Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 72 страниц)
– Если тщательно исследовать местность, то можно найти пути отхода. На крайний случай.
– На крайний.
Они оба понимали, что означает этот крайний случай. Никто из них не сомневался в победе именно своего представителя, но они оба при этом знали – если случится, что Скуало и Хибари сойдутся в бое против друг друга (а так именно и будет), то, скорее всего, умрут оба.
Не представлялось случая увидеть арену полностью пустынной (не считая стражи и слуг). Сейчас можно было в полной мере оценить размеры Колизея, вмещающего огромное количество людей. Мукуро, пригнувшись, пролез в сколотую трещину в стене и тихо посмеялся, когда Занзас застрял, пытаясь скользнуть следом.
– Пора меньше есть? – насмешливо спросил Рокудо.
– Или к черту. Ты просто глиста, поэтому так легко пролезаешь во все дыры. – Занзас поднапрягся и все же влез, отломив еще кусок от стены.
– Варвар.
– Слизняк.
Обменявшись беззлобными «любезностями», они продолжили свой путь в кромешной темноте. Порой до них доносились голоса прислуги, готовящей камеры к прибытию многочисленных заключенных, и лязг доспехов стражников, совершающих обход. Из некоторых коридоров лился зыбкий свет свечей, и им приходилось отступать в поисках более надежного пути.
Когда они наконец вышли на саму арену, то были похожи на чернорабочих.
– Придется в дворец проникать через коридоры для слуг, – кисло вздохнул Мукуро, безуспешно попытавшись отряхнуть одежду. Занзас оглядел себя и ограничился крепким ругательством.
– Обратный путь не подойдет. Во время боев там будет столько народу.
– Оно понятно. Нужно что-то другое. – Мукуро подошел к стене и поднял руку, измеряя расстояние от арены до наблюдательных мест. – Если они не научатся летать, то и этот вариант отпадает.
– Если бы они умели летать, то волноваться тогда не стоило вообще.
Прочесав все немаленькое поле, они пришли к неутешительному выводу, что прямо отсюда сбежать никому не удастся. За решетками в земле таились дикие животные, обратный путь будет загражден, а наверх сможет подняться лишь пятиметровый гигант, никаких дыр или хотя бы трещин в стенах не нашлось.
– Хочешь спросить про мое настроение? – хмыкнул Мукуро.
– Нет. Думаю, оно не сильно от моего отличается. Дерьмово все выходит.
– Угу. – Мукуро проследил, как Занзас подходит к стене и рассеянно прикладывает ладонь к шершавой поверхности. – Придется полагаться лишь на то, что помрут не оба, – сказал он, ободряюще положив руку на его плечо.
– Меня это не успокаивает. – Занзас зло ударил кулаком по стене и встряхнулся. – А, плевать. Если Скуало подохнет на боях, то я помочусь на его могилу. Такой слабак мне нахер не сдался.
Мукуро рассмеялся. Отчасти он понимал его, но его чувства были двояки. С одной стороны, он понимал, что ему будет тяжело и больно, если Хибари умрет, и в то же время знал, что такой исход будет максимально благоприятен для него. Потому что тогда он перестанет быть таким мягкотелым размазней и его перестанет мучить неведомая доселе ревность и тягучая боль в груди.
Занзас хотел, чтобы Скуало жил. Мукуро хотел, чтобы Кея умер. Казалось, проблем никаких: просто подтолкнуть Хибари к проигрышу, но почему-то он все равно пытается найти для него лазейку. Чтобы он выжил. Чтобы просто…
***
– Дино, вернулись разведчики! – подбежал к Каваллоне щуплый парень в потрепанных штанах, слишком больших для его худого тела. – Они прошли медицинскую палатку.
– Себастьян, я тебе что сказал? – раздраженно спросил Дино, бросая ружье, которое чистил. – Иди и помогай матери, пока еще не дорос до более серьезных вещей.
Парнишка насупился, но ничего не сказал и просто убежал. Дино прошел к нужным палаткам и еще на подходе услышал доносящиеся оттуда болезненные стоны.
– Дино! – вскрикнула выходящая оттуда девушка с полотенцем в руках.
– Сколько?
– Ранен один. Выстрелом. Двое не вернулись, Донник сказал, что их убили. Андреа не стал тебя ждать и пошел к семье.
– Ясно, – Дино, пригнувшись, вошел в палатку. Доктора пока отсутствовали, отправившись на поиски медикаментов и сбор лекарственных растений, а их товарищ сейчас корчился от боли, пачкая и без того грязный лежак кровью. – Артерия не задета, хорошо, – произнес он, быстро оглядев рану. Разведчик захлебнулся криком, когда он нажал на рану. – Пуля застряла внутри… – Дино нахмурился, выуживая из воспоминаний памятный день. – Так, мне нужен какой-нибудь алкоголь, нож и что-то небольшое из дерева.
Растерянная его уверенностью девушка вздрогнула и выбежала на улицу. Спустя какое-то время у Дино было все, что нужно.
– Будет больно, так что потерпи, – холодно сказал он разведчику и дал ему выпить виски, которое кто-то из его людей прихватил из замка Мукуро. На этот счет он хотел поговорить со своими людьми, но как-то забылось за повседневными заботами. – Готов.
– Да… сделай это поскорее, пожалуйста, – простонал тот, стуча зубами. Каваллоне просунул ему в рот деревянный брусок и заставил его сжать челюсти. Разведчик схватился руками за самодельный матрас, на котором лежал, и закрыл глаза, до боли стискивая зубами импровизированный кляп. Дино продезинфицировал его рану, вызвав с его стороны болезненные стоны, и ткнул лезвием ножа в кровоточащую рану. Девушка, помогающая ему, закрыла руками рот и попятилась. – Т-ш-ш, постарайся не шевелиться, – строго приказал Дино, схватившись свободной рукой за плечо мужчины. Тот изо всех сил старался не двигаться, но все же содрогался от боли, когда нож входил особенно глубоко. Когда пуля наконец была выужена, он потерял сознание. Каваллоне снова очистил его рану алкоголем и поднялся, откладывая в сторону нож и вынув из рта мужчины истерзанную деревянную фигурку.
– Ты как? – с замершим сердцем спросила его девушка. Дино удивленно посмотрел на нее.
– Я? Со мной все нормально. – Он пожал плечами и вышел из палатки, потягиваясь. Его рубашка вся испачкалась в крови, и руки были в ней вымазаны, но он будто бы даже не обращал на это внимания. Девушка вышла следом и с подозрением наблюдала, как он умывается и переодевает рубашку.
– Увидела что-то интересное? – улыбнулся Каваллоне, заметив ее пристальное внимание.
– Тебя. Ты… как-то изменился.
– Это было неизбежно. Мне необходимо было стать сильнее, и я стал.
– Не только в силе дело, Дино. – Девушка подошла к нему ближе и посмотрела ему в глаза. Только вот в его взгляде уже не видела ничего от того человека, которого знала раньше. Каваллоне стал сильнее, бесспорно, стал увереннее и решительней, жестче. И стал холодным, чужим. Не было больше теплоты в глазах, мягкого голоса и доброй улыбки. И не было рядом Аниты. – Почему ты вернулся один из замка?
Дино молча смотрел на нее, помрачнев. С момента возвращения никто не задавал ему этот вопрос, и он был благодарен за это. Его люди – те, которые участвовали в нападении на замок и слышали, как идут солдаты принца, – поняли все без слов. Потеряли людей они немного, но те немногие были им всем близки, поэтому добивать их всех тем, что Анджело предал их, и из-за этого не удалось вытащить Хибари, совсем не хотелось.
– Если не хочешь отвечать – не надо. Но скажи мне, почему ты оставил Аниту?
– Ей было плохо, – ответил Дино, даже не задумавшись. И сказал это так просто, будто она просто простудилась и не смогла пойти на прогулку.
– Почему ей было плохо? Почему ты не помог ей? Почему ты ее оставил? Почему ты решил пойти против графа?
– Эй, ты прямо заваливаешь меня вопросами, – засмеялся Дино. – Давай поговорим позже, мне нужно поговорить с Андреа и разработать план нападения…
– Нет, мы поговорим сейчас! – она схватила его за руку, и Дино скрипнул зубами, остановившись. Ее будто ушатом холодной воды окатило, когда он опалил ее ледяным взглядом.
– Слушай, я не в игры играю сейчас, ясно? Нечего мне тыкать в лицо Анитой, я сделал так, как считал нужным. Пока у меня есть дела поважнее. Разберусь с ними, возьмусь за менее важные. Анита подождет немного, переживет.
Он грубо стряхнул ее и направился к тесно поставленным друг к другу палаткам – так называемой жилой зоне. Он искренне не понимал такого поведения со стороны хорошо знакомой ему девушки. Ему было несколько обидно, потому что он старался для общего блага, в том числе не только по своим причинам. Но это продолжалось недолго: у него были и другие заботы.
***
Служанки, на удивление, были очень молчаливы и рассеянны. Обычно они заваливали Хибари вопросами, осыпали его комплиментами и неумело кокетничали, но в этот раз напряженно молчали и пугливо отводили взгляд. Не сказать, чтобы Хибари был огорчен, – большую часть времени он просто игнорировал их щебет или просто раздраженно терпел их присутствие. Поэтому он был даже рад, что они наконец заткнулись и просто занимались своей работой.
– Подходящая вода? – спросила одна из девушек, заискивающе улыбаясь. Хибари коснулся рукой воды и кивнул, скидывая с плеч халат. Стража у дверей купальной настороженно глядела по сторонам, ожидая возможной атаки со стороны ордена.
Ароматная пена окутала его, и он погрузился в нее полностью, забавляясь и сдувая пузырьки с рук. Впервые за долгое время его голова была пустой-пустой, все чувства словно атрофировались, и на душе было так умиротворенно, так легко. С отъезда Мукуро прошло два дня, и за это время ощущение слабости и униженности немного притупилось.
На голову опустились легкие руки, которые втирали в волосы ароматную вспененную воду. Плечи мягко оглаживали, массажировали, и скользила по телу пушистая губка. Хибари спокойно относился к прикосновениям этих девушек, но содрогался даже от мысли, что к нему прикоснется мужчина. Исключением, пожалуй, был только Шамал. Может, потому что он его и за мужчину не считал? Доктор – бесполое существо, как говорится.
– Его Светлость очень боится вас потерять, – вдруг тихо сказала одна из служанок, и Кея напрягся. Все спокойствие мгновенно сошло на нет. И надо было этой дурочке разинуть свой рот именно сейчас. – Он так защищал вас. Это… необычно.
Хибари даже захотелось посмеяться. Защищал? Он собственноручно едва не убил его несколько раз, о чем вообще речь?
Высказать свое мнение по этому вопросу он не успел: открылась дверь, и на пороге возник этот идиотский заместитель Чейза – Оливер.
– Ты, на выход, – отрывисто произнес он, кивая в сторону. – За тобой приехал извозчик, тебя забирают в Гредзо.
Служанки переглянулись. Уже? По их собственным подсчетам, его должны были забрать еще через пару дней, но никак не сегодня.
– Выйдите, пожалуйста, – попросила одна из девушек и съежилась под презрительным взглядом стражника. Оли все же промолчал и вышел, дав несколько минут на сборы.
Хибари быстро оделся, в честь такого случая дворецкий принес ему заранее подготовленную одежду, и служанки напоследок накормили его пирогом, буквально насильно пичкая его едой, пока он собирался.
– Возвращайтесь живым!
– Победите, пожалуйста.
– Господин Хибари, мы будем ждать!
Они на некоторое время забыли о своих страхах и неловкости и снова стали шебутными надоедливыми девчонками. Но что было более удивительным – так это то, что попрощаться с ним пришли дворецкий и экономка.
– Спасибо, что не убили никого из прислуги, – лаконично поблагодарил его Альберт и склонил голову. – Удачи.
– Мои девочки все уши про тебя прожужжали, зато хоть усерднее стали, – ворчливо добавила экономка. – Так что смотри мне, не помирай, мальчишка.
Хибари не ожидал такой реакции. Он все это время ненавидел все это место со всеми ее обитателями, даже не подозревая о том, что к нему здесь так тепло относятся. Похоже, его не любила лишь стража, людей из которой он перебил в свое время немало. Как бы то ни было, это ничего не меняет. Он все равно терпеть не мог этот замок, и само графство в особенности.
У ворот стояла огромная крытая тяжелой тканью повозка, запряженная целой дюжиной лошадей. Худой скрюченный кучер в широкополой соломенной шляпе и босыми ногами без особого интереса оглядел подошедшего Хибари и окружающих его стражников. Из повозки доносились голоса и приглушенный смех, а вокруг нее на своих конях гарцевали солдаты, настороженно поглядывая на замковую стражу, которая отвечала им тем же.
– Хибари Кея, – отчеканил Оливер. – Заключенный Рокудо Мукуро.
– Принято, – кивнул один из солдат.
Хибари забрался в повозку, и в тот же момент все затихло. На него уставилось с десяток пар глаз, но он, игнорируя их, прошел в самый конец и сел в углу, подтянув к себе колени. Было душно, сильно пахло потом и табаком.
Кучер засвистел и щелкнул кнутом, погоняя лошадей, и экипаж тронулся, скрипя деревянными колесами.
– Кто это тут у нас? – протянул глумливо какой-то мужик с желтыми кривыми зубами. Один его глаз был неестественно светлый, даже белесый, явно незрячий, и через половину лица проходил глубокий шрам. – Надо же, совсем не похож на заключенного. Чистенький, ароматный, щегол какой-то.
Послышались редкие смешки. Хибари мазнул по нему равнодушным взглядом и откинулся назад, закрывая глаза. Никто из этого жалкого отребья его не интересовал, он был уверен, что даже не встретится с ними в бою, так что решил не тратить свои силы на таких придурков.
– Мм, язык проглотил? – продолжал тормошить его мужик, пережевывая табачную жвачку. – Или считаешь нас слабаками?
– Ты сам ответил на свой вопрос, – не открывая глаз, ответил Хибари. Сразу же послышались насмешки и улюлюканье. Впрочем, другого он и не ожидал.
– Какой смелый. Уверен, что из-за таких слов не помрешь еще в дороге? – надоедливый мужик вдруг схватил его за подбородок и поднял лицо, вглядываясь. – Ого, посмотрите, у нас тут заграничный гость!
Хибари схватил его за запястье, почти не применяя силу, и с омерзением отбросил его руку.
– Чего это дикарям с островов понадобилось в нашем великом королевстве? – хихикнул кто-то прокуренным голосом.
– Эй-эй, а если я буду щурить глаза, меня примут за вашего?
– То-то смотрю, щуплый такой.
Хибари почувствовал, как подергиваются его руки от желания забить здесь всех до смерти. Никогда к нему так оскорбительно не обращались, даже Мукуро не называл его дикарем или варваром, за которых его народ считали жители этой проклятой страны.
– И кто тебя только в бойцы-то записал, – кто-то ущипнул его за бок, – кожа да кости просто.
– Может, подставился кому-то, чтобы в боях поучаствовать, – пошутил другой, и все дружно поддержали эту мысль.
Здесь все были зрелыми, взрослыми, бородатыми и мощными, поэтому появление в их среде такого, как Хибари, казалось удивительным. Победа в боях гарантировала кое-какие привилегии, может, даже свободу и награду, так что многие пытались договориться об участии в боях, не гнушаясь ничем. Абсолютно.
– Ну-ка, скажи свое имя, – насмехался один толстяк с обожженной наполовину рукой. – Может, ты знаменитость какая?
Грянул еще один взрыв смеха.
– Все-все, перестаньте, – посмеиваясь, произнес тот, что со шрамом на лице. – Ну же, миленький, назови свое имя, чтобы плохие дяди перестали над тобой смеяться.
– Хибари Кея, – ответил Хибари безразличным голосом, что удалось ему без особого труда, несмотря на всю злость, которую он сейчас испытывал. – И я тебе не миленький.
– Ах, Хиба… – начал было мужчина, но оборвал свою речь на полуслове. Остальные тоже замолкли, переваривая услышанное.
Конечно же, они слышали это имя. Может быть, и не знали, почему оно известное, но слышали так или иначе. Человек, который развалил вышколенный строй Клевентона, уничтожил крепость, которая казалась до того момента неприступной, и убил человека, считавшегося неуязвимым. Уму было непостижимо видеть его воочию, да еще и узнать о том, что он заключенный, ведь эта информация особо не распространялась, в интересах Мукуро.
– Это типа шутка?
Нет. И все это знали. И всем стало не по себе. Кому-то – из-за чувства вины перед человеком, которым искренне восхищались, кому-то – из-за страха перед перспективой встретиться с ним на боях.
И тут случилось то, что поразило всех. Один из заключенных вдруг накинулся на Хибари, что-то крича про обязанность победить. Его слова становились все более бессвязными, да Кея и не собирался слушать его. Мужчина был откровенно слабым, можно было бы просто вырубить его, но настроение у Хибари было не то. Мужчина перестал пытаться достать его лица, шеи и старался уже спасти самого себя, но ему это не удалось. Хибари, закончив с ним, отряхнул руки и вернулся на свое место, как ни в чем ни бывало, оставив тело посреди повозки.
Почему-то он был уверен, что просто так его в покое не оставят. И был прав.
***
Бельфегор извинился и отвлекся от занимательного разговора с Джессо, когда его отозвала в сторону Вайпер. Пройдя за ней в кабинет, он встретил там своего капитана, который склонил перед ним колено и голову.
– Можешь встать, – кивнул ему Бел, падая в свое кресло и закидывая ногу на ногу.
– Благодарю, Ваше Высочество. – Виллани поднялся, держа в руках свой шлем. – Осмелюсь доложить, что все участники боев прибыли на арену. Все, кто выжил, – уточнил он, не отводя пристального взгляда от принца, который игрался своим крохотным перочинным ножиком.
– Все, кто выжил, – присвистнул Бел, не особо удивившись.
– Можно задать вопрос? – помолчав, попросил Ренцо.
Бел кивнул, по-прежнему полностью увлеченный своим ножом.
– Вы ведь сделали это специально, верно? Участники могли приехать со своими «попечителями», но вы решили везти их группами… Для того, чтобы бойцов стало меньше?
– Это абсолютно некорректный вопрос, – отрезала Вайпер, но Бел пресек ее дальнейшее возмущение, предостерегающе подняв руку.
– Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, но все нормально.
– Это вовсе не беспокойство, – фыркнула девушка, и Бельфегор посмеялся, услышав ее ответ. Виллани терпеливо ждал ответ.
– Все верно, мой рассудительный капитан, именно на то и был расчет. Было бы очень скучно смотреть на огромное количество бездарных сражений, разве нет? – Бел защелкнул ножик и подошел к окну, глядя на пиршество в своем саду. – Я просто отделил зерна от плевел, слабаки отправились в утиль, и теперь мы сможем насладиться настоящими зрелищными боями.
– Разумно, – не смог не согласиться Виллани. В его непроницаемых светлых глазах сверкнуло восхищение.
– Надеюсь, тебя удовлетворил такой ответ? – улыбнулся Бел. Ренцо кивнул. – Тогда пойдемте же встретим вторую партию моих дорогих гостей! – воскликнул он и выскочил в коридор.
Пыльные громоздкие повозки, похожие друг на друга как близнецы, въезжали с задних ворот во внешний двор дворца. Король никогда бы не подпустил заключенных настолько близко к королевскому замку, но принц не был таким осмотрительным и брезгливым, поэтому сам же и приказал привезти их сюда, чтобы показать их собравшейся аристократии. Чтобы они увидели, на кого ставить, за кого переживать и к кому испытывать симпатию. Только в этом случае от боев можно получить настоящее удовольствие.
Некоторые повозки были заполнены наполовину, некоторые были по-прежнему набиты битком – это означало то, что ехавшие в ней заключенные все же поладили. Скуало выпрыгнул из повозки последним из своей ставшей немногочисленной партии, часть которой выкинул еще по пути на полном ходу; его попутчики выглядели слегка подавленными и, можно сказать, несколько напуганными, хотя и пытались скрыть свои эмоции. Все же здесь были собраны лучшие из лучших. Но даже они были впечатлены настолько, что без каких-то слов со стороны Скуало протянули руки, чтобы помочь ему спуститься. Бельфегор шумно аплодировал ему, не скрывая своего восхищения.
Его привлекла еще пара занятных людей (мужик, который убил в дороге кучера и вел лошадей сам, и женщина, похожая на колдунью, заставившая своих попутчиков самих покинуть повозку в дороге), а больше никого выдающегося он не заметил. Пока.
Когда большая часть заключенных, щурясь от яркого полуденного солнца, выбралась наружу, аристократы принялись оживленно обсуждать их, даже спорить, откровенно разглядывать их.
И, наконец, въехала последняя повозка. Из-за всеобщего ажиотажа на нее почти никто не обратил внимания, но те, кто все же заметил ее, были просто ошеломлены. Тем, что из нее выбрался лишь один человек. Стражники, окружавшие экипаж, выглядели растерянно.
– А… это кто? – шепнула одна из дам.
– Не знаю.
Ренцо мрачно кивнул на вопросительный взгляд Бельфегора и подошел к нему.
– Это Хибари Кея, Ваше Высочество. Он один. Стража сказала, никто больше не выжил.
– Я же говорил, что будет интересно! – облизнулся Бел. Из-под длинной челки нездорово сверкали азартом глаза. Поначалу он не придал такого уж интереса к этому парню, но, мельком заглянув в повозку, где его ждала просто груда мяса, он не мог не проникнуться эпичностью момента.
В это же время к Виллани подскочил один из стражников и что-то сказал ему приглушенным взволнованным голосом.
– Ваше Высочество, неподалеку от столицы был замечен отряд повстанцев. Судя по всему, это Каваллоне, поэтому… – Его слова перебил громкий смех, тонущий в общем гомоне оживленных голосов. Бел, схватившись за живот и запрокинув голову, хохотал. Совершенно искренне, безумно, наслаждаясь смехом. Виллани еще не видел его таким.
А вот Вайпер, беспокойно оглядевшись и увидев, что на них никто не смотрит, просто покачала головой и вздохнула, принимая его поведение как нечто обыденное.
Бьякуран откусил ленточку пастилы и задумчиво прожевал ее, наблюдая за истеричным припадком принца.
Да уж, дни боев будут действительно насыщенными в свете последних событий.
========== Глава 48. Известие ==========
Местность вокруг Колизея неузнаваемо изменилась за какую-то пару дней. У входа стояли наспех собранные штопанные палатки и роскошные шатры, в которых торговали предприимчивые купцы и обычные ремесленники. Безделушки, изготовленные специально к этому дню, вроде брошей в виде скрещенных кинжалов или картин, изображающих сражающихся бойцов. Были и маски – разные, начиная от обычных разукрашенных рож до некоего подобия шлема. Торговцы зазывно кричали, услужливо кланяясь, предлагая той или иной товар, расхваливая их так, что поневоле захочется потратить немного золотишка. Более зажиточные и важные купцы заметно притесняли менее удачливых конкурентов, угрожали и ругались и даже порой отбирали заработанные деньги. Естественно, никто не вмешивался в подобные размолвки: ни стража, патрулирующая окрестности, ни, тем более, кто-то из более важных персон. Это ниже их достоинства, что уж сказать.
По парку прогуливались дамы в роскошных платьях, увешанные драгоценностями. Они жеманно кокетничали, общаясь с мужчинами, и брезгливо морщились, прячась от знойного солнца под легкими кружевными зонтиками и широкополыми шляпами, чтобы не опалить тонкую белую кожу и не пойти веснушками, как нищие простолюдинки.
То и дело слышался грубый мужской смех, полные бравады возгласы и снисходительное обсуждение грядущих боев. Это располневшие лощенные лорды, которые вряд ли даже смогут поднять своими пухленькими ручонками шпагу, посмеиваются над теми, кто вынужден сражаться за свою жизнь им на потеху.
Но здесь находились не только представители высшего сословия. Наверное, бои – это единственное событие в году, которое самую капельку объединяет два совершенно разных мира. Король никогда не препятствовал посещению Колизея простолюдинами, наоборот, даже приветствовал. Главное – оплатить довольно внушительный взнос в казну, взамен чего выдается письменное разрешение на посещение боев. Вот поэтому сейчас можно было увидеть и обычных людей – типичных представителей простого народа и мелкого дворянства. Они скромно прятались в тени деревьев, издали восхищенно наблюдая за важными господами, и шептались между собой, боясь повышать голос. Некоторые из них пришли сюда, даже не имея на руках разрешения, в надежде, что какой-нибудь скучающий благородный лорд милостиво разрешит им постоять подле них – так им хотелось глянуть на сражения хотя бы одним глазком.
Мукуро одинаково тошнило и от первых, и от вторых. Понятно, что простолюдины раздражали его просто фактом своего существования – это было врожденное и вскормленное годами воспитания чувство. Неприязнь и презрение к аристократии же – приобретенное им в процессе общения отношение. Эти люди, которые сейчас в предвкушении кровопролитных сражений, исходом которой для многих из бойцов будет смерть перед огромным скопищем напыщенных морд, едва ли не капают слюной, совсем недавно, буквально пару месяцев назад, возмущались и кричали на каждом приеме о том, как это отвратительно, о том, что это противоречит всем нормам морали, и о том, какой ужасный принц со своими безумными идеями и кровожадностью. Теперь они с охотой скупают символику боев, делают ставки, рискуя огромными деньгами и в ажиотаже без конца поглядывают на пока еще запертые ворота в Колизей.
Нет, не то чтобы Мукуро жалел заключенных, был ярым сторонником соблюдения закона и человеческих прав или не любил подобные игры, наоборот, очень даже приветствовал их. Может, поэтому Бел, сам обожающий такие зрелища и нашедший в нем некую родственную душу, относился к нему чуть более благосклонно, насколько это вообще было возможно с его стороны. Просто Мукуро никогда не претендовал на звание светлого героя. У него в графстве были одни из самых суровых наказаний за преступления, даже самые легкие, казни проводились открыто и даже часто, и он с охотой участвовал в военных походах (а если быть более точным, обычных набегах с морем крови и горящими деревнями) против близлежащих мелких государств. Он признавал это – можно сказать, даже гордился, и абсолютно не видел ничего в этом аморального. И Хром, в общении с которой он немного корректировал свое поведение, была прекрасно осведомлена об этих его не самых прекрасных качествах, и, хоть она была этим и недовольна, но принимала его таким. Именно потому, что сам Мукуро не мог назвать себя лицемером, он ненавидел это сборище никчемных надутых индюков, которые говорят одно, а видно, что думают совсем другое. Уж если и взялись врать и выворачиваться, то следовало бы делать это так, чтобы никто ничего не заметил.
Наконец, открыли ворота, и в Колизей хлынул шумный поток людей. Стражники, закованные в тяжелые латы, напряженно выстроились вдоль коридора, ведущего на зрительские места, и падающий на них мерцающий свет горящих факелов делал их похожими на каменных истуканов.
Мукуро устроился на скамье в самом ближнем к арене ряду. Рядом с ним и чуть позади рассаживались представители высшей знати, как он сам, на самых дальних местах устраивались мелкие дворяне и зажиточные простолюдины, а в самом низу, у ограды, отделяющей зрителей от арены, – там, где даже не было скамей, – толпилась обычная чернь, еле-еле наскоблившая золота на пропуск или заработавшая на него унизительным служением какому-нибудь феодалу.
– Занял лучшие места, Мукуро? – улыбнулся Бьякуран, приближаясь к нему. Его голос тонул во всеобщем нестройном гомоне, который в основном исходил со стороны невежественных крестьян, торчащих внизу. – Бельфегор еще не показывался народу?
– Разумеется, нет. У него должен быть эффектный выход, а время для него еще не настало, – усмехнулся Мукуро и взглянул на королевский балкон, возвышающийся чуть ли не над самой ареной. Тяжелые темные портьеры все еще были задернуты, и о скором появлении принца говорило лишь присутствие стражников на подходам к ложе. – Занзас не с тобой?
Бьякуран развел руками и вздохнул. Рядом с ним с мученическим видом опустился Ирие, взмокший и изнывающий от жары.
– Занзас психанул из-за того, что ему не разрешили увидеться со Скуало, размазал рожу одного из стражников по стене, и я увел его от греха подальше. В бордель.
– Даа. От греха подальше, – хохотнул Мукуро. Он тоже хотел проведать Кею после его прибытия, но чертов Виллани сказал, что это никак невозможно из-за нехватки времени. Инструктаж и тренировки, распределение по блокам и так далее – все это не имело особого смысла, когда так хотелось увидеться с кем-то. И Занзас, похоже, его чувства разделял. Желание увидеть Хибари усилилось еще и от известия, что он сотворил со своей группой в дороге. Словоохотливый стражник, что сопровождал последнюю партию заключенных, в которой и находился Кея, с ужасом рассказывал о том, как из повозки в один момент вывалился мужчина, а Хибари удержал его за руку, наблюдая, как он бьется о камни, волочась позади. Это так будоражило. Мукуро все время представлял и никак не мог выкинуть из головы его невозмутимый взгляд, которым он наверняка одарил мертвеца, когда отпустил его руку.
– Что это ты там размечтался? – подозрительно поинтересовался Бьякуран, глядя на его ухмыляющееся лицо.
– Просто представил занятную картину. – Мукуро вынул из кармана часы и посмотрел на циферблат. – Бельфегор опять запаздывает.
– Ну, это же Бел, – хмыкнул Джессо. – Он когда-нибудь вовремя прибывал? Кстати. – Он вдруг встрепенулся, вырвал из рук Ирие бумажку, которой тот изможденно обмахивался, и протянул ее Мукуро. – Мы тут с Шо-тяном накидали примерную программу боев. Кто с кем будет сражаться и когда. – Мукуро с интересом развернул лист бумаги и уставился на таблицу, которую явно не Джессо составлял. – Надеюсь, ты понимаешь, что это все очень примерно.
Ирие тяжело отдышался, вытер платком лоб и пригнулся, чтобы Мукуро его отчетливо видел.
– Я классифицировал всех участников по боевым навыкам и опыту. Не всех, – поспешно добавил он, – только тех, кто достаточно известен. В прошлые года бои проходили по определенной схеме: все участники…
– Участники, – фыркнул Бьякуран.
– Все участники, – терпеливо продолжил Шоичи, – делились на блоки. Количество блоков определялось количеством бойцов, но чаще всего было всего четыре блока: A, B, C и D. Бои проходили между блоками, а в конце, если оставались участники из одного блока, то их ставили уже друг против друга. Первый бой проходил между всеми участниками и шел примерно минут двадцать, после сигнала окончания собирали тех, кто не потерял сознание, – они продолжали участие, а остальных забирали врачи, и они выбывали из боев.
– Но сейчас бои идут на смерть, а не на обычное выбывание, – задумчиво произнес Мукуро, ища в длинном списке имя Хибари.
– Это точно. И поэтому правила могли измениться. К тому же, раньше организатором был Его Величество и его церемониймейстер, а сейчас – Его Высочество и его заместительница. Их… интересы довольно различаются. Так что все может пойти совсем по-другому.
– И тогда эта таблица будет бесполезна?
Ирие покраснел и потер пальцем щеку.
– Ну… д-да, получается. Но если все так и пойдет, то Скуало и Фонг… то есть, Хибари, встретятся где-то после середины боев.
