сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 86 страниц)
В общем, пока они подбирают имя и оправляются от потрясений, я отправил ответное письмо с поздравлениями. Маргери я написал, чтобы она им что-то подарила от нашего имени — хотя о таких пустяках жене напоминать особо и не надо.
Через некоторое время мы достигли Рубинового брода. Было приятно наблюдать, как Крайкхолл развил бурную деятельность — около воды вырыли рвы, воткнули несколько рядов кольев и построили небольшой частокол. Вот умеют же люди все делать хорошо, если их правильно настроить и мотивировать!
Здесь мы планировали пробыть несколько дней и мне разбили огромный шатер — его везли на нескольких телегах и в дороге я им не пользовался. Там один сбор всего этого хитроумного сооружения занимает полдня!
Зато сейчас, оказавшись внутри, я мигом сообразил, что практически нахожусь дома. Несколько комнат, огонь в переносном очаге, предметы мебели, на пол настелено грубое сукно, а уже на него шкуры, слуги и охрана — все устроено с большим размахом и комфортом — короли воюют согласно своему положению. Громадная дубовая кровать, застеленная чистейшим бельем, бархатом и мехами для тепла, сама по себе могла послужить темой для отдельного разговора. В еще одной комнате поставили золоченую ванну, королевский стульчак, повесили зеркала и разместили там массу полезных при личной гигиене мелочей.
Глядя на все это великолепие, мне неожиданно вспомнился роман Вальтера Скотта «Карл Смелый». Там герцог Бургундский держал в своем походном шатре множество невероятно дорогих вещей, в частности, на его столе, без особой охраны, совершенно спокойно лежали несколько драгоценных камней и безделушек. Не знаю, правда все или нет, но я такой херней не страдал. Королевское достоинство вещь необходимая, но перегибать палку с попыткой пустить пыль в глаза не стоит.
Через день подтянулся арьергард и Джейме приказал захватить Рубиновый брод.
Вместе со своей свитой я расположился на небольшом холме и имел прекрасную возможность наблюдать все действо.
Часть людей отправились вплавь, а еще часть на специально построенных плотах и найденных лодках. Реку заполонили множество людей. Первыми, на внушительных плотах, хорошо защищенные специальными щитами, выдвинулись лучники и арбалетчики. Подплыв на расстояние выстрела, они начали свое дело — воздух заполнился сотнями стрел.
С северного берега ответили слитно и мощно. В воду упали первые погибшие и воды Трезубца окрасились кровью.
Запел рог — Мутон, находясь среди наступающих воинов, подбадривал, призывая не отступать и надавить.
С нашего берега в воду уходили все новые и новые силы и люди.
На той стороне первая лодка ткнулась в берег — отсюда, от шатра я видел лишь небольшие фигурки, что начали выпрыгивать за борт.
Мы знали, что Черная Рыба просто так не отдаст Рубиновый брод. Он его и не отдал. Как только люди принялись выбираться на берег, в дело вступила кавалерия Долины.
Примерно тысяча тяжеловооруженных всадников попыталась с ходу скинуть отряд Мутона обратно в воду. И это им удалось. Но от нас шли и шли все новые и новые силы, а лучники и арбалетчики не жалели стрел. Тем более Джейме и остальные командиры неплохо сумели организовать так, что наши люди давили не каждый сам по себе, а единым, мощным кулаком.
А потом в дело вступила тяжелая панцирная пехота, подкрепленная пикинерами. Они смогли закрепиться на небольшом пяточке и Красный брод покорился нам. Под вечер, когда от воды потянуло прохладой, а западный небосклон окрасился в розовые оттенки, Черная Рыба отступил.
Джейме продолжал гнать войска через брод, так, чтобы они могли закрепиться и выдержать ночное нападение — в том, что оно состоится, никто не сомневался.
Уже под утро Черная Рыба нанес вполне ожидаемый удар. Меня разбудили и я, зевая и поеживаясь от ночной свежести, вышел из шатра. Противоположный берег осветился факелами и заревом пожара.
Там было жарко и гибли люди. Мы слышали вопли, проклятья и ржание лошадей — ночью, по воде, звук разносился очень хорошо.
С первыми лучами солнца все закончилось. Мутон был ранен, но оставался в строю и сумел удержать плацдарм. Черная Рыба отвел войска к Перекрестку. Мы потеряли около двух тысяч человек, противник втрое меньше, но жертвы того стоили. Теперь Бриндену Талли надо что-то придумывать.
Основным силам можно было начинать переправу. В этот день Джек Лидден передал мне письмо — весточку прислал оставшийся в столице Гарольд Орм. Он сообщал последние вести и в конце упомянул, что ко мне направляется архимейстер Марвин из Староместа, который хочет о чем-то поговорить.
Это было интересно. Я мало что помнил про Марвина, но у меня почему-то отложилось впечатление, что человек он яркий, необычный и крайне интересный. К таким целесообразно приглядываться повнимательней и по возможности оценить их потенциал. Я приказал Джекобу пригласить его на ужин.
Еще в столице, после возвращения из Риверрана, я начал вводить новую традицию и устраивать совместные приемы пищи. Пиром назвать это мероприятие было бы неправильно, хотя иногда на нем и присутствовало более пятидесяти человек, а блюда подавались достаточно изысканные.
На таких мероприятиях, когда люди, поев и попив, приходили в хорошее расположение духа, можно было легко и непринужденно решать различные проблемы. Тем более все видят, что король вникает в проблемы и не чурается совместному времяпровождению. Все это неизбежно сплачивало нас и создавало неплохую атмосферу.
Естественно, в походах нет большого размаха, но на ужин я обычно собирал человек десять-двенадцать, из тех, кому доверял и на кого рассчитывал.
Кстати, Гарольд Орм и сообщал, что такие ужины и обеды начали ассоциироваться у людей со знаком королевского расположения и с тем, что человека ценят и рассчитывают на его способности. Присутствие на таком обеде стало деталью, указывающий, что человек обладает определенным авторитетом и силой.
В тот вечер нас было даже меньше, чем обычно. По правую руку от себя, как героя прошедшей битвы, я усадил сира Мутона — бледного после ранения, с перевязанной правой рукой и головой — на том берегу ему отрубили ухо. За тот вечер мы несколько раз подняли кубки за его здоровье, славя мужество и самоотверженность.
Еще был Джейме Ланнистер, Лайл Крайкхолл, Бонифер Хасти, Эрик Феррон, Стеффан Свифт и пока еще чувствующий себя не в своей тарелке и немного смущенный Эрг Дарк, командир отряда Честь и Доблесть.
Стюарды Джекоб и Роберт помогали нам за столом, а всю подаваемую еду и напитки уже традиционно пробовал чашник Гюнт Холи. У входа нас охраняли Бейлон Сванн и Джон Кафферен. С ними стоял и о чем-то негромко беседовал Тирек Ланнистер — он имел право сидеть за королевским столом, но так как мы часто обсуждали различные важные детали, такие посиделки в силу возраста не доставляли ему особой радости. Он был молод и мечтал действовать, а не рассуждать, и поэтому любил говорить с теми, кто непосредственно сражался, а не планировал.
Орм в тот вечер отсутствовал — мой личный телохранитель получил разрешение помыться, привести себя в порядок, немного отдохнуть и расслабиться, посидеть у костра с друзьями и попить вина.
С самого начала ужина Джекоб ввел в шатер необычного человека — широкоплечего, коротконогого, с внушительным пузом, ломаным-переломанным носом и невероятно проницательными глазами. Это и был Марвин Маг, архимейстер из Цитадели.
В течение всего вечера королевские гвардейцы нет-нет, а внимательно посматривали в сторону Марвина и он, конечно, это заметил. Похоже, данная мера предосторожности скорее озадачила Марвина, а не оскорбила.
— Не обижайтесь, архимейстер, — сказал я, после того, как он устроился слева от меня и немного освоился. — Мы вас не знаем, лишь слышали немало интересного, а времена нынче неспокойные. К моим друзьям, — я обвел рукой весь стол, — такие меры предосторожности не применяются. Но вы пока еще не друг.
Я выделил слово «пока» и по тому, как неожиданно ухмыльнулся Марвин, я понял, что он прекрасно умеет читать между слов.
— Я благодарен вам, ваше величество, — его голос мог бы принадлежать скорее портовому амбалу, а не всеми известному мейстеру, далеко прославившемуся своими знаниями и ученостью. — Соблаговолите принять мой подарок. Это легендарная книга «Неестественная история», которую написал септон Барт. В ней описываются различные магические твари, такие как виверны, оборотни, упыри, демоны, а также Дети Леса и конечно, драконы.
Он произнес все это на валирийском с таким невинным видом, словно заранее знал, что я владею этим языком. А может он просто хотел проверить меня, а потом, если я покажу, что ничего не понял, вежливо извиниться и повторить все на обычном диалекте.
— Это поистине дорогая и полезная книга, — я взял в руки тяжелый фолиант в кожаном переплете с металлическими уголками. Мысленно я поблагодарил Маргери, с которой занимался валирийским, и мейстера Лериса, который нас ему учил. Я не идеально узнал новый язык за это время, но полностью понял сказанное, да и ответил вполне ясно и без режущего слух акцента. — Вот только я слышал, что Бейлор Благословенный приказал уничтожить все экземпляры этой книги?
— Поражаюсь вашей начитанности, ваше величество, — Марвин откинулся на спинку кресла, сложил руки «домиком» на пузе и внимательно посмотрел мне в глаза, а затем перевел взгляд на Бирюзу, что расположилась за моей спиной на специально изготовленном для нее месте, напоминающем стол на толстой опоре. — Думаю, что это один из немногих уцелевших экземпляров данной книги. Я нашел его в древнем Волантисе.
— В Красном замке великолепная библиотека, но подобных книг там мало, — я с наслаждением листал старые, пожелтевшие страницы с невероятно красивыми рисунками. — Признаюсь, вы сумели мне угодить.
— Очень рад этому, ваше величество. Кому, как не вам читать про драконов. Весь Вестерос говорит о вашей Бирюзе.
А вот и ответный намек — человек хочет познакомиться с моим драконом. Почему бы и нет?
— Бирюза! — я взял в руки кусок мяса и посыпал его красным перцем. Дракон ел жареное мясо, и из всего, что мы могли предложить помимо этого, полюбил лишь красный перец. Это было забавно.
Повернувшись к дракону, я протянул угощение. К этому времени Бирюза успела немного подрасти и приближалась по своим размерам к средней собаке.
Дракон внимательно и неспешно обнюхал подношение, а потом соизволил его съесть. Еду, после того, как я сумел отвадить ее от Тириона, она принимала лишь с моих рук. Ну, или сама обжаривала те куски, что я ей бросал.
Марвин Маг смотрел на нас, затаив дыхание. Все остальные присутствующие за столом вели себя не так импульсивно — все же человек имеет свойство привыкать к любому чуду. Тем более, если видит его каждый день.
Не так давно драконы считались окончательно вымершими. Многие вообще думали, что это всего лишь сказка. А нынче все окружающие меня лорды и рыцари воспринимают дракона как что-то естественное, то, что лишь подчеркивает уникальный статус их короля.
Дракон зевнул, выпуская тоненькие языки дыма, и сощурился на огонь свеч.
Марвин выглядел потрясенным.
— Я знал, что молва не врет, но поверить в живого дракона так трудно, — он осторожно, получив мое разрешение, протянул вперед правую руку. Дракон вытянул шею и обнюхал его пальцы. Мелькнул язык, а затем он шумно выдохнул, спрыгнул со своего места и устроился в моих ногах, обернув их хвостом и положив голову на колени.
— Предлагаю поднять кубки за нашего гостя из самого Староместа, — предложил я, и мои гости не заставили себя ждать.
Мы выпили и развеселились после того, как Свифт рассказал историю одного рыцаря, который участвовал в турнире. Он малость перебрал с вином, бой затянулся, а он так захотел помочиться, что не смог удержаться.
— В общем, парень обмочил себе все набедренники, наколенники, поножи и сабатоны*, но турнир он таки выиграл. Правда ему потом дали прозвище Ссаный, но кого это волнует? — под общий смех Свифт закончил свою историю.
— Турнир-то он выиграл, а вот его репутации пришел конец, — подытожил Джейме. На его лице появилась усмешка, и он задумчиво добавил: — как он потом с бабами-то себя вел? С такой-то репутацией это нелегко…
Все это нормальные походные разговоры в мужской компании. Мне они нравились. Да и грубый солдатский юмор находил одобрение. Все же мы находимся на войне, а не в изящном будуаре знатной дамы. Я даже подумывал адаптировать к местным реалиям парочку анекдотов о небезызвестном поручике и при случае их рассказать.
Оплывали свечи. Вечер шел своим чередом. Вначале ужина слуги поставили на стол целиком зажаренного оленя, пару караваев хлеба и множество овощей и фруктов. Ныне от всего этого великолепия осталась лишь груда хорошо обглоданных костей. Гости тайком, стараясь сделать это незаметно, рыгали и все чаще зевали. Начинала накатывать усталость.
Мы долго говорили в тот вечер с архимейстером. Джекоб принес новый кувшин с вином, но на спиртное я налегал не сильно. А вот Марвин распробовал его на славу, но на его состоянии это никоим образом не сказалось. Все также плавно лилась речь и картины, что он рисовал, буквально вставали перед глазами. Архимейстер описывал заснеженные, продуваемые насквозь горы и людей в обледеневших одеждах, бредущих сквозь метель; раскаленные пустыни, где язык и губы странника распухали и трескались от жажды; лазурные воды и невероятные в своей мощи шторма; душные джунгли Соториса и их экзотических жителей; острова, остатки древней Валирии и клады, что можно отыскать в развалинах великой цивилизации; восточные города, невероятные в своей роскоши и развращенности…
Многое сплелось в долгом рассказе Марвина. Прошлое и настоящее, сказочное и реальное, правда и вымысел.
Я был ошеломлен — пожалуй, иного слова и не подобрать. Впервые в этом мире я встретил человека с таким кругозором, того, кто мало чем уступал мне самому. Причем, он одинаково спокойно относился и к тому, что знает, и к тому, что не знает и не видел — его ум был гибок и текуч. Он не был упертым, верящим лишь в то, что видели глаза, щупали руки и то, что прочитано.
Он допускал невероятно огромное количество различных вещей в этом мире. И он был не только магом — хотя пока никакой магии я так и не увидел — но и философом, и ученым. С этим человеком я вновь, впервые в Вестеросе, ощутил, что такое радость от интеллектуальной беседы. Да и с кем мне было говорить на такие темы — большая часть лордов и рыцарей их бы просто не поняла. Пожалуй, лишь один Уиллас Тирелл да Тирион Ланнистер могли похвалиться схожим по объёму кругозором и начитанностью.
В Вестеросе было много опытных, проницательных и мудрых людей, таких как Тайвин и Киван Ланнистеры, Матис Рован, но все это было не то. Они по большой части эффективные администраторы и полководцы, а не ученые и исследователи.
Архимейстер же был ученым, мистиком, путешественником, историком, географом, математиком, лингвистом, писателем, астрономом, врачом… Он много кем был, словно те удивительные универсалы, что когда-то рождались и жили в античной Греции.
Со следующего дня Марвин Маг частенько беседовал со мной, скрашивая однообразие путешествия.
Мы переправились на противоположный берег Трезубца и стали стягивать силы. Войска Долины и Близнецов заняли стратегическую позицию на Перекрестке, там, где дороги разделялись: одна — Королевский тракт — продолжала идти на север, а другая, под названием Высокая, сворачивала на восток, к Долине Арренов. Без боя наши противники оставлять Перекресток не собирались.
Джейме и другие командиры ломали себе голову, как бы сделать так, чтобы отрезать Черную Рыбу от Долины и погнать его на север, к Близнецам. Получись у нас такой ход, и войне, считай, конец.
Битва на Перекрестке вышла жаркой и заняла целый день. От Кровавых врат к Черной Рыбе подошло внушительное подкрепление. Совместное войско противника достигло почти двенадцати тысяч человек. У нас к тому времени имелось почти двадцать пять тысяч, но это теоретически, так сказать, на бумаге. Две тысячи остались охранять Рубиновый брод, а еще три тысячи Джейме отправил на северо-восток с приказом незаметно пробраться как можно дальше и блокировать Высокую дорогу до того места, пока она не начнет резко подниматься в горы.
Черная Рыба выстроил свои войска на возвышенности и выкопал ров. На ветру реяли знамена, пели трубы.
Пешие войска сумели продавить строй врагов, закидали ров фашинами и присыпали землей. Наша пехота пошла в атаку.
