Текст книги "Пленник (СИ)"

Автор книги: SmileGin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 72 страниц)

Мукуро поцеловал его, властно раздвигая языком губы и скользя по крепко стиснутым зубам, приподнялся, стягивая со своего халата пояс, и крепко привязал руки Хибари к спинке кровати.

– Ну, ты ведь не против? – с явной насмешкой хмыкнул он, поддевая его подбородок. – А теперь будь паинькой.

Это было что-то невероятное. Каждое его слово вызывало глухую вспышку злости, но, как ни странно, Хибари уже был изрядно возбужден. Это было непривычно, ведь обычно до такого состояния он доходил с большим трудом, и голову медленно, но верно заволокло сладким дурманом.

Мукуро прикусил его за губу и, сжимая подбородок, приоткрыл его рот. Кея неуверенно коснулся языком его, ответив на поцелуй, и шумно выдохнул, когда он перешел на шею и ниже. Под спину легла ладонь, слегка приподнимая его от постели; тело у Мукуро было теплым, даже горячим – невыносимо, и пахло сандаловым маслом, что щекотало ноздри и раздражало обоняние. Хибари тяжело задышал, отворачиваясь, чтобы перевести дыхание, пытался подтянуться на руках, но Мукуро не позволил – прижимал к себе так сильно, словно пытается вжать в себя, улыбался хищно и довольно, прерывисто выдыхая в висок, где бешено бился пульс.

Мукуро казалось, будто он пьян. Он и был опьянен – радостью, доступностью, предвкушением. Хибари отзывался на каждое его движение, и эта реакция была вызвана явно не отвращением. Он нетерпеливо пробежался пальцами по ребрам, огладил бедро, и скользнул рукой ниже, припадая губами к остро выпирающим ключицам.

Кее уже не противно, но все еще немного страшно. Он невольно напрягается; Мукуро грубо вталкивает в него пальцы и растягивает его, уткнувшись взмокшим лбом в его грудь. Хибари слышал его хриплое дыхание – частое-частое, и выгибался, вздыхая от тянущей легкой боли, нервными импульсами пробежавшейся по всему телу до кончиков пальцев.

– Давай уже… – процедил он,

– Имей терпение, – сипло засмеялся Мукуро и, неожиданно отстранившись, рывком перевернул его на живот, коленом раздвигая ноги. Руки немного перекрутило, и Хибари недовольно зашипел, подтягиваясь.

Мукуро накрыл его своим телом, тревожа рану на спине, и от этого контраста боли-наслаждения затрясло еще больше.

– Ты сегодня такой покорный, – прошептал он, скользя членом между ягодиц, целуя шею, выступающие из-под бинтов позвонки.

Хибари жмурился так, что видел разноцветные звезды перед глазами, словно смотрел в калейдоскоп, уменьшенный во сто крат. Мукуро просунул руку под его напряженный живот, накрыл ладонью пах, несильно нажимая на головку и скользя вниз. От желания сводило челюсть; Мукуро давит, прижимается бедрами сильнее и входит – резко, нетерпеливо, сразу на всю длину.

– Ублюдок, – бросает Хибари, выгибая спину и протяжно мыча.

Мукуро промолчал, нажимая на его поясницу, заставляя снова прижаться грудью к влажным простыням, и толкнулся еще раз, обхватив руками его бедра. Неторопливо задвигался внутри, едва слышно застонал.

Ему казалось, что он вот-вот проснется, и наваждение пропадет, растаяв, словно утренний туман.

В горле сухо, дыхание дерет горло, и Хибари тихо шепчет, как и сколько раз он убьет его, если он посмеет остановиться, и Мукуро хочется смеяться, но он не может, дышит ему в шею, касаясь губами взмокшей кожи, втягивает носом запах – пот, коньяк, сандаловое масло, даже вяленое мясо, и ему кажется, что лучше аромата он в жизни не чувствовал.

Двигаться становилось все труднее – Хибари был уже на грани, так быстро.

– Мало же тебе нужно, – протянул Мукуро и прикусил его за мочку уха.

– Заткнись.

Хватило нескольких глубоких толчков, чтобы Кея кончил и обессилено обмяк. Мукуро осторожно потянул его за плечо, опрокидывая на спину, и он болезненно свел брови, вздрагивая.

– Я люблю тебя, – исступленно выдохнул Мукуро, прихватывая губами тонкую кожу на шее, чувствуя, как медленно и тяжело бьется пульс, целуя лицо и губы. Он уже даже не стонал – почти рычал; приподнявшись, принялся скользить внутри быстрее, сжимая пальцами бедра до синяков, пока не задрожал от нахлынувшей волны эйфории, и упал рядом, пытаясь сморгнуть буквально скачущие перед глазами искры. – Это правда… – добавил он, и Кея даже не понял, о чем идет речь, настолько был смятен. Мукуро обнял его, прижимая к себе, и зарылся носом в спутанные волосы, еще влажные после купания.

– Скажи мне, почему ты не с Каваллоне? – умиротворенно спросил он, и Кея взглянул на него через плечо.

– Ты серьезно хочешь говорить об этом сейчас?

– Мгм, – неопределенно ответил тот. Он хотел знать, и этот момент показался ему удачным: подраться в таких условиях было бы затруднительно, да и в себе он более уверен, что не сорвется, услышав нежелательный ответ.

– Я его больше не интересую.

– Ага, очень забавно. Чуть больше недели назад, в Казематах, он по тебе с ума сходил, а сейчас вдруг охладел?

– Он вернулся к жене. И закроем тему, – Хибари начал раздражаться. Он не хотел разговоров по душам, ему нужно было выкинуть из головы все постороннее, и теперь, когда в ней царила приятная пустота, не хотелось снова загружать ее ненужными размышлениями.

Мукуро приподнялся на локте, заглядывая в его лицо.

– Он любит тебя, он не мог тебя бросить. Я бы не бросил, а он – тем более. – Он замолк и уронил голову. – Ты стер ему память. Ты отдал ему тот эликсир, что дал Шамал!.. Отдал самое ценное, что у тебя было… и у меня… – Он вздохнул. В душе привычно кольнула зависть. – Как же сильно ты его любишь.

– Это не имеет значения. Теперь в моей жизни только ты. До завтрашнего дня. – Хибари потер стершиеся в кровь запястья и невесело улыбнулся. – Ты ведь хотел этого? Того, что между нами произошло.

– Очевидно же. Да.

– Тогда сделай мне ответную услугу. – Он перевернулся на другой бок, лицом к лицу. Его взгляд был нечитаем, но Мукуро ощущал его решимость. – Не убегай, – попросил он, и это не походило на требования, которые он обычно выставлял. – Сразись со мной наконец, и не убегай. Я устал тебя преследовать. Дай мне свободу.

Мукуро взял его ладонь в свою руку и обвел пальцами глубокие шрамы, складывающиеся в его инициалы. Пора открывать клетку. Клетку, дверца которой всегда была лишь только прикрыта.

– Обещаю. Я не сбегу, – он потянулся к нему и поцеловал в кончик носа. – Я пойду к себе, раз уж моя миссия выполнена. Или я тебе нужен? – Хибари криво усмехнулся. – Да-да, я о том же. Спокойной ночи, Кея. Завтра… постарайся не умереть.

– Такой совет подразумевает твою смерть.

– Может быть, я на нее согласен. Я не буду поддаваться, но приму смерть спокойно. Твою только – нет.

Мукуро вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. В коридоре он прислонился спиной к стене и с силой провел ладонью по лицу.

То, что дал ему Шамал, было самым драгоценным подарком, и ему было трудно с ним расставаться, поэтому он был уверен, что для Хибари это было не менее ценной вещью. Мукуро отдал ее Кее, потому что безумно любил его и хотел помочь больше, чем себе. А он отдал ее Каваллоне. Кея смотрел на этот флакон так, словно это было единственным спасением для него, но, тем не менее, отдал его другому.

Это все было бесполезно изначально, но всякий раз, видя очередное подтверждение, это причиняло… неудобства. Боль.

Кея просто отдал лекарство, но это значило гораздо больше, чем то, что они занимались сексом какие-то несколько минут назад. Им обоим было хорошо, они оба хотели, но… это все было не то.

Все кончено. Он пытался, но… сделав шаг вперед, они делали десять назад, и пусть их планка не уходила далеко в минус, она застряла на отметке жалких плюс один из сотни.

Завтра им придется драться всерьез. И Мукуро знал, что победителей не будет. Поддаваться он был не намерен, и все было куда проще.

Потому что даже если он убьет Хибари, радость победы он не почувствует.

Комментарий к Глава 72. Раны

Итак, друзья, мы наконец-то на финальном отрезке (ура!!!). Следующая глава будет последней.

========== Глава 73. Тупик ==========

Гнетущую тишину обрывал протяжный вой брошенных в пустых дворах собак. Немногочисленные люди, не успевшие или не желавшие покидать свои дома, испуганно поглядывали из-за задернутых занавесок и бежали запирать все двери на замки, как будто в случае худшего то смогло бы им помочь.

– Им следовало бы бежать, тогда и у них, и у нас было бы меньше поводов для беспокойств, – заметил Кике. Бьякуран посмеялся.

– Может быть, они такие же, как и мы – отчаянные безумцы, которые слишком любят свой дом, чтобы бежать из него даже в такой ситуации.

Кике оглянулся на Ирие, который ехал на своей лошади чуть поодаль и говорил с лейтенантом, в миллионный раз обсуждая планы боя.

– Это не его дом.

– Перестань. Очень даже его. – Бьякуран надменно усмехнулся. – Знаешь, может, он думает, что его дом везде, где есть я.

– Ну разумеется, – скептично хмыкнул Кике и посерьезнел, подъезжая к выстроившимся на площади солдатам.

Из стражи ушли всего несколько человек, поэтому гарнизон был практически в полном составе на предполагаемом месте сражения. Джессо не ожидал такой преданности и был очень доволен и польщен. Будь у него больше времени, он непременно бы начал хвастаться этим направо и налево.

– Патрули вернутся с минуты на минуту, господин, – отчеканил один из солдат, преклонив колено. Бьякуран соскочил с лошади и похлопал его по плечу, разрешая подняться. – И вернулся отряд, сопровождавший капитана к границе. Он благополучно покинул графство.

– Превосходно.

– Есть шанс, что орден сможет прийти нам на помощь, если Генкиши доставит письмо вовремя? – тихо спросил Кике, когда Ирие, запыхавшись от долгой скачки, выпрыгнул из седла.

– Вряд ли они смогут так быстро среагировать. Если они не сдвинули маршрут, то место их лагеря находится дальше на север, а это далековато от Фиора. Бьякуран мог бы стать для них полезным из-за его связей с высшим светом, но они только недавно вступали в бой, в котором потеряли достаточное количество людей для того, чтобы опрометчиво не бросать оставшихся бойцов на амбразуру. В любом случае, даже если мы… после этого сражения, они смогут правильно распорядиться полученной информацией. Каваллоне, пусть и… нездоров сейчас, вряд ли просто выкинет ее на ветер и не примет к сведению.

Кике кивнул и отошел от него, увидев детей, глазевших на них у забора одного из домов.

– У каждого дома, где остались люди, будет закреплен отряд из трех человек, который будет защищать жителей, – раздавал последние указания Бьякуран. Солдаты сосредоточено внимали его словам, на ходу разделяя обязанности. Лейтенант уже расставлял лучников на крышах домов и деревьях. – Пропустим их как можно дальше, затем вступает в бой первая группа. Здесь наша территория, так что у нас есть небольшое преимущество. Первая группа отходит в сторону юго-восточной части реки, там будет ждать вторая группа. Лучники будут прикрывать оба отряда. И, наконец, когда королевские солдаты окажутся в самом центре города, в бой вступит третья группа, которая затаится у самых ворот и зайдет сзади – тем самым мы возьмем их в кольцо.

– У нас небольшой шанс на победу, будем честными, но каждый должен постараться так, чтобы этот шанс стоил тысячи, – звенящим от напряжения голосом произнес Ирие. – Я… я рад, что буду полезен и… что буду сражаться с вами всеми бок о бок.

– Ага, только обещай не мешаться под ногами, – беззлобно хохотнул один из солдат, и все дружно подхватили. Лейтенант нахмурился, собираясь пресечь столь грубое нарушение дисциплины, но Джессо его остановил:

– Я дал им вольную, забыл? Они не обязаны соблюдать правила приличия, достаточно того, что они добровольно остались.

Странно, но волнения не было, как и страха. Не было и азарта, обычно будоражащего кровь еще задолго до начала боя. Просто… было спокойно. И, глядя на лица солдат, становилось понятно, что они испытывали схожие чувства. Первая волна беспокойства и ужаса прошла, уступая место ледяному безразличию. Они все смирились с неизбежностью печального для них исхода, и это было вовсе не так плохо, как казалось на первый взгляд.

– Они в хорошем расположении духа, – улыбнулся Ирие, когда Бьякуран подошел к нему. Он стоял в стороне, наблюдая за тем, как солдаты разбиваются на группы и занимают позиции.

– Можно и так сказать. Хотя… я бы не назвал это прямо-таки хорошим расположением. Но я рад, что они остались, и рад, что они находят время для того, чтобы посмеяться над тобой.

Они рассмеялись и неловко замолчали, глядя в разные стороны.

– Если у нас был еще хотя бы день, – вздохнул Джессо, вскидывая голову кверху и жмуря глаза от бьющих в лицо лучей солнца, – я бы, наверное, придумал план получше. Если бы рядом не было тебя – еще лучше. Но время не на моей стороне, и ты, увы, работу мне не облегчаешь. И знаешь что? Я об этом ни капли не сожалею. Было неожиданно – видеть тебя снова; я думал, ты уже вовсю рассекаешь с орденом по полям и лесам, а ты… вернулся ко мне. Ты тешишь мое самолюбие и возвышаешь мою гордыню. Хотя, казалось бы, выше и некуда.

– Такая вот у меня привычка – портить вам жизнь.

– О нет, ты вовсе не портишь мне жизнь. Портишь только планы. На скучную, опостылевшую жизнь, например. То есть… у меня были друзья, и с ними было веселье, понимаешь. Но Занзас предпочел компанию его голосистого дружка, а Мукуро все никак не может перестать гоняться за Хибари… а ты был весь в мечтах об ордене. И я думал, что никому не нужен, кроме жалкого мирка аристократов, который я терпеть не могу. Оказалось, что я нужен, как минимум, кучке солдат, парочке людей из народа и… некоторым другим. Прямо груз с души.

– Мне тоже, – сказал Ирие. – Нужен. И я постараюсь, чтобы этот день не стал для тебя последним. И для меня тоже. Я не хочу, чтобы все закончилось так дерьмово.

– Какие словечки…

– Я слишком долго думал, и расплачиваться за это мне не хочется. Ты выживешь, чего бы это мне ни стоило. И я тоже, конечно же.

– Ты что-то задумал, верно? – прищурился Бьякуран, чувствуя, как азарт все-таки медленно просыпается в нем. Ирие усмехнулся и двинулся в сторону их укрытия.

– Ну, ты ведь любишь интриги, догадайся сам, – заговорщицки оглянулся он через плечо, и Джессо покачал головой, направляясь за ним следом.

Где-то невдалеке играл горн, оповещающий о скором прибытии королевской армии.

***

Утро в кои-то веки не взорвалось в голове вспышками боли и дрожащим маревом перед глазами.

Хибари не нашел в себе силы подняться и медленно разлепил глаза, кутаясь в уютное пушистое одеяло, вчера казавшееся огромным куском камня. Непогода, бушующая полночи, прекратилась, и сейчас комнату ярко освещало солнце, а на подоконнике приоткрытого окна скакали мелкие птички, топорща свои мокрые перышки и забавно чирикая.

Сон как рукой смахнуло.

Хибари поднялся, стянул с постели легкое покрывало, завернулся в него и осторожно присел в кресло у окна.

Одна из птиц будто бы с любопытством посмотрела на него, склонив маленькую головку набок, и Кея даже рассмеялся, наблюдая за ней. Он даже не помнил, как давно просто останавливался и любовался чем-то… или кем-то. Торопился: убить, выжить, узнать, жить.

Он облокотился на подоконник, спугнув несколько птиц, но эта – одна – осталась. Бесстрашная, смотрела на него глазками-бусинками, прыгая совсем рядом, пока не набралась наглости и не забралась прямо на раскрытую ладонь.

Хибари глубоко вдохнул: медленно набрал полной грудью воздух и с наслаждением выдохнул. Запах хвои и дождя приятно кружил голову, и на мгновение создалось впечатление, что все мирно и спокойно в его жизни, как и прежде. Так давно, что казалось просто далеким сном.

Просидев в абсолютной прострации с полчаса, он встрепенулся и вскочил, спугнув и последнюю птичку. Он перевернул весь гардероб Мукуро, нашел охотничий костюм и, с трудом справившись с бесконечными ремнями, пуговицами и прочими застежками, вылетел из комнаты, на ходу поправляя воротник.

Комната, в которой должен был ночевать Мукуро, была девственно чиста – он даже не ночевал в ней. В столовой его тоже не было: на столе одиноко пустовала бутылка из-под виски и ощипанная веточка винограда.

– Вот ублюдок, – процедил Хибари, нахлобучивая на голову берет и выбегая из особняка. На ступеньках он едва не навернулся, перенеся вес на больную ногу, но выправился и направился к воротам.

Он должен был догадаться, что Мукуро снова не сдержит обещание и сбежит, как самый последний трус. Нужно было приковать его к себе и держать рядом, а не верить на слово.

Когда он уже собрался покинуть двор, его что-то остановило.

Мукуро бы не сбежал. Он выглядел и говорил так, что по нему было видно: он решился. Он бы не сбежал. Он обещал, и в этот раз обещание не было похоже на ложь.

Хибари закрыл ворота и вернулся. В саду, заросшем сорной травой, он набрел на маленькую часовню – обшарпанную, слегка покосившуюся, с заляпанными грязью окошками.

Мукуро был внутри. Сидел на одной из немногочисленных скамей и смотрел на дрожащий огонек свечи, которую держал в руках.

– Думал, что я сбежал? – не оборачиваясь, спросил он, легко улыбнувшись. Хибари сел рядом.

– Да… вроде того.

Пахло сыростью и пылью. И… еще печалью, как это ни странно. Хибари чувствовал ее едва ли не на физическом уровне, и не мог понять, его это чувства или же Мукуро.

– Ты не спал? – задал самый глупый вопрос в мире Хибари.

– Высплюсь на том свете. Сейчас… мне было, о чем подумать.

– Я должен был чувствовать облегчение. Точнее, надеялся на это… Вместо этого… просто хочется покончить со всем поскорее.

– Чтобы почувствовать облегчение хотя бы потом? Знакомо.

Мукуро аккуратно положил догоревшую почти дотла свечу на пол и, с силой проведя ладонями по лицу, уперся руками в свои колени.

– Ты же знаешь, как сильно я не хочу тебя убивать?

– Да, знаю. – Хибари напрягся, раздраженно передернул плечами и отвернулся в сторону. – Я… я думаю, что мне тоже… уже не хочется. Но мне это нужно. Действительно. Ты ведь тоже устал? От всего этого. От…

– Такой жизни?

– Да… именно. Это странно, и раньше мне было даже противно, но… я не знаю, как ты это делаешь, но, кажется, ты… меня понимаешь. Сейчас, когда я уже устал ненавидеть и могу более-менее хладнокровно мыслить, я думаю, что… будь обстоятельства другие или если бы когда-нибудь кто-то из нас сделал что-то по-другому…

– Могло бы все пойти иначе? – Мукуро невесело усмехнулся. – Если бы ты смог пойти навстречу или хотя бы поверить мне… если бы я был хотя бы немного меньше таким уродом… если бы… так много «если бы», а на деле, когда это действительно нужно и важно, на ум приходят лишь глупые и идиотские мысли, которые двигают на не менее глупые и идиотские действия.

– Я ненавижу тебя, – сказал Хибари и накрыл ладонью лицо, содрогаясь от беззвучного смеха. – Звучит… не совсем так, да? В последнее время я постоянно твержу себе об этом, но… я этого больше не чувствую. Это… как.. не знаю, как огонь, как пожар, который я и ты сам всегда подпитывали: дровами, маслом, керосином… а сейчас – ничего. Остались лишь угли – и те остыли.

– Тогда… Кея, может быть не стоит? – Мукуро положил руку на его плечо, но тут же отдернул, когда тот едва заметно вздрогнул. – Давай просто разойдемся. Мне остается только сесть на корабль и покинуть королевство, а ты… я не знаю… вернешься домой. Но я буду знать, что ты жив, и я буду спокоен.

Хибари долго молчал, но в итоге покачал головой.

– Не могу. И ты тоже не сможешь. Вчера я это видел, когда мы встретились на площади. Ты смотрел так… и говорил… как, по-твоему, ты выдержишь всю жизнь, если мы не виделись неделю, а ты…

– Не находил себе места? Да, я все эти дни упорно гнал мысли о тебе. Я думал, что ты умер. Или что вы с Каваллоне уже бежите к границе, счастливые и довольные. И я даже не знаю, что из этого было бы для меня более убийственно. Да, ты прав. Это нужно обоим.

– Чтобы освободиться.

– Чтобы освободиться.

Они молча смотрели друг на друга, а потом одновременно поднялись и направились к выходу.

Кея был прав: все выгорело уже. Просто хотелось со всем покончить.

Не сговариваясь, они решили выйти во двор – единственное удобное место для сражения. Для последнего сражения.

Мукуро выдернул из земли заготовленный заранее трезубец – с древковым оружием он управлялся лучше всего. Хибари сжал рукоятки тонфа.

Напряжение сквозило в воздухе, словно невидимые цепи молний. Каждый вздох-выдох давался тяжело, и нетерпеливо дрожали кончики пальцев на руках. Сердце билось медленно и гулко, отдаваясь в опустевшей голове ритмичными ударами; каждый звук – шелест травы, шаги, хруст гальки под ногами казался необычайно громким.

Они оба так долго этого ждали: Хибари – с предвкушением и нетерпением, Мукуро – с горечью и обречением. Мукуро пытался ухватиться за него, не желая отпускать, но бежал от их неизбежного боя как проклятый, а Хибари упирался любому их возможному примирению, но мчался за ним, чтобы сразиться. Это напоминало игру в салки, в которую они играли только вдвоем, бесконечно бегая друг за другом по кругу, безуспешно стараясь догнать, и при этом не дать поймать себя. В конечном итоге, они оба оказались на крючке.

– Я не проиграю, – сказал внезапно Кея.

– Ты меня пытаешься запугать или себя убеждаешь?

Хибари не ответил, но они оба понимали, что второй вариант куда ближе к правде. Мукуро был здоров – пусть его и потрепало, по сравнению с его противником, он был абсолютно цел и невредим, лишь слегка кружилась голова из-за выпитого накануне виски.

– Это не слишком честно по отношению к тебе, не так ли? – спросил он, прокручивая в пальцах древко. Хибари пренебрежительно хмыкнул.

– Побеспокойся лучше о себе, «граф». – Последнее слово он произнес уже на ходу. Мукуро скользнул в сторону, тут же разворачиваясь для ответного удара, но Хибари успел среагировать, и раздался лишь треск с силой ударившегося друг о друга оружия. – Если будешь поддаваться – пожалеешь, – процедил Кея, глядя на него снизу вверх.

Раздался тихий щелчок; Мукуро вздрогнул и отскочил назад, оттолкнув от себя Хибари. Грянул громкий выстрел, и сквозь пороховой дымок он увидел золоченные доспехи с гербом королевской семьи.

– Извините, что помешали, – вежливо произнес солдат, переводя дуло короткоствольного ружья на Рокудо. – Я бы хотел обойтись без кровопролития, поэтому предлагаю просто сдаться.

– А если откажусь?

Солдат метнул быстрый взгляд на Хибари и перевел прицел на него.

– Вижу, инструктировал вас Донован, – вне себя от злости, процедил Мукуро. Кея выглядел больше раздосадованным, чем рассерженным, но это было делом времени. – Кто еще мог знать о поместье и рассказать о нем.

– Боюсь, что с вами о приказах капитанов я говорить не буду, – уклончиво ответил солдат, но этого и не нужно было: кроме Чейза никто выдать не мог расположение этого места. Чертов предатель.

Мукуро быстро огляделся. Вряд ли этот солдат сунулся сюда в одиночку. На нем были латы, а тяжелые отряды никогда не ходят по одному, передвигаясь исключительно группами по шесть-десять человек. Иногда их сопровождала более подвижная группа, например разведчики, и их не могло быть больше трех. Раз уж у них была четкая цель, то наверняка они прибыли полным составом. Если они, конечно, не полные идиоты.

– Нас достаточно, – заметил его внимание солдат – судя по всему, командир отряда. – Я не скажу, сколько, но достаточно, чтобы вас захватить. И достаточно, чтобы не дать вам сбежать.

Значит, разведчики точно были. В тяжелых доспехах не побегаешь. А еще они явно не на лошадях, иначе их приближение Мукуро услышал бы задолго до их прибытия. Прячутся в тени? Ждут, когда можно напасть? Но ведь они все равно не убьют его – не имеют права, приказ был взять живым. Или… они ждут, когда Хибари выйдет из себя – его-то они могут убить.

– Даже не думай, – бросил он Кее. Тот взглянул на него так, словно это он позвал всех этих нежданных гостей.

– За дурака меня держишь?

Солдат кивнул в сторону, и с близстоящих деревьев спрыгнули два разведчика. Один из них бросил ему веревку и двинулся к Хибари.

– Вытяни руки, – потребовал он. – И я попрошу не совершать ошибок, которые могут тебе навредить. По возможности, тебя тоже нужно сохранить в живых.

– При возможности, – повторил командир, крепко связав Мукуро. – Прошу, проходите вперед, – протянул он руку, указывая дорогу.

– Королевские солдаты отличаются вежливостью. Как неожиданно.

– Дабы не запятнать честь Его Величества. Думаю, вы имели удовольствие говорить с капитаном Виллани.

– Удовольствие? – развеселился Мукуро. – Если это можно так назвать.

Хибари молча прошел мимо, мрачно глядя прямо перед собой. Его безумно раздражало, что ему всегда что-то мешало, когда дело доходило до сражения с Мукуро. Его тело все еще сотрясала волнительная дрожь, он едва мог думать, и не мог смириться с тем, что все сорвалось в очередной раз. Он был раздосадован и зол: на себя, что не настоял на том, чтобы сразиться еще накануне; на Мукуро, который тянул до последнего; на солдат, пришедших не вовремя.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты ошибаешься, – тихо произнес Мукуро, поравнявшись с ним. – Я действительно хотел закончить наш бой.

Хибари промолчал, и он не стал его дергать снова. Им обоим нужно было успокоиться. Ведь они оба хотели освободиться, и были всего в миллиметре от желаемого.

При выходе из леса их ожидали еще солдаты. Как Мукуро и предполагал, в общей сложности, конвоиров было одиннадцать, трое из которых – разведчики. Они стояли у большой крытой повозки для перевозки заключенных, на которой словно огромными буквами было написано слово «позор». Определенно, народ поймет, кого в ней везут и куда.

– Вы быстро, командир, – склонили головы конвоиры, и один из них придирчиво оглядел заключенных.

– Обошлось без боя. Это не мы их ранили, – бросил разведчик, заметив его взгляд. – Сопротивление не было оказано.

– Хорошая новость. Мы уже планировали отправиться на подмогу.

– Даже если бы дело дошло до боя, не думаю, что помощь нам понадобилась бы, – снисходительно ответил командир. Мукуро хмыкнул. Если бы он не был занят своими проблемами с Хибари, то наверняка смог бы сбежать или придумать что-нибудь, что помогло бы ему не попасть в цепкие лапы королевских псов. Но… на нем висел внушительный балласт, который он не в силах был с себя сбросить.

В повозке пахло потом, кровью и чем-то затхлым и непонятным. Было темно, и маленькое зарешеченное окошко совсем не помогало рассеять царящий внутри полумрак. Мукуро хотел было покорно войти внутрь, но командир остановил его:

– Лорд, пусть и бывший, не может сидеть на голых досках. Перед приговором ему должны оказать должное почтение. – Он кивнул одному из своих, и на пол немедленно опустилась заранее приготовленная для этого подушка.

– Надо же, – улыбнулся Мукуро, удобнее устраиваясь на предложенном ему «ложе», – если бы знал о такой удивительной учтивости, может быть, даже и не пытался бы бежать от королевских солдат.

– Стоит прописать об этой нашей особенности в листовках, чтобы преступники голубых кровей приходили сдаваться сразу.

С Хибари обошлись без церемоний. Грубо затолкав внутрь, его швырнули прямо на доски, а потом, заковав их обоих в прикрепленные к полу кандалы, закрыли дверь.

Спустя несколько минут, после нескольких коротких указаний командира насчет расстановки конвоя, кучер хлестнул лошадей, и повозка тронулась с места.

Хибари дернул руками раз, другой, с силой потянул и приглушенно застонал, когда от напряжения остро кольнуло в спине.

– Помнится, ты вырвал цепи из стены в моей темнице, – усмехнулся Мукуро, откидывая голову назад. Интересно, эта давящая на плечи усталость когда-нибудь исчезнет? – Хибари косо на него взглянул и упрямо дернул руками снова. – Много времени утекло с того дня. Я… смотрел, как ты дерешься со стражей, как ты бросил живого человека под опускающиеся ворота, чтобы оставить для себя лазейку, как ты с грудой железа на руках переплываешь ров… это было… я был восхищен. Заинтригован. Удивлен.

Хибари болезненно поморщился.

– Зачем ты мне это говоришь? Хочешь показать разницу между тем мной и теперешним? Чего ты добиваешься? Думаешь, я сам этого не понимаю? – Он скрипнул зубами и, уперевшись ногами в пол, дернул руками со всей силы. Когда-то ему не приходилось задумываться о своей силе, когда-то он даже в полной мере не старался ее оценивать, рассчитывать, хватит ли ее или нет.

– Перестань, ты покалечишься.

– Закрой рот, – выдавил Хибари и, резко потянув в очередной раз, вскрикнул и согнулся пополам. Мукуро вскочил, но натянувшая цепь опрокинула его обратно, и ему пришлось лишь напрячь зрение, пытаясь разглядеть в темноте сгорбившийся силуэт. – Когда окажемся подальше от города, сбежим, – неожиданно сказал Хибари, так просто, словно это было необычайно легко.

– Ладно, допустим, мы каким-то чудом освободимся. И сбежим, когда окажемся в полях? Там пристрелить нас проще простого.

– Тебя не убьют.

– Какой ты умный! Жаль, что не могу поаплодировать твоей сообразительности – руки скованы. Если ты не заметил, с тех пор, как нас поймали, моя единственная забота – чтобы не подстрелили тебя.

– Я о себе позабочусь.

– Если бы заботился ты о себе сам, Кея, умер бы уже очень давно. – Мукуро вздохнул.

– Да как я вообще до своих лет дожил без твоей поддержки, – язвительно процедил Хибари.

– Сам удивляюсь. В любом случае, этот разговор бессмысленен, потому что нам не снять оковы.

Наверняка, Хибари это понимал. Просто сидеть сложа руки не мог. Это было в его характере, и Мукуро это даже нравилось.

Кея предпринял еще пару попыток освободиться, но, в конце концов, бросил это бесполезное занятие и, устало подтянув к груди колени, уткнулся в них взмокшим лбом, с трудом переводя сбившееся дыхание.

Ему было душно и жарко; чудовищно хотелось пить, и он все еще не мог смириться с тем, что долгожданный бой сорвался, даже и не начавшись.

Тишина давила на уши. Солдаты снаружи словно дали негласный обет молчания, а стук колес и негромкое фырчанье лошадей не сглаживали неприятную и тягостную атмосферу.

– Может быть, это судьба? – сказал Мукуро в пустоту и, задрав голову, принялся разглядывать дощатый потолок, сквозь щели которого пробивался тусклый свет. Кея принял его фразу за обращение и непонимающе нахмурился.

– О чем ты?

– О нас с тобой. Каждый раз, когда мы хотим сразиться на смерть, что-то нам мешает. Твое или мое недомогание, посторонние люди, нелепые или внезапные ситуации… Каждый раз, когда я пытаюсь тебя убить, тебя вытаскивают с того света. Каждый раз, когда мы расходимся в разные стороны, то позже наши пути все равно сходятся.

– Звучит довольно мерзко.

– Но ты не можешь этого отрицать.

– Не могу, – помолчав, согласился Хибари и скривился. – Хотел бы, но… даже вчера, я и не думал встретить тебя в городе. Столько путей вело в место, куда мы оба направлялись, начиная с того ориентира, где тебя видели в последний раз, и мы оба выбрали один и тот же путь. Слишком много совпадений, если вспомнить весь прошедший год, и это меня раздражает. Если даже это и судьба, я ее посылаю к чертям. Мне больше ничто и никто не помешает тебя убить. Вот только от них избавимся. – Он кивнул в сторону двери.