Текст книги "Химическая свадьба (СИ)"

Автор книги: Vilriel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 88 страниц)

– Прошу прощения, господин Муромский, я ни в коем случае не хочу высказать недоверие к профессионализму господина Котова, но… – моментально забыла о своём обещании не вякать не в тему Иванна.

– Господин Котов полностью компетентен и уже не раз подтвердил это, – смерил её взглядом господин Муромский; легилимент послал Иванне неприязненный взгляд, но заметно приосанился после заступничества коллеги. – Господин Серый, приступайте.

Мастер-детектор прикусил конец непонятно откуда взявшейся зубочистки (Иванна откуда-то помнила, что это не просто зубочистка, а специальная тисовая щепа, служащая «громоотводом» при работе с кристаллом, выявляющим наложенные на живое существо заклинания), попросил Иванну встать и, достав подвешенную на тонкой цепочке сферу с заключённым в неё прозрачным кристаллом, принялся ходить вокруг неё, совершая пассы артефактом.

– Всё чис… – начал господин Серый, напоследок проводя сферой в районе её колен, но осёкся – кристалл испустил красную вспышку. – Хм, – он переместился зубочистку из одного уголка рта в другой и снова провёл детектором, но медленнее; кристалл вновь кратко полыхнул красной искрой.

Если бы не тень от спинки стула, вспышку можно было бы и не заметить.

– Что это значит? – занервничала Иванна.

– Ерунда, скорее всего застарелый след от каких-то простеньких чар, ну, знаете, типа как в детстве «воздушную подножку» друзья кинули, или родители следящий маячок подвешивали, – отмахнулся господин Серый после серии манипуляций вокруг её левого колена.

– Ничего мы не подвешивали, – буркнул Мирослав.

– Видите ли, на работе каждый раз при входе в лабораторию прохожу инспекцию на предмет шпионских чар – у нас политика безопасности, – не успокаивалась Иванна. – И детекторы каждый раз молчат – а мы закупали далеко не самые примитивные! И специалисты у нас хорошие и проверенные.

Когда холдинг начал выходить на определённый уровень, Янко настоял на такой мере, хоть и подвергся критике и осмеянию со стороны партнёров за необоснованную паранойю.

– Вы не сравнивайте шпионские чары с несчастным обрубком хвоста примитивного заклинания, – ухмыльнулся мастер-детектор. – Не волнуйтесь, это сущая ерунда, совершенно безвредно, этого добра на любом волшебнике полно. Если бы было что-то хоть чуть-чуть опасное, эта штука светилась бы как фейерверк… Для протокола: свидетель чист, аврор Серый допуск подтверждает, – обратился он к секретарю.

– Ну, вам виднее, – пожала плечами Иванна, покосившись на господина Муромского; тот сидел во главе стола с абсолютно невпечатлённым выражением лица, очевидно, полностью доверяя диагнозу коллеги.

– Я могу быть свободен? – спросил у него господин Серый.

Получив утвердительный ответ, он удалился.

– Что я должна сделать? – Иванна повернулась к легилименту, которого произошедшее, судя по всему, совершенно не заинтересовало.

– Садитесь напротив меня, – буркнул он, кутаясь в форменную мантию.

Иванна дисциплинированно села, предусмотрительно не спрашивая, нужно ли ей снять очки и вынуть серьги из ушей. Если молодой человек настолько самоуверен, это совершенно не её проблемы. Самой ей к ментальным неудобствам было не привыкать, в конце концов, это и нескольких минут не продлится.

– Командуйте дальше, – совершенно дружелюбно пригласила она, с трудом удерживаясь от того, чтобы «закрыться» сцепленными в замок пальцами или скрещенными на груди руками.

Предупреждения? Знать не знаем, что это такое. То ли молодой человек продолжал на неё дуться, то ли действительно недостаточно опытен. Сил на невербальный Легилименс хватает, зато тактичность уже выше способностей… Иванна скрипнула зубами, ощущая, как с её черепа спиливают крышку ржавой пилой с редкими зубьями. Ну же, давай, воспоминание на самой поверхности!

Она подавила желание сдёрнуть очки. Если он из-за потери визуального контакта оборвёт связь и придётся начинать заново… Ощущение пилы пропало, зато появились отвратительные липкие пальцы с обкусанными ногтями и заусенцами, месящие её мозг. Чушь, в мозгу нет тактильных рецепторов, пора завязывать с этой ерундой.

Она сосредоточилась на блёкло-голубых глазах легилимента, и кабинет вместе со всеми присутствующими растворился.

…Прекрасный летний день, солнышко, птички, облачка. Зелёная трава, яркий мяч, взмывающий в синеву.

«Ого, ну ты даёшь, к соседям улетел!»

Весёлый смех.

«Сейчас сбегаю, я быстро».

Через дорогу. Посмотреть по сторонам… В какой последовательности? На маггловедении одно учили, но тут-то движение наоборот. Без разницы, дорога узенькая совсем.

Низкая каменная изгородь, даже до калитки не нужно идти, перебраться проще простого. Вот и мяч, под самым окном лежит – хорошо, что не разбил.

Окно открыто, за окном голоса…

В уютной гостиной несколько человек. Мужчина, сидит на стуле – нет, он привязан – и налитыми кровью глазами смотрит на второго, склонившегося над головой молодой девушки, лежащей на столе; в одной руке у него волшебная палочка, в другой – какой-то блестящий инструмент. Возле двери лежит женщина, обратив остекленевший взгляд на окно. Она, возможно, под парализующим заклятием, но её руки и ноги заломлены в совершенно неестественных местах. Вторая девушка с бурыми потёками на щеках слепо шарит по полу руками и хрипло, чуть слышно зовёт: «мама, мама».

Мужчина возле стола словно чувствует, что на него смотрят, поворачивает к окну лицо. В его глазах ничего человеческого, он словно в трансе.

«Дай мне ещё минуточку, – с улыбкой слабоумного говорит он, обращаясь словно к самому себе. – Этот осёл слишком упрям, но я попробую ещё».

…Всё, пора заканчивать. Подступившая тошнота уже мешает контролировать эту мыслеретушь. Реплику Крота она показывать не собиралась. До чего прилипчивый легилимент, как от него избавиться…

Словно в ответ на её мольбы, проклятая гостиная вдруг лопнула, как мыльный пузырь.

– Ты что делаешь, паскуда? – рычал Мирослав, сосредоточенно тряся за грудки господина Котова, который, откровенно говоря, не делал ничего, а только мотал из стороны в сторону головой и смотрел на оппонента расфокусированным взглядом.

Ощутив ржавый привкус на губах, Иванна поняла, что взбеленило отца, и поспешила на помощь несчастному легилименту, которого уже безуспешно старался отбить коллега.

– Мирослав, уймись! Не ломай ценного сотрудника! – встревоженно гудел господин Муромский, пытаясь разжать мёртвую хватку его лап.

При других обстоятельствах Иванна вдоволь насмеялась бы: отец сейчас сильно смахивал на вцепившегося в крысу фокс-терьера на фоне мастиффа – господина Муромского. Колоритная картинка немного перебила тяжкую сцену, которую она только что извлекала из недр подсознания.

– Пап, всё нормально, отпусти господина Котова! – гаркнула Иванна, хлопнув его по плечу. – Лучше носовой платок дай.

Носовой платок, впрочем, быстрее подала госпожа Лютецкая, одной рукой не переставая протоколировать.

– Нормально? Это ты называешь нормально? Что, чёрт возьми, за беспредел! Федот, какого чёрта тут делает этот выскочка-неумеха, который неспособен к аккуратной работе! – бушевал Мирослав, тем не менее, отпустив легилимента.

– Ты знаешь, сейчас каждый сотрудник на счету! – обрубил господин Муромский. – Держи себя в руках!

Заполучив платок и убедившись в безопасности легилимента, Иванна без сил опустилась на ближайший стул и попросила стакан воды. Подробности, которые ей удалось так успешно отфильтровать при первом столкновении с этим эпизодом, сейчас выбрались на свет и настойчиво мозолили внутреннее видение.

…Они пришли в дом Доэрти, чтобы любыми способами убедить главу семейства, Дональда Доэрти, «сотрудничать» с Пожирателями Смерти. Почти сразу стало ясно, что добиться этого не удастся – слишком упрямым и принципиальным оказался аврор. Пообщавшись с ним и убедившись в невозможности убеждения, Каркаров дал аврору время на размышление – на самом деле, время нужно было ему, чтобы подготовиться навести аккуратное вдумчивое Империо и изменение памяти на всё семейство. Кроту было велено присмотреть за ними и даже не пытаться лезть со своими «методами», он только усложнит работу с памятью, если вмешается. Увы, пяти минут хватило психопату, чтобы впасть в неадекватное состояние, и ещё пяти – чтобы наделать досадных непоправимых глупостей. Именно так это воспринял Каркаров, чисто машинально заглянув в окно гостиной, прогуливаясь по лужайке перед домом. Вмешиваться было уже поздно, Доэрти стал бесполезен, превратился в бомбу с часовым механизмом, оставалось только оглушить Крота, уничтожить «отработанный материал» и аппарировать на доклад к Тёмному Лорду, за персональной порцией Круциатуса в честь проваленного задания…

Получив воду, Иванна, стуча зубами о край стакана, пыталась пить, одновременно зажимая нос, чтобы не напустить в воду крови. Легилимент смотрел уже осмысленно, он коротко кивал на негромкие вопросы господина Муромского и обводил кабинет отстранённым взглядом. Наткнувшись на Иванну, он вдруг спастически дёрнулся и в следующий момент опорожнил желудок в заботливо поданную коллегой корзину для бумаг. Состроив в ответ гримасу, Иванна дала понять, что она тоже не в восторге от легилимента. Удивляться стабильности собственной психики было по-прежнему сложно. Иванне оставалось только надеяться, что её не накроет когда-нибудь в самый неподходящий момент. Сколько подобного происходило повсеместно в те годы? О скольком она не знает – да и знать не хочет? Зачистки, акты устрашения и демонстрации силы. Сколько народу было в это вовлечено?

– Па, у тебя нет чего покрепче? – кое-как совладав с голосом, спросила она.

– Отставить, – велел господин Муромский полезшему за пазуху Мирославу. – Не для протокола, – бросил он госпоже Лютецкой; открыв дверцу письменного стола, он достал гранёный штоф с прозрачной жидкостью, забрал у Иванны опустошённый стакан и щедро плеснул в него до половины.

Поблагодарив, Иванна приняла стакан обратно и двумя глотками опустошила под одобрительным взглядом старших авроров, занюхав всё тем же носовым платком. Увы, водка оказалась относительно тёплой, а аромат крови только усугубил картину, так что ей стоило больших усилий подавить необходимость воспользоваться легилиментской корзинкой.

– Мы можем продолжать? – осведомился господин Муромский.

Иванна молча кивнула, легилимент отозвался тем же жестом.

– Теперь расскажите, что вы показали господину Котову.

– Я не помню точно год, может, мама лучше вспомнит, но, кажется, это был семьдесят четвёртый. На каникулах я ездила погостить в Инвернесс к подруге по переписке. Она маггла, сейчас связь с ней я потеряла. В тот день мы играли в мяч, он улетел к соседям через дорогу. Я побежала за ним и случайно заглянула в окно, – безо всякого выражения начала рассказывать она.

Легилимент, которого начало знобить, вяло кивал, подтверждая её слова. Господин Муромский слушал, задавая уточняющие вопросы, госпожа Лютецкая едва успевала менять перья и пергаменты, Мирослав внимал с каменным выражением лица.

– …Он был один? – задал щекотливый вопрос господин Муромский.

– Я видела только его, – честно ответила Иванна.

– Вы знаете, кто это был?

– Некий господин Крот, я узнала его, когда он присутствовал у нас на экзамене по Тёмным Искусствам.

– Почему вы не позвали тогда на помощь? Почему только сейчас рассказываете об этом?

– Возможно, мне изменили память, а может просто защитная реакция – мне тогда и десяти лет не было, кажется. Я только недавно всё вспомнила и осознала.

– Вы готовы на очную ставку?

Иванна вздохнула и потёрла переносицу. Ну вот, привет, мигрень и усталость.

– Если всё пройдёт быстро – я готова.

– Мы обеспечим максимальную быстроту проведения процедуры.

Иванна толкнула оконную створку, подставляя раскалённый лоб сырому октябрьскому ветру. Полная луна заливала комнату жёстким светом. В безоблачной чёрной выси сверкнул мгновенно погасшим белым росчерком метеор.

По крайней мере, одним психопатом на свободе стало меньше. Даже если он не собирался примкнуть обратно к силам Тёмного лорда, наверняка под шумок наворотил бы дел.

…После предъявленного обвинения Крот сделал всё, чтобы похоронить себя заживо. Сначала он всё отрицал, уверял, что это какое-то недоразумение, а видя, что его аргументы не имеют ни малейшего веса, стал неуклюже пытаться перевести подозрение на Каркарова. Сообщение господина Муромского о том, что свидетелей присутствия того на месте преступления нет, вызвало у Крота внезапный приступ гнева и поток обвинений в сфабрикованности улик, после чего он вызвался свидетельствовать против Каркарова лично. Легилимент, который уверенно опознал в обвиняемом человека из иванниных воспоминаний, наотрез отказался лезть ему в голову и категорично уверил господина Муромского, что ни один специалист с инстинктом самосохранения этого не сделает. Брезгливое выражение лица при этом он даже не пытался скрывать.

В соседнюю створку, глухо звякнув о стекло, упруго стукнула прицельно брошенная недозрелая слива. Всполошившись, Иванна высунулась из окна по пояс, сосредоточенно вглядываясь в темноту.

– Игорь? – без особой надежды позвала она.

– Эм… не совсем. Точнее, совсем не, – отозвался слегка сконфуженный отцовский голос. – Вылазь, прогуляемся. У меня тут запасная тёплая мантия есть.

– Иду, – перекинувшись в кошку, она сиганула на высокий старый сиреневый куст перед окном и в два прыжка спустилась на землю, где вернулась обратно в исходный вид.

– Ты как, мозги не набекрень? – участливо поинтересовался Мирослав. – Я мать спать уложил, рассказал в усечённой форме, что было, сказал, тебе отдохнуть надо. Ну и пошёл проверить, всё ли нормально на территории на всякий случай, смотрю – ты в окне маячишь.

– Да нормально, как обычно, – отозвалась Иванна, набрасывая на плечи поданную мантию.

– Федот специально новичка на это дело выделил, ну, легилимента – почуял, что не всё просто. Умный мужик. Но ты молодец, я даже сам не нашёл, к чему придраться, – одобрительно сказал Мирослав.

– Я так и подумала, – вздохнула Иванна, глядя мимо отца.

Она действительно чувствовала колоссальную усталость, но спать не хотелось.

– Так как всё на самом деле было, неужели тебе Игорь рассказал? – принялся допытываться Мирослав.

– Что ты, он такие вещи никогда не рассказывал, долго объяснять, – отмахнулась Иванна.

– Ладно, что тут торчать, ещё Лизавету разбудим, пойдём до беседки, проветримся…Ты в голову слова того шизика не бери, никто за него мстить не будет, он никто и звать никак, – продолжил Мирослав. – И на то, что он про Игоря наговорил, внимания не обращай. Я-то вижу, он теперь нормальный мужик, ты его очень круто перевоспитала.

Крот тоже никак не мог понять осведомлённости Иванны, а поняв, что допытываться бессмысленно, пустился в рассуждения на тему двойных стандартов и принялся строить предположения одно гнуснее другого, каким же образом его бывший «боевой товарищ» смог обратить её в своего приверженца. Иванне даже не нужно было делать над собой никаких усилий, чтобы сдержаться – его речи её не только никак не уязвляли, но и вообще не трогали. Кому-кому, а Кроту объяснять, что подонком Каркаров был исключительно из юношеского идиотизма, который с годами был практически полностью сведён на нет, Иванна интереса не испытывала. Те, кого это хоть сколько касалось и чьё мнение хоть что-то значило для неё, понимали: если она не считает его моральным уродом, значит основания тому есть, а до мнения остальных ей не было никакого дела.

А когда пришёл конвой, Крот напоследок попытался эффектно выступить: сверля глазами Иванну, он разразился патетической речью на тему «имя мне – Легион, вешайте-вешайте, всех не перестреляете, товарищи отомстят», но впечатления и в этот раз не произвёл совершенно.

– Никого я не воспитывала, – вяло отмахнулась Иванна. – А этот псих если и имеет какую-нибудь ценность, то только для самого Сам-знаешь-кого, и то, я в этом сомневаюсь. Готова спорить, он не знает, где сейчас Тёмный лорд. Куда его отправили? Надеюсь, не в психушку? В Азкабан?

– Ну, нет, у нас есть места понадёжнее, откуда ещё никто не сбегал, – хмыкнул Мирослав.

– Хорошо, – вздохнула Иванна.

До беседки они дошли в молчании. Полуоблетевший сад, который днём полыхал осенними красками, в лунном свете был серым и холодным. Домашние туфли были определённо не предназначены для ночных прогулок по ранней изморози. Иванна забралась на лавку с ногами, закуталась в мантию и уставилась на реку.

– Не вешай нос, вернётся твой Игорь, как только всё закончится, – неуклюже подбодрил Мирослав, усаживаясь рядом.

– Ничего я не вешаю, – мрачно отозвалась Иванна. – Я в ярости и отчаянии. А «всё» это некончающееся меня неиллюзорно бесит.

– Меня тоже бесит, – согласился Мирослав. – Но это не повод опускать руки.

– Ничего я не опускаю. Вон, сегодня большое дело сделала.

– За что тебе, конечно, огромная благодарность. Но, очень надеюсь, ничего подобного не повторится.

Иванна была полна аналогичной надежды. Очень уж утомительной оказалась процедура обвинения опасных преступников. Ещё несколько таких «коллажей» из воспоминаний, и её саму можно будет закрывать в палате для душевнобольных. Хотя, может, получится научиться воспринимать это отстранённо? Риск, впрочем, как всегда пятьдесят на пятьдесят: либо получится, либо привет, шизофрения.

Ещё один метеор оставил на небе зыбкий след.

– Успела загадать?

– Угу.

– Я тоже.

Комментарий к Глава 110

Иллюстрация к главе

http://vk.com/photo-14591519_303565374

========== Глава 111 ==========

Октябрь 1995 г. – январь 1996 г.

Белград – Прага – Лондон

На протяжении нескольких недель после акта борьбы за добро и справедливость в аврорате Иванну грызли противоречивые мысли: её охватывал то ужас от содеянного – вдруг среди товарищей Крота найдутся те, кто обеспокоится за свою свободу или (что, впрочем, менее вероятно) пожелает отомстить, то, наоборот, раздумья – не заготовить ли ещё компромата да не сдать ли в руки Правосудия побольше преступных элементов. Пока она раскладывала по полочкам все «за» и «против» обоих вариантов, эмоции немного поутихли, квитаться с ней желающих не нашлось, и как-то сама собой потребность в активных действиях благополучно сошла на нет.

Перед своим Днём рождения Иванна предупредила Янко, что ничего праздновать категорически не будет и вообще исчезнет на несколько дней из Праги. Она уехала в Белград и, поручив родителям миссию связи с общественностью, замуровалась на втором этаже лаборатории со стопкой детских книжек – так она решила скрыться от внимания, которое сейчас ничего, кроме усталости, не принесло бы. День прошёл в такой нервотрёпке, что Иванна по итогам не уставала восхищаться своей предусмотрительностью. С утра начав дёргаться на каждый звук, она не сразу поняла, что ждёт какой угодно весточки от Каркарова – даже не поздравления, просто знака, мол, всё хорошо, не беспокойся. При этом, разумом она совершенно чётко понимала, что никаких знаков посылать ей нельзя, ибо это вопиюще бессмысленное и глупое нарушение конспирации, и смертельно боялась, что он всё-таки наплюёт на безопасность, и злилась на себя за то, что всё-таки в глубине души этого желает. В общем, это был с избытком насыщенный эмоциями день, к концу которого Иванна вымоталась до полусмерти.

Осень всегда была её любимым временем года, но нынешнюю она уже готова была возненавидеть. Приходилось постоянно чего-то ждать, но чего именно – всё никак не прояснялось, потому она ждала всего разом: что Волдеморт в голос заявит о себе, что британское Минмагии признает проблему, возьмётся комплексно её решить и быстро решит, что Снейп с чистой совестью распрощается с Дамблдором и заживёт спокойной жизнью, что Каркарову не нужно будет больше скрываться, он вернётся, и сама Иванна в конце концов уже заживёт спокойной жизнью. Ждать всего разом было убийственно сложно.

Профессиональные изыскания отвлекали и развлекали, но как-то неравномерно. Самой большой «сенсацией» за последнее время стало открытие очередного недокументированного свойства консервирующего зелья. В середине ноября Иванну позвали в виварий, где главный смотритель с очень загадочным выражением лица предъявил ей трупик саламандры. На резонное иваннино непонимание – какое ей дело до дохлого земноводного? – смотритель пояснил, что это не какое-то там земноводное, а один из трансфигурированных хомяков, после чего несколько минут наслаждался обалдевшим выражением лица собеседницы. Собрав, наконец, мысли, Иванна распорядилась вскрыть тушку – интересно было узнать, как трансфигурация влияет на внутренние органы, а после изучения заштопать как было и наблюдать посмертные изменения организма, взаимодействовавшего с её консервантом. Также она велела продолжать наблюдение за остальными животными и тщательно фиксировать все кажущиеся наблюдателям интересными аспекты поведения и жизнедеятельности. На продолжительность жизни, вероятно, консервант не влиял никак – трансфигурированный хомяк вполне мог умереть от старости естественной смертью, разве что стресс от пребывания в непривычном теле мог её приблизить.

В целом, даже казус с хомяком не сильно разбавил однообразные осенние дни. Переписка со Снейпом порой грозила довести до белого каления – даже на отвлечённые темы он общался как будто через силу, а на всё, что хоть отдалённо было связано с Тёмным лордом, следовала ледяная реакция. От Смитов поступали всё более душераздирающие описания хогвартских страстей, но любые попытки обсудить это со Снейпом натыкались на стену безмолвия. Порядки, пока что исподволь насаждаемые в школе Британским Минмагии, всерьёз заставляли предполагать, что Пожиратели уже проникли в Министерство, и что Долорес Амбридж если не одна из них, то одна из их приспешников – наверняка, но Снейп единственный раз чётко дал понять, что с Тёмным лордом она не связана, и тему закрыл наглухо.

В Дурмштранге, напротив, дела шли привычным порядком. Иванна так и не нашла сил наведаться туда, все нужные вещи из своих комнат добывая посредством Ярославы, но по рассказам последней и письмам Василисы была в курсе дел. Если Ярослава просто с тщательно скрываемым одобрением отзывалась об административных талантах Сальватьерры, то Василиса, не мудрствуя лукаво, жаловалась на скуку: без Иванниных факультативов и Федоры, которая, выпустившись, куда-то благополучно исчезла, учебный процесс стал донельзя нудным.

Зима пришла в сопровождении холода, промозглости и тотального уныния. У Иванны так часто случались приступы паршивого настроения, что она старалась реже мозолить глаза близким людям. С паршивым настроением вообще творился какой-то дурной замкнутый круг: осознание, что никаких особых предпосылок для усиления уныния нет, магический мир по-прежнему находится в состоянии вялотекущего ожидания неизвестно чего, только усугубляло депрессию. Испортившийся сон аналогично не прибавлял оптимизма; ничего конкретного ей не снилось, но тяжёлая бессвязная муть выматывала сильнее иных сюжетных кошмаров.

Перед Новым годом неожиданно прибыли совы от Смитов и Василисы, в которых авторы так дружно напрашивались в гости на зимние каникулы, что Иванна заподозрила заговор, однако отказывать им не стала.

Рождественское и новогоднее празднования у Мачкевичей прошли в совершенно привычном духе. Угощения, родственники, соседи, гости, кошки, зимние увеселения, фейерверки – Иванна с лёгкостью затерялась в этой суете и смогла избежать насыщенного общения. Снегу навалило более чем достаточно, так что Мирослав очень жалел об отсутствии собачьих упряжек, гонки на которых были бы в самый раз.

Зимние каникулы Дурмштранга и Хогвартса частично перекрывались, так что уже третьего января Смиты и Василиса прибыли в пражскую штаб-квартиру, где сразу стало довольно тесно.

– Ну, у вас там всё совсем весело? Неужели режим строже, чем в Дурмштранге стал?.. Если нужно – свистите, ещё плед принесу, – Янко завернулся в свой плед и угнездился в кресле.

– Пока вроде тепло, – отрапортовала устроившаяся в одном кресле с Хоуп Тори, увлечённо наблюдая за клубами пара изо рта.

– А насчёт строгости режимов сказать сложно, – подхватила её соседка. – У нас режим скорее абсурдный, чем строгий.

– В прессе ничего подозрительного? – задала животрепещущий вопрос Иванна, сосредоточенно помешивая половником в котле, водружённом в центр стола.

Они ужинали глинтвейном на заснеженной крыше с видом на город. Был полный штиль, и ничто не мешало мелким снежинкам медленно падать с тёмного неба.

Смиты дружно замотали головами, отвечая на вопрос Иванны.

– А Федора давно на связь не выходила? – спросила Василиса; на неё кресел не хватило, так что она примостилась на широком кухонном подоконнике.

– Мне от неё последняя открытка в начале декабря пришла, – припомнила Иванна. – Из Испании.

– Ну, мне так же, – кивнула Василиса.

– Какую бы вам культурную программу предложить? – размышляла Адя, вперив взгляд в панораму крыш, словно рассчитывая найти там подсказку. – Тут сейчас с массовыми развлечениями негусто. Мне ничего, кроме наших лабораторий, в голову не приходит. Хотя, я собиралась Иву на конгресс в Лондон отправить…

– Опять? – возмутилась Иванна, для убедительности громыхнув половником о стенку котла. – Да сколько можно!

– Там анонсированы интересные доклады, я тоже поеду!

– У нас пять дней свободно, мы и лаборатории с удовольствием посетим, и конгресс! – с жаром уверила Хоуп.

– Барышни, давайте уже глинтвейн разольём, остынет же! – призвал Янко.

…Большой зал Меркьюри холла был забит практически полностью. И участников, и прессы, и слушателей не в пример летнему конгрессу. В этот раз Иванна увидела гораздо больше знакомых лиц, в числе которых был всё-таки появившийся на конгрессе Снейп, весьма туманно ответивший в последнем письме о возможности своего присутствия, и василисины родители, увидеть которых на зелейщицком мероприятии в обоих экземплярах было действительно неожиданно.

Во время не очень интересных докладов Иванна планомерно строчила в «двустороннюю записную книжку» вопросы, изредка, чтобы не сильно привлекать постороннее внимание, подкрепляя их испепеляющими взглядами, но адресат, сидящий в стратегическом отдалении от неё, и вопросы, и взгляды игнорировал – впрочем, на иное Иванна не рассчитывала.

Сама она, неожиданно для себя, стала субъектом довольно настойчивого разглядывания со стороны Ольги Зарецкой. Иванна начала было ломать голову – что бы той могло от неё понадобиться, но вдруг отвлеклась на доклад о пестициде для мандрагорового лишая. Докладчица, похожая, на взгляд Иванны, на профессора Раувольфию годами пятьюдесятью старше, с энтузиазмом орошала из пульверизатора демонстрационную грядку заражённой лишаём мандрагоры.

– …а теперь, когда гифы покрыты зельем, для катализации нужна небольшая искорка… – с кончика волшебной палочки, которую ведьма молниеносно вынула из-за пояса, соскочила фиолетовая искра, по мандрагоре секунду-другую поплясали фиолетовые же молнии и, наконец, перед аудиторией явилась абсолютно здоровая, очищенная от неаппетитных бурых пятен, мандрагора.

К реальности её вернул крайне озадаченный взгляд Снейпа. Она вопросительно глянула на него в ответ, но тот вернул ещё более вопросительный взгляд, подкрепленный поднятием брови и чуть склонённой к плечу головой. Опустив глаза на записную книжку, она увидела, что незаметно для себя почерком повышенной кривизны вывела на двустороннем листе дважды слово «пульверизатор», причем второе – обвела несколько раз и подчеркнула, завершив линию кляксой. Чуть ниже её же рукой было добавлено «порош.ликопод???», а все надписи заключались в странную рамочку из завитушек и почему-то сердечек. Ниже посреди свободного пространства почерком Снейпа было выведено «что?!». От смеха Иванну удержало только то, что разум был занят генерированием идей; она написала «прошу прощения», очистила страницу, открыла записную книжку на странице обычной и уже почти спокойно записала: «распыление пропитанного огн. эссенцией порошка с помощью -???». Полностью идея ещё не сформировалась, но было уже вполне ясно, что её зажигалка – это прошлый век, и нужно думать над более совершенной формой диспенсера огненной эссенции. Двинув локтем под ребро сидящего рядом Янко, она спросила шёпотом, как у холдинга с запасами огненной эссенции. Янко переадресовал вопрос Аде, которая сообщила, что буквально на днях аврорат Московского Минмагии совершенно неожиданно подчистую скупил все стоки, а синтез новой партии запланирован только на начало февраля, да и свежие ингредиенты не прибыли.

Оправившись от вероломного удара судьбы, Иванна дала Аде задание заказать побольше ингредиентов, вернулась на двустороннюю страницу и почти разборчиво написала «коллега, у вас двух-трёх унций сухого каллитриса не завалялось случайно?». Снейп посмотрел на неё как на душевнобольную и ответил «нет»; сквозь короткое слово явно проглядывал вопрос «вы в своём уме?». Иванна смиренно вздохнула и пригласила: «не проводите ли в перерыве до боргина?». На листе мгновенно вновь проступило решительное «нет». Иванна сделала большие страшные глаза и принялась сверлить Снейпа взглядом, периодически хмуря брови. Снейп довольно долго колебался с ответом, но в конечном итоге возвёл очи горе и лист показал «похоже, придётся». Иванна вздохнула уже с удовлетворением.

Как в старые добрые времена, вцепившись в идею, она желала действовать незамедлительно, и первым делом нужно было пополнить запас огненной эссенции.

…Взревев мотором, «Найт бас» сорвался с места, заставив Иванну лязгнуть зубами и вцепиться в подлокотники её кресла.

– Почему именно “Боргин и Бёрк”? – сидящий по соседству Снейп ничем не лязгал, но в момент рывка от красноречивой гримасы не отказался.

– Я плохо знакома с лондонскими магазинами, а там наверняка всё есть в нужном количестве, – здорово опасаясь прикусить язык на виражах, быстро объяснила Иванна. – Не к Шварцу же ехать, – припомнив лавочку в Хогсмиде, пожала плечами она.

– Вы в Праге купите столько каллитриса, сколько понадобится, – не сдавался Снейп.

– Предпочитаю подстраховаться.

Её тревога привлечь лишнее внимание, как обычно, была бесплодна: в автобус помимо них загрузилось ещё с десяток участников конгресса; кто-то желал пообедать в городе, кто-то просто проветриться, а кто-то, удовлетворив интересы, направлялся домой. Общаться во время движения не представлялось возможным: почти все темы не предназначались для публичного обсуждения, а любые попытки секретничать на ушко были чреваты синяками и шишками – салон просто ходуном ходил. Другие пассажиры, похоже, были привычны к столь дикому, на взгляд Иванны, транспортному средству, а стайка молодёжи и вовсе находила такую манеру езды весьма увлекательной. Впрочем, может быть, она просто пребывала в неподходящем настроении.