сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 86 страниц)
Сука, тварь, предатель Русе Болтон! Мы — Киван, Джейме,Тирион и я — предполагали, что он может подосрать, но все же, по здравому размышлению, решили, что это ему не выгодно. Тайвин Ланнистер подарил ему Винтерфелл и вложил в руки титул Хранителя Севера. Я сам подписал указ о узаконивании его сучьего бастарда. Мы все поддерживали Болтона, и не раз, и не два говорили, что поможем ему удержать власть, если северные лорды взбунтуются. Мы дали ему Арью Старк — пусть это и фальшивая Арья. Но кому на самом деле это важно? Верят тем, у кого сила — а мы дали ему эту силу. И все же он предал… Чем же таким его сманил Мизинец? Арьей Старк? Возможно, но как он подтвердит, что она настоящая, а не очередная ряженная кукла? Что же там за тайна?
Эти мысли яркими образами промелькнули у меня в голове…
Я вскочил в седло и увлек за собой людей. Вначале нас было не много — королевские гвардейцы, Орм, Тирек и десяток во главе с Ланселем, которых оставил мне сир Хасти. Мы поскакали на левый фланг, туда, где с холма заливающим все потоком устремились вниз воины Фреев. Они уже почувствовали победу, улюлюкали и радостно вопили, что нам всем конец.
Я видел, как наш строй, который совсем недавно казался таким монолитным и несокрушимым, начал проседать и медленно пятиться. Все чаще воины оборачивались и смотрели назад, ища возможность спасти шкуры и пытаясь понять, где их король и все командующие.
Наступил переломный момент…
Я вогнал шенкеля Снегу под ребра, конь всхрапнул от боли и обиды, и понес меня вперед. Куски дерна полетели из под копыт.
— Стоять, стоять, стоять… Держать строй, — я выхватил меч и не переставая кричать несся позади нашего построения. — Король с вами!
— Король с нами, — с десяток глоток подхватили мой крик, и я видел, как воины приободрились. Они провожали меня взглядом, и уверенность медленно возвращалась в их сердца. Арис Окхарт скакал чуть впереди. Вот он поднес к губам рог и выдал долгий, внушительный звук — все знали, что он обозначает — король идет в атаку и зовет всех верных за собой!
Гарт Серая Сталь и Бейлон Сванн вырвались вперед. Кафферен и Тирек прикрывали меня слева, а Орм держался на полкорпуса позади.
Спустя минуту к нам присоединился Свифт с личной дружиной в пару десятков человек, а затем и Эрик Серебряный Топор со своими людьми.
Мы успели взять хороший разгон, обогнули наши построения, вырвались в чистое поле, описали широкую дугу, перешли на галоп, и наш конный отряд с криком и воем врубился в противника.
Началась рубка…
Рослин Талли
— Король Джоффри приказал вернуться мне в Риверран и подавить восстание, — Эдмар Талли зашел в покои в которых проживал с женой и новорождённым сыном, скинул плащ на кресло и подошел к колыбели. В его голосе слышалось скрытое раздражение.
Маленький мальчик, со сморщенным личиком и едва заметным пушком на голове, недавно хорошо поел и сейчас сладко спал. Ему дали имя Гровер и Эдмар обожал своего сына.
— И что, разве это плохо? — миловидная и симпатичная девушка с густыми каштановыми волосами и большими карими глазами, лежащая на ложе около младенца, вопросительно подняла брови. Эта девушка была Рослин Талли, урожденная Фрей. Сейчас она с недоумением смотрела на мужа. — Это же наша земля, Эд. Какие тут могут быть обиды?
— Не в обидах дело, просто вся эта война уже в печенках сидит, — он наклонился, долгим поцелуем приник к губам жены, а потом отошел к столу и налил вина. — Седьмое пекло, как же меня достало все это дерьмо.
На столе, в большой хрустальной вазе стояли прекрасные фрукты с Летних островов — подарок Маргери Баратеон. Она и ее король вообще часто оказывали Рослин знаки внимания. Так, узнав, что девушка интересуется музыкой, неплохо играет и имеет красивый голос, Маргери подарила ей великолепную арфу. А король при рождении сына подарил ему дорогой меч и книгу «История Вестероса», сказав, что тренировать надо не только руку, но и ум, и что меч и книга — вот две добродетели настоящего лорда.
Такие подарки и такое королевское внимание было приятно. Очень приятно. И сейчас Рослин относилась к королевской чете совсем иначе, чем по приезду в Красный замок. Все изменилось, и изменилось к лучшему, именно так считала девушка.
— Оно всех нас достало, — кивнула Рослин. — И я думаю, что короля не меньше твоего.
— Ну, что бы он понимал в военном деле. Короли воюют не так, как мы. Они просто приходят на поле будущего боя, им ставят шатер, готовят изысканную еду, и они весело проводят время, пока люди готовятся к битве.
— Может и так, но я на днях из окна видела, как король тренировался. Против него вышел Лансель, который вступил в Святой Отряд. Знаешь его?
— Естественно. И что король? — Эдмар заинтересовался.
— Лансель случайно разбил ему нос. Кровь текла, будь здоров. Лансель так перепугался, что стал белым-белым.
— А Джоффри?
— А он хоть бы что. Рассмеялся, хлопнул Ланселя по плечу и приказал принести воды, чтобы умыться, а потом вина.
— Ты знаешь, он необычный, — Эдмар прилег около жены и со вздохом вытянул ноги. — Я познакомился с ним под стенами Риверрана, когда еще был пленником. Я тогда думал что все, смерть близка, и тебя больше не увижу, — при этих словах Рослин взяла его за руку и пододвинулась поближе. Своего мужа она обожала, хотя временами он и злил ее своей наивностью и близорукостью. Но он был добр, великодушен и смел. А ум... Что ж, не всем Семеро вкладывают в голову одинаково. — Тогда я думал, что он полный осел. Но он так ловко меня уболтал, что я понял — он мастак разговоры разговаривать. А вот теперь еще и это…
— Мы многое про него не знаем, — проговорила Рослин осторожно. Она, проживая в Красном замке несколько месяцев, многое увидела, многое переосмыслила, и кое-что успела понять. Похоже, уроки отца не прошли даром. Даже в таком возрасте она уже умела разбираться в людях. — Не так давно, когда мы сидели в своем круге — я, королева, Мирцелла и Санса, король зашел в наши покои. Знаешь, что он нам рассказал?
— Ну?
— Я тогда думала, что он рассказал нам сказку — о звездах и Солнце, о Богах и героях, о Стене и о том, что за нею…
— Ему интересны такие вещи? Откуда он о них знает?
— Мирцелла спросила то же самое. Он ответил, что все прочитал в книгах. А еще ему снятся сны, и он видел Богов.
— И что?
— И ничего. Он просто рассказал. И ему было неважно, поверим мы или нет. Король просто нас развлек…
— Да, с таким надо держаться осторожно. Если уж он про звезды говорил, то неизвестно, чего от него можно ждать. Как думаешь, как нам лучше себя вести?
Рослин улыбнулась. Все это время она незаметно, но весьма настойчиво давала ему советы и подсказывала. И хотя многое он решал сам, она видела, как растет ее власть и влияние на собственного мужа. Не раз и не два она уже советовала что-то, что потом оборачивалось добром. И Эдмар видел это и показывал свою признательность.
— Не предавай его, Эд, — Рослин пододвинулась совсем близко и еле слышно зашептала ему в ухо. — Я знаю, твой дядя Черная Рыба или сестра Лиза Аррен обязательно напишут тебе письмо и предложат что-то очень вкусное. А еще они будут петь песни о семье, долге и чести. Не соглашайся на их уговоры, прошу тебя.
— Я думал об этом, — он тоже говорил еле слышно. —Ты права, они обязательно пришлют письмо... А я дал королю клятву верности и ее слышали сотни человек. И я сейчас как между двух огней. Как же все непросто!
— Посмотри на нашего малыша. Он — первая ласточка. Следом будут дети Сансы и Маргери. А потом настанет черед и Мирцеллы. Король обожает свою сестру, постоянно это подчеркивает, беседует с ней и дарит удивительные подарки. А еще, если с Тристаном Мартеллом не заладится, он найдет ей нового жениха. И у нее будут дети. Подумай о том, с кем может расти наш сын, с кем он станет дружить и что будет после, когда он вырастет — он сможет взять в жены кого-нибудь из этих детей. Я стала близка с Маргери, но наш сын сможет стать еще ближе. Он станет другом Ланнистеров, Баратеонов, Тиреллов и Старков…
— Это неожиданный поворот, — после долгого раздумья заметил Эдмар, чуть отстранился и внимательно посмотрел на жену. — Как ты могла обо всем этом подумать?
— Мой отец, лорд Уолдер Фрей любил заниматься со мною. Он называл меня Рыбкой. Я часто стояла среди других его детей, внуков и правнуков, смотрела и слушала, как он общается с лордами и рыцарями. А потом он вызывал к себе лишь нас двоих, меня и Лиату, и спрашивал, «ну, Рыбка и Белочка, что вы смогли заметить и запомнить? Что осталось в ваших прелестных головках?». И мы рассказывали, что смогли понять и что не поняли, а он объяснял нам все подводные течения и обращал внимания на детали.
Рослин вздохнула и замолчала. Она не стала рассказывать мужу, что для многих лордов и рыцарей старый Уолдер Фрей был вонючим козлом, бабником и мерзким стариканом. Да, он и был таким, на самом деле. А еще он был очень умным, наблюдательным и хитрым. И он всерьез рассчитывал на своих детей и внуков. И на внучек — она помнила, как он общался с каждой из них, проверяя их сообразительность, память и верность дому. А потом он отобрал самых красивых и занимался с ними, рассказывая, как живут и чего хотят великие лорды, о чем они мечтают и чего боятся, как их можно обмануть или заставить сделать нужную вещь.
Старый Фрей всерьез полагал, что даже выйдя замуж и уйдя в чужой дом его дочки и внучки не перестанут быть Фреями и смогут принести пользу Близнецам.
Особенно сильно он рассчитывал на неё и Лиату. Он думал, что Молодой Волк Робб Старк выберет кого-то из них, прельстившись красотой. Но Робб подвел, оказавшись глупым и самонадеянным лордом, который погнался за привлекательностью совершенно незнатной девушки и предпочел не думать о политических последствиях такого шага.
Уолдер Фрей ему этого не простил. И правильно сделал, по мнению Рослин. Старки всегда были высокомерными ублюдками, которые любили вспоминать о чести, причем они доказывали и проявляли ее, как правило, за счет других, более слабых лордов.
— Жаль, что мой отец не занимался со мной схожим, — вздохнул Эдмар, и в его голосе прозвучала нотка сожаления.
— Жаль, — согласилась Рослин и вновь пододвинулась к его уху. — Война рано или поздно кончится. Джоффри убьет Мизинца и Черную Рыбу, а затем Черного Уолдера, который, я просто уверена в этом, покончил с моим батюшкой. Королевские родичи дожмут Грейджоев, как делали это не раз, и все успокоится. Король сказал, что Близнецы останутся за Фреями, если мы — ты и я, не дадим повода сомневаться в своей надежности. Причем за теми Фреями, кого я люблю, и кто меня любит. Возможно, такая честь выпадет на долю моего родного брата Первина Фрея или племянника Осмунда. Правда они еще юноши.
— Так сказал король? Когда?
— В один из дней, — Рована рассказала, что когда это произошло, в комнате их было трое — сам король, Маргери и она. Джоффри говорил намеками и явно проверял её сообразительность. Вроде бы пустой разговор, ничего не значащие слова, но смысла там было предостаточно.
Сейчас, когда она поняла, что Джоффри не то кровожадное чудовище, каким его представляла половина Вестероса, а продуманный, хитрый и начитанный правитель, она изменила свое мнение о нем. И беседы, а он часто с ней беседовал, начали доставлять ей удовлетворение и радость. Король словно посчитал и показал, что с ней можно вести дело, оценив ее ум и способность всё схватывать налету.
Да, король говорил, и в его словах были намеки о том, что ему нужно от Талли и Фреев. И в них были обещания, что он может дать взамен. А то, что король не разбрасывается своим словом и ценит его выше золота, все и так уже знали.
А еще он был красивым, галантным, умным, начитанным и мужественным. Половина женщин Красного замка мечтали оказаться в его постели и тайно завидовали Маргери. И если бы сама Рослин не была так сильно влюблена в собственного мужа, она бы призналась себе, что ей нравится король. Ее возбуждала даже простая идея пофлиртовать с Джоффри. Хотя Маргери, узнай о подобном, ее бы не простила.
— Со временем, если поддержим нашу дружбу, то мы станем не просто великим домом, а теми, кто близок к королю. Теми, с кем он захочет породниться и поженить своих детей. Понимаешь, Эд?
— Я понимаю, но там мои родичи — Лиза, племянник Роберт, и Черная Рыба.
— А здесь я и твой сын. И Санса, ее дочь и твоя племянница, и Риверран, он ведь тоже начинается с Красного замка. Джоффри не дурак, и не выпустит нас из замка, пока все не закончится! Понимаешь?
— Он поставил меня в очень непростое положение!
— А что делать? Мы сами себя в него поставили. И нам надо как-то выбираться. Разве король не показал, что может быть справедливым и великодушным?
— Да, было дело, — лорд Талли не хотел соглашаться, но против правды не попрёшь. За последнее время король выполнил все свои обещания и сделал немало хорошего.
— От добра-добра не ищут. Нам надо чем-то пожертвовать, чтобы не потерять все, — ее рука, ловкая и такая нежная, расстегнула Эдмару рубашку. А потом пальчики медленно скользнули вниз, быстро справились с ремнем на штанах и скользнули еще ниже. «Ухватить форель», — так в шутку называл это сам Эдмар.
Рослин нравилось заниматься сексом, и она быстро освоила многие премудрости. Тем более, при королевском дворе хватало женщин, готовых поделиться секретами, как удержать при себе мужчину и как заставить желать тебя постоянно и всегда.
И ей нравилось делать это с мужем — таким неутомимым и пылким. И что с того, что она еще что-то говорит? Все что-то говорят во время секса.
Эдмар рывком перевернул ее к себе и впился в губы. Его руки — руки опытного любовника и неплохого воина, ласкали ее нежно и уверенно, задрали подол платья, скользнули между ног и спустя некоторое время заставили исторгнуть стон.
— Пока туда нельзя, Эд, — Рослин чувствовала огонь, зарождающийся внизу живота, чувствовала, как промокли её панталоны, но помнила запрет мейстера — никаких постельных утех в первую неделю после родов. Она еще раз поцеловала мужа и скользнула по кровати к его ногам. — Вот так все будет…
И спустя недолгое время Эдмар Талли закрыл глаза, запуская руки в волосы жены и прижимая ее голову к собственному животу.
Комментарий к Глава XVIII. Искусство войны
сабатон* – латный ботинок.
========== Глава XIX. Стояние на Рубиновом броде ==========
Глава XIX. Стояние на Рубиновом броде
У противника практически не осталось лошадей. Нам противостояла пехота, и мы врубились в их строй. И здесь сразу сказалось преимущество в массе, что дает конь и всадник, а также разница в качестве снаряжения и общей выучки — всё-таки, как не крути, королевские гвардейцы одни из лучших воинов.
Адреналин накатил, словно волна, и мир сузился до расстояния вытянутого меча. Я что-то орал, бил, резал, колол и как мог, старался действовать щитом, вспоминая все те уроки, которые давали мне Орм и Джейме. Вернее, так было в самом начале, а затем горячка боя стерла осознанное мышление…
На мне были хорошие, можно сказать первоклассные доспехи — кольчуга, панцирь, наплечники, наручи, набедренники и наколенники. На этот бой на голову я надел «ерихонку»* с козырьком, скользящим наносником и нащечниками — как я не тренировался, так и не научился хорошо себя чувствовать и ориентироваться в полностью закрытом шлеме. Слишком уж там маленький обзор и достаточно быстро ты начинаешь чувствовать нехватку воздуха.
Пару раз кто-то достал меня, и вражеский клинок скользнул по панцирю. Одна стрела чиркнула по лицу — рассечение под глазом оказалось неприятным и кровь начала капать на нагрудник. Окрашенные кровью лев и олень смотрелись тревожно.
Бейлон Сванн вел наш клин, и он не потерял холодной головы. Прорубив строй, мы выскочили на поле, сделали разворот и по широкой дуге вновь врубились в противника. Наши войска прекрасно могли наблюдать действия короля, и я понял, что они приободрились, нашли в себе мужество и пошли в атаку.
Все чаще, тут и там слышалось «король с нами», «вперед», «наддай». Враги же, наоборот, замешкались и немного осели и, похоже, начали жалеть, что так опрометчиво оставили хорошую позицию на холме.
Наш отряд вновь схватился врукопашную. В этот раз все вышло не так гладко. Противник сумел перестроиться, выдвинуть вперед пикинеров и наш порыв остановился. А для всадника движение одно из основных преимуществ…
Краем глаза я увидел, как крюком на алебарде зацепили за доспех Бейлона Свана. Он закричал, его стащили с лошади и часто-часто над этим местом замелькали чужие клинки.
В этот момент Снег захрипел и начал заваливаться на бок. Я успел выдернуть ноги из стремян… А больше ничего сделать так и не смог. Земля оказалась неожиданно твердой, и я грохнулся об нее со всей силой. Хрустнула левая рука, которой я пытался смягчить падение, а в голове, после того, как я ей приложился, зашумело.
Я стоял на корточках, мотал головой и пытался прийти в себе. Влажная, истоптанная земля находилась прямо перед глазами и я почему-то остановил взгляд на чьем-то отчетливом отпечатке с вмятым дубовым листочком внутри.
