Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 72 страниц)
Больно. Словно половина сердца отмерла. Дино улыбнулся еще раз напоследок, внимательней посмотрел на Кею, стараясь запомнить его лицо как можно четче. Он сделал выбор в его пользу. Готов был бросить жену. Хибари ему не позволил. Быть может, не только Дино его защищал. Нет, совершенно точно, что Хибари о нем заботится.
В двери заворочался ключ – Анджело запирал комнату.
– Я не перестал его любить. – произнес Дино. – Но я уважаю его решение. Хехе, меня только что бросили. – Дино больше не стал сдерживаться: слезы сами потекли из глаз.
========== Глава 21. Ближе некуда ==========
… Вернувшись домой, Мукуро неслабо получил. Что ж, сам был виноват: потерял бдительность, расслабился, скорее по привычке, чем по собственному желанию, пошел к Кее и очень удивился, открыв дверь. Как-то он привык уже к тому, что Хибари целыми днями сидит в окружении книг на кровати или в ней же лежит, апатично пялясь в потолок. В этот раз постель пустовала. Только в голове мелькнул вопрос «Куда он делся?», как ответ на него тут же был дан самим Хибари. Он еще из окна увидел, что Мукуро вернулся, и спрятался за дверью. А когда Рокудо переступил порог, то получил. По шее, животу, груди и более болезненному месту.
Вроде бы все вернулось на прежние места. Прежний интерес к такому сильному и волевому пленнику вспыхнул с новой силой, да и ненависть, испытываемая по отношению к графу, ни капли не иссякла. Но это лишь на первый взгляд.
Кея все же изменился. И, как ни странно, в лучшую сторону. И, похоже, избрал новую стратегию. Если раньше на все нападки Мукуро он отвечал либо ударами, либо просто игнорировал, то теперь предпочитал первым бросаться в атаку. Причем в атаку не только физическую, что немало порадовало Мукуро. Оказалось, Кея очень колко может задеть словами, может усмехаться так, что кровь стынет в жилах, и говорить так, что хотелось слышать его бесконечно. Рокудо прежде искренне считал людей, живущих за пределами материка, необразованными варварами, дикарями, но Хибари успешно опровергал этот факт, цитируя философов и используя в своей речи замысловатые по смыслу предложения.
Мукуро тоже изменения не обошли. И тоже, не в самую худшую сторону. Долго не признавать тот факт, что Кея начал привлекать его не только в качестве секс-игрушки, а еще и в роли интересного собеседника, не получалось, поэтому просто-напросто пришлось с этим смириться. Вопреки опасениям Хибари, он не вернулся к прежнему стилю «общения», если его можно было так назвать. Недовольство пренебрежением к собственной персоне Мукуро теперь проявлял словами, а не насилием.
И драки. Оо, как же без них. Отойти от них не удалось, да им и не хотелось. Правда, теперь они начали нести более развлекательный характер, нежели раньше. Хибари наконец-то трезво оценил свои силы и решил подождать с целью убиения ненавистного человека до тех пор, пока не станет сильнее.
Как-то очень, очень незаметно, они вдруг начали общаться. Сначала обсуждали книги: Хибари неохотно, Мукуро, напротив, с интересом, потом играли в карты и шахматы, причем игры эти несли наставительный характер. Мукуро с любопытством внимал разъяснениям каждого сделанного хода, а Хибари молча наблюдал за руками Рокудо, вытаскивающими из ниоткуда нужные карты.
И только в редкие моменты маски, очень хорошие маски, играющие роль второй кожи, спадали, и в глазах Кеи можно было заметить темную, едва сдерживаемую злость, а в ехидном взгляде Мукуро – тщательно запрятанное желание обладать. В конце концов, сколько бы они не общались, себя не обманешь: Хибари жаждал убить Мукуро, а Мукуро, в свою очередь, страстно желал владеть Кеей полностью. Теперь уже не только телом, но еще и душой.
***
– Я и не думал, что время может идти с такой умопомрачительной скоростью. – вздохнул Мукуро. Камердинер тактично промолчал, поправляя его галстук. – Скоро Рождество… не очень я люблю этот праздник.
Если посудить, то на Рождество случаются самые ужасные вещи. По-крайней мере, у него всегда на этот праздник выпадало что-нибудь нехорошее. Хотя сейчас, вроде, к этому предпосылок пока нет.
В дверь вежливо постучались. Мукуро улыбнулся, приглашая войти, и с выжиданием посмотрел на мальчишку-слугу, держащего в руках серебряный поднос.
– Вам послание. – четко выговорил пацан и поклонился, протягивая поднос к графу.
Мукуро взял с посуды сложенный пополам листок и развернул его, скользя по ровным строчкам смеющимся взглядом.
Эту незамысловатую игру начал Хибари неделю назад. Тогда Мукуро валялся в постели, больной после дурацкой игры в снежки, которую затеяли Бьякуран и (о, ужас!) Занзас. Кея узнал о его болезни через телефонную линию под названием «служанки» и отправил ему поздравительную открытку с милым пожеланием Мукуро «помереть в страшных муках и наконец вернуться в свой дом, обществом называемым «Ад». Это было так мило, что Мукуро чуть не прослезился. В ответ он накатал почти целую поэму, посвященную чему-то такому, о чем приличные люди говорят лишь с проститутками, пожалуй, и то, не все. Хибари тогда еще ответил так смешно, что камердинер едва приступ не хватил, когда граф вдруг стал смеяться, как припадочный.
– Ясно. – Мукуро кивнул и бросил взгляд на шахматную доску. Значит, в шахматы играть Кея больше не хочет.
Карты тоже надоели. Маджонг наскучил обоим еще в первый раз, а все остальное кажется слишком легким. Что бы сделать? Мукуро задумчиво уставился на падающий за окном снег и попытался отвлечься от навязчивой мысли заняться тем, что он описывал в письме к Кее. Это чревато возвращением зашуганного щенка со страдальческим взглядом, и Мукуро это, спасибо, не нужно.
Камердинер закончил вертеться вокруг него и теперь довольно оглядывал результаты своего труда. Мукуро редко прибегал к его услугам в выборе гардероба, поэтому каждый раз был для него как праздник.
–Восхитительно. – не преминул польстить Рокудо, взглянув на свое отражение. – Ты просто потрясающе подбираешь цвета. Спасибо.
Камердинер сухо поклонился, скрывая ликующую улыбку, и отошел в сторону. Что ни говори, а прислуга от Мукуро была в экстазе. Может быть даже, как подозревал сам Рокудо, тайно дрочила на его портрет где-нибудь в темных коридорчиках. А может, это просто раздутое самомнение, в котором Мукуро никогда не признается.
Ладно, стоит поспешить. Еще нужно придумать интересное занятие на сегодня.
***
Снег крупными хлопьями валил с неба, таял в вытоптанной лошадьми грязи, аккуратно ложился на крыши и деревья. Хибари прикоснулся ладонью к холодному стеклу. Там, за воротами, через несколько километров, ферма Каваллоне. Лошади сейчас наверняка стоят в своих стойлах, с хрустом едят солому, которую они с Дино косили осенью, и шумно выдыхают пар из ноздрей. В том домике, наверное, холодно и пусто, а может, там живет сторож. Какой-нибудь седой дедушка, не умеющий даже читать. Сидит в кресле, на которое всегда любил взбираться Луи, или спит на диване, где ночевал Дино, когда слишком увлекался работой и опаздывал домой.
Дино… Прошло всего две недели, а уже…
Хибари мотнул головой и отошел от окна. Стоит таким мыслям прочно закрепиться в голове и все, прощай, с трудом вернувшееся самообладание, и привет вам, унизительный страх и стыд. Кея не даст себя сломать. Ни Дино, ни Мукуро, ни даже себе. Тем более, себе. Особенно себе.
Как приятно было видеть шокированное лицо Рокудо, когда он неожиданно на него напал. Мукуро даже реагировать не успевал за ударами, настолько был изумлен резкой перемене в поведении Хибари. Неудивительно, ведь Кея сам себе поражался, как бы это высокомерно не звучало. Всего каких-то несколько минут до прихода Дино он чувствовал себя жалким травоядным ничтожеством, удачно изображавшим до этого гордого хищника, а потом вдруг резко… все. И страх исчез, и тупая жалость к самому себе тоже, и трусливое желание спрятаться за спину Дино тоже. Враз. Хибари тогда покривил душой. Дино не во всем виноват. Может, и вовсе не виноват. Может, если бы не было его, Хибари вцепился в кого-нибудь другого. Кея просто старался с его помощью убежать от реальности. От реальности, где он заключенный, где его свободу сильно ограничивают, где он слаб и не может даже за себя постоять, где к нему относятся хуже, чем к девке в борделе.
Убегать не нужно. Убегать не стоит. Убегают только трусы и слабые, безвольные люди.
Кея ухмыльнулся. Он был рад, что ненавидит так сильно Мукуро. Ведь эта ненависть – стимул для того, чтобы развиваться и учиться, и в следующий раз обязательно победить.
– Если ты обдумываешь план моего убийства, могу дать пару советов.
Мукуро стоял на пороге, улыбаясь и сияя, как начищенный медяк. Хибари улыбнулся в ответ и осторожно присел на край постели, ожидая, даже с некоторым нетерпением, новую игру.
– Вставай. – приказал Рокудо, бросая ему какой-то мешок. – Одевайся, пойдем на улицу.
Хибари нахмурился, а потом вдруг оскалился, как дикий зверь перед охотой. Он отлично помнил, какую занятную игру ему предоставил Мукуро, когда его в прошлый раз выводили наружу. Это было восхитительно.
– Вижу, тебе это доставляет удовольствие. Я рад.
В мешке оказалась одежда. Брюки, рубашка, сапоги и куртка. Наконец-то никаких халатов. Хибари поспешно натянул брюки и, сев на кровать, принялся застегивать на себе рубашку. Пальцы плохо слушались – слишком уж он торопился, и Мукуро, оторвавшись от стены, на которую опирался спиной, подошел к нему ближе.
– Никто без тебя не начнет, не спеши так. – рассмеялся он, становясь на колени.
Кея замер, глядя на идиотский хохолок у него на голове. Что это за забота такая? Мукуро аккуратно застегивал петли на его рубашке, иногда нечаянно касаясь пальцами обнаженной кожи, и, казалось бы, был полностью погружен в процесс. На самом деле он пытался сосредоточиться на дурацких мелких пуговицах, а не на ощущениях при прикосновении к телу Хибари. Даже руки от напряжения задрожали. Мукуро нервно улыбнулся самому себе и глубоко вдохнул, стараясь успокоить свой организм. Так долго он еще никогда не воздерживался от секса. Месяц. Месяц, мать его! И это тогда, когда он привык получать необходимую разрядку каждый день. Несколько раз в день. Ничего странного, что сейчас его сводит с ума абсолютно все.
Хибари как-то тяжко вздохнул, и от его дыхания по телу пробежались мурашки. На самом деле, он так близко. Совсем, совсем близко. Просто одуряющее близко! Мукуро, теперь уже нарочно, коснулся оголенной кожи живота, чуть ниже пупка. Хибари даже не шелохнулся, но ощутимо напрягся. Его дыхание немного сбилось с размеренного ритма, а руки рефлекторно сжались в кулаки, сжимая покрывало.
Господи, как хочется! Мукуро скользнул руками под рубашку. Осталось всего три пуговицы, да какая теперь, к черту, разница? Кожа у Кеи такая теплая, мягкая, так хорошо пахнет. Мукуро прильнул лбом к его груди, обхватывая сильнее за талию, опрокидывая на кровать.
То, что он пытался так тщательно возвести, сейчас рушится прямо на глазах по его собственной вине. Мукуро понимал, что будет сильно сожалеть об этом потом, глядя в потухшие серые глаза, но сейчас… Сейчас…
Болезненное возбуждение накрыло его с головой. Внизу живота словно молоточками постукивало, словно сердце внезапно скатилось туда, где ему не место. Так хотелось… так хочется… только его, только Хибари он хотел так сильно, что срывало крышу. В голове все перемешалось: что надо, что не надо, что он снова возвращается к одному лишь телу, что стоит остановиться, что второго шанса не выпадет и так далее, и так далее… Впервые в его жизни, тело отказывалось слушать приказы мозга, отвечая на «нет» – «да пошел ты» в самой грубой форме. От этого голова кружилась еще сильнее, казалось, что резко обострились все органы чувств, в висках так стучало, что было больно. Адски, невероятно, просто чудовищно больно, но зато как приятно.
Мукуро настолько увлекся собственными чувствами и переживаниями, что упустил момент, когда Кея начал отвечать. А когда понял, подумал, что сошел с ума. Хибари мало того, что совершенно не сопротивлялся, так еще и сам прижимал его к себе. Мукуро и не знал, что ответная ласка настолько его ошеломит. Он привык получать все силой. Ему нравилось чувствовать себя хозяином, нравились одинаково и мольбы, и гневные крики, нравилось делать все, что пожелает, не обращая внимания на партнера… И он никогда бы не смог поверить в то, что когда тебе идут навстречу, это намного, намного лучше. Настолько, что даже слезы на глаза наворачиваются.
– Кея… – Мукуро едва смог выдавить из себя его имя. – Кея… – бессмысленное повторение одного и того же слова странным образом успокаивало взбудораженное сознание.
Почему-то возбуждение, что захлестнуло его: резкое, бившее с огромной силой, причиняющее боль, утихло. В голове все еще эхом отдавался пульс. Появилось ощущение, что совсем недавно по ушам хлестал шум, а теперь все внезапно затихло, будто ты оглох. Слышно было только успокаивающееся сердцебиение, только вот чье оно – не понять.
Хибари обнимал его за шею. Крепко, прижимая к себе, сам еще не отойдя от шока, вызванного своим порывом. Его сбившееся дыхание щекотало кожу. Мукуро зажмурился до рези в глазах и сжал его в объятиях, ткнувшись лицом в его грудь, чувствуя, как под грудной клеткой бьется сердце в унисон его собственному.
Кея не успел понять вообще ничего. Когда Мукуро коснулся его тела, все внутри восстало против этого. Это было желание бежать. Бежать, как можно дальше. Это было желание разума.
Желание организма решило по-другому. В тот момент, когда Мукуро порывисто обнял его, в голове окончательно замкнуло. Наверное, сознание не могло отличить приятные прикосновения от неприятных, ведь и те, и другие оно получало в одинаковой концентрации, но… от разных людей. Это Хибари знал, кто Мукуро, а кто Дино. Он знал, как реагировать на прикосновения каждого из них. Именно он, но не его тело. Все произошло так быстро, что мозг не успел собраться в кучу и отреагировал в соответствии того, что было приятно. То, что это не Дино, а Мукуро, пришло гораздо позже. Когда Мукуро вдруг остановился и произнес его имя. Тихо, едва слышно, и так… обреченно. В душе появилось чувство. Мерзкое, приторно-сладкое и отвратительное. Не отвращение, не неприязнь и даже не ненависть. Это чувство было из другого ряда. Это чувство было ПРИЯТНЫМ.
– Просто… минуту. – выдохнул Мукуро, болезненно морщась. – Давай просто… полежим так… одну минуту.
Хибари не ответил. Он был обескуражен и своим поступком и поведением Мукуро. Что-то поменялось. Не в них самих, и даже не в тех, кого они друг перед другом играют. Что-то изменилось в их отношениях. И Кея не знает пока, хорошо это или плохо.
========== Глава 22. Надлом ==========
За каких-то пару дней город словно из спячки вышел: вокруг шум, суета, толпы народу на улицах, торговцы, выкрикивающие праздничные завлекалки, пахло пирогами и… Рождеством.
Мукуро этот праздник, мягко говоря, недолюбливал: в этот день всегда случалось что-нибудь плохое. Но на этот раз все точно пойдет, как надо. Он уже и подарок для Хибари придумал. Недешевое, кстати, удовольствие. От Бьякурана и Занзаса пришли поздравительные открытки, от Джессо почему-то самодельная, но весьма милая – взрывающаяся после прочтения на разноцветные фантики. Наверняка снова Ирие постарался – он такие вещи любит делать.
В общем, настроение было идеально подходящее для такого праздника. Лишь бы орден сопротивления не испортил ничего.
Мукуро улыбался расступающейся перед ним толпе и здоровался с особо видными горожанами, ему в ответ слышались поздравления и счастливые пожелания. Даже Анджело, марширующий рядом, улыбался, глядя на предпраздничную суматоху.
На площади показывали театральное выступление: ярко разукрашенные актеры танцевали и пели песни, разбрасывая конфетти. Несмотря на мороз, здесь собралась прорва народу.
– Ваша Светлость! – взбудораженный и раскрасневшийся торговец, круглый, как колобок, подбежал к Мукуро, поспешно кланяясь. – Ну, зачем вы пришли лично, я мог бы привезти все прямо в замок.
– Ничего. Мне хотелось прогуляться. – Мукуро добродушно улыбнулся, снимая перчатку и протягивая руку, чем безмерно удивил мужчину.
– А.. да, конечно… – торговец рассеяно кивнул и осторожно, слишком опасливо, пожал протянутую ладонь. – Подождите секунду, я сейчас вынесу образец.
Мукуро кивнул и закутался плотнее в теплый шарф. Его заразило это веселое сумасшествие, хотелось смеяться и танцевать, но только не так, как выплясывают на светских раутах, а так… Как танцуют здесь, на площади. Шум аплодисментов и пронзительные свисты огласили следующий номер.
– Вот. То, что вы просили. – торговец вывалился из своей повозки и протянул маленький кожаный мешочек. – Было нелегко ее достать. Вы же знаете, дикий народ и все такое… – он осекся, наткнувшись на ледяной взгляд Мукуро.
– Они не дикари. – отрезал Рокудо, высыпая на ладонь нежные, слегка помятые, розовые лепестки. – Красивые… – выдохнул он, смягчаясь в лице и уже более миролюбиво поглядывая на перепуганного мужчину. – Отлично. Вы хорошо поработали. Когда завезете все остальное к замку, вам заплатят.
– Да… спасибо.
Мукуро уже не слушал его. Он не спеша развернулся и побрел назад, любуясь сакурой. Кея наверняка обрадуется, он же не был дома уже так долго. Лепестки подрагивали в ладони от несильного ветра, некоторые падали на снег, почти сливаясь с ним цветом. Прекрасные… Мукуро радостно рассмеялся и приподнял руку. Ветер подхватил цветы и разнес их в разные стороны.
И все-таки, что это? Возбуждение перед праздником или осознание того, что не все потеряно?
– Вижу у вас хорошее настроение. – осторожно поинтересовался Анджело. Ему нравилось, что граф выглядит счастливым.
– О, нет, Джо. – покачал головой Мукуро, оборачиваясь на ходу и продолжая идти спиной вперед. – У меня не хорошее, у меня просто замечательное настроение! Знаешь, – Мукуро отвернулся, заводя руки за спину. – Я чувствую себя так… так… а, я даже описать не могу мое состояние!
Он внезапно остановился. Внизу, насколько хватало взгляда, простирались его владения. Маленькие деревни, фермы, крохотные города, обширные поля и угодья… Все белое, ослепительно сияющее, словно невеста на свадьбе. Мукуро задрал голову. С головы упала шляпа. Прохладные ветер приятно шевелит волосы, солнце, будто бы уже и не зимнее совсем, светит прямо в лицо, небо чистое– чистое и такое голубое, что режет глаза. Никогда… никогда еще не было такого чувства. Легкого, воздушного, пьянящего…
Они лежали долго. Мукуро слышал, как бьется сердце у Хибари – тихо, размеренно, спокойно. Он почувствовал, что рука, обвивающая его шею, слегка дрогнула, но осталась на месте, словно Кея хотел убрать ее, но не решался. Наверное, ему неудобно так лежать, нужно бы слегка ослабить объятия, но, казалось, стоит хоть чуть-чуть пошевелиться и наваждение спадет. Растает, рассыплется, как плохо сотканная иллюзия. Хотелось, чтобы это время, время, когда все углы в их отношениях немного притупились, продолжалось и продолжалось, раз за разом, до бесконечности. Кея был так близко, ощущался почти как продолжение собственного тела, они даже дышали в унисон.
– Тяжело. – Хибари произнес всего одно слово. Тихо, просто как констатацию факта.
Мукуро кивнул и поднялся. Нарочито медленно, отдаляя момент разъединения. Почему-то он не мог смотреть в его лицо. Хотелось посмотреть, очень хотелось, но… Было чувство, что это лишнее, что произошло и так слишком много. Хибари не шевелился. Он лежал на спине, опустив руки на живот, и молчал. Может быть, смотрел на Мукуро, а может, и нет. Может, тоже почувствовал холод на коже, когда они отпустили друг друга?
– Я приду завтра. – еле выдавил из себя Рокудо незнакомым, чужим голосом.
Может быть, Кея кивнул. Или, скорее всего, нет. А может и не услышал. А может – уснул. Уходя, Мукуро услышал лишь тихий шорох сдергиваемого покрывала.
Анджело подобрал упавшую шляпу и подошел ближе, становясь по левую руку графа. Мукуро смотрел в небо, высоко задрав голову. На его лице играла улыбка. Едва заметная, теплая, никогда прежде не виденная. На секунду показалось, что Мукуро вот-вот заплачет, но этого не произошло. Он весело подкинул в ладони кожаный мешочек и улыбнулся. Уже по другому – широко и самодовольно. Более привычно.
– Ну, и кто после этого не скажет, что я не счастливчик? – он неожиданно рассмеялся, помахав мешочком, и показал капитану язык. – Если это судьба, которая щедро награждает людей за хорошие поступки, то она, верно, тронулась умом, одаряя меня. Ты так не думаешь?
Анджело улыбнулся и кивнул, протягивая ему шляпу.
***
Трудно разобраться в мыслях, когда в голове сплошные ругательства. Хибари зажмурился и с силой похлопал по щекам. Это было недоразумение. Верно, нечего даже задумываться об этом. Досадная ошибка сознания, неправильно определившего человека. Просто все произошло слишком быстро. Мукуро раньше растягивал удовольствие, прежде чем приступать к основному действию. Он любил трепаться о ерунде, шел медленно, на ходу раздеваясь, а потом уже заваливался сверху, выкручивая руки. Дино же всегда был стремителен: едва появившись на пороге, подлетал и сжимал в объятиях. Наглядное пособие о силе привычки. Кто-то внезапно обхватил руками – значит, это Дино. Значит, стоит обнять в ответ. Если руки первым делом вцепляются в бедра или плечи – стоит бить. Ничего замысловатого.
Но… звучит, как оправдание. Хибари потер переносицу. А может, это снова пресловутый страх? Если бы он воспротивился, попытался оттолкнуть, то, Мукуро пришлось бы применить силу, и Кея ничего лучше не мог придумать, чем просто послушаться. Для того, чтобы не чувствовать боли. Или думать, что все сделал по своей воле. Черт. Возвращаться к таким мыслям неимоверно тяжело, как, впрочем, и признавать свои слабости. Но если он один раз ответил положительно, Мукуро же будет думать, что он и не против вовсе? И разозлится, если попробовать ему сопротивляться.
– Заткнись. – холодно приказал себе Хибари, чувствуя, как возвращается туда, откуда с большим трудом вернулся. Стало легче.
Нет уж, такое больше не сработает. Ничего не поменялось, ни в нем самом, ни в Рокудо Мукуро, ни, тем более, в их отношениях. Пока наступило временное затишье, но ведь они оба понимают, что оно долго не продлится. Хибари не сможет долго сдерживать свою ненависть, а Мукуро уже срывается, с трудом борясь с вожделением. Даже если бы кто-нибудь из них и хотел бы что-то изменить, все равно ничего не вышло бы. От самих себя не убежишь. От своих чувств не скроешься. К тому же…
Хибари хмыкнул, задумчиво листая тяжелые страницы книги.
Есть же еще человек по имени Дино. Если отношений больше нет, это не значит, что чувства иссякли. Может быть, даже наоборот.
Буквы плясали перед глазами, не желая складываться в слова и предложения. Мозг просто отказывался работать. Нужно немного отдохнуть. Поспать совсем чуть-чуть.
Хибари зевнул.
Сил, чтобы отложить книгу не было, все тело налилось такой тяжестью. Если бы не драки с Мукуро, он определенно бы заржавел.
Хибари усмехнулся, закрывая глаза.
Когда этот ублюдок сказал, придет? Сегодня? А во сколько? Может быть… Может быть, Хибари даже ждет его. Не то, чтобы с нетерпением. Просто…
***
Руки и лицо просто пылали. Это нормально. Когда с лютого мороза входишь в теплое помещение, замерзшие части тела прямо иглами колет.
Мукуро отпрянул от камина, почувствовав неприятный запах. Вот же… кажется прядь волос обгорела. Зря он проторчал на улице столько времени. Не терпелось пойти скорее к Кее, уже вечерело, а он обещал сегодня зайти. К тому же, он купил доску для игры в сеги, которой Хибари обязался его научить. А еще хотелось показать ему сакуру и посмотреть на его реакцию. Вот он удивится. Может, даже обрадуется. Да, хоть бы обрадовался. Мукуро никогда не видел его радостным. Если быть честным, он вообще не видел Кею, испытывающего положительные эмоции. Нет, самое прекрасное, конечно же, это выражение его лица, когда он готов убивать, но для разнообразия хотелось и другие чувства увидеть.
Халат постоянно сползал с плеча, пока Мукуро придирчиво разбирал вешалки с одеждой. Он любил хорошо одеваться, но сейчас, честно, захотелось иметь всего один костюм, чтобы не мучиться с выбором. Хотя… на хрен костюм, и халат сойдет. Кее ведь все равно, как он одет, да и замок принадлежит Рокудо. Дома он может носить все, что пожелает.
Несмотря на такую смелую мысль, за дверь Мукуро выглянул все же опасливо: нет ли поблизости слуг или, упаси бог, камердинера. Не хотелось бы, чтобы кто-то из прислуги увидел его в неглиже.
До комнаты Хибари он передвигался перебежками. Эта ситуация немало забавляла, и Мукуро даже смеялся над собой, бесшумно ступая в тени за спинами стражников, пока не добрался до пункта назначения.
В комнате было темно. Проклиная себя за то, что не захватил с собой лампу, Мукуро на ощупь добрался до стола, спотыкаясь о разбросанные по ковру книги и игральные доски, и нашарил среди прочей развлекательной ерунды светильник и спички. Дрожащий огонь в лампе осветил «творческий беспорядок», царящий на столе, и выхватил из темноты лицо Хибари. Так он спит. А Мукуро уж было подумал, что это очередная засада. Даже отбиваться приготовился.
Когда Кея спит, то похож на ребенка. Сколько ему лет? Двадцать? Ну да, точно. А во сне похож на подростка.
Мукуро присел на край кровати и, склонив голову к плечу, смотрел, как танцуют на лице Хибари тени от языков пламени.
Что ж это такое, а? Влюбился он, что ли? Откуда взялась эта, почти забытая, нежность к другому человеку? Почему больше не хочется причинять ему боль? Сейчас казалось непонятным и даже неприятным то, что он раньше, всего пару месяцев назад, так искренне наслаждался, слыша сдавленные вскрики под собой и хруст выворачиваемых костей. Это вызывало некое… отвращение, что ли? Будто смотришь на себя со стороны, понимаешь, что это ты, но хочется думать, что это другой человек. И хочется от всего сердца вмазать ему по морде. Самому себе.
Мукуро осторожно коснулся щеки Хибари и тут же отдернул руку, боясь потревожить его сон. Но Кея продолжал спать и даже не шевельнулся, не поморщился. Тогда Мукуро погладил его по щеке, так же осторожно, кончиками пальцев. Холодный. Мягкий.
В висках настойчиво застучало. И даже больно от этого не было. Это даже не возбуждение – тяжелое, болезненно-сладкое, а волнение. Такое, когда вдоль по позвоночнику пробегают мурашки, сбивается дыхание и пересыхает горло. Куда более приятное, более интимное.
Мукуро склоняется ниже, так, что тянет спину, и целует Хибари в кончик носа, легко, почти невесомо. На подбородке чувствуется его дыхание – спокойное, размеренное, а потом Мукуро отстранился.
Может быть, дать ему свободу? То, чего он так желает с самого начала заключения?
Хибари поморщился, а потом вдруг улыбнулся. Почти невидимо, одними уголками губ. Мукуро тоже не смог сдержаться и улыбнулся. Он протянул руку к его лицу, чтобы убрать в сторону упавшую на глаза прядь волос, и замер, услышав, как Кея тихо выдохнул имя. Чужое имя. Имя Дино.
========== Глава 23. Наказание ==========
Хибари с силой захлопнул книгу и швырнул на пол. Настроения читать не было. Вообще настроения не было. Если бы выпала возможность кого-нибудь грохнуть – вот это бы точно подняло бы его дух, определенно. Кровь, стекающая с пальцев, теплая и влажная. Предсмертный хрип жертвы, дергающиеся в конвульсиях конечности, расширившиеся от ужаса глаза с покрасневшим белком… Дааа… Даже просто воображать это так приятно.
Долгожданное успокоение исчезло так же быстро, как и пришло. В груди повисло тяжким грузом нехорошее чувство беспокойства. Мукуро… не приходил уже два дня. «Завтра» уже прошло еще позавчера. Раньше он всегда приходил. Даже когда был занят, все равно таскался сюда по несколько раз в день, а уж когда был свободен, то вообще не покидал комнату. И не уезжал он никуда – служанки бы давно все выболтали.
Хибари вздрогнул. И почему это он вдруг думает о таких вещах? Радоваться нужно, что этого ублюдка нет.
Только вот… не получается что-то. Снова эта дурацкая сила привычки? Мукуро настолько много времени торчит рядом, что становится не по себе, когда его нет поблизости? Что за бред?
С руки и впрямь потекла кровь. Ободранная кожа на костяшках висела неаккуратными клочками, а маленький столик у кровати был разломан в щепки. Почему-то совсем не больно. Может, потому что за последние полгода Кея уже натерпелся физической боли, и теперь такая плевая царапина ему нипочем? Что такое? Может, причина именно в нем?
Он всегда был один. Давно. И, казалось, это его абсолютно устраивало. Он никогда не искал шумных компаний, избегал людей, и вполне искренне наслаждался обществом самого себя. Так почему сейчас… так одиноко? Ни Дино, ни Мукуро, ни даже унылого Анджело. Почему это стало его волновать? Не с кем поговорить. Некому набить морду. Не с кем поиграть во все эти игры, что валяются сейчас по всей комнате. Не с кем обсуждать прочитанную книгу. Не с кем препираться. Разве одиночество может быть таким удушающим?
Послышался скрип поворачиваемого в замке ключа. Мукуро! Сердце подозрительно ёкнуло и быстро забилось. Что за… С чего это? Он рад? Рад, что пришел этот маньяк?
Хибари быстро мотнул головой и привстал. На этот раз Мукуро огребет по полной. Остается надеяться, что вид избитого ублюдка благотворно подействует на нервы.
Дверь распахнулась, и Кея неожиданно почувствовал огромную волну разочарования. Привычный адреналин, огромными дозами впрыскиваемый в организм перед интересным сражением, схлынул почти мгновенно, оставляя неприятное ощущение пустоты. На пороге стоял не Мукуро, и даже не Анджело. Это был незнакомый рослый парень в сияющих доспехах с раздражающе самодовольной улыбкой на лице.
– Хибари Кея! – заорал он так сильно, что затрещала голова. – На выход. Живо.
– Не указывай мне, травоядное. – лениво ответил Хибари, расслабленно опускаясь на кровать. – Где Анджело?
– Там, где давно должен был быть. – хихикнул парень и, лязгая доспехами, подошел к кровати. – Руки за спину. И без глупостей.
Хибари оценивающе оглядел его и хмыкнул, снова вперившись взглядом в потолок.
– А не то что?
– Вот же сопля. – стражник постучал дубинкой по ладони. – К тебе гость.
Гость? Не может… Дино? Хибари скрипнул зубами. Он же обещал больше не приходить. Вот же тупица. Воистину тупой конь.
Пришлось подчиниться. Парень сыпал несмешными приколами, крепче связывая его руки за спиной. Хотелось размозжить ему череп. Что ж, подвернется случай. Стражник всю дорогу, пока они шли по извилистым коридорам, устланным толстыми коврами, и спускались по лестнице на нижний уровень, подталкивал его в спину дубинкой и все болтал, болтал без продыху.
