сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 86 страниц)
Это не значит, что мы от всего отошли. Все ж король, как не крути, обязан кого-то награждать, поддерживать и одаривать своей милостью. Поэтому полностью мы отказались лишь от шлюх. Во всяком случае, это сделал я. А как там дела у Тириона мне было не интересно — на данном этапе. Все остальные направления продолжали существовать, но теперь на них тратилось куда меньше, экономно и вдумчиво.
На том же недавно прошедшем турнире мы дали возможность поглазеть на все ристалище простым людям, пригласили менестрелей и артистов из Вольных городов, раздали им продукты и выкатили несколько десятков бочек с вином.
Вот так мы и действовали.
А еще мы забрали у Мизинца его сеть притонов. Деньги там крутились серьезные. И на меня бы посмотрели очень косо, попробуй я подмять всё под себя одного. Пришлось делиться с серьезными мужчинами. Дело это было не очень чистое, никто не хотел особо мараться и на должность главного смотрителя за всеми притонами назначили межевого рыцаря Норта Пенера, который успел постранствовать и многое повидать.
Он вел дело с Тирионом, и его контролировали и Квиберн и Охрана Короны. Доходы от этого занятия мы разделили поровну между всеми участниками Малого Совета. Правда старичка Пицеля как-то забыли и отодвинули от вкусной кормушки. Раз в неделю ему предоставляли бесплатную шлюху и на этом про него забыли.
Пицель вообще практически полностью потерял все свое былое влияние — если оно у него и было. Ныне он был просто Великий Мейстер и его не смещали с этого поста по традиции, так как они его покидали лишь со смертью. Да и из Малого Совета мы его не выгоняли по этой же причине — не хотелось создавать прецедента.
У Пицеля произошел конфликт с архимейстером Марвином Магом. По идее, Марвин должен считаться подчиненным Пицеля и выполнять его указания. Он так и делал — первые несколько дней, а потом в ответ на старческий маразм, послал его далеко и надолго. Пицель обиделся и принялся строчить письма в Цитадель. Это было забавно.
У меня состоялось несколько важных бесед — с десницей, Тирионом, членами Малого Совета и прибывшей в столицу Оленной Тирелл. Мне показалось, что за последнее время бабка Маргери немного сдала. Впрочем, на ее активности это никак не отражалась. Она была все такая же деятельная и умная, и на этот раз пыталась организовать брак своего внука Уилласа и Мирцеллы.
— Привет, сестричка, — я обнял Мирцеллу и поцеловал ее в щеку. — Прекрасно выглядишь.
— Спасибо, братец, — она мило улыбнулась.
Мы находились в ее покоях, расположенных над нашей с Маргери спальней.
Мирцелла всё здесь устроила очень красиво — шкаф с книгами (преимущественно рыцарские романы и песни), большая арфа в углу, низенькая кушетка и кресла в центре, занавеси на окнах и цветы. Многие вещи носили следы южного, так называемого «дорнийского» стиля — он явно нравился Мирцелле. Да и сама она одевалась по тамошней моде — более легкие, частично прозрачные платья, много шелка и различных маленьких деталей.
Еще здесь было очень много цветов со всех уголков этого мира. Они росли в кадках, стояли на полках, подоконниках или висели под потолком. Причем Мирцелла сумела соблюсти гармонию — растений не было слишком много и они не производили впечатления какого-то сада или парка.
Мы немного поговорили о разных пустяках. Я рассказал парочку забавных случаев, а она с радостью поделилась, как ей приятно находиться рядом с Маргери и помогать с племянниками.
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой, — я переменил позу и облокотился на подлокотник дивана. — О тебе и о принце Тристане.
— А что с ним не так? — она насторожилась.
— Ты, конечно, по нему скучаешь, а возможно и любишь. Ведь так?
— Очень скучаю. А насчет любви… Вероятно что-то близкое к ней я испытываю.
Мы и раньше говорили с ней на подобные темы, и если поначалу она явно смущалась обсуждать такие личные вопросы, то с течением времени я сумел доказать, что мне можно доверять и от меня это никуда не уйдет.
— Я не хочу тебя расстраивать, Мирци, но ваша песня может закончиться ничем, — я вздохнул.
— Почему, Джофф? — она пересела ко мне на диван и сложила руки на коленях.
— Ты же видишь, что сейчас происходит? Дорн это зависимые вассальные земли, но свой долг они игнорируют. Мы неоднократно призывали их помочь нам в войне, а они либо отмалчиваются, либо ссылаются на какие-то нелепые причины, почему не могут выступить.
— И что это значит?
— Это значит, что они что-то задумали. И с востока идут тревожные вести, — я не стал рассказывать некоторые новости, так как об этом ей пока лучше не знать. — Боюсь, что продолжать делать ставку на Мартеллов и принца Тристана это просто пустая трата времени.
— Он такой красивый и умный, Джофф. Он так ко мне относится…
— К сожалению, он не один в Дорне. Там есть Оберин Красный Змей и его злобные дочки. Они не забыли убийство принцессы Элии и винят во всем Ланнистеров. Я боюсь, что они не оставили идеи отомстить, и мстить они будут через тебя — если ты вновь вернешься в Дорн. Да и принц Квентин, насколько я понимаю, не откажется помочь кузинам.
— И что же ты предлагаешь? — сказала Мирцелла после молчания. Она держалась на удивление мужественно. Я видел, ее обуревали сильные эмоции, но она несколько раз глубоко вздохнула и сумела их удержать. Если она и будет плакать, то это произойдет после того как я уйду.
— Вокруг тебя началась активная возня. Тиреллы, Тарли, Хайтауэры и парочка домов попроще уже намекали мне и дедушке Кивану о возможном союзе.
— А что вы?
— Для начала я хотел поговорить тобой. Так сказать, подготовить и постараться все это обдумать спокойно и без лишних эмоций. Ты же понимаешь, что замуж рано или поздно выходить надо, и на Тристане свет клином не сошелся?
— И кого вы мне с дедушкой подобрали?
— Пока никого. Честно, никого, — я взял ее изящную ладонь и слегка сжал. — Но вероятней всего, выбирать придется всего из трех юношей — Уиллас Тирелл, Дикон Тарли и Дориан Хайтауэр.
— Расскажи мне о них, — после молчания попросила девушка.
— Воочию я знаком лишь с Диконом. Он высокий, симпатичный парень. Тарли очень воинственны и мужественны, и если мы остановимся на них, то у тебя в мужьях будет настоящий воин, а ваших детей он будет воспитывать как суровых и немногословных рыцарей. Тарли не так богаты, как Хайтауэры и Тиреллы, но все твои потребности Рогов Холм сумеет обеспечить.
— А Уиллас Тирелл? Он же калека?
— Да, у него повреждена нога и он ходит с помощью трости. Но зато Уиллас умен, красив, начитан и галантен. Я думаю, он будет слагать тебе стихи и петь песни. Тиреллы очень богаты, и ты, при желании, сможешь превратить свой двор в настоящую легенду — пригласить туда бардов и менестрелей, музыкантов и скульпторов, живописцев и звездочетов. Все это Уиллас даст тебе с радостью, ведь и его все это также интересует. И конечно, ваши дети станут наследниками Хайгардена.
— А Хайтауэры?
— Это необычное место и необычные люди. Они славятся своей ученостью и склонностью к знаниями, ведь у них там стоит Цитадель. Еще они любят путешествовать, и там то же самое море, что и в Утесе Кастерли. Это западные земли и тебе будет легче привыкнуть к новым обычаям. Да и климат там похожий, хоть и более южный. Сам Дориан является наследником Хайтауэров и сочетает в себе в нужных пропорциях тягу к воинскому делу и чтение, интерес к книгам и манеры. Я не знаю, что он за человек, но мне докладывали, что он высокий, улыбчивый и добрый к друзьям.
— Как все непросто, Джофф! — в ее прекрасных глазах на миг мелькнула растерянность. — Разве так трудно быть просто счастливой, как например вы с Маргери?
— Иди сюда, — я прижал ее к себе и продолжил: — счастье понятие относительное, сестренка. Оно, на самом деле, находится не снаружи, а внутри нас. Никто не мешает быть счастливым прямо здесь и сейчас. А то, что сложилось у нас с Маргери, так там поначалу все также было непросто — мы друг друга не знали и это был целиком политический брак, одобренный нашим дедом и выгодный нашим домам. Поэтому и ты сможешь, если захочешь, быть счастливой с теми, кого я тебе назвал и создать такие отношения, которые бы приносили вам радость. Просто подумай об этом.
— Я подумаю. Сколько у меня есть времени?
— В скорости мы отправляемся в Долину. Вероятно, если там все сложится хорошо и мы победим, то по возвращению надо будет что-то решать. Так что будь готова.
— Я буду, — твердо ответила она.
Мы поговорили еще немного. Я расспросил, как поживает Серсея в Утесе Кастерли. Мирцелла часто переписывалась с матерью и была в курсе тамошних новостей. Сама Серсея на меня обиделась всерьез и надолго, и так и не прислала ни одного письма. Я сам послал ей парочку, делясь незначительными новостями и интересуясь здоровьем, но ответа на них не было и вероятней всего и не будет…
Мирцелла рассказала последние новости с Запада. Впрочем, благодаря Ланнистерам, тамошним знаменосцам, Квиберну и Охране Короны я и так был неплохо информирован. Я надеялся, что Серсея немного приоткроет дочери свои планы. Но она не приоткрыла или Мирцелла просто не стала говорить.
Ну и ладно. Попрощавшись до вечера, я отправился на тренировку с лордом-командующим.
Ко мне на службу поступили два новых стюарда. Двенадцатилетний Колин Эстермонт, внучатый племянник лорда Эстермонта и младший брат наследника острова Эстермонтов — тихий и спокойный парень с голубыми глазами и удивленно-радостным выражением на лице.
Второй стюард заслуживал большего внимания. Им оказался прибывший с Запада Мавер Клиган — единственный сын Григора и наследник их замка и земель.
Парню недавно исполнилось десять лет, но он выглядел на все четырнадцать. Клиганы были настоящими воинам и этого мальчика натаскивали чуть ли не с пеленок. Он уже сейчас многое умел, прекрасно разбирался в оружии и носил на поясе меч и кинжал. Он был немногословным, легко обижающимся, с плохим чувством юмора и скверным характером. Но Клиганы были надежными и верными. Правда, они признавали лишь одну руку — хозяйскую, властную и тяжелую. И теперь мне необходимо сделать так, чтобы юный Клиган начал меня уважать, и даже немного бояться. Мне необходимо вырастить из него настоящего бойцового пса — надеюсь, это дело я не запорю и смогу все сделать правильно. Эх, как же все таки жаль, что Тайвина с его умом и советами больше нет. Он разбирался во многих вопросах и очень хорошо знал, как заставить себя уважать, как поставить человека на соответствующее место и провернуть все так, чтобы он еще и считал себя обязанным.
Тем временем Тарли перешел Трезубец и в напряженной битве отбросил противника. Стремительным маршем он добрался до Перекрестка, укрепил лагерь и задержался на пару дней, подтаскивая припасы и приводя войско в порядок.
Мастер над шептунами и Орм сообщали, что дела у врагов идут хуже некуда. Болтоны и другие северные лорды полностью разочаровались в успехе кампании и отступили, мечтая побыстрее оказаться за Рвом Кайлин. Следом за ними двинулся и Уолдер Фрей со своими отрядами. Черная Рыба разругался с Мизинцем. Он вообще сказал, что ему на все похер и единственное о чем он мечтает — с честью погибнуть в ближайшем бою. В настоящий момент Бринден Талли заперся в Кровавых Вратах.
К этому времени мы собрали в Королевской Гавани новый флот. Не такой большой, как раньше, но нам и его должно хватить. Он состоял примерно из двухсот судов. Часть их захватил Ринделл Тарли у Золотых Мечей, часть купил в Вольных городах Эстермонт, еще часть дали лорды и кастеляны Штормовых земель, Дрифтмарка и Драконьего Камня.
Одно судно, а оно заслуживает отдельного описания, прислал с острова Арбор Пакстер Редвин.
Этим судном оказалась трехсотвесельная галея Лев и Роза. Я вступил на его борт и был просто поражен мощью и величием этого судна. Оно было огромным — триста гребцов, двести матросов, тридцать офицеров и возможность перевозить до двухсот пятидесяти воинов.
Капитан корабля — сир Оуэн Бульвер, дядя Алисанны, фрейлины Маргери, был немногословным и хмурым рыцарем тридцати лет, на гербе которого красовался очень идущий ему символ — бычий череп на кровавом поле.
После того, как его мне представили, Бульвер основательно показывал галею, водил меня по всему кораблю, от кормы до носа, и от киля до мачт. Было видно, что капитан гордится своим кораблем и считает честью нести службу именно здесь.
Я не поленился и зашел в один из кубриков к матросам, осмотрел многочисленные каюты и даже забрался по вантам до первого марса*. Дальше я не полез, так как не обладал необходимыми навыками, но и того, что увидел, мне хватило с головой.
Галея была великолепной — начищенная палуба и сверкающие на солнце бронзовые детали, широкий капитанский мостик и богато украшенное колесо штурвала, запах лака и пеньки, многочисленные ванты и вымпелы, дисциплина военного судна и вышколенный экипаж… Все это не могло оставить меня равнодушным. А уж когда на корме мне выделили богато обставленную каюту с широкими окнами, защищенными коваными решётками, препятствующими абордажу, а ощутил какой-то невероятный букет чувств. Мне стало понятно, почему многие люди так трепетно и самозабвенно любят море и путешествия.
Мы с Джейме и лордом Эймоном Эстермоном находились на носу Льва и Розы. Рядом расположилась Бирюза — кажется, от моря она не была в восторге. Около нас стоял капитан и парочка офицеров, а также моя охрана. От наших ног, вперед и вверх, уходил бушприт и два человека висели на нем и распускали парус. Снизу, из воды, торчало навершие тарана, выполненного в виде заостренной львиной головы.
Боцман пронзительно засвистел в дудку. Гребцы начали аккуратно работать веслами, выбираясь из порта на открытую воду.
Было утро и встающее над горизонтом солнце светило нам прямо в глаза. Легкий ветерок поднимал небольшую волну. Многочисленные чайки кружились в воздухе или качались на волнах, как поплавки. Наш корабль плыл уверенно и как-то спокойно. За нами, растянувшись, выдвигался основной флот. Часть судов все еще продолжала стоять под загрузкой — они присоединятся к нам позже.
В открытом море нас уже ждали несколько судов. Было хорошо видно, как при нашем приближении они начинали вытягивать якоря.
Вначале десница, Маргери и Мейс Тирелл пытались меня отговорить от этого похода, говоря про излишнюю опасность и риск, но мне очень хотелось довести дело до конца и посмотреть на Мизинца — того, который был игроком и так много всего сделал в попытке удовлетворить свои амбиции и тщеславие.
Полюбовавшись на открытое море, я перешел на корму. Бирюза фыркнула и взлетела. Немного покружившись и размявшись, она опустилась на одну из мачт. К нашей всеобщей радости у нее хватало соображения не выпускать огонь и не бросаться на делающих свое дело матросов.
Мы лишь отплывали от столицы, и вид с кормы мне открылся так себе — неряшливый, забитый до отказа судами и людьми порт, Речные ворота, которые бедняки прозвали Грязными, морской рынок перед ним и куча непонятных построек и сооружений, прилепившихся на узкой полоске между водой и городскими стенами.
Не так давно, перед битвой на Черноводной, Тирион все это сжег дотла, но сейчас уродливые домики и лавки вырастали, как опята после дождя.
Множество разношерстных людей сновало по своим делам или просто глазело на королевский флот.
За стенами поднимался город, расположенный на холмах. Улочки и дома, извиваясь и переплетаясь, неуклонно поднимались вверх. Над всем эти видом господствовала махина Красного замка, выглядевшая очень красиво и мощно. Таргариены построили королевскую резиденцию на скалах, и они изрядно добавляли строению высоты.
На мой взгляд, в Королевской Гавани полно недочетов и спорных архитектурных решений. Тут многое надо доводить до ума. Вся столица стоит на северном берегу Черноводной, а через реку нет даже моста. А ведь на юг, до самого Штормового предела идет Королевский тракт, от которого отделяется дорога Роз. И вот уже три сотни лет никто так и не удосужился построить нормального моста и множество людей и путешественников пользуются либо паромом, либо судами.
Это непорядок и мост надо строить — в памяти я сделал себе небольшую заметку. Да на самом деле это очень выгодно — в феодальном государстве, а Вестерос здесь не исключение, за проход по любому мосту или проезду по дороге государство или хозяин этого места берет пошлину. Так что такой мост окупится лет за десять, а потом начнет приносить чистую прибыль — главное найти начальную сумму на постройку.
Мы прошли залив Черноводной и вышли в пролив Глотка. Ветер покрепчал, вода сразу как-то потемнела, а волны стали чуть выше и на них появились белые барашки. Да и ветер переменился — он стал более свежим и прохладным.
