Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 65 (всего у книги 72 страниц)
– Странно… в темнице я, как женщина, уже не буду опасна? – откровенно иронизируя, спросила Ева, и Чейз с силой дернул ее за локоть.
– Ты меня неверно поняла. Единственное оружие, которое ты, как женщина, имеешь, поможет тебе только с представителями закона и власти, падких на женские чары. Заключенным никак с твоей помощью не сбежать, а соблазнить Рокудо Мукуро, – тут он усмехнулся сам, все еще впечатленный их коротким разговором, – ты все равно не сможешь. Конкуренцию не выдержишь с его подельником. – Командир указал на замок. – Поторопитесь. Если Хибари Кея умрет, вы все четверо попадете на плаху.
– Как же много людей заинтересованы в его здравии, – весело заметил Чейз и взглянул на насупившуюся Еву, которую явно задели слова командира о предназначении женщин. В принципе, он был в этом вопросе с ним солидарен. – В любом случае, я не думаю, что такая мужланка как ты смогла бы меня соблазнить, – небрежно бросил он, подталкивая ее к лестнице. Солдаты за спиной сдержано кашлянули. – Так где снотворное? – воспользовался заминкой Чейз, толкая ее в спину.
– Не в таком большом количестве, – шепнула она. – В моей спальне. Все подписано.
Он кашлянул в кулак, заметив, что их провожатые навострили уши, и снова дернул ее за локоть, меняя направление. Раз нужное ему снадобье находится там, куда они должны держать путь, лучше пойти другим путем. Он двинулся к комнатушке экономки – у нее был свой запас медикаментов, и Ева, безошибочно поняв его намерения, послушно зашагала в противоположную от своей опочивальни сторону.
– Уверена, что поднимешь Хибари на ноги? – строго спросил Чейз, намекая, что набор инструментов и лекарственных трав экономки сильно ограничен, на что Ева бесстрастно ответила:
– Я без понятия. Сначала надо увидеть. Но я сделаю все, что в моих силах, все же я не самый превосходный врач.
Конвоиры встревожено переглянулись, но промолчали, хотя слов не надо было – смерти боялись все, а умирать из-за какого-то преступника им вовсе не улыбалось.
Ева забрала чемоданчик с травами и нехитрыми, довольно сильно устаревшими инструментами, смиренно попросила воду и чистые полотенца, и они, наконец, спустились на подземный этаж, где и распрощались друг с другом.
– Ты уж постарайся, – кивнул ей Чейз, закрывая дверь. Ева непривычно тепло улыбнулась в ответ.
– Значит, и вы, капитан, можете к кому-то привязаться?
Он хотел прикрикнуть на нее: мол, что за глупости, но язык не повернулся сказать. Видимо, в одном комплекте с этими дурацкими связями дарилась и искренность.
– Оказывается, да, – почти проворчал он и, набросив засов, отвернулся, испытывая смутное беспокойство. Право слово, не за Хибари же он так трясся. – Глаз не спускайте с этой троицы. Они вполне могут поубивать друг друга.
Дело было вовсе не в глупых привязанностях – дело было в короле, который оказался полным ублюдком, а помощь бывшему сюзерену всего лишь ступень на пути к свержению текущей власти. А Хибари необходим, потому что Мукуро наверняка сойдет с ума без него, а толку от такого союзника совсем мало.
Чейз взлетел по лестнице, ворвался в комнату доктора и резко остановился. Внутри все стояло вверх дном, переворошена постель, из комода выброшены все вещи, содраны со стен картины, а распотрошенный чемоданчик валялся посреди спальни.
Вся прислуга осталась в замке, стража предпочла молча сбежать до прихода королевских войск, а беженцы обходили холм за несколько миль, поэтому убранство внутри замка должно было быть в целости и сохранности. Конечно, первый этаж и кое-какие коридоры на верхних этажах пострадали при захвате, но так как сопротивление королевским солдатам оказывала обычная прислуга, разрушения были весьма и весьма минимальны.
Нет, тут поработали целенаправленно.
Чейз присел около чемоданчика и тронул пальцами рассыпанную по полу труху, некогда бывшую целебными травами. Под сапогами хрустело стекло разбитых склянок, и щекотал нос назойливый запах лекарств.
– Какие-то проблемы, капитан? – раздался за спиной мрачный голос. Чейз покачал головой, невесело усмехнувшись, и неторопливо поднялся. В дверях стояли его солдаты и смотрели на него серьезно, без тени укора или насмешки – просто наблюдали, прекрасно понимая причину его визита в эту комнату. – Бессонница мучает? – спросил один из них, держа в руке бутылочку, на которой размашистым почерком было указано его содержимое. Снотворное.
– Конвоиры догадались? – простодушно поинтересовался Чейз, выпрямляя спину. – Они здесь поработали?
– За пять минут, что вы провожали доктора? Королевская армия, без ложной скромности, выполняет свои обязанности замечательно, но даже ей не под силу останавливать время. Вам было велено отвести доктора в ее спальню, но вместо этого она направилась совсем в другое место. Это странно, не находите, учитывая то, что вы служили здесь много лет и должны знать замок как свои пять пальцев?
– Чейз Донован, вы обвиняетесь в измене короне, и, согласно уставу, вы заключаетесь под стражу и будете доставлены в Гредзо, где военный суд вынесет вам приговор. Пожалуйста, повернитесь и скрестите за спиной руки.
Чейз взглянул на кандалы, что уже приготовил для него солдат, и шагнул назад. Те замерли и, пригнувшись, потянулись к оружию.
– Я не собираюсь драться, – поднял руки Чейз, взяв себя в руки. В душе ворочалось что-то неприятное и тяжелое. Его никогда не заковывали в кандалы, не грозились отрубить голову… даже когда он оступился, отказавшись присягать новому правителю, его просто привели к королю, и все обошлось без суда.
Так вот она какая – жизнь солдата не по уставу. Страх быть убитым, незнание, куда податься и что делать, растерянность, паранойя… Это было не для него – так он думал, но, как сказал Анджело, оказывается ему это «ближе к сердцу». Как забавно…
Чейз вздохнул и резко опустил руку, бросая предусмотрительно собранный с пола порошок им в лицо. Одновременно звякнуло три клинка, вытянутых из ножен. Солдаты были хорошо натренированы – на то и королевская армия их отобрала, поэтому временная потеря зрения не сильно им помешала. Но Чейз тоже был когда-то солдатом королевской армии, так что силы у них были примерно равными.
Меч разрубил деревянную подпорку балдахина, когда он увернулся от удара. Другой клинок просвистел над головой и врезался в край зеркало, которое тут же взорвалось стеклянным облаком. Чейз досадливо зашипел, выдернув из плеча осколок, и стремительно отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от очередного выпада. Одному из солдат не повезло: один из осколков вонзился ему в бок, и он сейчас стоял, привалившись к стене и судорожно сжимая в руке меч.
Нужно было покончить со всем быстрее, пока шум не дошел до первого этажа: тогда все пропало, навалится целый отряд, и его мигом порешат.
Чейз стиснул зубы, отражая удар, и клинки противно задребезжали, стираясь друг о друга. Солдат смотрел на него покрасневшими глазами, и лицо его по-прежнему излучало невероятное спокойствие, настолько он был уверен в своей победе. Это безумно раздражало: Чейз, как ни пытался, никогда не мог сохранить столь ледяное равнодушие в боях, и, честно говоря, ему было безумно завидно, и это стало еще одной внушительной мотивацией в к тому, чтобы стереть с рожи сопляка выражение превосходства.
Он резко отвел в сторону клинок и размахнулся, чтобы отбросить противника пинком, но тот вовремя отскочил, а его место занял раненный товарищ, кинувшийся на него с мечом над головой.
Чейз отбил удар, отталкивая его, и сразу развернулся, чтобы отразить еще один – от другого солдата.
Раненный выглядел плохо, истекал кровью, но все равно кружил вокруг него, готовый в любой момент броситься в бой. Избавиться бы уже от него…
Чейз быстро пригнулся, швыряя своим мечом в одного из солдат, пнул по ногам раненного и, выхватив из его руки клинок, хотел пронзить ему горло, но подоспевший товарищ, ловко подставив оружие, спас его.
– Черт подери… – процедил Донован и поднял меч, защищаясь. Давление было чудовищным, руки дрожали, едва сдерживая напор. Краем глаза он заметил, как раненный поднимается, схватившись за брошенный им клинок, и чертыхнулся еще раз. Еще мгновение, и от него останется один лишь хладный труп.
Нужно было быстро что-то придумать. Быстро!..
Он убрал одну руку и, чувствуя, как стремительно опускается на него меч, дернулся в сторону, схватившись рукой за лезвие. Острие порвало перчатку и разрезало ладонь почти до самой кости, но он успел отпустить его прежде, чем лишился кисти. Клинок задел плечо, вспорол кожу доспеха, но дальше не прошел, соскользнув.
– Очень жаль, что вы выбрали не ту сторону, – с явным сожалением в голосе произнес солдат, удивленный его рискованным шагом. – Вы были отличным воином.
«Был», – усмехнувшись, заметил Чейз, не собираясь тратить силы на разговоры. Его уже списали со счетов – какая досада.
Он вскочил на постель и, когда противник бросился на него, сдернул балдахин и швырнул ему навстречу. Доля секунды – и он уже возле раненного солдата. Другой уже выбрался, но на помощь прийти не успел – Чейз ударил по руке, выбивая оружие, и пронзил живот прямо под ребрами. Клинок вошел мягко, как горячий нож в масло, лишь звякнул, распарывая мелкие звенья кольчуги, и гладко вышел, глухо скрипнув по костям.
Развернуться для защиты Чейз не успевал, и поэтому попытался избежать удара, но солдат моментально среагировал и задел острием клинка его ногу, чуть выше колена. Дальше последовал просто целый шквал ударов, от которых жалобно звенел клинок.
У него был мушкет, но он все равно не успел бы зажечь порох.
Была бы него хотя бы пара секунд.
Оглушительно звякнув, его меч раскололся, и Чейз уже мысленно приготовился отправиться к праотцам, как понял, что клинок его противника застрял в стене позади него. До солдата это дошло одновременно с ним, и они оба – так же синхронно – врезали друг другу в лица и схватились на полу врукопашную.
Чейз схватился попавшийся под руку предмет, оказавшийся свалившейся с комода керосиновой лампой, и разбил ее о голову солдата. Тот даже не заметил этого, и бой продолжился, хотя тут уже перевес шел в пользу Донована, куда более опытного в подобных схватках.
Он увидел, как в какой-то момент тот потянулся за мечом своего погибшего товарища, и подтянул его к себе, впиваясь руками в открывшуюся шею. Он не душил – разрывал горло, вспарывая ногтями кожу и с удовлетворением чувствуя, как проваливаются пальцы в теплое влажное мясо. Солдат с бульканьем хрипел, все еще пытаясь достать оружие, но Чейз уже скатился с него, тяжело дыша, и раскинулся на полу, глядя в потолок лихорадочно сверкающими глазами. Он чувствовал, как разливается под шеей и спиной теплая липкая кровь и с упоением слушал предсмертные хрипы дергающегося в конвульсиях противника.
Так он еще никогда не убивал. И было в этом что-то… пикантное. Он с большой охотой глянул бы на такое зрелище со стороны.
Приподнявшись, он огляделся по сторонам и осмотрел свой печальный вид. Почему-то вспомнился Хибари – еще тот, давнишний – когда он перегрыз горло одного из стражников и улыбался этой своей хищной, полной превосходства улыбкой. Как он теперь его понимал!
Чейз сдавленно замычал, прикрывая рукой рану на ноге, и выпрямился, вскидывая голову. Он легко отделался. Честно говоря, он не так уж был уверен в своей победе в начале боя. Хах, не так уж сложно признать это после своего торжества.
Он медленно спустился на первый этаж, опасливо озираясь. Увидят его в таком состоянии и немедленно последуют вопросы, найдут солдат, и тогда пиши пропало.
Но ему повезло еще кое в чем.
– Чертовы малолетки совсем не учат устав, – посетовал он, заметив из окна спокойно стоявшего во дворе командира.
Если возникали подозрения или появились какие-то проблемы, следовало немедленно сообщить старшему по званию – это один из пунктов устава, необыкновенно важный, но почему-то часто забываемый амбициозными сопляками, мечтающими выделиться перед генералами. Вот таким вот фатальным провалом и оборачивается порой такая самоуверенность.
Внизу он, стиснув зубы, постарался идти, не прихрамывая, и воздал молитвы всем богам за то, что свет на этом уровне был зыбким и тусклым. Его видок стал бы для стражников поводом для тревоги, и тут уже точно его бы порешили, даже без вмешательства солдат со двора.
Он спокойно прошел мимо солдат, которые даже в таком тихом и не проблемном месте стояли, вытянувшись по ниточке. Чейз был уверен, что если бы освещение было хорошим, то он увидел бы одинаково отрешенные лица.
Эх, его стража такой вымуштрованной не была, да и не стала бы никогда.
– Ты еще здесь? – деланно удивился он, входя в темницу Анджело. Тот настороженно посмотрел на него.
– От тебя пахнет кровью. И лекарствами, – безразлично оповестил он своего гостя, и Чейз пренебрежительно фыркнул:
– Что за пародия на охотничью собаку? Пора на выход.
– Казнь?
– С крыши упал? Сейчас мы с тобой выйдем и перебьем к чертям всех солдат.
Анджело ошарашено уставился на него, даже не двинувшись с места. Чейз, в свою очередь, вылупился на него, не понимая, почему тот все еще сидит.
– Это такая проверка? Думаете, что я подтвержу свою лояльность? Этого не будет.
– Да кому ты нужен, лояльность твою еще проверять? Ты и стражником-то стал лишь по непонятной прихоти Мукуро. Задницу поднимай, нечего прохлаждаться.
– Ты… помогаешь господину Мукуро?
– Нет, просто решил перебить всех солдат – из-за смеха, – язвительно ответил Чейз и разозлился. – Ты на рожу мою глянь разукрашенную и поймешь, на чьей я сраной стороне! – Он вытянул из ножен меч и бросил его на пол перед Анджело. – Пойдем. Освободим столько, сколько сможем, пока не всполошится стража.
Джо с трепетом взял в руки клинок, слабо сверкнувший в тусклом сиянии факелов, висевших на стене, и всмотрелся в свое отражение. Он целый месяц не прикасался к оружию, и сейчас внутри все буквально пело от радости.
– Уу, как все запущено. Ты на него словно на девку какую смотришь, смотри, не трахнись с ним случайно. – Чейз выглянул за дверь и поманил его за собой. – Осторожно. Патруль пройдет через минуту.
– Здесь же тоже стражник, – шепнул Анджело, приближаясь.
– Тихонько устраним его. Будь наготове.
Чейз подошел к солдату, стоявшему через две камеры, и открыл дверь.
– Вы ко всем заключенным собираетесь пройтись? – вежливо поинтересовался стражник.
– Я с ними долгое время был довольно близок, поэтому мне хотелось бы обеспечить им хоть какой-то комфорт. Это же ни в чем не повинная прислуга.
– Они напали на нас.
– Так это из-за страха. Неизвестно, как бы вы отнеслись к тому, что в ваш, фактически, дом ворвались вооруженные люди.
– Мы представились. Все бы прошло мирно, если бы…
Чейз резко схватил его за шею и хотел пырнуть ножом, но тот успел схватиться за лезвие и открыл рот, чтобы позвать на помощь, но ему ловко прикрыли рот и запихнули в открытую камеру.
Прислуга мгновенно накинулась на него, и дворецкий неловко вытащил из его ножен оружие, отбрасывая тут же в сторону. Чейз склонился над обездвиженным солдатом и перерезал ему горло быстрым четким ударом.
– Тихо, – шикнул он на взвизгнувших служанок. В темницу, пригнувшись, вошел Анджело. – Вовремя. Таким образом, нам нужно добраться до камеры Мукуро.
– Слишком далеко, они заметят. Да и, возможно, кто-то из них успеет поднять тревогу.
– Ничего. У нас будет увеличиваться оружие с каждым убитым придурком, и есть люди, – он глянул на притихшую прислугу. – Справимся.
– Ты спятил? Мы с тобой обученные солдаты, а они простые люди, слабые и нетренированные.
– Иногда количество лучше качества. И не равняй меня с собой, кретин!
Чейз раздраженно отпихнул его и вышел в коридор. Следом за ним гуськом побрела прислуга, испуганно переглядываясь и сохраняя гробовое молчание. Анджело закрыл глаза и досчитал до пяти. Он снова шел по пути, где окружающие его люди будут умирать. Снова и снова.
Но теперь это было не для Хибари, это нужно было для Мукуро.
Он посмотрел на Чейза, лицо которого озаряла улыбка, полная предвкушения и пьяного веселья – для него это все было опасным, но безумно увлекательным приключением, ведь он тоже был полнейшим психопатом.
Анджело покрепче перехватил меч и двинулся за ним. Может быть, все они были нормальными, а он сам давно сошел с ума?
***
Хибари медленно открыл глаза и моргнул, сгоняя сон. Очень хотелось пить, и сильно болела спина. Он перевернулся с бока на живот и, оттолкнувшись дрожащими руками от пола, сел, подогнув под себя колени.
Мукуро лежал рядом, прямо на полу, закинув за голову руку и скрестив в щиколотках ноги. Похоже, несмотря на то, что он всего неделю назад назывался лордом и нежился на шелковых простынях, чувствовал он себя на такой «постели» весьма комфортно.
Хибари поморщился. Боль была нестерпимой. Он оперся рукой на пол, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Зудела кожа, и гулко билось в груди сердце – типичные признаки жажды морфия. Всего один вдох, и боль проходила почти бесследно: как же этого хотелось сейчас! Но даже если бы в его руках было обезболивающие, вряд ли он воспользовался им. Быть зависимым Кея очень не любил и предпочел бы, пусть через физические боли и страдания, от него отказаться.
Сколько прошло времени? Вроде, скоро должен был появится Виллани, а это даже звучало безнадежно.
Он хрипло рассмеялся. Как давно он стал употреблять в свой адрес это отвратительное слово? Для него никогда не было ничего безнадежного. Он всегда прорывался, даже не задумываясь, выполнимая задача перед ним или нет.
– Не напрягайся, – вдруг произнес женский голос, и он вздрогнул, не ожидая никого постороннего. – Я уверена, что ты даже не понимал этого, но я немного тебя подлатала.
– Спасибо, – не задумываясь, поблагодарил он, и Ева удивленно вскинула брови. Месяц назад таких слов в его запасе точно не было.
Она взглянула на него с возросшим интересом и удивилась еще больше.
Кея сидел, грузно опираясь на вытянутые руки, и неотрывно смотрел на Мукуро. Сейчас он мог бы без труда раздавить ему голову, вспороть горло, откусить нос, в конце концов… он этого хотел, но не мог. Остаться в одиночестве для него было куда хуже, чем провести оставшиеся несколько лет с этим ублюдком.
«Может быть, это судьба?»
Кея невесело хмыкнул. Если на мгновение представить, что это все не полный бред, то почему?..
За что провидение могло быть так неблагосклонно к нему, что могло выбрать ему такую судьбу? Хибари помнил, как его тошнило после этих грубых поцелуев, как он до крови растирал кожу, смывая с себя прикосновения, как долго заживали порезанные от цепей запястья и все неимоверное долгие ночи, что Мукуро проводил в его личной тюрьме, куда худшей, чем темница в подземельях.
Почему теперь одна мысль о его смерти пугала, а не приносила облегчение? Он забыл вкус свободы, умиротворение одиночества, жизнь ради жизни. Его не устраивало больше бесцельно блуждание по миру, он привык к чему-то стремиться. Он привык мечтать убить Мукуро настолько, что теперь просто не мог убить его из-за страха потерять эту самую мечту. Глупое оправдание, жалкая цель, но он чувствовал себя спокойно, пока был рядом.
«Все это: потеря титула, потеря друзей, позор и бесчестие, преследование, заключение, предстоящие мне издевательства и пытки… Это того стоило. Ты этого стоишь. Мои чувства этого стоят. На самом деле я… счастлив, что встретил тебя».
Разве это не казалось смешным? После всего, что было, бросаться такими громкими словами казалось самым настоящим издевательством. И самое ужасное было то, что он знал – это правда. Пусть ему не хотелось этого принимать, но от этого правда не менялась. Самая ирония была в том, что Хибари это осознал буквально несколько часов назад. И против воли вспоминалось то, чего он прежде не замечал: уютные вечера с кипой книг, тихое бешенство Мукуро после вечных проигрышей в шахматы, долгие разговоры ни о чем… В то время он еще мог забыться, расслабиться, отвлечься от сумасшедшей ненависти, от которой сейчас остались лишь тлеющие угли.
Почему все так обернулось? Всего пару дней назад он мчался по полям и лесам, всем сердцем желая убить его, а сейчас больше всего на свете боится потерять его. За неделю, что они провели врозь, он едва не сошел с ума от неизвестности и лишь крохи информации о его передвижениях смягчали беспокойство. Они были вместе целый год, целый год он видел Мукуро каждый день, и, в конце концов, он настолько заполнил всю его жизнь, что вырвать его из нее теперь не представлялось возможным.
– Боюсь, что мне придется тебя усыпить, если ты намерен причинить вред Мукуро, – сказал Ева, наблюдая за ним из своего угла. Хибари устало посмотрел на нее и покачал головой.
– Не намерен.
Более того, теперь он готов убить всякого, кто захочет причинить ему вред.
– Боишься остаться один?
– Не твое дело.
Мукуро резко сел, словно что-то дернуло его вверх, и, увидев сидящего перед ним Хибари, схватил его за плечи.
– Все в порядке? – спросил он, пытливо заглядывая ему в глаза. -Ты как себя чувствуешь?
– Уже хуже, – поморщился он, и Мукуро, с облегчением улыбнувшись, на секунду прижал его к себе и тут же отстранился. Раз язвит, значит, и впрямь в порядке.
– Виллани прибыл? – обратился он к ухмыляющейся Еве, и та покачала головой. – Отлично. Тогда не стоит терять времени. – Он пружинисто поднялся размял плечи. Выражение на его лице на мгновение стало… несколько сомневающимся, но он все же собрался с духом и серьезно посмотрел на Хибари:
– Если нас поймают и отправят в Гредзо, а по пути мы не сможем сбежать, едва мы ступим за ворота столицы, я убью тебя. Попасть к Бельфегору я тебе ни за что не позволю. – Он подошел к двери и вгляделся в полутьму коридора.
– Снова решаешь за меня? Я буду сражаться до самого конца.
– Кея, я ценю и уважаю тебя за то, что весь этот год ты даже и не задумывался о самоубийстве, но плен у такого человека, как Бельфегор – это не то, что у меня. Я тебе уже сто раз об этом говорил. Это не обсуждается. И поверь мне, я сделаю это не только потому что мне страшно за тебя, я сделаю это ради себя. Если я попаду к этому ублюдку в руки, он не услышит от меня мольбы о пощаде, не увидит страха в моих глазах, не сможет мною манипулировать. Но если ты попадешься… боюсь, что он быстро добьется от меня и первого, и второго, и третьего, а я такого удовольствия ему доставлять не хочу.
– Из любого места можно вырваться. Я переживу.
– Да? Если ты такой умный, то что ж от меня не сбежал? – язвительно спросил Мукуро, схватил его за руки и провел пальцами по стертым запястьям. – Ты-то переживешь… Я за себя не уверен, любовь моя. – Он отпустил его, отворачиваясь обратно к окошку, и улыбнулся. – Ты раньше времени не думай о самом плохом раскладе, мы выберемся до того, как сюда нагрянет королевский отряд во главе с Виллани.
– Конечно, выберемся. Ваш капитан что-то занятное готовит, – втесалась в разговор Ева. – Кажется, он все-таки на вашей стороне.
– Капитан?.. Чейз? – удивленно переспросил Мукуро, совсем не обрадовавшись такой новости. С чего бы этому крысенышу втаптывать в грязь свой восхваляемый устав и идти за него? Нет, он прекрасно знал, что Чейз уважал его и к Кее имел какое-то расположение, но чтобы предать свои надуманные идеалы… Звучало неправдоподобно. – Ладно, другого варианта у нас все равно нет. Пока будем действовать по его плану, если он у него есть, но и сами сидеть сложа руки не будем. Я не привык, чтобы меня спасали как юную принцессу, заключенную в башне. Без обид, Кея.
Хибари несильно, но чувствительно врезал ему под дых, и Мукуро, не ожидавший такой подлости, закашлялся, схватившись рукой за стену.
Он выглядел весьма бодро. Словно он по-прежнему был хозяином положения, а все, что произошло, было всего лишь театральным действием, сыгранным с его подачи. Он говорил, что они понимают друг друга, и если это было действительно так, то Хибари не мог, пусть и через силу, не восхищаться его собранностью. Он не соврал, когда говорил о том, что ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Даже в этом месте, вымотанный и потрепанный, Мукуро оставался самим собой.
– Ты меня слышишь? – щелкнул он перед лицом пальцами и, обняв его за шею, коснулся его лба. – Не забывай, – шепнул он, – я умру только от твоей руки. Ты меня не потеряешь, поэтому не смотри так, словно я уже в гробу. Я сильный, и ты тоже.
– Я… да. Сильный.
Хибари многое пережил за этот год, даже умирал дважды, но не сошел с ума и не покончил с собой, справился – точнее, справлялся. Выжил, почувствовал свободу и не намеревался умирать в заключении. Он еще хотел узнать, правильный ли выбор сделал, и какой он – Мукуро – вдали от политических интриг и королевских солдат. Хотел посмотреть и узнать его, хотел увидеть, как будет выражаться его та самая любовь, о которой он так обожал говорить.
Сейчас его желания были менее глобальны. Сейчас он просто хотел сражаться вместе с ним.
Хибари убрал его руку и, выдохнув, насмешливо фыркнул, встряхивая головой.
– Я убивал королевских солдат прежде. Давай и сейчас забьем их до смерти.
Мукуро с улыбкой смотрел на него, не отводя взгляда, и Хибари, неуютно передернув плечами, отвернулся. Лицезреть его довольную физиономию сил и желания не было.
Ева тоже во все глаза смотрела на них, совершенно не понимая причину их веселья и самоуверенности. Пусть Чейз сто раз будет на их стороне, он один не стоит десятка солдат. Нет уж, тут что-то совсем иное. И ее безмерно удивляли их отношения, внезапно переметнувшиеся в совершенно иную плоскость. Когда это они так хорошо ладили? Уж точно не в те дни, когда Хибари напоминал дохлую рыбу, а Мукуро – маньяка с горящими очами.
– Сразу договоримся: если меня ударят или я просто буду неважно выглядеть, ты не станешь кидаться меня спасать, – недовольно сказал Хибари, и Мукуро рассмеялся.
– Ты уже неважно выглядишь, Кея. Не беспокойся, никто не будет тебе мешать драться. От тебя жду того же.
– Да я буду счастлив, если тебя прикончат.
– Какой лжец, – хмыкнул Мукуро и серьезно взглянул на Еву. – Готовь склянки.
Едва договорив, Мукуро вдруг разбежался и ударил плечом стену. Ева едва не упала. Они все-таки свихнулись и решили проломить собой все преграды? Какой бред! И причем тут склянки?
Хибари собрался с силами и принялся бешено пинать дверь, биться об нее боком, и вся эта непонятная хрень сопровождалась кряхтеньем и ругательствами, которые шипел Мукуро, потирая саднящееся плечо.
А потом до Евы, наконец, дошло.
Она кинулась к двери, где Кея уступил ей место, и схватилась за решетку.
– Стража! Стража! – закричала она, что есть мочи. – Помогите господину, его сейчас убьют! Пожалуйста!
Незамедлительно раздался лязг доспехов. Два солдата спешно шагали к ним, на ходу вытаскивая из ножен мечи. Мукуро бросился на пол, распластавшись на нем, а Хибари буквально запрыгнул на него, смыкая на его шее руки. Буквально через мгновение его стащили и, пнув по ребра, отшвырнули в сторону. Один солдат склонился над Мукуро, не подающего признаки жизни, а второй встал рядом с Кеей, корчащимся от жуткой боли.
– Я так испугалась, – убедительно и самозабвенно врала Ева, стоя в стороне. Мысли в голове бешено вертелись, ища какой-нибудь выход, но она так и не могла понять, как им избавиться от двух вооруженных людей. Все понятно – заманили, а дальше что?
– Ты, – повернулся к ней солдат и кивнул на Мукуро, – разберись с ним. Если он умрет, отправишься вслед за ним.
– Д-да, конечно, – она подобрала свой чемоданчик и присела рядом с телом. И как помогать относительно здоровому человеку? Она нащупала стеклянные склянки и замерла. Вот оно. – Нужно полотенце, – вздохнула она, поднимаясь на ноги и судорожно сжимая в руке раскупоренную бутылочку со спиртом. Даже если для нее все закончится плачевно, она выиграет время за счет неожиданности.
Она быстро, насколько могла, развернулась и со всего маху выплеснула содержимое склянки прямо в глаза солдата. Тот оглушительно закричал, хватая за лицо, и Мукуро, подскочив, вырвал из его рук меч. Хибари, воспользовавшись растерянностью другого стражника, сбил его с ног ловкой подсечкой и, сев ему на спину, резким стремительным движением свернул ему шею. Мукуро в это время прирезал своего противника, и подлетел к двери, где столкнулся с Чейзом. Не ожидавшие такой встречи, они оба отскочили друг от друга и наставили оружие.
– Твою мать! – яростно прошипел Чейз, поняв, кто перед ним стоял. – Какого черта вы тут орете, я думал, Хибари вас всерьез убивает! – Он опасливо выглянул и вошел в темницу, не закрывая за собой дверь. – На этом уровне всего восемь стражников – о побеге никто и не думает, и я их понимаю: какой идиот попытается бежать из напичканного солдатами форта? – Он захихикал. – Кроме нас, конечно. Итак, мы устранили шестерых, включая патруль, осталось еще двое. На первом этаже в основном бродят одиночки, так что там совсем легко, а вот во дворе уже придется попотеть. Когда я проходил мимо, насчитал девятерых, включая командира, и двух лучников на сторожевых вышках.
– Значит, сначала лучники, – сказал Хибари, опытный в захватывании крепостей. Один Клевентон чего стоил. – Сейчас день? – спросил он, и Чейз утвердительно кивнул. – Тогда придется разделиться. Лучники обычно видят друг друга, поэтому нужно устранять их одновременно.
– В Клевентоне ты работал в одиночку, – вскинул брови Мукуро, всегда интересовавшегося тем, как он умудрился захватить такой неприступный замок, но ответа на который он никогда не получал. Хибари смерил его снисходительным взглядом.
– Там и лучников, и стражи было куда больше. Поэтому нападал я ночью, и так совпало, что в этот момент начали работать и повстанцы. У нас такой роскоши нет.
– Командира я беру на себя, – отрезал Чейз, – терпеть не могу гада.
– Тогда к лучникам отправится Хибари – он ранен, так что в самую гущу боя ему вход заказан, с ним отправится кто-нибудь из прислуги… Лучше младший лакей – они проворливые и маленькие, как раз для подобных диверсий. Я отправлюсь с тобой зачищать двор, возьмем с собой мужчин покрепче, – он осекся, увидев маячащего в дверях Анджело. – Джо… тоже с нами?
– А вы думали иначе? – удивился Чейз. Его голос звучал донельзя довольно, настолько он предвкушал предстоящую бойню. – Он же ваша послушная собачонка, куда он денется. А то, что он Хибари хотел прибить… каждый из нас хотел его убить когда-то, ничего страшного.
Хибари промолчал, некстати вспомнив Скуало, мечтавшего его прирезать. Если уж им получилось помириться, то и впрямь, что такого страшного. Учитывая то, как он сильно желал убить Мукуро, а сейчас все круто повернулось на сто восемьдесят градусов, то и вовсе ничего удивительного.
