Текст книги "Заместитель (ЛП)"

Автор книги: Tionne Rogers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

Фридрих всё еще раздражен тем, что потерял власть в доме, и его убивает вид стеллажей с одеждой: «здесь не магазин». Барберини привезла с собой двух горничных, решив, что домом управляют старомодно, и он нуждается в женской руке. Сервизы и постельное белье для повседневного использования заменили чем-то от Версаче и Розенталя. У бедного старика ночные кошмары от всех этих золотых львиных голов на блюдах. Линторфф ничего не сказал, но не думаю, что он мечтал видеть в своей тарелке лицо Медузы Горгоны.

Она хотела заменить несколько здешних картин на те, которые висят у него в Нью-Йорке (???), но тут уж он уперся. Его предки останутся там, где они есть.

Клауса вырвало на нее из-за ее духов. Я что-то не поверил в его такую внезапную чувствительность, но ничего не сказал. Она накричала на меня за то, что привел детей к ней, когда она собиралась на прием, и за то, что он испортил ей «Хэлстон» (???) (7). Должен ли я написать этому чуваку письмо с извинениями?

Два дня назад здесь случилось нашествие девиц, похожих на Кэрри и Саманту из «Секса в большом городе» (но не на ту приятную брюнетку, имени которой я не помню): пятеро подружек мисс Барберини явились к нам с инспекционным визитом. Бедные дети были затисканы и зацелованы, и я испугался, что Клаус повторит свой трюк. Девушки остались на чай, и я на всякий случай увел детей. Мисс Барберини сообщила им, что мистер де Лиль – воспитатель и что-то вроде художника и будет писать ее портрет. Ведьмы решили, что это прекрасная идея. Они осмотрели дом и высказали множество предложений по переустройству – Линторффа хватил бы удар, если б он услышал об их планах на его очень классическую (скучную) столовую залу.

Похоже, что дни его абсолютной монархии в этом доме закончились. Скорее всего, Фридрих предупредил Линторффа, что эти девицы здесь, потому что ублюдок улетел во Франкфурт, даже не заехав домой.

Не говорил ли Сартр что-то вроде «Ад – это другие»?

Примечание автора

(2) Tia buenorra (исп.) – игра слов. “Tía” означает «тетя», но также и «проститутка», «гулящая». “Buenorra” – так в Испании называют женщин, которые очень сексуально выглядят.

Примечания переводчика

(1) Прямо так и написано: Baba Yaga

(3) Noblesse d'épée – «дворянство меча» (фр) – самое старое французское дворянство, приобретенное в Средние века на службе королям.

(4) Готский альманах – самый авторитетный справочник по генеалогии европейской аристократии.

(5) В 1623 году один из представителей семейства Барберини, Маффео Барберини, взошёл на папский трон под именем Урбана VIII и основал княжескую династию Барберини.

(6)

Энни Лейбовиц – американский фотограф, известная своими фотографиями знаменитостей.

Люсьен Майкл Фройд (Lucian Michael Freud, 1922-2011) – известный британский художник немецкого происхождения, специализировавшийся на портретной живописи и обнаженной натуре; мастер психологического портрета. Был одним из самых высокооплачиваемых современных художников.

Джеймс Браунинг „Джейми“ Уайет (англ. James Browning Wyeth, род. в 1946 г., США) – современный американский художник-реалист, пишет портреты людей, животных и пейзажи.

Фернандо Ботеро Ангуло ( исп. Fernando Botero Angulo; род. в 1932 г.) – колумбийский художник, скульптор, работающий в технике фигуративизма. Его фирменный стиль, также известный как "ботеризм" – преувеличенное изображение людей и фигур. Он считается самым узнаваемым и упоминаемым из художников, живущих в Латинской Америке.

Посмотрите на его работы и поймете, как постебался Армин. Например: https://en.wikipedia.org/wiki/Fernando_Botero#/media/File:Plaza_botero.jpg

(7) Хэлстон – дом моды. Его основатель Рой Хэлстон Фровик (1932-1990) был американским модельером, добившимся международного признания в 70 годах 20 века. Его минималистский, лаконичный дизайн, часто использовавший кашемир и микрофибру, был очень популярен на дискотеках семидесятых и изменил американскую моду.

========== "8" ==========

17 декабря 2007 года

Мне сообщили, что я cмогу немного расслабиться во время рождественских каникул. Будущая герцогиня решила поиграть в мамочку и свозить детей в… Евродисней. Я едва сдержал смех, когда узнал от Фридриха о готовящемся мероприятии. Знаю совершенно точно, что Линторфф по каким-то мутным причинам ненавидит Микки Мауса. Он никогда не позволял мне покупать малышам что-нибудь диснеевское… только немецкие деревянные игрушки. Микки Мауса детям заменяет Урмель, немецкий динозаврик, и Джим, машинист. Им позволено включать «Мышиную передачу»* на «КиКа» (Kinder Kanal) по выходным, но Дисней под абсолютным запретом. Телевизор тоже исключен – только DVD-диски со штампом Линторффа «одобрено». Клаус очень любит «Мышиную передачу», потому что там показывают, как делают вещи… Если мне придется еще раз смотреть про то, как вяжут метлы, я с ума сойду. Передачи о строительстве самолетов и о выпуске автомобилей мальчишки видели раз сто… Они мечтают познакомиться с мышью, слоном и уткой, которых там показывают. Жаль, что они рисованные.

Фридрих сказал мне – все еще расстроенный тем, что ему тоже придется ехать – что Его Светлость попытался заменить Диснейленд Аугсбургским театром марионеток** (там можно живьем увидеть Урмеля и многих других персонажей), но мисс Барберини настаивала, говоря, что герцогу нужно быть современнее, что он застрял в шестидесятых, ну, может, в семидесятых, а за это время появилось множество новых вещей, которые ему стоит увидеть. Герцог, по ее словам, нуждается в обновлении социальных связей, потому что до настоящего времени вся его жизнь заключалась в его банке.

Было очень трудно не засмеяться, слушая рассерженного Фридриха. Все-таки, он воспитал герцога на таких вещах, «и вышло не так уж и плохо». Все эти «американские штучки» – не немецкие, и не соответствуют «нашим традициям». Теперь понятно, почему последнее время я перестал слышать топот Линторффа у себя под дверью, когда он, навестив детей, отправлялся в ее комнату.

Так или иначе, я получу возможность немного ото всех отдохнуть. Пришло время узнать у Горана, «что мне позволено делать».

18 декабря

По словам Горана, он бы отпустил меня куда угодно, но, к сожалению, он получил прямой приказ от герцога, что меня нельзя оставлять одного. Честно говоря, Горан не хочет, чтобы повторилась лондонская история с женой Репина, так что мне придется остаться в Цюрихе. Хотя они с Алексеем православные, я могу остаться с ними на Рождество и Новый год. Жан-Жак вызвался нам готовить.

Конечно, не так я представлял себе праздники, но это лучше, чем сидеть в этом мавзолее. Я согласился главным образом из-за того, что ребята – хорошие друзья, и мне много чего нужно нарисовать для новой книги, к тому же, непонятно откуда у меня вдруг появилось много новых идей. А времени заниматься эскизами почти нет. Кто знает, когда я смогу их доделать.

Необходимо закончить портрет будущей герцогини. Я уже начинал его четыре раза, но либо все портил, либо мне не нравился результат. Это ее вина! Она дала мне так много фотографий, что я совершенно в них потерялся. К тому же она постоянно стояла у меня над душой и критиковала каждую линию. А я не могу работать в таких условиях! Поэтому я перевез чертов портрет к Остерманну в студию и пишу его там. Если им понравится – хорошо, если нет, то к черту всех. Не то чтобы она собиралась заплатить за портрет…

Дети уезжают завтра, но они совсем не рады этому, потому что я с ними не еду. Лизетта в отчаянии. Ей придется воевать с ними все дни напролет. Спорю, что Стефания не станет портить свой Versace, пытаясь вымыть детей или рисковать своим Galliano, садясь с ними за один стол.

19 декабря

Я «заселился» к Горану. Трудные времена рождают странные союзы. У него большая квартира на шестом этаже с прекрасным видом на озеро, современно и со вкусом декорированная. Мне отвели комнату для гостей. Увидев на полках огромное множество книг по военному искусству, политике и классической музыке, я удивился. Похоже, мое представление о Горане было ошибочным.

– Спасибо, что согласился меня терпеть, Горан.

– Это легче, чем потом искать тебя по всей Европе, – он криво, но не слишком жутко улыбнулся.

– Бòльшую часть времени я собираюсь проводить в студии у мастера Остерманна, так что почти не буду тебе мешать.

– Ты мне не мешаешь. Вот Алексей – другое дело. Он слишком много болтает… Ты напоминаешь мне моего брата. Он тоже был творческим человеком, талантливым пианистом, но погиб во время войны.

– Прости. Я не знал, – тихо сказал я.

– Не извиняйся. Ты здесь не при чем, это произошло в 1993 году. Ему было девятнадцать, когда он умер. Я разобрался с теми, кто был причастен к его смерти.

Я смотрел на Горана, но не решался спросить, что тогда произошло.

– Меня назначили капитаном в Сербской Армии только потому, что у меня было больше военной подготовки, чем у других, и я хотел сражаться за Крайну, – начал рассказывать Горан, показывая, чтобы я сел. – Мы выгнали мусульман с нашей земли; вначале это было относительно легко. Одна партизанская группа решила отомстить мне за то, что я возглавлял несколько рейдов в мусульманские поселения. Они схватили моего брата и запытали до смерти. Они заставляли его играть на пианино и в это время ломали ему пальцы. А потом бросили в лесу, даже не добив, и он умер там от кровопотери, в совершенном одиночестве.

– И ты?.. – от шока я даже не смог сформулировать вопрос.

– Да, всех четырнадцать человек, которые участвовали в той вылазке. У меня заняло три месяца расправиться с каждым так, как они расправились с моим братом. Но даже после этого моя ярость не остыла. Начальство решило отправить меня командовать партизанскими отрядами, потому что я эффективно действовал в тылу врага. Они посчитали, что мои методы слишком радикальны для регулярной армии.

Вот так я и познакомился с Михаэлем. Это произошло в 1994 году. Я уже работал на герцога, как многие из моей семьи в прошлом, но в то время я временно отошел от дел Ордена, потому что хотел участвовать в войне и защитить свою землю. Михаэль в то время командовал одним из подразделений немецкого военного флота, которое пыталось заставить нас прекратить контрабанду оружия. Он знал свое дело и причинил мне множество неприятностей. В итоге он поймал меня, и я даже провел одну ночь в тюрьме НАТО, пока его начальник не выпустил меня. Я был впечатлен тем, как действовал Михаэль, и предложил ему работать на герцога. Вначале ему пришлось нелегко, потому что Фердинанд был против него настроен. Часто за мыслью Михаэля трудно следить, но он хороший стратег. Думаю, Фердинанду не нравилось то, что Михаэль освоился у нас меньше чем за год, а через три уже стал ассоциатом. Он весьма хорош в математике и понимании людей – должно быть, все дело в его образовании астрофизика.

– Его чувство юмора явно ему не помогает завоевывать симпатии людей. Все время хочется его чем-нибудь треснуть, – пробормотал я, пытаясь прийти в себя. Горан ведь только что сказал, что убил четырнадцать человек, да?

– Не обращай внимания. Он болтает все это, чтобы позлить Фердинанда. Теперь ты понимаешь, почему я всегда говорил тебе, что нужно оставить мертвых в прошлом? Моя месть не вернула мне брата, и я – тот, кто я есть сейчас. Я не жалею о том, что сделал, но я не сделал бы этого снова.

20 декабря

Я провел весь день у Остерманна, работая над портретом герцогини… не тем, который я собираюсь ей отдать. Другим. Внутри скопилось так много гнева и раздражения из-за того, что меня почти заставили его писать, что я либо взорвусь, либо порежу его ножом. Никаких предварительных набросков я не делал, сразу начал писать маслом на холсте. Источником вдохновения мне послужила «Дама с горностаем» Леонардо***, но так как горностая, готового позировать, не нашлось, вместо него я взял уличного кота (ну и что, вон у Одри Хепбёрн в «Завтраке у Тиффани» тоже был бездомный кот) и платье с перьями от знаменитого дизайнера (я б сказал, что оно – полное дерьмо). Что же касается украшений, то я сначала растерялся, не имея представления, что это может быть, но потом меня осенило. «Сердце океана» из «Титаника»!

23 декабря

Сегодня я закончил портрет. Согласен, при первом взгляде на него испытываешь легкий шок. Кричаще, но не то чтобы совсем дешёвка. Разумеется, не для продажи. Я так чудесно себя чувствовал все эти дни, пока без остановки работал над ним. Зачем психотерапевт, если можно просто рисовать? Остерманн убьет меня за то, что я так бездарно трачу свое время, но сейчас я уже выпустил пар и могу написать ее в образе Скарлет О'Хара в стиле Винтерхальтера.**** Кремовое платье, которое она выбрала, выглядит, словно из той эпохи. Это Диор, как мне сообщили, сшито специально для нее и стоит, как целый дом. Не представляю, сколько потребовалось рабынь, чтобы сделать вышивку по плечам. У этого бедного немца, модного портретиста, наверное, была невыносимая жизнь – ему приходилось вырисовать все эти штучки на нарядах аристократок ежедневно. А я даже один раз никак не могу себя заставить.

По словам ублюдка, я – художник для викторианских гостиных, поэтому что-то в этом роде она и получит.

Я делал последние мазки, когда услышал за спиной смех.

– Что эта женщина тебе сделала, Гунтрам?

Позади меня стояли Андреас Фолькер с Остерманном и очень заинтересованно разглядывали портрет.

– Это будущая герцогиня Витшток, – чинно сказал я. – Здравствуй, Андреас.

– Еще раз здравствуй. Я уже здоровался с тобой утром, но ты рисовал и не заметил меня, – улыбнулся он. – Это продается? Очень хорошая вещь.

– Он ужасен. Китч. Скажем так, он делался ради терапевтического эффекта перед тем, как начать нормальный портрет, – сказал я с несчастным лицом, показывая ему изображение, с которого буду копировать.

– Сколько раз я тебе говорил, что не надо стараться делать вещи красивыми и элегантными? Рисуй так, как нравится. Искусство должно быть свободным. Этот портрет – одна из твоих лучших работ, – сказал Остерманн.

– Он отправится в помойку, сэр. Как дела, Андреас? Не ожидал тебя здесь увидеть.

– У меня тут кое-какие дела с UBS-банком, кроме того, мы с Остерманном занимаемся подготовкой твоей выставки. Мы все-таки договорились о финансовых условиях. Только 30% с проданных картин. Двадцать дней в апреле. Сразу говорю – я всего лишь покрываю свои расходы.

– Даже не знаю… Это совсем скоро, а у меня мало материала для выставки.

– Ерунда. Остерманн показал мне твое портфолио и несколько работ, которые находятся здесь. Все они вполне годятся. Кроме того, Тита фон Ольштын предложила выставить несколько твоих картин, купленных ею, и я согласился. В конце концов, сделать твою выставку – это идея Титы и моей матери. Они – подруги. Я сегодня возвращаюсь домой, и мама не пустит меня на порог, если я не уговорю тебя.

– Мадам Ольштын надоело, что ты «бездельничаешь и прячешься от публики под предлогом застенчивости». Она хочет получить «какой-нибудь профит из своих инвестиций», – заметил Остерманн. – Так что в марте мы будем паковать твои работы. Мистер Фолькер особо заинтересовался твоей последней серией. Той, где бедняки. Она хороша.

– Жаль, что большинство твоих работ были проданы частным образом, не на выставках. При нормальных условиях можно было бы добиться других цен. В любом случае, время «распродаж» закончилось. Если ты собираешься выбросить этот портрет, отдай его мне, я возьму с тебя только 20 % с вырученного.

– Нет. Если герцог его увидит, он меня убьет. Правда.

– Ладно. Подпиши бумаги и пойдем. Я забираю тебя на обед, – сказал Андреас.

Это тупик. С одной стороны, меня снедает желание начать выставлять свои работы, особенно ту серию, которую никто не захочет купить (слишком социальная). С другой стороны, мне не хочется, чтобы у Андреаса были неприятности с Линторффом. Да, ублюдок собирается жениться, но от меня он не отказался. Всегда есть маленькая (не такая уж и маленькая, по правде говоря) вероятность, что он устроит вендетту из-за того, что другой альфа-самец пометил его территорию.

– Я подпишу после обеда, Андреас. Хочу, чтобы сначала ты кое-что узнал, – твердо сказал я.

Мы отправились в небольшой ресторанчик неподалеку. Обычное место. Я заметил, что за одним из столиков сидит Ратко. Сделав заказ, мы принялись за еду.

– Ну, Гунтрам, что такое ужасное ты собирался мне рассказать? Ты где-то прячешь сотню китайских художников, которые пишут за тебя картины?

Я засмеялся.

– Нет, до этого я не додумался. Дело в другом. В моем боссе, который был моим любовником почти четыре года. Я работаю на него, занимаюсь с его детьми. Ты видел его в клубе конного поло.

– Да, Линторфф. Я очень хорошо его запомнил.

– Он – влиятельный банкир и до сих пор считает, что я принадлежу ему. Его ревность переходит всякие границы. Видишь парня за тем столом?

– Да, твой телохранитель. У тебя их несколько, но это нормально, если ты занимаешься его детьми.

– Это Ратко. Он присматривает за мной с 2004 года. Он доложит о нашем обеде и о любых других наших встречах. Линторфф уже изучает твой бизнес, ищет что-нибудь, что можно использовать против тебя. Он уверен, что между нами что-то есть, и как только он узнает о выставке, вцепится тебе в горло. Он беспощаден, – объяснял я ему.

– Ясно. Разве он не собирается жениться?

– Собирается – на той, что на портрете. Живьем она гораздо лучше.

– Не беспокойся, я прекрасно понимаю, что между нами ничего не может быть, кроме деловых отношений или, возможно, дружбы. Я осознал это, увидев портрет – твоя ревность просто бросается в глаза. Ты все еще влюблен в него.

– Нет, с этим давно покончено! – громко запротестовал я.

– В самом деле? Не волнуйся, ни один банкир не будет указывать мне, как вести мой бизнес. Если он хочет воевать, будем воевать. У него наверняка тоже есть скелеты в шкафу, – с сухим смешком сказал Андреас. – Но за предупреждение – спасибо. Подпишешь? – спросил он, протягивая мне документы.

– Надеюсь, ты понимаешь, кого злишь, – я забрал бумаги и поставил подпись.

– Надеюсь, он тоже.

Примечания переводчика

«Мышиная передача» – одна из самых успешных детских программ на немецком телевидении. Каждый выпуск включает в себя короткий мультфильм и образовательный фильм, например, об изготовлении и употреблении повседневных предметов. Транслируется с 1971 года. http://www.wdrmaus.de/aktuelle-sendung/index.php5

** Augsburger Puppenkiste – театр марионеток в Аугсбурге, Бавария. Основан в 1943 году, дает постоянные представления с 1948 года.

*** https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D0%BC%D0%B0_%D1%81_%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B5%D0%BC#/media/File:Leonardo_da_Vinci_046.jpg

**** Фраанц Ксавер Винтерхальтер – немецкий живописец, один из самых модных портретистов середины XIX века. Мастер светского и придворного портрета, создал единственную в своём роде галерею принцесс и аристократок практически всех стран Европы.

========== "9" ==========

10 марта

Я так рад, что они уехали в медовый месяц. Правда. Не очень далеко, потому что у Линторффа в данный момент много проблем, а у Лёвенштайна был третий сердечный приступ, от которого он до конца не оправился. Герцогиня хотела на Мальдивы. Мне пришлось посмотреть в гугле, где это. Очень дорого и эксклюзивно. По-настоящему впечатляющее место. Однако в начале марта герцог все отменил в связи с болезнью Лёвенштайна. Я очень хорошо помню тот разговор за ужином. Армин оказался достаточно сообразительным, чтобы улизнуть сразу после Рождества, и когда сладкая парочка осталась одна, мне пришлось занять место Армина по прямому распоряжению Линторффа и по настоятельным просьбам Фридриха. Ненавижу быть третьим лишним. Эта новая обязанность служить для них «буфером» доведет меня до язвы.

Как бы то ни было, Линторфф вернулся после того, как исчез в неизвестном направлении без предупреждения, как это у него принято. Герцогиня совершенно не расстроилась, она посвятила эти три дня шопингу в Женеве и Париже. Я остался дома присматривать за детьми и рисовать ее проклятый портрет. Он должен быть готов к их чертовой свадьбе. Не то чтобы он плох, но он ужасен. Как бы объяснить… Вы узнаете на нем Стефанию, но картина выглядит, как плохая копия Винтерхальтера. Лицо написано нормально, колорит сбалансирован, чертовы шелка выглядят так, как должны, равно как и пайетки на ее плечах, но она кажется безжизненной. Как если бы я рисовал куклу Барби. Имей я профессиональную гордость, я бы сжег картину, но мне очень хотелось наконец избавиться от этого заказа – неважно, как. Но это убожество не должно висеть рядом с Рембрандтом и Рубенсом! Гладилка – самое подходящее место для него, но боюсь, что Фридрих и слуги будут использовать портрет в качестве мишени для дартса. Кто знает… Возможно, Константин подожжет его своей сигаретой, когда будет здесь на ежегодном собрании Ордена.

Но довольно жаловаться на свой непрофессионализм. Что сделано, то сделано. Лучше я снова займусь картиной для выставки Андреаса.

Вернемся к нашему рассказу. Первое марта, малая столовая зала, девять тридцать, Линторфф во главе стола, Стефания – справа (он не позволяет ей сидеть напротив него, только после свадьбы и в формальных случаях) и я – слева, лицом к герцогине. Она, как обычно, не замечает меня. Вот и прекрасно.

– Конрад, дорогой, ты будешь здесь завтра? В десять придут люди по поводу перголы.

– Какой перголы? – спросил он, заметно расстроенный тем, что его размышления прервали. Женщина, ты должна еще многому научиться. Если Линторфф в общительном настроении, он будет разговаривать… если нет, не стоит к нему лезть.

– Для свадьбы в саду, Конрад, – ласково сказала она, распахнув большие зеленые глаза.

– В саду? Стефания, на дворе март! Может пойти дождь или снег. Мы же договорились устроить церемонию внутри дома. Места вполне хватит для восьмидесяти человек.

– Да, милый, но в саду романтичней, и на фотографиях будет лучше смотреться.

– Эти фотографии никто кроме нас не увидит. К тому же, в том платье, которое ты собираешься надеть, ты можешь простудиться в саду.

– Нет, дорогой, я пригласила людей из “Jet Set Today”*, они сделают несколько фотографий нашей свадьбы. Да и, честно говоря, твоя обстановка слишком старомодна, чтобы ее показывать.

Помрачнев, Линторфф бросил салфетку на стол и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить:

– Не все, у кого есть самолеты,** мечтают попасть в подобный журнал. Это для клоунов. Откажись. Я позволяю снимать себя только нашему фотографу. Не желаю изображать обезьянку для развлечения широкой публики.

В самом деле, Линторфф, в наше время клоунов хоронят в освященной земле!***

– Я – популярная звезда, и более чем естественно, что о моей свадьбе напишут в журнале. Редактор был счастлив получить эксклюзивные права и хорошо заплатил.

– Ты продала наши свадебные фотографии желтой прессе?! – неверяще переспросил он.

Добро пожаловать в XXI век, Линторфф. Женщины делают все, что хотят, а нам остается только держать лицо. Учись красиво проигрывать – это поможет тебе выжить в вашем браке.

– Это “Jet Set Today”! Если о тебе там не пишут, ты – никто!

– Я не нуждаюсь в том, чтобы какие-то снобы говорили мне, кто я есть, и еще меньше меня волнует мнение фрустрированных сорокалетних домохозяек, сидящих в парикмахерской, – ответил он, глядя на нее с явным желанием убить. На секунду я испугался, что он ее выгонит, и на этом все закончится.

Но эта женщина оказалась умнее, чем я думал. Она очень хорошо знает, насколько можно натягивать поводок. К моему большому облегчению, она надула губы и сделала печальное лицо. Прямо ягненок с розовой ленточкой на шее!

– Прости меня, пожалуйста, Конрад, я думала, что ты будешь не против оказаться на страницах “Jet Set Today”. Твоя мать и сводные сестры часто появляются там. Журнал освещает Венский бал, который они всегда посещают, да и многие из твоих друзей упоминаются там. О Тите пишут каждый месяц. Но если тебе эта идея не нравится, я завтра отменю репортаж.

Она взмахнула длинными ресницами. Женщина, это бесполезно, сейчас ты это поймешь.

– Что там делает эта женщина, не мое дело. Но она никогда не упоминает имя Линторффов, и это должно было заставить тебя задуматься. Я не желаю, чтобы обо мне писали в журналах, Стефания.

– Я понимаю и уважаю твое решение, милый, но, пожалуйста, попытайся посмотреть на дело с моей точки зрения. В июле у меня заканчивается контракт на телевидении, и мои поклонники будут очень разочарованы. Я всего лишь хотела, что бы они знали, как я счастлива с таким чудесным мужчиной, как ты.

Меня сейчас вырвет. Я уставился на Медузу Горгону в своей тарелке, а Барберини подошла к Линторффу и принялась страстно его целовать. Он отвечал ей с таким же воодушевлением. На лице Фридриха отобразилось отвращение при виде ее «совершенно неуместного» поведения… для этого есть личные комнаты!

– Хорошо, Стефания, но это в последний раз, – вздохнул он. – Ты можешь отправить им несколько наших фотографий и пресс релиз, который напишут в нашем отделе по связям с прессой. Я не желаю видеть рядом с собой репортеров. Предпочитаю не афишировать свою частную жизнь, для меня это крайне важно.

Женщина, прими мое искренне восхищение – ты добилась невозможного!

– Как у тебя дела с остальными свадебными приготовлениями? – спросил Линторфф фальшиво-легким тоном.

Нет, ты ошибся, Гунтрам. Он ничуть не смягчился, просто отступил на два шага назад, чтобы получше ударить. Стефании придется понять, что когда он мягко стелет, то потом жестко спать.

– Работы много, но мы справимся. Твои мальчики уже получили свои костюмы, еда заказана, музыканты наняты, судья подтвердил Монике свое присутствие, – звонко прочирикала она.

– Зачем ты заказала еду? О таких вещах заботится Жан-Жак. Тебе просто надо сказать ему, сколько человек приглашено.

– Я наняла людей из банкетного обслуживания, – невинно пояснила она.

Я чуть не выронил вилку. О-о. Теперь Линторффу придется, как минимум, жениться на Жан-Жаке, чтобы тот не ушел от нас. Это меня можно заменить, а его – нет. Я снова испугался за свадьбу. Эти двое превращают мою жизнь в непрекращающиеся «американские горки», то ссорясь, то мирясь в её спальне… если добираются туда.

– Что ты сделала?! Повар будет в ярости! Это оскорбление для него. Он выиграл две Мишленовские звезды, это не какое-то там банкетное обслуживание! Он – творческий человек, ты должна предоставить ему свободу, – почти кричал Линторфф.

– Он слишком старомоден. Нам нужно что-то современное и свежее. Кроме того, ему предстоит много работать на Страстную Пятницу и Пасху. Не знаешь, он уже начал приготовления?

– Я очень люблю, как он готовит. Не расстраивай его, иначе он уйдет, и не думаю, что мы легко найдем ему замену, – раздраженно проворчал Линторфф.

– Также я зарезервировала для нас виллу на острове Рангали. Должна ли я сказать твоему секретарю, чтобы она организовала полет на твоем самолете, или предпочитаешь коммерческий рейс?

– Боюсь, что нам придется отменить Мальдивы. Сейчас я не могу далеко уезжать на пятнадцать дней. Князь цу Лёвенштайн очень болен, а он мне как отец. Возможно, позже мы сможем все вместе отправиться туда на каникулы. Дети очень любят пляж, – сказал он, не очень убедительно изображая нечто, отдаленно похожее на огорчение.

Да, он совершенно безжалостен. Пришло время ей заплатить за свадебный репортаж, новый сервиз, оскорбление персонала и вереницу приезжающих в гости подружек. К настоящему моменту она лишилась работы (с июля), репортажа о своей свадьбе на развороте “Jet Set Today” (никакой церкви и трехсот гостей, как она хотела), попрощалась с надеждой на романтический медовый месяц (о какой романтике может идти речь, если с ними поедут Клаус и Карл). Они станут пускать кораблики в ее наполненной розами ванне, а их отец купит им копию «Бисмарка». **** Не заключить ли с ребятами пари, как скоро она получит месячное содержание и какого размера оно будет?

– Милый, мы планировали поездку с января! – заныла она.

– Прости, но сейчас это невозможно, – коротко сказал Линторфф, не оставляя места для возражений.

– Это наш медовый месяц. Мне хотелось, чтобы он был романтичным, и ты хорошо отдохнул.

– Неужели ты на самом деле хочешь провести свой медовый месяц в деревянной лачуге с крышей из пальмовых листьев, в окружении туземцев? По мне, это скорее что-то вроде «парка приключений». Мы поедем туда на каникулы с детьми. Они смогут там поиграть в пиратов.

– Тогда что мы будем делать? – плаксиво спросила она.

– Если ты так любишь пляжи, можем поехать на Зюльт. Нет, там сейчас слишком холодно. Огонь камина – это, конечно, романтично, но там дождливо в это время года. У меня есть вилла рядом с Каннами, сейчас там солнечно и не слишком жарко. Гунтрам там был, он может подтвердить, как там хорошо.

– Великолепный дом, мадам, на краю морского утеса, – внес я свою лепту в разговор, чувствуя боль при воспоминании о нашей поездке туда. Когда мы первый раз жили там, мы были в ссоре. Но потом мы ездили туда на выходные дни с детьми, и это было по-настоящему романтично. Честно говоря, это низко даже для тебя, Линторфф. Я не желаю участвовать в твоем крестовом походе по «воспитанию будущей герцогини»!

– Конрад, я хотела отправиться в красивое место, которое бы служило прекрасным фоном нашей любви. Бескрайнее море и чистое небо – как наши чувства друг к другу, – сказала она, распахнув свои кошачьи глаза.

Похоже, Фридриха тоже затошнило от всей этой слащавости.

– «Любят просто потому, что любят. Любви не нужны причины». Так было написано в книге, которую ты мне дала, дорогая. «Алхимик» Паоло Коэльо. Нам не требуется какое-то конкретное место, чтобы наслаждаться любовью. Мы можем быть счастливы везде, куда поедем. Тебе понравится в Ницце, – поставил Линторфф точку в споре.

Всё, женщина, ты проиграла. Вероятно, ты получишь титул, и, надеюсь, ты внимательно читала брачный договор, потому что он не даст ни цента сверх того, что там написано. Он бывает очень жесток и будет глумиться над тобой до последнего твоего дня. Фердинанд сказал мне, что они с Линторффом хохотали весь полет, читая эту книжку. Линторфф рекомендовал ее нескольким своим приятелям-банкирам, как самое смешное, что он когда-либо читал.

Детям повезло больше, чем нам. Утром они в школе и возвращаются домой к чаю. Я тоже несколько раз пытался сбежать, но Баберини меня ловила. У меня, видите ли, «рабочее время». Проклятье, женщина, я – воспитатель, а не мальчик на побегушках! Она нажаловалась Линторффу, что ей почти не помогают, и он приказал мне вести себя с герцогиней по-джентльменски. Ага, правильно. Он сам ей ну оооочень много помогает! Второго числа он сел на самолет и улетел в Нью-Йорк до вечера пятого. Я был вынужден ездить, подыскивая ей нужные вещи или посещая людей по ее поручению. Мне пришлось контролировать флористов и банкетную службу – и ругаться по поводу шампанского, без помощи Жан-Жака – и взять на себя заботу о множестве других вещей, мелких, но противных. Разве у нее для таких случаев нет менеджера, личного шоппера и ассистента?