сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 86 страниц)
— Мне надо передать милорду деснице приказ короля, — властно бросил Осмунд. Золотые плащи его узнали и беспрепятственно пропустила внутрь. Братья проследовали следом.
Поднявшись к покоям десницы, они подошли к дверям, которые охраняли три человека. Выглядели они встревоженно. В коридоре отчетливо пахло дымом и с каждой минутой его становилось все больше.
— Сир Осмунд, — старший смены, молодой коренастый офицер узнал его и сделал шаг на встречу. — Зачем вы здесь?
— Король приказал всем покинуть башню. Огонь вот-вот сюда доберется.
Два стражника позади офицера переглянулись с облегчением, но он сам не торопился принимать решения и смотрел оценивающе, с немалой толикой недоверия. Осмунд и раньше мельком видел этих людей — десницу охраняли собственные люди из Утеса Кастерли.
— Все вопросы к королю, — Осмунд постарался сохранить невозмутимость. — Если хотите тут зажариться, как кабанчики на вертелах, дело ваше. Откройте дверь, я просто донесу до десницы королевский приказ и вернусь к лорду-командующему.
— Хорошо, — после небольшой паузы кивнул рыцарь. Он сделал знак одному из подчиненных и тот принялся стучать в дверь.
— Да? — раздался с той стороны юношеский голос.
— Патрик, передай милорду деснице, что здесь гвардеец, который по королевскому приказу требует всем покинуть башню.
— Я передам, — похоже, стражники уже успели сообщить деснице о начинающемся пожаре. По крайней мере, никакого удивления за дверью не чувствовалось.
Дверь открылась. На пороге стоял полностью одетый Тайвин Ланнистер и холодно смотрел на лица людей.
— Я слушаю, — его властный взгляд неспешно осмотрел всех воинов.
— Милорд, — Осмунд приблизился и в следующий миг со всей силой ударил ногой в живот десницы. — Бой!
Тайвин, взмахнув руками, отлетел назад, а братья Кеттлблэки выхватили мечи. Трое против троих. Лязг железа заполнил коридор.
Люди рычали, орали и яростно бросались друг на друга. У Кеттлблэков имелось преимущество — они начали раньше и были готовы.
В первое мгновение Осмунд ранил одного из стражей, а его братья неплохо сдерживали оставшихся. Он еще раз ударил мужчину в шею, добивая, провернул меч в ране, и с криком развернулся.
Вкладывая в удары всю силу и все умения, приобретенные в Эссосе, Осмунд мощно врубился сбоку и несколько раз ранил еще одного стражника.
Воин, застонав, упал на пол, и два младших Кеттлблэка насели на последнего — офицера.
Посчитав, что они справятся и без него, Осмунд шагнул в покои десницы. Из глубины комнаты, от лежащего на полу Ланнистера, на него налетел оруженосец, что-то бессвязно крича. Кеттлблэк пропустил легкий удар в руку, следующий чиркнул по щеке, чуть не оставив его без глаза. Осмунд рассвирепел, ушел в защиту, несколько раз парировал резкие и быстрые удары. Противник был юркий, яростный, полный злобы и желания умереть за десницу. Вот только опыта ему не хватало. Да и силой он никак не мог равняться с матерым бойцом. Выждав, когда юнец сбился с ритма, Кеттлблэк перестроился и несколькими мощными ударами откинул парня назад и разворотил ему грудину.
Вытерев кровь с лица, Осмунд обернулся. Тайвин Ланнистер, разевая рот, как рыба, выброшенная на берег, держался за грудь и пытался отползти в глубину покоев.
— Не думай, что я забыл о тебе, старик, — Осмунд мощно ударив его, и еще раз и еще…
Зеленые глаза с золотистыми блестками смотрели жестко и угрожающе. Ни одного слова не скользнуло с губ десницы. Он лишь стонал при каждом ударе и дергался всем телом.
Запах крови опьянил. Осмунд увлекся и с остервенением продолжал колоть и резать.
Он пришел в себя лишь тогда, когда все вокруг оказалось забрызгано кровью.
— Натекло, как со свиньи, — осмотрев Тайвина и поняв, что тот уже умер, или вот-вот это сделает, Осмунд выскочил в коридор.
Осфрид привалился к стене. У его ног расплывалась огромная лужа крови. Осни держался из последних сил. И он, и его противник были ранены.
— Ах, ты ж, сука, — Осмунд закричал и ринулся на противника.
Офицер отбивался, все время отступая. Они загнали его в угол, зажали и с остервенением добили.
— Сейчас здесь будут гости. Они прибегут на шум, — устало выдохнул Осни, и Осмунд лишь кивнул.
Братья прошли немного вперед и услышали топот — кто-то бежал, топая каблуками по ступеням и гремя доспехами. Вовремя. И как только на верхнюю площадку вбежали два стражника, Кеттлблэки ударили их одновременно, слитно.
Стражники отпрянули, завязалась очередная стычка. В этот момент со спины на них набросился еще один человек. На помощь сыновьям пришел их отец, Освелл Кеттлблэк. Он не мог уже поспеть за быстрыми и молодыми ногами, но здесь, когда стража остановилась, он своего не упустил.
Втроем, с двух сторон они быстро добили последних противников.
— Идиоты, — Осмунд грубо ругнулся и убедившись, что Золотые плащи больше не опасны, ринулся к среднему брату. Липкий страх начал зарождаться где-то в глубине желудка. С каждой секундой его противные руки все сильнее и сильнее сжимали нутро. Они словно перебирали кишки, разглядывали и прикидывали, что будет со всем этим телом, и как долго оно будет умирать, когда их преступление вскроется.
Осфрид выглядел чертовски неважно:
— Похоже, этот козел распорол мне жилу.
— Он уже говорит об этом с Воином. Держись, брат. Это просто царапина.
Вдвоем с Осни они подняли Осфрида, взяли его под руки и потащили к выходу. Отец, кинув на сыновей один быстрый и внимательный взгляд, молча развернулся и побежал вперед. Его ноги в мягких сапогах, по старой привычке двигались совершенно беззвучно.
Дыма и гари в коридорах прибавилось и с каждой минутой дышать становилось все тяжелее. На встречу, откуда-то сбоку из коридора на них выскочил очумевший, ничего не понимающий, толстый и лысый мужик с выпученными глазами. Похоже, это кто-то из слуг. Осни не раздумывая ударил. Меч глубоко ушел в тело и застрял между рёбер. Чертыхаясь, Кеттлблэк дернул пару раз клинок, и наконец-то с хрустом выдрал его.
Позади убитого толстяка, в проходе, мелькнули две женщины. Одна из них прижала ладонь ко рту, и с ужасом смотрела на происходящее. Позволить себе такую роскошь, и прирезать еще и их, Кеттлблэки уже не могли.
Время, время, время…
Сейчас, с раненым братом, все висело на волоске. Их могли в любой момент, и заметить, и остановить.
Единственное, что их спасло — разгоревшийся огонь. Кругом стонали обгоревшие и пострадавшие, и никто не обращал на них внимания.
В последние два месяца десница нашел и замуровал большую часть подземных ходов, ведущих из Красного замка. Но парочку из них, самых надежных, он пока не отыскал. Да уже и не отыщет.
Братья воспользовались одним из них. Отец все время двигался на пару десятков шагов впереди. Он прокладывал путь и вселял уверенность. В узком и извилистом проходе властвовала темнота, а времени зажечь факел не оставалось. Братья пару раз крепко приложились головами об стены.
Наконец проход закончился. В горячке им даже показалось, что он совсем короткий, этот подземный ход. Здесь, под стенами замка, их ждала лодка с несколькими гребцами. Свежий ветер приятно остудил разгоряченные лица.
— Быстрее, быстрее, — торопил отец, пока они тащили Осфрида к лодке. Его ноги оставляли в песке две глубокие борозды.
Гребцы сразу взяли хороший темп. Всем очень сильно хотелось жить. Стоявшее на якоре судно быстро приближалось. Освелл осматривал среднего сына, изредка кидая «рубленную», быструю фразу вводя остальных в курс дела. И с каждым словом он все больше мрачнел.
Осни на скорую руку перевязал брата, но по его встревоженному взгляду, Осмунд понял, что все очень серьезно.
Лодка ткнулась в борт и дружественные, сильные руки помогли затащить Осфрида наверх. Следом стремительно заползли гребцы, затащили лодку и вот уже матросы поднимают якорь и раскатывают парус.
Галея дернулась, поймала ветер и заскользила по мелкой волне. Только сейчас Осмунд нашел время и кинул взгляд назад. Огромная махина Красного замка медленно таяла во мраке. Похоже, им удалось вырваться из гавани.
Когда весь мир растворился в ночи, и они остались посреди бескрайнего моря, тогда Кеттлблэки поняли, что средний брат умер.
Три Кеттлблэка — отец и два сына долго стояли и смотрели вниз, на огромный труп. С небес на их горе взирали холодные и безразличные звезды. Говорить было не о чем.
Через пару дней они достигли Чаячьего города. Их встретил лес мачт и паутина снастей. Огромный порт жил своей жизнью. К причалам подходили корабли, в море уходили другие, сборщики пошлин осматривали и оценивали грузы, спорили торговцы, ругались матросы и шлюхи. И никому не было дела до умершего Осфрида.
Пьяный купец на виду у всех мочился с борта прямо в воду и громко, на полгавани напевал:
В Чаячьем городе девушка ждет, хей-хо, хей-хо!
Жди и надейся, твой милый придет, хей-хо, хей-хо!
За годы разлуки любовь наградит, хей-хо, хей-хо…
Здесь, на кладбище недалеко от порта они и похоронили среднего брата.
Их встретили, накормили, дали лошадей, и в тот же день отряд численностью в два десятка воинов выдвинулся к Орлиному Гнезду. Сытые, отдохнувшие лошади шли мощно.
Миля за милей ложилась под копыта. Дорога неизменно шла вверх, изредка спускаясь с той или иной горы и снова неумолимо забираясь все выше и выше. Стало холодать. Подул, и так и не прекратился ветер. Его злые порывы резали не хуже ножа, а под конец пути со свинцовых небес начали падать первые снежинки — редкие и твердые.
После тепла Королевской Гавани, здесь, на высоте они особенно сильно чувствовали холод. Кеттлблэки кутались в плащи, пытаясь сохранить остатки тепла.
Последний переход, после Лунных Врат, выдался особенно тяжелым. Часть пути пришлось проехать на специально обученных мулах, а часть пришлось идти по узкой тропинке и истертым ступеням, опасаясь того, что в любой миг можно поскользнуться и свалиться в ущелье. Проверять, далеко ли до дна, им как-то не хотелось.
— Долбанные Аррены! Это ж за каким хером им приспичило залезть на самую вершину? — после смерти брата, Осмунд ругался не переставая, неизменно находя повод для своего раздражения. Впрочем, сейчас он понизил голос. Впереди и позади отряда шли местные, которые крайне щепетильно относились и к чести Арренов, и к своей Долине.
В Орлином Гнезде их встречали. У Осмунда чуть челюсть не отвалилась, когда он увидел, кто именно их ждет у ворот.
— Какого хера ты на меня так уставился, Кеттлблэк? — прорычал Сандор Клиган вместо приветствия. Его обожжённое лицо жутко ощерилось. — Теперь ты такой же мертвец, как и я. Присоединяйся!
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — Осмунд мало кого боялся на этом свете, но с Псом ссориться не торопился.
— Мне насрать, кого ты думал или не думал увидеть, — за прошедшие месяцы характер Пса стал еще хуже. Его голос звучал, как скрежет пилы, а в глазах было не больше теплоты и добра, чем в самом поганом, дальнем закутке Седьмого Пекла. — Пошли, что ли, Мизинец заждался.
В сопровождении Пса они поднялись в один из покоев. Как всегда изысканно одетый, улыбающийся Мизинец встретил и долго расспрашивал о том, как все прошло, и об общем положении дел в столице.
С каждым их словом радость все сильнее разгоралась в его серо-зеленых глазах.
— Он точно убит? — еще раз спросил Бейлиш.
— Так же точно, как вы стоите передо мной, ваша милость, — невольно усмехнулся Осмунд. — А что, разве вороны еще не разнесли эту весть по всему королевству?
— Пока нет, мой друг. Вероятно, Ланнистеры не торопятся объявлять о таком событии. Какой удар по престижу! Как я их понимаю, — он негромко рассмеялся. — Что ж, вы все сделали прекрасно. Очень жаль, что погиб Осфрид, он был умелым воином, и я скорблю вместе с вами. Но мертвых не вернешь, а живым надо заниматься своими делами. Отдыхайте парни, ешьте, пейте, помойтесь и начинайте уже выбирать замок. Вы его заслужили, черт возьми.
Несколько дней братья провели в одной из башен. Устроили их, надо признать, с большим комфортом. И даже холод в тех мехах и одеждах, что им дали, уже не чувствовался так сильно. В очаге горел огонь, они заливали вином скорбь о Осфриде, съедали горы мяса и трахали девок, что доставлял им Мизинец. Все начало налаживаться. Брата уже не вернешь, но такова судьба воина. Рано или поздно все они последуют за ним.
Отец отправился обратно в Чаячий город выполнять очередное поручение Бейлиша.
В один из дней, прогуливаясь на маленьком внутреннем дворе и мечтая поскорей спуститься с этих долбанных гор, они натолкнулись на необычного человека. Хмурый мужчина с замотанным глазом показался им смутно знакомым.
Осмунд напрягся и неожиданно понял, что перед ними лорд из Дорнийских Марок, Берик Дондаррион — высокий, ладный и стремительный. Сразу вспомнилось, что последний раз он его видел, когда еще живой Нед Старк посылал Дондарриона в Речные Земли утихомирить Григора Клигана.
Тогда Берик выглядел молодо и красиво. О, Боги, около полугода прошло с того дня, но как сильно все поменялось! Страна стала иной, люди стали другими. Дондаррион постарел, в бороде завелась седина, а на лице морщины. Да и вместо правого глаза у него теперь повязка. Похоже, не одним Кеттлблэкам есть что рассказать.
Берик узнал их, кивнул и молча прошел мимо, кутаясь в плащ. Казалось, на его лице навечно застыло обреченное выражение.
И все же Дондаррион, так же как и Пес, здесь неспроста. Похоже, Мизинец собирает веселую компанию.
— Что-то назревает, братец, помяни мои слова, — Осни улыбнулся. Казалось, он прочел его собственные мысли. И повторил. — Что-то назревает.
Комментарий к Глава XV. Радости и горести
"где из Божьего Ока вытекает речка Озерица"* - эта река есть на всех картах Вестероса, но ее название нигде не встречается. Так что это авторская версия.
"Королева Серсея нуждалась в верных людях, и она попросила Мизинца их найти"* - факт из канона. Как бы дико это не звучало, но так и есть.
========== Глава XVI. Мертвым — слава, живым — жизнь ==========
Глава XVI. Мертвым — слава, живым — жизнь
Над Королевской Гаванью «плыл» печальный колокольный звон — столица и страна прощалась с десницей, лордом Тайвином Ланнистером.
Многотысячная толпа окружила Великую Септу и Золотые плащи с трудом сдерживали ее напор. Люди, хоть и стремились протолкнуться поближе, по большей части вели себя тихо и спокойно — из жизни ушел серьезный человек, и даже после смерти относились к нему соответственно.
Великий Септон, благообразный старик с пышный бородой, одетый в белые одежды и тиару из витого золота и хрусталя, торжественно и величественно вел службу, читал молитвы и призывал Семерых не оставить Тайвина после смерти. Многочисленные помощники и младшие септоны подносили и относили священные предметы, зажигали свечи и помогали в панихиде. Во время церемонии священники выходили и заходили в Главный Зал через Двери Отца, септы — через Дверь Матери, а Молчаливые сестры — через Дверь Неведомого.
Процедура прощания с такими знатными людьми за тысячелетия была отработана в Вестеросе до мелочей. Каждый знал, где стоять, что делать и даже о чем думать.
Тело десницы, одетое в парчу и виссон золотистого оттенка, отороченного горностаями, положили на богато убранное бархатом возвышение в центре Главного Зала. На его закрытые глаза положили два округлых камня, в руки вложили меч, а к груди прикололи знак десницы.
Сквозь огромный купол из стекла, хрусталя и золота свободно проникали солнечные лучи. Пахло ладаном и благовониями.
Внутри Септы собрались самые знатные и влиятельные люди Вестероса — лорды, рыцари и родственники.
Все они стояли и молча смотрели на останки десницы, часто переводя взор в мою сторону. Их взгляды — скорбные, внимательные, настороженные, задумчивые, ироничные, жадные, требовательные, словно пронзали меня.
С момента смерти Тайвина прошло три дня — это время мы не торопились открывать его смерть и объявили о ней лишь вчера утром, зачитав указ, в котором говорилось, что злые недруги нанесли коварный удар и что король так просто этого не оставит.
Множество родни — Серсея, Томмен, Мирцелла, Джейме, Тирион с Сансой, Маргери с братом Гарланом и его женой, бабка Дженна, вместе с мужем и детьми, которые успели на церемонию буквально в последний момент, члены Малого Совета и другие, не такие значительные люди, окружали возвышение с телом со всех сторон.
Я смотрел на того, кто в этой жизни стал называться моим дедом. Он был великим человеком, и с этим не поспоришь. С ним закончилась целая эпоха и это тоже правда. Одни люди сошли со сцены, другие лишь готовились на нее подняться.
