сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 67 страниц)
Перед ней стоял великий воин, который давно потерял себя в битве. Говорят, такое случается с некоторыми солдатами и офицерами, для которых сражения становятся самоцелью существования. И сейчас эта машина для убийства буравила взглядом перепуганную девушку, медленно разворачиваясь в её сторону. Двухголовые твари уже подбирались к ней с разных сторон, скаля зубы и глухо рыча, но стоило их хозяину рявкнуть, как эти страшные звери тут же отступили прочь, поджав куцые хвосты и понурив головы, разве что не скуля. А великан грузно опустился на колени и навис над принцессой, оперевшись на рукоятку топора. Заляпанное свежей кровью двухметровое орудие убийства с парой человеческих черепов, примотанных к вершине древка вместо погремушек, было столь огромным и тяжёлым, что простой человек его наверняка даже поднять бы не смог.
Когда же этот воин вытер окровавленную ладонь о снег и протянул к ней свою здоровенную лапищу в стальной перчатке, Азула сжалась в комок от страха. Потому что знала, что при всём желании ничего не сможет сделать этому верзиле в зачарованной броне, который может одним движением переломать ей все кости. Но вместо того чтобы ударить или схватить, незнакомец только осторожно убрал толстым как железная сарделька пальцем выбившуюся прядь волос с её лица, чтобы получше рассмотреть.
— Не бросайте меня здесь одну, пожалуйста, — взмолилась принцесса поняв, что этот здоровяк не собирается её убивать.
Может быть, он просто был таким же сентиментальным, как Никола? Или в их культуре было не принято убивать детей. Но как бы то ни было, великан ничего не ответил. Молча подхватив её и усадив на здоровенную ручищу, он двинулся сквозь чащу. Азула не стала донимать его вопросами, помня о неразговорчивости выходцев из этого мира, а просто грелась в окружавшей его ауре тёплого воздуха, с интересом разглядывая то, что творилось вокруг. Сон оказался не таким уж и страшным.
Совсем скоро лес закончился, уступив место заснеженному полю, на противоположном стороне которого возвышалась громада города. Низкие каменные стены и широкие приземистые башни напоминали укрепления Царства Земли, отличаясь наличием странного вида бойниц, из которых торчали разномастные стальные трубы, да большущими воротами, которые не сделал бы такими громадными ни один архитектор в здравом уме. За этим рукотворным барьером в серое небо поднимались многочисленные башни и дымовые трубы, коптившие небо чёрным дымом и сажей, от которой всё вокруг казалось сероватым.
Миновав ворота, незнакомец пронёс её по широким, извилистым улицам мимо массивных каменных домов с небольшими окнами и крутыми крышами. Казалось, что в этом мире строители изгалялись кто во что горазд, строя больше, выше, изощрённее, стремясь любой ценой перещеголять своих коллег по цеху, настолько здания казались непохожими друг на друга. От довольно небольших домиков до громадных цехов и башен, вершины которых утопали в смоге. И под стать домам были и их обитатели, пёстрой гомонящей толпой расступавшиеся перед принцессой и её проводником, подобно волнам перед носом корабля. Выделить какие-то общие черты в этой массе бледных лиц было очень сложно, однако любовь местных обитателей к меховым шапкам и длинным шубам была хорошо заметна, как и к ярким краскам. От мельтешения разноцветных нарядов даже начало рябить в глазах.
Они вышли на большую площадь, посреди которой стояла громадная крепость из чёрного как ночь камня. Её гладкие стены поднимались высоко к небесам. И только потускневшие алые знамёна с золотым символом, который Азула видела на оружии и броне Николы, украшали эту безликую конструкцию. Которая казалась ещё и абсурдной с учётом того, что внешняя сторона стен была немного наклонена внутрь укрепления, облегчая штурмующим подъём, а громадный портал входа казался и вовсе непригодным для обороны. И только когда они подошли ближе, Азула смогла рассмотреть толстенные стальные створки ворот, которые было не под силу сдвинуть с места даже сотне человек. Но они всё равно с лязгом закрылись за их спиной.
Пройдя через арку, они оказались во внутреннем дворе, где их встретили механические великаны, что не уступали ростом проводнику принцессы. И хотя даже эти закованные в сталь с головы до ног люди, вооружённые здоровенными молотами, секирами и ужасающего вида механическими пилами одним видом внушали уважение к своим массивным фигурам с торчащими из спины каждого дымовыми трубами, они казались просто жалкими букашками на фоне настоящих стальных чудищ. Громадные горбатые машины с шипением поворачивали безликие головы, провожая чуждую этому миру гостью тяжёлым немигающим взглядом сияющих жёлтых глаз. Каждый из этих монстров был высотой метра четыре, не меньше, и шириной метра три. Сжимая в своих громадных лапищах топоры и молоты просто чудовищного размера, эти коптящие угольным дымом небо машины казались медленными и неповоротливыми. Но земля вздрагивала от каждого шага этих махин, а в каждом движении сквозила такая сила, перед которой не смог бы устоять ни один человек, какие бы доспехи он ни носил, сколь бы могучим воином и искусным магом он ни был.
Когда же это пугающее механическое войско расступилось, потянулась показавшаяся бесконечной вереница залов и коридоров, слившихся в один переливающийся калейдоскоп блёклых цветов, который вывел их к массивным воротам. Стоящие в карауле воины в тяжёлых позолоченных доспехах открыли перед ними массивные створки, украшенные искусной резьбой. Пройдя через которые они словно попали в другой мир.
Даже у принцессы, детство которой прошло во дворце в окружении немыслимой роскоши, от увиденного перехватило дыхание. Громадный зал поражал воображение не только своими размерами, но и пышностью убранства, на фоне которой дворец Хозяина Огня казался аскетичной каютой какого-нибудь младшего офицера на борту небольшого корабля. Блеск золота и самоцветов больших люстр многократно отражался в высоченных зеркалах, что притаились между статуями незнакомых царей и героев и мозаиками с панорамами неизвестных битв. Высокие окна, начинавшиеся на уровне галереи второго этажа, что опоясывала зал, давали достаточно света. Если бы не тусклость местного светила, то от всего этого блеска наверняка можно бы было ослепнуть. Тем более что собравшаяся здесь публика была под стать убранству. Блеску самоцветов и вычурности нарядов придворных можно было только позавидовать, как и количеству всевозможных ленточек и блестящих побрякушек, что цепляли на грудь местные вояки. Может быть, так здесь было принято обозначать статус в армейской среде?
Как бы то ни было, все эти дамы с мудрёными причёсками и кавалеры, большинство из которых скрывали лица густыми бородами, отступали перед ними с тихим шорохом недовольных шепотков, будто от прокажённых. Судя по презрительным взглядам, они не считали громадного воина ровней. Но в движениях всех этих наверняка благородных особ чувствовался тщательно скрываемый страх перед безумцем, что посмел явиться сюда без предупреждения.
Только трое седобородых старцев в богато украшенных доспехах с длинными плащами и одинаковыми топорами, как две капли воды похожих на топор Николы, встали у них на пути. "Колдуны" - промелькнуло в голове Азулы. И эта догадка почти сразу подтвердилась, когда троица разом вскинула руки, вокруг которых закружились сияющие голубые иероглифы. Такая угроза заставила остановиться даже великана в зачарованных латах, а перепуганная принцесса и вовсе сжалась в комок, боясь что сейчас её разорвёт на мелкие кусочки вместе с проводником.
Однако колдуны так и не дали волю разрушительным чарам. Три громких удара прокатились волной по залу, и прежде чем стихли последние отзвуки эха сияющие круги иероглифов погасли, а старцы с поклоном отошли прочь, освобождая дорогу к трону.
Там, на возвышении, в окружении пёстрой компании самых надменных и надутых от важности вельмож, восседала повелительница этой загадочной страны. Её платье казалось сшитым из чистого золота и было украшено таким количеством драгоценных камней, сколько Азула в жизни не видела. Тончайшие кружева сливались с идеально белой кожей, а чёрные волосы с металлическим отблеском придавали контраста образу этой властной женщины с крупным прямым носом, узким подбородком, тонкими губами, высоким лбом и большими зелёными глазами. Искусно нанесённый макияж только подчёркивал её красоту, делая похожей на ожившую картину. Но и в этом, призванным быть совершенным образе, были свои изъяны. И не только глаза, которые у всех местных жителей были больше обычного из-за тусклого освещения. Платье, усыпанное драгоценными камнями, наверняка весило как средний доспех. Самые большие самоцветы украшали тяжёлый даже на вид головной убор, форма которого напоминала вазу для фруктов. Да и алая накидка, отороченная белоснежным мехом, казалась откровенно неуместной в нагретом магией и толпой посетителей зале. А ушам становилось больно от одного взгляда на здоровенные золотые серьги, свисавшие до плеч. И как только можно это носить при такой сильной гравитации? У неё что, уши железные? И кто придумал сунуть в руку правительнице тяжеленный золотой посох с крупным рубином на вершине? Разве ей по статусу не положено не утруждать себя тасканием подобных тяжестей? Или местные не нашли никакого иного символа власти, кроме здоровенной палки? Несмотря на фантасмагоричность происходящего, Азулу охватила гордость за своих предков, не нуждавшихся в таком количестве внешних подтверждений статуса.
А великан продолжал свой путь, подходя к трону всё ближе и ближе. Когда до первой ступени возвышения оставалось шагов пять, хозяйка дворца неожиданно ударила концом посоха по лежавшей рядом с троном пластине, и проводник принцессы вдруг с лязгом рухнул на колени, чудом не уронив свою ношу. Вышедшие из-за его спины двухголовые твари тоже поклонились повелительнице, словно хорошо выдрессированные цирковые обезьянки, а не грозные боевые звери, что внушали страх одним своим видом.
Удар посоха, и поднявшаяся было среди придворных волна шёпота разом стихла. Ещё один удар, и возникший позади трона слуга аккуратно принял посох из руки госпожи, которая вблизи показалась Азуле непропорционально сложенной из-за казавшихся слишком длинными рук. Когда эта облачённая в золото и самоцветы женщина встала, принцесса поняла, сколь сильно она заблуждалась. Потому что царица оказалась на голову выше гвардейцев, что стояли позади её трона. И хотя платье ловко скрывало габариты тела, аккуратно подчёркивая фигуру, Азула вдруг почувствовала себя маленькой девочкой в окружении взрослых. Особенно когда эта женщина подошла ближе, взяла её подмышки и подняла перед собой на вытянутых руках как щенка енотохорька.
— Какая же ты худая! — удивлённо воскликнула всесильная госпожа, поворачивая девушку в руках так и сяк, словно подаренного котёнка экзотической породы. — Видать совсем изголодалась в дороге.
Азула так и не смогла ничего ответить, поскольку была шокирована тем, что понимает чужой язык. Ведь когда Никола говорил что-либо на своём родном языке, она не понимала ни слова в этом громогласном рёве. "А с какой стати я должна не понимать то, что говорят в моём сне?" - неожиданно промелькнуло в голове принцессы, которая даже улыбнулась столь неожиданной мысли. Ведь если ей был подвластен этот аспект сна, то наверняка подчинятся и другие.
Но проще подумать, нежели сделать. Прижав к себе Азулу, царица протянула правую руку продолжавшему стоять на коленях проводнику. Поднявшись, великан с поклоном поцеловал крупный перстень на её среднем пальце, после чего распрямился во весь громадный рост, оказавшись на голову выше своей повелительницы.
— Спасибо тебе, Орсус, — легонько кивнула царица, от чего её головной убор немного пошатнулся. — Однако враги родины всё ещё стоят у наших рубежей.
— Я кину их головы к твоим ногам, моя императрица, — громыхнул великан, с лязгом ударив кулаком в грудь. Сделав шаг назад, он стремительно развернулся и направился прочь из зала в сопровождении своих двухголовых тварей, провожаемый недовольным гулом придворных и лёгкой улыбкой повелительницы. Которая тоже не стала задерживаться в тронном зале, отправившись вместе с новой игрушкой в не менее богато украшенные покои.
Игрушка. Именно так ощущала себя Азула в руках этой женщины, для которой она была просто занятной диковинкой. Живой куклой в нелепом платьице. Разместившись в широком кресле, императрица усадила её на колени, принявшись ещё более пристально изучать и разве что не нянчить как младенца. Невесть откуда взявшиеся многочисленные придворные дамы, служанки и фрейлины всячески подыгрывали госпоже, выражая умиление, отчего у оскорблённой подобным обращением принцессы разве что зубы не сводило. Ей никогда не нравились куклы и прочие нарочито девчачьи игрушки, и оказаться самой в подобной роли было пострашнее многих кошмаров. Впрочем, любопытство пересилило неприязнь, и Азула на время приняла правила игры в надежде узнать больше о мире колдуна. Если эта дылда не наигралась в детстве с куклами, принцесса народа Огня станет самой лучшей куклой в двух мирах! А спалить всё синим пламенем она всегда успеет.
— Какие тоненькие ручки. И какая нежная кожа, — заметила императрица, приложив ладонь Азулы к своей, что была больше раза в два. Не сказать, что это было приятное прикосновение, поскольку даже ухоженные руки повелительницы этого мира были холодными, а кожа плотной, хотя и не такой грубой как у Николы.
— Потерпи немножко, бедняжка. Сейчас принесут сладкое. А пока мы тебя переоденем во что-то более приличное.
— Не надо! — закричала не ожидавшая такого поворота событий принцесса.
Судя по удивлённому взгляду повелительницы, для неё стало сюрпризом, что новая игрушка ещё и разговаривает.
— Не надо меня переодевать. Я и сама могу переодеться, — лёгкие снова разгорались огнём из-за нехватки воздуха, поэтому Азула была вынуждена ограничиться только короткими предложениями, перемежаемыми глубокими вдохами. — Но мне нравится моё платье.
— Оно же совсем тоненькое. Ты же так замёрзнешь.
— Зато из чистого шёлка.
Это замечание вызвало только дружный хохот у всех присутствующих. Дочь Озая сделала себе отметку в памяти утопить этих клуш в огне, когда всё закончится.
— Ты же простудишся, глупышка. Зима на дворе.
— Мне не холодно.
Но брошенная с вызовом фраза вызвала только новый приступ хохота.
— И откуда ты только взялась? — спросила императрица, снисходительно гладя её по голове.
— С юга, — ответила Азула, на ходу сочиняя враньё поубедительнее. — Из-за моря.
— Так ты с Зу?
— Что? — не поверив своим ушам переспросила принцесса. Ведь не мог её брат пролезть в этот сон, который был так непохож на всё виденное ранее.
— Так мы называем ваш южный континент.
— Я не с континента. Я с архипелага дальше на юго-востоке.
— Удивительно! — воскликнула повелительница, немного отстранившись, чтобы получше рассмотреть столь занимательного зверька. — Как же ты добралась до Хадора одна?
— Я была не одна. Мы плыли на корабле. Потом ехали по дороге. Но на нас напали дикари и всех убили. А меня хотели принести в жертву. — вдохновенно придумывала Азула, внушая себе, что собеседницы верят каждому её слову. Ведь это был её сон. — Но пришёл тот великан с двуглавыми монстрами. Он спас меня и убил всех дикарей. А потом принёс к вам.
— Ах, бедняжка. Какое же это несчастье, осиротеть в столь раннем возрасте, — вздохнула императрица, прижимая свою куклу к груди, чтобы выразить сочувствие. Да с такой силой, что у не на шутку перепугавшейся девушки затрещали кости. А возразить и вовсе не было ни единого шанса, поскольку в тяжеловесных объятьях она не могла ни вздохнуть, ни пикнуть. А ещё это золотое платье оказалось столь же жёстким и плотным, как настоящие доспехи.
— Проклятые дикари опять распоясались. Опять расплодились и забыли прошлый урок, — медленно распалялась злобой всесильная повелительница, которую явно возмутило известие о том, что кто-то посмел напасть на её игрушку прямо под стенами столицы. И теперь в её голосе всё отчётливее звучала сталь. — Я пошлю войска, и они прочешут каждую лощину, выкорчуют каждое дерево. Я сотру их поганые племена с лица земли! Скажи мне, где это случилось, и мои легионы выдвинутся туда сегодня же!
— Не надо, — судорожно хватая ртом воздух ответила Азула, как только собеседница отпустила её, чтобы услышать, куда послать свою механическую армию. — Тот великан уже убил их всех. И мои родители живы.
— Так они в плену?
— Нет. Они остались дома.
— Что? — императрица даже рот раскрыла от удивления, а притихшие при первых признаках её гнева придворные дамы и вовсе лишились дара речи. — И они отправили такую кроху на другой конец света одну?
— У меня была свита.
— Да какая бы та свита не была, что за родитель пошлёт своё чадо в столь опасное путешествие, оставаясь в тепле и уюте родного дома?
— У меня была большая свита. Я же принцесса.
— Принцесса? — со снисходительной улыбкой спросила эта надменная дылда, в голосе которой сквозило сомнение.
