Текст книги "Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 195 страниц) [доступный отрывок для чтения: 69 страниц]

   "Праздник праздником, а на конюшне все по расписанию", – думала Александра, привычно сгребая навоз. Как ни любопытно было ей взглянуть на местную тусовку, работа – прежде всего!

   По этому, когда она проявилась на поляне, за столами уже во всю кипели разговоры пьяненьких мужиков. Женщины стайкой сгрудились в другом конце длинного стола и с жаром перемывали кому-то кости.

   Деревенский оркестр из двух визгливых дудок, чего-то похожего на вставшую на дыбы гитару и барабана наигрывал тоскливый мотив, под который топтали траву несколько пар.

   – Алекс! – раздался знакомый насмешливый голос. – Решил потанцевать?

   Александра оглянулась и встретилась взглядом с Тиули. Судя по блеску в глазах, девушка уже успела приложиться к горячительному.

   – Да ты даже куртку постирал! – продолжала заигрывать она. – И штаны, наверное, чистые?

   – Тебе какое дело до моих штанов? – огрызнулась Александра.

   Неизвестно, что ответила бы девушка, но тут к Алекс подскочили двое парней и почти силой потянули за стол.

   От водки Александра категорически отказалась, несмотря на все уговоры и подначки. "Слабо тебе!" на нее не действовало с пятого класса, после того как зимой подруги уговорили Сашу поцеловать железный лом.

   Пиво местное оказалось на редкость кислым. "Зато натуральное и без консервантов", – утешала она себя. А вот разнообразным блюдам, выставленным на стол, было оказано достойное внимание. Соседи пытались разговорить Алекс, но она по-прежнему предпочитала больше слушать.

   – Хватит жрать! – вскричала подбежавшая Пина и схватила ее за рукав. – Пошли танцевать!

   – Я не умею, – ответила она с набитым ртом.

   Однако девушка оказалась настойчива:

   – Я научу! Ну же Алекс! Пойдем!

   Алекс бросила взгляд на танцующих. Два круга – один внутри другого двигались в противоположных направлениях. При этом танцующие пели песню. На припеве они останаливались, кавалеры из внешнего круга брали дам за талию и делали несколько оборотов на месте, после чего пары расходились, и круги продолжали движение до следующего припева.

   От одной мысли, что ей придется обнимать девчонку, Александру передернуло.

   – Отстань от меня! Я сюда не танцевать пришел!

   – Ну и как хочешь! – вскричала не на шутку обиженная Пина. – Сиди! Индюк надутый!

   Внимательно слушавшие их разговор парни дружно заржали, наполняя окружающий воздух запахом перегара.

   Алекс вскочила.

   – Я слышал, тут где-то борются?

   Парни замолчали.

   – Тут недалеко, – негромко сказал один из замковых слуг.

   – Покажешь?

   Если судьей на соревнованиях по бегу с мешками был деревенский староста, то борьбу судил лично Чжанчол.

   Легонько пнув ногой очередную жертву, Вонгыр гордо оглядел притихших зрителей.

   – Ну, кто еще хочет? А то мне еще козу резать.

   Несколько человек угодливо захихикали.

   – Я, – Александра вошла в круг.

   Улыбка Вонгыра слегка увяла.

   – Все должно быть по правилам! – вскричал Чжанчол. Он сидел на табуретке, а перед ним на столике стояла бутылка водки и тарелка с пирогами.

   – Я знаю правила, почтенный Чжанчол, – заверила Алекс и скинула куртку.

   Вонгыр осторожно приближался к ней, широко расставив руки. Александра кружила по площадке, не отрывая взгляда от лица противника.

   Парень бросился вперед. Алекс проскочила у него под руками и дала легкий пинок по круглой заднице.

   Зрители засмеялись. Вонгыр взвыл. Он вновь попытался ее схватить, Александра снова увернулась, легонько ткнув пальцем в бок.

   – Если пришел бороться – борись! А не скачи как блоха по собаке! – крикнули из толпы.

   Но она не просто прыгала.

   Разглядев все, что было нужно, Алекс бросилась навстречу противнику. На ходу она сделала легкое движение, и у нее в пальцах оказался зажат отточенный кусочек железа, подобранный около кузни.

   Обрадованный Вонгыр сжал ее в медвежьих объятиях, и приподняв, собирался повалить на землю. Острая железячка скользнула по веревке на штанах незаконнорожденного сына старшего соратника. Оставшись без поддержки, штаны сбежали вниз, открыв взору волосатые ноги, бледные ягодицы и много чего интересного.

   Зрители заржали от восторга.

   Воспользовавшись заминкой противника, Александра вырвалась из захвата и откатилась в сторону, попутно загнав железку глубоко под траву.

   Покрасневший Вонгыр, поддерживая одной рукой штаны, второй попытался ударить Алекс. Она легко уклонилась, чуть подправив полет тяжелого тела, и выставила ногу.

   Противник упал, штаны снова слетели. Зрители неистовствали. Даже Чжанчол хохотал, стирая слезы с покрасневших глаз.

   Вонгыр хотел подняться, опираясь на руки. Александра бросилась на него, ударив всем телом, перевернула на спину и, зажав руку в замок, заставила взвыть на этот раз от боли.

   Он попытался встать, Алекс еще сильней вывернула руку.

   Вонгыр бешено вращал покрасневшими от боли глазами:

   – Убью! Слышишь, я тебя убью. Ты у меня кровью умоешься!

   – Эй, почтенный Чжанчол! – крикнула Александра.– Долго еще нам валяться? А то пацан все хозяйство отморозит.

   – Хватит! – закричал ключник, с трудом справляясь с хохотом. – Ты победил, Алекс!

   Александра легко пружинисто вскочила, и наклонившись к покрытому угрями лицу, прошептала:

   – Очередь займи, придурок!

   Саша Дрейк попыталась бы просто избить парня. А вот Алексу уже было важно, чтобы месть была адекватна проступку.

   Не скрывающий слез Вонгыр подхватил штаны и пошел прямо на смеющуюся толпу. Люди расступились, не глядя на вчерашнего кумира.

   К Александре подскочили слуги, крестьянские парни, даже почтенные отцы семейств. Каждый норовил похлопать ее по спине, сказать что-то типа: "Ты не реально крут и т.д."

   Алекс не стала наслаждаться сиюминутной славой. Растолкав болельщиков, она подошла к ключнику.

   – И где моя коза?

   Чжанчол посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. Теперь в старческих глазах уже не было смеха.

   – Вон, привязана к колышку. Хочешь, возьми вместо нее три медяка?

   Александра покачала головой.

   – Хочу козу.

   – А я помогу ее разделать, – предложил кто-то из слуг.

   – Пожарим мясо на костре! – подхватил второй.

   Алекс подошла к белой козочке, мирно пощипывающей травку.

   – Право слово, не знаю, нужна ли кому такая жестокость? – спросила она у притихших парней.

   В наступившей тишине Александра повела упиравшееся животное по дороге в деревню.

   Вина и пива на столах оставалось еще достаточно много, поэтому происшествие с козой забылось быстро.

   Алекс поймала несущегося в припрыжку мальчика лет семи.

   – Слышь, малый, помоги мне.

   – Ты Алекс? – в свою очередь спросило любознательное создание.

   – Алекс, Алекс. Так поможешь?

   – Это ты Вонгыра побил? – продолжал расспросы малолетний журналист.

   "Ну, ни фига себе! Высокоскоростной Интернет да и только", – подумала Александра и задала вопрос, поставивший пацаненка в тупик:

   – Ты меня проводишь до дома Лохуна? Или нет?

   Мальчишка собрался спросить еще что-то, но Алекс уже шла в деревню.

   – Стой! Алекс! Стой! Я покажу.

   Крестьянские дома представляли собой срубы из тонких бревен, для тепла обмазанных глиной.

   – Вот тут он живет, – мальчишка указал на покосившиеся ворота.

   – Спасибо, – поблагодарила Александра. Она и на Земле была вежливой девочкой. Пацан хмыкнул, но остался стоять.

   – Эй, хозяева, есть кто-нибудь! – крикнула Алекс.

   В доме послышался шум, и на покосившееся крыльцо вышел Лохун.

   – Алекс? – удивился мужчина. – Тебе чего?

   – Вот козу привел,– сказала Александра, – Владей.

   – Откуда она у тебя? – насторожился Лохун.

   – А тебе не все равно? Я ее не украл.

   – Ты выиграл борьбу! – догадался крестьянин. – Побил Вонгыра!

   – Выиграл, – скромно согласилась Алекс. – Коза моя, и я тебе ее дарю. Ну, рассуди, куда мне на конюшне козы?

   – Я не могу принять твой подарок, – заупрямился Лохун.

   – Боишься Мирамо? А о дочке ты подумал?

   Крестьянин колебался.

   Александра наклонилась и прошептала:

   – Скажешь, что купил ее у меня за четыре медяка.

   – У меня нет таких денег! – зашипел Лохун.

   – Но старший соратник об этом не знает, – подмигнула Алекс.

   Гости стали съезжаться к обеду. Когда барон Токого вернулся с обхода полей, где он вместе со старейшинами деревень молился о ниспослании урожая, все приглашенные уже были в замке.

   Баронесса представила Сайо золовке. Молодая, привлекательная женщина с золотой брошью в виде герба сегунов Канаго холодно кивнула девочке и потеряла к ней всякий интерес.

   "Не очень то и хочет она со мной знакомиться",– подумала девочка, проходя в большую, светлую комнату, где уже собралось несколько десятков женщин. Как заметила Сайо, ее платье не выделялось на фоне нарядов других дам.

   Празднование дня цветения риса у богатых землевладельцев шло совсем не так как в бедном Гатомо-фами. Мужчины во главе с хозяином замка пировали в одном помещении, женщины в другом. Между ними располагался зал, предназначенный для танцев и бесед.

   Сайо усадили в самом конце длинного стола, уставленного разнообразными кушаньями. Вместо водки здесь подавали дорогое виноградное вино с далекого юга. Девочка пригубила из любопытства и нашла вкус очень приятным. Однако она не выпила за время застолья и половины бокала.

   – Не нравится вино? – спросила полная соседка.

   – Я еще слишком молода для него, – скромно ответила девочка.

   Толстуха сразу потеряла к ней интерес. Сайо была жутко разочарована. И здесь благородные дамы вели точно те же разговоры, что и жены соратников в Гатомо-фами. Хвалились детьми, обсуждали наряды, сплетничали о знакомых и незнакомых.

   Заметив, что кое-кто из женщин вышли из-за стола, девочка покинула говорливых соседок и отправилась рассматривать картины на стенах.

   Возле одной она задержалась надолго. Увидев знакомую, к ней направилась дочь рыцаря Бадуро соседа Гатомо. Заметив, что Сайо внимательно рассматривает рисунок, она спросила:

   – Нравится?

   – Не очень, – ответила та, радуясь возможности поговорить хоть о чем-то кроме: "Родила, вышла замуж, купила, изменила, умерла".

   – Посмотри, на картине очень тщательно прорисованы детали одежды, пейзаж, а лицо женщины словно маска. В нем нет жизни. Впрочем, это характерно для живописцев южной школы...

   – Ты в этом разбираешься, Сайо-ли? – удивилась собеседница.

   – Немного, – не смущаясь, ответила девочка. – Бывшая супруга моего опекуна увлекалась исскуством. Кое-что узнала у нее, кое-что из книг. Я заметила, тут большинство картин южной школы.

   Не обращая внимания на робкую попытку знакомой отойти, Сайо подхватила ее за рукав и буквально подтащила к другой картине.

   – Вот взгляни. То же самое, – замечательный пейзаж, можно рассмотреть каждую травинку. Но жизни нет...

   – Что же тебе нравится, юное дитя? – Раздался приятный женский голос.

   Сайо обернулась. На нее внимательно смотрела Айора, стоявшие за ней женщины затихли.

   – Картина в углу, – ответила девочка. – Старик у потока.

   – Покажи, – попросила женщина. И разноцветный табунок благородных дам потянулся вслед за ними.

   – Вот, – протянула руку Сайо. – Скорее всего, школа сегуната Думмо. Картина или очень старая, или написана в старинной манере.

   Айора взглянула на хозяйку замка. Пожилая баронесса важно кивнула сложной прической.

   – Продавец уверял, что ей лет двести, и она действительно из Думмо.

   – Как ты определила?

   – Манера письма, – девочка наслаждалась вниманием окружающих. – Пейзаж и детали нарочито размыты. Фигура старика бесформенна, зато лицо прописано удивительно живо.

   – Ты неплохо разбираешься в живописи, – похвалила ее придворная дама и, обернувшись ко всем, громко сказала:

   – Прошу всех, кто не хочет танцевать, пройти в зал.

   Таких набралось человек пятнадцать.

   – Предлагаю устроить состязание! – громко сказала Айора. – А это – наш приз!

   Она подняла над головой красивое ожерелье из серебряной проволоки, украшенное нефритовыми цветами и жемчугом. Женщины восхищенно заохали.

   – Пусть каждая, кто хочет получить его, напишет короткое стихотворение. Чтобы все было честно, листы не подписывать и класть в эту вазу. Бумага и чернила уже на столе.

   Нарядно одетая служанка негромко ударила в серебряный колокольчик, перевернув песочные часы. Дамы толпой бросились к столам, где часть блюд уже убрали.

   Сайо опустила листок в числе последних. Колокольчик прозвенел во второй раз, и баронесса с важной гостьей удалились для подведения итогов.

   Пока одни женщины писали стихи, другие танцевали или сплетничали за пиршественным столом, всем было весело.

   Претендентки на обладание ожерельем с нетерпением ожидали возвращения судей.

   – Мы отобрали три стихотворения, – объявила баронесса.

   – Вот первое из них: "Осень печали"

Осенние печали

Вздыхаю: чем больше чувство любви,

тем больше потом тоска.

К тому же еще и ветер с луной

наполнили осенью двор.

От спальни моей, как назло, вблизи

звуки стражи ночной.

Ночь за ночью лампа горит,

и седеет моя голова.

   Слушательницы зашептались. Сайо стихи понравились. Она уже запаслась бумагой, чернилами, и примостившись в углу, быстро покрывала листок знаками скорописи.

   Дождавшись тишины, баронесса продолжила:

   – Еще мы посчитали достойным вашего внимания вот это. Называется "Цветок"

Твоя листва – из яшмы бахрома – 

Свисает над землей за слоем слой. 

Десятки тысяч лепестков твоих, 

Как золото чеканное горят... 

О хризантема, осени цветок, 

Твой гордый дух, вид необычный твой 

О совершенстве доблестных мужей 

Мне говорит. 

   Его Сайо не стала записывать.

   – И, наконец, третье стихотворение. К сожалению, автор не указала название:

Он на глазах легко меняет цвет,

И изменяется внезапно.

Цветок неверный он,

Изменчивый цветок,

Что называют – сердце человека

   ( В книге использованы стихи древних восточных поэтесс: Япония, Китай, Корея. Прим. автора)

   – Мы хотим, чтобы победительницу нашего соревнования выбрали те, чьи стихи не вошли в этот список, – сказала Айора. – Поэтому авторов я прошу покинуть нас.

   Под пристальными взглядами проигравших три женщины вышли в зал для танцев. Сайо прислонилась взмокшей спиной к стене. Две другие женщины бросали на девочку уничижительные взгляды.

   А по залу чинно ходили пары. Великолепный оркестр играл "танец колосьев". Нарядно одетые кавалеры придерживали дам за талию и, раскачиваясь, шли по кругу.

   Заметив новых девушек, к ним устремились двое молодых людей. Не обратив никакого внимания на Сайо, они попытались пригласить двух других конкурсанток. Но девушки в ответ не очень вежливо огрызнулись. Парни пожали крылатыми плечами в парадных сикимо и отошли, обмениваясь нелестными отзывами о странных девицах.

   Наконец их позвали в зал.

   Судя по разгоряченным лицам дам, обсуждение было бурным. Айора, загадочно улыбаясь, смотрела на замершую троицу.

   – Лучшим было признано третье стихотворение, – проговорила она. Не рассчитывавшая на победу Сайо повернулась к радостно улыбавшейся соседке.

   – Но приз надо вручить не тебе, дорогая, а Само Курацино, умершей сто пятьдесят лет назад. Это ее произведение ты пыталась выдать за свое.

   Покрасневшая до корней волос девушка стрелой вылетела из комнаты.

   – Приз достается автору стихотворения "Цветок"!

   Несмотря на все свое самообладание, Сайо растерялась. Проигравшая конкурсантка неожиданно для нее улыбнулась.

   – Ты заслужила, иди!

   Под взглядами десятков глаз Сайо медленно подошла к Айоре. Та протянула ей футляр.

   – Девочка, у тебя талант.

   – Благодарю, Айоро-ли,– Сайо поклонилась и тут только заметила, что все еще держит в руке листок.

   – Что это? – заинтересовалась женщина.

   – Я записала стихи, – ответила Сайо, изо всех сил старясь сохранить выражение вежливого внимания на лице.

   Айора развернула листок.

   – Ты владеешь скорописью? – изумилась она.

   – Немного, – все-таки не смогла совладать со смущением Сайо.

   – Возьми, – Айоро подала ей футляр, листок со стихами и тихо проговорила. – Возможно, мы еще увидимся.

   Девочка с поклоном приняла первый настоящий приз, полученный на самом лучшем в ее жизни празднике.

   Глава V

   Дураки и дороги

Пожалуйста,

любезные господа, не готовьте из меня ничего!

Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН

Хоббит

   Гатомо тоже считал, что у него праздник удался. Пока молодежь прыгала и плясала, он успел обсудить с соседями – землевладельцами виды на урожай, новые распоряжения сегуна и наместника, низкие цены на рис, ячмень и мясо, дороговизну городских товаров и еще много интересного. И все это под водочку да с хорошей закуской! Рыцарь пребывал в прекраснейшем расположении духа и даже подпевал какому-то модному сказителю, которого барон пригласил развлечь гостей пением героических баллад.

   Вдруг кто-то его окликнул.

   – Гатомо-сей!

   Рыцарь обернулся.

   Склонившийся в почтительном поклоне слуга проговорил:

   – Благородная госпожа Айоро желает поговорить с тобой.

   Гатомо встал и последовал за ним, полный самых мрачных предчувствий. Они проследовали в маленькую комнату, где за столом уже сидела красивая женщина с гербом Канаго на платье.

   – Я рад встретиться с тобой, Айоро-ли, – поклонился рыцарь.

   Женщина ответила ему прелестной улыбкой и жестом показала на стул рядом.

   – Я тоже рада нашей встрече, Гатомо-сей, – любезно сказала она. – Должна признаться, твоя воспитанница произвела на меня самое приятное впечатление.

   Рыцарь расцвел.

   – Она старалась.

   – Я давно ищу помощницу, – продолжила женщина. – И Сайо мне подходит. Я хочу взять ее с собой в Канаго-сегу.

   От неожиданности Гатомо вздрогнул.

   – Но она совсем девчонка!

   – Она алмаз, – наставительно проговорила Айоро. – И я могу сделать из нее бриллиант. Такой, какой только мне нужно.

   Рыцарь пребывал в полнейшем замешательстве. Потратив несколько секунд на обдумывание подходящего ответа, он произнес:

   – Она слишком молода, Айоро-ли. Как мне кажется, жизнь при дворе таит столько соблазнов, что и более опытному человеку бывает трудно равнодушно пройти мимо них.

   – Ты прав, Гатомо-сей. Хотя и никогда не был при дворе. Но я собираюсь так загрузить ее работой, что у Сайо не останется времени на всякие глупости. К тому же ее молодость послужит дополнительной защитой. Наш сегун, да продлит его жизнь Вечное небо, придерживается строгих правил. И в его дворце никакой ловелас не рискнет обидеть столь юную особу.

   – Ах, Айоро-ли, рыцарь полностью пришел в себя от неожиданного предложения и стал изыскивать удобный предлог вежливо отказать. – Сайо для меня как дочь...

   – Вот как! – оборвала его женщина.– А я слышала, у тебя на ее счет другие планы.

   – Ну да, – слегка смутился мужчина. – Через два года, когда Сайо-ли будет пятнадцать...

   – А сколько будет тебе, Гатомо-сей? – вновь прервала его Айоро. – Пятьдесят один? Я не ошиблась?

   И не дожидаясь его слов, продолжила:

   – Неизвестно еще, сможет ли Сайо сразу родить тебе наследника. Твоя первая жена подарила тебе ребенка через пять лет брака. Мне бесконечно жаль, что Вечное небо забрало твоего сына.

   Рыцарю стал откровенно не нравиться этот разговор. Конечно сестра барона, приближенная жены сегуна, но он мужчина и старшее ее.

   – Ты знал хозяина Кауцо-фами? – вдруг спросила Айоро.

   – Да, – довольно резко ответил Гатомо. – Он умер три года назад.

   – Братьев у него нет. Земли наследует его вдова – Тасо. Ей тридцать один год, у нее две дочери. Правда есть еще племянники. Один из них обратился к моему брату с просьбой передать поместье дяди. Ведь женщина не может самостоятельно владеть землей.

   Она замолчала. Рыцарь проглотил комок в горле.

   – Продолжай, Айоро-ли.

   – Если найдется землевладелец, готовый взять ее в жены, мой брат оставит за ней поместье и замок.

   – Но Кауцо-фами далековато от моей земли.

   – Разве это так важно? – вскинула аккуратные брови женщина – Главное, наследник Гатомо-фами автоматически становится наследником Кауцо-фами.

   – Я думаю, можете передать брату, что такой землевладелец есть, – решительно сказал Гатомо.

   – А что бы у тебя не было никаких сомнений в моих чистых намерениях, я готова выкупить опекунство над Сайо-ли.

   Вот тут рыцарь растерялся.

   – Понимаешь, Айоро-ли. У меня нет никаких документов на Сайо. Она дочь моего боевого товарища Акихо Сайо. Мы вместе воевали в отряде твоего брата на войне с Самозванцем. Он погиб, спасая мне жизнь, и перед смертью попросил позаботиться о его дочери.

   – Это печально,– слегка нахмурилась собеседница. – Но я думаю, решу это вопрос. Тебе нужно будет только написать мне расписку в отказе от покровительства над Юмико Сайо за пять тысяч золотых.

   У Гатомо аж дух захватило от подобной суммы.

   – Но ты понимаешь, что я не смогу выплатить тебе все деньги. Оформление документов дело дорогое. Я думаю, мы сойдемся на тысяче золотых.

   – А расписку на пять? – уточнил Гатомо.

   Айоро очаровательно улыбнулась.

   – Конечно, Гатомо-сей. И можете ехать с визитом в Кауцо-фами.

   – Хорошо, Айоро-ли.

   – Когда все документы будут оформлены, я пришлю за Сайо.

   – Я буду ждать, – поняв, что аудиенция окончена, рыцарь встал и, поклонившись, направился к двери.

   – Гатомо-сей, – окликнула его женщина.

   – Да, Айоро-ли? – обернулся рыцарь.

   – Я знаю, что ты взял драгоценности в аренду. Их, безусловно, надо вернуть. Но, пожалуйста, оставь девочке платье. Оно ей так идет.

   В общий зал рыцарь возвращался со смешанным чувством. Он видел жену рыцаря Кауцо лет пять назад. Ничем не примечательная женщина. Трюк с распиской Гатомо раскусил сразу. Теперь любой, кто захочет посвататься к Сайо, выплатит опекуну пять тысяч золотых. "Вот это масштаб, – с завистью подумал он. – А мы тут "совами" считаем. Хорошо еще, что она не знает, кто настоящие родители Сайо".

   Испугавшись этих мыслей, Гатомо налил себе стопку и залпом выпил. Он понял, что его обманули. Вот только интересно, на сколько? На четыре тысячи? Или больше?

   Господа приехали поздно. Александра даже успела, как следует всхрапнуть на душистом сене. Разбудили ее громкие голоса, звон сбруи и конское ржание. В ворота замка один за другим въезжали запыленные усталые и злые соратники. Алекс успела продрать глаза и подхватить под уздцы лошадей повозки. Сумрачный и какой-то взъерошенный Гатомо неглядя проскочил на крыльцо. Сайо с сияющими и ничего не видящими глазами бабочкой выпорхнула за ним.

   Потом они почти до утра возились с лошадьми. Конюх как следует принял на грудь, и работник был никакой. Зато, мужественно борясь со сном, рассказывал Александре о том, как замечательно он провел этот день.

   – Вина было море! Я удивляюсь, вообще, как все не перепились? Пива еще больше! Еды? Ну, столы ломились! Представляешь, Алекс? Просто ломились! Барон слугам целую корову зарезал! А у нас и козы не дождешься!

   Алекс развела коней, сложила седла, повесила сбрую на деревянные колышки.

   – С какой девчонкой я там познакомился! Яблочко наливное. Ик! – продолжал бубнить Андак. – Мы уже почти договорились... А тут ее жених.. Облом...

   Он еще долго бормотал что-то уже совсем бессвязное. Александра помогла ему подняться и увела в закуток, где уложила на постель, заботливо прикрыв рваным одеялом.

   Ей самой тоже удалось немного поспать. За завтраком хмурая и неприступная кухарка бросила ей в чашку половник риса.

   – А конюху? – спросила Алекс, слегка обескураженная столь холодным приемом.

   – Сам придет! – отрезала женщина и отвернулась.

   Покачав головой, Александра вернулась на рабочее место. Занимаясь обычными делами, она ни на секунду не теряла бдительности. Поэтому бесшумное появление старшего соратника в воротах конюшни не стало для нее сюрпризом.

   – Иди сюда! – гаркнул воин.

   – Звал, мой господин? – Алекс взглянула на пылающую гневом физиономию соратника и низко поклонилась.

   – Я убью тебя, – медленно проговорил он, глядя на Александру белыми от бешенства глазами.

   – Вчера Вонгыр грозился сделать то же самое, Мирамо-сей, – ответила Алекс. – Я ему посоветовал оставить это удовольствие для кого-нибудь постарше.

   Воин сделал два шага, сверкнула сталь. Александра перекатилась по полу и, вскочив на ноги, в два прыжка оказалась на загородке в двух метрах над полом.

   Шипя и ругаясь, Мирамо вытаскивал застрявший в столбе меч. Жалобно звякнув, благородный клинок освободился из деревянного плена.

   – Я сказал, иди сюда, недоносок!

   Алекс мягко спрыгнула, приметив прислоненные к стене вилы.

   Но старший соратник уже пришел в себя, и его лицо застыло в маске презрительного негодования.

   – Ты умрешь. Или под палками, или от моего меча.

   – Мирамо-сей! – раздался громкий голос. В конюшню торопливо вбежал соратник Кирибуцо.

   – Господин зовет. Скорее.

   – Жди смерти, мозгляк, – бросил старший соратник на прощание.

   Из своего закутка выглянул перепуганный конюх. Подойдя к столбу, он с уважением посмотрел на зарубку.

   – Убьет он тебя, Алекс,– со вздохом сказал мужчина.

   – Это возможно, – согласилась Александра.

   Конюх покачал головой и сморщился от боли.

   – Что? – усмехнулась Алекс. – Похмелье?

   На следующиее утро Гатомо вновь укатил, забрав с собой семерых соратников во главе с Мирамо.

   – Не иначе, тебя хранит Вечное небо, – восхищенно проговорил Андак. – Господин уехал на три или четыре дня. За это время старший соратник перебесится...

   – Не перебесится, – уверенно возразила Александра. – Вонгыр не даст. Ты что не видишь, он ходит, будто в штаны наклал?

   – Если бы я перед всей деревней оказался без штанов, ходил бы так же, – хохотнул мужик.

   – Но ты же не станешь отбирать куски мяса из чашек товарищей? – спросила Алекс, ставя на пол мешок с овсом.

   – Ну, у него отец благородный. Ты же знаешь. Он хочет передать ему меч.

   -А что меч нужен, чтобы отбирать у слабых мясо? – Александра высыпала зерно в ларь. – По-моему меч нужен, чтобы слабых защищать. Иначе, какое тут благородство.

   Конюх отложил в сторону попону и нитку с иглой.

   – Не знаю, откуда ты взялся, Алекс. Но говоришь ты точно как малое дите.

   Сайо практически не спала. Когда служанка ушла, пожелав госпоже спокойной ночи, девочка вскочила с кровати, запалила свечи и, усевшись перед зеркалом, надела новое ожерелье прямо поверх ночной рубашки.

   Она еще долго сидела, разглядывая свое отражение, любуясь тонкой работой неизвестного ювелира и мечтая о чем-то необыкновенном. Не зря же госпожа Айоро намекнула на возможность новой встречи. Может быть, ее пригласят на следующий праздник? Вздохнув, девочка сложила ожерелье в футляр.

   Несмотря на то, что хозяева уснули поздно, завтрак отложили только на час. Рыцарь, проворочившийся всю ночь, был хмур и неприветлив. Старший соратник с трудом сдерживал зевоту. Сужанки привычно меняли блюда.

   – Сайо-ли, пройдем в мой кабинет, – бросил Гатомо.

   Воспитанница скромно стояла у двери, ожидая, пока господин усядется в кресло, разберет скопившиеся бумаги и решит обратить на нее внимание.

   -Я решил оставить платье тебе, – наконец заговорил он.

   И без того большие глаза девочки стали в пол лица.

   – Спасибо! Огромное спасибо, Гатомо-сей!

   Вскричала она, с трудом удерживаясь, чтобы не захлопать в ладоши и не завизжать от радости. Мрачное настроение рыцаря слегка смягчилось.

   – Завтра я уезжаю. Надо вернуть драгоценности и еще кое-куда съездить. Возможно, меня не будет дня три. Я оставляю за старшего соратника Кирибуцо. Приглядывай за ним и за замком.

   – Хорошо, Гатомо-сей.

   Рыцарь постучал пальцем по столу, пошевелил усами, с которых успела облезть краска, и добавил, тщательно подбирая слова:

   -Возможно, когда я вернусь, нам надо будет серьезно поговорить.

   – Я буду ждать, Гатомо-сей, – поклонилась Сайо.

   – Иди и скажи, пусть найдут Мирамо.

   Тот не слишком удивился, услышав о новом путешествии.

   – Возьмем шестерых соратников в полном вооружении. В замке за старшего Кирибуцо. Будь готов, что мы можем задержаться на пару тройку дней. Надо кое-куда заехать.

   Проводив господина, Сайо почти бегом бросилась в свою комнату. Там она распаковала уже уложенное новое платье. Служанки во главе с Симарой долго придавали ему прежний вид, разглаживая единственным бронзовым утюгом образовавшиеся складки. Девочка внимательно следила, чтобы они ненароком не повредили тонкую ткань. Уж очень ей хотелось примерить его со своими новыми драгоценностями.

   Служанки дружно восхищались, переводя дух, пока Сайо вертелась перед единственным зеркалом. Потом она попросила Симару сделать ей прическу, и та провозилась до обеда.

   За столом кроме Сайо не было никого. Служанки приносили и уносили блюда, а она сидела, выпрямившись как струна, и смотрела куда-то вдаль отсутствующим взглядом. Девочка мечтала. Ей казалось, что она снова на празднике в прекрасном замке, где умные и красивые женщины читают стихи и любуются творениями гениальных художников. К сожалению, долго мечтать ей не дали. Пришел Чжанчол с каким-то вопросом, и волшебство растаяло. Недовольная Сайо едва удержалась, чтобы не отчитать ключника.

   Платье перевесили в шкаф, девочка забралась на кровать и уткнулась в книгу. Внезапно она вспомнила, что так и не переписала услышанные на празднике стихи со скорописи на нормальный алфавит.

   Это занятие показалось ей куда интереснее пролеживания матраса. Подхватив листы, Сайо пошла в кабинет Гатомо. Пробежав мимо служанок, намывавших и без того чистый пол, она закрыла дверь и, усевшись за стол, принялась писать.

   К сожалению, стихов надолго не хватило. Сайо еще немного посидела в кресле опекуна, поболтала ногами. Надо было возвращаться к себе.

   Девочка подошла к двери и вдруг остановилась.

   – ...Мирамо чуть не убил, – донесся из-за неплотно прикрытой двери голос Пины. – Он едва увернулся. Меч в столбе застрял! Жалко, что старший соратник промахнулся.

   – Это ему за Вонгыра. Опозорил парня перед всей деревней, – поддержала ее Тиули. – Вонгыр, конечно, поганец. Но он когда выигрывал, всегда угощал нас жареным мясом. А Алекс продал козу Лохуну. Этому навознику...

   – Говорят, не продал, – понизила голос Пина.

   Услышанное заинтересовало Сайо, и она застыла, обратившись в слух.

   – Так отдал! Бесплатно!

   – Чудной он, – сказала Тиули. – Все не как у людей.

   – Я хотела его пригласить танцевать, – сказала Пина. – Он на меня так наорал, будто я уродина какая.

   – А может он.... – Тиули понизила голос, и Сайо не смогла расслышать ни слова.