сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 86 страниц)
Через пару дней после битвы Герольд и Гаральд получили титул рыцаря. В общей свалке Герольд сражался не хуже, но и не лучше большинства других. Он действовал храбро и решительно, как и многие другие. И это позволило ему стать «сиром». Но таких как он, ставших рыцарями после битвы у Черноводной, набралось около шестисот человек и мечты молодого воина на то, что его заметят, не оправдались.
Герольд происходил из славного и древнего рода Ормов. Когда-то они входили в дюжину ведущих домов, поддерживающих Хайтауэров и Старомест.
Время оказалось сурово к их семье — Ормы обеднели и утратили большую часть былого величия и богатства. Их оттеснили более удачливые и предприимчивые дома.
У Ормов имелся свой замок под названием «Три Арфы» и многочисленные земли. Раньше основной статьёй дохода были виноградники, расположенные на самых западных отрогах Красных гор. Также они занимались разведением боевых лошадей на принадлежавших им лугах. Но дела от года в год шли все хуже и хуже.
Герольд был третьим сыном Берга Орма. В «Трех Арфах» еще хватало средств на старшего сына — наследника. Двум младшим своим детям отец помогал советом и небольшими деньгами, не скрывая, что для них самый удобный и правильный путь — показать себя на войне и заслужить рыцарские шпоры.
Так Герольд и его старший брат Гаральд оказались в войске Простора, поддерживая своих сюзеренов Хайтауэров.
Отец хорошо натаскал их в детстве в воинском и ратном деле, и рассчитывал, что они смогут проявить себя и заслужить благосклонность какого-нибудь влиятельного лорда. Таков был путь многих юношей из знатного рода, которые не рассчитывали на наследование семейного удела.
Два брата Орма проявили себя на Черноводной. Но вокруг было так много других, показавших себя не хуже, а то и лучше, что их просто наградили рыцарскими шпорами, но дальше этого дело не пошло. Слишком богатый был выбор у влиятельных лордов, а Ормам снова не повезло.
На несколько недель они решили остаться в Королевской Гавани. А тем временем дело подошло к свадьбе Джоффри и Маргери. И уж совсем не умно покидать столицу в такой момент. Тем более, король бесплатно кормил своих гостей все эти дни.
К счастью, а может и к сожалению, Герольд познакомился с прекрасной девушкой, леди Оливией из дома Футли. Они пару раз гуляли в сопровождении друзей по окрестным садам и паркам и даже успели понравиться друг другу. Все шло прекрасно, пока отец Оливии — сир Шембл Футли не узнал про начинающийся роман и строго настрого запретил дочери продолжать отношения.
Это было горько, но Герольд понимал, в чем дело. Ормы не уступали в знатности Футли, но были беднее. А Шембл хотел найти для своей дочери более выгодную партию.
И Герольд, как ни ломал голову вместе с братом, так и не придумали, что здесь можно сделать. Нужны были деньги или титулы. Но ни того, ни другого в обозримом будущем не наблюдалось.
Время шло и в один из дней они попали на завтрак, предшествующий королевской свадьбе. Правда, помощники церемониймейстера усадили их за самый дальний стол и посоветовали вести себя скромно и не вызывающе.
Ормы, хотя и представляли Простор, оказались за завтраком Джоффри, а не Маргери, так как и лорд Тайвин и лорд Мейс хотели показать всем остальным рыцарям крепкую дружбу, отныне связывающие эти два дома.
Слуги выставляли изумительные блюда и напитки. Играла легкая музыка и все веселились.
— А ничего наш король выглядит, — к уху Герольда наклонился старший брат. — По слухам я представлял его иначе.
— Ага, — согласился Герольд, оглядывая зал. За самым высоким столом расположился сам король, многочисленные Ланнистеры, а также Тиреллы.
Молва наделяла Джоффри такими качествами, как избалованность, злоба, мелочность и агрессивность. Но сейчас, наблюдая в течение пары часов за королем, Ормы не увидели подтверждения слухов.
Представители Хайтауэров сидели за другим столом, на ступень ниже королевского. Их поддерживали знаменосцы, и Герольд с горечью подумал, что когда-то место Ормов было именно там, а не за третьим столом.
Потом королю начали дарить подарки. Рыцари, из тех, кто позавистливей и попроще, с блеском в глазах обсуждали ценность того или иного дара.
Ну, а когда королю Джоффри вручили меч из валирийской стали, весь зал уважительно затих.
— Как мне назвать его, милорды? — повернулся юный король к залу.
Сначала свои варианты выкрикивали более знатные и высокие лорды. Герольд просто с интересом наблюдал за происходящим. Королю ничего не нравилось, и младший Орм неожиданно для себя прикинул, как бы он захотел назвать подобный меч. Ответ появился в его голове неожиданно, и немного подумав, он его выкрикнул:
— Ветер перемен.
— Кто это сказал? Покажитесь! — спросил король.
— Это я, милорд, — Герольд выпрямился во весь рост.
— Кто вы, сир?
— Герольд Орм, из дома Ормов на службе у лордов Хайтауэров.
— Благодарю вас, сир. И принимаю для своего меча имя Ветер Перемен, — король кивнул ему, а затем сделал несколько шагов и резко взмахнул клинком.
Герольд сел на место. Выглядел он немного разочарованно. Ведь вполне был возможен вариант, что король как-то обратит на него внимание, а не просто поблагодарит.
— Ну что, теперь тебя заприметил король Джоффри? — улыбнулся старший брат и хлопнул его по плечу.
— Думаю, что дальше этого дело не пойдет, — задумчиво ответил Герольд и скрестил руки на груди.
Тот вечер, и проходившая свадебная церемония, и последующий день, когда король и его жена устраивали новый пир и даже проводили турнир в честь совершившейся свадьбы, лишь только подтвердили все его опасения. Король поблагодарил его и благополучно забыл. А на сам турнир он не попал — у него не было коня и турнирных доспехов. Да и денег на подобное их отец выделить не мог.
Так они и с братом и смотрели, как рыцари показывают свою силу и умение. Из лучников лучшим оказался королевский гвардеец, сир Бейлон Сванн. Второе место, совсем немного уступив победителю, занял высокий и мускулистый человек с кожей черного цвета по имени Джалабхар Ксо.
В одиночных соревнованиях победил Оберин Красный Змей.
Такой богатый на впечатления и интересные зрелища день закончился. Ормы вернулись к своему шатру и начали готовиться к ужину. Вокруг них, прямо на траве, расположились несколько человек — Седрик Хаствик, Бэрг Грейвз и еще несколько рыцарей и оруженосцев. Все они были из Простора и их дома дружили друг с другом многие века, а деды и прадеды вместе ходили в походы, и не раз сидели вместе за поздним ужином.
Приятный, легкий ветерок раздувал пламя костра и тысячи красных искорок поднимались к звездному небу. От травы шел будоражащий аромат. Доносилось стрекотание цикад, а где-то далеко тонкий, мелодичный голос, под аккомпанемент арфы, пел песню «Время моей любви».
Воины сидели, неторопливо опустошали меха с вином, обсуждали подробности увиденных схваток и дожидались того момента, когда наконец-то подвешенный над огнем барашек будет готов.
— Клянусь Семерыми, может бы я и не стал победителем, как Красный Змей, но задницу половине из участвующих бы точно надрал, — громко заявил Гаральд, делая большой глоток.
— Был бы здесь покойный лорд Ренли, он бы задницу всем надрал, — хохотнул Герольд, и все покатились со смеху.
Отсмеявшись, Герольд подложил под спину седло, вытянул длинные ноги, откинулся назад и долго смотрел в пламя…
А на следующее утро к их шатру пришел молодой человек, который представился как Роберт Бракс, стюард короля.
— Его величество желает побеседовать с вами, сир Герольд, — сказал он.
Комментарий к Глава III. День
намек на девизы Ланнистеров и Баратеонов.* — девиз Ланнистеров "Услышь мой рёв". Девиз Баратеонов "Нам — ярость".
========== Глава IV. Вечер ==========
Глава IV. Вечер
Меня облачили в дублет цвета пыльной розы и плащ из густо-красного бархата, украшенный золотыми эмблемами льва и оленя. Промелькнула мысль, что я как-то слишком много времени уделяю льву и игнорирую оленя, и тех людей, что ему служат. Хотя, в сложившихся обстоятельствах, и с учетом того, что все Штормовые Земли все еще поддерживают Станниса Баратеона, наверное, мне сложно действовать иначе. Впрочем, у меня имелись кое-какие мысли по поводу его дочки — девочки по имени Ширен.
В самом конце, заканчивая подготовку к выходу, на голову надели легкую золотую корону.
Вообще, то количество золота, что я успел увидеть на себе за это время, уже начинало напрягать. Слишком много желтого цвета и тщеславия. Если выживу, буду одеваться не так ярко.
В сопровождении свиты я вышел из замка. Мне помогли забраться на белого, как молоко, мерина по кличке Снег. Как же я был рад тому простому факту, что ранее имел возможность познакомиться с лошадьми!
Огромной толпой, окруженные со всех сторон охраной, мы двинулись навстречу невесте. Джейме руководил и процессией и гвардейцами. Получалось это у него очень естественно.
Легкий, морской ветерок ласково колыхал верхушки деревьев. Доносился чистый звон колоколов. На окнах и дверях многих домов весело колыхались знамена и гербы. Удивляло, что часть жителей вполне радостно и приветливо махали руками и даже улыбались. Похоже, отношение к Джоффри как к последнему негодяю, не успело глубоко проникнуть в народ.
Наша процессия встретилась с кортежем невесты. Маргери выглядела принцессой из сказки в кремовых шелках, мирийском кружеве, с юбкой, обшитой розами в виде мелкого жемчуга.
Она надела плащ с гербом своего рода, а не Баратеонов, как могла бы сделать, будучи вдовой Ренли. Таким образом девушка показывала, что несмотря на прошлое замужество, она так и осталась невинной.
Я помнил, что Тирион размышлял на свадьбе, неужели она в самом деле девственница? Еще он добавил, что для Джоффа это неважно, и вряд ли он сможет заметить разницу.
А для меня важно и я это замечу. Хорошо, коли так и будет…
Маргери сопровождала не менее многочисленная свита, чем моя. Ее бабка, отец, брат Гарлан с женой и второй брат Лорас, рыцарь Цветов, сир Виллан Уитерс — командир личной гвардии, несколько красивых и милых фрейлин разного возраста, множество других рыцарей и леди в богатых, сверкающих на солнце драгоценными камнями, одеждах. Несколько человек шли позади всех и играли на музыкальных инструментах.
Нас венчали в Великой Септе Бейлора — кафедральном храме Семерых, воздвигнутым в Королевской Гавани около ста пятидесяти лет назад. Это величественное, очень высокое здание из мрамора, имеющее семь узких башен.
Сама церемония происходила в главном зале, под огромным куполом из золота, стекла и хрусталя, а вел ее Великий Септон. У этого человека нет имени — его забирают, когда выбирают на эту должность. Отныне он Великий Септон — Глава Церкви Семерых.
Церемония получилась очень торжественной и долгой. Великая септа оказалась забитой под завязку. Множество людей горело желанием увидеть венчание.
Мы с Маргери стояли напротив Септона, на возвышении. Наши руки были скрещены. Септон обращался к богам, прося благословить наш брак. Затем мы давали обеты беречь и любить друг друга.
Певчие на хорах пели свадебный гимн. Потом Септон обращался к присутствующим, спрашивая, есть ли у кого-то из них причины, делающие невозможным сей брак.
Глаза Маргери, глубокие и красивые, постоянно смотрели в мою сторону. Мне казалось, что девушка не перестает думать, что же принесет ей брак. Я сжал ее руку и ободряюще улыбнулся.
«Если все будет хорошо, то все будет хорошо».
А потом пришло время менять плащ.
Лорд Мейс бережно снял с дочери девичий плащ с гербами в виде золотых роз на зеленом поле. «Вырастая — крепнем» — хороший, хотя ни капли не воинственный девиз. Принц Томмен поднес мне тот плащ, что утром дала Серсея. Я подмигнул брату — уж слишком он был серьезный. Томмен ошарашенно посмотрел на меня и отступил в толпу.
Я укутал девушку красной с золотом тканью и аккуратно застегнул пряжку у горла. Мой палец легко скользнул по ее коже.
Как хорошо, что я знал канон, и знал, что говорить. Да и память Джоффа мне подсказывала — похоже, он все это выучил.
— Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно!
— Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно! — точно также ответила мне Маргери.
И наши губы соединились. По моему телу словно электрический разряд прошел. Она была свежа, а ее губы были мягкими, как шелк, и еле слышно пахли корицей. Она закрыла глаза, а когда поцелуй закончился, и она вновь их открыла, они сияли, словно звезды.
Верховный Септон, отбрасывая своей великолепной тиарой тысячи сверкающих лучиков света, объявил, что отныне мы одна плоть, одно сердце и одна душа.
И нас торжественно повели на улицу, а потом еще дальше, в город.
Впереди шли сир Лорас и сир Меррин, оба в белых, чешуйчатых доспехах. Сразу за ними принц Томмен разбрасывал из корзины розовые лепестки.
Следом уже шли мы с Маргери, за нами Серсея и лорд Тирелл, Тайвин и Оленна, Гарлан с женой, Тирион с Сансой, и прочие люди, выстроившиеся в длинную очередь.
Мы вышли на широкую мраморную площадку. Вниз уходила каменная лестница и там, на площади, толпилась многотысячная толпа, сдерживаемая Золотыми Плащами.
Народ увидел нас и раздались ликующие крики. Сомневаюсь, что горожане единодушно рады видеть именно меня (скорее Маргери), но я поднял вверх правую руку, заулыбался и сделал вид, что все прекрасно.
Здесь, в этом месте, все благородные и богатые лорды и рыцари прошли перед нами, и каждый из них что-то говорил и поздравлял.
Серсея выглядела странной и задумчивой. Она с тревогой посмотрела на меня и с неудовольствием, скрытым за улыбкой, на Маргери.
Наверняка, королева уже прикидывала, с какого перепуга я так сильно изменился, и насколько здесь велика роль Маргери.
Подошли Тирион и Санса. Девушка имела откровенно затравленный вид, а мой дядя нетерпеливо переминался с ноги на ногу — похоже мечтал лишь о том, как бы побыстрее отлить.
Люди продолжали выкрикивать имя короля Джоффри и королевы Маргери. Причем последнее с куда большим воодушевлением и радостью.
Я помог Маргери сесть на лошадь и все вместе мы отправились обратно в замок.
Мы ехали стремя в стремя, наши колени соприкасались и я с восторгом и совершенно правдиво сказал:
— Во всем Вестеросе нет девушки красивей тебя.
А во дворе, когда я снимал ее с лошади и немного пошутил, она громко и звонко рассмеялась. Я наивный чудак, или действительно, наши отношения стали улучшаться?
Я поцеловал её руку, и мы расстались до вечернего пира.
Впрочем, основательно отдохнуть мне не дали. В покои пришла моя мать, королева Серсея. Она остановилась посередине холла, легким, властным кивком выгнала всех слуг, а потом присела на стул и недоуменно стала меня рассматривать.
— Что происходит, Джоффри?
— О чем вы, матушка?
— О тебе. И о твоей невесте… Неужели она уже успела свести тебя с ума? — Серсея недовольно нахмурилась.
— Она очень красивая и умная, — прозвучал мой осторожный ответ.
— И не такая простушка, как хочет казаться. Не забывай об этом.
— Не буду.
Некоторое время мы играли в игру «кто кого переглядит». Наконец Серсея поняла, что больше я ничего не скажу, и отвела взгляд.
— Что это за новый каприз с чашником?
— Думаю, он мне пригодится, — я нисколько не удивился ее осведомленности. Судя по всему, Джекоб просто не мог сам найти такого человека, и не мог не сказать о моём пожелании Серсее. Так что, делаю вид, что все хорошо.
— Ты чего-то опасаешься? — ее ноздри гневно раздулись, и она всем видом показала, что готова растоптать и стереть в пыль всех врагов.
— Простая мера безопасности, ведь врагов у нас хватает. Так вы мне поможете?
— Уже помогла, — она вздохнула и немного расслабилась. — Я подобрала нужного человека.
— Неужели?
— Да, это сир Джосиб Спайсер.
— Кто он?
— Пустобрех и обжора. Его предок был простым купцом, но мой дед, лорд Титос за какие-то заслуги пожаловал его деду рыцарство. Впрочем, Спайсерам это не помогло — в душе они так и остались мелочными торговцами, — в ее голосе послышалось презрение. — Такая служба как раз по нему.
— Хочу, чтобы он присутствовал на моём свадебном пиру и выполнял свою роль, — я капризно изогнул губы.
— Так и будет, сын мой. Не волнуйся о подобных пустяках.
— Спасибо, матушка, — вполне искренне поблагодарил я эту красивую и властную женщину.
Серсея позволила себе потрепать меня по волосам, а потом подобрала юбки и уже собралась уйти, когда я задал ей еще один вопрос.
— Матушка, скажите, из какого рода мой стюард Роберт? А то я как-то запамятовал.
— Он из Браксов, они служат нам многие века, — в голосе Серсеи если и присутствовало удивление, то оно было вызвано не фактом того, что я не знаю дом близкого слуги, а тем, что я этим заинтересовался.
Наконец она ушла, и в холл, немного стесняясь, вошел Джекоб Лидден, а следом и Роберт Бракс.
