Текст книги "Пленник (СИ)"

Автор книги: SmileGin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 72 страниц)

Но… Шамал? Он же… разве он может убить кого-то? Он же придурок, помешанный на женщинах, и ничего больше.

– Вижу неподдельное удивление, – хихикнул Бел. – Шамал умело скрывает свое прошлое, да? Хоть он и был убийцей-отравителем, это не отменяет того, что он гениальный врач, а я не хочу, чтобы бойцы умирали в своих камерах от какой-нибудь дурацкой инфекции. Поэтому я постарался, чтобы он согласился работать здесь.

– А при отказе сотрудничать вы просто казнили бы его, обнародовав известную о нем информацию? – не удержался Мукуро, и Бельфегор недовольно скривился.

– Не нужно голословных утверждений, граф. Я не люблю манипулировать людьми посредством шантажа и запугивания, так что подбирай выражения. Вернемся к начальному вопросу: так ты думаешь, что Шамал не при чем?

– Именно. У него нет причин идти против вас. – Мукуро вежливо улыбнулся и, прищурившись, взглянул на Бельфегора. – Тем более, если вы его не пытались шантажировать.

Бел молча смотрел на него с минуту, а потом расхохотался.

– Вот за что люблю тебя, Мукуро, так это за то, что ты можешь заткнуть меня за пояс, подловив на каком-нибудь словечке. Но, стоит сказать, я также это и ненавижу в тебе. Ты можешь идти.

Мукуро едва сдержал облегченный вздох и только развернулся, чтобы уйти, как Бельфегор снова его окликнул.

– Я вот тут думал много… о тебе и о Каваллоне. – Он заинтересованно подался вперед и чуть склонил набок голову так, что его челка чуть съехала набок, и можно было увидеть один его глаз. Выглядело довольно зловеще. – Все, что я слышал о нем – так это крики о том, какой он неуклюжий, добрый и веселый. И вдруг стал лидером сопротивления, хотя ранее был всецело доволен аристократией и даже едва ли не боготворил тебя.

– Я слышал об этом.

– Он наткнулся на твоего бойца и вступил с ним в близкую связь – довольно мерзкую, на мой взгляд. Но ты его забрал обратно, и это может объяснить ненависть Каваллоне к тебе. Как и понятны изменения в его характере. Вполне очевидно, что он влюблен, – на этих словах Бел прыснул, – но вот твоя ненависть к Каваллоне… ее причин я не понимаю.

– Он напал на мой замок и перебил кучу людей. Он житель моего графства и теперь наводит ужас на королевство своими нападениями, а значит пятнает мою репутацию как правителя. Не скажу, что я в восторге от этого.

– Мне кажется, у тебя более личные мотивы, Мукуро. Ты так трогательно болел за своего бойца в его сражении против Грома.

– Я ставил на него. К тому же, вы правильно заметили – он мой боец. Логично, что я хочу его победы.

– Вот как… жаль, ты был далеко для того, чтобы я увидел выражение твоего лица, но вот то, как ты подорвался с места… Знаешь, не каждый так волнуется за своего бойца. Помнится, в прошлом году, когда от тебя выступал какой-то задохлик, ты так не переживал. Впрочем, ставил ты тогда на Грома, но за него ты тоже не так сильно волновался, хотя тот проигрывал где-то в половине всех своих боев.

– Что ж… Старею, становлюсь сентиментальным. Эмоции стало труднее сдерживать, к тому же, у меня стресс из-за постоянных проблем с повстанцами, и смятение из-за помолвки, – улыбнулся Мукуро. – Очень стыдно за такой срыв.

– Ну конечно. Извини, что подвергаю наши… приятельские отношения проверке. В качестве извинения позволю тебе взглянуть на тренировки бойцов, если хочешь.

Предложение с подковыркой? Сейчас Мукуро согласится, а Бел сделает свои не такие уж и бредовые выводы.

Черт, но соблазн велик, ведь на встречи дается всего ничего времени, а Мукуро свое уже исчерпал.

– А разве можно? Вроде бы правила запрещают.

– Эй, я же прин… король – мне все можно. Теперь даже больше, чем раньше, – с бахвальством произнес Бельфегор. Мукуро поймал себя на мысли, что тоже частенько называет его в мыслях по-прежнему принцем. – Я как-то хотел посмотреть на быт в Колизейских казематах, но меня едва не стошнило еще у входа, и я отбросил эту никудышную идею. А вот тебе, думаю, запахи антисанитария не мешают, ведь ты там частый гость.

– Да, мне интересно наблюдать за бойцами. Там они не такие, как выглядят на арене. Я воспользуюсь вашим предложением, спасибо.

– Да-да, – разочарованно помахал рукой Бельфегор и со скукой растекся по трону, сразу же потеряв весь интерес к нему.

Если бы Мукуро отказался или принялся возмущаться, ему наверняка бы понравилось больше: ведь это означало бы, что Мукуро пытается отвести от себя подозрения. Болеть за своего бойца не преступление, так что пусть этот недокороль утрет свой нос.

– Ах да, если ты убьешь ненароком кого-нибудь из стражи или бойцов, то ничего страшного, – чуть оживился Бел и широко улыбнулся.

– С чего бы мне кого-то убивать?

– Я же сказал – «ненароком». Мало ли что.

Мукуро нахмурил брови и, еще раз поклонившись, отошел. Что за игру ведет Бельфегор? Такое ощущение, словно он обо всем знал и видел насквозь.

Это чертовски бесило.

***

Хибари рывком сел на постели и зажмурился, пытаясь согнать наваждение. Перед глазами плясали цветные круги, и жутко болела голова, а от резкого движения заныли едва затянувшиеся ранения.

Он медленно лег обратно и свернулся, закутавшись в сырое покрывало. Немного знобило. И в носу заложило.

Он выиграл два боя. Но никакого удовлетворения от этого не получил.

После того… после того, что произошло после сражения с Громом, он ни разу не вышел в тренировочный зал, и отказывался выходить из камеры вплоть до того, что даже стража сдалась вытащить его наружу. Сначала его просто тащили, но он яростно отбивался, и его приходилось избивать, а потом в полубессознательном состоянии возвращать медикам. В конце концов, им надоело, и они просто перестали его трогать, хотя в отместку урезали порции еды. Впрочем, Хибари и ел мало, даже свои скудные обеды недоедал – как раньше.

Зато ему приходили яркие сны. Сны, в которых все хорошо, и он счастлив. Нередко рядом с ним был Дино, и было по-настоящему спокойно и легко. Порой, просыпаясь, он лежал подолгу, прокручивая в голове очередное видение, и было так тошно, что на деле все совсем по-другому. Он будто побывал в параллельной вселенной, где царила свобода, счастье и свет, а потом возвращался в свою мрачную реальность.

Иногда снились кошмары. Но к ним Хибари уже привык, они преследовали его с самой гражданской войны, и он научился не обращать на них большого внимания.

И очень часто он просыпался от явственного ощущения чьих-то рук на своем теле. Это было настолько отчетливо и реально, что он по несколько раз обходил камеру вдоль и поперек, в надежде забить до смерти невидимого смельчака. В скрипах дверей соседних темниц слышались вздохи и стоны, а смех проходящих мимо стражников неизменно казался похожим на смех Мукуро. Секундное замешательство, мимолетный отвратительный страх, а потом захватывающая с головой злоба, более-менее иссякающая после изнурительных одиноких тренировок.

Выходить он не хотел из-за Дино. Конечно. Он и так рядом с ним раскисал, а теперь вообще было страшно увидеть его после всего. Окончательно распустить нюни, искать утешения в его руках, умолять помочь ему… Это было выше его сил. И уже плевать на гордость, от которой остались одни клочья, ниже падать уже некуда. Просто… просто было трудно смириться со всем самому. А Дино… Он по одному только взгляду все поймет, будет винить себя. Ему будет больно, а Хибари довольно и собственной боли, чтобы видеть, как страдает еще и Дино.

– Завтрак, засранец, – раздался будничный голос разносчика, и в окошко просунулся поднос с едой. – И только попробуй опять ничего не съесть, урод, вообще на неделю без еды останешься. Я заколебался уже выкидывать собакам твою жратву и объясняться перед смотрителями за твое недоедание.

Хибари ничего не ответил. Есть не хотелось. Казалось, что его стошнит только от одной мысли о пище.

Он с трудом вдохнул теплый сырой воздух и закашлялся, еще больше заворачиваясь в покрывало. Начинало понемногу теплеть. Ночью всегда было дико холодно, а днем нестерпимо жарко. И из-за отсутствия вентиляции в этом гребанном подземелье воняло по всем камерам и коридорам, хотя он уже немного привык, и запахи перестали доставлять ему сильные неудобства.

Загремел замок, и в камеру вошел, сонно потирая глаза, Шамал. Он небрежно отмахнулся от стражника, швырнул на кривой столик свой потрепанный чемоданчик и сел рядом с ним на стульчик, закуривая сигарету.

– Снова играем в молчанку? – спросил он, выпуская изо рта колечко дыма.

После победы в первом сражении Хибари не сказал ему ни слова, перестал улыбаться и просто мрачно глядел куда-то мимо него. Это вызывало нехилое дежавю: в первые недели их знакомства Хибари вел себя абсолютно так же – молчал, пялился в потолок и лишь изредка вспыхивал гневом.

Не было и тени сомнений, что Мукуро снова что-то учудил.

– Ты так и не ходишь в тренировочный зал? – терпеливо спросил Шамал, зажимая в зубах сигарету, и заскрипел стулом, подъезжая к нему. – Каваллоне, наверное, места себе не находит. – Он заметил краем глаза, как Хибари напрягся и бросил на него мимолетный взгляд. Что ж, это лучше, чем ничего. – Я бы сказал ему, что ты решил обидеться на весь мир, да оба его боя прошли гладко, и медицинская помощь ему не понадобилась, так что мы не виделись.

Хибари вздрогнул.

– Он выиграл оба сражения? – прохрипел он, и Шамал нахмурился.

– Это что у тебя с голосом? Забыл, как говорить? – он надавил ему на челюсть и глянул в рот. – Ну ты, бесполезный пацан, забот мне добавить решил? Пневмонию подхватить хочешь? – Хибари шмыгнул носом. – Еще бы, в таких условиях… у меня на прошлой неделе три человека от простуды померли, давай, ты еще сдохни.

– Я задал вопрос.

– Я тебе их за последние две недели задал целый миллион, но ты не счел нужным на них ответить, так что я бы попросил тебя помолчать… Черт, Хибари, как ты умудрился порвать швы?.. Ах, о чем это я? Это ж ты, а от тебя следует всего ожидать. Я боюсь, что как-нибудь зайду сюда, а ты висишь в петле.

– Я не собираюсь убивать себя. Я не настолько слаб. – Хибари ударил его по руке, как только он сменил бинты, и кашлянул. – Конь не сильно ранен?

– Ранен? Да на нем ни царапины. Честно говоря, я был поражен. – Шамал посмеялся. – Как и все зрители. На него поставили всего несколько человек, зато теперь ставки возросли, чуть ли не в сотню раз. Он теперь один из любимчиков. Будет забавно взглянуть на их лица, когда они узнают, что он предводитель восстания.

– Они не узнают. – Хибари с болезненным выражением лица приподнялся и склонился, чтобы надеть ботинки, но Шамал заставил его выпрямиться.

– У тебя разошлись швы, так что советую не наклоняться – хотя бы пару часов.

– И что, мне босым… – Хибари замолчал, когда Трайдент присел на корточки и принялся надевать на него обувь. – Ты что делаешь?

– Раню свое достоинство, – недовольно пробурчал тот. – Я не допущу, чтобы плоды моих трудов снова пошли прахом, и ты помрешь от простуды. Надеюсь, что сегодня-завтра я тебя не увижу. И сходи в купальню, наконец. От тебя несет за версту.

– Я пойду в тренировочный зал.

– Ничего себе! Два сюрприза в один день: ты обрел голос и перестал прятаться. Надо отметить. – Шамал салютовал и поднял свою сумку. – О, ты думаешь, Оливьеро нравится ликер?

– Ей не нравишься ты.

– Поганец, – фыркнул Шамал и щелкнул его по лбу. – Слушайся стражников хотя бы немного и не заставляй Мукуро беспокоиться. Ты же знаешь его, он…

– Я знаю. Не стоит говорить мне о том, о чем я знаю лучше, чем ты.

Шамал кивнул. Ему было жаль его, хотя он и признавал, что по большей части Хибари сам был виноват в своих бедах. Но в его-то годы испытать столько дерьма, да еще и знать, что осталось жить максимум лет шесть… Это он еще неплохо держится.

Хибари припал на больную ногу и хмуро уставился на нее. Она так и не заработала нормально.

Шамал громко постучал по двери. Издалека донесся приближающийся лязг доспехов.

– Ты победишь, – уверенно сказал Трайдент, глядя на запертую дверь. Хибари вскинул брови и удивленно посмотрел на него. – Если уж кто и способен выиграть, то только ты. Об остальном я позабочусь.

– Об остальном?..

– Хотя это не мое дело, – лениво прикрыл один глаз Шамал и усмехнулся, протягивая руку и взъерошивая волосы Хибари. – И, честно говоря, мне не хочется ввязываться в твое дерьмо, но уже поздно, да?

– Ты что несешь вообще? – откинул его руку Кея. – Ты просто доктор и ни во что не ввязывался. Давай, проваливай уже. Тебя ждут твои воображаемые женщины.

– Воображаемые?! – возмутился Шамал и тут же подобрался, когда распахнулась дверь. Стражник окинул их настороженным взглядом и посторонился, пропуская Шамала.

Хибари шагнул следом, но стражник перегородил ему проход.

– Думаешь, что сможешь сбежать под шумок?

– Если бы я хотел сбежать, – Хибари поднял на него взгляд, – то я бы уже убил тебя.

– Он не в себе, – вмешался Шамал, выталкивая его в коридор, подальше от багровеющего от гнева стражника. – Сотрясение мозга, и все такое… хотя в его наличии я порой сомневаюсь. Простите убогого. К тому же он согласился на тренировку.

– Ну наконец-то! – тут же переключился на другую тему стражник, закрывая дверь в камеру. Другой стражник тем временем заковывал в кандалы необычайно покорного Хибари. – Смотрители уже всю плешь мне проели, что мы не справляемся.

– А вы справляетесь? – хмыкнул Кея.

– Сотрясение мозга, – напомнил Шамал, и стражник с трудом унял вспыхнувшую снова злость. – Знаешь, лучше бы ты по-прежнему молчал, – вздохнул он, склонившись к Хибари. – Ладно, у меня еще много людей на очереди, – небрежно махнул он рукой и прошел вперед, листая свои бумаги. – Первая – Оливьеро, ммм~

Стражник подтолкнул Хибари, а когда тот обернулся, похлопал по своему мечу, давая понять, что будет, если он решит начать драку.

Войдя в тренировочный зал, Хибари сразу понял, что за те две недели, пока его не было, успело пройти немало боев: количество бойцов заметно уменьшилось. Когда останется ровно половина от первоначального числа участников, будет проведено общее сражение, в котором примут участие все блоки – можно будет мочить даже собственных товарищей по блоку. Кажется, именно на этот день Дино запланировал их побег.

Хибари поджал губы.

Жаль… Но он бежать не будет.

– Кея! – окликнул его Каваллоне, едва он переступил порог, и, оттолкнув в сторону стражника, подбежал, едва удержав себя от соблазна обнять его.

– Эй, веди себя уважительно, болван, – неожиданно беззлобно прошипел стражник, косясь по сторонам. – Смотрители увидят, и конец нашим посиделкам.

– Да брось, Льюис, все будет в порядке, – хмыкнул Скуало и криво усмехнулся, взглянув на Хибари. – А ты чего явился, затворник? Надеялся от нас избавиться?

– Если бы это было возможно… – фыркнул Кея и посмотрел на стражника, который, оказывается, умудрился сдружиться с этими двумя придурками. Ладно, Дино – он найдет себе друзей даже в аду, но панибратство Скуало – это что-то из ряда вон выходящее. – Конь, на пару слов, – кивнул он в сторону, и Дино, тяжело вздохнув, последовал за ним, даже не гадая о теме разговора. Она всегда была неизменной.

– Хочешь снова расстаться? – осторожно спросил он, подбирая очередные аргументы для того, чтобы его отговорить.

– А это вообще возможно? – неожиданно резко отреагировал Хибари и раздраженно нахмурил лоб, глядя на растерянного Дино снизу вверх. – У меня не было времени думать о наших идиотских отношениях.

– Идиотских?

– Я хочу лишь сказать, чтобы ты мне не мешал. Ты всегда встреваешь в мои дела и все портишь. И это лишь малая из всех причин, по которым я хочу забить тебя до смерти.

– Ты… необычно красноречив сегодня, – удивленно протянул Дино. – Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, раз речь не идет о расставании.

Хибари зло уставился на него и принялся странно жевать губы, словно хотел что-то сказать, но никак не решался. Это было либо что-то невероятно милое, либо что-то плохое. Раз уж это не расставание (а что может быть хуже этой темы, Дино не знал), то значит… что-то милое. На ласковые слова Кея был однозначно скуп, и, насколько Дино помнил, такие случаи происходили лишь дважды, и уж их-то он будет лелеять в своей памяти до конца своих дней.

– Ты думаешь о чем-то отвратительном сейчас, верно? – подозрительно взглянул на него Хибари, и Дино натянул ниже капюшон, чтобы скрыть улыбку.

– Какая мерзость, – скривился Хибари и, глубоко вдохнув, выпалил: – Я согласен уехать с тобой куда угодно.

– Э? – Дино сначала подумал, что ослышался, но увидев на лице Хибари знакомое упрямое выражение и недовольство своей собственной откровенностью, обомлел от свалившегося на него счастья. – Ты серьезно? А… ух ты.

– Но у меня есть условие. Даже не смей мешаться мне под ногами. Я убью Мукуро и только тогда попробую жить обычной жизнью. Только попробую. И только после смерти Мукуро. Смерти от моей руки, а не твоей или чьей-либо еще. Если попробуешь мне помешать… – Хибари серьезно и уверенно посмотрел на него. – Я и тебя убью тоже.

– Что-то… что-то случилось? Он снова тебя…

– Я сказал, чтобы ты не встревал, – оборвал его Хибари, яростно полыхнув глазами, и стиснул кулаки. – На этом наш разговор окончен. Хочешь отношений – жди, а если нравится путаться под носом – просто дай мне забить тебя до смерти и не порть мне жизнь еще больше.

Скуало усмехнулся, глядя на них в отдалении.

– Похожи на старую супружескую пару, – не открывая глаз, отозвался Закуро, развалившись, как всегда, на лавке. – Бесят.

– Ничего, я скоро избавлю мир от Хибари, – усмехнулся Скуало, сбрасывая его ноги с лавки и присаживаясь на освободившееся место. – Когда своими руками разломлю его черепушку.

– Я думал, что вы друзья, – удивленно произнес стражник Льюис. – Вы всегда ходите толпой как кретины.

– Я просто слежу за тем, чтобы он не помер из-за чего-то другого, – отмахнулся Скуало. – И я на днях нашел еще одну причину желать ему смерти. Он до жути похож на одного вонючего ублюдка. Лишь подумав об этом, мне хочется сломать ему шею, – хрустнул он кулаками, кровожадно улыбаясь.

– А этого ублюдка не Занзас ли зовут? – хмыкнул Льюис, и Скуало отвесил ему пинка. – Эй, заключенный, захотел в красную зону? – опасливо оглядевшись, преувеличенно громко воскликнул он. – Ты что творишь, идиот, хочешь, чтобы меня выперли со службы? – прошипел он чуть тише. Скуало всю его длинную тираду просмеялся как припадочный. Закуро тоже фыркал со своего места. – Вот тупицы.

– Над чем смеетесь? – весело спросил Дино, когда они с Хибари подошли к ним. Рука Дино, как обычно, покоилась на его плече, а сам Хибари выглядел так, будто хотел разнести всех присутствующих на куски. Тоже как обычно.

– А, уже уладили свои разногласия, голубки? – ехидно хмыкнул Скуало. Закуро, тем временем, беспардонно разместил на его коленях свои ноги. – Не понял. Убери свои обрубки подальше, дубина!

Хибари уже даже жалел, что вышел из своей камеры. Снова шум, снова дурацкие несмешные шутки и прилипалы. Только вот…

– А где Оливьеро? – спросил он, мельком оглядевшись.

– Эта глупая женщина едва не померла на своем втором сражении, – с ленцой ответил Закуро, приоткрыв один глаз. – Уже третий день не появляется, врачи ее латают.

– Первый бой у нее прошел отменно. А во втором она подкачала. Если бы не внезапно отключившийся противник, она бы, может быть, померла.

Дино насторожился. «Внезапно отключившийся»? Не из-за действия ли яда?

– Надеюсь, она в сознании, а то к ней пошел Шамал, – вздохнул Хибари, чувствуя легкое беспокойство. Вообще-то, ему было безразлично, но… без этой раздражающей женщины все равно стало как-то неуютно. Скуало и Закуро тоже заметно напряглись, хотя и пытались выглядеть равнодушно.

– Когда она придет, я отвешу ей подзатыльник, – первым бросил бесполезные попытки Скуало. – Чтобы знала, как раниться.

– Как будто она сама себя побила, – возмутился Дино. – Нужно, напротив, ее поддержать!

– Да-да, еще больше твоих занудных речей, – помахал рукой Закуро, – для лучшего сна.

Дино пнул его в бок.

– Льюис, возьми его под стражу, – потребовал он.

– Он и так под стражей, как я еще могу его арестовать?!

Они рассмеялись, и Хибари закатил глаза, отворачиваясь. Всеобщего веселья он разделять не хотел.

***

Мукуро прошел знакомый грязный коридор мимо пустующих камер и вошел в одно из разветвлений, где он ни разу еще не был. Стража, вышагивающая впереди и сзади, действовала на нервы, но без нее никуда не пускали, чтобы не допустить передачи «постороннего оружия, магических предметов и талисманов», как ему сказал капитан стражи. И это в их-то век до сих пор верят в подобные глупости!

Еще далеко до тренировочного зала он услышал громкие голоса, смех и ругань. Стража расступилась, и взгляду открылась огромная клетка. Никто внутри не оправдывал название тренировочного зала – там никто не занимался усердными тренировками. Все что-то обсуждали, играли в карты, принесенные некоторыми участливыми стражниками, шутливо возились, будто бы борясь, или просто дремали на скамьях. Никто из них и не заметил, что между стражей, бродящей вокруг клетки, затесался и Мукуро.

И как среди всего этого сброда выглядеть Хибари? Он же там самый мелкий и незаметный, да еще скопление народа не любит. Спрятался в каком-нибудь углу, наверное, и смотрит оттуда волчьими глазами на всех.

Он уже пошел на третий круг, как вдруг услышал знакомый голос.

– Быть не может, – усмехнулся он и, покачав головой, снова было двинулся вперед.

– Брось, Скуало, иди к черту! – снова услышал он и замер на месте.

Это… это ведь голос Каваллоне. Как он может быть здесь, если орден сейчас ошивается в захваченном баронетте? И если бы его поймали, то новость об этом разлетелась бы по всему королевству.

– Кея!

Черт, это и впрямь его голос! Мукуро повернулся на его звуки и подошел ближе к решетке, чтобы удостовериться в том, что слух его не обманывает. Понадобилась пара минут, чтобы заметить высоченную лохматую башку Скуало, потом нашелся Хибари – он, как всегда, стоял, скрестив на груди руки, и мрачно пялился прямо в стену перед собой. Каваллоне поблизости видно не было.

– Ладно, Кея болеет, так что свали со скамьи и освободи место, – потребовал вдруг заключенный в темном балахоне голосом Каваллоне. Мукуро скрипнул зубами и вцепился в решетку пальцами, вне себя от злости.

Увидев какого-то новичка, скрывающего свою личность и дерущегося на арене словно ураган, Мукуро и подумать не мог, что это был Каваллоне. А он еще им так восхищался и болел за него все эти два боя. Как же это…

– Каваллоне… – процедил Мукуро. Снова он маячит перед глазами, ублюдок.

– Ваша Светлость, позвольте обратиться, – подошел к нему стражник. – Не стоит стоять так близко, прошу, отойдите.

– Лучше ты отойди, а то я сейчас за себя не ручаюсь, – едва сдерживая злость, ответил он, даже не отрывая взгляда от хохочущего Каваллоне. Хибари, который стоял рядом и терпел его руку на своих плечах, мельком взглянул в сторону Мукуро, отвел взгляд и тут же снова уставился.

– Ты… – удивленно выдохнул он и, стряхнув руку Дино, кинулся к Мукуро, перепрыгивая через столы и скамьи.

– Восемнадцатый – попытка побега! – крикнул один из стражников, бросаясь ему наперерез. – Стой, если не хочешь серьезных последствий!

Хибари даже его не слышал – его полностью поглотила ненависть и гнев. Он ничего в этот момент не слышал и не видел, кроме Мукуро, что стоял так близко, всего лишь руку протяни. Всего лишь пара хрустнувших позвонков, и он будет наконец свободен и сможет делать все, что захочет. Всего лишь…

– Хибари, ты что творишь?! – кричал Скуало, присоединяясь к страже.

С дороги. С дороги. С ДОРОГИ.

Когда навстречу Хибари вылетел один из бойцов, решивших подмазаться тем самым к стражникам, и сбил его с ног, Кея проломил ему голову поднятым с пола молотом.

– А ведь всего час до конца смены оставался, – с досадой чертыхнулся капитан стражи и подтолкнул своего лейтенанта к клетке. – В красную зону его – живо.

Дино в шоке смотрел на подползающую к его ногам кровавую лужу и медленно отходил назад. Он ни разу не видел, как Хибари убивает, и… это было слишком неожиданно. Воспринимал его как парня-соседа, ведь они просто косили вместе сено и ухаживали за лошадьми, а слухи о том, что он наемник, никак не воспринимались вообще. И увидеть это вживую…

– Что вы позволяете? – обратился к капитану стражи Мукуро, когда Хибари поймали и принялись избивать. – Немедленно прекратите.

– Боюсь, это невозможно, Ваша Светлость, – сухо ответил капитан, чуть склонив голову. – У нас тут свои законы, а у вас нет никаких полномочий, чтобы отдавать приказы. Прошу простить меня.

Мукуро хотел свернуть ему шею. Хотелось свернуть шею Каваллоне, а потом и самому Хибари. Как там Бельфегор говорил? «Можете свернуть головы паре стражников»?

– Эй, куда вы его ведете? – крикнул Скуало и заметил Мукуро. – Опять ты! Чего твоей заднице не сидится на своем троне?!

– Заткнись! – ударил по решетке капитан и кивнул своей страже, которая вытащила из зала упирающегося всеми силами Хибари. – В красную.

– Мукуро! – рвался Кея, глядя на него безумными глазами. Он словно и впрямь сошел с ума: сколько бы он ни пытался убить его, он никогда так не вел себя, словно в какой-то дикой истерике. – Уберите от меня свои лапы, я должен убить его! Мукуро!

Хибари задыхался. Он не чувствовал боли от побоев, и хотелось выть от досады. Он ведь был так близко, так близко!

– Думаешь, что я спущу тебе убийство моих подчиненных и других заключенных? – зло произнес капитан, помогая тащить его. – Мало тебе не покажется, выродок.

Они впихнули его в какую-то камеру и заперли дверь. Хибари заколотил в нее руками и ногами, до боли стиснув зубы и даже не пытаясь унять свое бешенство. У него до сих пор в ушах звучало сиплое дыхание того грязного мужика, которого подсунул ему Мукуро, и издевательская усмешка на прощание.

– Ну-ну, не стоит так трепыхаться, тебя тут никто не обидит, – со смешком произнес кто-то за спиной, но Хибари проигнорировал его, увлеченный бесплодными попытками выбить тяжеленную металлическую дверь.

– Рейл, только не убивай его, – крикнул из-за двери капитан. – Он у нас любимец публики.

– Не волнуйся, он у нас тоже будет любимцем… публики, – фыркнул тот. – Ну-ка, глянем, кто тут у нас такой популярный.

Хибари в последний раз ударил по двери и тяжело вздохнул. Он снова упустил возможность. А ведь он был так близко!..

Кто-то дернул его за плечо, разворачивая, и он увидел перед собой какого-то высокого взъерошенного одноглазого мужчину. Он жевал во рту табак и выглядел очень вальяжно.

– Такой щуплый, кожа да кости, – досадливо фыркнул он и ущипнул его за плечо. Хибари отшвырнул его руку и отошел в сторону. – Опа, ладно, недотрога, проходи, располагайся.

Хибари едва подавил в себе тошноту, разглядев в полумраке обстановку. Он отошел обратно к двери и отвернулся, ощущая новый прилив злости и внезапной паники.

Он успел разглядеть несколько человек: кто-то сидел на кривых скамьях и убогих, как у всех, постелях, а кто-то…

– В чем дело? Тебе что-то не нравится? – прищурился Рейл, подойдя сзади и положив руки на его плечи. – По-моему, хороший вид открывается.

Двое заключенных сидели прямо на полу у самых стен, полностью обнаженные, а на их телах явственно проступали синяки и кровоподтеки. На лица Хибари старался внимания не обращать.

– Добро пожаловать в красную зону. Мне даже страшно представить, что ты такое натворил, раз тебя отправили к нам. – Рейл прошел к одному из несчастных и потянул за цепь, подтягивая его к себе. – Вот он, например, пытался шантажировать капитана стражи.

– Ага, говорил, что расскажет о том, что он шпилит шлюшку из бойцов, а теперь его самого шпилят, – хохотнул кто-то из сокамерников.

– А этот пытался устроить восстание, прикинь, – продолжил Рейл, пиная другого. – Хотел сорвать бои, придурок. А ты что… – он вдруг осекся и, подняв одну из немногочисленных ламп, подошел к Хибари, освещая его лицо. – Ооо, вот как. Я думал, что нам подростка подсунули, а это у нас диковинка какая-то, – бросил он через плечо донельзя довольным голосом.

– Попробуешь – умрешь, – сказал Хибари, вернув свое обычное хладнокровное состояние. Он даже не волновался, потому что прекрасно знал, что никогда больше не допустит повторения того, что произошло после боя с Громом. Если Мукуро он еще мог с трудом стерпеть, то… даже думать не хотелось о другом.

– Неплохие слова, – похлопал Рейл под аккомпанемент своих товарищей. – Вон те тоже грозились нам всеми карами, так даже забавней. – Он резко ударил Хибари в плечо и замахнулся локтем, но Хибари увернулся, и удар пришелся по каменистой стене. – Тварь, я ж тебя раздавлю.

Кея воспринимал это как подарок, своеобразную компенсацию судьбы за то, что из-под носа ушла возможность убить Мукуро. Сейчас можно было отыграться.

Он пнул его под ребра, ударил кулаком по шее и без особого труда избежал удара сзади – к драке присоединились остальные.

– Ублюдок, – процедил Рейл, вытирая с губ кровь. – Да хоть убейте его, к черту приказы того урода. В любом случае, у нас есть еще эти двое. Да и труп тоже неплох, если свеженький, – усмехнулся он и, вырвав из скамьи ножку, ударил Хибари ею по затылку, пока тот был отвлечен его товарищами.

В глазах немного поплыло, но сознание он не потерял, хотя внезапная вспышка боли его дезориентировала. Один из троих нападающих лежал без движения – видимо, Хибари его убил, но Рейл и еще один не старались предоставить ему передышку. С огромным трудом удалось вывести из строя второго, а потом Рейл вцепился в него клещами: с размаху ударил его о стену и повалил на пол, давя на свежий шов на плече.

– Какой прыткий попался-то, – дыхнул он ему в лицо, впиваясь пальцами в рану, и Хибари хотел было уже вцепиться ему в горло, как уже бывало, но зубы поймали лишь пустоту, и стало необычайно легко. В ушах еще стоял его голос, но словно бы в отдалении, прерываемый монотонными стуками сердца. А потом на его шею легла ладонь.

– Пульс есть. Мозгов, видимо, нет, – заключил Мукуро, поднимаясь и оглядываясь.

– Мукуро… – прохрипел Хибари и попытался встать, опираясь на дрожащие руки.

– Да-да, это я, но убить меня в таком состоянии ты не сможешь, – сказал Мукуро и прошел мимо – к тем двум несчастным, что даже сейчас, когда их мучители были мертвы, жались к стене и тряслись. – Проваливайте. Охраны пока нет, сможете уйти. Вас все равно поймают, но если попадетесь на глаза Виллани, он не допустит повторения того, что с вами произошло.

Говорить дважды не пришлось. Они в буквальном смысле уползли из камеры, а Мукуро, заметив в самом углу камеры, возле ведра с испражнениями, кучку трупов: видимо, и мучители, и жертвы здесь периодически менялись – смотря кто кого убьет. В этот раз удача была не на стороне мучителей.