Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 72 страниц)
– Я с радостью! Только скажите, и я все сделаю.
– Ты теперь мои глаза и уши. Все, что творится в замке, все, что происходит в графстве, ты должен докладывать мне лично. Я могу вернуть графство законному правителю, поверь мне.
Нет. Он все же изменился, подумалось Анджело. Мукуро очень повзрослел, несмотря на все свои сохранившиеся детские замашки. Анджело даже не сомневался в нем, и сейчас, глядя на него, даже несколько гордился им.
– Я верю. Пожалуйста, позаботьтесь о вашем народе.
Мукуро кивнул, невольно улыбнувшись, и приобнял его за плечи.
– Когда все закончится, готовься стать капитаном моей стражи.
– Ээ?!
– Что за удивление, я тебе с шести лет твержу об этом.
– Но… мы ведь были детьми…
– И? Это позволяет мне нарушать свои обещания? – Мукуро поднялся и отряхнул штаны. – Ты мне будешь нужен, так что отказы не принимаются. А теперь возвращайся домой и готовься к работе. Жду тебя здесь каждые три дня. – Он поднял свою сумку и побрел вдоль берега в сторону города. – Был рад встрече!
Анджело кивнул, забыв, что его не видят, и, опасливо оглядевшись, побежал к дороге в деревню.
***
Бьякуран стоял на балконе и смотрел на снующих внизу людей. Вот уже два дня как тот странный помощник конюха, с которым он видел Лео в саду, вел себя весьма подозрительно. Он шатался по двору, держась ближе к лакеям, прятался в тени, наблюдая за гостями, и что-то старательно записывал на криво порванный лист бумаги.
– Из-за долбанного бала мы так и не сходили к Кэт, – недовольно пробурчал Занзас, появляясь в проеме двери. – У меня скоро все внутренности вывернет, так хочется свалить из этого сраного замка.
– Я понимаю твои чувства, мой друг. Надеюсь, что сегодня мы сможем ненадолго улизнуть с приема.
– Не «надеюсь», а точно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать этому Рейборну его ужасные усы. – Занзас мрачно нахмурил брови, облокачиваясь на перила. – А этот Лео – он забавный, м? Все надеешься затащить его в постель?
– Нет, уже нет. Он смог сбить всю охоту. Но менее интересным он не стал, определенно.
– Интересным… Когда я его впервые встретил, то приказал почистить мою лошадь. Ублюдок послушался и вдобавок навалил мне навоза на седло, а потом состроил невинное лицо и очень убедительно сказал, что понятия не имеет, что произошло. Я даже на мгновение засомневался: подумал, что одна из шлюшек постаралась, но видел бы ты его ехидные глаза! Точнее, глаз. Прямо-таки сочился злорадством.
– Удивительно. Смелый он или просто ума не достает? Его за такие выходки могут порешить запросто.
– Да плевать ему. Я видел, как ему руку хотели ножом отхватить, так он был так спокоен, словно однорукость была его мечтой по жизни. Не обращай внимания, он просто ненормальный.
– И кто мне это говорит? – хмыкнул Бьякуран. В открытые ворота въехала усыпанная цветами карета, из которой вылез грузный мужчина и хрупкая девица в излишне пышном платье. – Это что, Корнелия?! Черт. Черт! – Джессо с ужасом отпрянул от перил, словно благодаря этому он смог бы избежать общества неприятных ему особ. – Я теперь с приема никак не сбегу. Ее папаша все пытается впихнуть мне свою дочурку, а она и рада. Они будут носиться за мной всю ночь, я уверен.
– Тогда пропустим бал? – пожал плечами Занзас, довольно усмехаясь. – Я – с удовольствием.
– Репутация наша пошатнется, – засомневался Джессо, но в итоге вздохнул: – А, все равно. Я не хочу тратить зря время с потенциальными невестами и их претенциозными родителями. Сбежим сейчас.
Они осторожно вышли из комнаты, приветливо поздоровались с проходящей мимо семейной парой из зажиточных дворян и двинулись к скрытному проходу для прислуги. Будь Бьякуран один, он смог бы незаметно прокрасться мимо всей этой прорвы людей, но с тушей Занзаса провернуть это было невозможно, вот и приходилось выкручиваться.
Сталкиваясь по пути с удивленной и перепуганной прислугой, они сумели выбраться на улицу и, прячась за каретами, еще не отъехавшими от ворот, улизнули из замка.
У Кэтрин было шумно и тоже многолюдно. Заметив парочку знакомых лиц, им пришлось вновь закрыться в их комнате, хотя они надеялись провести время в общей зале.
– Черт бы их всех побрал, – разорялся Занзас, вышагивая по комнате. – Какого хера им именно этот бордель понадобился?!
– Может, потому что в округе он единственный? – ехидно выгнул брови Джессо, удобно располагаясь на одном из диванчиков. – Да ладно, сейчас к нам подойдет хозяйка, закажем вина и попросим девочек поприличнее.
– Мне нравится самому выбирать, – огрызнулся Занзас. – Тогда сегодня я возьму Иветт.
– Размечтался. Ты же знаешь, что она моя.
– Ага, давай еще женись на ней.
Они посмеялись, немного поболтали, подрались, но так и не дождались ни одну из хозяек. Занзас вызвался найти и ушел, оставив Бьякурана предаваться тоскливому ничегонеделанию.
В общий зал нечего было и соваться, даже из коридора было видно, что он забит полностью, а голоса и смех заглушали даже музыку. Кэтрин, очевидно, находилась там, так что не было смысла искать ее, поэтому Занзас бросил все свои силы на то, чтобы отыскать какую-нибудь из ее помощниц.
– Милорд! Вы пришли к нам, несмотря на бал? – заметила его одна из девочек. – Я бы провела с вами время.
– Замечательно, – одобрил ее предложение Занзас, – тогда беги в комнату, а я найду хозяйку.
– Они все заняты. Хотя я видела хозяйку Мири на заднем дворе.
Занзас поторопился поймать ее, спустился по лестнице и столкнулся с зареванной ММ.
– Эй, что такое?! Тебя кто-то тронул? – схватил он ее, когда она, не заметив его, чуть не пробежала мимо.
– Ууу… там Лео… аааа! – завыла она, и Занзас, уведя ее в пустую комнату, побежал вниз.
С улицы и впрямь доносился шум, изнутри заглушаемый смехом и музыкой.
– …с кем говоришь?! – гневно орал кто-то на заднем дворе, ему отвечал негромкий спокойный голос. Занзас узнал кричащего – сэра Шейда, мелкую сошку при дворе, совсем недавно выбившуюся в дворянство.
Осторожно выглянув из-за угла дома, он увидел Лео с лейкой в руках и Шейда, схватившего его за локоть другой.
– Я еще раз прошу, отпустите меня.
– Разве так обращаются к лорду, сопляк?!
– А вы лорд? – с насмешкой спросил Мукуро. – Вы же не имеете никакого отношения к пэрам.
Шейд вдруг ударил его кулаком в лицо и толкнул на землю.
Занзас горестно вздохнул. Заступаться за парня совсем не хотелось, да и чревато это было серьезными проблемами. Пусть этот Шейд к лордам имел такое же отношение, как и Бьякуран – к лику святых, начни он трепаться о том, где они встретились, и проблем не оберешься.
– Когда я говорю, ты должен меня слушать, ничтожество, – яростно шипел Шейд. Мукуро сел и тяжело вздохнул.
– Это не означает, что я должен с радостью выпрыгивать из штанов по первому требованию, – с отвращением произнес он. – Я же сказал, что работаю здесь обычным садовником.
– Какой, к черту, садовник может быть в борделе?! Да не бывает садовников с такой рожей как у тебя!
– С какой родился. Мне воспринимать это как оскорбление? – Мукуро поднялся и хотел было уйти, но Шейд снова дернул его за плечо. – Мне нужно вернуться к работе, так что оставьте меня. Уверен, что Кэтрин найдет вам подходящую кандидатуру.
– Я уйду только после того, как ты принесешь мне свои извинения. Сейчас же.
Мукуро потер лоб и покорно склонил голову.
– Я прошу прощения за то, что отказал вам в соитии. Это ужасный проступок с моей стороны. Теперь позволите вернуться к своим обязанностям?
– Ты еще и зубоскалишь. – Шейд снова ударил его и, схватив за горло, припер к дереву. – Тебя, что, не учили, как говорить с теми, кто выше тебя по статусу? Я тебя сейчас научу. – Он все сильнее сжимал пальцы, второй рукой торопливо выдергивая рубаху из его брюк.
Занзас чертыхнулся, выходя из своего укрытия, но вмешиваться не пришлось: Мукуро врезал ребром ладони по горлу своего обидчика, откашлялся, когда тот его отпустил, и, разогнавшись, пнул его в лицо. Шейд повалился на землю, нелепо взмахнув руками, и попытался прикрыть лицо от ударов. Мукуро уселся на него сверху и принялся остервенело лупить его брошенной рядом лейкой.
– Эй-эй, охлади пыл! – Занзас с трудом оторвал Мукуро от дергающегося тела и швырнул его на землю. – Сэр Шейд, вы как? – нагнулся он над избитым мужчиной и прислушался к его дыханию. Лицо его превратилось в кровавую кашу; сквозь рваные лоскуты плоти и кожи проглядывали кости черепа, и невозможно было толком разобрать, где и какая у него часть лица. – Ты понимаешь, что только что сделал, идиот? – повернулся он к Мукуро, ошалело пялившегося на уже мертвое тело.
– Я… он же напал на меня…
– Да кто разбираться будет, болван? Он, пусть и мелкий, но все-таки представитель знати, а ты обычный простолюдин! – Занзас поднялся и брезгливо встряхнул испачкавшимися в крови руками. – Тебе конец. Могу поздравить.
– А что мне еще оставалось делать?
– Ты в борделе. Что, так сложно было потрахаться за деньги?
– Представьте себе – да, – разозлился Мукуро. – Я защищал себя! Да он же мог убить меня.
– Иди и скажи это солдатам, которые будут проводить расследование. Они тебя даже спрашивать не будут – сразу вздернут на виселице. А пока ты будешь ждать приговора, тебя все равно отымеют, если не солдаты, так другие заключенные. Стоило ли отказывать в этом сейчас, если рано или поздно это произойдет?! – Мукуро растерянно молчал. – Ладно… я позову Джессо, а ты постарайся за это время никого не убить.
Занзас, отчаянно ругаясь, ринулся в дом. По пути он все-таки встретил хозяйку Мири, но ему уже было не до этого.
Когда он ворвался в комнату, Бьякуран уже вовсю развлекался.
– Охренел? Это моя шлюха, – возмутился Занзас.
– Ты был… слишком долго, – усмехнулся Джессо, даже не взглянув в его сторону. Девица под ним томно стонала, закатывая глаза, и это была действительно возбуждающая картина.
Занзас схватил Бьякурана за ногу и стащил его с кровати.
– Есть дело, – бросил он, выталкивая его из комнаты.
– Надеюсь, у тебя нет мозолей на руках, потому что справляться с моим возбуждением будешь теперь ты, – сердито проворчал Джессо, заправляя в брюки рубашку. – Что за дело, не терпящее отлагательств?
– Сам увидишь.
Едва выйдя на улицу, они увидели Мукуро, успокаивающего рыдающую ММ.
– Я думала, что он тебя уби-и-ил!
– Но со мной все в порядке, видишь? Иди к маме.
– Не-е-ет, – мертвой хваткой вцепившись в его шею, ныла ММ.
– Так, девочка, тебе пора. Скажи маме, чтобы она спела тебе колыбельную, – перехватил ее поперек туловища Занзас и запихал за дверь. – Я тебе разрешал валить из сада? – набросился он на Мукуро. – А если кто-то припрется туда?
– Почему ММ плакала? – нахмурился Джессо. – И что в саду такого ужасного, что туда нельзя ходить?
Ничего не ответив, Занзас притащил его на задний двор и чуть ли не ткнул лицом в труп, одиноко валяющийся на земле. Бьякуран с минуту пялился на то, что у него было вместо лица, а потом закрыл ладонями свое.
– Ты опять кого-то убил, Занзас? Сколько можно говорить, что сначала надо обсудить это, а потом уже вместе… – Он потряс кулаками и тяжко вздохнул.
– Ты рехнулся?! Это не я его убил, а Лео. Он тут кретин.
– Серьезно? – Джессо удивленно взглянул на бледного Мукуро, стоявшего в стороне. – Ясно… ох, словно гора с плеч. И как же несчастного зовут?
– Шейд. Имени не знаю, – кивнул Занзас, и Бьякуран вновь не удержался от горестного стона.
– Ну поздравляю тебя, Лео, ты в дерьме. Шейд был неприятным мужиком, постоянно корчил из себя лорда, но… он был знатью. Тебя убьют безо всяких разбирательств. – Он скрестил на груди руки, призадумавшись. – Тебе нужно уезжать из графства. Шейд птица не высокого полета, так что убийцу по всему королевству искать не будут, но вот здешние земли обыщут обязательно, не сомневайся.
– Я не могу уехать.
– Да брось, – фыркнул Занзас. – Ты так любишь город, что ли? Вали, пока есть возможность.
– Тебе повезло, что мы даем тебе возможность сбежать. Если бы кто другой, а не Занзас увидел тебя, то твои проблемы бы уже начались. Возможно, тебя бы убили даже без вмешательства солдат.
– Я спрячу тело. Закопаю его возле амбара, а вы никому не скажете об этом, – сказал Мукуро и ринулся было за лопатой, но Бьякуран, рассмеявшись, схватил его за рубаху.
– Попридержи коней, сумасшедший маньяк, кто сказал, что мы будем молчать?
– Серьезно, парень, мы и так тебе даем фору: ты можешь свалить далеко за пределы города, пока мы не «найдем» тело и не позовем солдат. Но молчать… Извини, но в высшем свете с таким не шутят – это пособничеством называется.
– Я не прошу помогать мне его закапывать, просто молчите об этом!
– Какой забавный парень, хочет закопать труп и так спокойно это обсуждает с нами, – умилился Джессо. – Лео, не пойдет. Послушай разумных людей и уходи.
– Я не могу! Это мое графство!
– Скажем так… похвально, что ты чтишь свою родину, но жизнь как-то важнее, не находишь? – протянул Джессо.
– Да плевать, – махнул рукой Занзас. – Пойдем и позовем стражу, раз он все равно хочет сдохнуть.
Мукуро накрыл ладонью лицо и сел на корточки. Как до этого дошло? К нему и раньше, бывало, приставали некоторые посетители, и агрессивные были, но до такого конфликта никогда не доходило. Из-за этого извращенца теперь все могло пойти прахом. Был только один выход, и тот был очень и очень рискованным.
– Это мое графство, серьезно, – сказал он, развязывая повязку. – Рейборн во время войны захватил его, убил моих родителей, а я смог убежать.
Занзас и Бьякуран переглянулись и расхохотались.
– А я королева Амазонки, – смеясь, выпалил Джессо и вытер воображаемые слезы смеха. – Ты можешь говорить, что угодно, но помогать тебе в преступлении ни я, ни этот громила не будем… – Бьякуран пригляделся, когда Мукуро опустил руки. В сумерках было трудно разглядеть, но он все же увидел его второй глаз, что бы скрыт повязкой все это время. – Ох, так он у тебя есть… Спасибо, что показал, но это не аргумент.
– А по-моему, очень даже… – Занзас подошел к Мукуро и, взявшись за его подбородок, приподнял его лицо. – Ты изучал древа знатных семей, Джессо? Помнишь прежнего графа Лэндинга?
– Конечно, и что с того?
– Во время одного из уроков я долго вспоминал инквизицию, когда рассматривал портреты этих бесконечных лордов и сэров… А ты?
Бьякуран, недоумевая, подошел ближе и даже обмер на мгновение. Сразу вспомнились те шуточки, когда они с Занзасом разглядывали расписные стены замка. Не было это изображением дьявола, и даже ничего общего с этим не имело. Зато в памяти всплыл портрет графа Рокудо, так вклинившегося в голову лишь из-за разного цвета глаз, из-за которых в прежние времена сжигали на костре.
– Ладно… против этого трудно спорить. Что ж такое-то… – Бьякуран огляделся. – Надеюсь, вторая лопата у тебя найдется, Лео… то есть, не знаю, как там тебя. Вы с Занзасом выроете могилу для этого несчастного идиота, а я буду думать об этой ситуации, как самый мудрый из находящихся здесь людей.
– Да ты… просто ничего делать не хочешь, – отвесил ему подзатыльник Занзас и толкнул Мукуро вперед, мимо заойкавшего от боли Джессо. – Эта поганка в жизни ничего тяжелее ружья не поднимала, так что работать будем вдвоем.
Мукуро бросил ему лопату и воткнул в землю острие. Он надеялся на совершенно иную реакцию, и его просто обескуражило то, как эти двое отреагировали на такую важную для него информацию. Занзас остервенело работал лопатой, разбрасывая комья земли во все стороны, и даже не смотрел на него. Бьякуран ходил вокруг трупа, разглядывая его, и, казалось, был глубоко погружен в собственные размышления.
– Так вы… будете молчать?
– Заткнись и работай, – одернул его Занзас.
Когда они закончили, начинало уже светать. Мукуро бросил лопату и упал на траву, с трудом переводя дух. Занзас последовал его примеру, взмыленный и грязный с ног до головы.
– Что-то вы долго, – недовольно сказал им Бьякуран, подходя ближе. Занзас подсек ему ноги, и он грохнулся на землю рядом с ними. – За что?
– А то сам не понял, белоручка? Лучше скажи, что теперь делать будем с этим… наследником престола.
– Ну про престол ты переборщил. Если бы это был сын покойного короля, то я бы сразу побежал рассказывать все близнецам. Их стоит опасаться, в отличие от Рейборна.
– Так Рейборна ты не боишься, поэтому будешь помогать Лео?
– Помогать такому недоумку? Даже не знаю…
– Прошу прощения? – нахмурил брови Мукуро. – Ничего, что вы обсуждаете меня при мне же?
– А как тебя еще назвать, тупица? – развеселился Бьякуран и, сев на скамью, скрестил в лодыжках ноги. – Ты скрываешься от захватчика своих земель и при этом убиваешь человека, смерть которого вызовет вокруг тебя шум? Да ты гений!
– Я повторяю еще раз: у меня не было выхода, он напал на меня. Мне, что, стоило дать себя убить? Или мне, как графу, полагалось ему отдаться?
– Да, учитывая твое выяснившееся происхождение, это было бы опрометчиво, – хохотнул Занзас. – Представляю, как бы он потом гордился тем, что поимел самого графа.
– Ладно, тут двоякая ситуация, согласен, – вынужден был согласиться Джессо. – Но ты раскрыл свою тайну двум малознакомым аристократам. Ты что, ненормальный? – покрутил он пальцем у виска. – Да одно слово от любого из нас, и твоя голова окажется в петле.
– Но вы ведь даже помогли мне…
– А откуда ты мог об этом знать? Мы, что, производим впечатление героев-альтруистов? Или ты думал, что мы с тобой провели день-два и уже лучшие друзья? Как можно в твоей ситуации быть настолько опрометчивым? – Бьякурана осенило. – А… господи, ты еще и тому слуге рассказал, не так ли?
– Он служил еще моему отцу…
– Да какая разница? Прошло десять лет, он работает на нового графа. С чего ты взял, что он не раскрыл бы тебя для того, чтобы выслужиться перед хозяином?
– Джо никогда бы так не сделал.
– Ты десять лет его не видел! Где твои мозги? – Бьякуран подошел к нему, схватил его за рубашку и, притянув к себе, наклонился к уху. – Аууу, разум и здравый смысл, в каких чертогах вы находитесь и существуете ли вообще?
– Ты просто счастливчик, парень. Тебя могли спокойно сдать целых три человека, – произнес Занзас. – И я не вижу причин помогать тебе и умалчивать дальше.
– Но вы ведь помогли мне с трупом, верно? Поможете мне, и у вас будет должник. Когда я стану графом, то смог вернуть все сполна.
– Даже не знаю, что нам может понадобиться от тебя, – покачал головой Занзас. – Я стремительно теряю интерес к этому делу.
– А у меня, напротив, вновь возродился. Признаться честно, я не намеревался с тобой продолжать общение, но вот совсем другое дело – потерянный граф. Интрига! Да и Рейборн мне не нравится.
Занзас вздохнул, поднялся на ноги и, оглядев себя, понял, что отряхиваться ему бесполезно.
– Значит, ты все-таки решил в это ввязаться? Так похоже на тебя.
– Если не хочешь рисковать, то я пойму, – сказал Бьякуран таким тоном, словно был уверен, что тот не станет так делать.
– Да пошел ты… сам же знаешь, что мне придется вытаскивать тебя из дерьма потом.
– Ха! А не наоборот ли? Ладно, давайте зайдем в дом и поговорим в более спокойной обстановке. – Бьякуран пошел первым, напевая себе под нос какую-то веселую мелодию. Его определенно очень радовал такой поворот событий.
Бесконечно повторяющаяся изо дня в день рутина обещала исчезнуть надолго.
Наследник знатного дома, жаждущий мести, ищущий справедливости – такой неопытный, юный и совсем по-деревенски пылкий, с полнейшим отсутствием каких-либо манер, – отличная затравка для настоящего веселья. По крайней мере, теперь есть чем разбавить унылые серые будни скучного аристократического мирка.
========== Альтернативный финал. Свобода. ==========
Комментарий к Альтернативный финал. Свобода.
Варнинг!
Концовка для меня вполне логичная. Учитывается то, что повстанцы прибыли в замок немного, совсем чуть-чуть раньше, и поэтому не произошло того, что произошло.
Понравится любителям Д18, хотя тут таких, кажется, нет… Я сама не фанат, но исход логичен.
Раскатистый звук горна ударил по ушам, в разы перекрывая прочие шумы: свист стрел, громкие мерные удары по воротам, лязг металла.
Они вскинули головы одновременно, прислушиваясь к затихающему и вновь нарастающему гулу, и Мукуро, наконец, выпустил из рук нож, почти тут же оседая на землю. Реальность воспринималась с трудом.
Повстанцы. Это был звук боевого рога повстанцев. Мукуро слышал его столько раз, что каждую ноту запомнил наизусть.
В самый последний момент…
Он поднял руки, рассеяно разглядывая свои трясущиеся ладони, еще совсем недавно мертвой хваткой сжимающие нож, и только сейчас осознал, что только что пытался сделать. Он испуганно вскинул голову: Хибари стоял все в той же окаменевшей позе, глядя вверх и по-прежнему стискивая в пальцах лезвие, которое едва не лишило его жизни. Кровь стекала по массивной рукоятке, тяжелыми каплями разбиваясь о черную, закоптившуюся землю, тонкими ручейками струилась по испачканной сажей коже, и пахло кровью – пахло неимоверно сильно, и от нее уже не кружилась приятно голова, и не стегал в венах бешено зашкаливающий адреналин.
Тошнило.
Он пришел. Наконец-то пришел вовремя, в первый раз.
– Дино… – с недоумением выдохнул Хибари, вскидывая брови, и опустил взгляд. Словно вынырнув из оцепенения, он отбросил от себя нож и ошеломленно уставился на Мукуро.
– Не забыл. Пришел, – попытался улыбнуться Мукуро и с трудом поднялся на ноги. – Рыцарь… спас наконец-то.
Хибари выглядел растерянным. Попытка его убийства практически не оставила следа в его мыслях и чувствах, но осознание того, что Дино пришел, опять пришел, вернулся, просто выбило его из колеи.
Он же забыл. Он же сказал, что ненавидит его. Он отпустил. Тогда, у стен Гредзо, они прояснили все. Почему?.. Это что, какая-то крайняя степень мазохизма?
– Иди, – бросил Мукуро, кивнув в сторону ворот, за которыми отчетливо слышались звуки ожесточенного боя. – Как-то… странно признавать сейчас, но я сдаюсь… Иди.
Хибари неуверенно посмотрел в сторону ворот, оглянулся на него снова. Он цеплялся за Мукуро в страхе остаться в одиночестве, без цели, сломленным и раздавленным, но если Дино все еще… если он…
Тихая речка, лай собаки и ржание лошадей, запах скошенной травы… Он видел сейчас это настолько отчетливо, что в груди все стянуло и заныло, как и от понимания того, что все это навсегда так и останется мечтой. Тогда… они оба – он и Дино – были совсем другими. Тогда у них была возможность, небольшой шанс, что все это останется у них навсегда, тогда действительно хватало только этой… привязанности, любви, быть может… Сейчас же… сейчас большая часть мыслей в его голове принадлежала Мукуро. Пусть совсем в ином свете, но это мешало всему остальному.
– Я не могу уйти, пока ты жив, – произнес Хибари, и Мукуро устало рассмеялся. Надо же… а он ведь упрямый как баран, если не больше. – Но убить тебя… – Он замолк, но понятно было обоим. Хибари слишком привык его ненавидеть, слишком долго мечтал о его смерти, а все дурные привычки навязчивы, и избавиться от них сложно. Они оба понимали, что не было и речи о любви или хотя бы какой-то симпатии, но отрицать связь между ними было не менее глупо.
Хибари помнил, ни на мгновение не забывал о том, что с ним случилось за этот долгий, мучительный год, полный непривычных и чуждых ему эмоций – не только страданий. Этот самый первый, самый ужасный день: запах сырости, стоны умирающих от пневмонии заключенных, холодный земляной пол, сдирающий кожу с колен, и унижение – самое сокрушительное за всю его жизнь – он не забудет никогда, как бы не повернулась его судьба, как и не сможет вытравить из памяти людей, которых он искренне полюбил. Но Мукуро… он стоял особняком, он был причиной всего, и Хибари запутался. Из-за него он повстречал на своем пути Скуало, Оливьеро, Закуро, Шамала… Дино. Стоили ли эти встречи – важные, дорогие его сердцу, – всего остального? Стоили ли бесконечных мучительных ночей, безвозвратно потерянного здоровья, сломленной гордости? Он не говорил про развязанную войну, пролитую кровь, – откровенно, его не особо волновали эти глобальные проблемы, хотя, по сути, он сыграл в этом огромную, если не главную, роль.
И он только сейчас понял, что да – стоило. Эгоистично – пусть, но он не представлял, как вернется к прежней затворнической жизни, не после того, как повстречал столько важных для него людей. Поэтому… наверное поэтому он не мог признаться, что ненавидит Мукуро. Ведь это значило то, что он обесценит светлые события, что произошли с ним за этот год. Поэтому не мог убить его.
Или, может, он просто сошел с ума, и его воспаленное сознание несет какую-то околесицу.
– Ты меня отпускаешь? – дрогнувшим голосом спросил Хибари, с трудом проглотив комок в горле.
Мукуро дернул уголками губ, кривя лицо. Потому что – нет, не хотел он. Никогда не хотел, на самом деле, и даже убедить себя в правильности этого поступка ему не удавалась ни разу, разве что только на время. Он не отпускал – нет, он просто мирился с поражением. Да, у него есть связь с Хибари, но она не равна любви, которой он не добьется от него и через десяток лет. Бороться за то, что ему никогда не достанется… скажем так, уже выше его сил. И к тому же… он уже не мог его защитить. Более того, он сам его едва не убил.
– Разве вопрос задавать должен не я? – неискренне улыбнулся Мукуро, стараясь взять себя в руки. Он был в опасности: орден наверняка захочет вздернуть его на ближайшем дереве, но, честно говоря, это волновало его куда в меньшей степени, чем сам Хибари. – Ты меня отпускаешь?
Хибари смотрел на него потерянно и грустно, словно ему и впрямь не хотелось расставаться. Скорее всего, Мукуро так себя утешал, потому что… потому что расставаться не хотелось. Он любил, любил сильно и, можно сказать, самоотверженно, поэтому не мог найти в себе силы отпустить добровольно. Поговорка «если любишь – отпусти» явно была не для него.
Хибари снова вскинул голову. Звуки боя затихли, слышались победоносные возгласы и топот копыт. Кто бежал – непонятно. За кем победа?
– Тебе нужно спрятаться, – медленно, будто еще раздумывая, сказал Кея, напряженно глядя в сторону ворот. Сердце билось так же медленно и очень гулко. – Я уведу их, а ты сможешь бежать. – Он перевел на него взгляд. – Я тебя отпускаю.
Три слова… но почему-то, совсем неожиданно, стало легче. Нет, больно было, но… все равно, немного отпустило. Он перестанет за ним гнаться, не будет пытаться его убить. Он сказал: «Я отпускаю тебя», но освободил обоих.
Мукуро расправил плечи, навесил на лицо свою привычную высокомерную улыбочку и притянул к себе Хибари, поймав его за запястье. Кея удивленно распахнул глаза, но отбиваться не стал.
– Не хочу, чтобы ты запомнил меня тряпкой, валяющейся у твоих ног, – прошептал Мукуро ему на ухо, оглаживая ладонью его щеку. – Я люблю тебя, Кея, – рукой вниз, по шее, по обожженному оголенному плечу, – ты и сам это понимаешь, но нет нужды переживать за меня, – переплетая пальцы, невесомо касаясь губами виска, – я смогу жить без тебя, хотя не буду отрицать, что мне будет очень тяжело. – Он отстранился на мгновение, но только чтобы поцеловать, трогая губами его губы, чувствуя металлический привкус крови во рту, обнимая за талию – крепко, сильно, и Хибари ответил ему, осторожно взявшись за его локоть, закрыв глаза, и сердце в его груди билось уже совсем не медленно и гулко.
В голове, как перед смертью, мелькали события прошедшего года. Наемник, внезапно появившийся в его спальне глубокой ночью, опьяняющая страсть, будоражащие кровь драки, ослепляющая ревность, война, бои, побег… Так много всего, а кажется, что слишком мало. Еще минута, две, час, день, год – ему было бы мало и вечности рядом с Кеей, но принуждением он больше заниматься не хотел. А его, увы, по-другому не заполучить. Только треклятому, чтоб его, Дино это удалось, за непонятно какие заслуги.
По воротам ударили.
Мукуро отстранился вновь, но уже в последний раз. Хибари тяжело дышал, смотря на него расплывающимся взглядом из-под полуприкрытых век.
– Еще немного, и уйти не смогу, – усмехнулся Мукуро не без сожаления. Жестоко с его стороны так идти навстречу, зная, что они разойдутся. Что ж, Кея никогда не отличался добрым нравом и жалостью. Впрочем, последнее было и не нужно. – Будь счастлив, Кея. Для меня это… важнее всего.
– Буду, – кивнул Хибари, и Мукуро поковылял к сгоревшему остову замка, чтобы укрыться там на время. Спину ему прожигал тоскливый взгляд. Это придавало силы. Заставляло держаться ровно, расправив плечи, выпрямив спину, вскинув голову… Быть жалким в его глазах… это зрелище он уже ему показывал.
Он скрылся за углом и хотел упасть на землю и предаться унынию: он устал, был разбит и ранен. Ему хотелось лечь и умереть, но это был бы не он, поступи он так. На страдания он отведет время, но непременно придет в себя. Всегда приходил…
Когда он уже пригнулся, чтобы тяжело осесть на землю, со спины к нему подошел Хибари и обхватил руками, уткнувшись лицом ему в плечо.
– Что ты…
К звукам удара по воротам присоединился треск.
– Спасибо… – тихо сказал Хибари, стискивая руки. – Не знаю, за что. Может, за то, что пытался спасти. За то, что спас. За то, что отказался от всего… Что верил в меня – только ты.
Каждый бой на арене, и только в глазах Мукуро уверенность в его победе и восторг.
Обжигающий жар на коже, и только Мукуро рядом, бросает свою прежнюю жизнь, свой громкий титул, свое будущее, чтобы вытащить его.
Мукуро всегда делал то, что от него требовалось, у него была определенная цель в жизни, к которой он долго и упорно шел. Он мог бы даже назвать себя удовлетворенным человеком в ту пору, когда наглухо закупоренный мирок чванливых аристократов открылся перед ним, покорился. Он делал это ради родителей, ради мести, не особо задумываясь о себе. Ему нравилась качественная дорогая одежда, его замок, владения, нравилась власть, нравилось не отказывать себе в удовольствиях, но он не хотел принадлежать высшему свету – ни разу. Ему нравились преимущества, которые ему давал титул, но он бы с радостью отказался от них, чтобы просто жить так, как он хотел сам.
Его единственным, собственным желанием за всю осознанную жизнь был Хибари. Единственный, ради кого он был готов поступиться своими планами на расписанную по мелочам жизнь, единственный, кто заставил его хотя бы на краткие мгновения чувствовать себя по-настоящему счастливым, единственный – во всем.
– Тебе пора, – глухо отозвался Мукуро, даже не шелохнувшись. Хибари отпустил его и отошел в сторону. – Иди уже.
Ворота с грохотом упали, обрушившись на землю с облаком пыли и осколками дерева. Хибари оперся рукой о стену, щуря глаза от летевшей в лицо грязи, и даже затаил дыхание, увидев Дино. Он осторожно шел по заваленному трупами и мусором двору, оглядываясь и сжимая в руках окровавленный меч. Мукуро обернулся, всмотрелся в завороженное лицо Хибари и улыбнулся сам себе: не вытравить ничем… Всегда Дино. Всегда он.
