Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 72 страниц)
– Вы упустили свой шанс. Я предлагал вам с самого начала хороший вариант, но вы отказались.
– Судя по тому, что нас активно пытались убить, я живым более не нужен?
– Его Величеству – вполне нужен, но я не вижу иного выхода, кроме как убить вас.
Мукуро прислонился ладонью к воротам, тяжело опираясь на них. Мысли в голове перескакивали с одной на другую, и все они были совсем невеселые.
– Я сдамся. Я… сдамся.
– Полагаю, вы хотите что-то взамен.
– Я хочу, чтобы Хибари Кея ушел живым.
– Вы, верно, шутите, – развеселился Виллани. – Я не могу отпустить человека, который имеет влияние на лидера повстанцев. Не в этой жизни. Мне ни к чему заключать с вами соглашения, мне нужно лишь пробить ворота, и я заполучу вас обоих. Даже не придется идти на уступки.
– Вы не получите никого, если не согласитесь на сделку.
– О, перешли к угрозам… Знаете, может быть, вы нужны Его Величеству живым, но я думаю иначе. Король смирится с твоей потерей, и мы только выиграем. Поэтому… Рокудо Мукуро, время сделок безвозвратно ушло. Можете винить только себя.
Мукуро сжал кулак, скрипя зубами от бессильной злости. Он не мог драться, Хибари не мог драться, и им некуда было бежать – только эта мысль и билась в голове без конца, мешая трезво мыслить. Да и как можно думать в такой ситуации, когда все против него? Против них.
– Все-таки дошел? – окликнул его Хибари, выбираясь из оставшейся половины замка. – Я не добрался до подвала – он горит. Но я нашел кое-что. – Он протянул широкий охотничий нож и спрятал за спину второй.
«Кажется, они висели как декор в гостевой комнате», – рассеяно подумал Мукуро, принимая оружие.
– Мы будем драться? – спросил Хибари, глядя на ворота, и Мукуро усмехнулся. – Что?
– Ты когда-нибудь перестанешь думать о сражениях? Тем более, безнадежных.
– Таких не бывает.
Мукуро отвернулся в сторону, хмуря брови. Может быть, он прав? Иногда нет другого входа, кроме как вступить в бой, даже если шансы на победу ничтожно малы.
В ворота оглушительно ударили, заставив их вздрогнуть. Глупые мысли, бессмысленные надежды, суровая реальность – всегда побеждает последнее.
– Иди сюда, – помахал рукой Мукуро, навешивая на лицо улыбку. Хибари, удивленно вскинув брови, подошел и угодил в объятия.
– Отвали, нужно готовиться, – недовольно шикнул он, упираясь и жалея, что, заинтригованный, послушался его.
– Извини, – искренне произнес Мукуро, и Хибари невольно замер. – Я должен был отпустить тебя очень давно. Всего этого можно было бы избежать. Не знаю… тогда, с Каваллоне перед боями или еще раньше. Я должен был отпустить тебя, но даже сейчас понимаю, что не смог бы этого сделать, даже если бы знал, что нас ждет. – Он коснулся ладонью его щеки, глядя ему прямо в глаза, и Хибари недоуменно смотрел на него, не понимая причины такого потока откровенности сейчас, именно в эту минуту. – Я люблю тебя. Я не могу позволить кому-то… – Он болезненно скривился и глубоко вдохнул. – Прости.
Хибари все понял, но опоздал буквально на секунду. Он судорожно схватился за его плечо, захлебнувшись воздухом, и медленно осел, глядя на него рассеяно и удивлено. Мукуро обхватил его за затылок и опустился вместе с ним, бережно поддерживая его.
– Прости меня, прости, я просто… я не знаю, что делать… прости…
Кея сжимал его руку так сильно, но боль совсем не чувствовалась. Мукуро выпустил из руки нож, глухо звякнувший о камень, и склонился над Хибари, чтобы поцеловать его в лоб, но не нашел сил, чтобы отстраниться. Он умирал вместе с ним, чувствовал, как уходит его жизнь, и это было невыносимо больно и страшно.
– Ты больше не будешь мучиться, – прошептал он, выпрямляясь. Жгло глаза, и он даже не пытался сдержать слезы. Хибари неотрывно смотрел на него, хрипло и часто дыша, белый как бумага, такой… такой любимый, желанный. Его рука медленно соскользнула с плеча, и он с усилием усмехнулся, заставив Мукуро улыбнуться в ответ. Он, должно быть, этого ждал. Может быть, надеялся. Но Мукуро этого не хотел. Ему не нужно было «долго и счастливо» – с ними такой вариант никогда бы не прошел, но он бы смирился с просто «долго».
Он поймал его руку, сжимая запястье, на котором еще оставались порезы от кандалов, и зажмурил глаза, молясь, чтобы все быстрее закончилось.
И он пропустил этот момент.
Всё. Теперь не было никакого смысла. К чему-то стремиться, бороться, выживать… В его жизни было лишь одно то, чего он хотел сам, желал лично, безусловно и самоотверженно, а теперь…
Он устал. Было больно. Но не страшно. Ему все еще хотелось, чтобы все закончилось поскорее.
Они ведь сделали все, что могли, да? Использовали все возможности. И, по крайней мере, не умерли в темницах короля, далеко друг от друга, от рук посторонних чужих людей, после мучительных пыток. Он все сделал правильно. И сделает.
Мукуро перевел взгляд на испачканный в крови нож, валяющийся рядом, и поднял его.
И в тот момент, когда он уже готов был оборвать свою жизнь, он вдруг услышал звук горна. Сначала это казалось лишь отголоском, одним их целой какофонии звуков, окружавших его, но он становился все громче и громче, пока не стал четко различимым.
Это были повстанцы. Звук шел не из горна – из обычного рога, и снова дрожала земля под топотом сотни копыт.
Мукуро бессмысленно уставился на ворота, не веря своим ушам, и поднялся.
Этого просто не могло быть. Каваллоне… ему не было смысла сюда ехать. Он же забыл. Он не должен был…
Нет-нет, это… это наверно кто-то другой. Какой-нибудь лорд, вызванный Виллани, или привлеченный дымом аристократ, проезжающий мимо. С армией.
За воротами послышался голос, оповещающий о том, что наступает орден, и Мукуро просто остолбенел.
Спасение… было так близко?
Он беспомощно повернулся и почти рухнул у тела Хибари.
– Кея… – позвал он дрожащим голосом, ощущая на физическом уровне, как у него съезжает крыша. – Хибари… – он тронул его за плечо и, на мгновение отдернувшись, снова схватился и начал трясти.
Он же столько раз выкарабкивался с того света, почему бы не сделать этого снова? Еще один раз, последний, после которого Мукуро стал бы его оберегать как зеницу ока, всего один.
Нужно было принять его предложение. Нужно было драться. Нужно было подождать хотя бы две минуты. Они бы спаслись.
Почему Каваллоне всегда приходит так поздно? Всегда, раз за разом, в моменты, когда он нужен, его не было рядом. Какого черта?!
Ворота затрещали, проламываясь посередине, и обвалились грудой дерева.
Мукуро не двинулся с места. Он не видел ни бегущих в его сторону солдат, ни сбивающих их с ног всадников. Он словно был в глухом вакууме, и даже не слышал ни звука.
Он не мог, до сих пор не мог поверить в то, что происходило. Не мог поверить в то, что появились повстанцы, не мог поверить в то, что сделал, и что это никак не обернуть вспять.
Если бы он верил в бога, если бы верил в жизнь после смерти, если бы верил в переселение душ, то, может, ему было бы легче. Он бы подумал о том, что они могут встретиться когда-нибудь и где-нибудь, начнут все сначала и у них, наконец, все получится, но… Этого ничего нет. И надеяться совершенно не на что.
Его личный земной и реальный ад закончился.
И он был рад в него окунуться. Он правда был счастлив. Пусть недолго, но это того стоило.
Этот год… был просто замечательным.
Комментарий к Глава 76. Наше время
Ну, вот я и закончила очень значимую для меня работу, которую я писала очень-очень-очень-очень долго. Прошу за это прощение.
После долгих выборов, я все-таки вернулась к первоначальному варианту концовки и полностью удовлетворена ею.
Кому-то может не понравится – это нормально, ведь многие надеялись на совсем другое, но… так уж вышло, что весь фик практически писался именно под концовку – ее я придумала первой.
Спасибо большое всем, кто дошел до самого конца и начинал с самой первой главы. Спасибо и тем, кто бросил, пусть они и не увидят это обращение: я не смогла бы так долго поддерживать одну идею без вашей поддержки.
Я буду скучать по этой работе, хотя очень рада, наконец, ее закончить. Буду скучать по вашим комментариям, интересным теориям.
Эта история была о Мукуро и Хибари, и она закончилась именно вот так.
Спасибо вам большое и извините, если что-то не так.
Люблю вас.
========== Экстра. Дела давно минувших дней ==========
Комментарий к Экстра. Дела давно минувших дней
Большое спасибо Natalie-Natalie за помощь в редактировании! Без тебя получилось бы просто ужасно :)
– Выпрями спину. У джентльмена должна быть гордая осанка.
Мукуро надулся, бросил на пол книгу, которую читал, и еще больше сгорбился.
Отец нахмурился.
– Милый, послушай отца, он плохого тебе не посоветует, – мягко произнесла мама и погладила его по голове. Мукуро отдернулся и что-то невнятно пробурчал.
– Разбалованный ребенок, – устало вздохнул отец, откладывая в сторону перо. – Я не хочу, чтобы о тебе говорили нехорошее, поэтому немедленно выпрямись и подбери книгу. Не веди себя как неотесанный простолюдин.
– У меня сегодня день рождения, я буду делать все, что захочу! – с обидой воскликнул Мукуро, все же выполняя его указания.
– Я и так разрешил тебе пропустить урок литературы. Хорошего помаленьку.
– Мало хорошего! Где мой торт? Почему нет цветов и гостей? Я хочу праздник!
Мать и отец обеспокоенно переглянулись.
– Ты большой мальчик и должен понимать, что у нас сейчас нет возможности устроить тебе настоящий праздник. Когда в королевстве настанет покой, тогда мы устроим тебе сразу несколько дней рождения, хорошо? – улыбнулась мама.
– Или потратим деньги на восстановление зданий и помощь пострадавшим, – отрезал отец, поднимаясь из-за своего стола. Мукуро рассерженно на него посмотрел. – Мать верно сказала: ты уже не маленький, и твоим капризам потакать уже никто не будет, тем более, сейчас. Когда-нибудь ты станешь графом – таким же, как я – и я не хочу, чтобы тебя и твои манеры осуждающе обсуждали за спиной.
– А если я не хочу быть графом? – спросил Мукуро, забыв про свои обиды и с открытым ртом взирая на отца. – Джо не нужно держать спину прямо, и он не учит скучные уроки.
– Он сын прислуги. И даже он учится своим обязанностям уже сейчас.
– Я хочу быть как ты. – Мукуро посмотрел на семейный портрет, висящий на стене. – Только я не знаю, смогу ли быть хорошим графом.
– Тогда ты всегда можешь стать плохим маркизом, – шутливо подмигнул отец, присаживаясь перед ним на корточки. – А теперь, – он выпрямил его плечи, – держи спину прямо.
Внезапно с улицы послышались громкие голоса, а следом в дверь библиотеки бешено застучали.
– Ваша Светлость! – ворвался запыхавшийся дворецкий. – Прошу прощения.
– Что случилось? – поднялся отец, мгновенно меняясь в настроении. – Лорд Фарн уже прибыл?
– Нет, он все еще в дороге, Ваша Светлость. Кое-что другое произошло. Прошу, посмотрите в окно.
Отец быстро пересек комнату и взглянул в распахнутые створки. Когда он обернулся, его лицо выражало полнейшую серьезность.
– Мукуро, идем со мной, срочно, – бросил он на ходу, подхватывая сына за руку.
– Что такое? – испуганно спросил Мукуро, послушно перебирая ногами. – Зачем? – Он беспомощно оглянулся на мать, которая, ничего не понимая, поспешила следом.
В голове успело промелькнуть множество мыслей, пока они преодолевали лабиринты коридоров и лестницы. Когда они ехали однажды по тракту, он слышал крики и выстрелы; неужели сейчас происходило что-то похожее?
Когда они выбежали на улицу, раздался громкий хлопок, испугавший его, аплодисменты. Мукуро широко распахнул глаза, увидев, что во дворе замка столпилось много народа: прислуга и стража, крестьяне, городские, торговцы…
– С днем рождения, милорд, – вышла вперед одна женщина и протянула ему небольшой продолговатый сверток.
– О… – Мукуро растерянно взглянул на отца. Тот улыбнулся ему и кивнул, легонько подталкивая в спину. – Благодарю вас. Это… это очень неожиданно и приятно. Спасибо.
Он развернул простую белую ткань и увидел грубо стесанную деревянную фигурку самого себя. Это явно было не то, что он хотел получить в подарок. Тем не менее, у него хватило достоинства и манер, чтобы благодарно улыбнуться изобразить восхищение.
– Ох, как мило, – поддержал его отец. – Наша семья очень ценит то, что в такое трудное для всех нас время, вы позаботились о моем сыне. Могу только обещать, что после коронации нового короля, я сделаю все, чтобы вы ни в чем не нуждались.
– Вы и так делаете многое для нас, Ваша Светлость. Это малое, что мы можем сделать.
Следующие полчаса Мукуро принимал поздравления и улыбался – даже искренне. Отец и мама выглядели очень счастливыми, поэтому и у него настроение значительно поднялось. Отец распорядился приготовить праздничный ужин – он все равно показался скудным – и слуги вынесли во двор столы, чтобы угостить всех присутствующих.
Играла музыка – постарались местные музыканты – и от нее сводило зубы, и уши сворачивались в трубочку, но все равно было весело. Все пустились в пляс, смеялись, вся эта витающая в воздухе напряженность рассеивалась, уступая место празднику.
– Джо! – позвал Мукуро, закончив расточать любезности. Светловолосый мальчишка, его ровесник, скромно стоявший у задней двери, вздрогнул и спрятал за спину маленький серый мешочек. – Что там у тебя? – полюбопытствовал Мукуро, подбежав к нему.
– Эм… подарок… – Джо нерешительно протянул ему мешочек, в котором заманчиво зазвенело, и Мукуро, без всяких сомнений, схватил его, тут же высыпая содержимое на ладонь. – Я немного подработал, – смущенно пробормотал мальчик. – Господа в городе все еще щедрые…
Мукуро разочарованно разглядел несколько тусклых медяков и все-таки нацепил на лицо любезную улыбку.
– Спасибо! Это очень полезный подарок.
Джо радостно улыбнулся, но почти сразу как-то потух, пятясь назад.
– Папа сказал, что мне нельзя с тобой дружить.
– Это еще почему? – нахмурился Мукуро.
– Потому что ты лорд, а я…
– Вот именно! Я лорд, и мне решать, с кем дружить! – фыркнул Мукуро и схватил его за руку. – И вообще. Когда я стану графом, ты будешь моим стражником… нет, капитаном стражи!
– Сын прислуги не может…
– Я буду графом, и я буду решать, – отрезал Мукуро. – Старик Анджело к этому времени все равно умрет.
– У-умрет? – испугался Джо.
– Но это будет еще очень нескоро. Пойдем, мне подарили деревянную лошадь – покатаемся!
– У него есть настоящие, но он радуется деревянной, – хмыкнул отец, провожая взглядом улепетывающего в сад сына. Джо, спотыкаясь, бежал за ним.
– Ничего, что он проводит время с сыном Анджело?
– Пусть. Может, это немного собьет с него непомерное высокомерие.
Мукуро побежал в сад, а Джо, пыхтя, потащил грубо стесанную лошадь следом. Его отец, Том Анджело, подающий напитки, беспокойно проводил их взглядом.
– Ты прочитал ту книгу, которую я тебе подарил? – спросил Мукуро, раскачиваясь на лошади.
– Всего пару страниц. Мне еще трудно читать.
– Что в этом может быть трудного? Ты, наверное, просто дурак.
– Папа тоже так говорит, – совсем не обидевшись, кивнул Джо, рассевшись на траве и дергая лепестки с сорванного цветка. – Я рожден не для этого. Прислуге не нужно уметь читать.
Мукуро нахмурил брови и соскочил с лошади.
– Но ты ведь не будешь прислугой. Поэтому учись, а то не станешь капитаном.
Джо рассмеялся. Он был немного старше, но понимал гораздо больше: когда Мукуро подрастет, то поймет, что дал обещание по детской глупости. Хотя сейчас стоило ему подыграть – это весело.
– Везет тебе, – вздохнул Мукуро, падая рядом с ним на землю. Джо хотел было напомнить ему про костюм, который он непременно испачкает травой, но промолчал. Все равно он сделает наперекор, как всегда. – Тебе не надо учиться и держать осанку.
– Зато я должен знать, как сделать раствор для того, чтобы отмыть пятна, и сколько воды нужно, чтобы поливать цветы.
– Это легче, не сравнивай, – оскорбился Мукуро и уставился на свои светлые шорты, покрывшиеся зелеными пятнами. – Не может быть! – вскочил он. – Почему ты не сказал мне, что я испачкаюсь, если сяду на землю?
– Но это ведь и так понятно…
– Не хочу слышать твоих оправданий. Если ты служишь мне, то должен предупреждать меня обо всех опасностях. – Он расстроено опустил плечи и побрел во двор, чтобы найти камердинера. Джо поспешил за ним, не переставая извиняться.
Когда они подошли ко двору, то заметили, что опустившиеся на время праздника ворота снова начали поднимать.
– Мукуро, что за вид? – вздохнула мать, взглянув на него. – Лорд Фарн прибыл, так что иди и позаботься о своем внешнем виде. Я прикажу камердинеру зайти в твою комнату.
Мукуро кивнул и, напоследок рассерженно посмотрев на Джо, направился к дверям.
– Рейборн, рад приветствовать тебя в своем замке, – раздался за спиной веселый голос отца, а потом – оглушительный крик. Мукуро обернулся и сначала не понял, что произошло. Один из стражников, вставший перед отцом, повалился на бок, а в его груди торчала стрела. Гарнизон Фарна, сопровождавший его в пути, оголил оружие; закричали гости, в панике рассыпавшись по двору; навстречу нападающим из замка вылетела стража, и со стороны крытого двора, где располагались казармы, послышался лязг доспехов.
Мукуро стоял, не в силах двинуться с места, и просто смотрел. В один миг, безо всяких объявлений войны и прочих сопутствующих правил, развернулась самая настоящая резня. Чужие воины убивали даже гостей – обычных деревенских жителей; в ушах стоял бесконечный крик, и перед глазами все крутилось в каком-то пестром конвульсивном танце.
В какой-то момент Мукуро обхватили поперек талии, подняли и потащили в распахнутые двери замка. Он забился, крича и пытаясь вырваться, до тех пор, пока не понял, что это был отец.
– Рейборн, подлец, – зло бросил он, ставя его на пол, когда внутренняя стража закрыла двери.
– Мукуро, боже, – обняла его мама и взяла на руки, прижимая к себе. – Почему Рейборн так поступил? Разве вы не…
– Друзья? – фыркнул отец, приказав перепуганной прислуге принести ему оружие. – Видимо, этот ублюдок не имеет представления о значении этого слова. Забирай Мукуро и уходи через тайный ход.
– А как же ты? – испуганно спросила она, с ужасом наблюдая, как он накидывает на себя защитный панцирь.
– А я граф. Я не могу бросить своих людей. Я не отдам свою землю добровольно. – Отец повязал ножны и на мгновение замешкался. – Я… может быть, присоединюсь позже, – сказал он, хотя и сам понимал, что это неправда. Он вздохнул и поцеловал Мукуро в лоб. – Выходим вместе, – приказал он стражникам.
Мама попятилась назад, и до Мукуро только дошло, что отец оставляет их. Он открыл рот, хотел закричать, позвать, зарыдать, но не мог, и просто бился у матери на руках, пытаясь вырваться.
Отец глубоко вздохнул и отвернулся, отдавая приказы страже.
Мукуро не мог закрыть глаза: вокруг носилась прислуга, не обращая на них никакого внимания – они кричали, воздавали молитвы богу и рыдали; летели осколки разбитых окон; в стенах и в полу торчали стрелы; пахло огнем и дымом. Мама что-то говорила, что-то успокаивающее и теплое, и плакала так сильно, что задыхалась.
Когда они подбегали к столовой, где начинался подземный лаз, раздался звон, и двери распахнулись, выпуская в коридор вражеских солдат.
– Леди Рокудо! – узнал маму один из них, и ей пришлось повернуть на лестницу. Она бежала наверх, спотыкаясь и путаясь в подоле длинного платья. Узкий пролет и бегающие в панике слуги задерживали преследователей, хотя несколько раз ее и Мукуро едва не задело острие меча. Эти люди кричали что-то вроде: «Убить ублюдка», они даже смеялись, и представлялись жуткими чудовищами из страшных снов. Это все казалось одним большим кошмаром.
Мама забежала в спальню и захлопнула дверь.
– Мукуро, пожалуйста, сиди спокойно, – взмолилась она, открывая нишу в стене. – Я скоро тебя заберу, ладно? Не бойся. – Мукуро держался за ее руку изо всех сил, и она с трудом отодрала его от себя. – Пожалуйста… – В дверь ломились, и мама толкнула его, грубо стряхнув с себя его ладонь.
А потом наступила кромешная темнота. Мукуро стоял, прижавшись лицом к холодному камню, и не мог даже закрыть уши. Он слышал, как выбили дверь, отрывистые голоса и мамин дрожащий голос. И слышал все, что было после: треск разрываемой ткани, рыдания матери и чужие голоса, судорожные вздохи и тягучий скрип кровати.
Он не знал, сколько времени провел, стоя в нише, но, когда очнулся, все затихло. Не страх не позволил ему выползти из убежища. Больше, чем умереть от голода, он хотел найти родителей, но ведь мама просила остаться, сказала, что сама его заберет. Если он уйдет, то она расстроится, не увидев его.
Время шло, но он оставался в одиночестве. Все тело ныло от неудобного положения, и сознание порой отключалось – от голода или недосыпа – он не чувствовал ни того, ни другого.
Однажды Мукуро услышал, как к нему постучались. Притихнув, он прислушался, но единственное, что услышал, было лишь биением его сердца. Это могла быть мама – никто больше не знал, что здесь кто-то есть. Он пытался позвать ее, но голос не шел, и он лишь тихо поскребся в ответ. Когда в ответ ему не пришло ничего, он запаниковал и толкнул стенку, даже не подумав о том, что предатели могли быть в комнате.
Но никого не было. Окна зияли разбитыми стеклами, и тусклый лунный свет озарял комнату: разбросанные по полу вещи, сорванные гардины, перевернутый стол, растрепанные книги… Здесь раньше всегда было так уютно.
Почему-то Мукуро вспомнил вечер перед Рождеством. Мама сидела за столом и читала вслух книгу, а они с отцом лежали на постели и рисовали в зыбком свете свечей.
Замок опустел. Мукуро слышал, как в саду хохочут люди, но в разгромленном замке было пусто, и даже от шагов по коридорам проносилось тихое эхо. Он беспрепятственно вышел через дверь для прислуги и прошел в выбитые ворота. Куда идти, он не знал, да и не задумывался об этом. Шел он долго, пока ослабевшие ноги не подвели его, и он не упал на землю. Вокруг стояла тишина, лишь где-то вдалеке лаяла собака.
– Эй! – крикнул кто-то, и Мукуро вздрогнул, шарахаясь в сторону. Незнакомец поймал его за руку и едва ли не ткнул ему в лицо фонарем. – Ты что тут бегаешь, мелкий воришка? Совсем обнаглел?
Раньше Мукуро бы поставил его на место, пожаловался бы страже, но сейчас это было невозможно. И ему этого даже не хотелось.
Незнакомец, оказавшийся седым дедушкой-фермером, внезапно пригляделся к нему, а потом отшатнулся, выронив из рук лампу. Огонь тут же потух, а Мукуро обожгли капли выплеснувшегося масла.
– Господи, боже мой, милорд, – пробормотал старик, перекрестившись, и упал на колени. – Эти глаза… вы же сын графа?
Мукуро кивнул. Старик взял его руку и прижался к ней лбом. Раньше вассалы отца делали то же самое.
– Где вы были все это время? Целая неделя прошла после смерти вашего отца, мир праху его. Тяжелые дни настали для всего графства, – сказал старик, поднимаясь и кряхтя от натуги. Мукуро уставился на него. Отец умер? Эту новость он воспринял на удивление апатично. – Вам нужно бежать, милорд. Я… я хотел бы помочь, но не хочу умереть. Вас везде ищут, для графа Фарна вы опасны.
Фарна… Рейборн… Мукуро помнил его: оказавшуюся лживой дружелюбную улыбочку, громкий веселый голос и большие крепкие руки, которыми он поднимал его и подкидывал в воздух, обещая забросить его до самого неба. Это он предал отца. Напал, хотя обещал союз. Изменник. Трус.
Старик забежал в свой дом, сунул Мукуро мешочек, из которого пахло чем-то кислым, и повязал его глаз грязным платком.
– Это хлеб… лучшее, что у меня есть, милорд, – извиняющимся тоном произнес он. – Вам нужно держаться подальше от солдат и не показывать никому ваши глаза – по ним вас легко узнать. Простите, что ничем больше не могу помочь. Бегите, прошу вас, спасайте себя.
Мукуро погладил его по руке и попытался улыбнуться. Не получилось.
После этой встречи прошло достаточно времени. Рейборн утвердился в графстве, Расиэль казнил своего дядю, незаконно захватившего трон, и воссел на него сам, что было неслыханно – в его-то юном возрасте.
Мукуро скитался по графству, днем скрывался в лесу, а выходил лишь ночью. Слушал сплетни, следил за стражниками, которые тоже были не прочь почесать языком, воровал. Несколько раз ему приходилось убегать от деревенских жителей, признавших его и пытавшихся сдать солдатам. Некоторых из них он даже помнил – они были на его дне рождения, веселились и поздравляли его.
Когда схлынула апатия, на него обрушились эмоции. Он плакал, прячась в кустах, вспоминал счастливое спокойное время и засыпал прямо на земле, устав от рыданий.
Было трудно. Порой его ловили и били за воровство; иногда он целыми днями голодал. Близилась осень, становилось холоднее, и спать на свежем воздухе уже не представлялось возможным.
Тогда он встретил ее. Кэт. Или Пылкая Кэти, как ее звали «приятели».
– Почему ты прячешься? – окликнула она его, когда Мукуро спрятался в высокой жухлой траве. Она была высокой, стройной, в дорогом платье и широкополой шляпе с вуалью; рядом с ней крутилась девочка с короткими вьющимися волосами. – Ты сирота?
Мукуро не вышел и ничего не ответил, а на следующий день она пришла снова и оставила на камне тарелку с едой. Она ждала его, но он вышел лишь после ее ухода и даже не притронулся к еде, хотя желудок крутило и выворачивало. В детстве он был свидетелем отравления, когда на приеме у графа Окида умер другой лорд – толстый, неприятный мужчина с сальными усами. Его вытаращенные красные глаза и пена, рвущаяся изо рта, оставили неизгладимое впечатление.
После этого случая женщина просто поймала Мукуро за руку. Сделала вид, что ушла, спряталась, дождалась, когда он выйдет, и внезапно выскочила, словно из ниоткуда.
Она пообещала ему помочь, сдернула повязку с лица и глазом не моргнула, увидев его. Она не назвала его милордом, не стала звать солдат, патрулирующих местность, и дала ему имя «Лео».
У Кэт было много детей. Она подбирала сирот, давала им кров, еду, одежду, а они помогали ей в работе. Мукуро не видел, чтобы она кого-то заставляла: все сами выбирали, чем им заниматься. Девочки и мальчишки постарше с охотой соглашались ублажать мужчин: за это они получали золото, драгоценности и подарки. Кто-то, более целомудренный, предпочитал заниматься хозяйством. Мукуро провел неделю в ее доме, где потихоньку начал нормально питаться и привыкать к обычной жизни, а потом принялся за работу.
Первое время было тяжело. Он не привык к труду, и Кэт, прекрасно понимая это, нагружала его легкими поручениями; иногда пыталась его разговорить, но он по-прежнему не мог вымолвить и слова. Научившись справляться с работой, Мукуро занялся книжной библиотекой, пропадал в ней целыми днями, читал, учился. Дочка Кэт – та самая рыженькая девчушка с кудряшками – постоянно вертелась рядом и предлагала играть вместе даже после сотен молчаливых отказов.
Так проходили месяцы, затем годы.
Однажды, гуляя по рынку вместе с Кэт, которая очень быстро привязалась к нему и считала едва ли не родным сыном, он увидел графа Фарна. Тот важно прохаживался среди торговцев, о чем-то договаривался с ними, делал покупки. Вокруг него толпилась стража, сияющая начищенными латами и причудливо разукрашенными ножнами.
Едва Мукуро взглянул на него, как все события того далекого дня нахлынули на него с прежней силой. Он ринулся к нему, расталкивая на своем пути прохожих, но Кэт успела схватить его за руку. Тогда он впервые заговорил:
– Отпусти. – Голос прозвучал тихо и сипло, но он все же его услышал. Сначала он не придал этому значения, настолько был поглощен ненавистью и жаждой мести.
– Этим ты ничего не решишь. Они просто убьют тебя, – строго одернула его Кэт, сделав вид, что ничего особенно не произошло. – Неужели ты хочешь умереть просто так?
Мукуро долго смотрел на нее, обуреваемый эмоциями, но был вынужден согласиться. Так бездарно помереть он был не согласен. Не для того столько выживал, так мучился.
***
Мукуро ковырялся в земле, пропалывая цветочные грядки, и, как всегда, предавался мечтам об отмщении, которые холил и лелеял с самого детства. Поблизости вертелась ММ, надоедая ему глупыми разговорами и неумелым кокетством.
– Лучше бы помогла, дурочка, – беззлобно поддел он ее после очередных незапланированных объятий.
– Я помогаю тебе словами, – с умным видом ответила девочка, – это тоже очень важно.
– Конечно, лентяйка. Какие еще будут отговорки?
– Когда я на тебе женюсь, то буду помогать, – без тени сомнений произнесла она, обвивая его шею со спины – в сотый раз за последнюю минуту.
– Прямо-таки женишься? Будешь моим мужем? – развеселился Мукуро и резко выпрямился. ММ с визгом повисла на нем, дрыгая в воздухе ногами, и он ее немного покружил, прежде чем поставить на землю. – Смотри, не упади, дурочка, – посмеялся он, глядя, как она шатается, дезориентированная в пространстве.
Вдоволь навеселившись, он отвернулся, чтобы вернуться к прежнему занятию, и буквально столкнулся глазами с незнакомым мужчиной, стоящим у ворот. Беглого взгляда хватило для того, чтобы понять – человек был явно не из простолюдин. Об этом говорила не только дорогая одежда и щегольская шляпа в его руках: это читалось в превосходительном взгляде и легкой полуулыбке, в том, как он держал осанку и небрежно покачивал зацепленным на согнутом локте зонтом.
Он, видимо, уже довольно продолжительное время наблюдал за ними, и это не могло не раздражать.
– О, я прошу меня извинить, – увидев, что его заметили, с улыбкой произнес гость. – С моей стороны было очень невежливо так пристально смотреть на вас.
– Да смотрите, сколько угодно, – пожал плечами Мукуро, одной фразой наплевав на все нравоучения Кэтрин по общению с важными гостями. Именно по этой причине он всякий раз прятался в своей комнате, когда особняк наполнялся гостями – конфликты не способствовали развитию и без того сомнительного дела Кэтрин.
Не то, чтобы он не пытался помогать ей: он старался держать себя в руках, но каждый напыщенный аристократ, пересекающий порог дома и снисходительно оглядывающий девушек, казался ему подобным ублюдку-предателю Рейборну, и он уже не мог сдерживаться от наплывающей на него злости.
И, конечно же, этот новоприбывший был не исключением.
– Как… необычно, – удивленно протянул аристократ. – Редко кто обращается ко мне таким тоном.
– Проходите, вас встретят, – буркнул Мукуро, махнув на дом рукой и уже отвернувшись от него.
– А, может, ты меня проводишь? Я был бы признателен.
Мукуро вздохнул и повернулся к нему, чтобы сказать пару ласковых, но ситуацию разрядила ММ, внезапно бросившаяся к незнакомцу.
– Господин Джессо, добро пожаловать! – помахала она рукой и грациозно присела в реверансе. – Вас давно не было, мама беспокоилась.
