Автор книги: Prongs
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 75 страниц)
-Да, этого не отнять, - замеялась Элизабет. - Может, он повзрослеет и перестанет быть хвастуном. Но кстати если Джеймс выпендривается, прикалывается над кем-то, и ему об этом скажут, он всё равно будет до последнего упираться, что это не так, хотя, наверно, сам на подсознательном уровне понимает, что ведёт себя, как осёл. Если же он не сделал ничего плохого, но его в чём-то обвиняют, так он и вовсе слетает с катушек. Для него это просто оскорбление. Ему кажется, что, если он сам знает, что ничего не сделал, то совершенно очевидно, что и другие не могут этого не знать. Мол, я не при делах, но как они все этого не видят и не могут понять? Именно поэтому, Джеймс так взбесился, когда ты набросилась на него в библиотеке...
Элизабет замолчала, немного смущённо улыбнувшись.
-Я говорю, что знаю, - произнесла она через минуту. - Я знаю Джеймса таким... А вообще он на всё готов ради тех, кого любит. Это его главное качество.
Подруги помолчали. Лили думала о том, что сказала Элизабет, а Элизабет наслаждалась пейзажем.
-Может, вернёмся домой? - Макензи первой нарушила молчание. - Скоро обед. Не знаю, как ты, а я жутко голодная.
Девушки вернулись в особняк ещё до обеда и поднялись в комнату к Элизабет. Макензи плюхнулась на свою кровать. Лили рассматривала книги. Оказалось, Элизабет любила магловскую литературу.
-О, Симба пришёл, - сказала Элизабет, указывая на большого пушистого рыжего кота, проскользнувшего в приоткрытую дверь. - Ну, иди сюда, котяра.
Кот послушно направился к хозяйке и прыгнул на кровать. Элизабет взяла его в руки и посадила себе на живот.
-Симба! Ах ты мой Симба! - девушка потрепала кота по голове. - Ах ты, усатый!
Элизабет посадила кота на кровать возле себя, а сама перевернулась на бок лицом к нему и, подперев голову рукой, сказала:
-Эх, Симба, я бы взяла тебя в Хогвартс, и ты бы увидел, какой он красивый. Но ты мамин любимец, и она мне тебя не отдаёт.
Лили улыбнулась и забралась с ногами на постель. Кот тут же начал ластиться к ней. Эванс погладила его по спине. Элизабет поднялась с кровати закрыть дверь.
Лили проводила её глазами и снова посмотрела на громко урчащего Симбу, свернувшегося клубочком на постели.
-А ведь Римус звал меня на свидание, - вдруг сказала Элизабет и улыбнулась несвойственной ей мягкой нежной улыбкой. - Конечно, он не сказал, что это свидание: он слишком скромен для того, чтобы вот так прямо сказать. Но я догадалась сама.
-Правда? - Лили широко распахнула глаза и с интересом посмотрела на подругу. - А почему ты мне не рассказала?
Элизабет вздохнула, и улыбка погасла на её губах.
-Потому что я ему отказала, и мне было чуть-чуть стыдно из-за этого, - призналась она, но вдруг снова слегка улыбнулась так, как улыбаются девушки, польщённые мужским вниманием: - Знаешь, мне кажется, я ему немножечко нравлюсь.
-А ты что? - живо спросила Эванс.
-А я...я влюблена.
-В Римуса?
-Нет, - Элизабет тихо засмеялась и слегка порозовела. - В Грэма. Он такой...такой...
-Ну какой? - Лили тоже рассмеялась и встала на колени, упираясь кулачками в кровать.
-Невероятный. Мне кажется иногда, что он меня понимает без слов. Как будто ему хватает одного моего взгляда, и он уже знает, о чём я думаю, - Элизабет задумчиво посмотрела на ковёр, а потом уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке, и она подняла на Лили глаза. - Так, наверное, не бывает, - сказала она и плюхнулась рядом с Эванс на кровать.
-Почему это не бывает? - Лили посмотрела на подругу.
-Не знаю, - Элизабет пожала плечиками и вздохнула, глядя в потолок.
Лили тоже легла на спину. Какое-то время они молчали.
-Лили...а ведь тебе понравилось в Брайтоне? - спросила Макензи три минуты спустя. - В смысле...в Брайтоне с Джеймсом? Вообще быть с ним?
-Мне кажется, что да, - сказала Эванс.
Элизабет улыбнулась, а Лили, погружённая в свои мысли, не заметила просветлевшего лица Макензи.
-Лили, скажи честно, - Элизабет повернула голову к подруге, - тебе нравится Джеймс? Хоть чуть-чуть?
Лили тоже посмотрела на Элизабет, и глаза её вдруг заблестели.
-Наверное...наверное, немножечко да, - призналась Лили, и смущённая улыбка расцвела на её губах.
Элизабет никогда прежде не видела у Лили такой необыкновенной красивой улыбки. И сама Лили в тот момент будто стала другой. Элизабет долго не могла понять, что в ней изменилось. Потом, правда, осознание пришло само.
-Элизабет, только пообещай, что никому не скажешь, - попросила Лили. - Особенно Поттеру.
Макензи подняла правую руку ладонью к Лили.
-Торжественно клянусь, что не скажу никому о том, что ты, Лили Эванс, без ума от Джеймса Поттера, - серьёзно сказала она и тут же рассмеялась.
-Э-эй! Не перевирай мои слова! - притворно обидевшись, с улыбкой воскликнула Лили.
-Ладно-ладно. Но я не понимаю, почему ты тогда убежала? - спросила Макензи и, приподнявшись на локте, внимательно взглянула на Лили, а когда заметила, что Эванс упорно не поднимает глаз, то удивлённо вскинула брови. - Лили...ты что, испугалась?
-Да нет же! - воскликнула Лили и вскинула на подругу глаза. - Чего мне было бояться?
-Тогда почему?..
Лили задумалась. Ещё до приезда к Элизабет она много думала о том, что случилось между ней и Поттером (а в том, что что-то действительно случилось, не было никаких сомнений), но она никому ничего не рассказала, не поделилась даже с мамой, хотя чувствовала, что вот об этом-то ей очень даже хочется с кем-то поговорить.
-Просто это всё так...странно. Я и Поттер вместе...в чужом городе, танцуем сальсу... Да, мне только ещё целовать его не хватало, - сказала Лили, смешно нахмурившись.
Элизабет рассмеялась.
-Ага, то есть до того момента, как он тебе это сказал, тебя тот факт, что вы в чужом городе танцуете сальсу, не смущал? - спросила Элизабет, насмешливо глядя на подругу.
-Да дело же совсем не в сальсе! - Лили села на кровати. - А вообще в том, что это были я и Поттер...и в том, что всё, что было, было с нами...а не с кем-то другим.
Лили замолчала, не зная, как описать своё состояние. Но даже если бы она пыталась сказать что-то ещё, едва ли ей хватило бы слов.
-Лил, скажи честно, - начала Элизабет, покусывая губу, - тебе хотелось поцеловать Джеймса?
Эванс тут же вскинула на подругу горящие таким знакомым Элизабет огнём изумрудные глаза.
-Не-е-ет! Элизабет, это же Поттер!
-Ой, только давай без этого, - отмахнулась Макензи и вопросительно посмотрела на подругу, но Лили молчала. - Ладно, можешь не отвечать, - сдалась Элизабет. - Тебе только разведчиком быть, Лил: ни слова из тебя не вытянешь.
Лили слабо улыбнулась. Она, наверное, сказала бы Элизабет то, что она хотела узнать, если бы сама это знала.
Через десять минут девушки спустились в столовую обедать. За обедом разгорелся спор. Всё началось с того, как миссис Макензи, темноволосая женщина сорокапяти лет, выглядевшая старше из-за широких, выдающихся скул и всегда строгого лица, спросила:
-Лили, ты уже решила, что будешь делать после Хогвартса?
-Я хочу стать целителем, - ответила Эванс. - Помогать людям.
-Целитель, - повторила миссис Макензи, как бы раздумывая над смыслом этого слова. - Замечательная профессия. Пожалуй, благороднейшая из всех, - выдала она свой вердикт. - Вот, Элизабет, бери пример с подруги, - обратилась она к дочери. - Моя дочь хочет стать мракоборцем, - пояснила миссис Макензи не без доли иронии в голосе. - Как будто это женская работа — носиться Бог знает где, размахивая палочкой, преследуя всяких преступных элементов, - колдунья тихо усмехнулась.
Миссис Макензи явно не одобряла выбор своей дочери и, более того, относилась к нему с откровенной насмешкой и сарказмом.
Лили перевела взгляд на Элизабет. Та смотрела на мать, слегка приподняв брови и явно готовясь поспорить. Джон лениво переводил взгляд с матери на сестру, очевидно, уже догадываясь, что будет дальше.
-А что, по-твоему, женская работа? - негромко спросила Элизабет, чётко выговаривая каждое слово.
-Явно не то, что ты выбрала, - не прекращая резать ножичком свинину и не поднимая глаза, ответила миссис Макензи. - Хотя, впрочем, мракоборцем ты всё равно не станешь.
-Это ещё почему? - с плохо скрытым вызовом спросила Элизабет.
-Потому что мы с папой тебе не разрешаем, - спокойно ответила миссис Макензи, взглянув на мужа, сидящего во главе стола. Мистер Макензи коротко кивнул, соглашаясь с женой.
Элизабет усмехнулась.
-Мама, я совершеннолетняя и сама решаю, кем мне быть, - сказала она, сдерживая насмешливую улыбку, вызванную ощущением собственной свободы и уверенностью в том, что родители не властны над её судьбой, хотя по какой-то непонятной причине думают иначе.
-То, что тебе семнадцать, Элизабет, ещё не значит, что ты знаешь эту жизнь достаточно хорошо, - сказал мистер Макензи.
-Разве я об этом говорила? - парировала девушка. - Я всего лишь сказала, что хочу стать мракоборцем.
-Можешь хотеть столько, сколько тебе угодно, - сказала миссис Макензи. - Но мракоборцем ты не будешь. И даже не столько потому, что это не женская профессия, но больше потому, что для женщины на первом месте всегда должна быть семья. Едва ли у тебя будет много времени на детей и мужа в перерывах между погонями и ловлей тёмных магов.
-Мама, мы не в Средневековье, - сказала Элизабет. - И женщина теперь тоже имеет право иметь профессию.
-Верно говоришь, сестрёнка, - заметил Джон.
-Вот видишь, мама, не одна я так считаю, - Элизабет победно вскинула подбородок и послала брату довольную улыбку.
-Элизабет, прекратим этот бессмысленный спор, - произнесла миссис Макензи.
-Когда мама что-то говорит — это безоговорочно правильно, а когда я — надо прекратить спор, - вкрадчиво произнесла Элизабет, оглядывая с лёгкой ироничной улыбкой собравшихся за столом.
-Элизабет, - осадил дочь мистер Макензи.
Больше к этой теме не возвращались. Остаток обеда прошёл в малозначительных разговорах о всяких мелочах.
-Я знаю, о чём ты думаешь, - сказала Элизабет, когда они с Лили неторопливо прогуливались по городу после обеда. - Мы обычно мирные, просто тема такая...мы никак не найдём компромисс.
-Твоя мама упорно не хочет, чтобы ты становилась мракоборцем, - произнесла Лили. - А ты всё равно, конечно, станешь? - добавила она с улыбкой, взглянув на подругу.
-Стану, - подтвердила Элизабет. - Нет, дело даже не в том, что она не хочет, чтобы я кем-то становилась, а просто у нас слишком разные взгляды на жизнь.
-Например?
-Ну ты же слышала её, «у женщины на первом месте должна быть семья», - передразнила Элизабет мать. - Конечно, семья — это важно и всё такое, но...лично я хочу успешную карьеру, хочу быть самодостаточной. То есть...моя мама почти не работала. Ну до встречи с отцом занимала какую-то незначительную должность в Министерстве, а потом вышла замуж, уволилась, затем появились мы с Джоном... Она посвятила всю себя нам: мне, Джону и папе, и я ничего не хочу сказать, я ей благодарна, она нас вроде как хорошо воспитала, но...это не для меня. Я другая. И нужно мне другое. Нет, разумеется, семья нужна всем и мне тоже. Но, даже если у меня будет семья, но я не буду работать, не получу профессию, я всё равно не буду счастлива...мне этого будет как бы не достаточно.
Элизабет замолчала. Лили переваривала информацию. Сама она редко вот так серьёзно задумывалась о своём будущем. В чём-то она была согласна с подругой, хотя не до конца.
Целую неделю в августе Лили провела у Макензи. Это была одна из лучших недель в её жизни. Когда в первую ночь девушки легли спать (они спали на одной кровати, всё равно там ещё человека три бы вместилось), Лили, перевернувшись на спину, вдруг увидела звёзды. Настоящие звёзды. Они горели над её головой, точно она лежала не в комнате, а под открытым небом.
-Элизабет, - шёпотом произнесла Лили, не отрывая взгляда от созвездий. - Потолок...
Макензи открыла глаза и посмотрела на Лили.
-А, да, - улыбнулась Элизабет. - Когда я переделывала свою комнату, то попросила папу, чтобы он зачаровал потолок. Это что-то вроде потолка в Большом зале, только он не показывает меняющуюся погоду, а только созвездия, которые есть над нашей страной. Спать они не мешают. Есть, конечно, специальное заклинание, «выключающее» звёзды, но я им никогда не пользуюсь. Это скучно.
А через две недели, пожив последнюю неделю лета в Коукворте, Лили отправилась в Хогвартс. Перед отъездом Эванс окружила свой дом защитными чарами, пытаясь хоть как-то обезопасить родителей и сестру.
Лили всё не верилось, что она едит в Хогвартс в последний раз.
На платформе, перед тем, как зайти в поезд, Лили недалеко от себя заметила Поттера. Сердце при виде его незнакомо взволнованно забилось.
Джеймс, разговаривавший с Сириусом, не заметил Лили и сел в другой вагон. Эванс почувствовала разочарование. Всю дорогу Лили думала об этом и ещё о том, что она хотела бы снова оказаться на площади Брайтона вместе с Джеймсом.
========== Начало войны. Часть I ==========
Основной закон жизни: опасность обостряет чувства. Эрих Мария Ремарк
Всю вторую учебную неделю погода была скверная. Лили часто вспоминала, глядя из окна на призрачную завесу дождя, как мама говорила, что, если идёт дождь, это значит, что плачет небо. Бабушка же всегда смеялась над таким абстрактным объяснением и, махнув рукой, говорила: «Чушь! Дождь идёт, потому что небо прохудилось, а вовсе не потому, что оно плачет. Нет, небо не плачет. Что ему плакать? Только люди могут плакать, а небо — никогда». Но к выходным прояснилось, и солнце, боязливо выглядывая из-за туч, уносимых ветром на север, пролило на землю свой ласковый свет. Первокурсники, вдруг превратившись из серьёзных, важных студентов, страшно гордящихся тем именно, что они студенты, в беззаботных, наивно радующихся маленьким солнышкам — отражениям солнца в лужах, рвались из замка на улицу, как, впрочем, и все остальные ученики, желающие не упустить возможность побыть на воздухе, пока погода была более или менее хорошей.
В конце второй недели, в субботу, все студенты Хогвартса, начиная с третьекурсников, дружно забыли о домашних заданиях и шумными весёлыми компаниями двинулись в Хогсмид.
В тот день Лили была совсем одна. Элизабет гуляла с Грэмом, Мэри снова разболелась, а Карлу оставили в замке в наказание за разговоры во время уроков. Эванс в одиночестве сидела за столиком в «Трёх мётлах» и тоскливо глядела на заказанное ею сливочное пиво, которое казалось ей не таким вкусным, как обычно.
Было пасмурно, и хотя солнце иногда выглядывало из-за туч, теплее не становилось, а настроение у Лили всё не поднималось, и она с грустью смотрела в окно, подперев кулачком подбородок, и думала.
Она думала о всяких незначительных вещах, мелких делах, ни на чём не заостряя внимание. Но была одна такая мысль, которая, даже покидая её светлую голову, всё равно неизменно возвращалась, не давая гриффиндорке покоя.
Лили уже давно перестала удивляться, что в последнее время она часто стала думать о Джеймсе Поттере. Казалось, теперь многое в её жизни связано именно с ним. Когда Лили призналась Элизабет, что Джеймс ей нравится, и произнесла это вслух, то вдруг неожиданно даже для самой себя обнаружила, что в этом нет ничего страшного и противоестественного (впрочем, она вовсе не боялась своих чувств), ведь Поттер начал меняться в лучшую сторону, и это было совершенно очевидно.
Так думала Лили, но только до того момента, пока кое-что не случилось. А случилось вот что.
На третий учебный день Лили до поздна задержалась в библиотеке, изучая имевшиеся там книги по магической медицине. Большинство из них были скучными, но нашёлся среди них один занимательный фолиант, старый и пыльный, но очень интересный. Лили сидела за ним, читая об особенностях заживления глубоких кровоточащих ран, нанесённых тёмномагическими проклятьями, почти до самого закрытия библиотеки. Когда Эванс уже собиралась уходить и закрывала толстенную книгу, на стул напротив неё кто-то сел.
-Привет, Эванс, как дела? - обратился к ней Поттер, облокотившись о столешницу.
Лили отодвинула от себя книгу, но не подняла глаз на Джеймса, хотя чувствовала на себе его взгляд. Стало вдруг отчего-то неудобно находиться так близко от него особенно теперь, когда не было рядом подруг, за разговорами с которыми можно спрятаться от прямой беседы с ним.
-Привет, Поттер, - подражая ему самому в обращении к ней по фамилии, сказала Лили и, пересилив себя, посмотрела на Джеймса. Он сидел и, слегка прищурившись, внимательно глядел на неё полуозорным полусерьёзным взглядом. - У меня хорошо...а у тебя?
-Неплохо...- уклончиво ответил Джеймс. На мгновение он отвёл взгляд, и Лили почувствовала облегчение от того, что он больше на неё не смотрит. Она хотела было уже попрощаться и встать, но Джеймс вдруг быстро взглянул на Эванс, остановив на ней сосредоточенный взгляд карих глаз, в глубине которых — так показалось Лили — горел азарт, и решительно спросил: - Почему ты от меня бегаешь, Эванс?
-Что? - Лили незамедоительно подняла брови, стараясь сохранять равнодушный вид, а между тем сердце начинало предательски ускорять ритм.
-Я спросил, почему ты от меня бегаешь, - невозмутимо повторил Джеймс. - Ты меня нарочно избегаешь, я же вижу.
Это его «я же вижу» окончательно добило Лили. Он говорил это так, точно знал все её секреты, все тайны, а главное все чувства.
