сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 86 страниц)
Кругом орали, матерились, стонали раненые. Королевские гвардейцы первыми обнажали мечи и он, не сомневаясь, последовал их примеру и прорубил ключицу одному из беззащитных босяков.
Человек начал заваливаться назад и Тирек надолго запомнил его взгляд — смесь удивления и какой-то детской обиды.
А потом короткая, но жаркая стычка смыла все краски и запахи, и он всецело отдался бою, работая мечом без остановки. Гвардейцы окружили короля, стараясь быстрее вывести его из города в Красный замок, а он, так уж получилось, остался прикрывать их отход.
Его конь по кличке Лорд скалил зубы и громко ржал. Десятки рук пытались стянуть его с седла, и парочку особо наглых он успел отрубить. Краем глаза он видел, как чуть выше по улице Сандор Клиган рычит и крошит бедняков налево и направо. Его огромный меч после каждого удара оставлял труп, либо покалеченного, который уже был не жилец. Забрызганный кровью, закованный в железо словно ходящая башня, Пес нагонял жути одним своим видом. Он двигался в авангарде их отряда и прорубал дорогу вперед.
Раненые старались отползти подальше, и кровь тоненькими ручейками текла по пыльной брусчатке.
В следующий момент кто-то подкрался сзади и сильно дернул его за ногу. Он успел отмахнуться мечом, увидел, как лицо мужчины раскрасилось кровью, и, не удержавшись, грохнулся на каменную мостовую.
На миг перед глазами мелькнули какие-то огрызки, мусор и чьи-то немытые ноги в сандалиях. Меч он не выронил, но боль пронзила всю правую руку, которой он пытался смягчить падение. И последнее что увидел Ланнистер, как огромный, бородатый мужик, брызгая слюной, занес посох над головой.
Посох описал великолепную дугу, которую сам Тирек не успел никак заблокировать и ударил его в затылок так сильно, что и шлем не особо помог. И тьма поглотила его сознание…
Он очнулся, привязанный к какому-то столбу. Все вокруг качалось, Ланнистер сразу понял, что находится на корабле в открытом море. Сквозь щель в потолке падал узкий, как клинок, лучик света. Пахло соленой рыбой и мочой. Наверху, на палубе, слышались грубые голоса, пару раз кто-то засмеялся.
Ланнистер всегда плохо переносил качку и мучился от морской болезни. Спустя некоторое время, от непрекращающегося движения по волнам головная боль усилилась, и его вырвало желчью. Сама голова раскалывалась, и ему казалось, что там поселился злобный барабанщик, который непрестанно бьет в свой инструмент.
Больше суток он находился в этом трюме. Два раза к нему приходил человек и приносил кружку с водой, которую Тирек жадно, до капли выпивал. На все вопросы о том, где он находится, что происходит, куда они плывут, этот человек лишь качал головой, а один раз, когда Тирек был особенно настойчивый, даже ударил его по лицу. После этого Ланнистер понял, что здесь ответов ему не получить.
За это время его так никто и не отвязывал, и Тиреку пришлось немало повозиться, прежде чем он смог справить нужду не в штаны, а на сырые, неровные доски пола.
Корабельные крысы ночью вылезли из своих щелей, и не испытывая никакого страха, лазили повсюду. В какой-то момент, устав бороться с сонливостью, он уснул и проснулся от того, что чей-то нос обнюхивает его ухо. Ему показалось, что крысы могут обгрызть лицо, и он закричал…
Путешествие закончилось, когда он понял, что вокруг стало шумно — вероятней всего они вошли в какой-то порт. Во всяком случае, он различал смутный гул голосов, а также слышал, как боцман на другом корабле свистел в свою дудку, отдавая команды.
Похоже, место было не очень людным, и скорее напоминало причалы перед каким-то замком или небольшим городом.
Перед портом к нему спустился все тот же молчаливый человек и завязал ему рот, да и на голову накинул какой-то колпак.
Лишь по слуху Тирек определял, что прошло несколько часов, наступила ночь, и несильный гомон за бортом утих окончательно. Лишь после этого к нему спустились несколько человек, отвязали от столба и грубо подняли.
— Не вздумай рыпаться, Ланнистер, — раздался негромкий голос около уха. — Если дернешься, то я познакомлю твою печень со своим ножом. Усек, скотина?
Тирек молча кивнул головой, показывая, что все понял. Если у него и были мысли о побеге, то после этих слов он решил никуда не торопиться. Очень сильно хотелось жить, да к тому же, если его не убили сразу, то он был нужен этим людям. А значит, шанс еще есть…
Вот только все, что произошло впоследствии, было направлено на то, чтобы испытать его крепость и силу духа.
Его бросили в повозку, привезли в какую-то усадьбу и запихнули в глубокий каменный подвал. Свет проникал сюда сквозь узкое, закрытое решеткой окошко под потолком, и утро в этом помещении наступало ближе к обеду, а темнеть начинало уже через пару часов.
В стену было вмуровано кольцо и его привязали к нему тяжелой цепью. Другой конец цепи заканчивался на его правой руке.
Здесь еще был грубый топчан и склизкая бочка, служащая для его нужд. Никто ее не выносил, и уже через несколько дней она стала вонять, как незнамо что.
Вначале его допрашивали. В подвал спускались три человека. Два из них были обычными и тупыми «быками». С течением времени, по тому, как они обращались друг к другу, он запомнил, что наиболее здорового и глупого кличут Башкой, а его младший «брат» носит почетное имя Сипатый.
Эти ублюдки ничего не знали и ничего не спрашивали. Они просто были на подхвате и любили мучать других людей и причинять им боль. В этих случаях в их тупых глазках разгорался азартный огонек интереса.
Их главного — худого и морщинистого человека, звали Перченый Краб, и он приходил за тем, чтобы задавать вопросы. Когда Тирек не торопился на них отвечать, Башка и Сипатый привязывали его к топчану и начинали пытать.
Факелами они прижигали ему кожу, наматывали на голову веревку и закручивали ее с помощью палки, а иногда и просто били своими здоровенными кулаками.
После того, как они вырвали ему пару ногтей, Тирек сломался и начал отвечать на все, о чем его спрашивали.
Вопросы не отличались разнообразием, и касались главным образом определенного круга лиц: Джейме, Серсеи, Тириона, Тайвина, Джоффри, Давена, и всей остальной его родни… Их привычки, сильные и слабые стороны, их цели и особенности взаимоотношений…
Очень часто поднимался вопрос о Западных землях и Утесе Кастерли — сколько золота накопили Ланнистеры, сколько еще остается в шахтах и рудниках, как много воинов они могут выставить, как к ним относятся знаменосцы и другие дома?
Эти и подобные вопросы сыпались нескончаемым потоком. Перченый Краб задавал их тихим, обманчиво ласковым голосом. Если Тирек надолго задумывался, то два «быка» моментально помогали ему освежить память.
Он рассказывал все, что знает, о чем слышал и о чем догадывается.
Чего боится король Джоффри? Правда ли то, что он наслаждается пытками и обожает мучить других людей? Трахает ли Лансель королеву? Как Тирион относится к остальным своим родичам? Остались ли верными карлику горские племена из Долины? Как Тайвин общается с Киваном и все ли у них так гладко? Сколько денег тратят Ланнистеры на свое войско?
Эти, и десятки иных вопросов ему задавали в те дни…
Это продолжалось долго, очень долго, и совершенно спокойный Перченый Краб, высунув от усердия кончик языка, старательно все записывал при свете чадящих и трещащих факелов.
Тирек не был дураком, и понимал, что рано или поздно, узнав все, что можно, его убьют. Да и сам он с какого-то времени стал ожидать смерть с большим облегчением. За это время он сильно отощал, а воняло от него, как с поганого свинарника. Нескончаемые издевательства подвели к самому краю, за которым начиналось лишь безумие. Его разум был готов вот-вот сорваться в эту пропасть, и смерть выглядела не самым плохим вариантом.
А потом пытки прекратились. Что-то изменилось и его перестали допрашивать. Раз в день продолжал заходить Сипатый и приносил кружку воды и ломоть заплесневевшего хлеба.
Похоже на него все еще имелись некоторые планы. Они что-то ждали, и он получил передышку.
Как-то раз он начал кричать, надеясь, что ему смогут прийти на помощь. Тогда он услышал снаружи шум, заржала лошадь, и на миг он почувствовал прилив надежды. Почти сразу в подвал спустился Башка.
— Заткнись, лордик, — он ударил его ногой в живот, а потом, упавшего на пол, долго месил кулаками и ногами. — Тебя никто здесь не услышит. А если не угомонишься, я отрежу тебе яйца. Усек?
Башка наклонился, и Тирека обдало запахом гнили и чеснока из его пасти.
— Что замолчал, сученыш? Ты меня понял?
Лишь только после того, как Тирек кивнул, Башка остался довольным и вышел из подвала.
После этого Ланнистер больше не кричал. Он нашел на полу щепку и расчистив небольшой пятачок глиняного пола, принялся царапать там черточки, отмечая каждый прожитый день.
Он вспоминал свою прошлую жизнь, хорошие и не очень поступки, и мечтал, как отомстит своим похитителям.
В полубреду ему виделись прекрасные Западные Земли, где воздух так свеж, а жизнь так хороша. Ему снилась Львиная Пасть — главный вход в замок со стороны суши, и иные укрепления их родового гнезда. Тирек вспоминал свою комнату в том месте, сурового наставника сира Марбрандта, детских друзей и смеющихся фрейлин, с которыми было так здорово целоваться и запускать руки под их пышные юбки. Он наяву видел подвалы, переходы, арсеналы и укрепления их замка, а потом сознание перемещалось на зеленеющие луга, на которых росли покрытые цветами яблони, а из-под земли били невероятно холодные, так, что ломило зубы, ключи.
Он так и не понял, кто стоит за Перченым Крабом, но надеялся, что рано или поздно, если раньше его не убьют, он это узнает. Да и место своего заключения он так и не опознал. Из скудных намеков мучителей удалось лишь сообразить, что он все еще в Вестеросе, и вероятней всего где-то на побережье, северней Королевской Гавани. Да только береговая линия весьма протяженная и запутанная, и гадать, где он очутился, явно бесполезное занятие. Хотя, а чем ему еще заниматься?
Вот в таких невеселых и однообразных раздумьях проходили его дни. Месяца сменяли друг друга. Большую часть суток он спал — делать-то больше было нечего.
Его разбудил шум схватки. Наверху кто-то хрипло орал, слышался мат и звон сталкивающихся клинков. Там шла рубка и Тирек невольно подобрался. Кто бы там не сражался с его палачами, сам факт чего-то нового дает надежду.
На всякий случай Ланнистер переместился в самый дальний угол, встал так, что цепь ослабла, и намотал ее на руку — какая-никакая, а защита.
Шум стих. Прошло несколько томительных минут. А потом дверь открылась, и в подвал вошли два человека с факелами.
— Блять, ну тут и вонища, — грубо выругался один из них и зажал нос полой плаща.
Они осторожно осмотрелись и заметили замершего у стены Тирека.
— Кто вы? — один из них, широкоплечий, усатый и бородатый, поднял факел повыше и сделал несколько шагов по направлению к Ланнистеру.
— А кто вы? — Тирек постарался сдержать волнение от зарождающейся надежды и провел языком по враз пересохшим губам.
— Я командир этого отряда, межевой рыцарь Лотар Эскель, на службе у Гаральда Орма.
— А кто такой Орм?
— Это человек короля. — Лотар заметил вопрос в его глазах и добавил. — Короля Джоффри Первого.
— Я Тирек Ланнистер, — парень постарался, чтобы его голос не дрожал.
— Вас то мы и искали, милорд, — второй человек приблизился и поклонился. — Я сир Некос и мы рады вас видеть.
— Вы не торопились, как я погляжу.
— Это не наша вина, сир Тирек. Мизинец спрятал вас так умело, что нам, считай, повезло, что мы вышли на след и сейчас стоим здесь.
— Мизинец? Петир Бейлиш? — у Тирека от неожиданности закружилась голова. Он ожидал многого, но только не услышать это имя. Ему всегда казалось, что Мизинец хитрый, ушлый, но хорошо видящий свои интересы и выходы ублюдок. И он всегда держал руку Ланнистеров — ведь никто не сможет платить ему больше.
— Да, сир, долбанный Мизинец взял вас в плен. Вот выпейте, этот ром поможет вам прийти в себя. — Эскель отстегнул от пояса и протянул ему фляжку в матерчатом чехле. Тирек торопливо сделал несколько больших глотков.
С непривычки и голода алкоголь практически сразу ударил в голову. Он присел на топчан и нетерпеливо ждал, когда его спасители принесут инструменты и снимут с него оковы.
Некос тем временем вводил его в курс дела, и рассказывал все то, что произошло за последние месяцы. Новостей оказалось так много и они были такие неожиданные, что у Тирека голова кругом пошла. Даже не верилось, что столько всего успело произойти за это время.
— Наша служба Охраны Короны возникла не так давно, и руководит нами сир Орм, — говорил Лотар. — Почти сразу он дал приказ найти вас, ваша милость. Ох, знали бы вы, где мы только вас не искали: от Блошиного конца до Чаячьего города, и от Вестероса до Эссоса.
— Я этого не забуду, парни.
— Не стоит благодарности, ваша милость, — усмехнулся в усы Лотар. — Мы состоим на службе, и поверьте, там нас и наградят.
А потом ему помогли выйти на улицу. И от свежего, соленого воздуха и яркого солнца он потерял сознание…
Очнулся Тирек от того, что кто-то осторожно лил на него воду из ведра.
Он открыл глаза и рывком сел на землю. Первое, что он потребовал — это воду, и пил ее долго и с огромным наслаждением.
— Где мы находимся? — спросил Ланнистер у рыцарей. Они находились во дворе небольшой усадьбы. Сам дом был двухэтажный, старой постройки, с потемневшим от времени деревом. За высоким забором поднимались деревья. Около крыльца лежала большая собака, пронзенная парой стрел.
Несколько человек деловито стаскивали к одной из стен дома трупы — их было семь штук. Среди них он с огромной радостью заметил Башку, Сипатого и Перченого Краба.
Люди Лотара, по первоначальным прикидкам он насчитал их около двух десятков, обыскивали дом и вытаскивали все самое ценное.
— Это одна из усадеб Мизинца на Расколотой Клешне, — ответил ему Некос. — И не сочтите за дерзость, но вам повезло, что он не успел отдать приказ перерезать вам глотку.
— И где сейчас эта сука? — холодная ярость начала заползать в его сердце. Желание уничтожить Мизинца, пытать его, а потом убить, а заодно уничтожить все, что для него дорого, буквально, заполонило Ланнистера.
— Вы не поверите, сир, но Мизинец сейчас в Долине. Он объявлен вне закона. Аррены отказались его выдавать и подняли знамена. К ним присоединились железнорожденные и Фреи. У нас сейчас война.
— Жаркое будет дельце, — негромко добавил Лотар.
— Тем лучше, — Тирек кровожадно улыбнулся. — Я сам перережу ему глотку. Отвезите меня в столицу, сиры, чтобы я мог увидеться со своими родными.
— Такой приказ и у нас. Мы незамедлительно доставим вас в Королевскую Гавань — король Джоффри не раз интересовался, как движется ваш поиск. Вот только придется ждать ночи. Здешние воды небезопасны. А у нас всего один, не самый сильный, но зато быстрый корабль. Так что, добро пожаловать на борт. Думаю, вам стоит подкрепиться и немного привести себя в порядок.
— Так и сделаем. Ведите, — Тирек глубоко вздохнул. Что ж, Мизинец заплатит за свое преступление. И заплатит сторицей. Вот только ему надо срочно набирать форму — парень напряг руку и еще раз убедился, насколько сильно исхудал и ослаб. Ну, ничего, нормальная еда, чистая одежда и тренировки быстро приведут его в соответствующий вид.
И еще он надеялся, что коль скоро король Джоффри проявил так несвойственное ему внимание и потратил так много времени и сил на его поиск, то это подразумевает, что он нужен своей семье. И значит, если он попросит отправить его на войну, король ему в этом не откажет.
Той же ночью их галея под названием Морская Тень вышла в открытое море и неслышно заскользила вдоль берега на юг. Попутный ветер надул выкрашенный в черный цвет парус. Звезды на небе светили обнадеживающе и спокойно. Ласковый ветерок приятно холодил кожу.
Еще днем, на берегу, для него вскипятили чан с водой, и сейчас Тирек наслаждался давно забытым ощущением чистого тела. Он кутался в толстый плащ, а его желудок чувствовал приятную, легкую тяжесть от еды.
Как же здорово вновь стать человеком и вернуться к нормальной жизни!
Он был наблюдательным парнем и почти сразу заметил, как много поменялось. Вот даже взять их корабль — раньше он встречал подобные суда лишь у пиратов — низкий силуэт, быстрый ход, черные паруса. Все это говорило о том, что такие корабли используют лишь в особых, специфических случаях. И это было странно, коль экипаж считал себя королевскими людьми. Это было так не похоже на стиль Джоффри, который, наоборот, любил яркие и дорогие цвета, и огромные, поражающие мощью и числом гребцов, галеи.
И чем больше он спрашивал сира Лотара и сира Некоса, чем больше слушал их рассказы, тем более понимал, как сильно поменялась страна.
