высочества, если бы в наших периодических изданиях появились случайно, до вторника утром, какие-либо статьи по тому же предмету, предупредить которые, при существующих условиях печати, вне моей власти.

Генерал-адъютант гр. Лорис-Меликов.

22 дек. 1880 г.

Любезный граф, вчера после обеда кн. Юрьевская³ передала мне, что она имела с Вами разговор, содержание которого она желала бы, чтобы Вы передали мне.

Если это спешное дело, то можете ли Вы заехать ко мне сегодня в 5 часов вечера, так как я еду потом на охоту?

Если же особенной спешности нет, то я могу назначить другой день.

Отвечайте, пожалуйста, как Вам удобнее.

Ваш Александр⁶⁷¹.

22 декабря.

Хотя спешного в переданном мне разговоре ничего нет, но, пользуясь разрешением, буду иметь честь явиться к Вашему императорскому высочеству сегодня в 5 часов, чтобы доложить кстати о появившейся в газете «Страна» статье относительно полковника Гри-пенберга.

Генерал-адъютант гр. Аорис-Меликов.

ГА РФ. Ф. Александра III, оп. 1, д. 519. Ф. Аорис-Меликова, оп. 1, д. 143а // Красный архив. 1925. Кн. 1 (8).

¹ Обоснование необходимости сенаторских ревизий см. в докладе Лорис-Мелико-ва 11 августа 1880 г. (док. № 56). Об их подготовке и проведении см. подробнее во вступит, статье.

² Набоков Дмитрий Николаевич (1826 —1904) – министр юстиции (1878– 1885).

³ В № 99 «Страны» критиковались порядки в корпусе офицеров и рассказывалось о деле полковника Гриппенберга, подвергшегося суду чести.

⁴ Долгорукая Екатерина Михайловна – княжна, фаворитка Александра II. С июля 1880 г. морганатическая супруга императора, светлейшая княгиня Юрьевская.

№ 60

МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ДНЕВНИКЕ ГРАФА ВАЛУЕВА

1 августа

Граф Лорис-Меликов – в новом звании... Он только сегодня принял министерство, но уже вчера доложил государю о назначении полудюжины сенаторских ревизий!.. Между тем иностранные газеты говорят об упразднении диктатуры (!?) самим диктатором...

6 сентября

<...> Видел графа Аорис-Меликова. Не искренен со мною. Я, с своей стороны, играю флегматика. Язык газет невозможен; но клеврет Абаза и сам ближний боярин их не унимают, хотя последний сегодня мне говорил о прочитанной им редакторам нотации. Ему возносятся самые неприличные похвалы на счет всех министров двадцатилетия. «Голос» напечатал сегодня, что он первый сказал государю, что не вся Россия крамольна. Третьего дня тот же «Голос» заговорил об упразднении комитета министров, якобы учреждения вроде III отделения...¹ Скоро, пожалуй, о графе Аорис-Меликове можно будет сказать, как венецианский посол о Кромвеле, что благодаря газетам он один говорит и один лжет...

8 сентября

По доходящим до меня сведениям, нотация редакторам не произвела на них ожидавшегося впечатления.

Видел сегодня графа Аорис-Меликова у него. Впечатление окончательно тревожное и прискорбное. Считаю дело проигранным, если Бог не спасет. На фактах вроде сибирской дороги, разрешения газеты Аксакову² и ревизии гг. Ковалевского и К° России не вывезти. Вижу слишком ясно, на чем езда в двух дворцах. Но кроме этой езды нужно еще многое. Этого нет.

10 сентября

Вчера комитет министров. Видел там графа Аорис-Меликова. 1пЫ§Ь 5р1п1:$ – словно именинник. Медовый месяц министерствования еще в полнолунии. Изумительно! И за что он не берется! Выписал было известного Катакази³ для политической заграничной агентуры, но дело, по-видимому, не уладилось. Хочет вверить барону Велио⁴ дела по заграничной прессе, теперь отчасти состоящие в моем ведении. Но по существенным предметам внутренней администрации – ничего кроме «ои– ои». Видно, что не только на них не останавливается внимание, но даже и нет первых признаков понимания их сущности и значения. Повторяю: изумительно!

Сегодня заезжал к Победоносцеву, которому смертельно хочется попасть в члены комитета министров, но который притворяется, будто он о том не помышляет. Поехал, чтобы прямо ему сказать, что я слышал о его желании от Мансурова⁵ и решительно в пользу исполнения этого желания, но предоставляю ему самому уладить дело с инициатором нововведений, графом Лорис-Меликовым, или выждать, чтобы я с ним это наладил и уладил. Каждодневный опыт ведет к одному: к все большей уверенности в неискренности людей, а эта уверенность ведет к все большему к ним пренебрежению.

13 сентября

<...> Гр. Лорис-Меликов приказал принять в строительное училище, сверх комплекта, несколько молодых людей, выдержавших экзамен, и при этом выражался по-царски: «Если нет средств, – я дам; если тесно в чертежной, – я раздвину стены»... Что же могут сказать другие министры, которым подведомы учебные заведения? Понятно, что газеты вне себя от «гуманного образа действий» великого визиря.

15 сентября

Сегодня утром в Петергоф, для совещания у цесаревича по предмету инструкции ревизующим сенаторам. Результат был заранее известен, и вся процедура совершенно напрасно измышлена. <...> <...> Отмена соляного налога – род к!ёе йхе. Она теперь представляется и рисуется в виде финансовой меры, к улучшению финансов направленной. Подкладка все одна. Кричали об упразднении Ш-го отделения. Будут кричать об отмене соляного налога.

18 сентября

Обвала не остановить, если его не остановит неземная сила. Правительство в осаде, а воображает, что оно само осаждает или что самобичевание есть способ обороны.

20 сентября

Из сегодняшних газет видно, что гр. Лорис-Меликов, при объяснении с редакторами главных газет, счел нужным, и счел себя уполномоченным, – развить правительственную программу на время от пяти до семи лет⁶. Здесь нужен словарь «Р^аго»: с’ез* гатйе!

21 сентября

Выезжал утром. Между прочим, видел графа и графиню Лорис-Меликовых. На лестнице встретил Н. Абазу (печати)⁷, в кабинете застал Каханова. 1*5 ауа1еп* Ран ргеоссирё. Как будто вчерашний курьер из Ливадии приехал с не розовым портфелем. А ргороз пятисемилетней программы уже сказано кем-то, цие се1а гарре11е 1е зерСепаи*: с1е Мас-МаЬоп.

22 сентября

Господи! Благослови венец нового лета Твоея благости.

Выходил утром. Видел у себя корреспондента «Нового времени» Молчанова⁸. Он желал меня «т*:епаеу» по разным вопросам. Воспользовался этим случаем, чтобы кое-что высказать. Из его же слов виден поворот редакций по отношению к графу Лорис-Меликову. Что-то произошло помимо аудиенции 6-го числа. Абаза предупредил, кажется, о наступлении периода строгости после периода вольницы. Вчерашнее предположение насчет вестей из Ливадии подтверждается, насколько о том могу судить по сегодняшнему визиту Молчанова⁹, по вчерашним физиономиям новаторов и нескольким словам гр. Лорис-Меликова, который был сегодня у моей жены. Мансуров сказал мне, между прочим, что популярность гр. Лорис-Меликова создана печатью. Лестно было бы ему услышать. <...>