Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 75 страниц)

Сириусу иногда казалось, что он знает о ней всё – всё, для того, чтобы понимать её и быть в неё влюблённым. Она была доброй и отзывчивой, весёлой и задорной, улыбчивой и прямолинейной, бесхитростной и мягкой, но Сириус не знал, что у Мии есть внутренний стержень, однажды сильно изменивший её, но не забравший тех хороших качеств, что у неё были. И всё же одного Сириус никогда не мог понять. -Что ты делаешь в Слизерине? – Спросил Сириус у Мии. – В тебе нет ничего слизеринского. Миа пожала плечами. -Шляпе видней. -Я просил Шляпу отправить меня в Гриффиндор. А ты не просила отправить тебя на какой-нибудь определенный факультет? – Поинтересовался Сириус. -Нет. – Миа покачала головой. – Я просто села на табуретку и ждала, пока меня куда-нибудь определят. -Как ты вообще живёшь с этими змеями? – Сириус усмехнулся. – Неужели ты находишь с ними общий язык? -Как-то живу. – Миа подставила лицо солнцу и зажмурилась от удовольствия. – Вот уже четыре года. -У тебя ведь среди них нет ни одного друга. – Сириус с улыбкой наблюдал, как она смешно морщит носик, улыбаясь солнцу. – Мне кажется, ты жалеешь, что Шляпа определила тебя на Слизерин. -Вот в этом ты прав. – Миа повернулась к Сириусу. – Мне хотелось бы быть в Когтевране. Жаль только, я поняла это совсем недавно. -И всё равно я не считаю тебя слизеринкой. – Сказал Сириус. Он и правда никогда не видел в Мие «змею», Миа просто не могла ею быть – такие добрые и светлые создания не могут быть малодушными хитрецами. Миа была златовласым лучиком света, который чах и страдал в глубоких, тёмных подземельях, но всё равно не терял веру в яркое солнце, в добро, преданную дружбу и искреннюю любовь. Нет, в Слизерине ей определенно не место, но ничего, увы, поделать уже нельзя. И почему только Шляпа отправила её к змеям? -А Гриффиндор? Тебе бы хотелось учиться со львами? -Не знаю. Возможно. Сириус притянул Мию к себе, обнял за талию и нежным, почти несмелым поцелуем коснулся её ласковых губ. Он почувствовал, как она улыбнулась, а потом так же нежно и лёгко ответила на его поцелуй. Так они стояли одни на берегу в свете закатного солнца и долго целовались. Это было что-то вроде кульминации всего дня. Сириус надолго запомнил то ощущение ликующей радости, от которой мурашки бежали по коже. А через три дня они расстались. Инициатором был Сириус; Миа приняла это спокойно – наверно, знала, что так всё и закончится. И вот снова странность (не многовато ли их для одной девушки?): несмотря на твердое убеждение Сириуса о том, что после расставания парень и девушка уже не могут быть друзьями, однажды желание предложить остаться друзьями с бывшей девушкой у него всё же появилось. И, конечно, этой девушкой была Миа. Хотя Сириус так и не сделал ей этого предложения. Сириус вдруг очнулся от воспоминаний, всё дальше уносивших его от реальности. Блэк сидел на завтраке в Большом зале; справа от него сидел Джеймс и с набитым ртом что-то живо обсуждал с Арчибальдом, слева – Питер, подперев подбородок рукой, он вяло ковырялся ложкой в тарелке. -Вы уж постарайтесь! – Громко говорил Арчи. – Мы обязательно должны выиграть Кубок! -Выиграем! – Заверил его Джеймс. -С такой командой сложно не выиграть. – Элизабет, сидящая напротив Джеймса, довольно улыбнулась. – Классного ты ловца выбрал. -Да сколько можно про квиддич разговаривать? Что, других тем нет, что ли? – Мэри надоело слушать разговор о квиддиче. -Да что сейчас может быть важнее квиддича? – Воскликнул Николас. – Скоро же матч с Когтевраном! Через полторы недели… -Вот-вот. – Поддержал Ника Джеймс. – Надо усиленно тренироваться. -Если надо – значит будем. – С готовностью заявила Элизабет. -Вот это я понимаю – боевой дух. – Джеймс улыбнулся подруге. – А что у нас первым уроком? -Травология. – Ответил Сириус. -Травология так травология. – С непонятно чем вызванным энтузиазмом воскликнул Джеймс. -Ну, так пойдём. – Сказал Сириус. -Подожди, я ещё не наелся. – Сказал Джеймс. -Слушай, Сохатый, сколько можно есть? Тебя скоро метла в воздух не поднимет. – Сириус покачал головой, глядя, как Джеймс намазывает уже третий по счёту тост джемом. -Не бойся – поднимет. – Беспечно отозвался Джеймс. Сириус вздохнул и от нечего делать стал бесцельно блуждать взглядом по Большому залу, и случайно, а, может, и нет, его взгляд остановился на столе Слизерина, там, где сидела Миа Садэнхэм. Сириус чуть прищурил глаза, разглядывая бывшую девушку. Она со спокойным видом завтракала, как всегда не участвуя в разговорах, что велись за слизеринским столом. «Она всегда была в Слизерине чужой. – Подумал Сириус. – Чужой и осталась». Сириус смотрел на неё со вниманием, какое пробудило в нём воспоминание об их последней прогулке. Миа ничуть не изменилась внешне, и всё же Сириусу казалось, что она стала другой, может, более взрослой, может, более серьёзной, а, может, ещё более несчастной… Сириус не много знал о семье Мии, и всё же кое-что ему было известно. Волтэр и Беатрис Садэнхэм, родители Мии, разошлись, когда девочке было четыре. И если обычно при разводах родители борются за право воспитывать чадо, то в этом случае они боролись за право свободы от воспитания своего ребенка. В итоге дело «проиграл» Волтэр, и с тех пор Миа жила с отцом. Девочка не понимала, почему мать и так редко обращавшая своё внимание на дочь теперь и вовсе не жила с ними в одном доме, и за всё время, что Миа жила с отцом, она видела мать только два раза, когда Беатрис по какому-то делу приходила к Волтэру. Маленькой Мие жилось нелегко: чистокровный, богатый Волтэр Садэнхэм видел счастье своего ребёнка в полном обеспечении его материальными благами, а не в душевной близости ребенка и родителя, если, конечно, он вообще думал о счастье Мии. У девочки было всё, что только можно было пожелать: наряды, вкусности, питомцы, – всё, кроме любви и внимания отца, которые он уделял лишь бесконечно меняющимся пассиям. Миа и её отец жили в одном доме, но, если быть честным, они жили как будто по отдельности, и у каждого была своя жизнь, как два параллельных мира, существующих в одном замкнутом пространстве, и пересекающихся только иногда, тогда, когда Волтэру вдруг хотелось поговорить с дочерью. Обычно он рассказывал ей о знакомых волшебниках, о заранее решённых итогах квиддичных матчей и ещё о том, что ему безумно скучно. А Миа никогда ничего не рассказывала отцу о своей жизни, просто не видела смысла. Они были друг другу чужыми, Волтэру была безразлична судьба его дочери, а Миа…а Миа хотела, чтобы он её любил. Хотела, очень хотела, пыталась добиваться этой любви, а когда поняла, что всё это бесполезно, поклялась, что никогда не будет добиваться чьей-то любви, что никогда не будет мечтать о том, чтобы кто-то был к ней привязан, чтобы кто-то её любил, потому что это чувство было непривычно для неё, и, наверно, могло ранить больнее, чем ненависть, но, увы, не больнее, чем равнодушие. И она научилась жить с этим и, кстати, весьма неплохо. И, кроме того, что Сириус не понимал, как Миа могла попасть на Слизерин, он ещё не понимал, как она могла вырасти таким добрым и отзывчивым человеком, живя с равнодушным к её судьбе отцом. Иногда Блэк думал, что их семьи чем-то похожи, но каждый раз ловил себя на мысли, что Мие с семьёй повезло всё же больше, чем ему. В конце концов, отец хотя бы давал ей спокойно жить, тогда как дражайшая мамаша Сириуса выносила ему мозг все шестнадцать лет, что он жил в её доме, и за это он её ненавидел. «Ты не привык, чтобы тебя любили». Сириус пару раз вспоминал эту фразу Мии, но так и не понял, как он к этому относится. Но, может, именно из-за того, что он не привык к женской, материнской любви, он не мог долго встречаться с одной и той же девушкой и в конце концов отталкивал её от себя?.. Но оставим эту тему, пускай в этом разбираются психологи, это ведь их профессия – копаться в чужой голове. Сириус тряхнул головой. Не слишком ли много мыслей и воспоминаний за полчаса? Но как бы Сириус не хотел от них отвлечься, они не желали его оставлять… -Скажи, а ты не жалеешь, что расстался с Мией? – Джеймс спросил об этом Сириуса через неделю после того, как Бродяга бросил Мию. Блэк тогда удивлённо вскинул брови. Нет, ведь правда удивительное дело: друзья никогда не обсуждали личную жизнь Сириуса – обычно они обсуждали личную жизнь Джеймса, а точнее отсутствие в ней Лили Эванс. Так что Сириусу было чему поразиться. -Нет, не жалею. – Ответил Бродяга. – А почему ты вообще об этом спрашиваешь? Никогда ни о ком из моих девушек не спрашивал – а тут вдруг… -Просто она мне нравилась. – Джеймс пожал плечами. – Я имею в виду, она была самой нормальной из всех твоих девчонок. Мне казалось, тебе с ней хорошо. Сириус ничего не ответил. Он знал, что Джеймс прав: ему действительно было с ней хорошо. Но если было хорошо, то зачем же он её бросил? Сириус не знал ответа на этот вопрос; пару раз спрашивал себя об этом, и тут же принимался думать о другом. Да какая в сущности разница? Бросил и бросил. Сириус ведь не испытывал горечи от расставания, как и думал, – значит, всё правильно. Сириус и Миа учились на одном курсе, часто встречались на уроках, но так никогда больше и не заговаривали, Сириус ни разу не ловил на себя её взгляд, из чего сделал вывод, что она уже и забыла о том, что когда-то они встречались, да и Сириус почти не вспоминал о том, что когда-то его девушкой была слизеринка с когтевранским сердцем. А теперь вот снова Слизерин! Вот только теперь это был настоящий Слизерин и настоящая «змея» – Сириус в этом не сомневался. Он не сомневался также и в том, что эта «змея» запала ему в душу, хоть и противился этому. -Эй, ты идёшь? – Джеймс улыбнулся. – О чём ты задумался? -Да так, ни о чём. – Сириус передёрнул плечами и встал со скамейки. Вместе с Джеймсом они вышли из Большого зала. Непринуждённая и несмолкающая болтовня Джеймса постепенно отвлекала Сириуса от воспоминаний, и он повеселел, даже пошутил, и почти уже забыл про Мию, про встреченную прошлым вечером «змею», но внезапно загородившая ему дорогу Кэти заставила улыбку сползти с лица Сириуса – по серьёзному и хмурому выражению девушки Блэк понял, что его ждёт серьёзный разговор, который ему меньше всего сейчас хотелось заводить. -Ты иди, я тебя догоню. – Сказал Сириус Джеймсу. Поттер пожал плечами и продолжил путь. Сириус и Кэти стояли друг против друга; Сириус со скучающим выражением на лице, Кэти с выражением решительности и твёрдости. -Знаешь, я тут подумала и решила, что нам нужно расстаться. – Прямо сказала девушка, избегая долгих предисловий. -Ну, ладно. – Сказал Сириус, не выражая никакого интереса. -Что значит «ну ладно»? – Кэти нахмурилась. -Как скажешь – расстаться, так расстаться. – Сказал Сириус. -Тебе как будто вообще всё равно. – Почти обиженно сказала девушка. Сириус только пожал плечами, а Кэти, обидевшись на его равнодушие, развернулась и ушла, бросив на Сириуса злой взгляд. Блэк, проводив взглядом Кэти, подумал, что, наверно, она сейчас очень расстроена, а вот ему было, как очень точно подметила теперь уже его бывшая девушка, всё равно. Сириус собрался было продолжить путь, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Обладатель внимательного взгляда, устремлённого на Сириуса, вскоре нашёлся. Блэк заметил ту самую «змею», что повстречал вчера; она стояла у подножия лестницы и, опершись рукой на перила, насмешливо смотрела на Блэка. Сириус не понравился её взгляд, и он решил поинтересоваться у ней лично, какого чёрта она так на него уставилась. Быстрым шагом Сириус подошёл к «змее», она продолжила улыбаться, и, казалось, её улыбка стала ещё шире. -Что смешного? – Не слишком вежливо спросил Сириус. -Девушка бросила, да? – Вопросом на вопрос ответила слизеринка. -А тебе-то что? -Ничего. – Девушка пожала плечами. -Тогда зачем ты пялилась на меня? – Не отставал Сириус. -А ты зачем? – И опять вопрос на вопрос. -Когда такое было? -Вчера. Или тебе память отшибло? – Слизеринка снова насмешливо ухмыльнулась. Сириус не знал, что ответить. -Как тебя зовут? – Девушка перевела тему. Сириус полузадумчиво полухмуро взглянул на неё, но всё же ответил: -Сириус Блэк. -А меня зовут Сильвия. – Сказала слизеринка. – Теперь мы хотя бы знакомы. -И что это даёт? – Поинтересовался Сириус. -Ничего. До встречи. И Сильвия ушла; пройдя мимо Сириуса, она быстрым шагом направилась в сторону вестибюля. На этот раз Блэк проводил её взглядом, она показалась ему странной, и это его заинтересовало. И вот второй раз за сегодняшнее утро он почувствовал на себе чей-то взгляд. Сириус обернулся; на верхней ступеньке лестницы стояла Миа. Она смотрела на него всего пару мгновений, а потом быстро ушла, оставив Сириуса стоять у подножия лестницы и думать, что значил этот быстрый, но выразительный взгляд Мии Садэнхэм. ========== Очередное убийство ========== Погода была скверной. Небо заволокло тяжёлыми тучами, сквозь которые лучам солнца было не пробиться. Северный ветер яростно бушевал, завывая; становилось всё холоднее, и хоть ещё не было снега, но безрадостный вид за окном красноречиво говорил о скором приближении вьюги, предупреждал о снежных бурях. Серые краски за окном добавляли таких же красок в настроение, и уже очень трудно было бороться с унынием и задумчивостью, охватывающими и порабощающими человеческое сознание. Сириус с видом угрюмой задумчивости сидел на последнем перед обедом уроке – защите от тёмных искусств. На прошлом уроке они писали контрольную работу и, по словам строгой и придирчивой Донолдины Салисберри, написали её отвратительно. Разумеется, не все, но, по всей видимости, многие. Она вот уже пол-урока грубо отчитывала нерадивых учеников, на которых «она зря убивает своё время и не получает никакой отдачи», и заново разбирала и объясняла темы, на которые, давая развёрнутый ответ, студенты сделали наибольшее количество ошибок. Сириус первое время даже очень внимательно её слушал, а после ему это надоело, и он занялся мыслями, имеющими на данный момент для него большее значение. У Сириуса из головы всё не шла Сильвия. «Красивое имя». – Отметил Сириус, произнесши про себя её звучное имя. У Блэка в голове крутилось столько разных мыслей, связанных с этой слизеринкой, что он даже не знал, с какой начать. Во-первых, ему показалось, что Сильвия проявляет к нему некоторый интерес, наблюдая за сценой расставания Сириуса и Кэти, а потом первой предлагающей ему познакомиться. Во-вторых, Сириус удивлялся, почему раньше он в школе её не замечал, и его удивление было вполне оправдано: Сильвия была красивой девушкой с запоминающейся внешность, и тем не менее прежде он её словно бы и не видел. В-третьих, Блэку всё больше казалось, что он начинает в неё влюбляться или, по крайней мере, интересоваться её персоной. А как ему этого не хотелось! Он готов был влюбиться хоть в МакГонагалл – только бы не в слизеринку!.. На этом месте в его голове появлялась мысль о Мие, и о том, как она смотрела на него с лестницы. Ну, как же он мог о ней забыть? Он ведь так и не разгадал значения её взгляда. Сириусу казалось: он видел в её глазах что-то очень похожее на сожаление и в то же время немое согласие. И было что-то ещё – что-то, что в наибольшей степени отражалось в её глазах, но именно это чувство Сириус и не мог понять; ему казалось, что он знает, что это такое, и каждый раз ему чудилось: вот ещё секунда – и он всё поймёт, но понимание в самый последний, решающий миг ускользало от его сознания, оставляя разжигающее интерес чувство недосказанности. Кажется, Миа впервые после их расставания посмотрела на Сириуса. Возможно, она и раньше бросала на него торопливые, быстрые взгляды, а он просто не замечал, но, скорей всего, это был первый открытый взгляд после долгого отрицания Мией существования в замке Сириуса Блэка, какое она проявляла, не глядя в его сторону. Но как бы там ни было, Миа посмотрела на него именно после того, как Сириус говорил с Сильвией – со «змеёй», которых Миа не любила почти так же сильно, как Блэк. «Миа не была слизеринкой. Никогда. – Думал Сириус. – А вот Сильвия – настоящая слизеринка. Я это точно знаю». Неизвестно, откуда он это «точно знал», но давайте не будем мучить себя долгими размышлениями, которые врядли к чему-то приведут, а сошлёмся на его врождённое умение распознавать и чувствовать людей: по взгляду, по поведению, по манере говорить, по выражению лица, по походке и так далее. И Сириус не хотел влюбляться в слизеринку – в представительницу факультета, который он терпеть не мог, который презирал, который почти ненавидел; это было сущим наказанием и грозило последствиями… Какими? Сириус ещё точно не знал, зато был уверен, что такая влюблённость ни к чему хорошему не приведёт.