Текст книги "Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 195 страниц) [доступный отрывок для чтения: 69 страниц]

   Когда Алекс отыскала склад, купец уже навешивал на двери огромный замок. В стороне скучал здоровенный детина с толстой суковатой дубиной в волосатых руках. Очевидно – сторож.

   – А, пришел, – бросил ему Ронли, убирая ключи в большой кожаный кошель. – Пойдем, я провожу тебя на корабль.

   На "Радости воды" их встретил караульный.

   – Где Укани? – спросил его купец.

   – В трюме, почтенный, – поклонился матрос, придерживая короткое копье. – Он хотел лечь спать пораньше.

   – Вот еще удумал, – проворчал Ронли, пробираясь по узкой, заставленной бочонками и ящиками палубе.

   В тесной душной клетушке трюма горел жалкий жировой фонарик, бросая робкий свет на узкий из не струганных досок стол и тонувшие в темноте нары. За столом сидел мужчина в рваной рубахе и толстой иглой пришивал заплату на рукав куртки.

   Увидев купца, он поспешно, но без раболепия, встал и поклонился.

   – Здравствуй, хозяин.

   – Здорово, Чирек. Где Укани?

   На нарах кто-то завозился. В освещенный кружок, зевая, влез широкоплечий бородач в вязаном жилете на голое тело.

   – Вот, привел к тебе новичка. Будет с нами до самой столицы. Определи на место и дай работу.

   Ронли вышел.

   – Новенький? – раздался голос с нар. И перед ней предстал мужик с наглыми глазами и беззубой улыбкой на круглом лице.

   – Вроде как, – равнодушно пожала она плечами.

   – Откуда?

   – Слуга, – Алекс сделала вид, что не поняла вопроса.

   В трюме дружно засмеялись.

   – Чей?

   – Господина Уммото, бодигара Сына Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет.

   – Так ты из столицы? – обрадовался кто-то.

   – Угу, – мрачно кивнула Александра, полная самых нехороших предчувствий.

   – Завтра поговорите, – прервал расспросы Укани и, обратившись к Алекс, сказал. – Вон там, в углу есть место, располагайся.

   Александра повела носом. Воздух в трюме был хоть и теплый, но густой, вязкий, полный ароматов грязной одежды, потных человеческих тел и еще чего-то неприятного.

   – Ты, почтенный, лучше скажи, где я могу лечь на палубе, чтобы никому не мешать.

   Матросы, услышав такие слова, заржали как немецкая конница на Чудском озере.

   – Наш Укани в почтенные выбился на старости лет! Что же ты его сразу "господином" не назвал?!

   – А ну хватит! – рявкнул Укани и разъяснил. – Не дорос я до "почтенного", а если хочешь спать под открытым небом, лучше всего ложись на корме у руля.

   Алекс поблагодарила и вышла из вонючего трюма. На удивленный вопрос караульного разъяснила, что будет спать на палубе.

   Александра сильно опасалась, что утром могут начаться расспросы. А так как она вообще ничего не знала о столице, то могла попасть в очень неприятную ситуацию. К счастью ее прошлое никого не заинтересовало.

   Во время стоянки судна, команда питалась на берегу, поддерживая материально благополучие владельцев портовых кабаков.

   За завтраком Алекс по примеру других взяла себе миску каши и кувшин пива. Она заметила, как двое матросов, сидевших за соседним столом, обменялись подозрительными взглядами.

   – Эй, слуга! – окликнул её один из них, коренастый, широкоплечий пузан с хитрым, порочным лицом завсегдатая борделей.

   Александра продолжала есть, понимая, что наступает момент, который, так или иначе, переживают все новички в любых коллективах.

   – Слуга! Ты что не слышишь? – повысил голос матрос. – Я тебя спрашиваю!

   Алекс облизала ложку. Сосед ткнул ее в плечо.

   – Рвун тебя зовет.

   – Он зовет слугу, а не меня, – спокойно отозвалась Александра.

   – А ты разве не слуга? – деланно удивился другой матрос под смех посетителей трактира, уже предвкушавших бесплатное развлечение.

   – Моего господина зовут Аво Уммото, а этого мордоворота я вчера увидел в первый раз.

   – Как ты меня назвал?! – распаляя себя, вскричал толстяк.

   – Он еще и глухой, – скорбно покачала головой Алекс.

   Матрос с шумом отодвинул табурет и двинулся к их столу. Сосед Алекс благоразумно отодвинулся. Пузан схватил ее за плечо. Александра перехватила руку, вывернулась, вскочила на ноги и впечатала противника мордой в стол.

   Все это произошло так стремительно, что никто из посетителей даже охнуть не успел. Матрос с воем схватился за разбитый нос.

   Алекс отошла к стене и оглядела притихший трактир.

   – Кому-нибудь еще нужен слуга?

   Поскольку солнце еще только встало, и посетители были почти трезвые, желающих почесать кулаки не нашлось.

   Рвун вставил в ноздри свернутые тряпочки и зыркал на Александру как нашкодивший кот, которого натыкали носом и выбросили на улицу.

   Когда они выходили из кабака, Укани неодобрительно проворчал:

   – Не хорошо поднимать руку на товарища, с кем придется грести одним веслом.

   – Я больше не буду, – равнодушно пожала плечами Алекс.

   Матрос фыркнул.

   – Следующего, кто будет докапываться, я побью ногами.

   – А ты сможешь? – прогнусавил Рвун, вынимая из ноздри мокрую от крови тряпку.

   Александра развернулась и ударом ноги выбила ее из рук ошарашенного матроса. Потом достала из кармана относительно чистый платок, оторвала от него кусок и протянула толстяку.

   – Лучше не проверяй.

   Матросы замерли, глядя на ошалелое лицо Рвуна, машинально сминавшего тряпку. Потом дружно засмеялись.

   Полдня они таскали из соседнего склада корзины с воском. В обед Алекс заглянула в каюту, которую "гостеприимный" Ронли приготовил для Сайо, и не смогла удержаться от злорадной улыбки. В душевой кабине и то больше места. Такой низкий потолок, что Александре пришлось стоять согнувшись. Сквозь щели в хлипкой двери проглядывало небо, окна нет. Только в углу висит на потолке бронзовый светильник. Узенькая прикрепленная к стене кровать, из-под которой выглядывала лохань, судя по долетавшему запаху, служившая ночным горшком.

   "Приятного путешествия, "прынцесса"", – удовлетворенно подумала Алекс, прикрывая скрипучую дверь.

   Потом пришел Ганн и с ним повозка, нагруженная продуктами для команды. Поскольку остальные матросы еще не пришли из трактира, таскать мешки и корзины пришлось Александре. Когда довольные, как обожравшиеся сметаной коты, заявились члены команды, она уже порядком запарилась. Оказывается, эти козлы стояли за углом склада и, посмеиваясь, наблюдали, как Алекс карачилась, подгоняемая нетерпеливыми криками возницы.

   Обозленная Александра матерно выругалась и, отвернувшись, стала смотреть на реку.

   – А ты здоровый, – проговорил чей-то гнусавый голос. – Может, пятки мне ночью почешешь?

   Алекс обернулась. Из распухшего носа Рвуна как два бивня торчали свернутые тряпочки, но глаза горели боевым азартом.

   "И за что мне все это?", – с тоской думала Александра, глядя на притихших матросов с любопытством ожидавших развязки.

   – Я тебе лучше морду почешу, – усмехнулась она. – Если ты очень хочешь.

   – Да у него еще старые царапины не зажили! – крикнул кто-то из команды, и мужики засмеялись. Пузан улыбнулся, но взгляд, который он бросил на Алекс, не обещал ей ничего хорошего.

   – Эй, Заш! – раздался крик с причала.

   Александра обернулась и увидела купца. – Завтра еще до рассвета отправляйся за своими женщинами, поможешь им нести вещи и за одно проследишь, чтобы не проспали.

   – Хорошо, почтенный Ронли, – поклонилась Алекс. – Только это женщины моего господина, а не мои.

   Но купец уже отвернулся и стал что-то оживленно обсуждать с Ганном.

   Спать Александра вновь ушла на палубу. Подобрав пару пустых корзин, она укутала их одеялом, а сама проскользнула в пустовавшую хозяйскую каюту. Там она закуталась в плащ и чутко задремала.

   Разбудил ее чей-то удивленный возглас.

   – А где он?

   Спрятав в рукаве кинжал, она вышла на палубу. Матрос поднял вверх фонарь. У его ног лежали корзины и одеяло.

   – Я думал ты здесь, – облегченно проговорил мужчина.

   – Вот по этому я там, – криво улыбнулась Александра.

   – Хозяин приказал разбудить тебя перед рассветом, – нахмурился матрос. – Тебе, вроде, куда-то идти надо.

   – Спасибо, – чуть расслабилась Алекс, глядя на черное, усеянное звездами небо. – А не слишком рано?

   – Тигровый хвост к горизонту подходит, скоро рассвет, – пояснил собеседник. – Так что собирайся и иди на постоялый двор.

   – Сейчас, только плащ накину.

   Когда он подошел к трапу, матрос осторожно взял его за рукав.

   – Ты слишком плохо о нас думаешь, слуга благородного господина. Никто тебя исподтишка бить не будет. Так что зря не прячься.

   – Я тебя понял, – кивнула Александра.

   Она без приключений добралась до гостиницы. Но вот в ворота пришлось постучать, пока заспанный слуга недовольным голосом пробасил.

   – Кого демоны принесли?

   – Слуга почтенной Хаеры, – отозвалась Алекс.

   – Как рассветет, придешь, – помедлив, ответил бас.

   – Мне нужно ее разбудить и проводить на пристань! – вскричала Александра. – Впусти. Или позови хозяина!

   – Вот еще буду я кого будить из-за какого-то молокососа!

   Алекс взглядом оценила высоту ворот. Но тут послышался голос хозяина.

   – Открывай, это Заш.

   Створки скрипнули, пропуская ее во двор.

   Вопреки опасениям купца, "прынцессы" уже встали и собрались. Сайо о чем-то беседовала с хозяином, у ее ног стояла большая корзина. Рядом позевывала Ю с мешком в руках.

   – А вот и Заш, – обрадовалась девушка. – Прости за беспокойство, почтенный, теперь мы сами доберемся до порта.

   – Вот и хорошо, – искренне обрадовался мужчина. – А то бы я мог с вами кого-нибудь послать.

   Они церемонно раскланялись и вышли на темную пустынную улицу. На востоке заалели первые робкие отблески зари, под ногами мерно чавкала грязь. Все трое молчали. Впереди показался свет фонаря.

   – Давай отойдем, – негромко предложила Александра.

   Они спрятались в густой тени высокого забора. Мимо них прошли три человека в добротной одежде простолюдинов с толстыми палками в руках.

   – Кто-то в гостях припозднился, – предположила Алекс, когда процессия скрылась в переулке.

   Разговор никто не поддержал, и она замолчала. Так в полной тишине они пришли в порт. Купец уже нервно ходил по причалу. Увидев их, он улыбнулся.

   – Спасибо, что не опоздали.

   – Господин учит нас выполнять взятые обещания, – любезно ответила Сайо. Она проигнорировала протянутую руку, чуть приподняла подол и без чужой помощи быстро прошла по трапу.

   Ронли только усмехнулся и покачал головой.

   – Вот, почтенная, самая лучшая комната, что только есть на корабле. Девушка окинула взглядом "шкафоподобную" каюту. К удивлению Александры она вежливо поклонилась.

   – Благодарю, почтенный. Здесь очень удобно.

   – Тогда я попрошу половину платы вперед.

   – Конечно, – улыбнулась девушка. Она достала из сумки тощий кошелек и выложила на ладонь купца три золотые монеты.

   "Прынцессы" стали устраиваться, а Алекс Ронли послал помогать матросам.

   Корабль оттолкнули от пристани, команда расселась по лавкам и опустила на воду весла. Александра удивленно спросила:

   – Так мы что будем грести до самой столицы? А как же парус?

   Она растерянно посмотрела на длинную рею, укрепленную высоко на мачте.

   – Вот поймаем ветер и пойдем под парусом, – наставительно ответил сосед по лавке, укрепляя длинное весло в деревянной уключине.

   "Вот и мне пришлось президентской работой заняться", – грустно думала Алекс, упираясь ногами в специальную подставку и с силой распрямляя спину.

   На корме стоял сам купец, внимательно следя за рекой и придерживая толстую жердь руля. Ганн стоял рядом, внимательно слушая объяснения отца.

   Пока они "ловили ветер", она успела вспотеть от непривычной работы.

   – Парус! – вдруг крикнул купец, облегченно вздыхая. Команда стала убирать весла. Укани с двумя помощниками полезли на мачту по веревочным лестницам. Скоро темно-серое полотнище, сшитое из нескольких кусков ткани, заполоскалось над головой.

   Ронли приказал одному из матросов взять руль, а сам присел на складной табурет у борта. В это время из каюты вышла Сайо. Очевидно, девушка дожидалась момента, когда она уже никому не будет мешать.

   Александра усмехнулась, глядя на глупую улыбку, расплывшуюся по конопатому лицу купеческого отпрыска.

   Сайо прошла мимо, даже не взглянув на нее, и остановилась в двух шагах, опершись о борт. Ронли уже спустился с мостика

   – Мне никогда еще не приходилось плавать на кораблях, почтенный, – проговорила Сайо самым светским тоном.

   – А какой дорогой ты добиралась до Канаго? – поинтересовался тот.

   – Императорским трактом, – улыбнулась девушка, оборачиваясь.

   Стоявшая позади Ю разложила складной стульчик.

   "Даже об этом позаботилась", – с неприязнью подумала Алекс, точно зная, что такой мебели у них раньше не было.

   – А не скажешь ли, какие дела у тебя были в Канаго? – задал новый вопрос купец.

   Сайо тяжко вздохнула.

   – Господин приказал сохранить это в тайне. Могу только сказать, что все указания его я выполнила и теперь спокойно могу возвратиться домой.

   – Эй, Заш! – окликнул Александру Укани. – Привяжи весло и иди сюда.

   – Дней через двенадцать мы будем в столице, – сказал Ронли. – И тогда ты сможешь отдохнуть от всех тягот и трудностей путешествия.

   – Заш! – послышался недовольный голос матроса.

   Алекс поспешила к нему. Ей вдогонку раздались жеманные слова девушки.

   – Ах, почтенный Ронли, ты даже не представляешь, как трудно в дальней дороге беззащитной женщине.

   Глава VII

   Неожиданные известия, болезнь

   и прочие чрезвычайные происшествия

"Все меняется, – говорил он, -

и меняется к худшему." И это он

повторял много раз.

Дж.Д. Толкин Властелин колец

   Голова кружилась, перед глазами мелькали огненные круги, кровоточащий бок горел, ладони, крепко вцепившиеся в поводья, были готовы вот-вот разжаться. Кажется, еще миг и он свалится под копыта бешено мчавшегося коня. Вдруг раздался радостный крик.

   – Отстали, мой господин! Отстали!

   – Хвала Вечному Небу! – только и смог пробормотать барон, теряя сознание.

   Он не видел, как уцелевшие соратники, остановившись, сняли его с лошади и отнесли в лесок. Как отыскали подходящую для стоянки поляну, как поили из грязной лужи уставших лошадей и пили сами. Токого очнулся только тогда, когда с него начали стаскивать доспехи.

   Боль в ране обожгла и вырвала стон из плотно сжатых губ. Открыв глаза, барон увидел на фоне звездного неба склоненное над ним лицо десятника.

   – Как ты себя чувствуешь, мой господин? – заботливо спросил он.

   Токого скосил глаза на пропитанную кровью рубаху. Воин перехватил взгляд и понятливо кивнул.

   Одежду срезали ножом. Широкий разрез на правом боку походил на злорадную кровавую улыбку.

   – Кажется, рана не глубокая, – проговорил соратник. – Но крови вышло много.

   На миг, заслонив собой, тусклое пламя костра, к раненому господину подошел Когобо с полосами ткани.

   Токого морщился и с трудом сдерживал стон, пока воин умело бинтовал рану. Закончив перевязку, он грустно сказал:

   – Это пока все, что можно сделать, мой господин.

   – Помогите мне сесть, – приказал барон.

   Прислонившись спиной к дереву, он грустным взглядом окинул поляну. Пятеро мужчин в избитых, перемазанных кровью доспехах, сгрудившихся у лесного костра, вот и все, что осталось от его отряда. Двое тоже были ранены, хотя и не так тяжело.

   "Черный день для империи, – с грустью подумал Токого. – И сколько их еще будет впереди?"

   Сегун Канаго еще на пути к столице получил приказ от Сына Неба направиться на помощь сегуну Магато, чей замок осадили степные варвары. Не медля, армия повернула на северо-запад. Вскоре она соединилась с отрядами сегуна Рокидо. Не в добрый час решил Сын Неба доверить командование объединенными силами господину Рокидо. Несмотря на принадлежность к роду старших сегунов, он не обладал выдающимися полководческими талантами.

   Как ни торопились тонгане, дарийцы взяли Магато-сегу. Беженцы рассказывали, что и там не обошлось без предательства. Токого скрипнул зубами. Притаившиеся сторонники Самозванца вновь повылазили из своих вонючих нор.

   Опытные военачальники советовали Рокидо повернуть назад и идти на соединение с основными силами. Но сегун вбил себе в голову, что не может отступить, не пролив ни капли вражеской крови.

   Сегодня все поле у замка Эхомо-маро оказалось залито их кровью! А начиналось сражение для войск Сына Неба очень удачно. Под яростным натиском тонган войско дарийцев дрогнуло и стало отступать. Уже тогда барон заподозрил неладное, но, повинуясь приказу, повел свой отряд преследовать степняков. Вдруг те резко развернули и, сделав залп, стали обтекать тонган по флангам. В это время с тыла ударил скрытно подошедший отряд отщепенцев.

   Что случилось дальше, Токого помнил плохо. Ему со своими людьми удалось прорваться сквозь ряды степняков, но Вечное Небо послало им на встречу еще один отряд изменников. Именно в бою с ними и потерял барон всех своих соратников. Только пятерым удалось оторваться от погони.

   Подошел Когобо и в нерешительности замер, не решаясь отвлекать господина.

   – Что тебе? – спросил барон, усаживаясь поудобнее.

   – Поешь, мой господин, – он протянул ему кусок рисовой лепешки и фляжку. – Это все, что у нас есть

   Токого грустно улыбнулся.

   – Благодарю, Когобо-сей. Не забудь выставить караульных.

   Воин поклонился.

   Барон принялся жевать черствую, пахнущую конским потом лепешку. Соратники накрыли его плащами, и Токого забылся тяжелым беспокойным сном.

   Утром рана воспалилась. Барона бил озноб, и он никак не мог согреться. Воины согрели в шлеме немного воды, чтобы напоить господина горячей водой.

   – Боюсь, что мне не усидеть в седле, – тихо сказал он, ежась от холода.

   Двое соратников отправились делать волокушу. Они срубили молодую березку с пышной кроной и привязали ее к седлу лошади барона. Когобо расстилал поверх веток плащ, когда в лесу послышался треск сучьев под чьими-то торопливыми шагами. Воин схватился на меч. На поляну выбежал соратник, наблюдавший за дорогой.

   – Всадники! – прохрипел он. – Десятка три. Едут сюда.

   – Надо уходить, – проговорил барон, пытаясь подняться. Но сил не хватило, и он чуть не рухнул, вовремя подхваченный сильными руками соратников. Те осторожно положили его на волокушу.

   – Если это погоня, нам не уйти, – негромко произнес Токого.

   Когобо тронул коня, и барон стиснул зубы от пронзившей тело боли. Если бы они скрывались в настоящем лесу, у них был бы шанс скрыться. Но эту рощу даже пеший, не торопясь, проедет за четверть часа. Когда перед ними предстало обширное поле, покрытое зелеными ростками, воины остановили коней.

   – Почему встали? – спросил барон, приподнимаясь.

   – Поле, мой господин, – тихо ответил Когобо.

   Токого встал, опираясь на его руку, и подошел к краю рощи. До следующей группы деревьев было чуть меньше ли, а еще дальше по дороге медленно ехал большой отряд всадников на низкорослых степных конях.

   Барон отошел в тень деревьев. Когобо послал одного из воинов назад, узнать, что делают преследователи. Тот вернулся очень быстро.

   – Растянулись цепью.

   – Значит, ищут нас, – сделал вывод Токого и посмотрел на притихших соратников. – Мне не уйти, а вы еще можете попробовать. Садитесь на коней и скачите. Я убедился в вашей верности и освобождаю вас от присяги.

   Воины переглянулись.

   – Мы умрем рядом с тобой, господин! – проговорил один из них, поклонившись. Двое других так же склонили головы.

   Барон удивленно посмотрел на Когобо, который, казалось, не слышал эти слова.

   – А может быть, нам не стоит бежать, мой господин? – вдруг предложил он, глядя в глаза барона.

   – Ты хочешь сдаться? – нахмурившись, спросил Токого.

   – Нет, мой господин. Лишь выиграть время.

   – Объясни? – не понял барон.

   – Ты должен поправиться, и тогда мы сбежим из плена.

   – Ты считаешь врагов дураками? – нахмурился Токого. – Я уже нет.

   – У нас есть, что им предложить, мой господин.

   – Я никогда не стану предателем! – повысил голос барон, а соратники схватились за мечи.

   – Ты никого не предашь, – спокойно возразил Когобо. – Если расскажешь Бусо Сакуро о его племяннице.

   Токого задумался.

   – Но он, наверняка, уже знает об этом от пленных.

   – А если нет? – вскинул брови воин. – Большинство слышало лишь слухи и сплетни. Только ты знаешь ее подлинную историю, рассказанную самим... Гатомо.

   Обычай требовал не называть по имени недавно умершего, но в данных обстоятельствах никто на это не обратил внимания.

   Воины внимательно посмотрели на барона.

   – Ты никого не предашь, мой господин, – продолжал уговаривать его верный соратник. – В том, что ее схватили, уже нет никакой тайны. Нужно лишь протянуть время, чтобы ты оправился от ран.

   – Но Сайо сбежала! – выдал последний аргумент Токого.

   – Но ты мог об этом и не знать, – развел руками Когобо. – Решай, господин. Или мы здесь умрем вместе с тобой, или спасемся.

   – Давайте выйдем на поле, – вздохнув, велел барон.

   Среди деревьев показались всадники. Двое соратников с обнаженными мечами поддерживали господина с боков, еще двое держали лошадей.

   – Сдавайтесь! – на ломаном тонганском прокричал высокий мужчина с рыжими косами, падавшими на широкие, покрытые кольчугой плечи.

   Барон, заметив среди всадников тонган с красными лентами на шлемах, крикнул:

   – Я хочу говорить с господином Сакуро! Это очень важно!

   – Пайза есть? – крикнул дариец с косами.

   – Что? – растерялся барон.

   – Нет?!

   – Проведите меня к господину Сакуро! – вновь крикнул Токого, не зная, как отвечать на последний вопрос.

   Всадники приближались. Тогда барон выхватил меч и прижал его к шее.

   Удивленные преследователи остановили коней и стали совещаться.

   – Что ты делаешь, господин? – зашипел Когобо. – За чем?

   – Они должны уважать нас, – так же шепотом ответил барон.

   К ним медленно приблизился воин с красной лентой.

   – Кто ты такой, чтобы беседовать с нашим господином?

   – Я барон Гадуцо Токого, господин рыцаря Одо Гатомо.

   – Эти имена должны что-то значить для уважаемого господина Сакуро? – поинтересовался всадник, пристально разглядывая бледного как мел барона.

   – Да, – кивнул он. – Если уважаемый Сакуро-сей вдруг сразу не вспомнит, напомните ему о бое неподалеку от Нагаси.

   – Хорошо, – кивнул воин. – Но если ты побеспокоишь нашего господина зря, смерть твоя будет не легкой и медленной.

   – Я понимаю, господин, – поклонился Токого.

   Всадник что-то крикнул по дарийски. Степняки развернули коней.

   Военачальники по одному покидали шатер Великого Рекса. Совет окончен и теперь, наконец, можно предаться короткому заслуженному отдыху. Еще будучи конунгом одного из степных племен, молодой Бьерн по совету Бусо Сакуро завел порядок, когда предводители отрядов на другое утро после боя собирались, чтобы тщательно обсудить прошедшую схватку, разобраться в своих и чужих ошибках.

   В целом степной повелитель был доволен результатами вчерашней битвы. Тем не менее, он внимательно выслушал всех, по обычаю начиная с самых младших – командиров тысяч. По началу тонганам, присоединившимся к войску дарийцев, казалось варварством споры и гневные перепалки в присутствии правителя. Между тем Рекс спокойно пил чай, лишь иногда задавая наводящие и уточняющие вопросы.

   Сам он всегда говорил последним, и тогда становилось понятно, что Бьерн внимательно слушал каждого и делал выводы о его воинских талантах. Быстро разобравшись в этом, тонгане перестали робеть и стали более откровенно высказываться о недостатках боевых действий войск.

   – Приходи обедать, брат Сакуро, – пригласил Рекс, вставая с золоченого трона. – Хошар приготовит рис с жеребятиной, помнишь, как ты уплетал его на озере Альброн.

   Тонганин улыбнулся.

   – Сочту за четь разделить с тобой трапезу, мой Рекс.

   Он вышел из шатра и столкнулся с сыном. Молодой воин выглядел озабоченным.

   – Что случилось, Гасиго-сей?

   – Мой господин, – поклонился воин. – Утром мы взяли в плен барона Токого из сегуната Хайдаро. Он очень хочет тебя видеть.

   Сакуро поднял брови.

   – Он из наших? У него есть пайза?

   – Нет, мой господин, – покачал головой Гасиго. – Он говорит что-то о бое у Нагаси и о каком-то воине Гатомо.

   – Где он? – Сакуро оглянулся.

   – Он ранен, и я оставил барона и его людей вместе с другими пленными.

   – Пусть его сейчас же принесут в мой шатер, – распорядился отец. – И ты приходи.

   Двое воинов осторожно внесли носилки с раненым. Сакуро посмотрел на сына и кивнул на широкую лавку.

   Выпроводив лишних свидетелей, он взял табурет, и присев, спросил:

   – Что ты хотел мне рассказать, Токого-сей?

   Раненый облизал пересохшие губы.

   – Воды, мой господин Сакуро.

   По знаку отца Гасиго поднес барону чашку с холодной водой. Тот сделал несколько глотков и удовлетворенно кивнул.

   – Я слышал от Одо Гатомо о том, что произошло неподалеку от крепости Нагаси в самом конце войны, – заговорил барон.

   – Значит, он нарушил клятву? – презрительно скривил губы Сакуро.

   – Это не совсем так, – возразил барон. – Гатомо совершил уцью.

   – Ого! – вскинул брови Сакуро.

   И Токого заговорил. По ходу его рассказа старый военачальник все больше и больше хмурился, потом не выдержал и стал ходить по шатру.

   – Когда ты был в Канаго, Ёсионо все еще была в темнице? – резко прервал он барона, который уже начал повторяться.

   – Да, мой господин. Но её собирались везти в столицу. Если ты позволишь, я могу написать письмо моей сестре. Она сообщит, если ее уже увезли.

   – А кто она?

   – Жена Первого всадника сегуната.

   – Мусасибо Айоро?

   – Да.

   – Мы нашли его тело, – вступил в разговор Гасиго. – Храбрый воин. Он до конца защищал своего господина.

   – Сегун спасся? – не удержался от вопроса барон.

   – Кто из них? – чуть улыбнулся старший Сакуро.

   Токого отвел глаза.

   Отец взглянул на сына.

   – Мы знаем, что один из сегунов заперт в замке Икуцо-фами, а второму удалось скрыться с небольшим отрядом. Это его искали те воины, что нашли вас, – сказал Гасиго. – А кто из них кто, нам пока не известно.

   – Благодарю, мой господин, – прикрыл глаза барон.

   Сакуро посмотрел на раненого.

   – Ты готов служить Истинному Сыну Неба, Токого-сей?

   – Сначала мне нужно поправиться, мой господин, и уже только потом я решу...

   – Все ясно, – Сакуро остановился и внимательно посмотрел на барона. Тот с трудом выдержал этот пронзительный взгляд.

   – Я пришлю к тебе лекаря, Токого-сей, а о твоей сестре мы, возможно, поговорим позже.

   Он отступил в глубь шатра. Гасиго позвал воинов, и те вынесли носилки с бароном.

   Сын пристально посмотрел на озабоченного отца. Тот стоял на одном месте, глядя невидящими глазами в полотняную стену шатра. Гасиго еще немного потоптался, не решаясь прервать его размышления.

   – Надо поставить в известность Рекса, – наконец сказал Сакуро и посмотрел на сына. – Если он позволит, у тебя будет важное задание.

   – Я готов, мой господин, – поклонился Гасиго.

   В молодости Бьерн всегда приглашал разделить с ним трапезу друзей, знакомых или гостей. Но сейчас, когда начались проблемы со здоровьем, Рекс предпочитал обедать в одиночестве или в компании самых близких людей.

   Сакуро быстро прошел мимо застывших каменными изваяниями нирдманнов в глубь шатра, где за перегородкой располагались личные покои степного владыки.

   Старая служанка, тонганка почти тридцать лет назад попавшая в степь рабыней и служившая еще отцу Бьерна, накрывала на стол. Сам Рекс полулежал на заваленном мехами ложе и, подслеповато щурясь, читал какой-то свиток. Очевидно, письмо было чрезвычайно важным. Не смотря на то, что Фудзико все-таки удалось научить степного вождя грамоте, он предпочитал слушать писцов, а не портить глаза самому.

   – Мой Рекс, – Сакуро прижал ладонь к сердцу. Бьерн кивнул, продолжая смешно шевелить губами.

   – Здравствуй, Хошиах, – поприветствовал тонганин служанку.

   Старушка улыбнулась сморщенным лицом.

   – Здравствуй, мой господин, сегодня у нас твой любимый рис с мясом молодого жеребенка.

   Сакуро улыбнулся. Эту женщину Рекс давно считал членом семьи. Она делила с семьей Бьрна горести и невзгоды его бурной молодости, когда он младший сын вождя, изгнанный из племени старшим братом, скитался по степи в поисках пристанища. И даже когда враги вырезали семью Бьерна, и он остался всего лишь с двумя братьями и младшим сыном, рабыня вместе с ними бродила по степи, пока не вышли на лагерь тонганских изгнанников.

   Рекс встал и бросил письмо в жаровню с углями. Хмуро дождался, когда рисовая бумага сгорит дотла, и сел за стол. Хошиах, видя настроение господина, молча поставила перед ним деревянную миску с молочной кашей и тихо ушла за занавесь.

   У Сакуро рис в горле застрял. Он давно не видел владыку таким озабоченным.

   – Плохо, брат, – тихо проговорил Рекс. – У Акудзо вновь был приступ.

   Сакуро побледнел.

   – Он жив?

   – Да, кровотечение удалось остановить, – хмуро ответил Бьерн. – Но он очень слаб.

   – Бедная сестра, – тихо проговорил Сакуро. – Это все та первая зима. Мы делали все, чтобы уберечь сына нашего повелителя, но Вечное Небо все же послало ему болезнь.

   – То, что он тогда выжил уже чудо, – вздохнул Бьерн, ковыряясь в чашке. – Шаманы пророчили ему не больше пяти лет. Бедная Фудзико.

   – Прости, мой Рекс, – нахмурился Сакуро. – Но Акудзо не только твой названный сын и мой господин, но и Истинный Сын Неба. Его смерть может оттолкнуть от нас многих благородных воинов.

   – Я понимаю это, брат, – Бьерн взглянул на него. – Но для меня важнее то, что он сын моей любимой женщины. И его смерть будет сильным ударом для Фудзико.

   – Будем молиться, чтобы боги послали ему здоровье, – решительно сказал Рекс и, поморщившись, принялся за кашу.

   Сакуро стал лениво жевать душистый рассыпчатый рис с нежным мясом и пряными травами.

   – Я решил сам написать жене, – Бьер отложил ложку. – Мой подчерк может прочитать только она и мой писарь.

   Дариец чуть улыбнулся.

   – Тогда не забудь добавить, что есть сведения о Ёсионо, – ответил улыбкой тонганин.

   Бьерн нахмурился и вдруг вскинул брови.

   – Нашлась дочь?

   – Пока нет, – вздохнул Сакуро. – Мне сообщили, что ее происхождение раскрыто, и сейчас она томится в темнице замка Канаго.

   – Хошиах! – крикнул степняк.

   Служанка вышла из-за занавеса, вытирая руки.

   – Спасибо тебе, – поблагодарил ее Рекс. – Убери стол, он нам нужен.

   – Сейчас, мой господин, – кивнула женщина.

   Упругой походкой Бьерн подошел к сундуку и вытащил свернутую карту, нарисованную на толстом пергаменте.

   – Здесь? – толстый палец дарийца ткнул в аккуратно нарисованный замок у слияния двух рек.