Текст книги "Химическая свадьба (СИ)"

Автор книги: Vilriel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 88 страниц)

– А ты, случайно, не помнишь, Томаш Новак с нами не учился? – ещё не до конца переварив услышанное, выпалила Иванна.

Она и предположить не могла, что под боком всё это время находился такой бесценный кладезь информации. Что стоило отбросить личную неприязнь, которая, по сути, была совершенно незначительной, и поболтать с Яблонской, которая, похоже, по-настоящему наслаждалась эффектом, который производят её слова… Неужели истина находится под самым носом? Как там сказал Снейп? Фатальный коммуникационный провал. Тотальный.

– Который тебя интересует? Был один на три курса младше, сущий ангелочек, кудрявый такой блондинчик. Второй – на курс младше нас, уж его ты должна помнить, у него ещё родинка во весь левый висок. Третий – на два старше, всё рвался в Ловцы, но не с его ростом пируэты в воздухе выписывать, его вечно ставили вратарём, – небрежно перечислила она.

– А они были как-то связаны с Вацлавом? – наобум спросила Иванна. – Или с Талихом.

– Нет, первые два в его времена были мелкие, а старший был весь в квиддиче, а Вацлаву квиддич был совершенно неинтересен, насколько я помню, – величественно отмахнулась Яблонская. – Но ты у Игоря уточни, он друзей Вацлава должен лучше помнить. Про Талиха – понятия не имею. А почему тебя это так волнует?

Иванна пробурчала в ответ что-то невразумительное, про себя решив, что изложить Каркарову новости будет очень даже нелишне. Попросив Василису отнести утренние флакончики Снейпу, Иванна почти бегом отправилась в капитанскую каюту. Каркаров как раз закончил одно из писем и смотрел на Иванну с тревогой – вид у той был несколько взъерошенный. Иванна с порога пересказала слова Яблонской, заставив Каркарова задуматься, после чего он признался, что Талиха по-прежнему не помнит наверняка, но не исключает, что тот мог быть среди друзей Вацлава или, что вероятнее, в его «фан-клубе».

– Слушай, а может так статься, что Вацлав жив? – неуверенно спросила Иванна.

– Исключено, ты же сама видела… – покачал головою Каркаров.

– После случая с Петтигрю – и с возвращающейся Меткой – я уже ни в чём не уверена, – нахмурилась Иванна.

– Петтигрю отрезал себе палец, – напомнил Каркаров. – Вацлав добровольно ни за что не расстался бы не то, что с обеими руками, даже с единственным мизинцем, я тебя уверяю. Ему было очень сложно совершенствоваться в некромагии, а знаешь почему? Он очень трепетно относился к собственной целостности, открывать себе кровь для него было серьёзным испытанием. Я не могу представить, чтобы он позволил кому бы то ни было отрубить себе кисти, даже ради того, чтобы все посчитали его мёртвым, – заявил он.

Всё ещё ощущая в голове кашу вместо вменяемых мыслей, Иванна наконец прошла в каюту и уселась на койку. Сформулировав единственную законченную идею, она поинтересовалась, были ли у Вацлава причины скрываться. Она смутно помнила, что с ним и тремя его ближайшими друзьями была связана какая-то мутная история, но в подробности в своё время осознанно не стала вникать. Каркаров нехотя признал, что серьёзных причин к тому не было: да, он с ребятами в своём изучении Тёмных Искусств опасно балансировал на грани, но все их прегрешения можно было бы сгладить, списав на юношескую беспечность. Собственно, погибли они тоже в основном из-за беспечности, не позаботившись о должных мерах безопасности. Подумав немного, Иванна поняла, что развивать эти темы пока не готова, и сказала, что пока хотела бы вернуться к своим защитным символограммам.

Снейп, получивший недостающий компонент, просил Василису передать, что к следующей пятнице всё будет готово. Иванна решила не терять время даром и продолжила практиковаться, старательно воспроизводя оба рисунка на всём, что подвернётся под руку. Одолжив у Федоры кисточку и коробочку театрального грима, случайно завалявшегося в её необъятной сумке, Иванна перешла к рисованию на теле, для начала – на своём. К концу среды обе ноги, левую руку и живот Иванны (то есть, там, куда она могла дотянуться) покрывали разноцветные причудливо переплетающиеся узоры.

– Ты изменила концепцию? Узор должен быть видим?

Каркаров вошёл в каюту и обнаружил Иванну, которая вертелась перед начарованным зеркалом, изучая результат своих усилий.

– Нет, это для наглядности, – ответила Иванна. – Можно на тебе сейчас потренируюсь? – спросила она, беря со стола смоченный очищающим настоем носовой платок и принимаясь стирать грим с живота.

– Ты уверена, что это необходимо? – с недоверием уточнил Каркаров.

– Абсолютно, – настояла Иванна; развязав узел под грудью и расправив кофту, она принялась за ноги. – Дай на руке сначала попробую. На спине-то просто всё, а вот браслет на плече немного меня беспокоит – там один агисхъяльм, наверное, на коловрат заменить придётся, рисунок получается мелковат, боюсь, нечётко выйдет. Хочу проверить гипотезу.

Практика действительно помогла выявить некоторые недочёты, так что к вечеру пятницы Иванна была во всеоружии. Снейп прибыл на корабль с четырьмя флаконами зелья и поинтересовался, когда Иванна планирует начать, но тут же пожалел о несвоевременной любознательности, так как она предложила не терять времени и начать немедленно. Снейп попытался тянуть время, предложив дождаться очередного всплеска активности Метки, которая в последнее время никак не изменялась, а лучше и вовсе разрисовать только Каркарова, а его самого оставить в качестве образца сравнения – как иначе определить, что защита работает? Иванна признала, что это очень толковая идея, но настояла, что «разрисовать» нужно именно его: Каркаров всё время у неё перед глазами, заметить изменения Метки им вдвоём будет проще, и как только случится что-то подозрительное, провести сравнение. Снейп принялся было возражать, но ему не дали никакой возможности аргументировать – Каркаров сказал, что выбор доверяет Иванне, пусть она решает, кто будет подопытным, а кто – контрольным субъектом, а Иванна печально уличила Снейпа в лени и ребяческом поведении. В действительности, ей хотелось нанести защиту разом на обоих, однако это было бы совершенно нерепрезентативным опытом.

– Давайте тогда хотя бы сначала только лабиринтом на руке ограничимся, – принялся торговаться Снейп, порывающийся время от времени подняться со своего стула, чтобы покинуть каюту.

– Для чистоты эксперимента нужен полный комплект, – не уступала Иванна, которая сидела у письменного стола, наводя порядок в эскизах. – Давайте, раздевайтесь, если вам холодно – можно раскочегарить обогреватель.

– Северус, если ты при мне стесняешься снять рубашку, так я могу выйти, – предложил Каркаров, встав с койки.

– Игорь, нашёл время умничать! – шикнула на него Иванна. – Никуда ты не пойдёшь, мне нужна твоя помощь – синий огонёк поддерживать и подавать «чернила».

– Ладно, я прошу прощения, – прижал ладонь к сердцу Каркаров.

– Мне не холодно, и никого я не стесняюсь! – рыкнул Снейп, принимаясь воевать с пуговицами на левом рукаве сюртука.

– Может, принести глинтвейну? – предложил Каркаров.

– Лучше попроси у Федьки кисточек, я не знаю, может, моя не очень хороша, – спохватилась Иванна, сделав себе заметку выразить потом Каркарову особую благодарность за проявленное ангельское терпение, которое сама она готова была потерять с минуты на минуту.

– Справились бы тем, что есть, – пробурчал Снейп, как только дверь за Каркаровым закрылась.

– Не уверена. Я, к сожалению, этот момент плохо продумала, на бумаге акварелью рисовала, а на себе – жирным гримом, они по-разному ложатся… – задумчиво возразила Иванна, отложив листы и наливая зелье, которым собралась рисовать, в небольшую плошку; зелье по консистенции было похоже на густую гуашь и на коже не растекалось – Иванна успела проверить на себе – но ей не понравилось, что кисточка даёт слишком толстую линию. – Вам точно не помочь?

Снейп свирепо глянул на неё и молча сунул ей под нос рукав; Иванна отставила плошку с зельем и быстро расстегнула оставшиеся три пуговицы.

– Спасибо, – буркнул Снейп. – Дальше я справлюсь.

– Второй не расстёгивайте, мне только одна рука и спина нужна, можно полностью не снимать, – деловито посоветовала Иванна. – Сначала давайте спину, пока она будет сохнуть – я займусь рукой. Наверное, вам стоит лечь, так удобнее.

В каюту вернулся Каркаров с пучком разнокалиберных кистей.

– Вот ты вышел, а меня уже в кровать тут тянут, – язвительно сообщил Снейп, снявший наконец сюртук и принявшийся за рубашку; к счастью, на этой с пуговицами было всё проще.

– Это она может, глаз да глаз нужен. Тут главное – не спорить, – безразлично пожал плечами Каркаров. – На, попробуй, что-нибудь да подойдёт. Да, Завьялова просила передать, «пусть Док с ними понежнее», – он протянул Иванне добычу.

– Это она о кистях? – с подозрением уточнил Снейп.

– Думаю, да, – кивнул Каркаров.

Подбирая подходящую кисть, Иванна уже более конкретно и определённо пригласила Снейпа улечься на койку, после чего попросила Каркарова взять лист с эскизом и организовать синее освещение. Снейп перенёс операцию, не переставая отпускать язвительные комментарии: свет, по его мнению, был недостаточно синий, «чернила» слишком холодные, койка жёсткая, покрывало колючее, кисточка царапающая, а Иванна – медлительная.

– Ну, что вы так долго копаетесь, за это время можно эпическое полотно написать! – раз в пятый поинтересовался он.

– Слушайте, если вы будете мне под руку говорить, я ещё дольше провожусь! – огрызнулась Иванна, которой было непривычно и неудобно срисовывать, повернув изображение на четверть оборота; она всё серьёзнее подумывала сделать под кругом надпись «Северус – дурак!».

На шестой вопрос она даже не попыталась отвечать, а просто скинула обувь и уселась верхом на поясницу Снейпа, заставив его замолчать от неожиданности. Так работа пошла гораздо быстрее, и уже через четверть часа нахохлившийся Снейп сидел, предоставив в иваннино распоряжение левое плечо.

– Ива, у меня вопрос – сохранится ли у меня возможность создавать чары левой рукой после нанесения этого рисунка? – спросил внимательно наблюдающий за действиями сосредоточенно прикусившей язык Иванны Каркаров.

– Разумеется, – коротко кивнула она. – Обратил внимание, как расположены дорожки лабиринта? Они не препятствуют току энергии сверху вниз, то есть, не блокируют исходящую магию, тогда как магия, идущая вверх «увязнет» и частично нейтрализуется защитными символами. Диск на спине действует так же.

– Хорошо, значит, я верно всё понял.

– А я вот до сих пор не очень уверен в правильности использования Хагалаз, – подал голос Снейп.

– Не пытайтесь сбить меня с толку. Она разрушает восходящий ток, всё логично, – отозвалась Иванна, как раз вырисовывающая означенную руну.

– Какая-то логика у вас… слишком женская, что ли, – покачал головою Снейп.

– Не пытайтесь меня злить, – фыркнула Иванна.

– Северус, как-то ты, ну, совсем неизящно хамишь, – неодобрительно отметил Каркаров.

– Ах, простите, не хотел задеть твоё чувство прекрасного! Посмотрел бы я на тебя, после того, как тебя сначала царапали кистью, ткнув лицом в колючее покрывало, а потом ещё продолжили пытку в сидячем положении, – возразил Снейп.

– Не беспокойся, мне это всё ещё только предстоит, – отмахнулся Каркаров.

– Слушайте, давайте я закончу, а потом вы поворкуете? Ваша болтовня отвлекает, – напомнила о себе Иванна.

________________

Гальдрастаф – исландский магический рисунок, состоящий из стилизованных (как правило – очень сильно стилизованных) рун.

Котацу – невысокий японский столик, оснащённый электрическим или угольным обогревателем, накрываемый одеялом или матрасом для сохранения тепла, используемый в условиях плохо отапливаемого помещения.

Агисхъяльм – обереговый гальдрастаф из исландских манускриптов, в основе которого обычно рисуют четыре руны Альгиз.

========== Глава 105 ==========

Март – май 1995 г.,

Хогвартс

– …«браслет» этот как нечто среднее между фильтром и прямым холодильником. Часть «пор» тупиковые, в них отводится и разрушается некоторое количество приходящей извне негативной энергии стороннего магического воздействия. Лунницы «цепляют» эту энергию, слегка ослабляют восходящие токи и направляют в тупиковые ответвления, где с ней расправляется Хагалаз. В замкнутом контуре у меня солярная символика, которая значительно ослабляет проходящую сквозь «браслет» внешнюю магию, так что на выходе мы имеем просто сигнал, без неприятных или вредных для организма последствий. Наспинный диск действует более грубо и незамысловато, это энергетический щит, он ничего не фильтрует, просто отражает и рассеивает, – закончив вплетать в узор Совуло, Иванна распрямила затёкшую спину и осторожно потянулась. – Ну, вот… Минуточку посидите, я скажу, когда можно одеваться, – объявила она.

Убедившись, что её подопытные не собираются молча сидеть, пока она рисует, Иванна принималась читать поясняющую лекцию, стоило кому-нибудь молвить хоть слово. Отчасти она докладывала и для самой себя, чтобы лишний – точнее, дополнительный – раз убедиться в верности выбранной стратегии. Со стороны аудитории возражений не следовало, что обнадёживало.

– «Минуточку» – это буквально или фигурально? – мрачно поинтересовался замерший с поднятой рукой Снейп.

В неярком синем свете волшебного огонька он смотрелся очень колоритно, впрочем, все трое сейчас напоминали восставших мертвецов или вампиров.

– Если не доверяете мне, подойдите к зеркалу да дождитесь, когда свечение прекратится, – зевнула Иванна, принимаясь полоскать кисточку в чашке с водой; плотная синева, заливающая каюту, убаюкивала. – Как хорошо, что не нужно сразу ещё и тебя разрисовывать, – искренне порадовалась она, обращаясь к продолжающему поддерживать огонёк Каркарову.

– Я вот что подумал: мы – не знаю уж, к счастью или наоборот – пока что можем наблюдать только медленное проявление знака. А если тебе создать свой аналог Метки Тёмного лорда? Чтобы практически проверить действие зелья, – отозвался он.

– Да-да, Светлую метку, – с нарочитым энтузиазмом поддержал Снейп.

– Не вопрос, только наносить её стану… хм, пониже спины, ржавым гвоздём, – утомлённо пригрозила Иванна, подойдя к столу и начав аккуратно собирать одолженные кисти. – Мысль, конечно, тоже правильная, но не уверена, что у нас с вами получится создать адекватный аналог… Через недельку надо будет ещё разок нанести, для закрепления, – повторила она уже, наверное, раз в третий за сеанс. – Постарайтесь выкроить время, пожалуйста.

Снейпу, похоже, было не очень удобно спорить в его нынешнем положении, так что он только молча кивнул, правда, буквально минутой позже спохватился и принялся за критику, спросив, не видит ли Иванна некоего перебора солярной символики, в частности – свастик. Иванна возразила, что это два разных вида – одни индуистские, другие – славянские, так что, всё ровно в меру. Снейп, закатив глаза, протянул «о, да-а, совершенно разные!» и на том тему закрыл.

…Такой суматошной весны Иванна не могла припомнить за всю свою жизнь. То есть, вроде бы всё шло своим чередом: она несколько раз моталась в Прагу по зову Янко, чтобы помочь с делами, навестила родителей, помогала с учёбой и подготовкой к экзаменам всем желающим, в том числе Смитам, не переставала лопатить труды по защитной магии… Всё это происходило с каким-то подспудным фоновым беспокойством, оттого непрестанно зрело ощущение усталости. Чтобы как-то развеяться, когда настала подходящая погода, она уговорила Каркарова прогулять её на пикник в Запретный лес, а позже упросила его разрешить устроить пикник и для студентов, которые хоть и не подавали виду, но наверняка уже слегка одуревали, запертые в пределах корабля и Хогвартса, с редкими вылазками в Хогсмид и Лондон. Также она довольно безуспешно подбивала клинья под Фредерику, пытаясь незаметно выяснить, не науськивал ли её зять приглядывать за ней и Каркаровым. Девушка легко рассказывала о своей семье, тем, что её сестра замужем за аврором, даже гордилась, и про допрос, равно как и о том, имеет ли Талих что-то лично против Иванны, вроде как, знать не знала, по крайней мере, на аккуратные намёки никак не реагировала.

Спокойствия не добавил и случившийся в начале апреля у единорожьего загона разговор.

Мирным субботним вечером, в то время, пока Каркаров традиционно анализировал огромную подшивку маггловской прессы за неделю, Иванну разобрал кулинарный зуд, и она затеяла грибной пирог. Случайно оказавшаяся неподалёку Василиса немедленно вызвалась ей ассистировать и перенимать опыт, и уже чуть больше, чем через час камбуз заполнил аромат выпечки и белых грибов с жареным луком. Отдав больший из двух получившихся пирогов в фонд вечноголодным студентам, Иванна оттащила второй вместе с кувшином глинтвейна в капитанскую каюту.

– Что ты там всё надеешься вычитать? Заканчивай, смотри, что у меня есть, – объявила она, оглядываясь в поисках подходящего места, куда можно было бы поставить угощение.

– Ты будешь смеяться, но таким образом можно узнать о деяниях Пожирателей гораздо быстрее, нежели из магических изданий, – пояснил Каркаров, отложив чтиво и поднявшись из-за стола. – А что это у тебя? Запах умопомрачительный! – он трансфигурировал стул в чайный столик и переместил его к койке.

Иванна, услышав про Пожирателей, разом вернулась с небес на землю и, поставив блюдо с пирогом и кувшин на столик, уселась на койку, в полной мере чувствуя себя преступно легкомысленной личностью. Заметив перемену в её настроении, Каркаров тут же встревожился, сел у её ног и принялся допытываться, в чём дело. Иванна покачала головой, стараясь хотя бы для себя самой сформулировать причину.

– Да нет, всё в известной степени нормально… Просто, мне о мерах безопасности думать надо, а не о всякой ерунде, – наконец озвучила она, кивая на столик.

– Ивушка, эта «всякая ерунда» для меня очень много значит, – серьёзно возразил Каркаров. – Без неё на все эти «меры» мне было бы плевать.

– Прекрати говорить таким тоном, будто грядёт конец света! Демотивация мне сейчас совершенно ни к чему! – взмолилась Иванна; мерзкое тоскливое чувство, зародившееся где-то между сердцем и желудком, сдавило нутро. – Ты что, на заклание себя готовишь? Что за упаднические настроения?! – она потянулась вперёд и взъерошила его волосы, хотя искренне полагала, что тут уместнее будет хороший тумак. – Не желаю слушать такие речи!

– Прости, я действительно по-идиотски выразился, соображаю плохо, не выспался, наверное, – поспешил заверить он, обнимая её ноги и устраивая голову у неё на коленях. – Прямо как в старые добрые времена…

– Ничего не «как», «в старые добрые» ты мне коленки не щупал, – рассеянно проворчала Иванна, малость охолонув. – А мне бы, между прочим, приятно было, для самооценки, опять же, полезно, – машинально развила она тему, хотя мысль уже полным ходом коварно работала в ином направлении, внезапно подкинув сомнение в репрезентативности опыта с экранированной и неэкранированной Метками.

Подсознание настойчиво намекало прекратить опасное теоретизирование и перестраховаться на всякий случай.

– Во-первых, ещё чего не хватало, во-вторых, кому-кому, а уж тебе на самооценку грех жаловаться! – запротестовал Каркаров. – К твоему сведению, внушить девушке, что она действительно лучше всех, да так, чтобы при этом не превратить её в надутую эгоцентристку – титаническая ювелирная работа, которая, искренне верю, мне блестяще удалась!

– Вот отчего ты точно не умрёшь, так это от скромности, – Иванна нагнулась и поцеловала его в щёку, среагировав даже не на слова, а на характерные интонации – в смысл речи она вслушивалась всё меньше, так как внимание надёжно заняли роящиеся идеи.

Она даже слегка воодушевилась, но всё же подсознательно продолжала терзаться своим легкомыслием, так что мозг во успокоение совести выдал очередной план по укреплению системы оберегов, и ей срочно понадобился свежий волос из гривы единорога. Благополучно забыв про ужин и не слушая каркаровские протесты, она устремилась к заветному загону, надеясь, что застанет там Тори – в одиночку подходить к единорогам было всё же немного боязно.

Сгущающиеся сумерки создавали в Запретном лесу особо зловещую атмосферу, Иванна, наверное, не удивилась бы, покажись из-за кустов дементор. Полянку с загоном освещали два укреплённых по углам кровли навеса волшебных светильника, которые позволили рассмотреть издалека, что возле единорогов сейчас на удивление многолюдно. Помимо Тори, усердно обнимающей за шею одного из обитателей загона, и Якова, который старательно расчёсывал его гриву, возле забора маячили Хоуп, Макар, Федора и Никита: Федора, как всегда, восседала на перекладине, вооружённая карандашами и альбомом, остальная троица наблюдала за расчёсыванием под оживлённый разговор.

– Никит, единорожьих ферм сейчас хватает, и через год ситуация вряд ли изменится, – категорично качал головою Яков, принимаясь выпутывать застрявший в серебристых прядях гривы гребень.

– Да, имеющаяся сырьевая база полностью удовлетворяет потребности… Джейк, аккуратнее, я её не удержу, если ты собираешься мучить животное! – возмутилась Тори, крепче стискивая в объятиях шею загарцевавшей единорожихи.

– Я больше так не буду! – клятвенно пообещал Яков, обращаясь, что характерно, к пострадавшей.

– Нужно просто найти новые пути применения… – не сдавался Никита. – В Тёмной магии, например…

– Ты ещё колбасу из них делать предложи, – весьма нелюбезно бросила Тори, вызвав дружный смех остальных студентов. – Ой, доктор Мачкевич, здравствуйте! – совсем другим тоном воскликнула она, заметив выходящую из леса Иванну.

– У вас тут кружок юных любителей единорогов? – поинтересовалась та, пролезая между перекладинами в загон, где, помимо расчёсываемой серебристой кобылы и пристально контролирующего процесс её товарища, в дальнем углу маячило ещё несколько смутных четвероногих силуэтов.

– Мы тут разрабатываем деловой план по извлечению максимальной выгоды из разведения единорогов, Док, – гыгыкнула Федора, приветственно взмахнув альбомом.

– Нет, правда же. Говорят, Волдеморт с помощью единорожьей крови из небытия вернулся, – не сдавался Никита. – Ну, правда же? – он повернулся к Иванне за подтверждением.

Иванна пожала плечами, сказав, что лично не присутствовала при этом, и поинтересовалась, откуда вообще у Никиты такие сведения. Тот развёл руками и сказал, что об этом все говорят, а на вопрос «кто это – все?», загадочно кивнул на Хоуп.

– Наши – слизеринцы, я имею в виду – разное говорят, – сказала та, перебравшись внутрь загона, поближе к Иванне, чтобы не повышать голос.

– Что-то конкретное? – насторожилась Иванна.

– Нет, было бы что конкретное – я бы вам сказала. Пока только слухи, – мотнула головой Хоуп. – Сплетни, то, что знают от родителей. Голословная уверенность в скором возвращении Сами-Знаете-Кого.

– Хорошо бы, если голословная… – к вящему удивлению Иванны, вздохнул Никита, которого, судя по всему, гипотетическое возрождение Тёмного лорда нисколечко не вдохновляло.

Хмурясь, Хоуп поведала о царящих в слизеринском общежитии настроениях, резюмировав, что, несмотря на отдельных здравомыслящих персон, основная масса студентов её Дома считает Волдеморта народным героем, а особо одарённые интеллектом персоны даже рисуют себе подобие Тёмной метки (за что лично от неё получают обязательное взыскание). Иванна задала несколько уточняющих вопросов и едва не отправилась обратно на корабль, делиться новостями с Каркаровым, но спохватилась, вспомнив, что шла сюда с конкретной целью, и задержалась ещё ненадолго. Тут её вновь удивил Никита, который, не дав вооружённому гребнем с застрявшими в зубьях волосами Якову и рта раскрыть, услужливо бросился поймать и привести околачивающегося поблизости единорога, причём сложно сказать, чем удивил больше: тем, что ринулся помогать, или тем, что единорог не стал от него отбрыкиваться.

– Никитос, так ты у нас невинный цветочек, – восторженно цокнула языком Федора и многозначительно проиграла бровками. – А с виду-то… Хотя, нет, с виду тоже невинный цветочек.

Студенты, за исключением покрасневшего Никиты, загоготали так, что Иванна едва сдержала улыбку, в глубине души отчаянно завидуя их свойству не впадать в отчаяние перед лицом грядущих бед. Сама она всё больше сомневалась, что сможет надолго сохранить такую способность.

Иванну, вернувшуюся на корабль с единственным специально выбранным единорожьим волосом, встретил безмолвно укоряющий взгляд Каркарова, который терпеливо дожидался её пришествия, следя за тем, чтобы ни пирог, ни глинтвейн не остыли.

– Снимай свитер, у меня кой-какая занятная мысль есть, – скомандовала она, даже не подумав извиниться за суматошную отлучку.

– Может, поужинаем сначала, прежде чем твои занятные мысли воплощать? – язвительно поинтересовался Каркаров.

– Вот не надо сарказма, тебе не идёт, – Иванна показала язык, встала у письменного стола и, сунув под пресс-папье единорожий волос, принялась искать среди своих «русалочий». – Добудь мне, пожалуйста, золотую нить, тогда я смогу поужинать спокойно. У Снорре спроси, скажи, самая тонкая нужна. И, наверное, детектор ауры, так быстрее найду… О, не нужно детектор, кажется, нашла! – она выдрала волос, придирчиво изучила его и, оставшись довольной, сунула его под то же пресс-папье.

– У меня стойкое подозрение, что мною бессовестно помыкают, – сообщил успевшей зарыться в артефактологический справочник Иванне Каркаров, но всё же за недостающим компонентом отправился.

Разумеется, к ужину она не притронулась, пока не сплела из добытого материала замысловатый шнурок; он отправился под пресс-папье, и только тогда Иванна позволила себе сделать перерыв и присела на койку.

– Сейчас ещё подумаю, в каком зелье его вымочить, и можно будет завязывать, – анонсировала она с чувством глубокого морального удовлетворения, снимая чары остановленного времени с пирога и принимаясь его разрезать.

– Мне только непонятно, зачем ты меня раздевать кинулась, если ещё ничего не готово было? – спросил Каркаров, разливая глинтвейн.

– Ну-у-у, полюбоваться хотела, – похлопав ресницами, застенчиво отозвалась Иванна; она не собиралась признаваться, что первоначально ничего глобального не планировала, думая просто завязать у него над локтём в виде браслета единорожий и «русалочий» волосы по отдельности, а про золотую нить и плетение придумала в последний момент.

Каркаров, ничуть не купившись, осуждающе заявил, что её стоит отшлёпать за непоследовательность и непочтительность, и нечего подлизываться, не поможет – тут Иванна как раз подсела ближе к нему и полезла обниматься, заверив, что он может делать всё, что взбредёт в голову, только пусть сначала позволит ей завершить задумку, и вообще, лично у неё всё готово, честно-честно, свитер уже точно можно снимать. Каркаров, настроенный немного поворчать, в ответ просто закатал рукав выше локтя и весьма ехидно покосился на Иванну. Та для закрепления темы вновь показала язык и пошла к столу за шнурком, который, не мудрствуя лукаво, сразу же обмакнула в «чернильное» зелье. Эта идея тоже осенила её совершенно внезапно.

Прочитав над шнурком первую часть обережной формулы, Иванна завязала его двумя пальцами выше каркаровского левого локтя и прочитала вторую часть формулы; шнурок засветился серебром и, почти мгновенно вспыхнув, исчез. Довольная результатом Иванна символически отряхнула руки и хотела с чувством выполненного долга откинуться на собранное из подушек изголовье, но Каркаров удержал её и прижал к себе, крепко обняв.

– Спасибо тебе. Только ради твоей заботы, ради тебя, я не позволю им себя убить, – тихо сказал он.

Иванна потёрлась предательски защипавшим носом о его плечо.

– Правда? – невпопад спросила она.

– Мне есть, за что побороться, Ивушка. Не сомневайся, – кивнул он.

– Ну, да, один раз его победили, значит, и во второй раз получится, – стараясь изо всех сил звучать уверенно и бодро, согласилась она. – Кстати, знаешь, что творится на Слизерине? Одному нашему общему знакомому другу стоит держать ухо востро…

Не позволяя себе раскиснуть больше, чем уже раскисла, Иванна принялась рассказывать обо всём, что узнала у загона.

Среди всей этой суеты Иванне чудом удалось организовать повторное рисование – Снейп опять взялся изображать тотальную занятость и виртуозно увиливать от визита на «Орёл», но в итоге всё-таки убедился в бесполезности своих усилий и в середине мая сдался, позволив отвести себя в капитанскую каюту. В этот раз рука Иванны двигалась увереннее, а Снейп, смекнув, что всё закончится гораздо быстрее, если он не станет лезть с комментариями, пережил процедуру в полном молчании.

Отпустив Снейпа «сохнуть», Иванна попросила его поддерживать синий огонёк и принялась за Каркарова, прикинув, что ей как раз хватит сил на браслет. Снейп весьма резонно задал вопрос о судьбе сравнительного исследования, но Иванна только отмахнулась и, сославшись на «студенческие разговоры», спросила, что он думает о слухах в слизеринском общежитии. Каркаров тему горячо поддержал, поинтересовавшись мыслями школьного руководства обо всём этом. Снейп одарил обоих взглядом массового поражения, очевидно, понял, что с этой публикой такой фокус не пройдёт, принял вид «что я вообще здесь забыл?» и демонстративно отвернулся, ссутулившись, словно взвалил на свои плечи вес Вселенной. Иванна, узрев скорбно проступившие на его спине позвонки, мгновенно исполнилась сострадания и испытала укол совести за свою бестактность, но Каркаров, не находя ни малейших причин менять тему, вопрос повторил. Снейп повернулся с весьма свирепым выражением лица и осведомился, как Каркаров предлагает бороться со слухами, которых, кстати, лично он своими ушами не слышал? Каркаров, ничуть не растерявшись, порекомендовал аккуратно расспросить Драко Малфоя: даже если от своего папаши тот ничего не знает, то разговоры сверстников ему прекрасно известны, и он с удовольствием поделится информацией с деканом. Иванна, уже отрешившись от сочувствия, напомнила про абсолютно лояльную и трезвомыслящую Хоуп Смит, которая, стоит её спросить, расскажет всё без утайки. Снейп, словно только и ждал этих слов, величественно сообщил, что в отличие от некоторых считает недопустимым впутывать в свои дела вверенных ему студенток. Каркаров в ответ выразил глубокую печаль тем, что силы, которые стоило бы пустить на разведывание положения вещей, Снейп тратит на упражнения в остроумии. Под их ненавязчивый обмен любезностями Иванна и не заметила, как закончила рисовать браслет.

В правильности своих действий она убедилась через неделю с небольшим. Двадцать седьмого мая в Хогвартс нагрянул господин Бэгмен, и Чемпионам назначили встречу в девять вечера возле квиддичного поля. Иванне стоило больших усилий уговорить Каркарова не тащиться следом за Виктором – ничего с детинушкой нехорошего по дороге не случится. В этот раз, увы, женская интуиция дала сбой. Когда к кораблю притопал хмурый встревоженный Хагрид и позвал Каркарова следовать за ним, Иванну едва не хватил удар, так как она, разумеется, вообразила худшее. Впрочем, когда Каркаров со слегка обалдевшим Виктором вошли в кают-компанию, где не находила себе места в ожидании Иванна, она взяла себя в руки – не хватало ещё начать сеять панику на пустом месте. Глобально, конечно, вовсе не пустом, но как частный случай…