сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 86 страниц)
— Десница говорил мне о вашем интересе, — задумчиво протянул король и перевел взгляд на карту. А больше он ничего не сказал и продолжал просто молчать.
Олейна первая нарушила молчание:
— Джоффри, вас что-то смущает в этом браке?
— Если вы о травме Уилласа, то нисколько, — король усмехнулся. — Но не мне с ним жить, а Мирцелле. Я бы хотел вначале узнать ее мнение. И потом, бабушка, у нас сейчас война и мне бы хотелось вначале победить Петира Бейлиша, а уж потом предаваться радости.
— Мы могли бы договориться о помолвке, а само венчание перенести на более поздний срок, — Оленна попробовала зайти с другой стороны.
— Торопиться не стоит. А еще целесообразно узнать мнение самой Мирцеллы.
Оленна задумалась — обычно главы домов самостоятельно решали судьбу дочек или внучек, а мнение самих девушек интересовали их в последнюю очередь. Или она что-то не знает, или…
Подумав, она пришла к выводу, что король просто тянет время или чего-то ждет. Узнать мнение Мирцеллы всего лишь простой предлог не давать ответ сразу.
— Коль теперь я ваша бабушка, могу я попросить ответить на один вопрос?
— Зависит от вопроса.
— Лорд Тарли обращался к вам с подобным предложением?
— Да, — неожиданно легко ответил Джоффри.
— И что вы ему ответили?
— То же, что и вам.
Они поговорили еще некоторое время. Попрощавшись, Оленна вернулась к себе.
Что ж, борьба за руку принцессы Мирцеллы началась. «Старею, старею, — сказала сама себе Оленна, — коль скоро я так измельчала и занимаюсь улаживанием судьбы какой-то девочки».
Хотя, ее собственный внук может стать мужем принцессы. Лакомый кусочек, что и говорить.
Тарли оказался не промах. По слухам, хозяева Староместа Хайтауэры также внезапно заинтересовались Мирцеллой. Да и Эстермонт и Матис Рован тоже как-то подозрительно себя ведут — а ведь в их домах есть подходящие по возрасту юноши.
Теперь позиция Джоффри стала ей окончательно понятна — когда имеется столько желающих, то появляется возможность выбора. Киван и Джоффри могут позволить оценить будущих кандидатов и прикинуть, с кого можно больше получить.
Леди Оленна раздумывала обо всем этом, сидя в своих покоях за небольшим столиком у открытого окна, которое выходило на богорощу. Пятиконечные, темно-алые листья тихо шелестели на ветру, напевая неведомую и старинную песню.
Королева Шипов задумчиво разрезала гранат. Сок брызнул ей на ее сухую и узкую ладонь. Она машинально вытерла его платком.
Что могут предложить Тиреллы? Эх, не будь собственный сын таким простофилей, не спиши он короне долг, то сейчас можно было бы намекнуть про эти восемьсот тысяч.
Ситуацию осложняло то, что Джоффри уже получил все, что можно, через жену. И он еще больше получит, так как Тиреллы будут продолжать помогать не только ему, но и своим внукам и Маргери. И король, а она это поняла, не собирается платить за то, что само идет в руки.
Так что же можно предложить Джоффри?
Комментарий к Глава XIX. Стояние на Рубиновом броде
Ерихонка* – тип шлема. Состоит из железной или стальной тульи с остроконечным верхом, снабженной элементами для защиты ушей, плоским козырьком, скользящим наносником.
Королевская гвардия после «Стояния на Рубиновом броде».*
Джейме Ланнистер – лорд-командующий.
Лорас Тирелл рыцарь Цветов.
Арис Окхарт.
Гарт Хайтауэр Серая Сталь.
Рагнар Ран.
Ирвен Свигерт.
Рольф Кит.
Вот такое зримое проявление традиции и уважения к своим родичам* – имена даны в честь Тайвина Ланнистера, деда Джоффри и Лютора Тирелла, деда Маргери.
========== Глава XX. Речист, да на руку нечист ==========
Глава XX. Речист, да на руку нечист
Столица встречала нас необыкновенно торжественно. Вдоль дороги стояли простые люди, а около Навесной башни, снаружи и внутри Красного замка нас приветствовал весь двор. Может мы и не стали победителями, но мы сохранили армию и не потеряли престиж. А это дорогого стоило.
Едва умывшись с дороги и поздоровавшись с самыми близкими и важными людьми, я пошел в спальню жены и долго, больше часа, держал на руках, рассматривал и любовался на своих детей. Они были невероятно похожи, и я пока еще не научился их различать. Один из близнецов проснулся, но плакать не стал и начал смотреть на меня, пытаясь сфокусировать взгляд ярко-зеленых глаз и забавно хмуря брови. Удивительное чувство…
— Это Лютор, — сказала стоявшая рядом Маргери, и взяла меня под руку.
Я передал ей завернутого в пеленку карапуза и осторожно, придерживая головку, вытащил из колыбели второго сына. Тайвин так и не проснулся и сонно причмокивал губками.
— Они похожи на тебя, — заметила Маргери.
— А мне кажется, что больше на тебя.
— Значит, на нас обоих, — она подошла вплотную и провела пальцем по моей правой щеке. — Этот небольшой шрам тебе к лицу.
— А тебя красят двое детей, — я с удовлетворением оглядел ее ладную фигуру и невольно остановил взор на лифе платья.
Не так давно у меня в Вестеросе вообще никого не было. Первым близким человеком стала Маргери, потом по одному, по двое начали появляться и другие люди. И вот теперь у меня есть дети. Я настолько оброс близкими людьми, друзьями и связями, что невольно начал считать этот мир своим домом. Теперь, предоставь мне Семеро новый выбор, я бы уже не хотел покидать Вестерос.
Вечером мы провели небольшой пир. Присутствовало каких-то жалких сто человек или около того. Всё самое главное было запланировано на завтра и послезавтра.
Во время еды мы с Маргери очень часто смотрели друг на друга и оба буквально мечтали, чтобы все поскорее закончилось.
И ужин закончился. Мы наконец-то оказались вдвоем в нашей спальне. Кормилица и служанка находились с близнецами в отдельных покоях. В Вестеросе знатные дамы сохраняют фигуру и не любят кормить детей собственной грудью и Маргери не была в этом плане исключением. Нас ждала ночь, и она целиком принадлежала нам.
Как были, в одежде, мы упали на ложе, и я торопливо задрал ее юбку и принялся развязывать панталоны. Маргери с громким стоном откликнулась на мое первое движение и всем телом подалась навстречу, стремясь как можно сильнее соединиться и почувствовать друг друга. Нам не понадобилось много времени, чтобы одновременно закончить. Практически сразу, без передышки, мы пошли на второй круг. И теперь, когда первый восторг немного схлынул, мы наслаждались друг другом — плавно, неспешно и смакуя каждое мгновение. Кожа Маргери светилась в темноте словно слоновая кость, ее дыхание отдавало корицей, а тело было молодым и гибким. Ласковые губы шептали нежные слова и целовали меня, спускаясь все ниже.
Весь мир пропал и остались мы двое.
Из спальни мы выбрались лишь на следующий день, ближе к полудню — обессиленные, не выспавшиеся, но бесконечно счастливые. Весь двор поглядывал на нас понимающе, скрывая улыбки.
Три последующих дня мы гуляли и наслаждались жизнью. Сначала провели пир, на котором славили лорда Мейса Тирелла и лорда Пакстера Редвина за взятие Штормового Предела и за битву у Погибельных Огней.
Здравницы в честь лордов и хорошо показавших себя рыцарей следовали один за другим. Пакстер продолжал руководить постройкой нового флота на острове Арбор, а вот мой тесть с радостью «отдувался» за двоих. Мейс Тирелл выглядел невероятно довольным и даже счастливым — похоже, это было то, о чем он так долго мечтал. И главное, все по делу.
На следующий вечер состоялся пир уже в нашу с Джейме честь. Все мы решили считать битву у Холма и Стояние на Рубиновом броде несомненным успехом.
Первый тост поднял десница:
— За короля Джоффри, его мужество, смелость и самообладание!
— За короля Джоффри, его мужество, смелость и самообладание! — прокричал весь зал, а это считай триста человек, расположившихся за тремя огромными столами.
И вновь здравницы следовали одни за другими. Вторая была за Джейме, потом за Уильяма Муттона, Эрика Фелла, Бонифера Хасти и архимейстера Марвина Мага, который благодаря своим врачебным навыкам спас не одну жизнь.
Выпили за королевских гвардейцев, которые показали себя в той битве выше всяких похвал. Краем глаза я уловил выражение лица Лораса Тирелла и понял, что парня в Красном замке больше не удержать. Что ж, будет тебе война, рыцарь Цветов!
Слуги подносили блюда одно за другим. После форели, прожаренной на вертелах, в центр тронного зала вышел прижившийся еще со времен нашей с Маргери свадьбы бард Аларик Эйзенский. Он выставил вперед правую ногу и извлек первую ноту из золотой арфы. Певец он действительно был хороший, к тому же тонко умел чувствовать, что хотят услышать лорды. А еще он умел слагать песни и они у него получались вполне сносными. К этому дню он сложил и сейчас впервые исполнил «Лев в ожерелье из роз». Баллада получилась неплохой, но чего-то ей не хватало. Возможно эмоций или жизни.
— За моего дядю, Ланселя Ланистера! — провозгласил я очередной тост.
— Благодарю вас, ваше величество, — он встал, поклонился и высоко поднял кубок с вином. Лансель, одетый в дублет малинового цвета и черные, с серебром, шоссы*, как-то резко вырос и повзрослел. Один его глаз закрывала повязка, и люди в замке вполне обоснованно успели прозвать его Одноглазым.
Киван, сидевший от меня по правую руку, смотрел на сына с нескрываемым чувством гордости. Да и что говорить, за последний год парень совершил невероятный прогресс. У меня перед глазами до сих пор стоял совсем другой Лансель, тот, что позвал меня к себе в комнату и признался в близости с Серсеей.
Сейчас сир Хасти назначил Ланселя сотником в Святом Отряде. Само подразделение усиленными темпами искало достойных людей. После битвы у Холма престиж королевского отряда достиг весьма впечатляющих высот.
Мы поздравили Тирека Ланселя, Роберта Бракса и многих других. Каждому в тот вечер был вручен подарок — золотая или серебряная цепь, деньги, оружие или доспехи, коня или что-то дорогое и полезное.
Вчера точно также мы награждали Мейса Тирелла и его помощников.
А на следующий день прошло ристалище в честь победы, на котором воины соревновались в трех дисциплинах — стрельба из лука, одиночные рыцарские сшибки, которые носят название джостра, и общий бой до последнего победителя.
В соревновании лучников победил простой воин по имени Лори Роли — забавное у него имя. Среднего роста, с мускулистыми руками и широкими плечами он уверенно занял первое место. Я вручил ему тысячу золотых драконов и предложил вступить в отряд Честь и Доблесть. Парень согласился.
В битве у Холма Честь и Доблесть завоевала первую славу и полегла практически полностью. Там осталось всего пару десятков человек. На место погибшего Эрга Дарка я поставил Гордика Шелби и сейчас мы набирали отряд фактически с нуля. Правда, недостатка в желающих мы не ощущали.
Мы с десницей даровали право на собственное знамя Святому Отряду и Честь и Доблесть и в настоящее время придумывали внешний вид их будущих штандартов.
Насколько я помнил, первую регулярную армию в Европе ввел французский король Карл VII в 1445 году. Он сформировал пятнадцать рот, численностью по шестьсот человек каждая. Среди этих подразделений почетное место принадлежало шотландской роте, обладавшей особым статусом и считавшейся элитой армии.
Я планировал провести нечто похожее, и у меня уже имелось два отряда — один полностью конный, а второй — пеший. Это и будет элита, которая со временем обрастет традициями, авторитетом и всем необходимым, на вроде знамен, званий и формы. Впоследствии я планировал создать еще два-три, а может и чуть больше подразделений, причем сделать один из них целиком морским, «заточенным» на различные рейды, молниеносные высадки, абордаж и десант.
Вокруг колыхались сотни знамен, пели рога и раздавался смех и испуганные вздохи дам при особо кровавых моментах на ристалище. А я же словно воочию увидел реорганизованную королевскую армию…
В соревнованиях одиночных рыцарей неожиданно победил Рагнар Рав, а второе место занял Тирек Ланнистер.
Рагнар получил две тысячи драконов, а Тирек одну.
Я смотрел на этих парней с гордостью. Теперь я уже мог смело констатировать, что у меня появились свои, верные мне, готовые на многое, люди.
В общей схватке неплохо себя показали несколько человек — и Герольд Орм, и Лорас Тирелл и другие. Но лучше прочих проявил себя Джейме Ланнистер. Все это время он тренировался без устали, учась владеть левой рукой и сейчас практически всем стало ясно, что он вернул себе все свое непревзойденное мастерство и разносторонние навыки. Джейме занял первое место. Полученный приз в размере двух тысяч драконов он передал на нужды Королевской гвардии. Лорды и рыцари были явно впечатленны этим широким жестом. Впрочем, надо быть справедливым — деньги для Джейме никогда не являлись проблемой.
— Джейме стал истинным лордом-командующим, — ко мне наклонился Киван.
— Верное замечание, дедушка, — я был полностью согласен с десницей. Казалось, что Джейме наконец-то вырос, перерос молодые обиды, нелепые амбиции, став настоящим мужчиной и очень надежным лордом-командующим.
Праздничное настроение немного омрачила серьезная травма, полученная Арисом Окхартом — копье пронзило ему шею. Булькающего кровью рыцаря тут же унесли с поля, и архимейстер Марвин Маг торопливо отправился его осматривать.
Ближе к вечеру я узнал, что он напоил Окхарта маковым молочком и зашил рану. Архимейстер обещал, что через месяц рыцарь полностью восстановится и вновь встанет в строй. За Марвином ушел его ученик по имени Аллерас. Я невольно вспомнил, что архимейстер как-то упомянул, что ранее ему прислуживали два парнишки, но один из них пропал во время Стояния на Рубиновом броде. Похоже, второй погиб или утонул, а может просто отправился на поиски приключений…
Под самый конец я показал собравшимся Бирюзу. Дракон поднялся в воздух и сделал несколько кругов над ристалищем. Все были в восторге.
Эти три дня непрерывного веселья слегка истощили королевскую казну. Потратились мы сильно, этого не отнимешь. Изучая с Тирионом финансовую отчетность, я сделал радостный вывод — даже сейчас, во время затянувшейся войны, корона ухитрялась практически каждый месяц выходить в ноль. Отрицательное сальдо если и присутствовало, то было очень небольшое, и фактически распространялось на последний месяц и появилось лишь благодаря устроенным празднествам.
Это объяснялось, прежде всего, налогами с порта и морской торговли — столица была самым большим окном, связывающим Вестерос, Эссос, Летние и другие острова и именно через нас тек невероятно мощный денежный поток.
Кроме торговли, хороший доход приносили различные лавки и мастерские — оружейные, бронные, кожевенные, ткацкие и иные.
Король Роберт не умел и не любил считать денег. Это его подвело, да и на нас аукнулось.
Баратеон тратил деньги на четыре основных занятия: шлюхи, поддержка фаворитов, пирушки, а также охоты и ристалища.
Я не знаю, откуда у него находилось столько здоровья. Ведь он был уже не молод, но со шлюхами он кувыркался чуть ли не каждый день. А эти женщины стоят денег. Понятное дело, он не передавал деньги им лично — не королевское это дело. Но эту нелегкую задачу взял на себя Мизинец, который мало того, что поставлял Роберту самых лучших и умелых, так еще и цену ломил, будь здоров.
Второе, на что тратил деньги добрый король Роберт — это различные любимцы и боевые товарищи. Раньше их в замке жило чуть ли не пятьдесят человек, таких как принц Летних островов Джалабхар Ксо или Красный жрец Торос из Мира. Роберт частенько одаривал их дорогими подарками и приглашал в свои покои, где они обпивались, объедались и вспоминали славные деньки. Кажется, что это не так уж и много — подарить одному человеку меч и попить с ним арборского золотого. Но когда таких людей несколько десятков и все живут в Красном замке не один год, то итоговая сумма, которую они вытягивали из казны, выглядела вполне себе серьезной.
Сейчас все эти бездельники и лоботрясы разъехались — я их не выгонял, просто через десницу и Тириона предупредил, что теперь они переходят на самостоятельное проживание, и никто кормить их больше не собирается. Уже спустя месяц мы поняли, что они тянули из казны кругленькую сумму.
Так же Роберт любил охоту и пирушки, а так как король ел все самое лучшее и славился своим радушием, то такие пиры, на которых почти каждый раз подавали самые дорогие деликатесы, забирали из казны просто невероятные суммы.
Ну, и наконец, последнее — знаменитые ристалища короля Роберта с невероятными призовыми. Это было что-то просто невыразимое.
И вот, когда мы с десницей и Тирионом все это пресекли, то королевская казна начала наполняться.
