сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 67 страниц)
Чем и воспользовался Зу-Зу, сперва осветив упавшую на город ночь широким языком огня поверх голов. А когда даже такая демонстрация силы не смогла погасить запал нападавших, ударил по ногам, проведя классическую подсечку. На которую попалось больше половины идиотов, тут же растянувшихся на земле. А за остальных взялись агенты Дай Ли, незамысловато запуская во врагов своего повелителя всё новые и новые каменные перчатки, которые хватали нерасторопных мальчишек и отправляли в полёт прямиком к стене. Где дети и оставались висеть, прикованные к каменной кладке. Так что до Хозяина Огня добежали только четверо самых умелых мальчишек, через секунду уже валявшиеся на земле, скуля и подвывая от ожогов.
— И это всё? — как-то даже растерянно спросил брат, снова возвращаясь к ней. — Твой союзник — эти сопляки?
— Будто тебе этого было мало? — с издёвкой спросила Азула. — Если бы не агенты, ты бы и с ними не справился.
— Довольно! — крикнул Зуко. — Не хочешь говорить мне, я найду того, кто тебя заставит...
— Опять чужими руками жар загребаешь? — тут же поддела его Азула. — Ты слабак! Ты всегда был слабаком, и им же останешься!
— Ещё слово, и я увеличу сходство между нашими лицами! — в ярости прорычал Хозяин Огня, в руке которого взвилось оранжевое пламя.
Державшая её голову девка тут же поспешила отойти прочь, чтобы не остаться без рук.
— Отец мог бы гордиться тобой сейчас, — не без труда сохранив невозмутимое выражение и лёгкую улыбку заметила Азула. — Ты так похож на него, когда злишься.
Огненный заряд впился в землю рядом с головой принцессы. А её брат с глухим рёвом отошёл прочь, тяжело дыша. Как она и думала, аватар плохо повлиял на крошку Зу-Зу, сделав его сентиментальным.
— Всем оставаться на местах! — крикнул командир городской стражи, во главе небольшого отряда выбежавший из-за угла здания. — Что здесь происходит?
— Я как раз хотел спросить это у тебя, командир. — ответил Зуко, демонстрируя золотую заколку Хозяина Огня.
— Повелитель... — проронил резко побледневший страж, прежде чем рухнуть на колени. — Горожане сообщили о страшном звере, напавшем на школу. Мы прибыли на место происшествия так быстро, как только могли.
— Арестуйте этих людей, — приказал наследник Озая, небрежным жестом обводя двор школы и поверженных учеников. — Они обвиняются в покушении на жизнь Хозяина Огня.
— Но господин, это же дети! — в смятении запротестовал начальник городской стражи.
— Поэтому они ещё живы, — Зуко подал знак агентам приготовить пленницу к транспортировке. — Изловите всех девчонок, которые пытались гримироваться под мою сестру. Они обвиняются в оскорблении представительницы правящей династии.
— Да, повелитель, — упавшим голосом ответил командир стражи.
— К утру доложите мне имена и должности всех, кто был причастен к этой попытке покушения.
— Да, господин. Будет исполнено.
— Выполнять! — прикрикнул на побледневших стражников Зуко, снова забираясь в седло. Азулу, которой снова заткнули рот каменным кляпом, уже закинули на спину зверя и примотали верёвкой для надёжности. Забравшаяся последней наёмница звонко щёлкнула кнутом, и мохнатая тварь рванула с места, увозя принцессу в неизвестность.
========== Внеплановый круиз ==========
Равномерный перестук костяшек счёт — один из самых приятных звуков в мире. Приятнее только звон золотых монет, отсчитываемых этими счётами. Вновь и вновь возвращаясь к записке с обещанным вознаграждением, капитан принимался так и этак делить его между командой, стараясь покрыть все понесённые расходы. И конечно же не обидеть себя любимого.
Авантюра с поимкой духа обошлась неприлично дорого. На одних только собакороссомахах было потеряно четыре сотни золотых. Сколько времени и сил было потрачено на то, чтобы выкрасть этих тварей и хоть немного приручить! А этот урод убил их всех. И ещё успел прикончить шестерых отличных парней, прежде чем яд подействовал. Предводителя пиратов до сих пор пробирала дрожь от одной мысли о том верзиле, что вихрем смерти прошёл через вояк, обратив их в бегство, а его самого заморозил в ледяной глыбе. Если бы не бедняга Джонг и его отравленный кинжал, их бы всех там положили.
Но, с другой стороны, чем меньше человек в команде, тем больше доля выживших. К тому же они успели немного поживиться в брошенном вояками обозе. И если бы не найденная там телега, хрен бы они дотащили до корабля пленника и доспехи. Ублюдок оказался на удивление живучим, так и не подохнув. Или яда было слишком мало на такую тушу. Но за живого монстра должны были заплатить больше.
Пришлось засунуть его в клетку от собакороссомахи. И отчаливать как можно скорее, пока вояки не прочухали, кому достались самые дорогие трофеи. А теперь доспех был поставлен в главном кубрике, где по традиции располагалась витрина для покупателей. Рядом с розыскным плакатом, для большей убедительности. И сапоги тоже приставили к поножам, для комплекта.
Порыться в карманах и сумках, прицепленных к броне, добровольцев так и не нашлось. Слух о том, как этот "панцирь от уткочерепахи" спалил молнией мага земли пронёсся по пиратской команде со скоростью звука. Поэтому ограничились только тем, что накидали внутрь камней для веса. Чтобы набить цену.
А цена выходила немалая. По всем прикидкам, даже если отдать остальной команде половину обещанной награды, хватит выкупить боевой корабль у флота Огня вместе с обслугой и целой горой угля. Или купить небольшой остров. Или какой-нибудь городишко в Царстве Земли. Поставить там себе роскошный замок и жить как в раю до конца своих дней.
Да и парни не останутся в обиде, даже если получат всего четверть суммы на всех.
Закончив мучать счёты, капитан покинул каюту и отправился на палубу. Проходя через кубрик, игравший роль витрины, он снова остановился возле посаженных в угол доспехов, которые не давал поставить во весь рост потолок. Взглянув в красноватые линзы маски, капитан вспомнил слова Мелкого, которому хватило дури натянуть шлем на голову. Юнга утверждал, что стёкла не только не делали всё вокруг красным, но будто разгоняли темноту, превращая ночь в сумерки. И хотя крепкий подзатыльник быстро отвадил шкета от подобных экспериментов, подобные открытия интриговали. Этим объяснялась такая неслыханная щедрость предложенного вознаграждения. И чтобы вожделенный приз не начал ржаветь, главарь пиратов бережно укрыл его покрывалом.
Столь ценный груз нужно было доставить Хозяину Огня в столицу как можно скорее, а потому он лично проверил курс. Но рулевой не зевал, команда работала быстро и слаженно, а попутный ветер наполнял паруса, даруя максимальную скорость. Так что командир мог наслаждаться прекрасной солнечной погодой и мыслями о том, как можно будет развернуться с настоящим боевым кораблём и парой сотен верных головорезов.
***
Пробуждение было ужасным. Голова раскалывалась, затёкшие руки, связанные за спиной на уровне лопаток, разве что судорогой не сводило. Не говоря уже про кучу мелких ссадин и ушибов, которыми колдуна наградили пока он был в отключке. Варкастер пошевелился и понял, что на верёвки похитители не поскупились. И даже сапоги стащить не постеснялись.
Но всё это были мелочи. Главное - он был жив. Треклятый яд на лезвии оказался не смертельным, а со всем остальным он справится.
Открыв глаза, Никола обнаружил себя в маленькой железной клетке, куда его непонятно как умудрились затолкать. Судя по мерному покачиванию пола, его то ли ещё не отпустил яд, то ли он находился на корабле. Тусклый свет одинокого фонаря немного разгонял темноту в помещении, тесно набитом каким-то барахлом. В трюме его заперли, что ли? Здесь было не так жарко, но от сырости дышать невозможно. Никола почувствовал, что весь в испарине с ног до головы, будто его запихнули в баню.
Попытки пошевелиться показали, что связали его на совесть, так что и разогнуться не получится, не то что колдовать. Положение было хоть волком вой, попасть в плен для варкастера — настоящий позор. Тем более в таком виде. И раз уж его не убили сразу, готовиться нужно было к самому худшему. Вряд ли его везли на званый ужин.
Нужно было срочно выбираться из этой вонючей клетки, небрежно прокованные прутья которой успели врезаться в бок. Но решиться на это было проще чем сделать. В результате долгих попыток освободиться он смог лишь более-менее уверенно прижаться одной из верёвок к ребру прута клетки и начать активно тереть в надежде перерезать. Пенька поддавалась плохо, но упорства ему было не занимать. Даже несмотря на боль в суставах, которые проклятые тюремщики разве что не вывернули.
Через несколько часов, то и дело прерываясь на отдых, варкастеру удалось порвать ослабленную верёвку. Правда воспользоваться плодами этой победы оказалось нелегко, поскольку размотать путы не поднимаясь с пола казалось невозможным. А клетка была слишком маленькой, чтобы в ней можно было хотя бы развернуться. Пришлось изворачиваться, извиваясь и прыгая рёбрами по стальным прутьям.
И в результате всех этих мучений удалось освободить только кисти рук. Кто бы его не паковал, своё дело он знал. Колдун, как оказалось, был связан как минимум пятью разными верёвками, не считая кляпа во рту. Победив одну из них он мог свободно шевелить пальцами, но запястья были стянуты так, что повторить фокус с ослаблением верёвки не вышло. Как и разорвать путы, не вывернув руки в процессе.
Хуже всего было то, что он не мог колдовать. И хотя теперь он мог хоть куда-то направить чары, но что с того толку, если не прошептать слова силы. Дело было швах, и всё, что мог делать Никола — перебирать в памяти заклятья из своего магического арсенала. И ждать тюремщиков в надежде, что они не вознамерились утопить его в море или уморить голодом. Ведь всё это можно было сделать гораздо ближе к берегу.
Однако ожидание затягивалось. Потеряв счёт времени, колдун мог только злобно жевать кляп, всё сильнее утверждаясь в мысли, что превратит эту лохань в корабль-призрак, если уроды хотя бы поцарапают его хронометр. Оставит их души страдать в мире живых всю следующую вечность, скитаясь по морям на позабытом богами остове, гонимом течениями и штормами, но всё равно остающимся на плаву силой наложенного проклятья. И хотя он не знал, как именно это сделать, но был готов как минимум попытаться.
Тем неожиданнее стал приглушённый грохот засова за дверью. Тюремщики явно боялись пленника, поскольку явились втроём. При этом все были вооружены до зубов. Помимо всевозможных колюще-режущих орудий членовредительства и фонарей, они припёрли небольшой котёл с подозрительно выглядящим варевом. Плошку с которым и сунули ему в клетку.
Такое чувство, будто они пришли кормить дикого зверя. Вот только зверям обычно не связывают лапы и кляп не вставляют. Судя по негромким перешёптываниям надсмотрщиков, они сами не знали, что делать дальше. Но, в конце концов, договорились до того, что один из них освободил варкастера от кляпа.
Это был шанс. Однако воспользоваться им сразу не вышло. Тюремщики старательно пихали ему в рот ложку за ложкой жутко переперчёного варева. В итоге ему пришлось сделать вид, что он поперхнулся. И только когда ему дали отплеваться, он смог извернуться, чтобы направить ладонь на одного из тюремщиков, произнеся слова заклятья доминации.
***
— Мать твою, Чу, аккуратнее!
— Да не лезь ты под руку. Я что, на няньку похож, чтобы кормить с ложечки этого урода?
— Хватит кочевряжиться. Мы его еле-еле упаковали, — подал голос Оу. — Если он сдохнет, подавившись супом, кэп нас всех на ремни порежет.
— А сам этот верзила пожрать не может?
— Может. А ещё может оторвать ваши тупые бошки, — напомнил остальным один из участников последнего похода. — Хотя не, не успеет. Потому что я сам вас раньше прикончу, носорожьи шарики! Заткните пасти и кормите добычу, котёл ещё полный.
— А морда у него не треснет столько жрать?
— Хозяин Огня обещал золота по весу этого урода. Лучше откормим — больше получим.
— Я думаю, щенку Озина нужен монстр в броне, а не пустая броня и монстр без брони, — недовольно пробурчал Чу, орудуя ложкой в чане.
— Чего? — настороженно спросил Фей.
— А вдруг он потом в броню не влезет? Плакали тогда наши денежки.
— Заткнись уже и за руками смотри! — прикрикнул Оу, отвесив горе-няньке увесистый подзатыльник, когда пленник всё же поперхнулся.
— Куда ты ложку пихаешь? Задохнётся. Дайте ему отплеваться.
— Может ещё по спине постучать? — огрызнулся Чу.
В этот момент пленник извернулся в клетке и начал что-то бубнить себе под нос. Оу тут же напрягся, заметив странный блеск вокруг скрученных рук верзилы. Словно в воздухе зажглись маленькие голубые иероглифы. Пираты как один отскочили от клетки, схватившись за оружие. А этот урод злобно взглянул на Фея.
— Чего это он? — испуганно спросил Чу. — Неужели...
Но договорить не успел, потому что Фей внезапно набросился на него, ударив ножом в спину.
— Ты что творишь, падла! — заорал Оу, но было уже поздно. Кок рухнул на пол с ножом в сердце. А его убийца резко развернулся, взглянув на пирата немигающим взором сиявших голубым глаз, в которых не было видно ни зрачков, ни радужки. Только незнакомый иероглиф сверкал на лбу головореза, который не колеблясь кинулся на брата по оружию.
Схватка получилась столь же короткой, сколь и яростной. Оу сумел одолеть этого любителя ножей, отбив брошенный в него клинок, парировав первый выпад и полоснув по брюху ответным ударом. Но даже с вывалившимися на палубу кишками одержимый не собирался прекращать бой, пока не получил палашом по голове. Лезвие раскроило череп до середины лба, и мертвец тут же обмяк, безвольно повалившись под ноги победителя.
— Да что ты за тварь? — испуганно спросил пират, отступая прочь от монстра в клетке, который снова что-то бубнил себе под нос. Но прежде, чем Оу успел скрыться, тело взбунтовалось против него. В один миг он превратился в безвольного зрителя, который словно со стороны наблюдал, как приближается клетка пленника. И как его собственная рука просовывает внутрь палаш, на лезвии которого плясали голубоватые отблески его глаз. Меч аккуратно разрезал путы, удерживавшие чудовище.
Молясь всем духам на свете, каких только знал, ошалевший от ужаса пират пытался вырваться из этого кошмара, но ничего не помогало. Он был даже не марионеткой в руках чудовища. Он словно лишился собственной воли, послушно отдав врагу оружие, которым тот срезал остатки верёвок, разминая руки и ноги. А затем отойдя назад смотрел, как этот монстр зажёг в воздухе новые круги голубоватых иероглифов, после чего внезапно превратился в тень, пройдя сквозь прутья клетки так, словно был сделан из чёрного дыма, которым оказался окутан.
И этот злобный дух завис над безвольной жертвой, после чего дымка так же неожиданно исчезла, оставив пирата один на один с нависшим над ним верзилой, который внимательно изучал его пристальным взглядом холодных как лёд голубых глаз. И хотя его здоровенная, уродливая морда была перекошена от гнева, он не произнёс ни слова, когда схватил Оу за горло и одним движением свернул шею.
***
Нет чести в том, чтобы убивать беспомощных. Но сейчас было не до благородства. Доминация была сложным заклятьем, и сплести его с первого раза не получилось. По чистой случайности тюремщики оказались недостаточно прозорливы, чтобы сразу убить его. Или вырубить. Или заткнуть рот. А когда один из этих идиотов подставился, подавить его волю и взять контроль над телом оказалось на удивление легко.
Приказ "убей" он исполнил со всем мастерством и прилежанием. А его товарищ принялся бороться со следствием, а не причиной. Пока эти уроды убивали друг друга, колдун успел извернуться так, чтобы набросить петлю заклятья на победителя. Потому что чары были слишком сложны и позволяли контролировать только одно разумное существо. Никола никогда раньше не использовал его, даже имея соответствующий допуск. В отличие от коллег из Канцелярии Тайного Приказа, ему просто не нужны были подобные инструменты. В бою от подобных фокусов мало толку, а в лаборатории и подавно. Но привычка не разбрасываться полученными знаниями возникла не на пустом месте. Тем более, что в ожидании принцессы у него была уйма времени на то, чтобы доработать свой магический арсенал под условия нового мира.
И это был тот самый случай, когда припасённый на чёрный день трюк спас ему жизнь. Тюремщик сам освободил его от пут. А затем стоял, как баран на заклание, пока ему не свернули шею. Чародею было немного жаль этого идиота, но он не мог позволить себе роскоши оставлять свидетелей. Потому что заклятье доминации относилось к запретному искусству чёрной магии. И было гораздо опаснее призрачности, которая чуть не убила принцессу. Вполне вероятно, что быстрая смерть стала большей наградой для врага, чем безумие, или жалкое существование безвольного овоща. Или чего похуже.
