Текст книги "Химическая свадьба (СИ)"

Автор книги: Vilriel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 88 страниц)

Внезапно Иванна поинтересовалась который час и, узнав, что уже почти семь, всполошилась. Она планировала сегодня успеть купить где-нибудь два ручных зеркальца, которые намеревалась использовать при изготовлении сувениров для Смитов и рассчитывала, что после этого ей ещё хватит времени на себя любимую. Смутно подозревая, что купить зеркальце на ночь глядя ей не удастся, Иванна решила отложить это на утро, а пока, попрощавшись со всеми, предупредила, что следующие несколько часов искать её бесполезно, так как она будет в ванной, и отбыла в свою комнату.

После продолжительного сосредоточенного копания в своих запасах Иванна нашла мешочек с порошком для приготовления так называемой «ванны Дракулы». Процедура оказывала самое благотворное воздействие, как на внешний вид кожи, так и на общее самочувствие. Иванна, прихватив всё необходимое, и, на всякий случай, предупредив МакГонагалл, что надолго оккупирует её личную ванную, скрылась в указанном направлении.

***

…Часа через два после того, как все разошлись из лаборатории, профессор Снейп, движимый исследовательским любопытством, решил проверить, нормально ли проходит экстракция. Поведение содержимого штангласса несколько озадачивало: тёмное стекло не позволяло определить цвет жидкости, но было очевидно, что за пять минут пристальных наблюдений она то темнела, то светлела. Никаких упоминаний об этом в записях Иванны не было, потому вопрос требовал уточнений. Понимая, что вытаскивать человека из ванной для научной беседы было бы несколько неэтично, он для начала вызвал к себе занятых в синтезе младших научных сотрудников.

Тори и Хоуп явились незамедлительно, тщательно перерыли как свои абстракты, так и содержимое корзины для бумаг (туда были отправлены все промежуточные варианты, что были созданы во время спора и забракованы), но не нашли никаких ссылок. После этого Смиты на всякий случай были откомандированы в комнату Иванны. Там её, разумеется, не оказалось, но на обратном пути в подземелья девушкам повстречалась профессор МакГонагалл, от которой они узнали, что её ванная до сих пор занята. Последние сомнения о местонахождении Иванны отпали, Тори отправилась караулить под дверью ванной, а Хоуп побежала докладывать декану разведданные.

Снейп, теряя терпение, велел ассистенткам любой ценой проникнуть к Иванне и спросить, всё ли в порядке с экстракцией. Хоуп прибежала к макгонагалловской ванной и передала поручение подруге. Тори грустно сообщила, что выполнить его будет сложно – она уже и стучалась и дверь дёргала – безрезультатно. Со стороны доктора Мачкевич никакой реакции не последовало. Хоуп насторожилась и побежала сообщить новость декану. Тот принял ещё более утомлённый вид и спросил, что же помешало воспользоваться Аллохоморой? Хоуп, не растерявшись, процитировала строчки закона, регламентировавшего применение отпирающих заклинаний. Снейп, недовольно бурча себе под нос, отправился вслед за ней.

Дверь была без труда отперта и Тори, со словами: «Доктор Мачкевич, извините, пожалуйста, разрешите войти?» целеустремлённо прошествовала в ванную. Тишину прорезал неожиданный взвизг. Хоуп, задержавшаяся в дверях, была решительно водворена внутрь аккуратным тычком в спину.

Посреди просторного помещения с альковом и тремя окнами, убранными витражами, исполненными в гриффиндорских цветах, высилась большая бронзовая ванна на ножках в виде львиных лап. Вокруг неё были расставлены разноцветные свечи и курящиеся благовония, отчего в ванной было довольно тяжело дышать. В ванне, погружённая в насыщенно-красную жидкость, возлежала доктор Мачкевич, с закрытыми глазами и безвольно откинутой на бортик головой. Спала она или была без сознания – было неясно. Также было неясно, жива ли она вообще. Тягучие красные капли падали на пол с потемневших волос, свешивающихся через край ванны, собираясь в зловещую лужицу на оранжевом кафеле.

Застывшая без движения, будто под парализующем заклятием, Тори внезапно издала придушенный звук и стала крениться. Снейп успел подхватить её и осторожно опустил на пол.

– Придержите её, – велел Снейп Хоуп, заворожено уставившейся на ванну.

Та вышла из транса и занялась подругой.

То, что ванна наполнена вовсе не кровью, было очевидно – а что рэйвенкловка сознание потеряла было исключительно проблемой её личного воображения. На всякий случай пошарив в воде, Снейп вытянул по очереди руки Иванны и оглядел запястья – они были неповреждены, как и ожидалось.

– Чт-то это? – раздался нетвёрдый голос приходящей в себя Тори.

– Какая-то очередная дамская причуда, – раздражённо буркнул Снейп. – Неужели не ясно, что от одного человека столько крови натечь не может?

– А п-почему она без сознания?

– Откуда я знаю, может, напилась до голубого изумления.

– Ой, я, кажется, знаю, это «ванна Дракулы», – вспомнила не терявшая ясность мысли Хоуп. – Троюродная сестра мне про неё как-то писала. Восстанавливает силы, наводит красоту, все дела… В процессе действительно можно отключиться… Ну, чего разлеглась, вставай, – обратилась она к Тори.

– Уже полежать нельзя, – отозвалась та, поднимаясь на ноги.

Теперь, когда Тори знала, что крови тут нет, ею овладел интерес, и она также припомнила, что слышала что-то про подобную процедуру.

Время уходило, Иванна не проявляла признаков возвращения в сознание, не реагировала на громкие звуки и тормошение, так что Снейп решился взбодрить её лёгким Энервейтом. Получив заряд заклинания, Иванна дёрнулась, забарахталась, на секунду скрылась под водой, вынырнула и, откашливаясь, обвела аудиторию ошалевшим взглядом.

– Вы… вы чего тут все, совсем рассудка лишились? – спросила она; то есть, выразилась она немного иначе – по-русски и гораздо короче, но, как ни странно, и Снейп, и Смиты прекрасно её поняли. – А я-то всегда пребывала в счастливом заблуждении, будто англичане уважают чужое уединение! – перешла она на язык Шекспира.

Комментарий к Глава 27

Сердечно благодарю всех, кто бдительно прислал “штиль” как ошибку, и довожу до сведения, что это не ошибка, а архаичная форма слова стиль; употреблено здесь в ироническом ключе.

Отклонять не стану, исправлять тоже %)

========== Глава 28 ==========

30 октября, суббота, вечер.

Ванная – Лаборатория

– Поверьте, мне совестно прерывать ваш досуг, но обстоятельства таковы, что у меня возникла чрезвычайная необходимость в вашей консультации, – исключительно светским тоном молвил Снейп.

– А подождать эта необходимость никак не могла? – уныло спросила Иванна, погружаясь в кровавую жидкость по подбородок.

– Увы, нет. Это касается нашей утренней работы, – пояснил Снейп. – Я бы хотел, чтобы вы взглянули на склянку. Содержимое несколько раз сменило цвет, и я хотел бы быть уверен, что всё идёт как надо. В ваших записях никаких указаний на этот счёт я не нашёл.

– Хм, – Иванна задумчиво пожевала губу и вынырнула по плечи. – А какие цвета?

– Если вы помните, стекло тёмное, и цвета определить не представляется возможным, – начал выходить из себя Снейп.

– Ох, ну ладно, сейчас посмотрим, – поморщилась Иванна. – Даже в ванне спокойно не дадут расслабиться, – проворчала она.

Снейп повернулся к ней спиной, демонстративно не покидая помещение – должно быть, надеясь таким образом ускорить действия коллеги.

Коллега, едва слышно ругаясь себе под нос, с трудом выкарабкалась из ванны (скользкие бортики и занывшие после Энервейта мышцы сильно мешали процессу), приняла у Хоуп предусмотрительно поданное полотенце и принялась обстоятельно оттирать с себя кровавые потёки.

– Впечатляюще выглядит, – с нервозным смешком прокомментировала Тори. – Если не знать, что это не кровь…

Иванне не нужно было глядеть в ростовое зеркало рядом со входом, чтобы убедиться в правоте рэйвенкловки – она не раз баловалась такой ванной и зрелище сие было ей далеко не в новинку. Всё же бросив на зеркало взгляд, она отметила, что в гриффиндорском антураже «кровь» на коже производят особенно мощное впечатление. Отводя взгляд, она весело хмыкнула и успела заметить, что Снейп, развернувшись спиною к ней, стоит лицом к витражам, изображающим геральдических львов среди алых цветов.

Иванна развеселилась ещё больше. С одной стороны, разглядеть отражения в витражах было довольно проблематично. С другой, как ни крути – прецедент с наблюдением за ней исподтишка был. В конечном итоге она решила, что это не её проблемы и старательно завершила вытирание. Если кто-то не налюбовался на её прелести той ночью в начале октября, то пусть сейчас любуется, раз охота. Впрочем, трезво поразмыслив, Иванна решила, что вероятнее всего, в витражах, действительно ничего не видно, и она слишком много о себе воображает. Она заплела влажные волосы в косу, нацепила очки и приступила к одеванию, в целях экономии времени надев только мантию и ботинки. Она не теряла надежды всё же вернуться в ванную и довершить начатое. Застегнувшись наглухо, Иванна сообщила о своей готовности. Снейп повернулся с выражением «сколько можно копаться?» на светлом лике – хотя прошло не больше трёх минут – и повёл всех в лабораторию.

Осмотрев штангласс Иванна, разумеется, обнаружила, что всё нормально, о чём и сообщила Снейпу с крайне недовольным выражением лица. Тот резонно возразил, что если бы кое-кто оставил бы более чёткие указания, никому не пришлось бы никого отрывать от неотложных дел. Иванна ответила, что «кто-то» вполне нормально описал методику, и просто «кое-кто» не удосужился догадаться, что сокращения в скобочках после названий ингредиентов означают цвета, в которые они окрашивают раствор при экстракции и последовательность появления этих цветов. Снейп ответил, что лично он не очень представляет, кто может отличить синий цвет от зелёного сквозь тёмно-янтарное стекло. Победно вскинув голову, Иванна заявила, что это вот – уже не совсем её трагедия, ибо в методиках нигде не указано, что экстракционная ёмкость должна быть непрозрачная. Что в тёмном месте стоять должна – указано, но не более того. Тут, уловив по выражению лица оппонента, что тот вполне готов слететь с катушек и сообщить ей много интересного о ней самой и её работе, она резко пошла на попятную и покаялась, что действительно грешит небрежностью в описании методик. Приняв самый смиренный вид и цапнув с секретера чистый лист бумаги, она попросила посильной помощи в этом вопросе. Снейп, смерив её снисходительным взглядом, достал из папки последний вариант методики. Иванна оседлала табуретку и выудила из кармана мантии карандаш, изъявив готовность записывать.

На протяжении примерно четверти часа Смиты имели счастье наблюдать, как Снейп в своей блистательной манере планомерно разносит в пух и прах всю Иваннину методику. К удивлению девушек, сама автор, не переставая записывать, на всю его уничижительную критику отреагировала одним единственным вопросом:

– А что ж вы раньше не сказали, что всё так ужасно?

– А моего мнения на этот счёт никто не спрашивал, – с неким демоническим торжеством ответил Снейп.

– Логично, – признала Иванна, стараясь не показать, насколько её веселят выражения лиц Смитов. Откуда тем было знать, что снейповы остроты ей – родная стихия? С младых ногтей общающаяся с чрезвычайно острой на язык матерью, а также прошедшая горнило дурмштрангских уроков Зелий под руководством весьма категоричной профессора Песцовой, Иванна воспринимала такой стиль ведения беседы абсолютно нормально, не впадая в депрессию оттого, что в её адрес так безжалостно иронизируют, и сама с удовольствием подпускала яда. В этом деле особое искусство – не рассмеяться не вовремя.

Завершив написание диктанта, Иванна оглядела получившийся текст, удовлетворённо кивнула, признав, что так гораздо лучше и только после этого обратила внимание, что мантия на спине у неё совершенно промокла – как следует вытереть волосы она так и не удосужилась и теперь пожинала плоды своей торопливости, с отвращением двигая лопатками, в попытках отлепить от себя холодную мокрую ткань.

– Ну вот, теперь мантию стирать, – тоскливо вздохнула она. – Коллега, не откажите в любезности – сохраните сей бесценный манускрипт до следующего этапа нашей работы?

– Не откажу, – он взял у неё лист и пристроил среди бумаг в секретере. – Вот, потом возьмёте из-под пресс-папье, – показал он.

Иванна кивнула, попрощалась со всеми присутствующими, выразив надежду, что не увидится с ними до завтра и направила стопы обратно в макгонагалловскую ванную, перед уходом гордо отжав косу в раковину.

Как ни странно, ей всё же удалось довести свои тонизирующие водные процедуры до победного конца, хоть и пришлось ради этого лечь спать сильно за полночь.

Покинув ванную, она неспешно шла по полутёмному коридору в свою комнату, когда неожиданно её под ноги не пойми откуда порскнул небольшой серый комочек. Следом, также ниоткуда появился комок побольше, на этот раз – рыжий, и также бесшумно скрылся из виду в сумраке дальнего конца коридора.

Иванна протёрла глаза. Нет, вроде бы, ей не показалось… Ну, с рыжим всё понятно – это кот кого-то из учеников, он уже попадался ей на глаза. А что касается первого участника гонки – неужели в Хогвартсе водятся мыши? Или даже крысы – судя по размеру. Нет, наверное, это любимцы учеников, так что удивляться нечему.

Если бы завтра ей не предстоял такой насыщенный день, она наверняка побежала бы следом. Во-первых, её всё же заинтересовало такое, казалось бы, естественное явление, как погоня кота за крысой – оно показалось ей несколько чужеродным для Хогвартса. Во-вторых, интересен был их маршрут – наверняка, зверушки воспользовались каким-то тайным ходом, который мог ей пригодиться.

Честно признав, что в этот раз ей не судьба поучаствовать в приключении, она без особой печали продолжила путь в комнату. «Ванна Дракулы» настроила её на крайне беззаботный и миролюбивый лад.

========== Глава 29 ==========

31 октября, воскресение, первая половина дня.

Хогвартс – Лондон – Хогвартс.

Рано утром, ещё до сигнала будильника, Иванну разбудил шорох крыльев и нетерпеливое угуканье – в комнату влетела почтовая сова с небольшим свёртком. Иванна вылезла из постели и приняла посылку, в которой обнаружился изящный резной веер из чёрного дерева, отделанный серебряным тиснением и письмо от родителей, в котором те поздравляли нерадивую дочь с Днём рождения и выражали надежду, что она всё же свяжется с ними, чтобы пообщаться лично. Иванна испытала укол совести, сунула сове горсть орехов, быстро набросала ответ, в котором обещала удовлетворить их просьбу и привязала письмо к лапе совы. Та, расправившись с орехами, упорхнула в открытое окно.

Предстоял насыщенный многочисленными хлопотами день, так что разлёживаться было непозволительной роскошью. Взбодрившись ледяным обтиранием и чашкой крепкого кофе, она приоделась для выхода в свет. В последний момент, в приступе сентиментальности, она дополнила свой наряд слизеринским шейным платком и, глянув на себя в зеркало, сконфуженно хмыкнула.

На всякий случай оставив на кровати записку всем, кого это касается, что направляется по делам в Лондон, она пошла искать Дамблдора. Хогсмид Иванна решила не посещать намеренно – Смиты вчера рассказали ей, что сегодня день визита туда учеников.

Лондон она знала недостаточно хорошо, чтобы самостоятельно изготовить портключ (да и не была уверена, что в Великобритании это легально) и хотела попросить директора либо одолжить ей готовый, либо разрешить ей воспользоваться Каминной сетью. По пути ей встретилась МакГонагалл и, узнав о намерениях Иванны, любезно предложила воспользоваться её личным камином. Иванна с радостью приняла её приглашение, старательно делая вид, что не замечает исполненный удивления и любопытства взгляд профессора Трансфигурации на свою шею. Минерва проводила её в свой кабинет и снабдила обратным портключом до Хогвартса.

Спустя несколько минут Иванна уже выходила из камина бара Дырявый Котёл. Прикинув в уме план действий, она наведалась в маггловскую часть Лондона, где в первой же галантерейной лавочке приобрела два ручных зеркальца, украшенных фальшивыми драгоценными камнями. Отчего-то, именно из таких ей удавалось делать самые лучшие двусторонние зеркала. Вернувшись на Диагон-элли, она присела в кафе с чашкой латте, старательно обдумывая, чем можно усилить артефакты.

Традиционно, двусторонние зеркала зачаровывались несколькими сложными заклинаниями. Иванна же считала, что зеркало будет работать стабильнее, если прикрепить к нему какой-нибудь магический усилитель. Она напрягла память и вспомнила, что палочка Хоуп была, очевидно, сандаловой, а у Тори – кажется, из омелы. Жаль, не сподобилась поинтересоваться о сердцевине…

Вспомнив адрес «сомнительной лавочки» «Боргин&Бёрк» на Ноктюрн-элли, она направилась туда. Перед тем, как войти, она, оглядев своё отражение в витрине, стянула шейный платок и убрала его в карман плаща – слишком уж ярко он смотрелся.

В лавке, несмотря на царящую там не очень приятную атмосферу, Иванна застряла надолго, пытаясь не потеряться в ассортименте и всё же подобрать что-то подходящее. Весьма неблагонадёжного вида торговец (был то Боргин, Бёрк или кто-то другой, осталось неясно) не лез к ней с сервисом, за что Иванна была ему благодарна.

Ей хотелось найти что-нибудь пооригинальнее, и по итогам тщательных раскопок в банке с обломками янтаря, выбор пал на два плоских кусочка с инклюзами – в одном Иванна отчётливо различила пыльцу с крыльев низших фэйри, во втором – чешуйку с хвоста морской девы. Какой кусок к кому отойдёт – это уже не её заботы.

Расплачиваясь, она услыхала звякнувший колокольчик на входной двери и, повернувшись на звук, испытала острую необходимость провалиться сквозь землю или же любым другим способом оказаться подальше от этого места. Рассеивая таинственный полумрак помещения своим блистательным величием, в лавку прошествовал лорд Люциус Малфой. Будучи знакомой с ним лично и зная от Каркарова много интересных подробностей об этом джентльмене, Иванна сейчас меньше всего желала встречи с его светлостью. Тот, к несчастью, не только заметил её, но и узнал.

Пережив мимолётное замешательство, он изобразил светскую улыбку и величаво обратился к Иванне:

– Здравствуйте, доктор Мачкевич! Какая неожиданная встреча. Игорь тоже в Англии?

– Здравствуйте, лорд Малфой, – изобразила ответную улыбку Иванна, очень надеясь, что у неё на лбу не зажглась надпись «ну, чего привязался?». – Нет, я здесь одна, с рабочим визитом.

– Понятно… прошу прощения. Для меня ничего нет? – повернулся Малфой к торговцу. Получив отрицательный ответ, он вновь переключил внимание на Иванну. – Позвольте проводить вас.

Иванна вежливо улыбнулась, сунула покупку в карман и пошла к выходу, едва не оттоптав ногу Малфою, который придержал для неё дверь.

– Ох, прошу прощения, – рассеянно пробормотала она; не объяснять же ему, что в экспедиции она порядком отвыкла от политесов и мужчин с рафинированными манерами…

Они неторопливо пошли вдоль переулка.

– Как поживает ваша семья, лорд Малфой? – завела светскую беседу Иванна, лихорадочно соображая, как же ей от него избавиться поскорее.

Никакой личной неприязни она к нему не питала, но вот тратить время на его персону сейчас совершенно не хотелось.

– Спасибо, все в добром здравии, – ответствовал Малфой. – Нарцисса организует благотворительный вечер на следующей неделе, не почтите ли вы нас своим присутствием?

– О, к сожалению, я не располагаю свободным временем в достаточном количестве, – развела руками Иванна. – Я занимаюсь исследованием для своей диссертации, приехала раздобыть кое-какие материалы. …Игорь просил передавать привет, если вдруг увижу вас, – вдохновенно соврала она.

– Благодарю, вы тоже передайте…

У выхода из Ноктюрн-элли они остановились. Малфой, не спуская с собеседницы внимательного взгляда, предложил зайти куда-нибудь, пропустить по рюмочке чая. Иванна с самым кающимся видом отказалась, ссылаясь всё на тот же цейтнот. Малфой поинтересовался, далеко ли она квартирует, Иванна честно ответила, что где-то в пригороде, у коллег, у неё портключ, спасибо, провожать не надо, была очень рада встрече. Малфой склонился поцеловать ей ручку, попрощался и пошёл своей дорогой, небрежно опираясь на трость.

Глядя на его удаляющуюся спину, Иванна перевела дух. Надо быть поосторожнее в Хогвартсе, напомнила она себе; мелкий Малфой может её заметить и наверняка тоже узнает. И сдаст папаше, в каком именно пригороде обитает Иванна. Что-то дела только усложняются…

Приунывшая Иванна полезла в карман плаща за портключом и досадливо цокнула языком, наткнувшись на торчащий оттуда угол серебристо-зелёного платка.

«Ну, всё, Малфой не мог не заинтересоваться. Эх, сама виновата…»

Работа по изготовлению артефактов развеяла её мрачное настроение, и к тому времени, как оба двусторонних зеркала были готовы, Иванна уже была больше озабочена предстоящим вечером, нежели этой дурацкой встречей.

В рамках испытания новых артефактов она решила связаться с матерью. Сначала она «ткнулась» в заговорённое зеркало, висящее в гостиной их дома под Белградом, но не обнаружила там признаков жизни. Тогда она вызвала мать по её личному зеркалу. Та ответила почти моментально. Как и ожидалось, Елизавета Мачкевич была в лаборатории, расположенной в цоколе дома.

– О, блудная дочь отыскалась! – голос и выражение лица матери являли замечательную картину искренней радости, удивления и лёгкой ехидцы.

– Мам, извини, я тут так погрязла, что напрочь обо всём забыла, – жалобно протянула Иванна. – Мне очень стыдно, правда. А папа где?

– Мирослав опять на собрании, – поморщилась Елизавета, рассеянно убирая за ухо выпавшую из причёски прядь.

Иванна вдруг заметила следы тревоги на лице матери. О подробностях расспрашивать она не стала, почувствовав, что мать не расположена обсуждать это.

– Вот чёрт, – охарактеризовала Иванна. – Да, кстати, – вспомнила она. – Если вдруг увидишь Игоря – не говори ему, что я в Хогвартсе, он мне мозг выест.

– О, нет! Я же тебе говорил, держись подальше от Снейпа! – раздалось откуда-то извне зоны видимости.

– Не буду, – рассмеялась Елизавета. – Ты ему уже сама всё рассказала.

– Госпожа Мачкевич, разрешите мне поговорить с Ивой?

– Держи. Вы тут общайтесь, я пока к котлу отойду…

Картинка в зеркале совершила головокружительный пируэт, когда Елизавета передавала зеркальце, после чего в центре возникло лицо Каркарова.

– Уезжай оттуда как можно скорее! – чуть ли не задыхаясь, потребовал он. – Ты слышишь?!

С их последнего разговора прошло около месяца, и Иванна была поражена, насколько изменилось его состояние. Он выглядел постаревшим лет на десять и смертельно уставшим. В тёмных волосах появилась заметная проседь, под глазами залегли тени, кожа приобрела какой-то землистый оттенок.

– Ты что там делаешь? – проигнорировала его речь Иванна, в глубине души подозревая, что знает ответ.

– У меня кончились запасы твоего зелья, кроме госпожи Мачкевич мне обратится не к кому, – лихорадочное выражение на его лице вдруг сменилось апатией. – Чёртовы сны вернулись, это невыносимо, – глухо произнёс он, глядя куда-то мимо зеркала.

– Понятно, – вздохнула Иванна. – Эй, погоди, что значит – закончились запасы? – спохватилась она. – Ты что, дозу превышаешь, идиот?! Почему ты со мной не связался? Ты совсем сбрендил?! – заорала она, вскочив со стула. – Я же тебе говорила, какие могут быть последствия!

– Плевал я на последствия, – безразлично ответил Каркаров. – Я всю неделю не мог заснуть. …Не могла бы ты вернуться? Пожалуйста.

– Ма-ам, увеличь количество асфодели в два раза, и прибавь, наверное, грамм «лунной пыли»! – велела Иванна.

Её раздирали внутренние противоречия. Тон, которым он попросил вернуться, почти напугал её. В памяти мгновенно всплыл восемьдесят первый год. Состояние Каркарова после возвращения из Азкабана было, конечно, несравнимо с нынешним, но общие тенденции прослеживались.

– Слышу, слышу. Я уже. Подкорректировала кое-чего в твоём рецепте, – раздалось в отдалении. – Интересная наработка, да. Но не без огрехов, – добавила Елизавета, отобрав зеркальце у Каркарова и появляясь перед глазами дочери.

– Мам, вдолби, пожалуйста, ему в голову, что нельзя увеличивать дозу! – потребовала Иванна.

– Обязательно, – пообещала Елизавета. – А ты не думай об этом, по крайней мере – сегодня. Всё, до связи! – решительно оборвала она сеанс.

Иванна отложила зеркальце и потёрла лоб. Да уж, подарочек ко Дню рождения… Подавив совершенно неуместное чувство вины и порыв всё бросить и срочно начать паковать вещи, она взяла второе зеркальце и связалась с Янко. Тот чрезвычайно обрадовался, выпалил миллион поздравлений и с самым заговорщическим видом сообщил, что её подарок ожидает её в саду возле родительского дома.

– Ох, я заранее начинаю бояться, – сделала большие глаза Иванна.

– Да брось, там ничего опасного, – отмахнулся Янко. – Моя новейшая разработка!

Янко по окончании Дурмштранга подался в индустрию красоты и, совместно с Иванной и их общей подругой-сокурсницей, уже года два как был владельцем процветающей фирмы, производящей волшебные косметические средства и артефакты. Это приносило Иванне вполне стабильный доход и позволяло не ломать голову над вопросами поиска средств на исследования для диссертаций.

– Ну, посмотрим-посмотрим, – хмыкнула Иванна.

– Я тут недавно в нашу альма-матерь наведывался, присматривал потенциальные кадры, – сменил тему Янко. – Видел твоего любимого мужчину, что-то он совсем плох в последнее время. Не по тебе ли тоскует?

– Ты про Игоря, что ли? – нахмурилась Иванна. – Да нет, он на своей теме, – уклончиво ответила она.

– Ну, понятно, у вас там особые нюансы, – хмыкнул Янко. – Ой, прости, меня тут срочно зовут посмотреть что-то, – засуетился он. – Рад был тебя видеть!

Изображение в зеркальце пропало. Иванна отложила артефакт и схватилась за голову. Может, правда, бросить всё, и уехать отсюда? Если Каркарова настолько скрутило, что это заметил даже Янко, которому обычно наплевать, как кто выглядит, если это не касается их продукции, то дело действительно начинает пахнуть керосином…

========== Глава 30 – Интерлюдия ==========

Январь 1982 года, Дурмштранг.

Воспоминания Иванны.

Весна в восемьдесят втором году для Иванны началась в середине зимних каникул. Схлынула новогодняя и рождественская суета, все визиты к родственникам и друзьям, и все визиты родственников и друзей были совершены, а впереди оставалось ещё чуть меньше двух недель свободного времени. Делать было категорически нечего: мать пинками гнала её из лаборатории – иногда даже из библиотеки – говоря, что на каникулах нужно отдыхать.

Ранним январским утром спустившись в гостиную родительского дома и устроившись перед камином с чашкой кофе со сливками, она осознала вдруг царящую вокруг безмятежную тишину (все домашние ещё спали) и ощутила некое смутное беспокойство. Никто не носился вокруг, не шумел, никому от неё ничего не было нужно – это было прекрасно, но как-то непривычно. Строго говоря, вокруг неё носились и требовали участия в своих играх многочисленные представители кошачьего прайда, которые, похоже, планировали в скором времени занять все свободные поверхности в доме Мачкевичей, но они столь органично вписывались в любую обстановку, что в расчёт не брались. Примерно на середине чашки, Иванна решила, что она, должно быть, мается от безделья, и потому сообщила за завтраком, что хотела бы пригласить пару друзей в гости.

В качестве «пары друзей», разумеется, на следующий же день прибыли Янко и Адя. Их присутствие заставило Иванну оставить рефлексии. Несколько дней они старательно наводили ужас на окрестности Белграда, затем отправились в Сплит в гости к Янко, после чего завершили свой тур под Челябинском в родовом поместье Песцовых. Оттуда было рукой подать до школы, так что каникулы троица решила завершить здесь. Опять же, присутствие профессора Песцовой, пусть и в неформальной обстановке, ненавязчиво заставляло морально подготовиться к новой порции грызни гранита науки. И, собственно, именно в гостеприимных пенатах подруги Иванне открылась страшная правда.

Они сидели в комнате Ади, попивая свежеприготовленный глинтвейн, приходили в себя после катания с горки на санках и в качестве развлечения рассматривали старые фотоальбомы профессора Песцовой. Наткнувшись на снимок с выпускным курсом семьдесят девятого года и рассмотрев среди преподавателей персону тогда-ещё-не-директора Каркарова, Иванна выронила альбом и закрыла глаза ладонями, поражённая осознанием катастрофы.

– Коллеги, мы её теряем, – трагическим голосом возвестила она.

Видя, как переменилась в лице Иванна, её товарищи не могли не заинтересоваться причиной таковой перемены. Ощущая очень настойчивое желание постучаться лбом о столешницу письменного стола, Иванна спросила, не обратил ли кто из них внимания – на вечеринке по случаю сдачи экзаменов, не укусила ли её случайно Яблонская?

Товарищи недоумённо переглянулись, после чего Янко как обычно явил чудо проницательности, поинтересовавшись, не желает ли Иванна этим сказать, что внезапно влюбилась в их дорогого директора? В ответ на исполненный скорби взгляд Иванны, они с Адей разразились дружным гоготом, разбудив Адиного домашнего любимца, мирно дремавшего в круге света от настольной лампы угольно-чёрного шиншилла по кличке Снежок.

– Вот вам смешно, а у меня трагедия! – показала им язык Иванна.

Она сама не знала – то ли ей с ними посмеяться, то ли идти поплакать.

– Ой, ладно тебе, – в промежутках между гыгыканьем сказал Янко. – Ты что, боишься, что не совладаешь с собой, и при встрече накинешься на него с поцелуями?

– Тьфу на тебя, – бросила в него ближайшую подушку Иванна. – Я что хочу сказать… Вы, как настоящие друзья, должны мне поклясться. Самой страшной клятвой! Если вдруг увидите, что у меня на лице возникает идиотское выражение – особенно, если я при этом буду смотреть сами понимаете на кого – то обязательно пните меня, ущипните или любым другим способом верните к реальности! Чувствую, этот семестр я не переживу.

– Обещаем-обещаем, – хихикнула Адя. – Всенепременно!

С одной стороны, сам факт спонтанно нагрянувшего чувства страшно веселил – весь прошлый семестр ни сном, ни духом – и вдруг осенило. С другой стороны – сам факт того, что она вообще ухитрилась влюбиться, её растревожил. В своё время, с полной силой юношеского максимализма, она решила, что её разбитое сердце больше никогда не примет любовь и всё такое… И тут – на тебе. Кому-то другому она бы сразу посоветовала не заниматься ерундой и не думать на тему «не предаю ли я память безвременно ушедшей любви», но свой случай, разумеется, она считала исключением и оттого для начала всё же терзалась некоторое время. Этим она жутко бесила своих товарищей, которые за кислое выражение лица уже готовы были дружно придушить её в четыре руки. Впрочем, длилось это недолго – конкретно до дня отбытия в Дурмштранг. Тогда Иванну полностью захватило предвкушение встречи со своим внезапным возлюбленным, и мрачные мысли понемногу её оставляли.