Текст книги "Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники"

Автор книги: Борис Итенберг

Соавторы: Валентина Твардовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)

⁶ Перфильев Степан Степанович – директор почтового департамента Министерства внутренних дел. ⁶⁵⁸

С.-Петербургский Городской Голова Барон П.Л. Корф.

Гласные С.-Петербургской Городской Думы: М.П. Митков,

В.И. Лихачев, И.И. Глазунов, Ц.А. Кавос.

Заседание 5 марта 1880 года – началось в 8 часов пополудни, кончилось в 11,5 часов.

Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии, упомянув об обстоятельствах, вызвавших учреждение самой Комиссии, пригласил представителей городского управления изложить с полною откровенностью соображения о причинах, обусловливающих возможность выразившихся за последнее время дерзких покушений поколебать государственный порядок и общественное спокойствие, и о тех мерах, кои могут, по мнению их, способствовать прекращению подобных покушений. При этом Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии указал на особое значение принимаемых в сем отношении мер по столице, как местопребывания Государя Императора и центра государственной жизни Империи.

Отзывы Городского Головы и гласных касались, с одной стороны, общих желательных, по их мнению, мер к ослаблению восприимчивости различных общественных элементов по отношению крайних революционных учений, а, с другой, – тех вопросов, кои относятся непосредственно до ограждения порядка в столице. Не останавливаясь ныне на предположениях первого разряда, Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии обратил суждения совещания к вопросам, принадлежащим ко второй категории. К числу их относятся высказанные мнения: 1) о необходимости объединения деятельности полицейских органов различных наименований; 2) о необходимости мер к скорейшему движению дел по обвинениям в государственных преступлениях; 3) о пользе установления более осторожного, чем ныне, отношения власти к предварительным арестам и высылке, и к степени виновности или прикосновенности к преступным действиям, в особенности учащейся молодежи; 4) о пользе облегчить затруднительное положение учащейся молодежи по приисканию ими занятий и квартир; 5) о предоставлении некоторых удобств для низшего класса населения столицы, изменением часов по торговле съестными припасами; 6) об облегчении города по отправлению повинности о дворниках.

Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии, объяснив, что вопросы об объединении действий полиции, об ускорении производства дел и об административной высылке возбуждены в первое же заседание Комиссии и составляют рке предмет ее настоящих занятий, обратил суждения совещания на вопрос о дворниках.

По этому предмету Городской Голова и гласные заявили, что неудобства, возникающие из учреждения дополнительных дворников, на которых возложены исключительно полицейские обязанности, не окупаются последствиями этой меры, так как случаи открытия дворниками каких-либо крупных преступлений неизвестны и в единственную заслугу может им быть поставлено лишь уменьшение в столице мелких краж. Между тем достижение такой сравнительно ничтожной задачи стоит городу более миллиона рублей.

За подобными объяснениями в развитие этой основной мысли, Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии признал необходимым ныне же просить Городского Голову о доставлении точных сведений о расходах, которые несет город на содержание полиции, а также и размере издержек на дворников как до обязательного постановления бывшего Временного С.-Петербургского Генерал-Губернатора от 4 июля 1879 года, так и тех, кои были вызваны этим постановлением.

Затем Генерал-Адъютант Граф Лорис-Меликов закрыл совещание, указав на необходимость не оглашать вообще предметов совещаний и на установленный уже по Комиссии порядок, по коему вопросы могут быть возбуждаемы Членами, а, следовательно, и приглашаемыми в Комиссию или на совещания лицами не иначе, как по предварительному разрешению Главного Начальника Комиссии. Подлинный за подписанием присутствовавших.

Журнал Совещания Начальника Верховной Распорядительной Комиссии М.Т. Ао-рис-Меликова спредставителями С.-Петербургского городского Общественногоуправления 5 марта 1880 г. // ГА РФ. Ф. 569, оп. 1, д. 37, л. 7—8. Опубликовано в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России. ⁶⁵⁹

Тайный Советник П.А. Марков.

Свиты Его Величества Генерал-Майор П.А. Черевик.

Свиты Его Величества Генерал-Майор М.И. Батъянов.

Действительный Статский Советник С.С. Перфильев.

Заседание началось в 8,5 часов вечера.

Кончилось в 11,5 часов вечера.

I. По открытии заседания был прочтен журнал предыдущего и по одобрении подписан присутствовавшими.

II. Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии заявил, что он по предварительном соглашении с Министром Юстиции имел счастье всеподданнейше докладывать Его Императорскому Величеству предположения о согласовании ныне существующего порядка направления оконченных дознаний по делам о государственных преступлениях и противозаконных сообществах с Высочайшими указаниями 12 февраля и 3 марта 1880 года, а также Высочайшим повелением 26 февраля 1880 года о порядке испрошения Высочайших решений по делам об ограждении государственного порядка и общественного спокойствия. Государь Император, в 22-й день сего марта, Высочайше повелеть соизволил, чтобы все оконченные дознания по вышеупомянутым делам, в обыкновенном порядке, поступали от прокуроров Судебных Палат или губернских про-куроров, с их заключениями, к Министру Юстиции, в С.-Петербурге и С.-Петербургском военном округе без предварительного рассмотрения Главным Начальником Верховной Распорядительной Комиссии, если по сему предмету не последует особого со стороны Главного Начальника распоряжения, а в прочих местностях, на кои распространяется действие Высочайших указов 5 апреля и 20 июля 1879 г., по предварительном рассмотрении Генерал-Губернаторами на точном основании Высочайших повелений 27 апреля и 20 июня 1879 года с тем: 1) чтобы по делам, по коим до сего времени всеподданнейшие доклады представлялись Главным Начальником III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, отзывы Министра Юстиции были сообщаемы непосредственно Главному Начальнику Верховной Распорядительной Комиссии, для испрошения Высочайших повелений через III Отделение, и 2) чтобы по делам, по коим Министр Юстиции, на основании ст. 1045 Уст. Угол. Суд. (изд. 1878 г.), сносился до всеподданнейшего доклада с Шефом Жандармов, сношение было делаемо непосредственно с Главным Начальником Верховной Распорядительной Комиссии, для ис-прошения, по получении от него отзыва, Высочайших повелений всеподданнейшими докладами Министра Юстиции, в присутствии Главного Начальника Комиссии. При этом Генерал-Адъютант Граф Лорис-Меликов заявил, что в тех случаях, когда по возникающим в

С.-Петербурге и С.-Петербургском военном округе делам, Его Сиятельством признано будет необходимым, на основании Высочайшего указа 5 апреля 1879 г., направить дело к рассмотрению суда военного, соответствующие указания относительно направления дел будут делаемы или во время самого производства дознаний, или по окончании оных особым, по каждому отдельному делу, распоряжением о представлении оконченного дознания прокурором Судебной Палаты или губернскими прокурорами непосредственно Его Сиятельству. В заключение Генерал-Адъютант Граф Лорис-Меликов сообщил: 1) что Государю Императору благоугодно было повелеть, чтобы вышеозначенное Высочайшее повеление ни в коем виде не было опубликовано во всеобщее сведение, как заключающее в себе лишь временное изменение распорядка в движении дел, для ускорения их производства, и 2) что об изложенном Высочайшем повелении им сообщено уже Министру Юстиции к исполнению. Комиссия постановила: принять к сведению.

III. Доложена составленная по распоряжению Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии записка об организации розыскной части в С.-Петербурге по делам политическим. Сущность излагаемых в записке мер заключается в сосредоточении розыскных действий, возложенных ныне на два самостоятельных учреждения: III Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и Секретное Отделение при Управлении С.-Петербургского Градоначальника, в одном установлении. С этою целью из ведения III Отделения выделяется секретное наблюдение по С.-Петербургу и переда-ет9я в ведение С.-Петербургского Градоначальника с присоединением, вдобавок к имеющимся ныне средствам Секретного Отделения Градоначальства, по 61 000 р. в год из сумм III Отделения. При устанавливаемом преобразовании Секретное Отделение, оставаясь подчиненным Градоначальнику, получает характер постоянного учреждения, ответственного за исполнение возлагаемых на него обязанностей. В видах же согласования между собою деятельности названного Отделения, с одной стороны, и III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, с другой, устанавливается следующий порядок взаимных между ними отношений: 1) III Отделение сообщает Градоначальнику все те свои сведения, которые могут вызвать или облегчить наблюдательные розыскные действия по городу;

2) Градоначальник, в свою очередь, сообщает III Отделению немедленно о всяком обыске и результатах его, а также о всякой передаче Жандармскому Управлению результатов розыскных действий, вызывающих приступ к политическому дознанию, и 3) относительно розысков в С.-Петербурге, начинаемых по требованиям, исходящим не от Градоначальства столицы, вчиняющие ведомства (III Отделение, Генерал-Губернаторы и Губернаторы) обращаются к С.-Петербургскому Градоначальнику, который и принимает на себя необходимые по этой части сношения.

Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии заявил, что ввиду ожидаемой пользы от скорого сосредоточения в одних руках розыскных действий им сделано уже распоряжение о безотлагательной передаче упомянутой выше суммы (61 тысячи р.) из III Отделения в распоряжение Градоначальника и о немедленном приведении в исполнение изложенных в записке предположений. Вместе с тем Генерал-Адъютант Граф Лорис-Меликов объяснил, что принятая им мера имеет целью достижение признанного Верховною Комиссиею безусловно необходимым объединения деятельности различных учреждений, ведающих ныне розыск по государственным преступлениям, в видах возможно большего обеспечения государственного порядка и общественного спокойствия. Комиссия, признавая вышеприведенное распоряжение Главного Начальника вполне целесообразным и долженствующим принести существенную пользу, постановила принять сделанное ей сообщение к сведению.

IV. Тайный Советник Марков доложил Верховной Распорядительной Комиссии об исполнении поручения, возложенного Комиссиею на него, Тайного Советника Маркова, вместе с Сенатором Шамшиным и Свиты Его Величества Генерал-Майором Батьяновым. Во исполнение сего поручения составлены четыре ведомости: 1) арестантским делам о государственных преступлениях, производящихся в С.-Петербурге на основании закона 19 мая 1871 г.; 2) таким же делам, производящимся в С.-Петербурге по правилам 1 сентября 1878 г.; 3) список лиц, содержащихся в столичных местах заключения по обвинениям в государственных преступлениях и числящихся за Секретным Отделением Канцелярии С.-Петербургского Градоначальника, и 4) список лиц, содержащихся в С.-Петербурге по обвинениям политического характера, о которых здесь не производится дел ни по закону 19 мая 1871 г., ни по правилам 1 сентября 1878 г. Означенные ведомости и списки составлены на основании письменных данных и материалов, сообщенных Канцеляриею Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии, а также сведений, собранных в Канцелярии С-Петербург-ского Градоначальника и С.-Петербургском Губернском Жандармском Управлении, и, наконец, путем обозрения самих мест заключения. Комиссии были доложены выработанные Сенатором Шамшиным, Тайным Советником Марковым и Генерал-Майором Батьяновым предположения о мерах, которые могут содействовать скорейшему рассмотрению некоторых дел, обративших на себя внимание медленностью их производства, а также о направлении к законному порядку дел, получивших ненадлежащее движение. Комиссия одобрила эти предположения. Вместе с тем, усматривая, что собранные сведения о делах, производящихся в С.-Петербурге на основании правил 1 сентября 1878 г., обнаруживают неоднократно повторяющиеся случаи неправильного применения сих правил, сопряженного с лишением свободы заподозренных в политической неблагонадежности, без достаточных к тому оснований, и принимая в соображение, что подобные случаи, помимо личного материального и нравственного вреда, причиняемого лицам, неправильно арестованным, имеют весьма вредные последствия для государственного порядка, ибо колеблют доверие к действиям Правительства, создают недовольных, вызывают раздражение умов и тем самым затрудняют для Правительства борьбу с преступною пропагандою, – Комиссия признала необходимым принять меры к применению на практике правил 1 сентября 1878 г. с особою осмотрительностью не иначе, как по соображении всех обстоятельств, вызывающих подозрение о чьей-либо политической неблагонадежности и под личною ответственностью подлежащих должностных лиц за явно неосновательное лишение свободы.

Независимо от сего, Комиссиею обращено внимание на то, что самые обыски производятся нередко без должной осмотрительности, не приводя ни к каким практическим результатам, между тем как подобные случаи равным образом вредят делу государственного порядка и общественного спокойствия. Признавая необходимым преподать должностным лицам, на коих возлагается производство ^обысков, общие руководящие по сему предмету правила, а также иметь постоянное наблюдение за местами заключения в отношении к лицам, арес-туемым по обвинениям в политической неблагонадежности или в совершении государственного преступления, – Комиссия постановила предоставить благоусмотрению Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии: 1) указание С.-Петербургскому Градоначальнику руководящих правил для подведомственных ему чинов, относительно производства обысков, и 2) обязать места заключения в С.-Петербурге ежемесячно доставлять в Комиссию подробные сведения о лицах, содержащихся в оных по политическим обвинениям, возложив проверку сих сведений на членов Комиссии.

V. Статс-Секретарь Каханов обратил внимание Комиссии на отношения Главного Тюремного Управления к местам заключения, в коих содержатся обвиняемые по государственным преступлениям. Мценская и Вышневолоцкая тюрьмы означенному Управлению не подведомы, а С.-Петербургский Дом Предварительного Заключения, хотя и находится в ведении Тюремного Управления, но в то же время подчинен и С.-Петербургскому Градоначальнику, от которого зависит определение и увольнение служащих при Доме лиц. Указав на неудобства такого раздвоения власти, Статс-Секретарь Каханов представил на благоусмотрение Комиссии, не будет ли признано полезным пригласить, в одно из ближайших заседаний Комиссии, Начальника Главного Тюремного Управления для совместного обсуждения: представляет ли существующий в указанном отношении порядок достаточное ручательство в сохранении желательного единства распоряжений по содержанию государственных преступников. Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии выразил намерение войти по этому делу в предварительные объяснения с Министром Внутренних Дел и о результатах совещания сообщить Комиссии. Комиссия постановила: суждения по настоящему вопросу отложить.

VI. Доложена ведомость о числе лиц, состоящих под надзором полиции, составленная по сведениям, доставленным из III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Из этой ведомости видно, что по 1 января 1880 г. во всех губерниях, областях и градоначальствах Империи состояло под надзором полиции: по делам политическим 6790, по прочим – 24 362, всего 31 152 человека. По поводу выраженного некоторыми из членов Комиссии сомнения в достоверности приведенных цифр, Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии заявил, что Министерством Внутренних Дел составляются поименные списки всех поднадзорных лиц и по мере изготовления таковые будут доставляемы в Комиссию. Комиссия постановила: принять к сведению.

VII. Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии, указав на существующее ныне разнообразие оснований по высылке административным порядком и на прристекающие от сего неудобства, выразил убеждение о необходимости установления, по возможности, однообразных начал по этому важному предмету, причем Тайный Советник Марков заявил, что в 1870 г. при Министерстве Внутренних Дел учреждена была особая Комиссия по возбуждаемому ныне вопросу, труды которой могли бы послужить материалом при дальнейшей его разработке. Комиссия постановила: предварительно обсуждения вопроса об основаниях административной высылки, подвергнуть оный подробной разработке. Главный Начальник Комиссии, одобрив это предположение, предложил пригласить члена Комиссии Сенатора Ковалевского¹ принять этот труд на себя, на что Тайный Советник Ковалевский изъявил полное согласие.

VIII. Доложена составленная по распоряжению Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии записка о положении лиц, состоящих под надзором полиции. Сущность изложенных в записке соображений заключается в том, что многие, из числа подвергшихся полицейскому надзору по обвинению в политической наблагонадежно-сти, а равно принадлежавших к учащейся молодежи, вынужденных вследствие высылки, прервать образование, в настоящее время сознали уже свои заблуждения и даже заслужили одобрительную аттестацию подлежащего начальства. Ввиду сего надлежало бы подвергнуть списки таких лиц тщательному пересмотру с целью освободить лиц, исправившихся в поведении и нравственности, или вовсе от полицейского надзора, или с некоторыми ограничениями. Такой пересмотр и оценку поднадзорных следовало бы возложить на Губернаторов и Градоначальников, с тем чтобы они в течение 2 или 3 месяцев представили подробные сведения и свое заключение о возможных, для лиц поднадзорных, облегчениях. По получении этих сведений, а равно заключений Генерал-Губернаторов, списки могли бы быть подвергнуты особому пересмотру Верховною Распорядительною Комиссиею, причем, если надобность укажет, на членов ее может быть возложена фактическая поверка на месте доставленных сведений и самих поднадзорных лиц; разрешение же затем отдельных случаев предоставляется соглашению Главного Начальника с Министром Внутренних Дел. Комиссия, вполне одобряя изложенные предположения, постановила: предоставить Главному Начальнику ее испросить Высочайшее соизволение на приведение оных в исполнение.

IX. Доложен Высочайше одобренный циркуляр Главного Начальника Верховной Распорядительной Комиссии Временным генерал-губернаторам Харьковскому и Одесскому и генерал-губернаторам в Москве, Киеве и Варшаве, от 26 марта за № 212, – о замене смертной казни для обвиненных в государственных преступлениях, не иначе, как с Высочайшего соизволения. Постановлено: принять к сведению. Затем заседание было закрыто. Подлинный за подписью присутствовавших.

Журнал заседания Верховной Распорядительной Комиссии 24 марта 1880 г. // ГА РФ. Ф. М.Т. Аорис-Мелихова, оп. 1, д. 31, л. 13—16. Опубликовано в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России.

¹ Ковалевский Михаил Евграфович (1829—1884) – сенатор, с 1881 г. – член Государственного совета.

№ 36

ВСЕПОДДАННЕЙШИЙ ДОКЛАД ГРАФА ЛОРИС-МЕЛИКОВА ОТ 11 АПРЕЛЯ 1880 Г.

Вверху 1-й страницы доклада Александром II написано:

«Благодарю за откровенное изложение твоих мыслей, которые почти во всем согласны с моими собственными. Вижу с удовольствием, что ты вполне понял тяжелую обузу, которую я на тебя возложил. Да поможет тебе Бог оправдать мое доверие».

Два месяца тому назад, Вашему Императорскому Величеству благоугодно было призвать меня к обязанностям главного начальника Верховной Распорядительной Комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.

Не без колебания приступал я к многотрудной задаче, выполнение которой возлагалось на меня монаршими волею и доверием.

Вступая в новую сферу деятельности, я не скрывал от себя ни ее трудностей, ни ответственности пред вами и пред Россиею. Я не мог не сознавать, что положение дел достигло того предела, далее которого идти некуда. Неприкосновенность убежища, святость домашнего очага, уважаемая даже дикарями, была нарушена неслыханным в истории событием 5 февраля. Царь русской земли, повелитель 90 млн. подданных, не мог считать себя безопасным в собственном своем жилище...

Самая необычность положения ясно указывала, что обыкновенных мер недостаточно. Еще менее мог я рассчитывать на единичные свои усилия, какими бы благими намерениями они не были одушевлены. Твердо убежденный, что только в тесном союзе с людьми благомыслящими, при их сочувственной помощи, возможно достижение успеха, я в первый же день вступления в новые обязанности обратился к жителям столицы, приглашая их оказать мне поддержку. Действительность показала, что я не ошибся в своих ожиданиях: сотни людей всяких профессий, общественных положений и состояний откликнулись на мой призыв. Масса полученных мною со всех концов России писем, проектов, записок, указывающих меры к исцелению недостатков нашего общественного строя, свидетельствует, что значительная часть русского общества сознает ненормальность условий настоящего времени и тревожно ищет выхода на путь мирного и законного развития и преуспеяния.

Заявления эти служат также доказательством того в высшей степени благотворного впечатления, какое произвело появление Высочайшего Вашего Императорского Величества указа от 12 февраля. Указ этот должен был убедить злоумышленников в твердом решении правительства положить во что бы то ни стало предел их покушениям. Он возбудил надежды благомыслящих элементов общества и отчасти успокоил их, наметив решимость правительства не останавливаться на одних мерах внешнего свойства.

Произведенное указом 12 февраля впечатление не есть случайное и отнюдь не должно быть скоропреходящим. В этом впечатлении выразилась не только исторически выработавшаяся заветная черта русского народа – доверие к мудрым предначертаниям своего государя, но и упование, что тот монарх, который верною рукою поставил Россию в такую, тяжкую для нее, годину на путь процветания, столь же твердо и решительно укажет исполнителям его воли на способы к избавлению той же России от встреченных ею на этом пути искусственных преград. Такие чувства – лучший залог для будущего, и ими нельзя не дорожить. С ними не страшны для государственной власти в России ни лжеучения Запада, ни доморощенные безумцы. Но чувствам этим должно быть дано удовлетворение, насколько это в настоящее время возможно, иначе проникшая в государственный организм язва будет все более и более захватывать здоровые его части, тесно связанные между собою.

Для этого, по мнению моему, прежде всего надлежит уяснить себе разнородные явления, порожденные общим течением государственной жизни, в связи их между собою и с прошедшим государства, и отделить в них случайное от неизбежного. Только такое сознательное отношение к этим явлениям может указать на действительные средства к уврачеванию болезни.

Призванный к исполнению задачи, возложенной указом 12 февраля на верховную распорядительную комиссию и на главного ее начальника, я посвятил истекшие с того времени два месяца на принятие, с однрй стороны, неотложных мер к объединению и усилению охранительной деятельности в месте пребывания Вашего Величества, с другой – к подробному, по возможности, изучению разнородных причин, приведших нас к настоящему затруднительному положению, к разъяснению настроения общества, равнодушное отношение которого к происходившим событиям во многом парализовало принимавшиеся до сих пор меры, и, наконец, к изысканию тех способов, кои могли бы служить к достижению желаемой цели – восстановлению потрясенного порядка.

Смею надеяться, что положенные за это время основания к объединению разрозненной доныне деятельности полицейских и жандармских чинов повсеместно в империи принесут свою пользу; что более целесообразное устройство розыскной части в столице и усиление в ней полицейских средств дадут ожидаемые результаты; что более быстрое движение дознаний по государственным преступлениям и более внимательное отношение к ним подлежащих лиц и учреждений, наряду с установлением возможно единообразных оснований административной высылки и с предстоящим, согласно всемилостивейшему Вашего Императорского Величества соизволению, пересмотром лиц поднадзорных, особенно из учащейся молодежи, с целью предоставить право продолжать прерванное образование тем из них, кои сознали уже свои заблуждения и исправились в поведении и нравственности, – все эти меры, вместе взятые, приведут к большому числу открытий и уменьшат количество часто, к сожалению, справедливых жалоб на непростительную медлительность и неразумный произвол. Не стану утрркдать внимания вашего, государь, изложением всех подробностей, но беру на себя смелость удостоверить, что и впредь буду неуклонно следовать системе, принятой мною в этом отношении с Высочайшего одобрения Вашего Величества.

Переходя за сим к другой стороне своей деятельности, считаю всеподданнейшим долгом откровенно высказать некоторые соображения и вытекающие из них выводы.

Время особого усиления социалистических учений в Западной Европе совпало с тем временем, когда общественная жизнь в России находилась в периоде преобразований, ознаменовавших славное царствование Вашего Величества. Учения эти находили здесь, как и везде, единичных последователей, но число таковых не могло быть велико и влияние их не было заметно на первых порах. Внутри государства не существовало удобного для них класса земледельческого и фабричного пролетариата, а созданная реформами жизнь занимала и во многом удовлетворяла умственные силы развитых элементов общества; подраставшее же поколение, так называемая учащаяся молодежь, не могла не помнить прежних порядков и с доверием относилась к будущему. Никогда и, может быть, нигде сила правительственной власти не выражалась блистательнее и торжественнее, как в то время, и никогда составные части русского общества не были одушевлены более сознательною приверженностью к лицу своего монарха. Прочность такого настроения зависела от хода самих преобразований, от правильной их постановки, от урегулирования и непрерывного пополнения их. При продолжительности же этого настроения законный порядок, приноровленный к потребностям времени и историческим условиям России, успел бы настолько укорениться, что предстоявшая неизбежная борьба начал порядка с нарождавшимися лжеучениями не могла бы сопровождаться особенною опасностью для государственного строя.

К сожалению, не таков был общий ход дела. Новые порядки создали во многих отраслях управления новое положение для представителей власти, требовавшее других знаний, других приемов деятельности, иных способностей, чем прежде. Истина эта не была достаточно усвоена, и далеко не все органы власти заняли подлежащее им место^660.

Ложно понятое ими назначение свое в общем государственном строе повело к ряду нарушений прямых обязанностей и к взаимным столкновениям. Неизбежные ошибки, часто увлеченье, еще чаще неуменье приноровиться к новым порядкам и руководить обстоятельствами и людьми – вызывали отдельные прискорбные факты, из которых стали выводиться общие заключения в невыгоду новых начал, проведенных в жизнь. Разнообразие взглядов, проявившееся в обществе, проникло и в правительственные влиятельные сферы, где также стали образовываться подобие партий, стремившихся провести в дело свои убеждения при каждом удобном случае. Затаенная борьба увлекла мнения в крайности. Одни стремились не только к урегулированию реформ, но к упразднению их неизбежных последствий. Другие стали на их стражу, защищая с одинаковою горячностью основные их начала и неизбежные недостатки. Самые умеренные попытки урегулировать действия реформ и пополнить недостатки законодательства по нетронутым еще отраслям управления встречались с противодействием, явным или скрытым, и оставались без движения. Такая участь постигла предуказанные Высочайшею волею многие вопросы первой важности. Бесчисленный ряд комиссий, бесконечные бесплодные переписки раздражали общественное мнение и не удовлетворяли никого. Все тонуло в канцеляриях, и застой этот отражался на деятельности вновь созданных учреждений.

, Крестьянское дело, после кипучей деятельности первых дней, вошло в общую колею, и неподвижность в улучшении слабых его сторон породила такую обособленность несовершенного крестьянского управления, которая могла казаться полезною лишь в первые дни великой реформы.

Новые суды, созданные при недостаточных полицейских порядках, стали в изолированное от общего строя положение, не смягчаемое нисколько влиянием прокуратуры, далеко не усвоившей себе надлежащего значения. Личный состав судебных учреждений неосторожно-критическим, а часто неприязненным отношением к окружающим его порядкам, и в особенности публичное обнаружение на суде прискорбной неправильности действий многих административных лиц, усилили подобное же отношение к этим порядкам в других общественных слоях. Адвокатура заняла место, непонятное для простого ума и затронула многие, молчавшие до того струны.

Духовенство продолжало, за редкими исключительными явлениями, коснеть в невежестве и мало-помалу лишалось и того влияния, какое имело прежде. Оно отовсюду систематически устранялось, приходы закрывались, духовные семинарии оставались прежними бурсами.

Значение дворянства, как сословия, мало поддерживаемое, постепенно стушевывалось.

Земство, привлекшее сначала лучшие силы местного населения, не могло остаться долго на той же высоте, при отсутствии средств к более широкому исполнению местных задач и при недостатке оживляющей правительственной поддержки.

Городское самоуправление редко где встретило на первых же шагах сочувственное отношение администрации к своим нркдам и правам.

Кроме того, общие потребности населения возрастали, а между тем ценность бумажного рубля упала, ценность продуктов увеличилась, появились новые налоги.

Все возбужденные подобными явлениями неудовольствия и более или менее основательные разочарования, при остановке в движении насущных вопросов, указанных уже Вашим Величеством к разрешению, усиливали с каждым годом число недовольных и уменьшали устойчивость почвы под началами государственного порядка. Параллельно с этим увеличивалась рознь в действиях правительственных учреждений, призванных к охранению порядка, а влияние социальных лжеучений росло.