Текст книги "Поцелуй меня (СИ)"

Автор книги: Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 75 страниц)

Лили вошла в Большой зал. Завтрак был в самом разгаре. Но здесь у неё было дело поважнее трапезы. Ей нужно было поговорить с Поттером. Странно, но вчерашний разговор не шёл у неё из головы. Ей почему-то очень захотелось во всём разобраться. Лили поискала глазами Поттера…и нашла. Джеймс Поттер стоял метрах в пяти от неё в проходе между факультетскими столами. Он был не один. Рядом с ним стояла миниатюрная блондинка; она кокетливо хлопала длинными, пушистыми ресницами, нежно касалась пухленькими губками его щеки; Поттер в ответ на это улыбался и обнимал её… Лили что-то больно кольнуло в сердце, и она отвернулась. Всё желание поговорить с Поттером тут же бесследно исчезло. Сириус лежал на кровати и размышлял о том, как сегодня его взбесило поведение Сильвии, когда дверь в спальню резко открылась, ударившись о стену. Сириус посмотрел в ту сторону и увидел Джеймса. Сохатый вошёл в спальню злой и сердитый и направился прямиком к своей кровати, по дороге ему попался лежащий на полу чемодан Римуса, Джеймс не раздумывая с силой пнул его ногой, и так как удар получился, видимо, весьма болезненным (для Джеймса, разумеется, не для чемодана) Поттер взвыл от боли, потом весьма нецензурно выругался. Когда ему всё-таки удалось достигнуть кровати, он рухнул на неё, уткнувшись лицом в подушку. Обычно невозмутимый Сириус в этот раз не мог не удивиться поведению друга. Блэк переглянулся с Римусом, который тоже всё это видел, и, не сговариваясь, они одновременно подошли к кровати Джеймса. -Э-э-э… что случилось? – начал Сириус, не зная, что ещё сказать. -Отстань, - устало отозвался Джеймс, не глядя на друзей. -Я ещё ничего толком не успел сказать. -Так вот лучше и не говори, - сказал Джеймс. -Джеймс, скажи, что случилось? – осторожно проговорил Римус. Сохатый вдруг резко сел на кровати. -Ты хочешь знать, что случилось?! Сириус видел, как глаза Джеймса странно блестят, и как где-то в их глубине затаилась боль, плохо скрываемая бешенством. Джеймс начал свой рассказ с того момента, как решил признаться Эванс в любви; по началу голос его был более или менее спокойным, и ничего, кроме дрожи в нём, не выдавало негодования Джеймса, но к концу рассказа его голос сорвался на крик. -Неужели я действительно такой плохой человек, раз она готова винить меня во всём, что только с ней не случается?! Скажи мне, Бродяга, за что она так со мной?.. Сириус не знал, что ответить. Никогда прежде не видел он в светло-карих глазах друга столько немого отчаяния, боли, обиды, досады. -Что за глупости, Джим! – добродушно отозвался Римус. – Ты хороший человек! Разве мог плохой человек принять такого, как я… Джеймс хотел что-то ответить, но в последнюю минуту передумал. -Сохатый! Да ну брось ты страдать из-за рыжей! Она того не стоит!..- улыбнулся Сириус. -Не стоит? – Джеймс непонимающе посмотрел на Сириуса, на минуту в комнате воцарилось молчание. – А знаешь…ты прав. Она не стоит того, чтобы я из-за неё страдал и бесился. Сириус и Римус видели разительную перемену, произошедшею с Джеймсом: его глаза вдруг решительно блеснули, выражение лица стало непроницаемым, он вздёрнул подбородок и заявил: -Ты во всём прав, дружище. Зачем мне Эванс? Есть другие девчонки… Бродяга и Лунатик ошеломлённо смотрели на друга. Никогда бы они не подумали, что услышат от Джеймса такое. -Ты…серьёзно? – Сириус не верил тому, что сказал Сохатый. -Конечно, серьёзно! – Джеймс как-то странно рассмеялся, стараясь заглушить внутренний голос, упорно твердящий о том, что Эванс всё ещё нужна ему. – Только… -О чём разговор? – в комнату вошёл Питер. -Да тут Эванс опять…- сказал Сириус. -А, ясно, - понимающе кивнул Хвост. -Так что, только? – вернулся к прерванному разговору Сириус. -Только мне кажется, я всё ещё думаю о ней, - ответил Джеймс. – Об Эванс. Я хочу перестать. Не хочу больше думать о ней. Хватит с меня. Я хочу о ней забыть. Навсегда. Хвост удивлённо вытаращился на Джеймса, потом сказал: -Знаешь, почему-то мне кажется, что это будет не просто. -Хвост, этого не надо было говорить, - раздражённо проговорил Сириус, а потом обратился к Джеймсу: - Хочешь о ней забыть? Проще простого. Лучший способ забыть одну девушку – увлечься другой. Сириус подмигнул, и Джеймс неуверенно улыбнулся. Он до сих пор не знал, правильно ли он поступил, решив навсегда покончить с Лили. Ведь он, кажется, ещё любит её… -Помнишь, Джанет? – спросил Сириус. -Помню, - ответил Джеймс. -И как она тебе? -Ничего, нормальная, - Поттер пожал плечами. -Так, может, выберем её?.. -Делай, что хочешь. -О`кей. И Сириус засуетился. В следующие полчаса в комнате появился красивейший букет розовых роз, наколдованных Бродягой; сам же он засел за написание романтического послания Джанет. Поттер с равнодушным выражение лица наблюдал за тем, как Сириус с энтузиазмом сочиняет письмо, иногда покусывая кончик пера. Скоро букет и письмо были отправлены Джанет. Сириус был доволен результатом своих трудов. Он ходил из угла в угол, ожидая ответа. Джеймс лежал на кровати, тупо уставившись в стену, а Римус сидел за столом и разглядывал лицо Поттера, пытаясь понять, о чём он думает. Римус, как и сам Джеймс, не мог поверить, что Сохатый решил навсегда вычеркнуть Лили из своей жизни. Скоро пришёл ответ. Сириус громко и выразительно его читал. Джеймс не слушал, а когда Сириус спросил, что Поттер думает по поводу ответного письма Джанет, Сохатый лишь пожал плечами. -Понятно, ты не слушал, - вздохнул Сириус. – В общем, смысл таков: Джанет без ума от счастья, так что считай, что с завтрашнего дня у тебя официально есть девушка. -Ты что ей там понаписал? – встрепенулся Джеймс. -Да всё в порядке, - Сириус улыбнулся. На следующий день Джеймс встретил Джанет по дороге в Большой зал. Она тут же повисла на его шее, что-то щебеча и чмокая его в щёку. -Я так рада, что ты наконец понял… Что он наконец понял, Джеймс так и не узнал, потому что Джанет, не договорив, страстно поцеловала его в губы. До Большого зала они шли, взявшись за руки, а перед тем, как сесть каждый за свой стол, они ещё минут пять обжимались. В этот момент в зал и вошла Лили. Джеймс не заметил её удивлённого взгляда при виде него и целующей его Джанет. Так уж вышло, что дороги их опять разошлись, так и не успев пересечься, хотя были к этому так близки. Наверняка однажды они всё-таки пересекутся. Вопрос только в том, когда… ========== Happy birthday, Padfoot! ========== Джанет просила Джеймса рассказывать о том, что он любит, как проводит свободное время, какие у него любимые блюда, что ему нравится в квиддиче – словом обо всём том, о чём ему не хотелось ей рассказывать. Казалось, она хочет знать о нём всё. И это, мягко говоря, напрягало. Когда Джанет начинала расспросы, Джеймс коротко, без подробностей отвечал и весьма деликатно переводил разговор на другую тему. Например, просил рассказать пуффендуйку о себе. Она по началу отчего-то очень стеснялась и о себе почти не говорила, но потом как-то осмелела и трещала теперь о своей жизни без умолку. Рассказывала, как они с семьёй ездили в Испанию, как заболел её попугай и его пришлось вести в магловскую ветеринарную клинику, как в шесть лет она порезала палец ножом и мама долго не могла остановить кровь. Джеймсу было безумно скучно слушать эти неинтересные истории из жизни своей девушки, но это было всё же лучше, чем рассказывать ей о себе. Почему-то говорить о своей жизни с Джанет ему хотелось меньше всего. Джанет была весьма недалёкой и неумной девушкой, и в её случае стереотип о том, что все блондинки глупые, был уже не стереотипом, а чистейшей правдой. Она кокетливо хлопала глазками, когда не понимала, о чём идёт речь, или когда просто не знала, что ещё делать. Её ничего не интересовало, кроме своей внешности и нового выпуска журнала «Секреты ведьминской красоты». Словом, Джанет была полной пустышкой, и это больше всего не нравилось Джеймсу. Он считал, что Сириус ошибся, сказав, что увлечение другой девушкой поможет отвлечься от Лили. Лили… Как только Джеймс понимал, что перед его внутренним взором вновь появилась рыжеволосая гриффиндорка с изумрудными глазами, он тут же приказывал себе не сметь о ней думать. И, знаете, у него неплохо получалось. Вот только общение с Джанет было здесь не при чём. Дело было в нём самом, в том, что ещё слишком живо было в его памяти воспоминание об их последней ссоре, и злость и обида всё ещё не отпускали его. Так что Джанет не имела к этому никакого отношения, а просто, как говорится, «крутилась рядом». Однажды, когда Джеймс и Джанет сидели на подоконнике во время перемены, к ним подошла стройная девушка, имени которой Джеймс не знал, но пару раз видел её в школе. У неё были тёмные волосы до плеч, внимательные серые глаза и красивая, матовая кожа. Девушка производила приятное впечатление, и Джеймсу она сразу понравилась: с ней захотелось пообщаться, подружиться. -Привет, Джен…, - начала незнакомка. -Я просила меня так не назвать, Ева, - раздражённо прервала девушку Джанет. -Извини, - Ева едва заметно улыбнулась. – Я пришла сказать, что тебя ищет профессор Стеббль. -Зачем? -Понятия не имею, - Ева пожала плечами и бросила взгляд на Джеймса. Джанет заметила её взгляд и обняла Джеймса. -Это Джеймс Поттер, он охотник гриффиндорской сборной по квиддичу, - представила Джанет Джеймса и с гордостью добавила: - Он мой парень. -Рада знакомству. Ева Клэйвэл, - сказала девушка и протянула Джеймсу руку для рукопожатия. Поттер удивился. Первый раз он видел девушку, которая при знакомстве собиралась пожать ему руку. Обычно так делают парни и мужчины, ну иногда взрослые женщины, но чтобы шестнадцатилетние девчонки – Джеймс такого раньше не встречал. Тем не менее, он встал с подоконника и пожал ей руку. Ева улыбнулась. -Тебя ждёт профессор Стеббль, - напомнила она Джанет и, попрощавшись с ней и Джеймсом, пошла дальше по коридору. Джанет мило улыбнулась ей напоследок, но, как только Ева повернулась к ним спиной, смерила её неприязненным взглядом. -Мы с ней вместе учимся. Мы …вроде как приятельницы,- сказала она Джеймсу, а потом добавила: - А вообще она стерва. Я её не люблю. -Почему ты тогда называешь её своей приятельницей, если считаешь её стервой? – удивился Джеймс. -Потому что…потому что…, - замялась Джанет. – Просто я не хочу ни с кем портить отношения. -Мне она не показалась такой плохой… -Ты просто её не знаешь! – воскликнула Джанет. Джеймс не стал спорить, только пожал плечами. -Ладно, любимый, мне пора, меня ждёт профессор, - Джанет соскочила с подоконника и, чмокнув Джеймса в щёку, удалилась. Джеймс, поморщившись, рукавом мантии стёр со щеки липкий розовый блеск для губ Джанет и подумал, что встречи с этой безмозглой пуффендуйкой настоящая пытка, и если она ещё хоть раз поцелует его, испачкав ему щёки или губы своим мерзким блеском, он скончается. За два дня, что Джеймс встречался с Джанет, он уже сто раз успел пожалеть о том, что позволил Бродяге «делать, что он хочет». Сириусу, видимо, просто лень было помогать Джеймсу завоевывать другую девушку, вот он и нашёл лёгкий способ. Как и следовало ожидать, этот лёгкий способ оказался не лучшим вариантом. Только успев подумать об этом, Джеймс одергивал себя. Сириус, конечно, хотел как лучше и вовсе ему было не лень, вот только встречи с Джанет от этого лучше не становились. Идя по коридору в кабинет трансфигурации, Джеймс твёрдо решил расстаться с Джанет. Если быть до конца честным, вся эта затея с новой девушкой с самого начала казалась Джеймсу бредовой, но когда Сириус это предложил, Сохатый был слишком расстроен и раздосадован, что не имел ни малейшего желания спорить с другом и безвольно на всё соглашался. Теперь же он понимал, что встречаться с девушкой, которая ему совсем не нравилась, очень глупо и бессмысленно. Впрочем, как и всё, что он делал в последнее время, отчаянно пытаясь завоевать сердце неприступной Лили Эванс. Однако одному белобрысому хмырю завоевать Эванс всё же удалось. Да он собственно и не особо-то старался – всё вышло само собой, и Эванс сама бросилась к нему в объятья, наверняка с превеликой радостью… Джеймс недовольно хмыкнул и приказал себе перестать думать о Лили и её хахале. Сейчас совсем не время об этом размышлять, есть кое-что, что гораздо важнее. И это День рождения Сириуса послезавтра. Необходимо подготовиться. Ведь праздник должен быть первоклассным. Сириуса разбудил стук в окно. Блэк, спавший на животе, перевернулся на спину и потянулся, потом протянул руку за наручными часами, лежащими на прикроватной тумбочке, чтобы посмотреть, сколько время. Двенадцать часов дня. В любое другое воскресенье друзья разбудили бы его (если бы, конечно, сами не дрыхли), не дав насладиться сном, но сегодня ведь не обычное воскресенье – сегодня семнадцатый День рождения Сириуса Блэка. В комнате никого не было. Стук в окно продолжался. Сириус, отметив, что в свой День рождения он проснулся изумительно отдохнувшим и в хорошем настроении, встал с кровати, подошёл к окну и распахнул его, впуская в спальню морозный ветер и большого рыжего филина, которого Сириус сразу же узнал. Улыбнувшись, Бродяга осторожно погладил филина по голове, зная, что тот возражать не станет и даже будет рад ласке. К лапе птицы была привязана прямоугольная коробка, завёрнутая в подарочную упаковку и перевязанная красной ленточкой. Сириус отвязал свой первый подарок от лапы филина и, сев на кровать, стал осторожно развязывать ленточку, убирать обёрточную бумагу. Когда с упаковкой было покончено, в руках у Сириуса оказались прямоугольный конверт с вложенным в него письмом и картонная коробка, на которой большими печатными буквами было написано «НАБОР ПО УХОДУ ЗА МОТОЦИКЛОМ». Сириус тепло улыбнулся. Такую улыбку вызывали у него лишь те, кто прислали ему этот подарок. Сириусу очень хотелось посмотреть, что есть в наборе по уходу за мотоциклом; тем не менее, первым делом он решил прочитать письмо. Аккуратно он вскрыл конверт и достал оттуда письмо. Бережно развернув пергамент, Сириус принялся за чтение: «Дорогой Сириус! Мы от всей души поздравляем тебя с Днём рождения! Желаем тебе счастья, хорошего настроения и успеха во всём! Ну и, конечно же, любви! Куда же без любви в твоём возрасте? Оставайся всегда таким же весёлым и добрым мальчиком. Мы тебя очень любим. И ждём тебя на Рождественские каникулы. Ты ведь приедешь, правда? Будем очень рады твоему приезду. Ещё раз с Днём рождения, милый! С любовью, мистер и миссис Поттер.» От поздравлений и добрых слов мистера и миссис Поттер на сердце сразу стало хорошо и спокойно. Сириус ещё несколько раз перечитывал письмо, впитывая каждое ласковое слово, выведённое аккуратным почерком миссис Поттер. От внезапно нахлынувшей нежности к этим двум добрым людям, которые стали для него семьёй, защемило сердце. Он стал им сыном, они стали ему родителями. Настоящими родителями, которых у Сириуса никогда не было. Любящими, заботливыми, ласковыми, добрыми. И за это Сириус был им благодарен. Сириус открыл дверцу тумбочки. Там, на нижней полке в самом углу за кучей ненужных пергаментов была припрятана небольшая деревянная шкатулка. О её существовании не знал никто, кроме её обладателя, Сириуса. Бродяга вытащил шкатулку, постучал по ней волшебной палочкой и шепнул пароль, с помощью которого закрывал её, чтобы никто не узнал, что в ней. Крышка шкатулки медленно открылась. Внутри лежало несколько поздравительных открыток и аккуратно свёрнутых пергаментов. Это были письма, полученные Сириусом от мистера и миссис Поттер; все их Сириус бережно хранил, иногда перечитывал. Письмо, в котором Поттеры поздравляли его с Днём рождения, Блэк осторожно свернул и положил в шкатулку. Потом закрыл её и вернул на место. Сама же шкатулка была подарком его кузины Андромеды. Когда Андромеда решила выйти замуж за маглорождённого волшебника Теда Тонкса, её семья лишила её наследства и вообще перестала считать её своей родственницей. Тогда Андромеда и Тед решили сбежать вместе, уехать куда-нибудь (у Теда всё же имелись некоторые сбережения). У Андромеды и Сириуса всегда были хорошие отношения, и поэтому волшебница решила подарить что-нибудь кузену на память. Единственное, что у неё оставалось, это старая деревянная шкатулка, которую Андромеда и подарила Сириусу. Правда, они с Тедом так никуда и не уехали, решив поселиться в Англии; шкатулка осталась у Сириуса. Теперь она напоминала ему о любимой кузине, с которой он почти не виделся, и ещё о родителях Джеймса, которые были ему очень дороги. Кто-то, возможно, решит, что такое трепетное отношение к письмам и старой шкатулке – это признак сентиментальности души. Пусть так. Но всё же эти письма от людей, которые заменили Сириусу родителей. А это что-то да значит.