Текст книги "Пленник (СИ)"

Автор книги: SmileGin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 72 страниц)

Мукуро переоделся и вышел на залитую солнцем набережную, скрывая лицо надвинутой на лоб шляпой. Хоть стражи и немного, зато каждый аристократ его в лицо должен знать.

Найдя в толпе подходящего по фигуре и статусу человека, он подошел к нему и кашлянул.

– Не поможете мне, сэр?

– Сэр? – покраснел от удовольствия мужчина в чистом, но уже видавшем виды костюме. – Ну… а что надо делать-то?

– Я потерял золотое кольцо здесь в пролеске, – махнул он рукой в сторону деревьев. – Оно очень дорогое, досталось мне от бабушки, а я немного подслеповат поэтому… вы выглядите хорошим человеком, и я решил к вам подойти.

– Правильно сделали, я с удовольствием помогу вам, – охотно согласился незнакомец и едва ли не побежал в указанное место.

Расчет был точным: человек в бедной одежде и с синяком под глазом мигом ринется за заманчивой добычей.

Бьякуран его радость быстро охладил мощным ударом по голове.

– Не мог сдержаться? Раздевай его скорее, пока он кровью не заляпал рубашку.

– Да ладно, он же не умер. – Джессо оттянул его в сторону, торопливо раздел и переоделся сам. – Не бойся, мы никого не убиваем. Мы хорошие, – улыбнулся он заплаканной девушке и потрепал ее по волосам. – Надо мне что-то с лицом сделать, у меня-то шляпки такой нет, как у тебя, – кивнул он Мукуро и, немного подумав, растрепал волосы так, что они скрыли лоб и спадали на глаза.

– О… ты такой… стал странный. И не узнаешь, – удивленно протянул Мукуро, пристально разглядывая его лицо.

– Ты бы тоже так мог сделать, у тебя волосы и дли… – Джессо провел рукой по его спине, обомлел и развернул. – А где твои волосы?

– Я их отрезал. Если есть выбор ходить с короткими грязными волосами или с длинными грязными волосами, то очевидно, что я предпочел первый вариант.

– Ты только что разбил мне сердце, – печально нахмурив брови, отвернулся от него Джессо. – Пока я не узнал еще больше грустных вещей, пойдем.

Они, напоследок удостоверившись, что все их жертвы хорошенько связаны, вышли на мостовую и вклинились в поток людей.

Мукуро скосил глаза на Бьякурана, настороженно наблюдающего за патрулирующими улицы стражниками, и почувствовал укол совести. В конце концов, он же не виноват в том, что случилось с Хибари. Нужно хотя бы создать видимость того, что все нормально.

– Извини.

– Ничего, я понимаю, – пожал плечами Джессо и неожиданно рассмеялся. – Ты не думаешь, что тебе уже стоит извиняться заранее за свои будущие проступки? Я только за.

Мукуро усмехнулся, покачав головой, и пихнул его локтем.

Когда они покинули набережную, невольно пришлось напрячься: людей стало поменьше, стражи, напротив, все больше. Мало уже было просто прятать лицо, и они осторожно передвигались, пытаясь все время оказываться спиной к солдатам, проходящим мимо.

– А это не… эй, постой, ты! – окликнул один стражник, и Мукуро дернулся. Бьякуран схватил его за ладонь и больно сжал:

– Спокойно, это не нам.

Солдаты с лязгом промчались мимо за каким-то парнем, бросившимся от них прочь.

– Вот так удача, поспешим, пока часть стражи носится за другим преступником.

Они взбежали по лестнице, свернули на мелкую улочку и пробрались закоулками к центральным воротам.

Через эти ворота стекалась вся знать королевства: аристократы, зажиточные крестьяне, богатые торговцы и мелкие дворяне. Лоснящиеся лошади, расписанные золотом кареты и коляски, жеманный смех и яркие краски пышных платьев среди искристых брызг роскошного фонтана – сюда не было входа простым смертным – кроме тех, которые приходились господам слугами.

– Запомни это место навсегда, Мукуро. В эти ворота мы выйдем в последний раз. Пародируй свою прислугу, и мы сможем почти без проблем выйти за… – Бьякуран шагнул вперед, выходя на площадь, пораженно выдохнул и попятился.

У ворот стояла практически армия.

Мукуро повернул назад, хватаясь за живот и смеясь.

Вот теперь они действительно находились в полном дерьме.

– Этого не может быть. Никто бы не стал бросать столько сил на защиту центральных ворот, когда совершенно понятно, что бежать через них настоящее самоубийство!

– Похоже, кое-кто знает нас так хорошо, что просчитывает наши действия заранее. – Мукуро оглянулся – на ослепительно сверкающие крыши королевского дворца. – Тебя не удивляет, почему в лесу мы столкнулись именно с Чейзом, почему так мало солдат до сих пор попадалось нам на пути? Они знали, что мы придем сюда.

Бьякуран мрачно смотрел на солдат, выстроившихся на стенах и возле нее.

– Кое-что я могу для тебя сделать, – пожал его плечо Мукуро и улыбнулся. – Они же не знают, что мы вместе. Никто бы даже предположить подобного не мог, даже мы сами.

– И как это нам поможет?

– Нам – никак. А вот тебе очень даже. – Мукуро отбросил его назад, кидая в тень дома, и ринулся вперед, снимая на ходу шляпу.

– Мукуро! – вскочил Джессо и отпрянул, услышав пронзительный вскрик.

– Леди Сирена, рад вас видеть, – улыбнулся Мукуро схватившейся за сердце женщине и, швырнув шляпу ее мужу, озирающегося на стражников, помчался через всю площадь на другую улицу.

– Не стрелять! – кричал капитан стражи, осаждая воинственно вскинувших луки стрелков. – Приберегите их для Джессо, а Рокудо нужен Его Величеству живым!

Мукуро, поскользнувшись, свернул на жилую улицу. Он хотел просто сдаться, ведь искренне считал, что желать ему больше нечего, что жизнь его вконец утомила, но ноги сами понесли его прочь.

Он, черт подери, хотел жить!

Обернувшись, он увидел за собой множество солдат, позади которых неслись всадники, стремительно нагоняя их. Если от пехотинцев еще можно было оторваться из-за разницы в тяжести доспехов и его легкой одежды, то от лошадей убежать просто так уже не получится.

В какой-то момент неожиданно прогремел взрыв со стороны ворот, и Мукуро, в очередной раз оглянувшись, увидел черный дым, поднимающийся над крышами. Засмотревшись, он столкнулся с каким-то человеком, и они кубарем покатились вниз по улице, свалились со ступенек и сбили стражника, который бежал наперерез откуда-то из другой части города.

Остановившись, Мукуро сразу же спрыгнул в чей-то подвал, выбив окно.

– Боже, кто вы! – взмолилась готовившаяся ужин женщина, отскакивая от печи. Мукуро, хватаясь за, кажется, вывихнутое плечо, пробежал мимо нее к двери, оставляя после себя разводы крови на полу. Его сильно порезало осколками, но, по крайней мере, он все еще мог двигаться. – Господи, помилуйте хотя бы детей! Хозяйка убьет меня, если…

– Заткнись, не собираюсь я вас трогать, – бросил через плечо Мукуро и вздрогнул, когда с потолка посыпалась пыль, сотрясаемая тяжелыми шагами. – Черт. Где тут выход для прислуги? Живо!

– Д-да, он в кухне, там.

Мукуро побежал обратно и увидел, как в разбитое им окно лезет стражник. Он схватил со стола сковороду и метнул в него, словно диск, пробегая мимо к почти незаметной двери.

– Ральф, хватай его, быстрее!

– Черт, обходите!

Выбежав на дорогу, Мукуро наткнулся на всадников, мчащихся ему навстречу. Пришлось сбежать с мостовой и плестись через кустарники, цепляющиеся за одежду и тормозящие бег.

В боку судорожно кололо и заходилось в бешеном ритме сердце. Если его догонит даже самый щуплый солдат, сражаться с ним он уже не сможет.

Он даже не знал, куда бежит. Сейчас, разумеется, уже должен был быть отдан приказ о защите всех ворот в городе, а значит, он оказался заперт здесь, как в клетке, и бежать ему некуда.

И, хоть умом он это понимал, но остановиться все равно не мог. Да, было страшно, но почему-то, против воли, поднимался азарт. Вроде игры «кто кого», если это можно было так назвать.

***

– Такой талант зря пропадает, – с сожалением заметил Мукуро, который только-только отвоевал себе титул графа. Он разглядывал боевых псов на заднем дворе королевского замка, когда Чейз, вне себя от приговора, выпал из двери и на негнущихся ногах добрел до скамьи. – Хотя с мозгами у тебя непорядок, раз ты решил так открыто выразить свое отношение к Его Величеству. Тебя могли казнить.

– Должны были, – выпалил Чейз, забыв про правила приличия. Кажется, он даже не понял сначала, с кем говорит, настолько был ошарашен от самого себя. – Хотя… это и есть все равно, что смертная казнь. Нет, еще хуже.

– Хм, настолько все плохо?

Чейз кивнул. Мукуро сел рядом с ним и вытянул ноги. Только тогда Чейз понял, с кем говорит. Он вскочил и поспешно склонился, вызвав у него неподдельное удивление.

– Я… прошу прощения за то, что посмел сидеть в вашем присутствии, Ваша Светлость, – с трудом выдал он, и Мукуро рассмеялся – слишком громко для человека из высшего света. Чейз неодобрительно взглянул на него и выпрямился, подумав, что над ним издеваются. Это было неудивительно, учитывая позорный приговор, который объявили во всеуслышание.

– Я еще не особо привык к расшаркиваниям в свой адрес. Я и не заметил, насколько серьезное оскорбление ты мне нанес. Может, мне пожаловаться Его Величеству? – продолжая посмеиваться, поинтересовался Мукуро.

– Как вам будет угодно, – фыркнул Чейз и собрался невежливо уйти (все равно казнят), но Мукуро его окликнул:

– Ты был в войске близнецов?

– Да.

– Сражался в столице против их предприимчивого дядюшки?

– Вел один из отрядов. В авангарде.

– Серьезно, – присвистнул Мукуро. – Убивал многих, значит?

– Разумеется. На войне людские жизни обесцениваются.

– Согласен. Хотя, я бы сказал, что не только на войне. Человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Если только она не твоя.

Чейз вскинул брови. Такая философия была ему близка. Он находился среди солдат буквально с пеленок, впервые увидел смерть, когда еще внятно говорить не мог, и ему ничего не стоило прикончить любого человека, будь то немощный старик или грудничок – даже рука бы не дрогнула. Ему были чужды понятия о воинской чести, когда из-за пресловутой морали игнорировались приказы и устав, и он лишь однажды – сейчас – нарушил один из самых важных пунктов устава. Встретить подобного ему человека было… несколько приятно.

– Это, конечно, не королевское войско, но у тебя выбора особого и нет, не так ли? – спросил Мукуро, и Чейз недоуменно уставился на него. – Знаешь, мой капитан стражи несколько… добродушен, и мне бы пригодился тот, кто уравновешивал его. Кто-то достаточно жесткий и дисциплинированный. Понимаешь, о чем я?

– Предлагаете мне стать вашим солдатом? – не веря своим ушам, уточнил Чейз, и, когда Мукуро кивнул, прерывисто вздохнул. – Моя репутация… может вам навредить.

– Это мои проблемы. Было бы жаль терять столь ценного воина.

Чейз стиснул зубы и с трудом отпустил рукоять мушкета. Они бежали в другом направлении, и внутри все просто восставало против этого. Он выдал слабую отговорку, хотя на самом деле просто не смог выстрелить. Хотел, но не смог.

– Вы из какого отряда? – спросил он, чтобы отвлечься.

– Из отряда капитана Виллани, сэр. Его ранило взрывом, который устроил Джессо.

– Постой, ты о Бьякуране Джессо?

– Он объявлен изменником. Напал на советницу.

Чейз едва не чертыхнулся. Он же был совсем рядом и, если не смог пойти против Мукуро, то хотя бы Джессо мог бы убить.

– Ступайте вперед – за Рокудо, я скоро присоединюсь, – махнул он рукой, отделяясь от них. Съехав с холма, он свистнул, призывая свою лошадь, и увидел несколько солдат, столпившихся внизу. – Капитан Виллани? Что с вами? – подошел он ближе. Небольшой клочок земли был выжжен вместе с травой, и в воздухе все еще витал запах пороха и гари.

Виллани сидел, скрестив под собой ноги, и угрюмо наблюдал за тем, как ему наскоро обрабатывают руку. Шея и нижняя часть лица его были обожжены, досталось немного и ладони – остальное спасли доспехи.

– Солдаты побежали к границе? – спросил он вместо ответа и поднял глаза на Чейза.

– Я… я наткнулся на Рокудо Мукуро в лесу, но ему удалось сбежать. Сейчас они преследуют его. – Чейз вдохнул и выпрямился. – С ним был гос… Бьякуран Джессо. – Под пристальным взглядом Виллани находиться было очень некомфортно. – Я не знал, что его объявили преступником…

– Но он находился с изменником. Напомни, Донован, что говорит устав в таких случаях?

– Те, кто помогает изменникам, подлежат смертной казни. Немедленной.

Виллани медленно сжал и разжал пострадавшую руку. Пока ему оказывали помощь, ему удалось услышать множество безумных теорий о Джессо, вплоть до того, что некоторые искренне считали его колдуном.

– Я понимаю, как тебе трудно идти против человека, на которого ты служил столько лет, – произнес он, поднявшись, и пожал его плечо. – Ты молодец, что делаешь то, что должен, несмотря на эмоциональные привязанности. Я рад, что среди моих людей есть такие преданные солдаты.

Чейз улыбнулся и, спохватившись, склонил голову:

– Служу короне, капитан.

Виллани кивнул, все еще пронизывая его ледяным взглядом.

– Свободен. Возвращайся к работе, – наконец, приказал он, отворачиваясь, и Чейз подозвал свою лошадь. – Клейтон, – подозвал Ренцо подчиненного, – с этой минуты ты следуешь повсюду за Донованом.

– За… лейтенантом? – удивился солдат.

– Знаешь еще кого-нибудь с такой фамилией? Выполняй.

Солдат отдал честь и, запрыгнув на коня, двинулся за Чейзом.

– Все, кто праздно шатается здесь, прикрываясь тем, что мне, «раненному», нужна помощь, возвращайтесь в город. Присоединитесь к отряду капитана Лионели, а я отправлюсь во дворец.

– Разве нам не нужно преследовать преступников? Они ведь…

– Ты ясно слышал приказ, солдат. Хочешь попасть под часть устава «Неповиновение»? Те, кто нам нужен, направляются в город, а если кто-то из них не идет туда, то сейчас мы его не достанем.

Виллани подозвал лошадь и запрыгнул в седло, натягивая поводья.

Он знал, что Мукуро не глуп, и это отлично помогало в преследовании. Пытаясь действовать умно, он выдавал все свои перемещения.

Наверняка Хибари Кеи с ним уже нет, зато с ним теперь совершенно точно находится Джессо, и это еще одна удача для Виллани. Если бы Джессо действовал в одиночку, выследить его было бы сложно, но раз уж он встретился со своим другом, то и его действия становятся предсказуемыми.

Остается только ждать.

***

Пробуждение проходило долго и болезненно.

Хибари хотелось поскорее прийти в себя, но сознание то взрывалось яркими красками, то вновь ускользало в душную пустоту. Его бил озноб, а в следующую минуту морила нестерпимая жара; страшно хотелось пить.

Он не понимал, где находился, порой не помнил даже своего имени; просыпался от собственного несвязного бреда и иногда даже мечтал о том, чтобы умереть поскорее.

Когда он смог разлепить глаза и не провалиться в ту же секунду в мучительный сон, сквозь прорехи в шалаше просвечивал мягкий свет луны.

Негромкие голоса снаружи заглушались стрекотом кузнечиков и вкупе действовали усыпляюще. Чтобы не потерять сознание, Хибари поднялся и, не найдя свою одежду, завернулся в неожиданно хорошее покрывало и на негнущихся ногах выбрался наружу.

Маленькие костры, тусклыми пятачками выделяющие в темноте, освещали темные силуэты немногочисленных людей, сидящих вокруг них.

– Ох, Хибари Кея, вы пришли в себя! – уронив самодельный стаканчик, подскочил мужчина, заметив его первым. – Вам разве можно…

– Это повстанческий лагерь? – попытался спросить Хибари, но вместо слов из горла вырвался неясный хрип. Вторая попытка прошла более успешно, и растерянное лицо мужчины, заговорившего с ним, прояснилось.

– Да, здесь вы в безопасности… господин… сэр…

– Просто Хибари.

Он огляделся. На него пялились во все глаза так, словно ждали от него грандиозных речей или героических поступков. Это раздражало, и немало.

– Кто у вас лидер сейчас?

– Ээ… Каваллоне Дино – вы же знаете.

Хибари показалось, что он ослышался. Может быть, они и сами еще не поняли или… не узнали. В любом случае, Анита обещала, что увезет его. Или та магическая смесь не помогла?

– Мне нужно уйти.

– Нет, вы не… Лука! – радостно воскликнул мужчина, глядя за спину Хибари. – Он хочет уйти.

– Боюсь, это невозможно, – мгновенно ответил подошедший человек, показавшийся смутно знакомым. Его голос Кея точно слышал, и он, как ни странно, успокаивал. – Меня зовут Лука, и я здешний врач. У меня нет хорошего образования, как у… Шамала, но я стараюсь, как могу, и пока успешно. – Он протянул руку, передумал, засомневавшись, и в итоге уважительно склонил голову. – Для меня честь с вами познакомиться…

– Дайте мне одежду и лошадь, я ухожу, – перебил его Хибари, возвращаясь в «свой» шалаш.

– Вы еще слишком слабы. Я с трудом вытащил пулю из вашей спины, вам повезло, что она застряла в лопатке и не прошла дальше – вы счастливчик!

– Ну конечно. Забыл только станцевать от радости за такую уда… – он вскрикнул и едва не упал, подхваченный Лукой. – Что… это такое…

Боль была такой резкой – словно неожиданный выстрел в лицо, и так же быстро незаметно прошла, оставив после себя слабую ноющую пульсацию.

– Я же сказал, что вам нельзя сейчас уходить – вы только отошли после ранения. И… да, у вас был поврежден тот же нерв, что и пострадал сейчас, поэтому ваша нога может… временами отниматься.

– Это тоже следствие моей необыкновенной удачливости? – хмыкнул Кея, с его помощью присаживаясь на шкуры. – Есть… морфий или что-то еще, чтобы я смог уйти?

Лука сел напротив него, осторожно разглядывая его недовольное лицо.

– У нас немного запасов, но морфий вам больше давать нельзя. Кажется, последнее время вам слишком часто его кололи, он уже почти не помогает, но вредит неслабо. Вам нужно наблюдение, и я вам обещаю, что вы через недельку-другую уже сможете отправиться на разведку или… куда вы там так рветесь. Ваша преданность делу просто поражает…

– Со мной кто-то был? – перебил его Хибари, пропустив половину сказанного мимо ушей.

– Нет… патруль доложил, что вас нашли в лесу без сознания, одного. А, и к ветке была привязана какая-то белая тряпка – они сказали, что она привлекла их внимание.

– Значит, сбежал… – процедил Хибари и зло ударил кулаком по земле. Лука настороженно смотрел на него.

– Не напрягайтесь – вам нельзя сейчас… – он вздохнул и осторожно дотронулся до его руки. – Вы ведь… за Рокудо Мукуро так гонитесь? Я… ну… осматривал же вас и… я никому не скажу, честно.

– Да об этом и так уже каждый третий знает. – Хибари устало отмахнулся и вновь поднялся на ноги. Он пытался успокоиться, сохранить хладнокровие, но он не знал, где теперь ему искать Мукуро, и понимал, что встречи с Дино он не выдержит. – Дай мне лошадь, морфий, и я уеду. Я могу отобрать все это и силой.

– Не нуж…

Он замолк, услышав снаружи торопливые шаги.

– Кея! – раздался голос Дино, и Хибари обмер. Он… помнит его? Значит, не подействовало?

– Не может быть… – прошептал он и беспомощно огляделся. Лука смотрел на него с немым изумлением, не поднимаясь с колен.

Дино ворвался в шалаш и, недолго думая, обнял его здоровой рукой.

– Слава богу, я думал о плохом, – выпалил он, улыбаясь. Хибари неуверенно обнял его в ответ, склонив голову на его плечо, и, несмотря на досаду и растерянность, почувствовал долгожданное спокойствие.

Открылась теребимая ветерком занавеска, и показалось встревоженное лицо Аниты. Хибари одарил ее гневным взглядом.

Когда Дино отстранился, неловко потирая затылок, он понял, что лекарство все-таки помогло, хотя и не так, как ожидалось.

Дино смотрел на него с улыбкой, и в его глазах отражалась искренняя радость и… ничего.

Хибари был готов к тому, что он его забудет, но не ожидал, что он просто избавится от чувств. Это было… неожиданно больно.

– Я хотел бы сказать: «Давно не виделись, эй!», но это ведь не так, да? – посмеялся Каваллоне. – Извини, Анита сказала, что мы… эээ… подружились, и это немного странно, ведь ты постоянно меня бил.

– Ты потерял память?

– Да… досадно, но да. Никто не знает об этом. Ну, кроме меня, тебя, Аниты, Луки, Ромарио… о, и новенький знает, – жизнерадостно ответил Дино и призадумался. – Как-то… слишком много знает, выходит.

Хибари отвернулся. Он уже отвык от него такого, и его поведение сейчас уже казалось странным. В сознании буквально отпечатался этот… взгляд. Теплый, счастливый, но уже… без той ставшей привычной нежности, заботы.

Лучше бы просто забыл.

– Я… я ухожу.

– Об этом и речи быть не может, – отрезал Дино. – Ты уйдешь отсюда только через мой труп. Анита, скажи ему!

– Д-да… Хибари, останься, пока не… выздоровеешь, – пряча глаза, поддержала она.

– Вообще оставайся. В ордене для тебя есть место. – Он отступил назад, к Аните, и приобнял ее за плечи, ласково улыбаясь ей. – Мы с Анитой тебя приютим. Снова.

– Меня сейчас стошнит. – Хибари оттолкнул его и вышел на улицу. Его и впрямь мутило. – Мне нужно найти Мукуро.

Хоть за что-то зацепиться… хоть о чем-то думать.

– Мы… можем поговорить? – тронул его за плечо Дино, подойдя сзади. – Анита принесла тебе одежду, так что… просто отойдем.

– Это не имеет смысла.

– А я думаю, что имеет. Переоденься. Нам нужно поговорить. Действительно.

Хибари кивнул и вернулся в шалаш. Лука, пробормотав про больных и другие дела, испарился в мгновение ока. Анита тоже было последовала его примеру, но Хибари ее окликнул:

– Ты должна была увезти его. Я же говорил.

– Я пыталась. Он отказался. Прости. – Она провела рукой по лицу и слабо улыбнулась. – Я бы сказала спасибо, но… мне кажется, что стало еще хуже. Я чувствую себя… грязной лгуньей. Разберись с этим, если ты это начал.

Она оставила его, и Хибари, быстро натянув чистую теплую одежду, вышел на улицу.

Дино ждал его у коновязи, на самой окраине лагеря, и гладил по спутанной гриве лошадь.

– Я почему-то скучаю по ферме, – сказал он, не оборачиваясь. – Хотя мне кажется, что я вот только вчера там был. Я даже чувствую, как болит шишка, которую ты мне набил.

Хибари промолчал, подходя ближе. Лошадь мирно ела сваленную в кучу траву и тихо фыркала от удовольствия. Когда-то они вместе кормили так лошадей и смеялись над их кошачьей ласковостью.

– Ты не сможешь быть лидером в таком состоянии. Тебя убьют в следующем же бою.

– Ага, мне все так говорят. Но раньше же я как-то справился с этим. Был же у меня этот первый раз и в прошлом. – Дино помолчал, наблюдая, как Кея трепет гриву лошади. – Трудно, когда в тебя настолько не верят… Анита уговаривала меня уйти, но я не смог. Я увидел этих детей, которые смотрят на меня такими огромными восторженными глазами, этих несчастных женщин, преданно кочующих за своими мужьями, на раненых, которые даже, изнывая от боли, твердят о правом деле… я просто не смог. Я всегда был мягкотелым, так что… не смог устоять. – Он покачал головой. – Я просто хочу знать, зачем я все это сделал. Почему пошел против Его… против Рокудо Мукуро, почему стал лидером. За что я сражаюсь, если у меня нет претензий к власти? Просто потому, что меня попросили? Я был доволен своей жизнью, так что могло произойти… я не понимаю.

– Может быть… может быть, лучше и не вспоминать? Может, это тебя ранит? Иногда забвение намного лучше реальности.

– Но это ведь часть меня. Мне говорят о том, каким я был, и я просто не могу поверить в то, что это правда был я. Я говорил то, что никогда бы не смог произнести, делал то, на что никогда бы не смог решиться, и я даже не знаю, нравлюсь ли я себе таким. Я хочу обрести себя. Хочу понять себя. Я, что, не имею на это права? Такое чувство, будто что-то или кто-то решает за меня, и это так бесит.

– У тебя не получится. Ты… такой слабый, ты травоядное. Ты хочешь помочь людям, когда сам не можешь помочь себе. Ты умрешь, тебе просто не выжить, и тогда все было зря… – Хибари захлопнул рот, но Дино встревожено поднялся, хватая его за локоть.

– Зря? Ты… о чем ты говоришь? Что «зря»?

– Забудь об этом, – отдернул руку Кея и принялся отвязывать лошадь. – Я ухожу, и мне плевать, что ты занимаешься гребаным самоубийством.

– Ты ведь знаешь что-то, верно? – Дино схватил его за плечи и тряхнул. – Скажи мне, пожалуйста. Всего три дня прошло, а я чувствую себя как в чужом теле. Если ты знаешь…

– Убери руки. Ты просто должен был бросить все и уехать, а не корчить из себя героя! – Хибари отпихнул его и, скрипнув зубами, ударил. – Ты получишь такую возможность, о которой я могу только мечтать – ты вернулся к самому себе! Я сделал это, потому что ты страдал и… просто проваливай в другую страну и начинай все сначала, вместе с женой. Она тебя любит не меньше, я уверен.

– Что ты сделал? Не меньше, чем кто? О чем ты вообще? Стой, – Каваллоне вскочил, хватая лошадь за уздцы, но Кея с силой дернул за поводья и сорвался с места.

Руки дрожали, и из горла вырывались рваные хриплые вздохи. Он должен был уйти, должен был стать прежним, счастливым домоседом, так что пошло не так.

Очередная вспышка боли едва не свалила его из седла, и он крепче схватился за поводья, с трудом концентрируя рассеивающийся взгляд на дороге с пролетающими мимо деревьями и кустарниками.

Ему нужно найти Мукуро.

Дино долго смотрел ему вслед, прежде чем отвернуться. Анита стояла рядом и подошла к нему, когда он ее заметил.

– Я расскажу тебе, – произнесла она, нерешительно касаясь его руки. – Я не хочу, чтобы когда-нибудь, когда ты все вспомнишь, возненавидишь меня. Как ты стал лидером, как обернулся против Рокудо – обо всем. Только если ты действительно этого хочешь.

– Это причинит тебе боль?

– Уже причиняет. И я от нее все равно не избавлюсь.

Дино кивнул. Он хотел услышать, хотел знать, хотел помнить. Хотел понимать. Что-то подсказывало ему, что ничего хорошего из этого не выйдет, но… Это было ему необходимо. Чтобы иметь возможность идти дальше без вопросов и сомнений. Даже если он потом будет об этом жалеть.

========== Глава 70. Прощание ==========

Он словно видел все со стороны. Словно сидел в пустом театре, и перед ним играли пьесу, в которой какой-то актер бездарно исполнял его роль, даже не пытаясь подражать оригиналу.

Анита говорила – рассказывала о ферме, о долгих отлучках с ночевками, о глупой рассеянной улыбке по возвращению, последующей апатии и шокирующем ее признании.

Анита говорила и видела недоуменное выражение на его лице с примесью легкого отвращения и горечи. Для него это было словно рассказом о каком-то другом человек – не о нем – и ему было трудно признать в ужасном человеке, которого описывала она, себя.

Он ни разу не перебил ее изумленным вскриком «Не может быть!», не отвернулся, закрывая уши, и молча глядел куда-то в темноту леса, нахмурив брови, внимательно вслушиваясь в каждое с трудом произносимое слово.

Анита даже позавидовала его выдержке – ей было тяжело рассказывать, вновь окунаться в болезненные воспоминания, переживать заново прошлое, но обманывать больше она не могла. Выдержав всего два дня, он с лихвой вкусила и радость надежды, и страх возмездия, и тяжесть вины.

Она молчала о своих чувствах: как невозможно было дышать после его признания о другом человеке; о слезах, что сдерживать не было сил; о подавляемом желании смерти. О ребенке, про которого он забыл в одно мгновение.

Она рассказала о его ледяном взгляде, холод которого таял лишь при упоминании одного-единственного имени – не ее; о его воодушевленных планах на будущее, в котором ей не было место; о его любви – не к ней.

Ей хотелось, чтобы он не поверил ей, обнял и укорил за нелепые фантазии – тогда бы она посмеялась и просто сказала бы: «Шутка». И ей одновременно хотелось, чтобы он встал и молча ушел – вслед за человеком, ради которого был готов сделать все. Тогда можно было бы оставить пустые надежды и начать жизнь с чистого листа.

Она уже замолкла, с замиранием сердца ожидая его слов, но он все сидел, рассеяно теребя надорванную заплатку на штанах.

– Теперь… ты уйдешь? – спросила Анита. Слушать тишину было просто невыносимо.

– Я… нет. – Он вздохнул и поднялся с корточек, по-прежнему не глядя в ее сторону. – Прости, я тебя утомил. Хотя… мне не только за это стоит извиняться, верно? – Он задрал голову, глядя на усеянное звездами небо. – Прости… я не помню ничего из того, что ты сказала, но это не мешает мне чувствовать вину. Мне… – он усмехнулся, – немного страшно. Потому что если я однажды стал таким… чудовищем, то могу снова в него превратиться. – Его голос немного подрагивал, и он старательно морщил лоб, боясь расклеиться. – Я хотел бы сказать: «Эй, что за дурацкие шутки, это ведь даже близко не я», но я, кажется, был уже готов к чему-то подобному. И все равно, удостовериться в собственных догадках и принять это… так сложно. Я даже не знаю, что ты все еще делаешь со мной рядом. Как можешь смотреть на меня без презрения.

Тот Дино, другой, вскинул бы брови, хмыкнул и бросил бы очевидное «люди меняются», а потом развернулся бы и ушел – снова с головой в борьбу, не жалея ни себя, ни окружающих его людей.

Сейчас это был прежний Дино – веселый, добрый, безобидный и ласковый, но почему-то было трудно привыкнуть к нему такому снова. Словно это были два совершенно разных человека, и даже внешне они были не похожи друг на друга.

Дино не находил слов. Да он даже не был способен на поиск, в голове царил настоящий хаос.

Он помнил ферму, о которой она говорила, помнил Хибари и его отчужденный неприязненный взгляд одинокого волка, тумаки за любую «провинность», и не мог связать все это в ту всепоглощающую страсть, в красках описываемую его собственной женой.

Он не мог поверить в то, что предал ее, так низко и подло, молчал, врал, а когда стало плохо – признался, даже не позаботившись о том, нужно ли ей это вообще. Они ведь были вместе так долго, и их брак был действительно прочным – ему так казалось – и именно потому было так трудно принять то, что он отказался от нее добровольно ради практически незнакомого паренька.

О чем он только думал? Чем он думал? Хотел остроты, новизны или внезапно нашло помутнение рассудка?

Убивать людей, кидать навстречу смерти своих товарищей, хладнокровно подсчитывать жертвы, бросать всех на амбразуру, чтобы вытащить из неволи одного-единственного человека… Да он рехнулся!

И из-за этого он развязал войну, лишил крова множество людей с хлипкой надеждой на то, что они не умрут в очередном бессмысленном бою.

Дино действительно был в шоке от того, что это все был именно он. Ему предстоит многое исправить. Свои ошибки, чужие ошибки – все.

Но сейчас, нужно начать с самого важного – с того, о чем он не мог не думать.

– Я не знаю, сможешь ли ты меня простить, – взволнованно повернулся он к Аните – так резко, что она вздрогнула, – но я никогда не стану таким опять. Хотя мне и больно принимать свое прошлое, которое я изменить не могу, но я чувствую еще и облегчение от того, что узнал о нем. И я понял, что не хочу вспоминать. – Он осторожно взял ее ладони в свои и слегка сжал, притягивая к себе. – Прости, – прошептал он, склонившись к ее лицу, и его прерывистое дыхание обожгло висок, – за… не знаю, за все. За Хибари, за войну, за орден, за клятву… Я люблю тебя – именно тебя – и я даже счастлив, что мне достался второй шанс, и я могу что-то исправить.