Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 75 страниц)

-Кстати, я хотела сказать, что Лили не обижается на тебя за Хэллуин. Причём уже давно. – Элизабет посмотрела на Джеймса. -Она сама тебе сказала? – Спросил Поттер. -Да. -Почему она мне этого не сказала? -Потому что думает, что тебе не нужно её прощение. -На мой взгляд, она слишком много думает и почти ничего не знает обо мне. Элизабет вздохнула. -А ведь ты знал, что Джессика до смерти боится мышей. Весь курс это знает. -Знал, конечно. – Джеймс усмехнулся. – Но так ей и надо. В тот вечер закатное солнце было красным. Через оконные стёкла в пустой класс проникали его лучи, и из-за этого пол, стены и единственная парта, на которой сидели и самозабвенно целовались Сириус и Кэти, были тёмно-оранжевыми. -Я тебя люблю. – Прошептала Кэти, щекоча Сириусу ухо своим тёплым дыханием. Наверно, любому парню приятно было бы услышать такое от девушки, с которой он встречался, но только не Сириусу. Он знал, что последует за этим пылким признанием. «Вот сейчас она спросит, люблю ли я её». – Обречённо подумал Сириус. -А ты, Сириус? Ты любишь меня? – Не успел Блэк закончить свою мысль, как с чуть припухших от долгих поцелуев губ Кэти слетел вопрос. Сириус не знал, как быть. Не первая девушка говорила ему эти слова и не первая спрашивала его о таком, но он никогда не знал, что в таком случае делать. Он не хотел обижать Кэти, но и не хотел изменять себе, солгав о том, что любит её. Она нравилась ему, она его привлекала, но он её не любил. Дело было не в том, что мистер Блэк считал, что в шестнадцать лет человек ещё не может испытывать столь серьёзное чувство как любовь, не в том, что ко всем своим девушкам он относился примерно одинаково и давно уже перестал отличать настоящую любовь от простой симпатии, и даже не в том, что он отрицал само существование любви, но лишь в том, что любви, скорей всего, ещё не удалось покорить его аристократическое сердце, а лгать он бы не стал просто потому, что, говоря изо дня в день неправду (сказав Кэти однажды, что он её любит, ему пришлось бы это ещё не раз повторить, отвечая на вопрос своей девушки), он боялся сам поверить в то, что он её любит, пусть даже это было не так. И вот в этот момент Сириус сидел, обняв свою девушку за талию, и напряжённо хмурился, не зная, что сказать. Он ненавидел моменты, когда девушка, с которой он на данный момент встречался, признавалась ему в любви, а после ждала того же самого от него. Не все его девушки так поступали, и всё же тех, кто любил эти глупые разговоры о вечной и прекрасной любви, было подавляющее большинство. -Что ты молчишь? – Сознание Кэти было ещё затуманено сладостным ощущением его близости и наслаждением от прикосновений его губ, но Сириус должен был вывести её из этого блаженного состояния, не хотел, но должен был – иначе никак. -Давай не будем сейчас об этом. – Сказал он как можно мягче, стараясь не задеть те струны её души, какие могли почувствовать неладное и отрезвить разум, который непременно навёл бы её на те мысли, о которых, как бы очень хотелось Сириусу, Кэти лучше сейчас не думать. Но его девушка была не так глупа и не так сильно поддавалась власти эмоций, чтобы не насторожиться. -Почему? – Спросила она, улыбнувшись, но в её глазах уже не было того счастливого, беззаботного огонька, что горел в них минутой ранее. -Просто сейчас не время. – Сириус коснулся губами её щеки, стараясь отвлечь Кэти от этого разговора. -Почему же не время? – Кэти слегка отстранилась. – Мы одни, мы можем говорить обо всём, что касается нас. И если сейчас не время, то когда? -По-моему сейчас вообще не время для разговоров. – Сириус повторил попытку её поцеловать, запустив руку в её густые волосы, но Кэти встала с парты. -Ты уходишь от темы. – Сказала девушка, нахмурившись и сощурив глаза от яркого солнечного света. -Вовсе нет. – Сириус улыбнулся. -Да. – Кэти сложила руки на груди. – Просто скажи, что ты меня не любишь, и что я ничего для тебя не значу… -Ну, кто тебе сказал, что ты для меня ничего не значишь? – Сириус закатил глаза. «Такое ощущение, что все девчонки сговариваются, как себя в таких случаях вести, а потом действуют по уже заранее продуманной и отработанной схеме. – Подумал про себя Сириус. – Вот сейчас она скажет: «Но ведь ты не сказал, что ты меня любишь», а потом надует губки, и сколько ей не объясняй, что она тебе не безразлична, она ничего не будет слушать. Разобидевшись, вылетит вон из комнаты, а на следующий день в компании подруг будет гордо вышагивать по коридорам, делая вид, что тебя не замечает, а когда ты будешь отворачиваться, вслед тебе будут бросать испепеляющие взгляды и её подруги будут говорить, какой ты гадкий и противный, и что ты и мизинца её не стоишь». -Ты не сказал, что ты меня любишь, тогда как я сказала! – Воскликнула Кэти. «Что и требовалось доказать». -То, что я тебя не люблю, ещё не значит… Кэти широко распахнула глаза. «Не надо было этого говорить». -Так зачем ты со мной встречаешься, раз ты меня не любишь?! «Вот только истерики сейчас не хватало». -Ты мне нравишься, разве этого мало? – Сириус попытался взять Кэти за руку, но она рывком высвободила руку. Она хотела ещё что-то сказать и непременно сказала бы, не будь она так взволнована и расстроена. Дверь пустого класса хлопнула, и Сириус остался один. Ему было необидно и негрустно, ему было не жаль Кэти, но всё же какой-то неприятный осадок после разыгравшейся сцены остался. Но всё это было не впервой, и Сириусу Блэку было к этому не привыкать, поэтому он лишь бросил взгляд на медленно клонящееся к горизонту солнце и, сунув руки в карманы магловских джинсов, которые он любил больше, чем мантии, вышел из класса. Сириус медленно брёл по опустевшим коридорам Хогвартса; солнце слепило глаза. Странно, а почему никого нет, еще ведь не поздно? Ах, да, он совсем забыл, в этой части замка вообще редко кого можно встретить, здесь же нет ни одного используемого класса, ни одного профессорского кабинета или комнаты, и добираться отсюда до любой из четырёх гостиных, Большого зала или библиотеки очень долго – есть пути и короче. Сириус за то и любил эту часть замка, что здесь можно было уединиться со своей девушкой, побыть вместе и так, чтобы на них не пялились другие девчонки, втайне мечтающие оказаться на месте той счастливицы, что сейчас была с ним. Но любовь к уединенным местечкам замка вовсе не означала сентиментальность души, а лишь желание быть подальше от назойливых поклонниц. Сириус свернул в очередной коридор. Он думал, что никого здесь не встретит, но на пути ему всё же попалась одна живая душа. Какая-то девушка стояла у окна спиной к Сириусу и созерцала пейзаж. Наверно, она не услышала его шаги и поэтому не обернулась. Одета она была в школьную форму: белую блузку и чёрную юбку, только мантии не доставало. У неё была хорошая фигура: правильная осанка, тонкая талия, красивые ноги; по спине струились блестящие волнистые чёрные волосы и чуть-чуть не доходили до талии. Сириусу некуда было спешить, он остановился, прислонился плечом к стене и стал разглядывать незнакомку. Поскольку ничего его не отвлекало, он ловил каждое её лёгкое движение. Он смотрел, как она бесцельно водит пальчиком по подоконнику, как иногда поправляет волосы, как порой поворачивает или наклоняет голову. Непонятно, почему ему вообще захотелось остановиться и понаблюдать за ней, а не пройти мимо. Сириус и сам задавался этим вопросом; наверное, ему просто нечем было заняться. Пока Сириус, задумавшись, в общем-то, не о чём, внимательно наблюдал и разглядывал девушку, ей, видимо, надоело смотреть в окно, и она обернулась. Увидев, что за ними так бесстыже и нагло наблюдают, девушки обычно либо гордо уходят, награждают нахала неприязненным взглядом, либо говорят, что пялиться вот так неприлично, либо делают и то и другое третье, либо смущённо хихикают. Когда незнакомка обернулась, Сириус уже знал, что она сделает что-то из выше перечисленного, однако она, вместо того, чтобы скорчить обиженную и высокомерную мину, стала так же внимательно и беспристрастно разглядывать Сириуса. Блэк удивился, но ничего не сказал, лишь спокойно стоял, позволяя девушке осмотреть его с ног до головы, словно товар в магазине. Когда она наконец закончила его осматривать и посмотрела Сириусу в глаза, на лицах обоих появилась лёгкая усмешка, будто они только что осуществили что-то, что давно замышляли и о чём давно договаривались. Они стояли метрах в пяти друг от друга, ничего не говоря и не выражая никакого желания заговорить или каким-то образом показать, что они друг другу интересны. Сириус всматривался в её красивое лицо с аккуратным носиком и красивыми карими глазами, обрамлёнными длинными чёрными ресницами, которые она слегка томно (причём это у неё выходило не специально) опускала и из-под опущенных ресниц глядела на него. Сириус пытался вспомнить её имя (если он его вообще знал) или хотя бы с какого она факультета. С какого она факультета он вспомнил. «Слизерин. – Подумал Сириус. – «Змея», значит». Это не было оскорблением, просто у Сириуса была привычка называть слизеринцев змеёнышами, а слизеринок соответственно змеями. «А «змея» однако красивая. Даже очень». – Отметил про себя Сириус. Она как будто прочла его мысли, усмехнулась и, поправив волосы рукой, удалилась, стуча каблучками по каменному полу. Сириус не стал провожать её взглядом, а пошёл в другую сторону, направляясь в гостиную Гриффиндора, но «змея» никак не шла у него из головы, чем-то она его заинтересовала. В первую очередь, наверно, всё же внешностью, ну а потом, конечно, уже шло её необычное поведение. «Сразу видно – девушка без комплексов». – Решил Сириус, подходя к портрету Полной Дамы. Правда, у неё был и существенный минус – она была слизеринкой. А Сириус слизеринцев терпеть не мог. Не задерживаясь в гостиной, Сириус поднялся в спальню, где нашёл Римуса и Джеймса, играющих в волшебные шахматы. -Первая партия? – Спросил Сириус, садясь на кровать Люпина, на которой играли Римус и Джеймс. -Третья. – Ответил Джеймс. – Решающая. -Ага, у нас пока 1:1. – Сказал Римус. Сириус некоторое время без особого интереса наблюдал за игрой. Хоть Джеймс с оленьей упёртостью продолжал борьбу, было видно, что ещё пара ходов – и ему поставят мат. -Шах и мат! – Победно воскликнул Лунатик, загнав белого короля Джеймса в угол. -Сегодня просто не мой день. – Джеймс пожал плечами и отодвинул шахматную доску. -Да уж конечно. – Ухмыльнулся Римус. Они ещё пару минут спорили, а потом Сириус, которому уже порядком надоели возгласы Джеймса и рассудительные ответы Римуса, спросил, не знают ли они некую девушку и, описав внешность незнакомки, Бродяга вопросительно посмотрел на друзей. Но ни Сохатый, ни Лунатик такой не знали или просто не помнили. -Чего ты на меня так уставился? – Спросил Сириус, заметив лукавую улыбку и хитрый взгляд Джеймса. -Что, Бродяга, опять Слизерин, да? – Джеймс ухмыльнулся. Сириус прекрасно понял, на что намекает Джеймс, он всю дорогу до башни Гриффиндора гнал от себя мысли об этом. -Нет, Сохатый, это совсем другое. – Сириус наигранно беззаботно рассмеялся. – Это не то, что прежде. Тогда было совсем другое… ========== Воспоминания ========== Сириус Блэк никогда не запоминал подробностей свиданий со своими девушками. Да что там подробностей – он порой не мог сказать, когда и где проходили свидания, при каких обстоятельствах он приглашал ту или иную девушку, было ли оно удачным или же нет; его памяти и самолюбию вполне хватало того, что эти свидания в принципе были, а что до подробностей – то кому они вообще нужны? Но вот странность (первая и далеко не единственная): то свидание в конце четвёртого курса Сириус запомнил превосходно. Он помнил почти каждую деталь, каждую мелочь, помнил, какая была погода, помнил каждую фразу. Были, конечно, моменты и детали, ускользнувшие от его памяти, но вскоре они восстановились, и тогда уже картина того дня приняла первозданный вид. Это был тёплый день в начале июня. Небо было нежно-голубого оттенка, пахло свежестью и летом и, казалось, самый воздух наполнен был теплом и светом ласкового солнца. -Миа… – Сириусу нравилось произносить её имя; оно было таким лёгким и воздушным, и так же легко и естественно слетало с губ, а его обладательница сама была олицетворением молодости, свежести и красоты. Пятнадцатилетний Сириус Блэк повернул голову вправо и посмотрел на свою девушку. Она, одетая в светло-жёлтое летнее платье чуть выше колен, сидела рядом с ним на траве под раскидистым буком на берегу Чёрного озера. Услышав, что он произнёс её имя, девушка повернулась к нему и улыбнулась уголками губ. Сириус внимательно посмотрел на неё; она была такой хрупкой и нежной; на её светлых щеках играл едва заметный румянец, который безумно ей шёл, придавая ей шарм; на плечи мягкими волнами ниспадали золотистые кудри; у неё были большие голубые глаза…наверно сейчас вы, по законам жанра, ожидаете увидеть здесь описание невероятно красивых, изумительно глубоких голубых глаз, но, смею вас разочаровать, у неё были самые обычные голубые глаза, и этим же летом, уехав из Хогвартса, Сириус забыл, какие они. А потом, когда вновь их увидел, больше уже не забывал. -Ты будешь по мне скучать? – Спросила Миа, поглядев на Сириуса. – Когда мы уедем домой. -Нет, не буду. Сириус улыбнулся. Вот ещё одна странность: Миа была единственной девушкой, которой он мог сказать, что не будет скучать, когда они разъедутся по домам, что не будет писать ей, что, когда они расстанутся (он знал, что это обязательно случится; так всегда случалось) он не будет тосковать и грустить. Но такая безбоязненная открытость мыслей не значила то, что Сириус не считался с чувствами Мии, но, наверно, он знал, что она его поймёт и не обидится. -Это хорошо. – Сказала Миа, довольно улыбнувшись. -Что хорошо? – Спросил Сириус. -Что ты не будешь по мне скучать. – Ответила Миа. – Я не привыкла, чтобы по мне скучали. Точно так же как ты не привык, чтобы тебя любили. Сириус нахмурил брови. -О чём ты говоришь? -Моему отцу, конечно, по большей части плевать и на меня, и на мою жизнь… Но мы иногда общаемся. – Миа усмехнулась. – Не как отец с дочерью, а как два давних знакомых, которые повстречались случайно в каком-нибудь затрапезном кабаке и стали расспрашивать о жизни друг друга, хотя и тому, и другому в сущности всё равно. Так вот мой отец… Он знает Вальбургу Блэк – твою мать. – Миа посерьезнела. – Он мне рассказывал, что она за человек… И она не любит тебя, верно? Ни капли, хоть ты и её сын. Вот вам ещё одна странность отношений Сириуса и Мии: очень редко, но всё же они разговаривали о семье Сириуса, тогда как другие девушки никогда не заводили этот разговор. Кроме того, Сириус знал, что хоть разговоры с Мией о его семье ему не приятны, с любой другой девушкой он и вовсе бы не стал об этом говорить. -Я ей не сын. – Резко ответил Сириус. -Прости, я не хотела причинять тебе боль. – Миа взяла Сириуса за руку. -С чего ты взяла, что мне больно? – Сириус даже не посмотрел на Мию. -Что может быть больнее осознания того, что тебя не любит собственная мать? У Сириуса внутри что-то оборвалось. Фраза, так безжалостно произнесенная Мией, – это именно то, от чего он бежал всю свою сознательную жизнь. То, о чём старался не думать, то, что старался не произносить вслух. И всё же это имело место быть в его жизни: это тяжёлое ощущение ненужности и чуждости собственной семьи, это болезненно ранящее понимание нелюбви собственной матери, это выбешивающее и раздражающее безразличие отца, который, если и любил старшего сына, то всё равно никогда не говорил об этом и никак не показывал свою любовь, потому что был неисправимым подкаблучником, жалким пёсиком, беспрекословно исполняющим всё, что только говорила ему жена. И наконец мягкотелость брата, его уважение, смешанное со страхом, что он испытывал к матери и, как результат, его отдаление от Сириуса, равносильное предательству. И хоть Сириус жил с этим осознанием почти всю жизнь и даже почти привык к этому, мысли о своей семье неизменно причиняли ему боль. -Пойдём, прогуляемся. – Миа встала и протянула Сириусу руку. – Обещаю, я больше не буду говорить о твоей семье. Сириус кивнул и встал. Они вместе, держась за руки, молча брели по берегу озера. Сириус смотрел, как Миа с лёгкой улыбкой на губах глядит на солнечные блики, играющие на спокойной глади Чёрного озера.