Текст книги "Химическая свадьба (СИ)"

Автор книги: Vilriel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 88 страниц)

В это время в дверь постучали, и после приглашения входить в кабинете возник профессор Хайдарага.

– Игорь, совсем забыл спросить – помнишь, я летом говорил, что нужно будет пополнить запас янтарного лома… – начал он.

– Помню, всё давно заказано, – перебил Каркаров. – Я утром как раз связывался с поставщиками, на будущей неделе придёт доставка из Юрмалы, неделей позже – из Кёнигсберга.

– О, чудесно, у меня как раз по программе у второкурсников янтарные амулеты начнутся, – заулыбался профессор Хайдарага; тут он обратил внимание на замершую посреди комнаты Иванну и насупился: – Так, и за что ты мою аспирантку ругаешь? – воинственно спросил он.

– За несообразный вид, – чрезвычайно серьёзно ответствовал Каркаров. – Вы, Валмир, вместе с вашими доцентами и аспирантом своими нарядами дискредитируете образ приличного преподавателя.

Профессор Хайдарага покосился сначала на Иванну в ковбойской клетчатой рубахе и старых джинсах с дырой на правом колене, затем на свою местами прожжённую и многократно перелатанную рабочую хламиду, некогда бывшую алой рубахой, шитой золотым растительным узором, после – на Каркарова.

– Ай, не морочь мне голову! Не стыдно тебе пожилого человека разыгрывать? – осознав, что господин директор изволил пошутить, отмахнулся Хайдарага, после чего покинул кабинет.

Каркаров посмотрел на Иванну и потребовал ответа: как с ними – господами мастерами артефактов – бороться? Та ответила, что, во-первых, лично она ещё не мастер, а во-вторых, бороться с ними – труд изначально неблагодарный. И вообще, лично ей не до борьбы – надо идти искать, что надеть в субботу.

– Ты хотя бы кофе допей, суббота только послезавтра, – резонно заметил Каркаров.

– Вот вечно ты так – сначала озадачишь чёрт знает чем, а потом – «да ладно, это ерунда, успеется», – тоскливо отозвалась Иванна, тем не менее, возвращаясь в кресло.

– Тебе, в любом случае, стоит переключиться и отвлечься. Глядишь, какие-нибудь гениальные идеи в голову придут.

Поиск наряда удалось начать только вечером: сначала они допили кофе, потом Каркаров попросил её помочь рассортировать старые бумаги для архива. Отказать в посильной помощи Иванна, разумеется, не могла, но так же не могла отказать себе в удовольствии высказать господину директору ряд соображений на тему использования рабского труда аспирантов, а также злоупотребления служебным положением и её личным дружеским расположением.

Раскопки в шкафу утешительных результатов не дали – выяснилось, что оба Иваннины платья слишком неформальны даже для неформального приёма. Изо всех торжественных платьев, что остались в родительском доме, она давно выросла – последнее мероприятие подобного рода (юбилей престарелой тётушки по отцовской линии) Иванна посещала в возрасте четырнадцати лет. Выйдя из спальни в гостиную, где терпеливо дожидался окончания её изысканий Каркаров, она обречённо заявила:

– В общем, если хочешь меня видеть прилично выглядящей в субботу, выдай портключ до городу Парижу… Или до городу Милану – в принципе без разницы. Я, увы, не Яблонская, чтобы на каждый чих иметь специальный туалет… О! А это идея, – оживилась она. – Пойду у Яблонской одолжусь, мы примерно одной комплекции…

Она окрылённо побежала к бывшей сокурснице, к счастью оказавшейся у себя в апартаментах, и огорошила ту просьбой одолжить какое-нибудь скромное выходное платье, по возможности тёмное. Застигнутая врасплох Яблонская первым делом поинтересовалась, здорова ли Иванна; получив уверенный утвердительный ответ, она нехотя ушла в гардеробную. Вынесенные на суд Иванны три платья оказались разных оттенков красного; два были слишком яркие на её взгляд, третье – цвета бордо – она всё же решилась примерить. Подвох обнаружился сразу – закрытое спереди, на спине платье имело столь глубокий вырез, что даже под мантию Иванна не рискнула бы такое надеть.

– Слушай, а есть такое же, но со всех сторон закрытое? – с надеждой спросила она, крутясь перед зеркалом.

– На тебя не угодишь! – закатила глаза Яблонская. – То ей не так, сё ей не эдак… Хм, погоди! – просветлела она. – У меня же есть одна шмотка, полностью соответствующая твоим запросам, ни разу, кстати, не надёванная! Чёрная, почти без вырезов.

– А там в чём подвох? – насупилась Иванна.

– Ну, я его покупала, чтобы надеть на похороны дедушки, – небрежно отмахнулась Яблонская, скрываясь в гардеробной.

Иванна, не став уточнять, чем кончилась история с похоронами, принялась раздеваться.

– Вот, держи, – Яблонская появилась из гардеробной с ворохом вельвета.

Выданное Иванне на этот раз платье было действительно очень тёмно-красное, с полностью закрывающим шею воротом и длинными рукавами. Конечно, Яблонская не была бы Яблонской, если бы всё оказалось действительно просто. Корсаж платья усаживался по фигуре системой шнуровки, сзади от верха ворота до самого низа спины располагался ряд мелких пуговиц (который Иванна смогла застегнуть на ощупь только частично, при этом весьма криво), а в подоле по бокам было два разреза, к счастью – до колена.

Стараясь не выказывать излишнего энтузиазма, дабы не давать Яблонской повода начать придумывать причины не одалживать платье, Иванна сказала, что оно, наверное, годится, но ей всё же нужно посоветоваться на эту тему с компетентными людьми, собрала свою одежду и побежала к себе, поблагодарив бывшую сокурсницу за помощь. Та, к вящей её досаде, увязалась следом. Разумеется, увидев «компетентных людей», Яблонская сделалась мрачнее тучи и поспешила сообщить Иванне, что платье той идёт примерно как седло корове, и что некоторым лучше оставаться верным заляпанной реактивами мантии и драным джинсам.

– Ну как? По-моему, годится, – Иванна бросила ком своей одежды на шкуры и, легко игнорируя слова Яблонской, обратилась к Каркарову.

Тот оторвался от созерцания заснеженного пейзажа за окном, внимательно изучил общий вид Иванны в новом наряде и подошёл для более близкого и детального изучения. Платье он одобрил, но отметил, что оно как-то странно сидит. Иванна повернулась к нему спиной и поинтересовалась, как бы он сам застегнул столь бесчеловечную застёжку? Яблонская, возмущённо бросившись защищать платье, заявила, что застёжка абсолютно нормальная, просто кое-кто не умеет носить цивилизованную одежду. Иванна парировала, что модельер, придумавший функциональную, а не декоративную застёжку на спине – извращенец. Каркаров, благоразумно не вмешиваясь в дамские разговоры, деловито возился с пуговицами. Когда он закончил застёгивать и взялся поправлять шнуровку по бокам, Иванна вздохнула с облегчением: каждый раз, когда он касался её спины в разрезе платья, ей стоило адских усилий, чтобы не допустить повторения эпизода эмпатической трансляции – на второй раз неугомонная Яблонская наверняка начнёт делать выводы.

– Так! А откуда ты знаешь, как шнуруется платье Яблонской?! – не смогла удержаться она, наблюдая за уверенными движениями рук Каркарова.

– Дура! – вспылила хозяйка платья, покраснела и вылетела из комнаты со скоростью света, выразительно хлопнув дверью.

– Я знаю принцип работы шнуровки – и этого достаточно, вне зависимости от того, платье Яблонской ли это или квиддичная экипировка, – невозмутимо отозвался Каркаров. – И перестань дёргаться, ты мешаешь.

В конечном итоге, несмотря на разбирающий Иванну смех, платье было побеждено, и результат более чем устроил заинтересованные стороны. На этой оптимистической ноте Каркаров вдруг обратил внимание на время и поспешил откланяться – он хотел завершить несколько дел, чтобы полностью освободить выходные.

Только оставшись одна, Иванна осознала, что снять без посторонней помощи злосчастное платье ей не удастся, и мысленно высказала порицание каркаровской торопливости. Пытаться догнать его и попросить помощи с раздеванием она не стала и по здравому размышлению позвала в гости мэтрессу Ангелина. Как только та явилась и выяснила, что Иванне предстоит выход в свет, последняя поняла всю необдуманность своего решения, так как Алексис немедленно решила исправить все свои педагогические огрехи. Они перепробовали вариантов десять причёсок, прежде чем осоловевшая Иванна наотрез отказалась примерить одиннадцатую и решительно заявила, что пойдёт либо с распущенными волосами, либо в пучке. Алексис со скрипом согласилась на пучок. Второй тур битвы был посвящён обуви. После получаса препирательств, они кое-как пришли к согласию, что парадные форменные сапожки являются сносным компромиссом между шиком и удобством, хотя и нуждались, по мнению Иванны, в небольшой модификации. Об этом она умолчала, чем спасла себя от ещё как минимум получасового диспута. В конечном итоге Алексис помогла ей выбраться из платья и напоследок пригрозила побить Иванну метлой, если та опозорит её на выходе. Засыпала Иванна с полной уверенностью, что больше никогда не позволит подписать себя на такую хлопотную и во всех отношениях сомнительную авантюру как светский приём.

На следующее утро она отнесла сапожки в артефактную мастерскую, чтобы заменить их железные набойки на резиновые – перспектива цокать подобно кобыле в выездке её не вдохновляла. Профессор Хайдарага немедленно велел ей идти присматривать за студентами (у которых была практика по изготовлению простейших оберегов) и сам занялся набойками, сказав, что это неженская работа. Наблюдая за третьекурсниками, наносящими на различные предметы руны особыми чернилами, Иванна невольно вернулась к мыслям о своих исследованиях, однако мысли эти приняли совсем неожиданный оборот, стоило её взгляду наткнуться на девочку, старательно выводящую Эйваз на пластине оправы простенького веера. Направленный и сконцентрированный «луч» – это конечно интересно, но есть же ещё варианты… Удержав порыв выпросить у девочки веер, она с трудом дождалась появления из подсобки Хайдараги, пригласившего её принимать работу. Наспех поблагодарив научного руководителя за труды, она ознакомила его со своими выкладками. Тот одобрил идею и предложил непременно попробовать её воплотить. Иванна охотно побежала за веером.

Конструкция из соединённых с помощью золотой проволоки веера и Иванниной волшебной палочки оказалась рабочей, но довольно неуклюжей – палочка была значительно длиннее веера, что затрудняло манипуляции. Призвав себя не размениваться по мелочам, Иванна тут же приняла решение воплотить давнюю мечту и самостоятельно изготовить волшебную палочку подходящих размеров. К счастью, в мастерской нашлось практически всё необходимое; полируя заготовку будущей палочки (она выбрала древесину ореха), Иванна задумалась о сердечнике. Профессор Хайдарага в шутку предложил найти среди её волос «русалочьи». Иванна радостно ухватилась за эту идею, так что пришлось ему вооружаться несколькими магическими детекторами и исследовать её косу. Вскоре им удалось найти с пяток подходящих волос, и работа закипела дальше.

Палочка получилась слабенькая, но вполне рабочая, что вызвало приступ бурной радости как у самой Иванны, так и у её научного руководителя. Чтобы окончательно убедиться в успехе они отправились в практическую аудиторию кафедры Тёмных Искусств. Именно там через некоторое время их застал господин директор собственной персоной и поинтересовался: в курсе ли они, что уже второй час ночи и помнят ли некоторые из присутствующих, что завтра намечается насыщенный день? Иванна ойкнула, поблагодарила профессора Хайдарагу за помощь, пожелала всем спокойной ночи и покинула мастерскую на максимально возможной для себя скорости.

Субботнее утро встретило Иванну брезжащим из окна тусклым светом рассветного солнца, от которого больше не спасали предусмотрительно раздвинутые шторы, да аккуратно трясущим её за плечо Каркаровым, который пришёл лично провести побудку, не надеясь на её чувство ответственности.

– Просыпайся, у тебя пять часов на сборы, – сказал он в ответ на её протестующее мычание в подушку.

– Изверг! – уже внятно простонала Иванна, переворачиваясь на спину. – Мне ещё спать и спать! Я за час соберусь в лучшем виде!

– Ничего подобного, – не поверил Каркаров, усаживаясь на край кровати. – Ты сейчас застрянешь в ванной как минимум на час, потом тебе нужно позавтракать, а потом ещё будешь воевать с платьем и наводить финальные украшательства. На-ка вот, попей кофе и марш в ванную, – он взял с прикроватной тумбочки небольшую чашку и передал ей.

Иванна, машинально поблагодарив, взяла чашку; кофе был крепкий, сладкий и со сливками – всё как положено, и немного прояснил мозги после нескольких глотков.

– Ты мне с платьем поможешь? – она подтянула колени к груди, устраиваясь поудобнее и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Поможешь, в любом случае. И сделай доброе дело: организуй что-нибудь пожевать, пока я мыться буду.

– Ты чего раскомандовалась с утра пораньше? – изобразил негодование Каркаров. – Это моё исключительное право.

– А чего ты меня с утра пораньше будишь? – парировала Иванна. – За полчаса до будильника! – сварливо продолжила она, сверившись с часами. – Даже не рассчитывай, что у меня в таких условиях будет хорошее настроение. И вообще, ты сам сказал, что я главная; и заметь – я очень гуманна. Даже не заставляю тебя ежеутренне мне завтрак в постель таскать да ноги целовать.

– Ну, это-то как раз запросто, – он сунул руку под одеяло в поисках её ступни. – Ты обычно во сколько просыпаешься?

– Я пошутила! – рассмеялась Иванна, отдёргивая ноги ближе к себе.

Допив кофе под бдительным присмотром Каркарова, она поставила чашку на тумбочку и после секундного колебания откинула одеяло и вылезла из постели, направляясь в ванную. В конце концов, Каркаров являлся, наверное, последним человеком, перед которым ей стоило стесняться чего бы то ни было.

После завтрака и церемонии торжественного облачения Иванны в платье, выяснилось, что в запасе остаётся около двух часов. Получив охапку комплиментов в адрес своей чрезмерной склонности к перестраховке, Каркаров поинтересовался, не желает ли Иванна посетить лондонское Министерство Магии с дружественным визитом – ему как раз нужно сдать кое-какие отчёты. Иванна, окончательно оставив обиды, удивилась – с какой стати ему нужно отчитываться перед Лондоном? Каркаров напомнил, что сейчас в Дурмштранге на обучении состоят целых двенадцать англичан, так что отчитываться нужно и перед Лондоном тоже. Иванна признала такую необходимость и выразила желание посмотреть на британское Минмагии.

Они спустились в директорский кабинет. Каркаров помог Иванне надеть зимнюю мантию, которую та прихватила с собой, оделся сам и вынул из шкафа четыре объёмистые папки; из шкатулки на письменном столе был извлечен стеклянный шар пресс-папье и серебряная чайная ложечка. Иванна взяла пресс-папье, чтобы рассмотреть поближе и встряхнула его – в стеклянном шаре находилась миниатюрная копия Биг Бена в вихре блестящих снежинок.

– Ну, этот – до Лондона, правильно? – предположила она. – А ложка?

– Поместье Батори под Братиславой, – удовлетворил её любопытство Кракаров, убирая ложечку в карман. – Ты готова?

– Угу, активируй, – Иванна протянула ему пресс-папье.

Через несколько мгновений они очутились на обшарпанной безлюдной улице с пустующими домами. Они втиснулись в притулившуюся к стене одного из офисных зданий телефонную будку, и Иванна приобщилась к таинству прохода в лондонское Министерство Магии.

В огромном зале Атриума, впечатление огромности которого усиливали блестящие глянцевые поверхности стен, пола и потолка, несмотря на, казалось бы, выходной день, сновали толпы волшебников, огибая огромный фонтан, украшенный золотыми статуями. Ряды каминов по флангам зала то и дело вспыхивали зелёным, выпуская очередного волшебника.

– Красиво, почти как в московском метро, – пробормотала Иванна, оглядевшись, после того, как они прошли пост охраны в конце Атриума. – Давай я тебя тут где-нибудь подожду? Что-то неохота углубляться…

Толпе, несмотря на все тренировки по экранированию, она по-прежнему не очень доверяла.

– Хорошо, я быстро, минут через десять – только положу папки. Жди меня у фонтана, не теряйся, – он ободряюще тронул её за плечо и скрылся в толпе, направляющейся через золотые ворота в зал с лифтами.

– Тоже мне, романтик выискался, – проворчала Иванна ему вслед и медленно направилась к фонтану, лавируя между спешащими чиновниками и посетителями. – «Жди у фонтана!», – передразнила она.

Добраться до фонтана не удалось – толпа унесла чудом не запаниковавшую Иванну с полпути в зал с лифтами, и ей едва удалось нырнуть в небольшой коридор, прежде чем её успели бы внести в лифт. Старательно дыша по схеме, она глянула в конец полутёмного коридора – там виднелась лестница, должно быть, дублирующая лифты. Из коридора как будто потянуло холодом, да так сильно, что Иванна невольно закуталась в мантию, которую расстегнула сразу же, как только очутилась в Атриуме. Она с удивлением поняла, что пальцы в тончайших лайковых перчатках, которые она надела специально, чтобы избежать лишнего контакта с гостями предстоящего приёма, заледенели – и холод это был не из-за температуры в Атриуме. Приближающиеся шаги отчего-то сильно встревожили её – настолько, что она сделала невольный шаг прочь из коридора.

– Иванна! Вот это встреча! – появившийся в коридоре коренастый волшебник в тёмно-серой мантии случайно бросил взгляд в её сторону и удивлённо замер.

– Мистер Каннингэм, здравствуйте! – Иванна узнала коллегу своего отца, который несколько раз бывал в гостях у Мачкевичей, и подошла чуть ближе. – Вы меня напугали.

– Это не я, – отмахнулся аврор и мотнул головой, указывая на маячащие у него за спиной тёмные фигуры. Призрачный светящийся дог отделял их от Каннингэма. – Конвоирую тут одного шустрика в зал суда. …В компании парочки дементоров, – буркнул он. – Советую тебе тоже вызвать Патронуса.

Иванна машинально достала свою основную волшебную палочку из-за голенища сапога (на приём она решила взять новую, замаскированную под веер – просто ещё не наигралась с новинкой, но от старой отказаться не была готова, и теперь особенно радовалась этому) и сосредоточенно нахмурилась. Чары Патронуса они изучали на пятом курсе; профессор Сальватьерра упоминал это заклинание как способ защиты от дементоров, но говорил при этом, что оно вряд ли когда-либо пригодится. Сгусток серебристого тумана, в котором при подключении фантазии можно было узнать нетопыря, возник в воздухе, сделал круг над догом и вернулся к Иванне, которая моментально почувствовала себя гораздо спокойнее. Почему у неё тогда получилась некая условная летучая мышь, она сама не знала, вероятно – в честь второй «звероформы».

– Ты что здесь делаешь? С Мирославом приехала, на экскурсию? – спросил Канингэм, одобрительно кивнув на её творчество. – Это у тебя кто, уточка?

– Честно говоря, до сих пор сама не уверена, кто это, – почти не обидевшись ответила Иванна, силясь разглядеть дементоров и «шустрика», прячущихся в сумраке лестницы. За её спиной бурлил зал с лифтами, и она искренне не понимала, как люди могут не чувствовать близости дементоров. – Нет, я без папы, товарища жду, который тут по делам. А вы – транзитом из подвала на десятый уровень? – поддержала она беседу, припоминая рассказы отца об устройстве местного Минмагии.

– Одиннадцатый, – поправил Каннингэм. – Кстати…

– Ива, зачем ты тут прячешься, я тебя по чистой случайности заметил…

Услышав за спиной голос Каркарова, Иванна поняла, что веселья не избежать. Она поспешила убрать палочку обратно за голенище, одновременно с этим стягивая зубами за палец перчатку с левой руки и делая шаг назад – дальше от Каннингэма, ближе к залу с лифтами и приближающемуся Каркарову.

– Это твой «товарищ»? – удивлённо хмыкнул аврор. – Здравствуйте, Каркаров. Кого-кого, но вас я ожидал увидеть в последнюю очередь!

– Здравствуйте, Каннингэм. Я бы и сам с радостью здесь не появлялся, но, увы, служебная необходимость, – спокойно отозвался Каркаров.

– Ты уже всё? Мы можем отправляться дальше? – спросила Иванна, сделав ещё шаг назад и поймав его руку, прежде чем он успел что-либо возразить.

Ответа Каркарова она не услышала, принимая ментальный «удар». К счастью – никаких оформленных воспоминаний, просто концентрат эмоций. Этого хватило с лихвой, чтобы на несколько секунд потерять связь с реальностью и остаться один на один с болью в сердце, которая постепенно дополнилась уже почти ставшей привычной тошнотой и мигренью. Перед глазами медленно проступили очертания полутёмного коридора. Послышался гул голосов, шарканье ног и клацанье лифтовых механизмов. Приходя в себя, она успела выслушать от поддерживающего её Каркарова сначала отповедь за необдуманные действия, потом просьбы прощения за резкие слова, затем мольбы не делать так больше.

– Ива, ты себе так навредишь… Ну, вот, кровь, – он достал платок и приложил его к её носу. – Давай-ка, знаешь, что – вернёмся в школу и накормим тебя шоколадом.

– Вот ещё! – слабо запротестовала Иванна – Прекрати эту суету, я скоро буду в полном порядке… Сколько у нас времени? Я бы присела ненадолго… Или воздухом бы немного подышала. Или присела бы на воздухе. А куда мистер Каннигэм делся? Я отключалась – со стороны ничем себя не выдала? Сколько Патронус продержался?

– Он вспомнил о своих обязанностях и повёл-таки заключённого в зал суда, – ответил Каркаров. – Нет, ты с ним вежливо попрощалась и начала падать только после того, как они все скрылись из виду. Патронус рассеялся тогда же. Вот, держи, ты уронила, – он подал ей перчатку.

Они спешно покинули здание Министерства Магии и отправились гулять по заснеженному Лондону до Диагон-элли. Там они заглянули в небольшую кофейню, где, усыпляя бдительность заказавшей капучино Иванны каким-то развлекательными байками, Каркаров принялся кормить её шоколадом. Прежде чем она спохватилась, ему удалось по кусочку впихнуть в неё почти половину огромной плитки.

– Эй, ну что ты делаешь, – машинально прожевав очередной обломок и запив его глотком капучино, запротестовала Иванна. – Фу, терпеть не могу горький шоколад, – скроила гримасу отвращения она. – Ты сам бы лучше его ел.

– Твоими стараниями я в этот раз вообще не ощутил влияния присутствия дементоров, ты перестаралась, – он покачал головою. – Я не знаю, как тебе в голову вдолбить: не нужно…

– Ой, только не начинай опять, – взмолилась Иванна. – Хватит занудствовать, я и так чуть живая. Мы же договорились! Сколько времени? Нам не пора?

– Допивай кофе, и пойдём, – покладисто сменил тему Каркаров.

…Серебряная ложечка перенесла их в круглое помещение, просторное и светлое, с высокими стрельчатыми окнами от пола до потолка, оказавшееся закрытой беседкой. Там их с поклоном приветствовал лакей с серебристо-красным гербом Батори на тёмно-синей ливрее, принял использованный портключ и пригласил пройти через сад в особняк.

Покинув беседку, по аллее засыпанных снегом яблонь они прошествовали к виднеющемуся впереди двухэтажному дворцу. Белый, под серой черепичной крышей он органично вписывался в зимний пейзаж, выглядящий как рисунок углём.

В холле они сдали мантии очередному лакею и прошли в анфиладу парадных покоев, в первом же зале которой их приветствовала лично графиня Стефания – величественная женщина неопределённого возраста между тридцатью и пятьюдесятью, в парчовом платье довольно простого кроя. Иванна, представленная ей как молодой перспективный исследователь в области артефактов и зелий, удостоилась благосклонного приветствия и уверений, что здесь она встретится со множеством единомышленников и вообще – полезными и интересными личностями; личности, правда, большинством своим ещё не прибыли, за исключением отдельных особо пунктуальных персон. Затем графиня, вероятно не до конца поверив в научность Иванниной работы, осведомилась о предмете её исследований; Иванна принялась вкратце описывать свои изыскания. На середине рассказа из-за дверного проёма в следующий зал медленно высунулась светловолосая голова девушки лет семнадцати, внимательный взгляд просканировал группу беседующих, после чего голова также медленно скрылась из виду. Подавив смешок, Иванна продолжила рассказ. Похожим образом из норы высовываются суслики, чтобы разведать обстановку. Мгновение-другое спустя блондинка вновь показалась из-за угла и, увидев, что Иванна её заметила, скосила глаза на кончик носа и высунула язык. Иванна, не удержавшись, прыснула. Девушка вновь исчезла.

– Что такое? А, Анечка, должно быть, безобразничает, – умилённо улыбнулась графиня. – Дочка моей сестры, очень энергичная девочка. В этом году заканчивает Шармбатон. Пообщайтесь с ней, Иванна. Полагаю, для неё это будет полезно.

– Ну, если вам так кажется… – с сомнением протянула Иванна.

В это время прибыли очередные гости. Графиня, извинившись, отправилась встречать их, а Иванна, взяв Каркарова под руку, проследовала за ним в следующий зал, высматривая Анну. Той в пределах видимости не обнаружилось, зато среди присутствующих нашлось целых пять «полезных личностей» – хозяйка фермы, выращивающей бубонтюберы, два перекупщика редких ингредиентов и волшебных субстанций, владелец питомника саламандр и ведьма-букинистка. Каркаров знал всех пятерых и незамедлительно представил их Иванне.

Та моментально разговорилась с почтенной госпожой Корбут на предмет поиска справочников по артефактам старого издания, которые Иванна уже отчаялась раздобыть. В целом же, как отметила она для себя, светское мероприятие начиналось неплохо. Откуда-то из глубины анфилады доносились звуки струнных, между прибывающими гостями проворно сновали лакеи с шампанским и закусками. Каркаров, разглядев какого-то очередного знакомого, извинился перед дамами и отошёл в том направлении. Завершив беседу с госпожой Корбут, Иванна цопнула с подноса пролетающего мимо лакея тарталетку с икрой и заметила Анну, с риском облить себя с головы до ног машущую ей из следующего зала анфилады – его стены были почти сплошь зеркальные – бокалом шампанского. При более близком рассмотрении она оказалась находящейся в постоянном движении девицей с выразительными серо-зелеными глазами, сухопарой и высокой – даже с каблуками Иванна, никогда не жаловавшаяся на недостаток роста, была ниже её.

– Слушай, зачем тебе вообще шпильки? – выпалила Иванна, невольно обратив внимание на аннины туфли.

– Не твоё дело! – демонстративно надулась Анна и, насладившись лёгким секундным ступором собеседницы, мило захихикала.

Русский Анна знала так же хорошо, как и её тётка, и говорила на нём бегло и без малейшего акцента. Начало блестящей светской беседе было положено, и девушки проследовали гулять по анфиладе на звук оркестра, болтая, как будто сто лет были знакомы. Анна выспросила подробности биографии Иванны, а также рассказала ей, что тётка Стефания раньше часто устраивала подобные рауты, но после смерти мужа в семьдесят седьмом выпала из светской жизни. Выяснилось, что родители Анны (сестра не чающей души в племяннице графини Антония и француз польского происхождения Жак де Куканье) постоянно проживали в долине Луары и ребёнка отдали в Шармбатон по причине благоприятного климата, хотя и искренне считали дурмштрангское образование более полным.

– А этот стрёмный бородатый дядька, с которым ты приехала – Игорь, да? Это же, вроде, директор Дурмштранга? – спросила Анна.

– Ничего он не стрёмный, – праведно оскорбилась Иванна. – Ни черта ты в мужчинах не понимаешь.

– Ха-ха, прости, – рассмеялась Анна. – Это я шучу так, честно, ты не думай. Он тебе вообще кто?

– Это мой особый друг, – туманно охарактеризовала Иванна, постепенно вникая в эпатажный юмор собеседницы, избравшей слегка бунтарский стиль поведения.

Они оказались в огромном зале, пышно украшенном причудливой золоченой лепниной. Привычная к, не сказать, что более аскетичным, но уж точно – менее помпезным интерьерам, Иванна на секунду застыла на месте, оглушённая сияющей со всех сторон красотой. Если бы не высота потолков, обилие белого цвета и зеркал, дышать в таком окружении было бы проблематично. Она вертела головой, любопытствуя, откуда же всё-таки доносится музыка, и в какой-то момент, наконец, заметила балкон, который поначалу затмевали каскады грандиозной люстры, смахивающей на гигантский свадебный торт. Иванна вытянула шею, пытаясь рассмотреть музыкантов. Насчиталось штук семь скрипачей, два альтиста, два виолончелиста, три флейтиста, арфистка и гобоист. Перед ними у самой баллюстрады маячил дирижёр. Иванна уставилась на всю эту толпу с неподдельным изумлением.

– Вы это называете камерным оркестром? – спросила она, чувствуя себя крайне далёкой от высокого искусства; казалось, разгуливающая по плафону толпа купидонов смотрит на неё крайне ехидно. – Ничего себе, тут целый симфонический… Куда столько скрипок-то?

– Тьфу, ну ты и сказанула, – снисходительно ухмыльнулась Анна. – Нормальный камерный оркестр, меньше приглашать – их же слышно не будет.

– Ну, вам виднее… – развела руками Иванна.

Они остановились послушать прекрасную, но печальную мелодию из оперы «Орфей и Эвридика» Кристофа Виллибальда Глюка, по окончании которой Анна с видом знатока прокомментировала, что оркестр совсем не смотрит на дирижера, что свидетельствует о не слишком-то слаженном коллективе и ставит под вопрос талант самого дирижера. Через зимний сад она повела Иванну обратно в зеркальный зал. Как только в непосредственной близости от них оказывался кто-либо из гостей, Анна моментально входила в образ пай-девочки и принималась выразительно рассказывать Иванне что-нибудь вроде «как видите, госпожа Мачкевич, этот дворец – типичный представитель стиля рококо. Обратите внимание, лепнине больше ста лет, но она и по сей день свежа – кстати, это реплика с лепнины Версальского дворца…». Иванна с умным видом кивала и издавала возгласы восхищения, подыгрывая новой знакомой.

– Ой, сколько уже народу подтянулось! – оживилась Анна, когда они оказались в зеркальном зале. – Ну-ка, что это за милый красавчик такой с шикарной светлой шевелюрой с рыжим чучелом, прошу прощения – с тем почтенным господином в пенсне, общается? О-ой, ну всё, мне можно авадить себя саму, прибыл Винченцо, младший сынуля герцога Пьемонтского, сокурсник мой… Хоть разорвись, с кем идти первым общаться? ..

– Да-а, вот проблема-то! – развеселилась Иванна, глядя на метания девушки.

– У тебя есть кавалер на вечер, вот и не жужжи! – парировала Анна. – Лучше умное что-нибудь посоветуй.

– Иди к герцогу, я пока для тебя блондинчика придержу, – хмыкнула Иванна. – Потом подойдёшь, я тебя представлю. Он у нас на выпускном был. Кажется, Малфой его фамилия. Но он женат и с ребёнком.