Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 75 страниц)

Войдя в кабинет, Лили застала профессора Слизнорта за чтением какой-то книги. Было уже около одиннадцати, но зельевар всё ещё не ушёл в свою комнату отдыхать. Он вообще в последнее время стал допоздна засиживаться в кабинете, изучая какие-то старинные книги, так что Лили, идя к Слизнорту, была уверена, что найдёт его здесь. -А, мисс Лили! – Слизнорт заметил девушку и радостно улыбнулся. – Что привело тебя ко мне в столь поздний час? – спросил он добродушно и указал на стул, стоящий подле его стола, тем самым приглашая Лили присесть. -Простите за поздний визит, профессор, - Лили опустилась на стул. -Ничего, ничего! – отмахнулся Слизнорт. – Я всё равно ещё даже не отправился к себе. Лили улыбнулась. Слизнорт порой казался ей таким милым и забавным. -Я только хотела отдать вам вашу книгу, которую вы давали мне почитать, - Эванс протянула профессору книгу, которую принесла с собой. – Уроков больше не будет, и я подумала, что ненароком могу забыть и уехать домой, не отдав вам её. -Тебе понравилось? – спросил Слизнорт, принимая из рук девушки фолиант. -Да, было очень интересно. -Да, книга действительно заслуживает внимания, - согласился зельевар и вдруг с лукавой улыбкой взглянул на Лили. – Как думаешь, почему я сижу здесь допоздна? -Не знаю, - честно ответила Лили. – А почему? -Видишь ли, - начал Слизнорт, значительно глядя на Эванс. – Я тут недавно обнаружил у Альбуса прелюбопытнейший фолиант. Этот старый лис утверждает, будто и не знал, что в его личной библиотеке такой имеется. Ну да, как же, так я ему и поверил! Но дело не в этом. В этой вот книженции, - профессор постучал пальцами по книге, которую читал, - содержится невероятно важная информация! О неких растениях… о их свойствах и способах использования… Дело вот в чём: эти растения можно использовать как совершенно новый, ранее неиспользованный ингредиент. И кто знает, что получится? Никто не знает. А я догадываюсь. Слизнорт загадочно посмотрел на Лили. Эванс стало интересно, что это за растения и что из них может получиться, поэтому она тихо-тихо, точно это была какая-то тайна, спросила: -И каковы ваши догадки? Слизнорт, удовлетворённый проявленным интересом, улыбнулся. -Если как следует всё изучить, рассчитать, постараться, можно получить противоядие… - Слизнорт выдержал эффектную паузу, а затем спросил: - Как думаешь, от чего? -Не знаю, - прошептала Лили. -От ликантропии. Ответ Слизнорта настолько удивил Лили, что с минуту она не могла ничего сказать. Профессору же реакция Лили пришлась по душе: он, видимо, другой и не ожидал и вполне был ею доволен. -Профессор, но ведь… ликантропия не лечится, - после минутного молчания сказала Лили. Слизнорт довольно улыбнулся. -Не лечится, ты права. Но она ведь сейчас не лечится. А вот что будет потом – никто не знает. Но, в конце концов, мы сами создаём своё будущее... Это растение – это просто сенсация! Я буду работать над этим, и кто знает: может, однажды мне удастся найти противоядие от ликантропии! -То есть, человек сможет полностью излечиться? -О, моя дорогая Лили, этого я не знаю, - Слизнорт покачал головой. – Но я буду делать всё возможное… И ты представляешь, для скольких людей это стало бы спасением!.. А я бы получил заслуженную награду… Ликантропия. Противоядие. Оборотни. Случайно подслушанный ночью разговор. Римус Люпин. -Профессор, а вы лично знали какого-нибудь оборотня? Слизнорт отвлёкся от своих мечтаний и, подняв брови, серьёзно и вместе с тем удивлённо взглянул на свою ученицу. Лили с замиранием сердца ждала ответа. -Странные у тебя вопросы, Лили, - сказал наконец Слизнорт уже совсем иным, серьёзным, сосредоточенным голосом. -Мне просто интересно. Я спрашиваю чисто из любопытства, - сказала Лили, стараясь говорить как можно убедительнее. -Нет, - Слизнорт покачал головой. – Оборотней мне никогда не доводилось встречать. Лили разочарованно опустила глаза. Ответ Слизнорта в сущности ничего не изменил: он мог и соврать, так что ничего нового она не узнала. -Уже поздно. Мне пора. -Конечно-конечно, - засуетился Слизнорт. – Уже действительно поздно. Иди. -Спокойной ночи, профессор. -Спокойной ночи, Лили, - сказал Слизнорт и вдруг спохватился: - Ты помнишь, что послезавтра у меня будет бал в честь Рождества? -Конечно, помню, - улыбнулась Лили. -И ты, конечно, придёшь со своим кавалером мистером Харрисоном? – лукаво улыбнувшись, спросил Слизнорт. -Вы угадали, - засмеялась Эванс. -Вы замечательная пара, - довольным голосом заявил Слизнорт. – Вы очень красиво смотритесь вместе. А завтра, нарядные, вы будете просто королём и королевой бала. Кстати, об этом: может, завтра выбрать короля и королеву вечера?.. -Это как вы решите, - сказала Эванс. – Спокойной ночи. -Спокойной ночи, Лили. Лили вышла от Слизнорта довольная и счастливая. Напоминание о бале, куда они с Джеком пойдут уже в качестве пары, лишь ещё больше подняло ей настроение. Она с нетерпением ждала, когда наденет своё изумрудное платье и под руку с Джеком отправится на бал, где они будут танцевать вальс, пока не закружится голова, от счастья, от любви и от музыки. Лили не знала, что уже очень скоро перестанет так счастливо улыбаться, а спокойствие в душе сменится болью старых, не до конца заживших ран, разбереженных ненужной встречей и бессмысленным разговором. Лили свернула за угол. Там, в коридоре, из которого она только что пришла, она была ещё весёлой и радостной девушкой Джека Харрисона, здесь она скоро станет девушкой, потерявшей лучшего друга, девушкой, у которой заноют старые, всё ещё кровоточащие раны, что врятли когда-то заживут, и стоит только обронить неосторожное слово, погрузиться в воспоминания, и они снова напомнят о себе болезненным криком невозвратно ушедшего прошлого. Ей бы пройти мимо, не смотреть ему в глаза, сделать вид, что она его не замечает, но нет – она стоит и ждёт, пока он подойдёт так близко, что станет неуютно, и начнёт говорить то, что она совсем не хочет слышать. -Лили, нам нужно поговорить… Она поднимает взгляд и встречается с чёрными глазами, чужими, совсем не похожими на те, что она знала, что она помнила и теперь, но… может, в их бездонной глубине осталось ещё что-то живое, что-то родное, что не успело убить в нём его окружение?.. Лили опустила глаза. -Нет, не нужно. А дальше весь их разговор, все обрывки фраз, все слова превращаются в пошлый и жалкий фарс, коих так много в нашей жизни. -Это важно, Лили… -…уже нет ничего важного… -…есть, ты просто не понимаешь… -…понимаю… -…тогда выслушай… -…зачем?.. -…так нужно… -…кому нужно?.. -…нам… -…нас давно нет… -…неправда… -…правда… -…всё можно изменить… -…разве?.. -…да… -…нет… -…почему?.. -…слишком поздно… -…ты ошибаешься… -…это ты ошибаешься… -…только выслушай… -…не надо… -…пожалуйста… -…не мучай меня… -…ты должна это услышать… -…оставь меня в покое… -…я прошу тебя!.. -Хватит! Она не кричит, но это её восклицание, прерывающее череду этих почти ничего не значащих фраз, точно окрик, точно хлёсткая пощёчина, оставляющая болью горящий след. У него даже дёргается лицо, как будто она действительно только что ударила его по щеке. -Северус, к чему всё это? – Лили говорит тихо и смотрит слизеринцу прямо в глаза. Северус смотрит на ней с явным страданием в лице, но Лили уже не знает, жаль ли ей бывшего друга или же ей всё равно, что творится у него в душе. -Я ужасно виноват перед тобой, - говорит он и опускает глаза. – Умоляю, прости меня. Я не могу спокойно жить, зная, что ты меня не простила… Лили вдруг слабо улыбнулась. До этого момента она находилась в полном смятении, не зная, что сказать и что сделать. Но теперь она совершенно точно знала, что должна была сказать. Она вдруг почувствовала уверенность в том, что именно так будет правильно. -Дело не во мне, Сев, - детское прозвище легко слетело с губ, но в нём уже не звучала былая беззаботность и дружеская любовь, - Если тебе это так важно…знай, я давно простила тебя. Северус вскинул глаза. Лили увидела в них запылавшую надежду на возвращение дружбы. Лили снова едва заметно улыбнулась. Она должна это сказать, а он должен это услышать. Странно, но ей совсем не жаль его разочаровывать. -Я простила тебя, - повторила Лили. – Но дело не в это, а в том, сможешь ли ты когда-нибудь простить себя, - Северус удивлённо смотрит на неё. – Нет, не за то, что назвал меня грязнокровкой! Это такая мелочь… Не за это. А за то, какой путь ты выбрал, Северус. Сможешь ли ты себя простить за это? Не знаю. Но лично я никогда не прощу тебе того, как глупо и вероломно ты ломаешь свою жизнь. Вот, сказала. Всё, что хотела, сказала. Пусть он знает. Это справедливо. И ей больше нечего ему сказать. Она и так слишком много ему говорила: и о том, что его друзья – не лучшая компания, и о том, чтоб он держался от них подальше… И много чего ещё. Только всё без толку. А теперь вот уже нет смысла много говорить. Самый главный смысл заключён в этих нескольких фразах, которые она уже произнесла, а больше разговаривать им не о чем. Она сама так решила. Сказала всё, что думала, и не жалела теперь об этом. Слова были жестокими? Возможно. Но правда вообще редко кого-то щадит, а в том, что её слова были правдой, сомнений не было. Лили последний раз перед тем, как уйти, смотрит Северусу в глаза, но он тут же отворачивается. Может, не хочет, чтобы она знала, что он чувствует сейчас? Лили едва заметно кивает головой, с чем-то соглашаясь, и проходит мимо, оставляя бывшего друга в одиночестве. Дойдя до поворота, она так и не оборачивается, и не видит, как он смотрит ей вслед, и тихий шёпот: «Лили…» оглушающим эхом отдаётся от стен. Странно, но слёз нет. Раньше, стоит кому-то только упомянуть о Северусе, и она готова разрыдаться. А теперь идёт по коридору и не чувствует потребности сердца излить боль в слезах. Слёз нет. Только очень тяжело на душе, и скверно, а сильнее всего чувство безысходности. И никуда от него не деться. Это как пропасть, которую не перепрыгнуть. А попытаешься – непременно сорвёшься вниз и никогда уже оттуда не выберешься. Лили дошла уже до лестницы, когда встретила Римуса. Он шёл, чем-то очень довольный, и улыбался. -Привет, Лили! – весело поздоровался Люпин, махнув ей рукой. Лили рассеянно кивнула. -С тобой всё в порядке? – поинтересовался гриффиндорец, подняв брови. -Да, - ответила девушка. – А что со мной может быть не так? -Просто ты как потерянная, - заметил Римус. -Нет, всё хорошо, - стараясь приободриться, ответила Лили. -Точно? -Да. -Ну, тогда ладно. Я пошёл дальше обходить коридоры. Пока. «Точно, сегодня же наша очередь дежурить!» - запоздало вспомнила Лили. -Я тоже пошла выполнять свои обязанности, - чуть улыбнувшись, сказала Лили. – Пока. Вообще Лили никогда не забыла об обязанностях старосты. И после визита к Слизнорту намеревалась отправиться патрулировать коридоры, но из-за встречи с Северусом у неё это буквально вылетело из головы. Честно говоря, в спальню ей сейчас возвращаться не хотелось, так что дежурство в коридорах пришлось как нельзя кстати. Лили хотела побыть одна. В сущности, ни о чём думать ей не хотелось, просто она чувствовала потребность в одиночестве. Бродя по школе, Лили встретила в одном из коридоров целующуюся парочку пятикурсников. Высокого молодого человека и красивую девушку. Лили почувствовала умиление, глядя на их нежные поцелуи, и в тот же момент ей стало неловко: всё-таки она не привыкла шпионить за людьми, особенно если они заняты чем-то личным. Лили стала осторожно пятиться назад, стараясь идти как можно тише, чтобы не обнаружить себя, однако влюблённые неизвестно каким образом, но всё же почувствовали чьё-то присутствие, и сконфуженно отпрыгнули друг от друга. Лили виновато улыбнулась и шмыгнула за угол, чтобы больше не смущать парочку. Впрочем, встреча с пятикурсниками значительно улучшила настроение Лили. Она представила на их месте себя с Джеком и закраснелась от собственных мыслей. Так, гуляя по замку, ни на что особенно не обращая внимания, Лили дошла до входа в гостиную Пуффендуя. Собственно говоря, она редко сюда захаживала во время патрулирования, но сегодня ноги сами принесли её сюда. Когда она очнулась от своих мыслей и мечтаний, то внезапно обнаружила, что в коридоре она не одна. Помимо неё в коридоре находились ещё двое человек: парень и девушка. Приглядевшись, Лили узнала в них Поттера и его новую девушку. Они, как и предыдущая парочка, целовались и обнимали друг друга. Но если, встретив пятикурсников, Лили ощутила умиление, то сейчас, глядя на целующихся Поттера и его подружку, ей стало отчего-то неприятно и пуще прежнего неудобно. Однако, понимая, что мешать людям всё-таки некрасиво, собралась было уже незаметно уйти, как вдруг… -Ага, подглядываешь!!! – завопил весящий на стене портрет сгорбленного седого старика. Лили вздрогнула от его крика. Поттер и его девушка также не могли не услышать вопля старика и, оторвавшись друг от друга, посмотрели в сторону Лили. Эванс, смущённо передёрнув плечами, сделала шаг назад. Поттер нахмурился, разглядывая гриффиндорку, точно никак не мог её узнать. Через несколько мгновений, он сказал: -Эванс? – голос его прозвучал полусердито полуудивлённо, - Ты что здесь делаешь? -Подглядывает, подглядывает! – громче прежнего заорал старик. -Вовсе я не подглядываю, - пролепетала Лили и посмотрела на девушку Поттера: та, удивлённо вскинув тёмные брови, глядела на гриффиндорку. Поттер поднял бровь. -Подглядываешь? – переспросил он, точно не понял, за чем тут можно подглядывать. -Говорю же тебе: нет! – ответила Лили. – Это этот безумный старик разорался… -Это я ещё и безумный! – оскорбился старикашка. – Парень, говорю тебе, она давно уже за вами шпионит! – тыча пальцем в Лили, обратился старик к Джеймсу. Джеймс покачал головой. -Иди, куда шла, Эванс, - сказал Джеймс, отворачиваясь. – Не мешай. Видишь, у людей тут личные дела. Пренебрежительный тон Поттера не понравился Лили. -Личные дела? Вообще-то уже был отбой, Поттер. -Ну и что? – Джеймс пожал плечами. – Мне-то какое до этого дело? -А ты что, такой особенный, что школьные правила не имеют к тебе никакого отношения? -Эванс, я же попросил тебя не мешать. Неужели это так сложно? -А я сказала, что уже был отбой, - продолжала стоять на своём Лили. – Это значит, что тебя здесь быть не должно. -Это тебя здесь быть недолжно! – неожиданно грубо заявил Джеймс, оборачиваясь к гриффиндорке. – Что ты вечно лезешь не в своё дело? Кто тебя просил вмешиваться, а? -Никуда я не вмешиваюсь, - ответила Лили. – Но я не хочу, чтобы Гриффиндор терял баллы из-за того, что ты шатаешься ночью по замку. -Слушай, где и когда я шатаюсь, тебя вообще не должно касаться, ясно? – рассердился Джеймс. -Нет, должно! – упрямо заявила Эванс. – Я староста твоего факультета, Поттер, и ты обязан меня слушаться. -Да неужели? Открою тебе маленький секрет: я никому ничего не обязан, - раздельно проговорил Джеймс. – А теперь иди, куда шла. -Не смей со мной так разговаривать! – обиделась Лили. -А ты не лезь, куда тебя не просят, - парировал Джеймс. – Вечно суёшь свой нос в чужие дела и думаешь, что знаешь всё лучше всех. -Вовсе я так не думаю! -Думаешь-думаешь! Считаешь, что знаешь людей лучше их самих, а на деле оказывается, что ни черта ты не знаешь! -Поттер, что за бред ты несёшь? – оскорбилась Эванс. -Это не бред, а чистая правда! – воскликнул Джеймс. – Вот ты меня совсем не знаешь, а, тем не менее, с пеной у рта доказываешь, какой я плохой, хотя мы с тобой и не общались ни разу нормально. Зато Снегг у тебя всегда святой был! У тебя под носом придумывал тёмные заклятья и использовал их на маглорождённых, а ты вечно за него заступалась: «Северус, такой хороший, Северус, никого не обидит»! – передразнил Джеймс. – А когда он тебя обозвал при всех, тогда у тебя только глаза и открылись! Лили сделала шаг назад. Каким бы нахалом и грубияном она ни считала Поттера, но, честно говоря, такого она от него не ожидала. Стало так неприятно и обидно, что Лили даже нечего было на это ответить. Поттер и сам кажется, понял, что хватанул лишнего и хотел было что-то сказать, но Лили помотала головой, как бы говоря, что он и так уже много сказал, и, развернувшись, пошла прочь. Она не слышала, как девушка Джеймса, Ева, удивлённо и почти испуганно спросила своего парня: -Зачем ты на неё накричал? Ты же обидел её… Джеймс на это ничего не ответил и, закатив глаза, сунул руки в карманы. А Лили тем временем шла в гостиную Гриффиндора. Одинокая слезинка прокатилась по щеке, и Лили стёрла её рукавом мантии. Было до невозможности обидно и больно, но хуже всего было то, что Лили понимала: насчёт Северуса Поттер был почти прав. И от этого осознания больно было вдвойне.