Текст книги "Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 195 страниц) [доступный отрывок для чтения: 69 страниц]

   – Какого такого земляка! – чуть не заорал он. – Пьянствовал, собака!

   – Не ругайся! – строго проговорил Фусан, откладывая ложку. – Не хватилась госпожа и ладно. Садись, Матай, поешь.

   Художник взял со стола кувшинчик с краской и вышел из людской, громко хлопнув дверью.

   Поздно вечером Александра привычно заняла место у светильника. Разложила чистую тряпочку и открыла книгу.

   – Читаешь? – с нескрываемой издевкой спросил Матай, направляясь к выходу. Поскольку собеседник не остановился, Алекс промолчала.

   У самой двери переплетчик на миг задержался, очевидно, собираясь что-то сказать. Но передумал. Александра перевернула листок и углубилась в изучение очередного эпизода гражданской войны.

   Господа появились в усадьбе только на следующий день к обеду. Первый всадник сегуна прибыл в паланкине вместе с супругой. Правда, у Айоро хватило сил подняться в свою комнату. Но вот раздевать его пришлось уже слугам. По спальне перекатывались густые волны перегара.

   Сайо с удивлением смотрела на госпожу. Женщина устало махнула рукой.

   – С сотней прощался. Пусть спит. Прикажи, путь приготовят клюквенного морса и поставят на столике у кровати.

   – Да, моя госпожа, – кивнула девушка.

   – А я в баню, – потянулась опекунша. – И скажи, пусть несут обед. Я ужасно голодная.

   Пока Айоро с помощью Симары и Ции приводила себя в порядок, Токи и Тим быстро накрывали на стол.

   – Как все прошло, моя госпожа? – спросила воспитанница, накладывая себе рис с кусочками обжаренной курицы.

   – Замечательно! – ответила Айоро, отпивая добрый глоток красного вина. – Твой опекун теперь – Первый всадник сегуна! Нам приготовлены покои во дворце. Со дня на день будем переезжать.

   – А как же дом, усадьба? – растерялась девушка.

   – И дом, и усадьба никуда не денутся, – спокойно ответила женщина. – Правда, нам уже не нужно столько слуг.

   – И что с ними будет, госпожа?

   – Милая, – опекунша отодвинула тарелку. – Важнее, что будет с тобой?

   – А что случилось? – Сайо покраснела и опустила глаза.

   – У господина Айоро уже просили твоей руки, – ответила женщина.

   – Господин Ёсо?

   – И господин Бакуфо, – добавила опекунша.

   – Как господин Бакуфо? – не поняла девушка.

   – Обыкновенно, – пожала плечами Айоро. – Рыцарь Рамо Бакуфо просит твоей руки для своего сына Зосибо. А десятник стражи покоев сегуна просит для себя!

   Очевидно, у воспитанницы был такой растерянный вид, что женщина рассмеялась.

   – Ты бы хоть предупредила нас, что тебе оказывают знаки внимания столь знатные персоны. А то господин Айоро даже растерялся. Представляешь, не успел отойти господин Ёсо, как подходит к нему рыцарь Бакуфо, важный такой седой старик и просит за своего сына и наследника.

   – И что ответил господин Айоро? – спросила Сайо, чувствуя, как бешено колотится сердце.

   – Обещал подумать, – женщина взяла с тарелки пирожок. – Он теперь высокий сановник, пусть дожидаются.

   Благородные дамы заканчивали обедать, когда в комнату нерешительно вошла Симара.

   – Чего тебе? – вполне благожелательно спросила хозяйка.

   – Моя госпожа, – замялась служанка. – Переписчик Матай спрашивает, когда ты сможешь его выслушать.

   – А у него есть, что мне сказать? – развеселилась Айоро.

   – Он очень просит.

   – Скажи, вот выпьем чаю, и я его выслушаю, – пожала плечами женщина, удивленно переглянувшись с воспитанницей.

   – Очевидно, хочет что-то попросить, – предположила та.

   Робко войдя в комнату, Матай упал на колени и ткнулся лбом в пол.

   Женщины переглянулись. На губах Айоро заиграла улыбка.

   – Говори! – разрешила она.

   – Моя госпожа, я прошу отпустить меня, – пробормотал слуга, не поднимая головы. – И еще я хочу жениться.

   – Куда отпустить? – не поняла хозяйка.

   Матай поднял голову.

   – Меня зовут в мастерскую. Я ведь сапожник по первому ремеслу. Вот хозяин и зовет меня. Отпусти, госпожа! А если надо книги переплести, я приду. Только позови.

   – Тебе здесь плохо? – нахмурилась Айоро.

   Матай вновь ткнулся лбом в пол.

   – Что ты, добрая госпожа! Я счастлив служить тебе и твоему уважаемому супругу!

   – Тогда почему ты уходишь? – продолжала расспрашивать женщина.

   – Хозяин зовет меня с женой, – не поднимая глаз, ответил слуга. – Там и детишки пойдут.

   – А жена есть? – поинтересовалась Айоро.

   – У тебя прошу, госпожа, – ответил Матай.

   – У меня? – по настоящему удивилась хозяйка.

   – Она из твоего дома, – слуга вновь опустил голову.

   – Кто же это? – Айоро подалась вперед. – Неужели Симара?

   – Ция, моя госпожа, – пробормотал переплетчик.

   Благородные женщины переглянулись.

   – Ты хочешь взять в жены мою служанку? – нахмурившись, уточнила Сайо.

   -Да, моя госпожа, – без колебания ответил Матай. – Я готов назвать ее своей женой перед лицом Вечного Неба, обители тысячи богов!

   Аойро откинулась на спинку кресла и с усмешкой взглянула на воспитанницу.

   – И Ция согласна? – спросила та.

   – Конечно, моя госпожа, Сайо-ли, – приподнялся слуга. – Она за дверью ждет решения своей судьбы.

   – Зови! – опекунша отчего-то пришла в хорошее настроение.

   Едва войдя в комнату, Ция с грохотом рухнула на колени и на четвереньках поползла к госпожам.

   – Ты хочешь стать женой Матая? – спросила Айоро, легонько стукнув туфелькой об пол.

   Служанка остановилась.

   – Очень, моя добрая госпожа! Я хочу семью, детей, дом, счастья! Разреши мне выйти за него замуж, о Айоро-ли!

   Опекунша как-то очень не по-доброму взглянула на воспитанницу.

   – Ты прислуживаешь госпоже Сайо-ли. Проси ее.

   Ция еще сильнее заплакала.

   – Добрая, добрая госпожа Сайо! Отпусти свою рабу! Я хочу семью, я хочу детей! Мы с Матаем будем всю жизнь молить за тебя Вечные Небеса!

   "Только месяц назад так же плакала и умоляла взять в услужение, – с раздражением подумала Сайо. – И вот собирается уйти! Верно, говорят, что простолюдины не знают благодарности!" Вдруг она вспомнила две фигуры на скамье возле людской, радостный смех Алекса. Отлучки Ции по вечерам. Девушка бросила взгляд на Матая. Слуга, затаив дыхание, ждал ее слов. Где-то в глубине души зашевелилось странное чувство понимания. Мило улыбнувшись, Сайо сказала:

   – Если моя госпожа Айоро не возражает, можешь идти со своим женихом, куда хочешь.

   В глазах переплетчика вспыхнуло такое неприкрытое разочарование, что девушка с трудом удержалась от улыбки.

   – Вы слышали, что сказала госпожа? – сухо спросила Айоро. – Идите. Я поговорю с господином.

   Едва за счастливыми влюбленными закрылась дверь, опекунша строго спросила:

   – Ты так просила за эту девчонку, а сейчас спокойно терпишь ее уход? Прослужила только месяц и вот так просто уходит. Замуж ей, видите ли, хочется! А ты так равнодушно к этому относишься? Почему, я не понимаю?

   – Мой первый учитель, преподобный Кимцзы, говорил, что никто не может так наказать человека, как он сам. Эта дурочка выбрала не самую лучшую пару для семейной жизни. И она это очень скоро поймет, – ответила Сайо, глядя в глаза опекунше. – К тому же, мне показалось, что этот пройдоха никак не ожидал, что я ее отпущу.

   – Думаешь, слуга играл с нами? – нахмурилась опекунша. – Тогда его надо прибить как муху!

   – Нельзя наказывать за недоказанную вину, – напомнила девушка и добавила, пожав плечами. – Может быть, это только мое предположение. А если нет, то пусть знает, как обманывать благородных господ!

   Айоро взглянула на воспитанницу и задумалась.

   – В любом случае тебе необходима служанка! – проговорила она, наконец.

   – Если ты так считаешь, моя госпожа,– пожала плечами Сайо.

   – А как ты думаешь? – нахмурилась опекунша.

   – Хвала Вечному Небу, господин Айоро хорошо себя чувствует, – напомнила девушка. – И, как мне кажется, больше не нуждается в услугах Симары.

   Опекунша рассмеялась.

   – Ты хочешь как можно скорее выгнать эту девчонку?

   Сайо скромно потупила зеленые глазки.

   – От тебя ничего невозможно скрыть, моя госпожа.

   – Вот когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, – наставительно проговорила женщина. – Тогда и ты сможешь легко разбираться в поступках окружающих.

   Она поднялась.

   – Пойду, прилягу, а то эти праздники так утомляют.

   Сайо поклонилась. Женщина неторопливо направилась наверх. Девушка мысленно улыбнулась. Спасибо, Мастерица Роза.

   Девушка действительно не хотела видеть Цию. Но, вовсе не из-за "предательства". Просто ей было противно вспоминать, как унижалась служанка, когда просилась на службу. И точно так же она вела себя сейчас. Очень грустно, что у такого храброго воина как Сабуро такая противная дочь.

   Сайо встала и направилась в кабинет. Полученная информация требовала углубленного размышления. А за письменным столом Айоро ей почему-то очень хорошо думалось.

   Бакуфо или Ёсо? Кому отдать предпочтение? И главное, что думает по этому поводу господин Айоро? Придворная дама, или хозяйка замка? Вопросы, вопросы... Через четверть часа она с удивлением поняла, что не хочет быть ни той, ни другой.

   "Может быть, я просто еще очень молода? Поэтому меня не привлекают радости брака, – грустно думала Сайо, глядя на разложенные по столу письменные принадлежности. – Вот только господин Айоро вряд ли это поймет".

   У Бакуфо еще жив отец. Но один свекор все же лучше, чем десятки хитрых и завистливых придворных. Да и сам Зосибо гораздо симпатичнее десятника стражи покоев.

   Господин Айоро отнесся с полным равнодушием к желанию слуг покинуть усадьбу.

   – Пусть катятся, – махнул он рукой, зачерпывая из глубокой чашки острую капусту. Рюмочка водки привела его расстроенный организм в порядок, и теперь он стремительно насыщался.

   – Я думаю, в этом доме нужно оставить три – четыре человека, чтобы содержали его в порядке, – проговорил он, откладывая в сторону тарелку. – А остальных взять во дворец.

   – Но тогда здесь должен быть управитель, – проговорила госпожа. – Мы же возьмем Сайо с собой.

   – О Сайо будет отдельный разговор! – грубо оборвал супругу Первый всадник. – А управитель есть. Соратника Каямо из моей бывшей сотни мучают старые раны. Воин из него уже никудышный, а вот управитель может получиться неплохой.

   – Как скажешь, мой господин, – кивнула головой Айоро.

   Сайо скромно молчала. После позднего обеда все семейство поднялось в кабинет.

   Усевшись в кресло и опершись локтями о стол, господин окинул притихших женщин пристальным взором.

   – Два почтенных и достойных человека просят у меня руки Сайо. А я ни сном, ни духом. К разговору с десятником Ёсо я хотя бы был готов. Его прогулка с тобой в нашем саду уже говорит о многом. Но вот слова рыцаря Бакуфо стали для меня полной неожиданностью.

   Мужчина замолчал, видимо ожидая реакции воспитанницы.

   – Да, мы танцевали с господином Бакуфо на дне рождения Тойо, – вежливо поклонившись, проговорила Сайо. – Но никаких разговоров о замужестве он не заводил. Для меня это не меньшая неожиданность, чем для тебя, Айоро-сей.

   – Вполне может быть, – к удивлению девушки легко согласился опекун. – И все же, кому я должен отдать тебя в жены?

   – Я приму любое твое решение, мой господин Айоро-сей, – скромно потупила глазки Сайо. – Я верю в твой ум и жизненный опыт.

   Первый всадник крякнул и посмотрел на жену.

   – И все-таки, – мягко сказала та. – С кем бы ты хотела жить?

   – Я еще так молода и совершенно не готова к семейной жизни, – все еще не поднимая взгляд, ответила Сайо. – Может быть, стоит немного подождать?

   – Тебе четырнадцать, – безапелляционно заявила опекунша. – И ты вполне подходишь для брака.

   – Если ты так считаешь, моя госпожа, – поклонилась девушка.

   – Не только я так считаю,– поправила Айоро.

   – Женихам ты пришлась вполне по вкусу, – прервал супругу опекун. – А так же их ближайшим родственницам.

   – Как это? – удивленно вскинула брови Сайо.

   Супруги переглянулись.

   – На день рожденья своей дочери господин Тойо пригласил неженатых молодых людей, – стала объяснять госпожа Айоро. – Ты должна понимать, что праздник – лучшее место для знакомства будущих благородных супругов. Те из приглашенных, кто пришел с целью подыскать себе супругу, привозят своих родственниц. Матерей, старших сестер, тетушек.

   – Но я никого не видела, – пробормотала удивленная девушка.

   – А что им делать на празднике? – вскинула голову опекунша. – Они должны оценить выбор молодого человека с женской точки зрения. Ты понимаешь?

   – Не совсем, – покачала головой Сайо.

   – В бане, где вы плескались с подругами, есть незаметные дырочки, – пояснил Айоро.

   – Чужие тетки видели меня голой! – вскричала девушка.

   – И не только тетки, но и женихи, – гулко рассмеялся опекун, глядя, как стремительно краснеет его воспитанница.

   – Тех, кого оставляют ночевать во дворце, – наставительно проговорила опекунша. – Уже выбрали. Только мы не знали, кто.

   – А Фанико Тойо знала об этом? – спросила Сайо, придя в себя. Подумаешь, смотрели на нее. Ей нечего стыдиться своего тела, молодого и красивого.

   – Конечно, нет, – вскинула брови Айоро. – И ты должна поклясться, что никому не скажешь.

   Девушка, не задумываясь, дала подобную клятву.

   – Вот теперь, когда ты все знаешь, – проговорил опекун. – Я все же хочу услышать о твоем выборе. Вдруг он совпадет с моим?

   Мужчина рассмеялся.

   Сайо смело взглянула ему в глаза.

   – Положение жены десятника стражи покоев его высочества, безусловно, очень высокое. Но быть супругой землевладельца, все же надежнее.

   Супруги переглянулись.

   Александра привычно разложила на столе чистую тряпочку и приготовилась почитать на сон грядущий.

   – Убери, а то еще испачкаем, – громко проговорил Матай, ставя на стол большую корзину.

   – Чего это ты задумал? – ворчливо спросил Фусан.

   Переплетчик достал большую глиняную бутыль, две вареные курицы и стопку черствых лепешек.

   Алекс быстро убрала книгу.

   – Покидаю я вас! – весело сказал переплетчик.

   Слуги замерли.

   – Куда это ты собрался? – задал еще один вопрос Фусан.

   – Ухожу работать в пригород, – гордо ответил Матай. – Господа Айоро отпустили меня и мою жену!

   – И когда только жениться успел? – изумился Тотига, глядя, как переплетчик выставляет на стол большой кувшин. Он сорвал кусок облезлой шкуры с широкого горлышка, и по людской поплыл аромат густого пива.

   – Вчера перед лицом Вечного Неба мы произнесли клятву верности и послушания! – Матай криво усмехнулся, глядя на Александру.

   – И кто же эта счастливая? – спросила она, уже предчувствуя ответ.

   – Эй, женушка! – крикнул переплетчик. – Покажись!

   В дверях людской показалась пунцовая от смущения Ция.

   Алекс засмеялась:

   – Поздравляю! Тебя Матай и тебя Ция! Вы так удивительно подходите друг другу. Рад, очень рад за тебя Матай!

   Слушая сей восторженный монолог, слуги застыли от удивления.

   – Эх, жаль, подарить вам нечего! Что же ты не предупредил? Уж я бы обязательно расстарался!

   – Да как-то не подумали, – пробормотала Ция, глядя на супруга.

   – Давай за стол, Алекс, – радушно пригласил тот. – Всех приглашаю выпить и закусить.

   В маленьком кувшинчике оказалась водка. Фусан, как старейший из собравшихся за столом, толкнул прочувственную речь, пожелав прибавления семейства и капиталов. Потом уже просто пили и ели.

   – Как же тебя господа отпустили? – приставал к Матаю художник. – У них же заказ не готов. Четыре тома.

   – Я сказал, что если будет нужно, приду и сделаю! – гордо ответил переплетчик.

   – А где работать то будешь? – спросил Фусан. – Место есть?

   – Мастерская у меня будет,– ответил Матай, обведя притихших слуг "орлиным" взглядом. – Сапоги буду шить, футляры кожаные. А жена украшать их будет. Правда, Ция?

   – Конечно, мой господин, – как-то неуверенно улыбнулась девушка.

   – Во! – переплетчик поднял палец. – Я теперь ей господин. Только я.

   – А жить где? – не отставал Фусан.

   – Там же, где и работать, – увильнул от прямого ответа Матай.

   – Скажи, чего скрываешь? Да говори! Как же тебя искать, если что?

   – Моя мастерская будет в доме госпожи Махаро! – не устоял под объединенным натиском слуг переплетчик.

   Александре все стало ясно. Вот о чем они так долго говорили в тот день, когда бывшая управительница покинула усадьбу Айоро. А может быть еще раньше, вспомнила она таинственные визиты переплетчика в комнату Махаро.

   Курица оказалась такой острой, что кувшин с пивом опустел очень быстро. Южир уселся в обнимку с новобрачным и что-то с пьяным упорством внушал будущему мужу. Переплетчик апатично слушал, прикладываясь к кружке. Вдруг он с удивлением обнаружил, что она пустая.

   – Эй! – стукнул Матай кулаком по столу. – Жена! А ну, принеси мужу выпить! Живо, я сказал!

   – Так нет же больше ничего,– растерянно пролепетала Ция.

   – У Микана попроси, – настаивал пьяненький супруг. – Скажи, в долг. Я отдам.

   Девушка, вздохнув, вышла из людской.

   – Все видели? – Матай обвел слуг гордым взором. – Что скажу, то и делает! Скажу в огонь прыгнуть – прыгнет!

   – Повезло тебе с женой, – проговорил конюх. – Красивая и покорная.

   Алекс страшно хотела пить, но мешать водку с пивом в преддверии возможной драки очень не хотелось. Она встала и направилась к выходу. В коротком коридорчике стояла кадка с водой. Александра с наслаждением выпила большой ковш, когда появилась Ция. Прижимая к груди кувшин с водкой, она, не поднимая глаз, прошмыгнула мимо Алекс. Та только усмехнулась.

   Завершился "свадебный ужин", как и положено, скандалом. Молодой муж настаивал на немедленном исполнении супружеского долга, однако жена возражала, ссылаясь на служебные обязанности. Ция должна была ночевать в комнате Сайо.

   С помощью Фусана, Южира и других слуг нетерпеливый молодожен был препровожден в свой закуток, где очень скоро заснул, сотрясая прохладный воздух людской могучим, переливчатым храпом.

   Утром молодая семья перебиралась к новому месту жительства. Одетый в новую куртку Матай шел впереди, а за ним семенила навьюченная узлами Ция.

   Александра несла от ворот корзинку с углем. Поравнявшись с ней, переплетчик вдруг остановился и взглянул на лениво прохаживавшегося в десяти шагах соратника.

   – Эй, Алекс! – вдруг, окликнул ее Матай.

   – Чего? – насторожилась Александра.

   – Знаешь, что я сделаю, когда мы с Цией придем домой? – спросил он, и его опухшее с похмелья лицо разломила похабная улыбка.

   – Мне без разницы, – ответила Алекс, опуская корзинку и сдвигаясь так, чтобы заслониться спиной от любопытных взглядов воина.

   – Возьму ее за волосы, – проговорил Матай. – Сорву...

   Александра не более минуты слушала его убогие эротические фантазии. Корзинка быстро оказалась на земле, а пальцы ее руки клещами вцепились в горло помертвевшего от страха переплетчика. Хотя со стороны ворот все выглядело вполне невинно. Стоят два друга и мило беседуют.

   Увидев, какая беда стряслась с любимым супругом, Ция вскрикнула. Алекс бросила в ее сторону презрительный взгляд.

   – Торопишься стать вдовой?

   Девушка решительно замотала головой.

   – Мало того, что ты меня унизил, Матай, – тихо проговорила Александра, впустив немного воздуха в легкие переплетчика. – Ты всерьез подумал, что эта дура интересует меня как женщина. Две ошибки слишком много даже для такого тупицы. Знай, мне совершенно без разницы, что, где и как ты сделаешь со своей законной супругой. Но если ты еще раз попадешься на моем пути, она и тебя перестанет интересовать как женщина. Я ясно излагаю?

   Слуга часто-часто закивал.

   – Проваливай! – Алекс отпустила горло несчастного и взялась за ручки корзинки.

   – Счастья вам, – крикнула она, когда Матай с супругой бегом выбегали за ворота усадьбы.

   Столица Тонгайской империи город Тонго располагался в самом центре страны на слабо всхолмленной равнине, прорезанной двумя реками Желтой и Голубой. Как и столицы сегунатов, он состоял из двух частей: пригорода, окруженного деревянной стеной, и Дворца Небесного Трона.

   Как и везде, пригород населяли мастеровые, купцы, отставные соратники и люди исскуства: художники, воры, поэты, философы, танцоры и грабители. После войны с Самозванцем Пригород переживал период бурного роста, и уже сейчас лачуги и хижины строились далеко за городской стеной.

   Дворец Небесного Трона, наоборот, практически не перестраивался последние сто – сто пятьдесят лет. Служа резиденцией Сына Неба восемь столетий, он разросся за это время от маленького павильона до гигантского комплекса зданий, парков, прудов и императорского зверинца, где содержались самые редкие звери. Все это пространство окружала высокая стена и ров с выложенными кирпичом берегами. Стена имела толщину в пятьдесят шагов. В ней располагались склады припасов, явные и тайные тюрьмы, казармы императорских телохранителей.

   Дворец служил не только местом жительства императора, но и центром управления страной. В северо-западной части комплекса находились несколько зданий, составлявших Канцелярию Сына Неба. Три тысячи чиновников самого разного ранга под руководством Канцлера трудились над укреплением власти Повелителя.

   В те времена, когда власть Сына Неба ограничивалась стенами дворца, это была чисто декоративная должность, не дававшая её обладателю ничего кроме пустых церемониальных привилегий. Однако в последние годы роль чиновничества все более и более возрастала. Особенно большим влиянием стал пользоваться Канцлер и его подчиненные в царствование Агарито. Вот уже восемь лет должность главного чиновника занимал Дариво Цунумото.

   Человек не самого знатного рода, он служил во время войны с Самозванцем главой доносчиков. Позже преобразовав службу в Тайное Око Сына Неба, он пользовался полным доверием императора. Несмотря на преклонный возраст, Канцлер прекрасно справлялся со своими обязанностями, являясь надежной опорой Сыну Неба.

   Рабочее место себе Цунумото оборудовал в павильоне посредине пруда. Огромные застекленные окна пропускали много света, но надежно защищали от сквозняков, а вода вокруг не давала возможности незаметно приблизиться и подслушать разговоры главного чиновника со своими подчиненными.

   С трудом заставляя себя не щуриться от бьющих в лицо солнечных лучей, Чубсо преданно смотрел на Канцлера. Полный, круглолицый старик с редкой бородкой задумчиво поигрывал перстнем.

   Роно старался даже дышать через раз. Преодолев все препятствия и невзгоды, он все же добрался до столицы. Как Тайное Око Сына Неба он имел право на личную встречу с Канцлером, однако чиновники Канцелярии, оберегая покой своего начальника, заставили Чубсо прождать обещанной встречи восемь дней.

   Цунумото внимательно выслушал подчиненного и погрузился в размышления. Злые языки утверждали, что он мог вот так часами сидеть, изводя посетителей своим молчанием.

   – Значит, кроме факта подделки документов и показания свидетеля, у тебя ничего нет? – вдруг спросил он.

   – Нет, мой господин, – согласился Чубсо. – Но ведь я и не утверждаю, что девчонка дочь Самозванца или его жены. Мне лишь нужны полномочия, чтобы провести полноценное расследование. Поскольку здесь затронуты интересы высокопоставленных людей, я не мог действовать на свой страх и риск.

   – Разумно, – неожиданно одобрил Канцлер и, придвинув листок бумаги, быстро заговорил. – Я напишу тебе пропуск в архив Тайного Ока. Даю тебе два дня. Если за это время ты сумеешь отыскать хоть какое-то упоминание о дочери Фудзико, мы продолжим разговор. Если нет, ты вернешься к месту службы.

   – Я понял, мой господин, – Чубсо с поклоном принял сложенный вчетверо лист бумаги, и сделав еще один поклон, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Пройдя по ажурному мостику, он обратил внимание на огромных карпов, лениво шевелящих плавниками в прозрачной воде искусственного пруда. "Говорят, их откармливают мясом заключенных", – некстати вспомнилась ему одна из дворцовых сплетен.

   Стоявший на посту бодигар равнодушно посмотрел на замешкавшегося чиновника сквозь узкие прорези шлема.

   Чубсо знал дорогу. Пройдя через комнаты, где молодые чиновники постигали тонкую науку сыска, а их старшие товарищи занимались обработкой донесений и доносов, он добрался до дверей архива, у которых его бесцеремонно остановила охрана. Прочитав записку Канцлера, воины отступили, освобождая проход. В крошечном закутке за крошечным столом с толстой книгой и бронзовой чернильницей откровенно скучал крупный, остроносый человек в одежде дворцового слуги. За его спиной из стены торчали четыре толстых рычага.

   Увидев Чубсо, носатый лениво встал и поклонился. Ни слова не говоря, гость протянул пропуск.

   – Подождите, мой господин, – попросил человек, усаживаясь за стол.

   Чубсо оглянулся. Круглая комната с каменными стенами и полом, всего одна дверь и три светильника, подвешенные на цепях к потолку. Носатый занес данные гостя в книгу и с поклоном протянул листок.

   – Прошу тебя отвернуться, мой господин, – мягко, но решительно проговорил человек. – Прости, таков порядок.

   Чубсо не стал унижать себя спором с простолюдином. За его спиной заскрежетали цепи и шестерни. Часть кладки стены повернулась вокруг своей оси. Открылся темный проход, откуда пахнуло теплом. Послышались далекие шаркающие шаги. Мелькнул тусклый свет. В проходе появился тощий старик в грязном шелковом халате с бумажным фонарем.

   – Сюда, мой господин, – пригласил он Чубсо.

   Они вновь стали спускаться в таинственные недра дворца. На этот раз путь оказался близким. Еще одна дверь с подвешенным над ней колокольчиком и длинные, уходящие в темноту стеллажи, заполненные свитками и кипами бумаг. Рядом с дверью стоял большой письменный стол с пятирожковым светильником и чернильницей. Чуть в стороне узкая лежанка и ширма.

   – У тебя два дня, мой господин, – проговорил старик. – Работать будешь за столом, спать на лежанке, еду я буду приносить из дворцовой кухни, горшок за ширмой. Если я нужен, позвонишь в колокольчик.

   – Я что отсюда не выйду? – даже растерялся Чубсо.

   – Если ты уже нашел, что тебе нужно, можешь уходить прямо сейчас, – равнодушно проговорил старик, направляясь в темноту.

   – Эй! Ты, – крикнул чиновник. – Как тебя?

   – Просто, Хранитель, мой господин, – остановился тот.

   – Мне нужна помощь, – сказал Чубсо. – Я здесь первый раз и не знаю, где и что лежит.

   – Хорошо, мой господин, – кивнул Хранитель. – Спрашивай.

   Старик был слишком слаб, чтобы таскать толстые пачки бумаг, но он безошибочно указывал, где лежат материалы по тому или иному делу.

   Повинуясь ему одному ведомым признакам, он распрощался с Чубсо и отправился за обедом, а чиновник с головой погрузился в чтение доносов, протоколов допросов, донесений агентов и докладов разведчиков. Постепенно перед ним разворачивалась картина повального доносительства. Слуги за пару "сов" раскрывали все тайны господ. Соратники предпочитали серебро или золото. Сыновья торопились вступить в права наследства и уличали отцов в связях с Самозванцем. На удивление много доносов было от женщин. Жены, сестры, любовницы, кто из мести, кто за деньги продавали своих мужчин.

   Вот только никаких подтверждений наличия у Сакуро дочери Чубсо так и не нашел. Быстро проглотив холодный рис, он с новыми силами пустился на поиски.

   Его энтузиазм заразил даже невозмутимого Хранителя. Именно с его помощью уже в самом конце дня, когда глаза стало ломить от тусклого света, Чубсо отыскал протокол допроса одного из дворцовых слуг, служивших при Самозванце. Он утверждал, что после занятия столицы, тогда еще любовница Аматомо вдруг куда-то исчезла и пропадала почти пять месяцев.

   Для Чубсо этого было бы достаточно, но он чувствовал, что Канцлеру необходимо отыскать более конкретное свидетельство.

   Чиновник долго ворочался на тощем тюфяке, пытаясь уснуть. Сухой и теплый воздух подземелья вытягивал из организма воду, но Хранитель принес только один кувшин. Не удивительно, что, чуть-чуть подремав, Чубсо вновь вернулся к чтению бумаг. И Вечное Небо долгое время посылавшее ему только неприятности, не могло не оценить такого упорства. Одна из дворцовых служанок показала на допросе, что Фудзико в разговоре с Самозванцем несколько раз упомянула "нашу девочку".

   Тщательно переписав протокол допроса, Чубсо дал его прочитать Хранителю. Тот заверил листки и поздравил молодого чиновника с несомненной удачей.

   На утро, наступление которого Хранитель опять же узнавал по каким-то ему одному ведомым приметам, Чубсо потребовал у него теплой воды.

   – Не могу же я предстать перед очи Канцлера небритым и с грязной рожей, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд старика.

   Хранитель кивнул и ушел наверх. Вернулся он очень скоро. Принес узкогорлый медный кувшин с горячей водой, бритву, помазок и зеркало.

   Приведя себя в порядок, Чубсо попрощался с Хранителем, получил отметку на пропуске от сидящего за столом слуги и вышел. Молчаливые бодигары, охранявшие вход в архив, взяли у него бумагу Канцлера.

   – Такой порядок, мой господин, – сочным басом пояснил один из воинов. – Она тебе больше не понадобится.

   Проходя по комнатам службы, он с удивлением заметил, что обычно трудолюбиво торчавшие за своими столами чиновники толпились в проходе, внимательно слушая какого-то человека.

   "Очевидно, какая-то важная новость, – подумал Роно. – Может заговор раскрыли, или еще что".

   В высоких коридорах Канцелярии тоже царила странная суета. Обычно чинные и даже слегка медлительные служащие метались как кошки на собачьей свадьбе. Мелькали доспехи воинов и запыленные плащи гонцов.

   В Малом зале ожидания приемов было пустынно. Как правило, тут всегда толпились просители и докладчики со всех концов империи. Сейчас же толстый распорядитель зала откровенно скучал за своим столом, время от времени растягивая рот в долгом заразном зевке. Увидев Чубсо, он от удивления забыл захлопнуть полную гнилых зубов пасть.

   – Почему никого нет, господин? – спросил не на шутку озадаченный Роно. Распорядитель опомнился.

   – Сегодня же Канцелярия не принимает, мой господин. Как ты вообще сюда попал?

   – Я работал в архиве, – пояснил Чубсо. – И сегодня должен был встретиться с его светлостью Канцлером.

   – Боюсь, он не сможет тебя сегодня принять, – покачал круглой головой распорядитель.

   – Мне назначено! – с нажимом проговорил Роно.

   – Посиди, мой господин, – толстяк радушно показал руками на толстые оббитые мягким плюшем лавки. – Я узнаю.

   "Что же случилось, если Канцелярия Сына Неба отменила прием?" – подумал служитель Тайного Ока и почувствовал сильное беспокойство.