сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 67 страниц)
— Смилуйтесь, госпожа! — заголосила целительница, рухнув на колени. — Магия воды не всесильна, она не оживит мёртвого!
— Заткнись и иди за мной! — кинула принцесса, направляясь на выход. С собой она захватила приютившийся у трона клинок.
Боевой нож колдуна размерами тянул на короткий меч. Никола выковал его для такого же великана как и он сам, и для пятнадцатилетней девушки он был тяжёл и неудобен. Она могла управляться им только двумя руками, так что об использовании по прямому назначению и речи быть не могло. Но и оставлять такое мощное оружие без присмотра было нельзя. В отличи от здоровенного меча и топора колдуна, этот клинок вполне могли украсть.
Держать такую громоздкую и тяжёлую штуку при себе Азула была вынуждена и по другой причине — сегодня чародей пытался свести счёты с жизнью. К счастью, Юми вовремя заметила, как он вытащил из-под подушки свою пусковую трубу и принялся с ней что-то делать. В силу обострившейся после расставания с бронёй паранойи, Никола всегда держал оружие подле себя. И хотя теперь он не мог пользоваться всем арсеналом, для самозащиты ему хватало ножа и этой трубы с лихвой. Однако теперь Азула лишила его и этих крох, поскольку прибежав на крики перепуганной подруги ей пришлось оглушить молнией колдуна, уже приставившего конец трубы к подбородку с явным намерением положить конец своим мучениям.
Азула злилась больше на себя. Она уже казнила трёх лекарей за их вопиющую безграмотность и вредительство. Лучше всех держался первый, который сумел остановить нагноение раны. Великан даже пошёл на поправку, но потом его свалила лихорадка. Дальше всё становилось только хуже. Целебные отвары, микстуры, мази, компрессы и ещё духи знают что сменяли друг друга с невероятной скоростью, но всякий раз периоды улучшения оказывались всё короче, а последующее состояние больного всё хуже. Его то бросало в жар, то колотило от озноба, то рвало, то проносило, а кожа приобретала то сероватый, то желтоватый, а то и вовсе зеленоватый оттенок. Болезнь до того иссушила её соратника, что под не знавшей загара кожей проступили рёбра. Разбивший целую армию в одиночку воин ослабел настолько, что не мог передвигаться самостоятельно. И теперь у него хватало сил только на самые простейшие заклятья, и то срабатывавшие далеко не всегда. Николу могло вылечить только чудо, и Азула послала отряд в рейд за целительницей из магов воды.
А пока принцесса была вынуждена всюду носить с собой это странное оружие, чтобы до него точно никто не добрался. Но если за пусковой механизм она не боялась, поскольку никто кроме хозяина не знал, как работает эта штука, то секрет клинка ей удалось разгадать. Найденная методом тыка кнопка на рукоятке пробуждала наложенные на оружие чары, и вытравленные на лезвии знаки озарялись зелёным сиянием, как и режущие кромки. Одного удара было достаточно, чтобы половина кирасы солдатского доспеха рассыпалась хлопьями ржавчины. И хотя магия огня была привычнее и опаснее в её руках, Азула просто не могла позволить кому-либо ещё завладеть подобной силой.
Целительница побелела от одного взгляда на клинок, казавшийся в руках девушки ещё крупнее. И покорно поплелась в сторону отведённых чародею покоев, благо что идти было недалеко. Эта провинция была не так богата, чтобы губернатор мог позволить себе дом, сопоставимый с дворцом.
Однако поначалу у них не было даже этого. Когда голодная, растрёпанная, босоногая принцесса в драной тюремной робе среди ночи явилась на порог дома Юми, то даже школьная подруга не смогла узнать её, пока не увидела в руках голубой огонь. Не проще было убедить эту провинциальную дуру в том, что великан в красных доспехах не злой дух и не питается маленькими девочками. Слухи о побоище у Квай Го уже добрались до их захолустья, а эхо взрыва слышали и здесь. От одного взгляда на Николу Юми сразу упала в обморок. Но Азула умела быть убедительной, так что совсем скоро её подруга не только успокоила родню, выделила им комнату, горячую еду и чистую одежду, но и сама сбегала за лекарем. И снова стала верной союзницей, полностью преданной госпоже.
С её помощью опальная принцесса связалась со своими эмиссарами, дав им сигнал к действию. Верные брату войска бежали, и брошенная на произвол судьбы провинция сама упала в руки претендентки на огненный трон, стоило ей только заявить о своих намерениях. Местные чиновники и стража присягали ей сразу, не задумываясь. Успех был столь оглушительным, что у неё просто не хватало верных людей, чтобы закрепить и расшить его. Ситуация достигла абсурда, когда количество капитулировавших поселений превысило число бойцов опальной принцессы.
Это ещё хорошо, что она успела перенести ставку в центр провинции, пока колдун ещё мог передвигаться самостоятельно. Для всего остального мира он просто исчез, и эта неопределённость стала одним из козырей Азулы, облегчая вербовку новых сторонников. Помощь в этом нелёгком деле неожиданно пришла со стороны Николы, вывалившего из карманов и сумок целую кучу золота и драгоценных камней. Где он разжился таким богатством, чародей так и не объяснил, но эти деньги значительно ускорили процесс, позволив помимо страха играть на такой составляющей человеческой природы, как жадность. И платить жалование бойцам повстанческой армии, многие из которых не имели за душой ни гроша.
Однако не всё шло гладко. Приток рекрутов всё ещё был слишком слаб, и не мог закрыть стремительно нараставшую потребность в людях. Пришлось даже отозвать пару ячеек восстания с островов, чтобы поскорее заполнить возникшее безвластие. Нельзя бросать народ надолго, иначе в пустых головах могут возникнуть опасные идеи. А если люди начнут задумываться о том, что можно жить и без Хозяина Огня, будет сложно убедить их в обратном. И кто бы не вышел из начавшейся гражданской войны победителем, ему придётся иметь дело с многочисленными бунтами.
А у самой Азулы как на зло оказались связаны руки. Потому что больной великан из козыря превратился в обузу, приковав к себе как якорь. Его нельзя было оставлять без присмотра, поскольку соблазн прикончить непобедимого воина в миг слабости мог подтолкнуть к измене даже самого преданного сторонника. И правду о Николе знало всего несколько человек — Азула, Юми, пара сиделок, которые не покидали покои больного, и лечащий врач. Каждому из них было запрещено под страхом смерти даже думать о том, чтобы рассказать хоть кому-то о состоянии великана. И они все знали, что госпожа без колебаний исполнит угрозу, если заподозрит хотя бы тень предательства.
Моряки оставили их на пороге запретных покоев, входить в которые кроме принцессы, её подруги и лекаря не позволено было никому. Брат увёл в море все боевые корабли до одного, и флот восставших пока что состоял исключительно из рыбацких и торговых посудин. Но так как глупый Зу-Зу не додумался установить блокаду, то даже таких жалких судёнышек оказалось достаточно, чтобы привезти нужного человека из бывших колоний, волею аватара обозванных Республикой. Толкнув целительницу перед собой, Азула двинулась следом, для пущей убедительности вскинув клинок на плечо.
— Как он? — спросила принцесса у Юми, закрывшей за ними двери запретных покоев и теперь семенившей следом.
— Плох, — устало отозвалась старшая сиделка. — Хотел вас видеть.
Порой дурак хуже предателя. Потому что иначе как вредительством усилия каждого последующего лекаря назвать было сложно. Был ли тому виной страх, или желание поскорее получить высокую должность придворного лекаря, но от их суеты Николе становилось только хуже. Диагнозы за день менялись по несколько раз, как и методы лечения. И чем дольше продолжался этот фарс, тем сильнее Азула убеждалась в том, что эти недоучки просто не знали, от чего нужно лечить больного. А тыкая наобум только быстрее загоняли его на погребальный костёр.
Хотя колдун сам был виноват в сложившейся ситуации. Даже прямая угроза жизни не заставила его шевелиться хоть сколько-то быстрее, когда каждая минута была на вес золота. Пока он отлежался, собрал своё барахло и с тихой руганью снова надел броню, солнце уже почти село. Все призывы бросить лишний хлам оказались проигнорированы. После перевязки великан ковылял ещё медленнее, так что до города они добрались уже заполночь. И ведь чародей знал, что рана обработана неправильно, но всё равно старался не показывать виду, снова скрыв лицо маской. Но девушке всё было понятно и без слов. Особенно когда Никола достал из-за пояса топор, на рукоятку которого опирался, как старик на палку, последнюю треть дороги. Теперь он пожинал плоды своего упрямства.
Когда они вошли в комнату, целительница с непривычки зажала нос как только почуяла висящую в воздухе вонь, в которой чувствовались нотки пота, гнили, крови и рвоты. Даже открытые настежь окна не помогали выветрить запах. Больному специально отвели помещение побольше, чтобы можно было обойтись без занавесок. И всё равно ложе колдуна пришлось разместить в самом тёмном и холодном углу, отгородив ширмой, чтобы его не смог коснуться даже отражённый свет. Теперь он переносил его ещё хуже.
— Духи милосердные... — испуганно выдохнула целительница, как только сиделки по команде принцессы отодвинули ширму. — Что с ним?
— Предыдущий лекарь напортачил, — не стала скрывать правду Азула. — Но он уже поплатился за свою оплошность. Не повторяй его ошибок.
Зрелище было не из приятных. После последних экспериментов предыдущего лекаря кожа больного приобрела землистый оттенок и покрылась желтоватыми гнойными волдырями. А кое-где была разодрана в кровь. И эти новые раны не спешили заживать, добавляя проблем. Высокий рост, худоба, и осунувшееся лицо с ещё сильнее заострившимися чертами, заросшее необычайно густой щетиной соломенных волос от глаз до середины шеи, успевшей превратиться в короткую бороду, с большими иссиня-чёрными мешками под поблёкшими глазами только усиливали сходство чародея с разлагающимся трупом какой-то неведомой твари, непонятно как вернувшейся к жизни.
— Азула, — неожиданно прохрипел великан, переведя взгляд потухших глаз на пришедших. — Это хорошо, что ты приходить с оружие.
— Зачем ты звал меня? — насторожилась принцесса, чувствуя что-то неладное в кривой ухмылке на измождённом лице больного, который тут же зашёлся в приступе кашля.
— Убей меня, — неожиданно произнёс чародей, выплюнув в поднесённую сиделкой тарелку кусок зеленоватой слизи.
— Что? — не поверила своим ушам Азула. — Совсем из ума выжил?
— Убей меня! — рявкнул Никола, дёрнувшись в её сторону в попытке ухватить за руку.
Но из-за слабости великан так и не смог осуществить задуманное, рухнув обратно на подстилку. А так же из-за верёвок, которыми сиделки привязали его руки к просунутому под ложем большому брусу. Сделано это было с целью не дать колдуну покончить с собой иным способом без помощи оружия. И чтобы не расчёсывал в кровь покрывшие его тело гнойники. Поэтому теперь чародей только и мог что глухо выть, бормоча проклятья, да скрести когтями дерево. Назвать как-то иначе венчавшие его пальцы плотные роговые пластины, которые с большим трудом поддавались пилкам, было сложно. У сиделок и так было слишком много работы, чтобы ещё делать больному маникюр, и теперь его когти были даже длиннее чем у Азулы, что только усиливало сходство с диким зверем на цепи.
— Я не мочь дальше терпеть эта боль! Я есть сходить с ума! Убей меня!
— Слабак! Тряпка безвольная! — Азула нависла над умирающим, сжав кулаки. — Ты обещал посадить меня на огненный трон! Как ты смеешь сбегать? Я не дам тебе сдохнуть, пока ты не исполнишь обещание, понял?
Она перевела дух и продолжила уже спокойнее:
— Я привела целительницу, которая поможет тебе. А теперь заткнись и дай ей сделать работу! - крикнула обиженная принцесса, разворачиваясь к медленно пятящейся назад женщине. — Приступай!
— Помилуйте, госпожа, я не могу...
— Ты, водная каракатица! Я послала за тобой в колонии не для того, чтобы теперь выслушивать все эти "не хочу, не могу, не буду"! — закричала Азула, с размаху воткнув клинок в доски пола. Ястребом кинувшись на непокорную магичку и схватив её за волосы, принцесса бесцеремонно поволокла испуганно пискнувшую целительницу к ложу больного, где и бросила на пол. И когда заговорила вновь, в её руках уже плясали языки голубого пламени. — Либо ты излечишь его, либо я сожгу тебя живьём! А потом продолжу убивать всех твоих соплеменников, покуда не истреблю всё племя Воды до последнего дикаря, как мой прадед истребил воздушных кочевников!
— Я не могу лечить без воды, — размазывая по лицу слёзы прорыдала женщина, пытаясь отстраниться от жара горящего огня и от ложа великана.
— Юми! — крикнула Азула, и послушная подруга тотчас принесла целое ведро воды.
Оказавшись в безвыходном положении, маг воды затравлено озиралась по сторонам. Но когда огонь в руке принцессы изменил форму, превратившись в узкий клинок ярко-голубого пламени, с тяжёлым вздохом уронила голову и всё же повернулась к больному. Вытянув из ведра немного воды, словно перчаткой облепившей её руку, целительница провела ей вдоль торса колдуна. Движения казались хаотичными, но мягкое голубое сияние пузыря жидкости давало надежду на то, что магия подействует.
— Я не могу прочесть его, — еле слышно прошептала она, медленно отстраняясь. Вода с тихим плеском стекла с её ладони на пол, когда женщина опустила руки. — Я чувствую только скверну, гниль и яд.
— Плохо стараешься! — прошипела Азула, приближая огненный клинок к голове женщины.
— Нет! — испуганно вскрикнула целительница. — Мне нужно больше времени! Умоляю, дайте мне ещё один шанс!
— Лечи, а не болтай! — приказала принцесса, дыхнув огнём. — Не испытывай моего терпения!
Снова зачерпнув воды и повернувшись к больному, маг воды некоторое время просто сидела, растеряно глядя на великана. Словно не знала, с чего начать. Наконец лекарь выбрала целью разодранное в кровь предплечье. Но сияние целебного пузыря воды, в котором растворилась корка подсохшей крови, никак не отразилось на самой ране, сколько бы ни тужилась целительница. У Азулы возникло подозрение, что невежество этой дикарки превосходит неграмотность всех предыдущих лекарей.
— Дайте пустую тарелку, — внезапно попросила женщина, не отрываясь от целебного пузыря, который стремительно сменил цвет.
Когда сиделка подала ей требуемую посуду, маг воды поспешно оторвалась от открывшейся раны и позволила помутневшей воде стечь в подставленную плошку. Принцесса удивлённо уставилась на эту муть непонятного зеленовато-желтоватого оттенка, погасив огонь. А целительница уже зачерпнула новую горсть воды и вернулась к врачеванию. И на этот раз мягкое голубоватое сияние стало ярче.
— Вот оно, — окрепшим голосом произнесла женщина, отстраняясь от больного, но не спеша выливать воду. — Всё так просто!
— Что? — настороженно спросила Азула, про себя отметив, что рана на руке колдуна полностью зажила, и даже кожа очистилась от гнойников.
— Больной настолько сильно отравлен, — пустилась в объяснение целительница, — что его организм пытается избавиться от яда даже через кожу. Именно поэтому я не смогла прочесть его. Удивительно, что он ещё жив!
— Ты вылечишь его? — принцесса до боли сжала кулаки, держа лицо перед этой дикаркой. Негоже будущей Хозяйке Огня прыгать от радости перед безродной чужеземкой.
— Да.
— Ну так чего ты ждёшь? — Азула выдернула из пола боевой нож колдуна и уселась на стул, положив клинок рядом на стол. — Лечи!
Следующие несколько часов ушли на то, чтобы очистить тело чародея от гнойников. Просто для того, чтобы его можно было лечить по-настоящему. Азула молча наблюдала за процессом врачевания. Не сказать, что ей это было очень интересно, но её присутствие было самой надёжной гарантией, что маг воды не вздумает отколоть какую-нибудь глупость. Например, попытается сбежать. Все прочие дела принцесса с лёгким сердцем оставила на потом.
Однако процесс затянулся дотемна. Гнойные волдыри выскакивали на очищенных участках кожи с завидным постоянством, и их снова приходилось убирать. Юми сбилась с ног, бегая за чистой водой и выливать помои. Сиделки только успевали подавать посуду и помогать больному выплёвывать какую-то гадость из лёгких, которая теперь лезла пуще прежнего. А под конец им пришлось на руках оттаскивать обессилившую целительницу, которая оказалась выжата как губка.
— Ну что? — спросила Азула, когда женщину посадили за стол рядом с ней. — Он будет жить?
— Надеюсь, что да, — устало выдохнула маг воды, дрожащими руками принимая поданную Юми пиалу чая.
— Что значит "надеюсь"? — тут же напряглась принцесса.
