Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 75 страниц)

Римус открыл глаза и взглянул на свой доклад как на что-то неприличное и даже пошлое, покачал головой и стал собирать свои вещи в сумку, решив плюнуть на домашнее задание и на зря потраченное на него время. Собравшись и поставив книгу на место, Римус двинулся к выходу из библиотеки. Если прежде он любил проводить здесь время, то сегодня ему буквально хотелось бежать отсюда, прочь от тысяч книг и наскучившей ему тишины. Выйдя в коридор, Римус глубоко вдохнул и почувствовал, что он наконец-то свободен и что было бы замечательно провести вечер в компании лучших друзей. Римус ощущал прилив сил и энергии, сонливость как рукой сняло, и он бодро и весело шагал по коридорам, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. Вот его окликнул староста школы и напомнил, что завтра собрание и что опаздывать нельзя. Римус ему улыбнулся и сказал, что не опоздает. Староста прошёл мимо, а Лунатик обернулся и махнул ему на прощание рукой, продолжая идти и как раз в это время сворачивая в коридор. -Ай! Римус почувствовал, как кто-то с размаху врезался в него и вскрикнул, и отошёл на два шага назад. Он машинально пробормотал: «Извини» и потом только поднял глаза. Перед ним стояла Элизабет и чуть смущённо улыбалась. -Это ты извини, - тихо сказала она. – Я не видела, куда бегу. -Да я тоже не особенно смотрел на дорогу… Римус опустил глаза и увидел валяющееся на полу книги и пакетик с драже «Берти Боттс», которые, видимо, при столкновении уронила Элизабет. Гриффиндорка проследила взгляд Лунатика и, улыбнувшись, сказала: -Уронила книги – вот растяпа. И, опустившись на корточки, девушка принялась собирать книги. -Я помогу, - Лунатик присел рядом с Элизабет, ругая себя за то, что сразу же этого не сделал. Он поднял три книги и подал их Элизабет. Она вместо того, чтобы взять их, протянула ему пакетик с конфетками. -Будешь? – спросила она. -Что? – не понял Римус. -Конфеты, - улыбнулась Элизабет. «Придурок, - обругал себя Лунатик. – О чём ещё она могла спрашивать, если держала в руках конфеты?» -Ну же, угощайся, - Элизабет взглянула ему в глаза, и Римус смущённо улыбнулся, мысленно умоляя самого себя не краснеть перед ней. -Мне никогда с ними не везёт, - сказал он. – Вечно попадаются со вкусом баклажана или острого перца… «Мерлин, что я несу!..» Элизабет засмеялась. -Мне тоже сегодня с ними не везло: попадались со вкусом Костероста и морской воды. Но, может, тебе сегодня повезёт? Попробуй! – и она протянула ему конфеты, всё ещё улыбаясь. Римус едва заметно кивнул и запустил в пакетик руку, выбирая конфету наугад. Когда он вытащил руку, у него на ладони лежала оранжевого цвета конфетка. -Цвет красивый, - заметила Элизабет. – Как солнышко. -Да, - согласился Римус и отправил конфету в рот. -Ну как? – полюбопытствовала Элизабет. Римус улыбнулся. -Со вкусом малины, - ответил он. – Мне впервые попалась съедобная конфетка «Берти Боттс». -Вот видишь, как здорово, - обрадовалась Элизабет. - Сегодня твой день. -Да, наверно. Элизабет поднялась на ноги, Римус последовал за ней. -Твои книги, - он протянул ей фолианты, которые до сих пор держал в руках. -Спасибо, Римус, - Элизабет взяла книги и улыбнулась. -Да не за что, - ответил Лунатик и для чего-то пожал плечами. -Ну я пойду. Пока. -Пока. Она прошла мимо, но, когда Лунатик хотел было уже свернуть за угол, вдруг окликнула его: -И да, Римус, классная рубашка, - Элизабет указала на его клетчатую рубашку и, радостно улыбнувшись, пошла дальше. Римус оглядел свою рубашку и улыбнулся. «Она сказала, что у меня классная рубашка! Значит, ей она понравилась. Здорово! А ещё она угостила меня конфетами…» Он шёл до гостиной Гриффиндора словно в трансе, всё думая о встречи с Элизабет. Проходя мимо большого зеркала, он вдруг заметил, как глупо он улыбается, и остановился. «Я на седьмом небе от счастья, потому что девушка, которая мне нравится, сказала, что у меня классная рубашка. Я думаю об этом уже минут десять! Совсем как…как…Джеймс! Вот я влип...» Сириус пробивался сквозь толпу студентов в коридоре четвёртого этажа. Он намеревался пойти к МакГонагалл и отдать ей несданное эссе. -Я жду тебя в гостиной! – крикнул ему Джеймс вслед, идя в противоположную сторону. Сириус на мгновение обернулся к другу и кивнул, давая понять, что слышал его. Как же Бродяга не любил, когда в коридорах было такое столпотворение, а в особенности, когда он куда-то спешил. Бесцеремонно расталкивая второкурсников Когтеврана, Блэк думал о том, что в Хогвартсе нужно ввести особую систему регуляции движения. Внезапно он почувствовал, как кто-то взял его за локоть. Бродяга обернулся – и тут же, едва увидев лицо держащего его за локоть человека, выдернул руку и двинулся дальше. -Блэк, подожди! -Ну чего тебе еще надо? – раздражённо рявкнул Сириус, оборачиваясь к Сильвии Сэймур. Сильвия стояла в двух шагах и смотрела Блэку в глаза совершенно бесстыжим, по мнению Сириуса, взглядом, если учитывать, как она с ним обошлась. -Я только хочу кое-что сказать тебе, - спокойно ответила Сильвия, не обращая внимания на грубый тон Сириуса. -А по-моему тебе нечего мне сказать, - с этими словами Блэк развернулся и двинулся было дальше. -Я знаю, ты сердишься из-за того, что я не пришла на встречу. Сириус резко развернулся и посмотрел на девушку, точно на сумасшедшую. -Я сержусь? Нет, я не сержусь. А знаешь, почему? Потому что мне плевать и на тебя, и на встречи с тобой, ясно? – Сириус с пренебрежением взглянул на Сильвию. -Это было не очень вежливо, - заметила девушка всё тем же спокойным тоном, какой потихоньку начинал выводить Сириуса из себя. -А если я назову тебя стервой, ты тоже скажешь, что это не очень вежливо? – с злорадной усмешкой сказал Сириус. Губы Сильвии дрогнули в насмешливой улыбке. -Да я понимаю: ты вправе думать обо мне, что хочешь, - произнесла девушка. – Пока что. -Что значит, пока что? – не понял Сириус. -Пока не выслушаешь то, что я хочу тебе сказать. -А с чего ты взяла, что я стану тебя слушать? Сильвия рассмеялась. -Да брось, Блэк, от выслушивания моего рассказа уши у тебя не отсохнут. Сириус покачал головой. -То есть ты хочешь сказать, твои слова как-то изменят моё отношение к тебе? – с иронией произнёс Сириус. -Во всяком случае, я так думаю. -А я нет. -Но ты ещё ничего не узнал. -Неужели это так невероятно важно? – закатив глаза, спросил Сириус. -Это касается нашей встречи, - сказала Сильвия. – А если точнее, то причины, по которой я не смогла на неё прийти. -Ну и какая же это причина? – Сириус скрестил руки на груди, ожидая ответа. -На меня напали доспехи. -Что, прости? – Сириус нахмурился. – Мне показалось…или ты сказала, что на тебя напали до… -Тебе не показалась, - оборвала его девушка. – На меня действительно напали рыцарские доспехи в коридоре третьего этажа. Вот почему я не смогла прийти на встречу с тобой, - серьёзно сказала Сильвия. Сириус оторопело смотрел на Сильвию и молчал. Он, конечно, всегда знал, что слизеринцы – лжецы и лицемеры, но не до такой же степени. Либо она совсем не умеет врать, либо держит его за идиота. Причём последнее наиболее вероятно. -Ты себя вообще со стороны слышишь? Ты бы хоть что-нибудь поправдоподобнее придумала, - Сириус с некоторым презрением взглянул на Сильвию. -Это правда, - просто сказала слизеринка. – Когда я шла по коридору, на меня вдруг сзади набросились рыцарские доспехи, сгребли в охапку и чуть было не сбросили с лестницы. -О, какие подробности! – расхохотался Сириус. – Долго придумывала? Сильвия с самым серьёзным видом посмотрела на Сириуса. -Если бы не профессор Флитвик, мне пришёл бы конец, - продолжала она. – Доспехи сломали мне три ребра. Я два дня провела в больничном крыле. Профессор Флитвик исследовал доспехи на присутствие недавно наложенных заклятий и сказал, что доспехи кто-то заговорил… В общем, это чья-то неудачная шутка. Сириус ушам своим не верил. -Это правда, - повторила Сильвия. – Я понимаю, в такое трудно поверить. Кто бы мне рассказал – сама бы ни за что не поверила бы. Но тем не менее это правда. А не веришь мне – подойти и спроси у Флитвика или у мадам Помфри. Они тебя обманывать не станут. Сириус минуту молчал, раздумывая, чтобы сказать. -Ну, допустим, ты не врёшь, и на тебя действительно напали доспехи, и поэтому ты не пришла. Но я не понимаю…зачем ты всё это мне рассказываешь? Неужто тебе так важно, что я о тебе думаю? Сильвия улыбнулась уголками губ. У Сириуса давно сложилось впечатление, что что бы он ни сказал, это ни в коей мере не смутит и не поставит в тупик Сильвию. -Я просто не хочу, чтобы кто-то думал обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Ты ведь наверняка решил, что я специально пригласила тебя, чтобы потом не прийти? -Предположим, что это действительно так, - уклончиво ответил Сириус. – Но что это меняет? -Ничего, - Сильвия пожала плечами. – Может изменится только твоё мнение обо мне. Сириус задумчиво посмотрел Сильвии в глаза. -А тебе это важно? – хитро прищурившись, спросил Блэк. -Мне важно всё, что касается меня, - ответ был весьма циничным, по мнению Сириуса. Бродяга хмыкнул. -Ладно, это уже неважно, - небрежно бросил он. -Ну да, разумеется, - сказал Сильвия. Сириус кивнул и развернулся, чтобы уйти. -Может, после каникул нам всё-таки удастся сходить куда-нибудь вместе, - услышал он голос Сильвии и обернулся, но она уже скрылась в толпе. Сириус секунду в задумчивости постоял, а потом двинулся дальше. Вся эта история с доспехами казалась ему полным бредом, в который поверил бы только дурак, но ведь Сильвия сказала, что он может спросить об этом у Флитвика… И раз она сказала ему, почему не пришла, выходит ей не всё равно, что он думает о ней? Выходит, его мнение для неё важно? Да даже если и так, то что? Как бы то ни было Сильвия Сэймур навсегда останется для Сириуса Блэка лицемерной слизеринкой, и что бы они ни сделала, он не изменит своего отношения к ней. Ну а сейчас он идёт по коридору и думает о ней и…неужели он вновь ей поверил?.. ========== Бал ========== Лили сидела за одним из столов в библиотеке и внимательно просматривала «Пророк». После убийства Кеннингтона-младшего, уже второго убийства, приписываемого некой Джеральдине Рокфорт, она каждый день старательно просматривала газеты: вдруг появится какая-нибудь новость об этой женщине. Но ничего не было. Ни одной заметки с той статьи об убийстве сына лорда Кеннингтона. К этому факту Лили испытывала смешанные чувства: с одной стороны она была рада, что убийств больше не было, но с другой – ведь о поимке Рокфорт тоже ни слова, а, значит, она всё ещё разгуливает на свободе и в любой момент может совершить очередное убийство. Лили до сих пор мучалась догадками: женщина со шрамом, Джеральдина Рокфорт и чудом выжившая после нападения Пожирателей смерти, изуродованная сестра профессора Салисберри – это один и тот же человек или всего лишь странное и удивительное совпадение. Эванс сильно сомневалась в последнем. Но и в первом на сто процентов уверена быть не могла. Тайна женщины со шрамом была не единственной загадкой в жизни Лили. Был ещё неизвестный поклонник, присылавший ей подарки и письма со стихами магловских поэтов. Прошлым вечером Лили получила ещё одно письмо. Оно лежало теперь в её учебнике зельеварения. Девушка открыла его и достала пергамент. Всё те же синие чернила, всё тот же красивый незнакомый почерк – только каждый раз новые нежные стихи о любви, предназначавшиеся «самой красивой девушке на свете», как было написано на конверте с последним письмом. Лили с лёгкой улыбкой на губах развернула пергамент, берёжно сложенный втрое, и прочитала следующие прекрасные строчки: «Мне без тебя так трудно жить, А ты — ты дразнишь и тревожишь. Ты мне не можешь заменить Весь мир… А кажется, что можешь. Есть в мире у меня свое: Дела, успехи и напасти. Мне лишь тебя недостает Для полного людского счастья. Мне без тебя так трудно жить: Всё — неуютно, всё — тревожит… Ты мир не можешь заменить. Но ведь и он тебя — не может» Лили пробегала глазами по строкам, вглядывалась в каждую букву, украшенную завитушками, бесцельно проводила пальчиками по пергаменту, точно думала, что если так внимательно смотреть, можно каким-то образом узнать имя отправителя письма. Но сколько бы Лили ни перечитывала, сколько бы ни просматривала письмо, она не находила ни единой зацепки, ни единого указания на того, чья рука аккуратно и прилежно вывела эти слова, чтобы она, Лили, сидя в библиотеке, или в спальне, или в коридоре на подоконнике могла читать это и ощущать, как захлёстывает её волна интереса, приятной и в то же время мучительной неизвестности, как необъяснимое тёплое чувство, кажется испытуемое ею в какой-то мере к стихам, а в какой-то к их отправителю, медленно, но неизбежно разгорается в груди. Последние стихи Лили понравились больше всех прочих. В них простота слога сливалась с удивительной искренностью слов, превращаясь во что-то неземное и удивительно прекрасное, что не позволяло остаться равнодушной к этим нежным, светлым стихам. «Ты мне не можешь заменить Весь мир…А кажется, что можешь…» Если эти слова столь же правдивы, сколь и прекрасны, то как же сильно, должно быть, неизвестный отправитель любит её…или, может, она ему только нравится, так же, как и эти стихи, которые он, посчитав их очень красивыми, отправил ей… «Ты мне не можешь заменить Весь мир…А кажется, что можешь…» -Ты долго меня ждёшь? Прости, мне пришлось немного задержаться… Лили обернулась. К ней незаметно подошёл Джек; он как всегда приятно и по-доброму улыбался. -Что читаешь? – поинтересовался он, заметив в её руках исписанный пергамент. -Да ничего, - Лили быстро сложила пергамент и спрятала в сумку. – Ерунда, ничего интересного. -Ну ладно, - Джек пожал плечами и сел на стул напротив. – Чем сегодня займёмся? Он спрашивал это каждый раз, когда они встречались в библиотеке, и каждый раз Лили говорила, что они займутся зельеварением. И каждый раз они отвлекались на что-нибудь постороннее. -Зельеварением, - ответила Лили. – У тебя есть какие-нибудь вопросы? -Да, тут одно зелье…я совершенно не понимаю, как его варить, - Джек немного смущённо посмотрел на Лили и передёрнул плечами, затем вытащил свой учебник и пергаменты для записей. – Вот, это, - он ткнул пальцем в рецепт одного зелья, приводившегося в учебнике. Лили взглянула. -Да это же совсем легко! – воскликнула она. – Хотя есть тут небольшой подвох… я тебе всё сейчас объясню. Смотри. Лили придвинулась ближе к столу и склонилась над учебником. В начале объяснений Джек задавал какие-то вопросы, поддакивал или просто согласно мычал. Но вот Лили говорила уже больше пяти минут…и ей вдруг показалось, что она давно уже говорит одна, а Джек не произносит ни звука. Эванс подняла голову – и нос к носу столкнулась с парнем. Джек был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей коже. Он мягко улыбнулся, посмотрел Лили в глаза, а потом его взгляд опустился ниже, на её губы. Лили почувствовала, как забившееся вдруг быстрее сердце, сладко замерло, когда Джек, чуть подавшись вперёд, осторожно коснулся её губ. Лили закрыла глаза; её веки затрепетали, когда она несмело ответила на поцелуй. Это был её первый поцелуй, самый нежный, самый трогательный, какой она только могла себе представить. Сердце вновь забилось в ускоренном ритме, когда Джек оторвался от её губ и пристальным взглядом посмотрел ей в глаза. -Лили, будешь моей девушкой? – прошептал он еле слышно. Вместо ответа Лили нежно поцеловала Джека. Лили медленно шла по коридору к кабинету профессора Слизнорта. Было уже поздно, и за окном видны были горящие в ночном небе звёзды и месяц. На небосводе появилось несколько тучек: возможно, ночью пойдёт снег, белый, пушистый, и завтра утром мир станет белоснежным, лёгким, почти воздушным. Было так тихо, что Лили нарочно хотелось идти неслышно, чтобы не нарушать эту тишину. Было отчего-то очень уютно и спокойно на душе, и радостно, очень радостно. Она теперь девушка Джека. Такое невероятное чувство, когда ты понимаешь, что связан с дорогим тебе человеком, что вас объединяют не слова, но чувство, прекрасное, светлое, одно на двоих. Это невероятно. Это похоже на сон. Или на сказку. На зимнюю сказку, на одну из тех сказок, что мама рассказывала Лили под Рождество. Их так много, что все и не запомнишь, но конец у всех один – счастливый… В такие моменты чувствуешь, что нет ничего прекраснее и замечательней этой жизни, нет ничего лучше и великолепней этого мира. В такие моменты всё кажется непередаваемо прелестным, и нет в целом свете ни зла, ни боли, ни душевных страданий. Вот пролетели за окном первые снежинки. Лили на минутку остановилась у окна, чтобы взглянуть на их неспешный лёгкий полёт, улыбнулась. Интересно, это правда, что нет одинаковых снежинок? Лили пошла дальше, продолжая легко улыбаться. Ей вспомнилась старая детская песенка про разноцветных бабочек, и она шла теперь, напевая её вполголоса и едва ли не пританцовывая.