Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 75 страниц)

Началась схватка двух заклятых врагов. Джеймс посылал в Снегга заклятья, с ненавистью глядя на него. Снегг тоже не собирался сдаваться, яростно размахивая волшебной палочкой. Сириус, который уже справился со своим противником, увидел дерущихся Джеймса и Снегга и двинулся в их сторону, намереваясь помочь другу. Джеймс, заметив Бродягу и предугадав его действия, крикнул: -Я сам! И Сириус остановился. Если он хочет сам с ним расправиться – пусть так и будет. Бродяга не будет мешать. Коридор осветила яркая вспышка. Это Снегг послал в Джеймса какое-то заклятье, но казалось – ничего не произошло. Но это только казалось. Джеймс продолжал драться со Снеггом, Сириус только заметил, как друг едва заметно поморщился. А потом Бродяга увидел тёмные капельки крови на полу, стекающие по кончикам пальцев левой руки Джеймса. «Что за чёрт…» Но не успел Сириус что-то сказать, как заклятье Джеймса попало прямо в цель – в Снегга. Снегг отлетел на пару метров, упал на пол, и палочка вылетела у него из рук. Джеймс, видя, что его противник повержен, опустил палочку и медленно подошёл к обездвиженному Снеггу. -Какое же ты ничтожество, Нюниус.- Сказал Джеймс так, что каждое его слово было отчётливо слышно. Сириус быстро подошёл к другу. -Покажи.- Сказал он, указывая на руку. Джеймс поднял рукав мантии. -Тебе нужно в Больничное крыло.- Сказал Сириус, разглядывая глубокую рану на предплечье Джеймса.- Это опасная рана. И ещё очень странно… Но Сириус не успел договорить, к ним подошёл Римус. -Мы что, оставим их здесь? -Нет. Запрём в каком-нибудь чулане для швабр.- Ответил Джеймс. -Это что, Снегг так?..- Римус нахмурился, увидев кровоточащую рану на руке Джеймса. -Да ерунда.- Джеймс отмахнулся.- Здесь недалеко есть чулан, давайте левитируем наших «друзей» и запрём их там. -Иди в Больничное крыло.- Сказал Сириус.- Мы сами всё сделаем. -Но… -И не спорь со мной. Всё равно не переспоришь. ========== Новый поклонник ========== Всё началось с того момента, как Сириус, возвращаясь со свидания со очаровашкой Кэти Ларсен, вошёл в свою спальню. Там не было никого, кроме Джеймса, который сидел на кровати и сосредоточенно пялился в одну точку. Сириуса это не могло не заставить улыбнуться, и он даже немного пошутил насчёт того, что друг, видимо, вошёл в транс, дабы узреть будущее. Однако Джеймс на это высказывание никак не отреагировал и продолжал смотреть в стену невидящим взглядом. Сириус поднял брови. Что это случилось с Сохатым? «Я его подколол, а он – ноль реакции». И в самом деле, это было странно. Обычно Джеймс или смеялся над отпущенной в его адрес шуткой Бродяги, или отвечал ему тем же, или швырял подушкой, или на худой конец обижался (правда, ненадолго), но теперь он никак не отреагировал, и весь его престранный вид весьма красноречиво говорил о том, что Поттер не видит никого и ничего, только сверлит стенку напротив ничего не выражающим взглядом. Лицо Сириуса приобрело несколько озадаченное выражение и, сев рядом с Джеймсом на кровать, он легонько тронул его за плечо, из-за чего Сохатый вздрогнул и повернулся к другу. -Ты это чего?- Спросил Бродяга, выразительно глядя на Джеймса. -Она идёт на свидание.- Отозвался Сохатый таким же пресным, абсолютно лишённым эмоций голосом, каким было выражение его глаз. -Чего?- Не понял Сириус, нахмуря брови. -Она идёт на свидание.- Тупо повторил Джеймс. -Кто она? -Лили. -С тобой? -Нет. Тут Бродяга немного смешался. Тот факт, что Эванс пошла с кем-то на свидание, он уже осмыслил. Однако ему была не понятна реакция Джеймса. Если бы Лили пошла на свидание с Сохатым, то Бродяга, верно, и сам бы догадался о свершившимся чуде. Джеймс прыгал бы по комнате, носился бы, как угорелый, бросался бы всех обнимать, дико орал, празднуя такое событие, словом, после буйного веселья этого парнокопытного комната, вероятно, превратилась бы в руины, хотя Джеймса это мало бы интересовало, если бы в тот момент его вообще интересовало что-то, кроме предстоящего свидания с Эванс. Но она шла не с ним. И Бродяга готов был спорить на что угодно, что Джеймс был крайне расстроен сим обстоятельством. И ещё Сириус думал, что если бы Джеймс ему ничего не сказал о Лили и её свидании, то Блэк и сам бы обо всём догадался по поведению друга. Джеймс бы очень злился, он ходил бы хмурым весь день, дёргался по поводу и без повода, ни с кем не разговаривал, а если бы его о чём-то спросили, он только пробурчал бы что-то в ответ так, что ни слова не разберёшь, всем своим видом показывая, что не хочет отвечать на какие бы то ни было вопросы, не хочет ни с кем разговаривать, он был бы крайне замкнут, что случалось лишь тогда, когда Поттер был в дурном расположении духа, а когда злость в нём кипела бы так, что не было бы сил её сдерживать, он пошёл бы и сцепился с каким-нибудь слизеринцем, потом сел бы на первый попавшийся в коридоре подоконник и долго и очень сердито смотрел бы на звёзды, так, будто бы они в чём-то были перед ним виноваты. Потом, ночью, он вернулся бы в спальню и рухнул на кровать, и хотя долго бы не мог уснуть, он, тем не менее, почти не шевелился бы, старательно делая вид, что уснул, а всё для того, чтобы не будить товарищей, которые, конечно, как он неверно бы предположил, спят крепким сном, ну а ещё по той причине, что до сих пор не хотел ни с кем разговаривать. На утро он подскочил бы с постели самым первым и, расталкивая ещё толком не выспавшихся друзей, говорил бы бодрым и весёлым голосом: «Что вы спите? Вставайте, кому говорю, сони!» Не успокоившись до тех пор, пока бы они не встали, он бы пихал их, толкал, а, может, на кого-нибудь даже чуть-чуть брызнул бы водой из палочки. Когда же они окончательно проснулись, он бы радостно им заявил, что прекрасно выспался (при этом он даже не посмотрел бы на их всё ещё сонные, недовольные лица) и сказал бы, что смертельно голоден, и был бы им крайне признателен, если бы они поторопились. Затем он сказал бы им всё тем же довольным голосом, что сегодня у него настолько хорошее настроение, что он даже очень хочет пойти на Трансфигурацию, по которой не сделал домашнего задания, из-за чего ему не избежать отработки, но он и этому, кажется, был бы весьма рад. В довершении своей тирады он обязательно бы сказал, что необходимо самым первым сегодня сделать комплимент Эванс, ибо это поможет ему на пути к своей цели, он не преминул бы также, что сдаваться ни в коем случае не собирается, поскольку, если бы в его лохматую голову вдруг каким-то чудным, совершенно непонятным образом, вдруг закралась такая мысль, то он бы не был Джеймсом Поттером. Потом бы он начал их поторапливать, но друзья бы не возражали, потому что знали: лучше гиперактивный Сохатый, не дающий им выспаться, чем Сохатый злой и расстроенный. Да, Сириус прекрасно знал, что всё так и должно быть, но Джеймс почему-то не рвал и не метал, а находился словно бы в каком-то ступоре. Но, может, он уже выпустил пар, и теперь у него внутри какая-то опустошённость и ни единой мысли? -Кто мог её пригласить? -Откуда я знаю? Джеймс, я не провидец. В школе почти тысяча учеников. Хотя можно прилично сузить круг возможных кандидатов. -Как?- Джеймс тут же оживился, и Сириус пожалел, что задумал так пошутить, ведь это непременно разочарует Сохатого. -Но так как?- Не отступался Джеймс. -Она точно идёт не с девчонкой. Значит, искать надо среди парней.- Ответил Сириус, наблюдая, как просветлевшее лицо Поттера, стало мрачным. «Ну, хоть какое-то выражение»- подумал Сириус, а вслух сказал: -А откуда ты вообще узнал, что она идёт с кем-то на свидание? -Она сама мне сказала. -Тебе?- Сириус в который раз за последние десять минут удивился. -Ну, да.- Кивнул Джеймс. -Ты что, её пытал, чтоб она тебе сказала? -Не смешно, Сириус. -А я и не смеюсь. Просто не понимаю, как так могло получиться, чтоб она тебе сама сказала. -Я её пригласил в Хогсмид в субботу. А она отказалась. Опять.- Последнее слово сказано было с такой щемящей безнадёжностью, что Сириусу стало жалко друга.- Потом я спросил, почему она отказывается. Я думал, она ответит: потому что я лохматый придурок. Но она сказала, что идёт с другим человеком, и что он – гораздо более приятная компания для неё, нежели я. -Тьфу ты!- Воскликнул Сириус. -Что? -Это всё, что она тебе сказала? -Да. -И с чего ты взял, что она идёт на свидание. Там про свидание ничего сказано не было. Может, этот человек – Мэри, или Элизабет. Ну, мало ли у неё подруг. А ты сразу – на свидание.- Сказал Сириус, на что Джеймс лишь покачал головой, все доводы Бродяги показались ему не убедительными, он почему-то был уверен, что Лили идёт именно на свидание, и, как выяснилось позже, был прав. Днём ранее. Просторная комната наполнилась звонким смехом. Отпущенная профессором Слизнортом шутка пришлась его гостям по душе, и теперь они вместе с зельеваром от души смеялись. Ну, правда, не все. Лили, обычно очень весёлая и общительная, прекрасно понимающая и по достоинству оценивающая юмор Горация Слизнорта, сегодня как-то вяло улыбалась (если то выражение, какое появлялось у неё на лице после каждой шути, вообще можно назвать улыбкой), почти ни с кем не беседовала и ничего не ела, без особого энтузиазма ковыряясь ложкой в десерте. Кто-то, возможно, решит, что у неё что-то случилось, ну, там, оценка плохая, или с подружкой поругалась, или, может, голова болит… да мало ли что может приключиться с шестнадцатилетней девушкой. Но, по правде сказать, у неё всё было хорошо. Лили Эванс и плохая оценка – вещи практически несовместимые, с подругами она не ссорилась, и голова у неё не болела. Просто настроения не было идти сегодня на вечер к Слизнорту. Знаете, как иногда бывает, вроде всё хорошо, но, настроение и ни плохое, и ни хорошее, просто никакое, если вы понимаете, о чём я говорю. Держу пари, у всех хотя бы раз в жизни что-то подобное случалось. В такие моменты не знаешь, чего хочется, может, тишины и покоя, может, крепкого, беспробудного сна, как после празднования победы Гриффиндора в матче по квиддичу, может, одинокой прогулки вдали от суеты и шума… Всё может быть. Жаль только, не можешь ответить, что именно хочешь, просто потому, что не знаешь. В комнате было, по мнению Лили, невероятно душно. И бесконечные разговоры за столом ей порядком надоели, и она даже не знала, о чём сейчас шла речь. К ней, слава Богу, не обращались, а она не горела желанием высказать своё мнение по тому или иному вопросу. «Скорей бы это закончилось», - Со вздохом подумала Лили, однако постаралась, чтоб вздох не был слишком громким и заметным, и профессор Слизнорт не подумал ненароком, что ей так наскучило его общество и общество его гостей. Всё-таки ей нравился добродушный Слизнорт, и Лили вовсе не хотелось его обижать. -Что, так скучно? Лили абсолютно ни о чём не думала, уставившись куда-то в пустоту, и потому до неё не сразу дошло, что обращаются к ней. Повернув голову в сторону источника звука, то есть влево, она наткнулась на чуть улыбающееся лицо Джека Харрисона. Этот молодой человек был одногодком Лили и учился с ней на одном курсе, только на факультете Когтевран. Познакомились они на одном из вечеров Слизнорта в прошлом году. Джек имел весьма приятную наружность: светлую кожу и едва заметный румянец на щеках, пшеничного цвета волосы и тонкие, правильные черты лица. Его яркие голубые глаза, обрамлённые длинными ресницами, вселяли доверие и приязнь почти каждому, кто был знаком с Джеком. Характер у него был не менее приятным, чем его внешность; Джек был мягким, но решительным малым, способным постоять за себя, если будет надо, добрым и весёлым, быть может, его нельзя было назвать душой компании, но, тем не менее, он был лёгок в общении, не заносчив и не хвастлив, и, умея найти подход к любому человеку, прослыл человеком неконфликтным и вполне дружелюбным. -Неужели тебе так скучно здесь?- Спросил Джек у Лили так же тихо, как в первый раз, чтобы остальные его не услышали.- Что-то я не помню, чтобы ты так изнывала от скуки на этих вечерах. -Нет. Но сегодня у меня не было настроения идти.- Ответила Лили шёпотом. -Ты могла просто не идти. -Профессор Слизнорт непременно бы обиделся. -С чего ты взяла?- Удивился Джек.- Не думаю, что Слизнорт стал бы обижаться на свою любимую ученицу. Лили улыбнулась, на этот раз вполне прилично, улыбка получилась не кислой, как несколько минут назад. Вскоре ужин кончился, и профессор Слизнорт отпустил всех, пожелав спокойной ночи и поблагодарив за чудесно проведённое время. Лили и Джек шли по коридору вместе, разговаривая, до тех пор, пока не настала пора расходиться по разным башням. -Спокойной ночи, Лили.- Джек мягко улыбнулся (Лили не раз отмечала, какая красивая у него улыбка) и помахал ей рукой. -Спокойной ночи. Ещё не дойдя до башни Гриффиндора, Лили поняла, что очень хочет спать, но, несмотря на это, ночью она очень плохо спала, ворочалась и, стоило ей только немного задремать, тут же просыпалась из-за дурных снов, содержание которых на утро Лили не могла вспомнить, да и не особенно старалась это сделать. Проснувшись утром с чудовищной головной болью, Лили нехотя поднялась с кровати. -Доброе утро!- Звонким голосом прокричала ей в самое ухо Элизабет. -Ага, доброе.- Пробурчала Лили, натягивая махровый халатик. -Что-то не так, Лил?- Спросила Карла, входя в комнату. Лили поморщилась. Но вовсе не от головной боли. Ей почему-то очень не нравилось, когда кто-то, кроме Элизабет, называет её Лил. Но она никогда об этом не говорила. -Голова раскалывается.- Пожаловалась Эванс. -Так сходи в больничное крыло и попроси зелье от головной боли, делов-то.- Пожала плечами Карла, казалось, для неё на свете не существует никаких проблем, но, в общем-то, головная боль и не была такой уж большой проблемой. -Не думаю, что ты успеешь до уроков.- Деловито сообщила Мэри, разглядывая своё круглое личико в маленьком зеркальце.- Если только ты не пойдёшь на завтрак. Лили вздохнула. Почему-то именно сейчас ей невыносимо хотелось, чтобы кто-нибудь её пожалел, обнял, как маленькую девочку, и сказал, что боль скоро пройдёт. Но здесь, похоже, всем до лампочки. Нельзя, однако, сказать, что подругам всегда было абсолютно безразлично её состояние, вовсе нет, но, видимо, сегодня они решили, что головная боль – это ерунда и обошли Лили своей под час трогательной заботой. Лили, опустив голову, поплелась в ванную. Из зеркала не неё смотрело усталое лицо в веснушках с кругами под глазами, явно не выспавшиеся глаза смотрели совсем невесело. Войдя в комнату, Лили встретилась с сочувствующим взглядом Элизабет, которая складывала учебники в сумку. Ну, хоть один человек, которому не всё равно. -Давай, Лили, собирайся.- Подбадривающее улыбнулась Элизабет.- Мы пойдём на завтрак, а потом на урок. После урока ты сходишь в больничное крыло, тебе дадут зелье, и всё пройдёт. От этих незатейливых слов поддержки стало немного легче, и Лили послушно оделась, расчесала волосы, сделала высокий хвост и, взяв сумку, вместе с подругами пошла в Большой зал. Первым уроком были Заклинания. Ученики отрабатывали невербальные манящие чары. Получалось, если честно, не очень. Даже Лили за весь урок так и не смогла призвать перо, лежащее на парте. Кое у кого, правда, получалось, но, как правило, перо до хозяина так и не долетало, падая на полпути на пол. Хоть профессор Флитвик и был не доволен, но списал это на то, что студенты ещё не до конца проснулись, а потом ещё некоторое время ворчал, что было крайне неразумно поставить его предмет первым уроком. Наконец, долгожданный колокол прозвенел, и Лили в числе первых вышла из класса. -С тобой сходить?- Спросила Элизабет. -Нет, не надо. Я сама схожу.- Вежливо отказалась Лили. Элизабет кивнула и пошла на следующий урок – Трансфигурацию. Эванс вошла в просторное помещение со светлыми стенами, именуемое Больничным крылом. Признаться, Лили не любила это место с тех самых пор, как на первом курсе провалялась здесь больше недели, простудившись, когда играла с подружками в снежки. А Северус приходил к ней каждый день по нескольку раз, принося ей фрукты и разные сладости с обеда и ужина. Северус… Что-то защемило больно в груди, и Лили вдруг неожиданно поняла, что почти всё в её жизни, а в особенности этот замок, всегда будут напоминать ей о Северусе. Оглядевшись, она увидела Джека – вот уж кого она меньше всего ожидала здесь встретить. Он сидел на кровати у дальней стены. Рядом с ним сидел мальчик, вероятно, первокурсник, очень похожий на него, только глаза у него были не голубые, а серые, но такие же большие и выразительные. Мальчик ежеминутно всхлипывал и шмыгал носом, на его щеках ещё были видны дорожки слёз, хотя он, вероятно, уже успокоился, пусть, и не до конца. Джек осторожно поглаживал его по спине и что-то тихо говорил. До Лили донеслись такие слова: