Текст книги "Химическая свадьба (СИ)"

Автор книги: Vilriel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 88 страниц)

– Меня больше беспокоит сейчас опасность того, что Ива наделает глупостей, – негромко постучал черенком вилки по бортику тарелки Янко.

– Что-о? Каких глупостей? – уставилась на него Иванна.

– Ну, сама Игоря искать бросишься, в партизаны подашься – ты вообще изобретательна, – пожал плечами Янко. – Предчувствие нехорошее.

Иванна выразительно скривилась и уверила, что оба предложенных варианта суть натуральные глупости и вообще, от её работы в лаборатории делу мира во всём мире будет много больше проку. Янко с сомнением посмотрел на подругу, но охотно сменил тему.

Снейп был последователен и верен слову: в ближайшие выходные после разговора с Адей он связался по зеркалу с Иванной и лично повторил всё ей.

– Сами понимаете, ничего личного. Просто не хочу вас подставлять, – подвёл итог он.

– Вы так трогательно себе противоречите, – проворчала Иванна. – …да, вы правы. Так будет лучше.

Снейп, который явно ожидал потока возражений, сделал удивлённое лицо. Иванна не сдержала усмешку и продолжила:

– Вот только полностью прекращать контакты нельзя, будет выглядеть подозрительно, если мы резко перестанем переписываться. Вы же способны на пару-тройку писем? Потом напишете, что заняты, учебный год, всё такое, – нехотя предложила она.

– Я порой забываю, что вы умеете быть весьма разумным человеком, – признал Снейп. – И уж точно не ожидал, что вы проявите это качество сейчас… Да, кстати, буду очень признателен, если вы подумаете, как можно скрыть магический фон ваших рисунков, – сменил тему он, прежде чем Иванна прокомментировала его «комплименты». – Есть риск, что Тёмный лорд обратит на него внимание. Чем я только думал, соглашаясь на это? – хмуро буркнул он. – Если у вас не будет времени, просто пришлите мне рецептуры состава, которым вы наносили рисунки, и я попробую самостоятельно придумать смывку.

– Я придумаю что-нибудь в ближайшее время, – пообещала Иванна, проглотив колкий комментарий о том, что думать ему нужно было ещё в школьные годы.

Тем не менее, правота его в отношении магического фона рисунков была неоспорима, и оставалось только досадовать на то, что никто не спохватился раньше.

Они договорились, что Снейп вышлет ей всё, что могло бы скомпрометировать их большие, чем чисто профессиональные, отношения, и условились о приблизительном содержании дальнейшей переписки и системе шифра – если понадобится предупредить об опасности, попросить помощи и тому подобное.

Над проблемой магического фона рисунков Иванна взялась ломать голову незамедлительно. Решение нужно было найти быстро, а обсуждать проблему с друзьями она не хотела – лишние свидетели тут совершенно ни к чему. Вариант стереть орнаменты она отмела сразу – даже если составить подходящий «растворитель», оставшиеся после него следы будут выглядеть не менее подозрительно, чем сам орнамент. Идея нужна была чем проще, тем лучше. К счастью, осенило Иванну в тот же день, на вечернем совещании.

После того, как руководители косметических и экспериментальных направлений и даже сотрудник вивария на тему иванниных хомяков отчитались и получили ценные указания, Адя, являя собой аллегорию фразы «я же говорила», вручила Янко пергамент, оказавшийся рекламацией на снадобье из очередной экспериментальной линейки продукции – Спортивную Разогревающую Растирку. Претензия покупателя, коим оказался какой-то полупрофессиональный квиддичист, состояла в том, что его сняли с важной игры сезона, уличив в применении допинга: Растирка при проверке на применение запрещённых веществ и заклятий давала реакцию сильнее Феликс Фелициса, при том, что в составе её не было ровно ничего криминального.

– Ерунда, – отмахнулся Янко, пробежав глазами текст.

– Ничего не ерунда, а огромный сегмент рынка! – возмутилась Адя. – Надо было тщательнее всё проверять, это либо косяк формулы, либо какое-то взаимодействие. Нужно расследовать этот случай и впредь тщательнее проверять продукцию перед выпуском. Тем более, если мы хотим запустить линию целебных снадобий.

– Не-е-е, тут даже нечего поверять, – уверенно замотал головою Янко. – Я тебе и так скажу, что фонит – это однозначно ложная ядоглавка. Она под ядоглавку настоящую так маскируется.

– Там вообще-то щекотуха уклоняющаяся, она настроение улучшает – это её скорее могли за допинг счесть, – подала голос Иванна. – А вообще, дались вам эти спортсмены: то парфюм им, то замазку… сделаем для них другую формулу, с учетом всего, а эту будем садоводам и туристам всяким продавать.

Отчёты она слушала вполуха, а сейчас, когда в комнате осталось только их трое, вообще сидела, уставившись в окно, рассеянно листая доклад по хомячкам и продолжая размышлять о средстве для Снейпа.

– Во, и правда, пусть себе фонит до посинения, – поддержал её Янко. – Молодец, ты почаще давай голову задействуй, хорошо выходит! – похвалил он. – Надо, кстати, по-быстрому добавить информацию в описание, а то народ состав не читает, а если и читает – выводы не делает.

Под ворчание Ади о неэффективном подходе к бизнесу, Иванна, зацепившаяся за слово «фонит» в сочетании с комплиментом Янко, почти слово в слово повторившего за Снейпом, вдруг поняла, что нашла решение.

– Янко, помнишь, у нас была наработка мази для суставов? – оставив в покое хомяков, она лихорадочно постукивала пальцами по подлокотнику.

– Ага. Она ещё малоэффективной нам показалась, – кивнул Янко.

– А давай в неё напихаем всякой фонящей пустышки? Не спрашивай зачем, это эксперимент.

Если Тёмный лорд что-то смыслит в зельях, то уж точно не в таких скучных, как мазь от ревматизма. Уже на следующий день Иванна отправила сову с очаровательной перламутровой баночкой с надписью «Противоревматическая Притирка» и бодрым практически пустопорожним письмом, где рассказывала о несекретных планах холдинга по новым разработкам и интересовалась здоровьем Снейпа, которого якобы мучили боли в суставах и спине. То, что он верно истолкует назначение снадобья, Иванна не сомневалась. Ещё ей очень хотелось пошутить насчёт свечей от геморроя, но подходящей формы в голову не пришло, и она с грустью отказалась от этой идеи.

В ответном письме Снейп выразил благодарность за участие и заботу, пожаловался на учебные нагрузки и задал несколько бессмысленных, но весьма серьёзно выглядящих для несведущего читателя вопросов по работе. На удивление небрежно вырванную из записной книжки «двустороннюю» страницу, приложенную к письму, он не упомянул и словом. Иванна, внимательно осмотрев листок и сравнив его со страницами своей записной книжки, обнаружила, что в книжке Снейпа осталась полоса бумаги шириной примерно с палец. Это давало дополнительную, пусть и серьёзно ограниченную, но всё же надёжную возможность держать связь.

Прибывшее днём позже письмо от Смитов повергло Иванну в удивление своей формальностью и бессодержательностью – словно они под диктовку Снейпа писали. Основной линией были те же жалобы на загруженность учёбой и подготовкой к экзаменам, так что с ответом Иванна решила повременить, подозревая, что что-то тут не так.

Февраль ознаменовался постепенным, но уже совершенно неоспоримым ухудшением. В прессе стало появляться всё больше тревожных новостей: маггловская пестрела заметками о «несчастных случаях», магическая, особенно британская, недвусмысленно писала об исчезновениях людей. Иванна завела карту Европы, где булавками отмечала места наиболее подозрительных инцидентов; карта сначала висела в её комнате, но вскоре переехала в офис: слишком уж угнетающую для любования на сон грядущий картину собой являла.

Сова от Елизаветы помимо письма матери доставила открытку и потрёпанный конверт с британскими марками и штемпелями Почты Сербии. В письме Елизавета поясняла, что открытку принесли ещё в прошлом году, просто руки всё не доходили её переправить, а письмо пришло буквально вчера, изрядно поскитавшись по стране и найдя адресата не иначе как чудом: маггловский адрес Мачкевичей на конверте был указан неправильно.

Открытку, на которой красовалось старинное чёрно-белое фото какого-то индустриального здания в викторианском стиле, прислала Иляна. На обороте было написано, что она таки доехала до своего родного города и навестила родителей и кота, в связи с чем передаёт Иванне большой привет. Иванна решила при первом удобном случае отправить Иляне ответную открытку из Белграда и перешла к письму, авторами которого оказались Смиты.

В отличии от посланного совой, это письмо без обиняков описывало идиотическое положение вещей в Хогвартсе. Стало ясно, что прошлое письмо было настолько формально, что они писали его Прытко-пишущим пером, тогда как здесь почерк несколько раз менялся с одного на другой и обратно. Перспектива скорейшего окончания учёбы одновременно и радовала, и тревожила, точнее, тревожились они за Снейпа, который пребывал в перманентно отвратительном расположении духа: мало того, что ему (как, впрочем, и остальным преподавателям) не давала покоя Долорес Амбридж с её декретами об образовании, так ещё пришлось вести индивидуальные занятия с Поттером, причём маскируется всё под отработки. Это обстоятельство Смитов возмущало особо, так как они свято верили, что на месте Поттера, которому вообще не нужны углублённые знания о зельях, должны были быть они. Снейп, когда они попытались обсудить это с ним, сообщил, что это не их, Смитов, дело, из чего они заключили, что занятия проходят не иначе как по секретному распоряжению Дамблдора. Дочитав письмо, Иванна не смогла сдержать смеха: сообщив ещё раз, что корреспонденцию могут увидеть чужие глаза, для обеспечения конфиденциальности дальнейшей переписки Смиты предлагали использовать иносказания, например, погодные термины, а Снейпа обозначать кодовым именем «единорог Красавчик» – собственно, это был известный Иванне единорог из хогвартского табуна, с которым много возилась Тори.

В ответном письме Иванна пожелала девушкам упорства в учёбе, сообщила, что погода тут у неё в Восточной Европе весьма недурна, да и климат куда благоприятнее островного, в связи с чем пригласила их по окончании Хогвартса приезжать к ней на стажировку. Также она передавала пожелания здоровья единорогу Красавчику и просила немедленно информировать её, ежели тот захандрит.

От самого «единорога Красавчика» вскоре пришла благодарность за мазь и просьба о регулярном снабжении таковой, ибо с приближением весны суставы ведут себя всё несноснее. Просьба Иванну встревожила, так как означать могла только одно: активность Волдеморта усиливается.

На весенние каникулы (о существовании которых Иванна начисто забыла) в Прагу приехали и Василиса, и Смиты, чьи родители были неимоверно счастливы сплавить их подальше от неспокойной Великобритании. Идею насчёт стажировки они одобрили целиком и полностью, а Василиса заявила, что, если разрешит её мать, была бы не прочь подработать летом в лаборатории, а то за учебный год без дополнительных нагрузок порядком запустила алхимические дисциплины. Памятуя скромность барышни, Иванна смело предположила, что её «порядком запущенные» знания по предмету неторопливо догоняют знания без пяти минут выпускниц Смитов, и после небольшого интервью убедилась, что недалека от истины. Смиты возроптали было на никчёмную программу родного Хогвартса, но Иванна напомнила, что они имеют дело, во-первых, с жуткой перфекционисткой, а во-вторых, с дочерью мастера зелий, так что учебная программа тут вообще ни при чём.

Чувствуя себя весьма бодро, Иванна отважно решила встретиться со Снейпом, которому однозначно необходим хотя бы один эмпатический сеанс, но как назло ни одного алхимического конгресса в ближайшее время не ожидалось. Иванна перерыла всю тематическую периодику в поисках объявления о каком-нибудь подходящем мероприятии, но тщетно. Отбросив обычную робость, она обратилась за информацией в Ложу, и там ей сообщили, что решением международного совета до стабилизации обстановки в магической Британии проведение всех массовых цеховых мероприятий прекращено на неопределённый срок. Когда она с возмущением сообщила об этом друзьям, те искренне удивились её неведению, ибо об этом пресса сообщила ещё зимой. Должно быть, за поиском заметок о «несчастных случаях» Иванна проморгала это объявление.

В конце марта по соседству с картой Европы появилась карта Соединённого Королевства, увидев которую, Смиты пришли в ужас – у Иванны почти закончилась вторая пачка булавок.

Все намёки о необходимости встретиться на нейтральной территории Снейп игнорировал. Василиса, наблюдая как бесят Иванну бесплодные попытки организовать свидание, предложила ей съездить к нему в гости. Иванна, про себя признав идею весьма здравой, довольно ядовито выразила готовность записать адрес, Василиса виновато развела руками.

Чем больше размышляла Иванна, тем сложнее представлялась ей задача поиска родового гнезда Снейпа. Казалось бы, нет ничего проще: отец в два счёта мог добыть нужную информацию, однако привлекать к Снейпу внимание Лондонского отделения Минмагии с её стороны было бы форменным свинством.

Памятуя о том, каким магнитом для гениальных решений могут быть её друзья, Иванна улучила момент, когда в лаборатории остались они вдвоём с Янко, и как бы невзначай спросила, как бы он, Янко, подошел к вопросу, если бы ему понадобилось гипотетически найти человека – без возможности задействовать связи в аврорате. Янко покрутил пальцем у виска, Иванна поспешила уточнить, что отправка письма совой тоже исключается, и вообще, корреспонденция тут ни при чём. Янко тяжко вздохнул, но решил для разнообразия проявить вежливость и выдал аж два варианта: кристальным маятником по карте и шпионящим артефактом, который нужно отправить искомому адресату.

Шпионящий артефакт Иванна забраковала моментально, объяснив, что это дело бессмысленное да ещё и подсудное: артефакт сразу по поступлении в ведение магической почты дезактивируется, а информация об отправителе поступает куда следует.

Тема кристального маятника была по крайней мере небезнадёжна, но тут нужен был специалист-поисковик, что опять нарушало условие невовлечения посторонних. Гадая, хватит ли у неё самой способностей для работы с маятником, Иванна в поисках новых идей обвела взглядом лабораторию и, заметив в простенке между двумя шкафами новый рекламный плакат серии средств для волос, шлёпнула себя по лбу ладонью и убежала в свой кабинет под возмущённый вопль Янко «кто будет доделывать синтез?».

Августина Романовская, которая смогла явиться на Иваннин призыв только на следующий день, в ответ на просьбу найти адрес по имени отреагировала без каких-либо бурных эмоций, однако внесла важное уточнение. Ещё с прошлого раза их сотрудничества понимая, что конспирация является иванниной идеей фикс, она предложила искать «однофамилицу» нужного человека, сузив рамки поиска пределами одного населённого пункта.

– Вот смотри, допустим, я говорю девочкам, что нужно найти, допустим, Стефани… нет, надо какое-то более редкое имя… ну, Семирамиду Снейп, в таком-то городе. Они смотрят, находят, допустим, одну Семирамиду по фамилии, допустим, Смит, и нескольких Снейпов с другими именами. Поскольку наша Сёмочка могла как выйти замуж и сменить фамилию, так и, замучившись диктовать своё имя по буквам по случаю и без, сменить его, они просто дают нам этот список, чтоб мы сами выбрали, – объяснила Августина.

– Вот что значит детективное мышление! – восхитилась Иванна. – Вот бы ещё город найти…

– Тут уже я вряд ли так с наскока помогу, – развела руками Августина. – Зацепка какая-нибудь нужна – что-то вроде памятника архитектуры или просто исторического здания. Я бы тогда по своему департаменту пробила.

Неясный зуд под черепной коробкой намекнул Иванне, что затронуто верное направление. Подозвав официантку, она заказала два двойных джина, совершенно не переживая оттого, что сейчас середина рабочей недели и середина рабочего дня.

– Ты не пойми превратно, мне для дела надо, – поспешила уточнить Иванна при виде округляющихся глаз Августины.

Она вспомнила о заброшенном промышленном здании красного кирпича из воспоминаний Снейпа и понадеялась, что оно может стать необходимой зацепкой. Джин, как она рассчитывала, должен помочь расслабиться и сосредоточиться на мыслеобразах.

– Да я вообще-то тоже бы не отказалась, для вдохновения, – слегка стушевалась Августина. – Меня ведь тут позвали обратно, а поскольку проект интересный и время есть свободное, я согласилась, чтобы не терять навык.

Иванна, обрадовавшись, что ей не придётся пьянствовать в одиночестве, охотно подвинула Августине один из своих стаканов и тут же заказала ещё столько же.

Спонтанное возлияние было безусловно духоподъёмным, но, к сожалению, не сильно продуктивным для расследования. То ли Иванна неверно рассчитала дозу, то ли её отвлекали другие посетители кафе, ставшего их с Августиной негласной явкой, но чёртово здание никак не давало рассмотреть себя. Очевидно, Снейпу оно настолько примелькалось, что в воспоминаниях проскальзывало зыбким фоном.

– Ну, первое, что идёт на ум – это фабрика какая-то, – выслушав сбивчивые описания и полюбовавшись на сверхталантливые попытки зарисовать «увиденное», предположила Августина. – Ну, и форма вкупе с красным кирпичом – викторианский период. И увы, это ни разу не сужает круг поисков, потому как например на севере Англии этого добра – грести лопатой.

– А башенка эта не сойдёт за особую примету? – не сдавалась Иванна, постучав пальцем по салфетке с наброском.

Картина изображала прямоугольник с тремя рядами высоких окон, к левому верхнему углу которого прилепилась куцая башенка, смахивающая на маленький маяк.

– Боюсь, это всё-таки не башня, а труба котельной, – покачала головой Августина. – Конечно, я могла бы поискать город с небольшой фабрикой, но я не знаю, какие там остальные фасады, может, с другой стороны этот домина длиной полкилометра… Попробуй всё же найти ещё что-нибудь, не знаю, идентифицируй, что там производили.

За следующую неделю проклятая фабрика постепенно начала преследовать Иванну в кошмарах. Масла в огонь подливало то, что в Хогвартсе кончились каникулы, так что, даже если бы произошло чудо, застать Снейпа дома не удалось бы. С другой стороны, теперь у неё была отсрочка до летних каникул, и она истово желала, чтобы за это время не произошло ничего страшного. Ещё грела надежда, что дотошные Смиты сумеют найти хоть какую-то зацепку, хоть полнамёка…

В конце апреля, распечатывая новую пачку булавок, Иванна озарилась гениальной мыслью перечитать старые письма Снейпа. Тем же вечером, на всех парах примчавшись домой, она кинулась к письменному прибору, чтобы написать Ярославе письмо с просьбой и ценными указаниями. Использовать зеркало она не стала: мало ли, чем сейчас занята доцент Королёва, да и дело это не такое уж срочное.

…Потянувшись за чернильницей, Иванна смахнула с конторки шкатулку с корреспонденцией. Чертыхнувшись, она рухнула на колени, чтобы собрать разлетевшиеся по доскам пола письма, и замерла, не веря своим глазам.

С открытки Иляны на неё смотрела та самая не дающая ей покоя проклятая фабрика. Перевернув карточку, Иванна вчиталась в мелкий печатный текст под размашистыми синими рукописными словами.

WOOLFOLDʼS MILL Cokeworth, 1841.

========== Глава 113 ==========

Апрель – июль 1996 г.

Прага – Коукворт

Это действительно было архитектурное украшение, а не труба: основатель и владелец ткацкой фабрики в маленьком городке Коукворт Генри Вулфолд таким образом почтил память своего деда, бывшего смотрителем маяка. Труба у фабрики, разумеется, тоже имелась, и немаленькая, просто в воспоминаниях Снейпа ей не нашлось места.

Вулфолдом назывался район города, где располагалась ткацкая фабрика и её ближайшие окрестности; помимо развалин фабрики в хорошем состоянии, достопримечательностью городка являлась речка-вонючка, протекающая через этот же район.

Прежде чем бежать с докладом к Августине, Иванна, справившись с искушением отправить письмо совой, послала Иляне телеграмму с просьбой срочно позвонить и отправилась в родительский дом ждать звонка. Разговор вышел весьма познавательный: пусть Иляна и не вспомнила, были ли у неё соседи с фамилией Снейп, Иванна с трудом верила своей удаче: разоблачённую товарищем-сквибом «настоящую ведьму», сестру Иляниной бебиситтерши, звали Лили, а фамилия барышень была Эванс.

Агентурная сеть детективного агентства «Департамент земельных отношений» сработала безукоризненно: уже в первых числах мая у Иванны была подборка из трёх адресов коуквортских Снейпов, один из которых относился как раз к району вулфолдской фабрики.

Даже имея в рукаве такой козырь, Иванна время от времени давала Снейпу шанс избежать её визита, раз за разом в письмах ненавязчиво намекая на предложение встретиться, однако тот опрометчиво эти намёки игнорировал. Сводки происшествий, меж тем, становились всё мрачнее что в магической, что в маггловской прессе Великобритании; известие об отстранении Дамблдора с поста директора Хогвартса породило множество вопросов, задать которые было некому. Ждать лета становилось всё тягостнее.

Тишина раннего утра второй субботы мая внезапно закончилась наибодрейшей барабанной дробью во входную дверь. Иванна, хоть и понимала прекрасно, что чудес ждать не стоит, вылезла из постели и поплелась открывать – её «сожители», даже если и слышали стук, вставать в такую рань в выходные не станут из принципа.

…Слегка пошатнувшись, неожиданно принимая в объятия полтора метра жизнелюбия, обрушившиеся на неё из-за порога, Иванна поняла, что с заключениями насчёт чудес она слегка поспешила.

– Привет, До-ок! – восторженно возопила Федора, проверяя все ли части тела на месте и старательно стряхивая с ботинка намотавшийся придверный коврик.

– Вот это номер! – пробормотала Иванна, оглушённая гораздо больше случайно считанной вспышкой радости художницы, нежели её приветствием. – Ой, ты с сестрой? Привет! – осеклась она, заметив на лестничной площадке ещё одну персону. – Давайте на кухню, народ спит ещё, но вы не обращайте внимания, заходите, я как раз поесть думала. Какими судьбами в наших палестинах? Ой, ничего себе ты обросла!

– Давай по чаю, и дальше по порядку, – засмеялась Федора, мотнув головой; обросла она не то что бы «ничего себе», но её нынешнее каре, едва закрывающее уши, на фоне запомнившегося Иванне «ёжика» выглядело непривычно.

Прежде чем присоединиться к бросившейся заваривать чай и делать бутерброды Иванне, Федора представила ей свою спутницу. Мойра Рейд, которая в условиях слабого освещения действительно здорово походила на Федору, родственницей ей не приходилась, зато полностью разделяла её пристрастия и увлечения и была по жизни не только странствующий художницей, но и весьма востребованным в профессиональной среде реставратором. Кроме того, имея русских деда с бабкой по материнской линии, Мойра весьма недурно говорила по-русски, при том что родом была из Ирландии. На «ты» они с Иванной успели перейти за считанные минуты.

– Федя так живописала ваши семинары с оживляющими красками, что я поняла, что наконец-то нашла нужного человека! – сияя чеширской улыбкой, радостно вещала Мойра. – У меня в отдалённой очереди несколько любопытных образчиков масла конца восемнадцатого века, и я уже обыскалась специалиста, который мне помог бы восстановить рецептуру некоторых красок. Но ладно красок, с ними я еще худо-бедно разберусь. Грунты – вот же головная боль непреходящая!

– Машка, я с тебя помираю, разменяла четвёртый десяток, а ни с одним алхимиком не познакомилась, – осуждающе всплеснула руками Федора, едва не смахнув ножом разделочную доску со стола.

– Алхимики, дорогуша, обычно избегают тех улиц, где шатаюсь я, уж не знаю, как так вышло, – парировала Мойра, энергично шинкуя колбасу.

– Инстинкт самосохранения, не иначе! – предположила Федора, так лихо рубанув пополам луковицу, что Иванна забеспокоилась за сохранность и доски, и ножа.

– Определённо, – охотно согласилась Мойра. – Так ты поможешь при случае? – повернулась она к Иванне, сияя переполненными страстной мольбой очами и не переставая при этом орудовать ножом.

– Да не вопрос, – рассмеялась та, подспудно переживая за мойрины пальцы. – Наверняка ещё и ребята этим заинтересуются; вот спорим – Янко придумает несколько путей к применению восстановленных рецептур, даже если у них будет заоблачная себестоимость.

Как ни старались они не шуметь, на запах горячих бутербродов подтянулся первый пищевой конкурент в виде Янко.

– Ой, Федька, я тебя в волосах и не узнал! – полусонно приветствовал он, сразу же потянувшись за кофе. – Ива, а на мою долю найдёшь чего пожевать?

– Ни за что, – гордо задрала нос она.

Завтрак накрыли на крыше. Обе гостьи наперебой восхищались видами, Мойра, параллельно донесению до потенциальных партнёров завлекательных деталей их будущего сотрудничества, давала Федоре мастер-класс по рисованию панорам.

– …это вопрос несрочный вообще, у меня сейчас несколько крупных заказов от трёх галерей, они могут растянуться на год-другой… Нет, погоди, у тебя тут с глубиной путаница вышла, давай передний план вытягивай, вытягивай… А потом я возьмусь за те работы, там такие тона, до сих пор сквозь грязь видно… Да, вот, сама же видишь, сразу всё выстроилось как живое, и пространство чувствуется!..

Янко, заправившийся двумя бутербродами и чашкой кофе, после нескольких минут плотоядного изучения Мойры, поинтересовался, не хотела бы она испробовать новую разработку холдинга – усовершенствованную мазь от веснушек. Та отрицательно затрясла мелкими кудряшками цвета пыльной ржавчины и заявила, что дорожит каждой конопушкой, после чего в подкрепление своих слов подставила лицо под лучи яркого весеннего солнца.

– Ишь чего удумал, свои вывел – на чужие покушается! – развеселилась Федора.

– У него, не поверишь, своих не было никогда, – вступилась за товарища Иванна; она хотела было ввернуть их стандартную шутку о том, что за недостаточностью улик Янко никогда не обвиняли в убийстве престарелого родственника шанцевым инструментом, но побоялась, что придётся делать долгую культурологическую справку для Мойры.

– А-а, так это он от зависти!

Приблизительно через полчаса на крышу выбралась и Адя, так же первым делом отметив новую Федорину причёску.

– А ты на лето обратно забриваться не собираешься? – спросила она.

– Ей муж не велит, – захихикала Мойра.

– Даже если б и велел, не забрилась бы! – воинственно парировала Федора. – Походила и будет, чего повторяться!

Новость о муже вызвала огромный ажиотаж среди троицы.

– Это ж как вас теперь величать, мадам? – перебила общий поток восклицаний Иванна, уже догадываясь об ответе.

– Мадам Зорич, – застенчиво потупила очи Федора, колупая пальцем стену, возле которой сидела. – Ну, мы прошлой осенью ещё решили просто расписаться, пока такие непонятки с этой ситуацией в Британии, а то мало ли что да как, чего тянуть, – пояснила она, после того как поутих шквал веселья, шуточек, поздравлений и упрёков в секретности.

– И правильно сделали, – враз посмурнела Иванна.

– Ты не грусти, потом, как всё закончится, мы обязательно проставимся и салатиком накормим, Док! – доверительно ткнула кулаком ей под рёбра Федора.

– Да, конечно! – кивнула Иванна, украдкой потерев переносицу.

Салат был тут совершенно ни при чём, и это понимали не только они двое.

Затянувшуюся паузу прервала Мойра, как ни в чём не бывало принявшись рассказывать Аде о нуждающихся в реставрации уникальных подлинниках и о недавно законченной огромной работе по приведению в человеческий вид грандиозного портрета Годрика Гриффиндора.

– Оу, это просто чума, что за портрет! – оживилась Федора. – Он в полный рост, в натуральную величину, там такие мелкие детальки прорисованы – чистый восторг!

– Его в Хогвартс передадут? – спросила Иванна, с облегчением переключаясь на нейтральную тему.

– Только через мой труп, у них условий нет, он же там плесенью порастёт, – в ужасе замотала головой Мойра.

– А ты когда заканчивала Хогвартс? Я в девяносто третьем там была, вроде особой сырости не заметила, – удивилась Иванна.

– Машка в Батоне училась, – опередила Федора. – Нечего ему в Хоге делать, пусть в Портретке висит, больше народу посмотрит! И вообще, дурдом там сейчас.

– В чём? – вытаращилась на неё Иванна, почувствовав, что теряет нить беседы. – Какой дурдом?

– Висит – в Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга, – терпеливо пояснила Федора. – А дурдом – в Хоге, вестимо.

– А зачем Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга портрет непонятного волшебного мужика? – спросила Иванна, смутно ощущая некий пробел в логике.

– Да ты что, там же огромный зал магической живописи, дико интересная коллекция! – покровительственно похлопала её по плечу Федора.

Мойра энергично закивала, выражая полную солидарность, а Федора продолжила тему «кстати о дурдоме» рассказом о своём недавнем феерическом подряде.

– Не знаю, Док, помнишь ли ты, но в Хоге я познакомилась с близнецами, такие рыжие – вообще тенденция прямо, вокруг меня рыжие так и кучкуются. Так вот, ты наверняка в курсе, что сейчас там творится. В прошлом месяце они, не выдержав этого тяжёлого бреда, дёрнули оттуда и открыли свой магазин наподобие хогсмидского Зонко, только в разы грандиознее. И-и-и, – сделала театральную паузу Федора, – угадайте, кого пригласили оформлять интерьер?

– И кто бы это мог быть? – рассмеялась Иванна. – Фотографии есть?

Раздуваясь от гордости, Федора полезла в свою торбу за объёмистой папкой; портфолио, как его скромно поименовала художница, состояло пополам из эскизов и фотографий готового интерьера, представляющего собой весьма психоделичное зрелище.

– Идеи в основном их, я больше приводила всё в жизнеспособное состояние, – небрежно пояснила Федора, едва не мурлыча под восторженными возгласами.

– Федька, ты круче кипятка! – восхитилась Адя. – Когда мы созреем открыть фирменный магазин, я знаю, кого пригласить в оформители.

– Не перехвалите мне тут её! – изобразила недовольство Мойра.

– А ты не завидуй! – показала ей язык Федора.

Только к концу завтрака гостьи спохватились и попросили помочь им найти жильё недели на три. Занять Адину спальню они наотрез отказались, заявив, что не хотят никому мешать своими ночными возвращениями с этюдов. Федора дополнительно поспешила уточнить, что она на самом деле не отлынивает от супружеских обязанностей, просто у Горана как раз командировка, и как только он вернётся, она будет дома как штык и примется варить детей и рожать борщ.

Сложно сказать, кто больше ожидал каникул в Хогвартсе: Иванна или хогвартские ученики. Редкие письма Смитов были пропитаны скрытым, но всё же ясно читаемым унынием, «единорог Красавчик» пребывал в неизменной хандре, в школе процветало торжество дисциплины и порядка. Глубоко уверенная, что от Великобритании уже давно нужно держаться подальше, Иванна призывала девушек сдавать экзамены и перебираться в Прагу – две лаборантские ставки при лаборатории разработок она застолбила специально для них. От самого Снейпа письма приходили совсем редко, зато в последнем помимо напоминания пополнить запас «противоревматической» мази он просил прислать иванниной замораживающей эссенции. Поломав голову над формулировкой, она пришла к выводу, что просит он её фирменную зажигалку, и в ответном письме попросила немного подождать: в лаборатории как раз зрела свежая порция заготовки под замораживающий консервант, часть который она планировала пустить на огненную эссенцию.