Текст книги "Eden (ЛП)"

Автор книги: obsessmuch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

Уходи. Просто… уходи.

Негромкий щелчок дверного замка.

Слава богу.

Рон берет мое лицо в свои ладони, внимательно глядя на меня.

– Что с тобой? – Спрашивает он, осторожно касаясь моего лба. На его пальцах кровь. Должно быть, это от удара головой о стену, когда Люциус оттолкнул меня из-за того, что я согласилась на все, лишь бы спасти…

Последняя нить рвется. Меня накрывает такая волна скорби, воспоминания опаляют все внутри, я задыхаюсь. И не могу остановить слезы.

– Боже мой, что случилось? – Рон берет меня за руки. – Это Малфой? Что он тебе сделал? Я его убью, клянусь…

– Мои… мама и папа… – Заикаясь, начинаю я. – Он… он убил их, Рон! Он убил моих родителей!

Я завываю от горя. Мама и папа. Я так сильно люблю их, намного сильнее, чем я могу выразить словами, но я уже никогда не смогу сказать им этого. Все кончено. Их больше… нет.

Нет.

Это невыносимо.

– Что? – Вопрос Рона заставляет меня взглянуть на него, но сквозь пелену слез я вижу лишь его посеревшее лицо.

Пытаюсь подавить рыдания.

– Как-то ночью он… он притащил меня к Волдеморту, и пытал меня, в то время как Волдеморт открыл свой разум Гарри, – Рон сильнее сжал мою ладонь. – Они предложили Гарри встретится в вашем доме на следующий день вечером, но он не пришел. Тогда они… Волдеморт приказал ему… чтобы показать Гарри, что они действительно настроены серьезно с…с…

Я больше не могу говорить. Только всхлипываю. Рон прижимает меня сильнее, и я тоже стискиваю его в объятиях, как будто так я могу спастись от этого кошмара.

– Ты уверена, что он действительно это сделал? – В голосе Рона сомнение. – Может быть, это просто, ну, я не знаю, какой-то трюк?

Я слабо качаю головой.

– Нет, – судорожно вздыхаю. – Он это сделал. Я знаю его. Он бы не зашел так далеко, если бы это была просто очередная из его тупых игр.

Рон бормочет какие-то ругательства и крепче сжимает меня в объятиях. Я хватаюсь за него, уткнувшись ему в плечо, и плачу, а он успокаивающе поглаживает меня по спине. Но теперь уже без разницы. Он не может понять меня. Никто больше не сможет.

Я опускаюсь на пол, увлекая Рона за собой. Время останавливается, и он качает меня вперед-назад, вперед-назад, слезы все еще струятся по щекам. Я хочу, чтобы родители были живы, хочу вернуть их.

Наконец, я успокаиваюсь. По крайней мере, слезы высыхают, и я только судорожно всхлипываю. Огромная безжизненная бездна внутри грозит поглотить меня.

Я слегка отстраняюсь и смотрю Рону в глаза.

– Рон, – шепчу я. Каждое слово дается с трудом. – Гарри сказал им, что он будет в вашем доме вечером, чтобы обменять себя на меня. Они собираются взять меня с собой в Нору, чтобы напомнить Гарри о том, что они сделают, если он не придет к ним сам. Я остановлю их, если я смогу, я обещаю. Я не позволю Гарри это сделать.

Его взгляд становится жестким.

– Если у тебя будет возможность сбежать, воспользуйся ей, – говорит он решительно. – Это может быть единственный шанс – не упусти его.

– Я не оставлю тебя.

За спиной снова раздается тихий щелчок. Уже? Он всегда возвращается слишком быстро.

Я оборачиваюсь. Люциус смотрит на нас с застывшим выражением лица, и он сменил мантию. Он готов к бою в своем обличии Пожирателя Смерти.

Рон стискивает меня в объятьях изо всех сил.

– Убирайся отсюда, Малфой!

– Заткнись, – Люциус хватает меня за руку, притягивая к себе. Я не сопротивляюсь. Слишком устала, чтобы возражать. Он вырывает меня из рук Рона. – Если ты не отпустишь ее без шума, то ей придется несладко, и все из-за тебя. Я на полном серьезе, мальчишка. У меня нет времени на театральные представления.

– Почему ты не оставишь ее в покое? – Рон кричит на него, его лицо красное от гнева. – Тебе мало? Да ты хоть понимаешь, что сделал с ней?

– Скажи мне, Уизли, – Люциус с трудом сдерживает раздражение. – Почему ты всегда говоришь таким тоном, будто мне интересно, что ты скажешь?

Он достает маленький серебряный ключ из мантии, и я зову Рона, протягивая ему руку, но не могу достать до него. Пространство вокруг нас сужается, становится все меньше и меньше, и мы перемещаемся в главный зал.

Ладно. Я еще не потеряла его. Когда я вернусь, мы вновь увидимся. Рон.

Перед нами стоит Беллатрикс. Она одета в мантию Пожирателя Смерти, а в руке держит маску.

– Мы готовы, – бросает она непринужденно.

– Хорошо, – голос Люциуса холоден. – Где он?

Кто?

– Я здесь.

О нет, нет! Только не он. Не сейчас, не после всего, что произошло.

Оборачиваюсь назад и вижу его; стоит в мантии Пожирателя, без маски, потому что, ему не нужно скрывать свою личность от меня.

И впервые у меня появляется возможность тщательно рассмотреть его. Он так изменился по сравнению с тем мальчиком, каким был в одиннадцать лет. Хоть мы и росли вместе, но я никогда не замечала этих изменений. Он уже не вечно хныкающий, жалкий лицемер и выскочка, каким был много лет. Он стал выше, и мантия сидит, как влитая, как будто так и надо. Идеально.

Драко усмехается, и Люциус крепче сжимает меня за руку.

– Ну, здравствуй, Грейнджер, – с подчеркнутой медлительностью произносит Малфой-младший. – Могу поспорить, ты не ожидала снова увидеть меня?

И Драко Малфой выигрывает пари.

Глава 16. Последствия

– Как это? – удивился Фродо. – Кольцо же его «прелесть», он только о

нем и думал? А если он его ненавидел, то почему не выбросил?

– Ты уже много услышал, Фродо, пора бы тебе и понять, – сказал

Гэндальф. – Он ненавидел и любил Кольцо, как любил и ненавидел себя. А

избавиться от него не мог. На то у него не было воли.

Дж. Р. Толкиен «Братство Кольца» (пер. В. Муравьева)

Я устала бороться. Хватит.

Запястья жжет и дерет от туго затянутой веревки, которой я привязана к ножкам стула.

Это тот самый стул, на котором летними вечерами любил сидеть мистер Уизли, когда слушал волшебное радио.

Он слишком громоздкий, чтобы сдвинуть его хоть на дюйм, поэтому мне ничего не остается кроме как сидеть на полу и ждать вместе с Пожирателями Смерти появления Гарри.

Кажется, мы рановато. Судя по их лицам, они не ждут его с минуты на минуту. Атмосфера в комнате расслабленная: они стоят кружком, что-то тихо обсуждая и даже порой посмеиваясь над чем-то.

Веселятся.

Мне противно видеть их здесь. В Норе. Дом, что должен был быть наполнен смехом Уизли, сейчас заполонили Пожиратели Смерти, и они ждут Гарри, чтобы одержать победу в этой войне.

Как мы позволили этому случиться?

Вряд ли Уизли здесь, я не видела их. Думаю, они предоставили дом в полное распоряжение Пожирателей, а сами не захотели становиться свидетелями того, что должно случиться. Боже, да если бы у меня был выбор, я бы тоже не хотела быть здесь.

Это даже к лучшему, что их нет. Они были бы живым напоминанием о том, что я потеряла, и я бы этого не перенесла.

Уже девять. Единственными источниками света в комнате являются палочки Пожирателей Смерти. Сгустившиеся сумерки придают помещению жалкий вид – убогая обстановка, столь разительно отличающаяся от той, что я видела прежде, когда гостила здесь.

Осматриваю комнату, задерживая взгляд на обеденном столе. Воспоминания о летних каникулах в этом доме согревают меня, хоть я и знаю, что сейчас не время для ностальгии.

Люциус с кем-то перешептывается и кивает в ответ на реплику Пожирателя, которого я ни разу не видела. Никто не носит маски, но я все равно никого не узнаю.

Только Люциуса и Беллатрикс. Кажется, они избегают друг друга.

И, конечно же, Драко тоже здесь. Он смотрит на меня с усмешкой. По его лицу видно, что у него так и зудит в одном месте подойти ко мне и позлорадствовать, но до поры до времени ему было велено сдерживать свои порывы.

Да пошло оно все. Пусть делает, что хочет. После всего, через что я прошла, мне глубоко плевать на Драко Малфоя.

Перевожу взгляд на Люциуса. Ублюдок улыбается и смеется над чем-то, что говорит ему другой Пожиратель. Я неотрывно смотрю на него, а он лишь изредка кидает на меня мимолетные взгляды.

Как ему удается делать вид, что ничего не случилось? Как он может быть здесь и веселиться после всего, что сделал?

Я никогда больше не смогу смеяться. Открыто и искренне.

Почему жизнь продолжается? Почему кто-то может смеяться или просто… жить, будто ничего и не изменилось? Мои родители мертвы, и их уже не вернуть. Почему все вокруг делают вид, что все в порядке?

Я нелогична, знаю. Так же как и знаю, что боль пройдет. Не зря ведь говорят, что время лечит.

Но сейчас кажется, что она никогда не пройдет. Я почти готова умереть от этой невыносимой боли, выворачивающей меня наизнанку, стоит только подумать о том, что я никогда их больше не увижу.

И она растет, как снежный ком, ежеминутно. В голове нарастает гул. Больно, очень больно…

Больно.

А он просто сидит, спокойно разговаривая со своим товарищем, и его совсем не волнует, что он натворил.

Он со всем покончил.

Ненавижу.

Представляю последние минуты жизни родителей, вернее, какими они могли бы быть.

Они знали, что я люблю их? Я говорила им об этом, когда мы виделись в последний раз?

– Наконец-то, ты поняла, где твое место, Грэйнджер. Ты долго к этому шла.

Что ж, Драко все-таки поддался искушению.

Я даже не заметила, как он подошел.

Поднимаю голову. Он стоит передо мной, противно ухмыляясь, и злобно смотрит на меня сверху вниз, потому, что теперь он твердо уверен, что выиграл. И сейчас уже не имеет значения, что я несколько лет с легкостью обходила его по всем предметам в школе.

Он склоняется ко мне, понижая голос.

– Отец сказал, что ты вела себя высокомерно и самонадеянно во время похищения.

Кидаю взгляд на Люциуса, он хмурится, наблюдая за нами, а потом резко отворачивается, возвращаясь к разговору.

Я убью его. Придет день, и я убью его.

Поворачиваюсь к Драко. Его бледное лицо искажено злобой и ликованием.

Не хочу ничего слушать и знать, и вообще, после всего, что со мной было, терпеть еще и это….

– Уходи, Драко, – шепчу, не глядя на него. – Я не хочу с тобой разговаривать.

Холодная лакированная деревянная поверхность палочки касается подбородка, и мне приходится посмотреть ему в глаза. Он, может быть, и не его папаша, но у него все еще в руках палочка, а мне об этом приходится только мечтать.

– Ну, а я вот хочу поговорить с тобой, Грэйнджер, – шипит он. – И ты должна делать так, как я говорю. Я, – повторяет он.

Я не утруждаю себя ответом. Я не боюсь его. Да, у него есть палочка, но его угрозы – детские шалости в сравнении с тем, через что я прошла, и что со мной сделал его отец.

– Я давно хотел… навестить тебя, – он убирает палочку от моего лица. – Я даже просил Темного Лорда доверить тебя мне, чтобы я присматривал за тобой во время твоего заключения. Было бы забавно, грязнокровка, да? Ты, я и волшебная палочка.

На какое-то время я задумываюсь, представляя, что было бы, если бы меня отдали на попечение сына, а не отца. Возможно, было бы легче. Способности Драко в магии, управлении людьми и жестокости не столь продвинутые, как у его отца.

– Я бы быстро поставил тебя на место, – продолжает Драко. – Я мог бы отыграться за все школьные годы, когда ты думала, что лучше меня.

С меня хватит. Это была последняя капля. Неужели он действительно думает, что после всего, что со мной случилось, меня все еще волнуют школьные успехи?

– Могу поспорить, что ты ночами не спал, прокручивая в голове различные сценарии своей маленькой мести, – шепчу я. – А вот для твоего проклятого папеньки это было отнюдь не ночной фантазией, – ярость клокочет во мне, я жажду боли. – Ты знаешь, что он сделал со мной, Драко?

Он шумно сглатывает ком в горле, но удерживает подрагивающую усмешку на лице. Такое чувство, что он боится моих слов. Слишком молодой, слишком наивный, чтобы знать, как развлекается его папочка в свободное время.

– Чтобы он ни сделал, я уверен, ты это заслужила, – бормочет он.

– Заслужила?! – Истерически переспрашиваю я, бросая взгляд на Люциуса, который смотрит на нас, уже почти в открытую игнорируя собеседника. Взгляд Драко следует за моим. – Он наложил на меня Империо, чтобы я порезала себя ножом, – монотонно начинаю я. – Он держал заклятие Круциатуса так долго, что меня в итоге вырвало от нескончаемой агонии. Он сломал мне пальцы, а потом еще и наступил на них, когда я не захотела подчиниться ему. О, я много могу рассказать о твоем дражайшем папочке…

– Хватит!

Его рука ложится мне на затылок, и он притягивает меня ближе, а его палочка упирается мне в шею.

– Драко, – голос Люциуса исходит из противоположного конца комнаты, холодный и лишенный эмоций. Перевожу взгляд на него, отмечая, что он все еще хмуро наблюдает за нами, небрежно держа палочку в руке. – Помни, о чем я тебе говорил.

– Да, отец, – смутившись, отвечает он, убирая палочку от меня и пряча ее в карман мантии, а потом отходит от меня.

Люциус еще некоторое время смотрит на меня, но затем возвращается к прерванному разговору.

– Он убил моих родителей, Драко, – тихо произношу я, продолжая смотреть на Люциуса. – Твой отец убил моего, и мою маму. Ты все еще жалеешь, что меня не доверили тебе? Тогда бы подобная честь выпала на твою долю. В своих фантазиях ты тоже был тем, кто разрушил мою жизнь, забрав у меня людей, которых я любила больше всего на свете?

Поворачиваюсь к Драко. Он очень бледен, но все еще старается удержать насмешливую маску.

– А мне-то какое дело? – Но его голос слегка дрожит. – Они всего лишь магглы.

Меня трясет от ярости. Я знала, что он высокомерный, избалованный, эгоистичный маленький ублюдок, но я не ожидала от него подобной жестокости…

– Т-ты… – с заиканием начинаю я.

А потом пытаюсь кинуться на него, но веревки едва позволяют сделать выпад, туго натягиваясь. Не могу сдвинуться с места, потому что стул, к которому я привязана, слишком тяжелый.

Драко смеется, выпрямляясь в полный рост с ухмылкой на лице. Совсем как отец, и все же… другой. Такой непохожий.

– Когда же ты запомнишь, тупая овца? – Начинает он. – Ты не можешь сражаться со мной, и никогда не могла! Глупые гриффиндорцы думаю, что могут противостоять всему столь долго, на сколько хватит их храбрости! И какая польза от нее сейчас, Грэйнджер? Грош цена твоей браваде, когда у тебя нет в руках палочки!

Как забавно. Ты можешь вырасти с кем-то и даже не заметить, как люди меняются. Я смотрю на Драко и впервые за шесть лет вижу его так ясно. Еще не взрослый, но уже далеко не сопляк, и предельно ясно, каким он станет в будущем – таким же, как его отец. В усмешке Драко, в его холодной сдержанности и во взгляде, полном жестокости – во всем этом я вижу Люциуса.

– Уже почти полночь, – громко произносит Люциус, и все разговоры разом стихают. Он направляется ко мне и Драко. – Поттер скоро будет. По местам.

Все повинуются его приказу. Люциус подходит к нам, направляет палочку на веревки, стягивающие мои руки, и путы исчезают. Потираю затекшие запястья, но он не дает мне этого сделать, хватая за руку и поднимая на ноги.

– Разве она не должна быть связана? – Кажется, Драко смотрит на меня с опаской. – Она может сбежать…

– Не уверен, что мисс Грэйнджер попытается сбежать, – от его голоса у меня мурашки по спине бегут. – Она прекрасно знает, каковы будут последствия такого необдуманного решения. Я хорошенько обучил ее повиновению. У меня было время.

Сволочь, мразь, ненавижу тебя, ублюдок!

Драк переводит взгляд с меня на Люциуса и обратно, и на мгновение слегка хмурится.

И странно смотрит на меня, словно вопрошая.

Я не лгу, Драко. Подумай над тем, что я сказала.

Я не знаю, владеет ли он лигиллименцией, как и его отец. Думаю, что нет, потому что складка на его лбу в момент распрямляется, и вот он уже злобно скалится, глядя на меня.

– Наслаждайся шоу, Грэйнджер, – шепчет он. – Не могу дождаться того момента, когда увижу выражение лица Поттера, когда он увидит тебя такой…

– Драко, сколько раз повторять, – Люциус одергивает сына, – у нас есть дело, и не стоит вести себя так вызывающе, только потому, что это сам Поттер.

– Я понимаю, – от улыбки Драко хочется бежать без оглядки хоть на край света. – Но, я хотел бы некоторую… компенсацию, когда мы со всем покончим. Если я не могу добраться до Поттера, то можно будет хотя бы поиграть с грязнокровкой? Ты бы слышал, что она тут говорила…

– Мне не интересно это, – резко прерывает его Люциус, но потом вновь, как ни в чем ни бывало, улыбается сыну. – В любом случае, полагаю, вреда от этого никакого, – он молчит, словно обдумывает что-то, а затем принимает решение. – Да, думаю, сегодня, когда все закончится, у тебя будет возможность продолжить общение с мисс Грэйнджер. Уверен, вы соскучились друг по другу за последние несколько месяцев.

Оба удовлетворенно улыбаются. И эта улыбка не сулит мне ничего хорошего.

Все мои силы уходят на то, чтобы сдержать ярость.

– Тела моих родителей еще не остыли, – тихо говорю я, даже не зная точно, к кому из них обращаюсь. – Вам этого мало?

– Заткнись! – Люциус выворачивает мне руку, и я вскрикиваю от боли.

– Займи свое место, – бросает он Драко.

Он тащит меня к двери, ведущей в сад, кончик его палочки с силой впивается мне в ребра.

– Надеюсь, тебе не нужно напоминать, какие будут последствия, если ты вдруг решишься сбежать, – шепчет он мне на ухо. – Не вынуждай меня причинять тебе еще больше боли.

Бога ради, он что, правда думает, что я поверю в то, что ему не нравится делать мне больно?

Мы все замерли на своих позициях, составляя одну поистине зловещую картину: я и Люциус – впереди, и Пожиратели смерти – вокруг нас.

Ожидание. Никто не смеет даже пошевелиться. В доме кромешная тьма, если не считать тусклого света нескольких палочек.

Одному Богу известно, как долго мы ждем. В пугающей темноте. Пальцы Люциуса впиваются в мою руку, и я чувствую его дыхание на свое шее. Слишком близко. Как и всегда.

Мое сердце бьется так, словно готово вот-вот выскочить из груди.

Может быть, Гарри не придет…

Но, конечно же, он придет. Глупо надеяться на обратное?

Дверь со скрипом открывается, и до боли знакомая фигура появляется на пороге, на кончике его палочки горит Люмос.

И впервые после похищения я вижу Гарри. Взъерошенные волосы, очки, ярко-зеленые глаза и шрам. С выражением крайней решимости на лице он входит в дом, и Пожиратели Смерти тут же направляют на него палочки.

– Опустите палочки, и я буду сотрудничать с вами, – его голос абсолютно спокойный и, в то же время, напряженные нотки проскальзывают в его тоне.

Если бы я не знала его так хорошо, то могла бы утверждать, что он – само спокойствие.

Как приятно вновь слышать его голос!

Пожиратели Смерти смотрят на Люциуса, ожидая его приказа. Поворачиваюсь к нему, чтобы видеть его реакцию. Он надменно рассматривает Гарри, а затем жестом приказывает опустить палочки.

– В этом нет нужды, – тихо произносит он. – Думаю, Поттер и так знает, что у него нет выбора, кроме как слушаться нас, – он кладет руки мне на плечи, показывая, что я, в каком-то смысле, его собственность.

– Он знает, что случится, если он не будет повиноваться.

Гарри опускает взгляд и смотрит мне в глаза, и в это мгновение – когда наши взгляды пересекаются – он теряет все свое хладнокровие и спокойствие. Он бледнеет, и это заметно даже при таком тусклом освещении.

Он пытается подбодрить меня улыбкой, но в ней слишком много горечи. Его жизнь в опасности, и ему нечему радоваться.

Я не дам ему сделать это. Не дам этим ублюдкам победить!

– Гарри, уходи! – Я кричу, вырываясь из рук Люциуса, и он реагирует молниеносно, обхватывая меня руками за талию и удерживая на месте. – Беги! Не сдавайся! Они все равно убьют меня…

Палочка Люциуса утыкается мне в шею, и от страха я теряю дар речи.

– Тихо, – горячее дыхание обжигает скулу. – Не усложняй все. Если сделаешь хотя бы еще один шаг, то увидишь, как легко и просто я могу убить тебя…

– Отпусти ее, Малфой! – Кричит Гарри, с горящим от ярости взглядом направляя палочку на Люциуса.

Люциус вскидывает голову, чтобы посмотреть на Гарри, и очень медленно убирает палочку от моего горла. И вместо того, чтобы держать меня за талию, хватает за руку.

Я снова могу дышать.

– Что за ребячество? – Произносит Люциус. – Мы все взрослые люди, Поттер, пора бы уже понять это и вести себя соответственно.

Он делает эффектную паузу, и, конечно же, это срабатывает. Гарри крепче сжимает палочку, и костяшки его пальцев белеют.

– Ты видел, через что Темный Лорд заставил пройти твою подружку, – безжалостно продолжает Люциус. – Ты видел, сколько боли она натерпелась из-за вашей дружбы. Тебе дали возможность спасти ее, прекратить ее страдания, но ты все упустил.

– Нет, – с отчаянием в голосе отвечает Гарри, его лицо белее мела, а палочка дрожит в руке. – Гермиона, ты не понимаешь. Я не мог. Орден…

– И чего стоил этот акт неповиновения? Спроси себя, Поттер, – Люциус полностью игнорирует попытки Гарри объясниться. – Ты знаешь, чего стоило твое колебание для грязнокровки?

Нет. Не надо. Боль вонзается в меня тысячью ножей. Даже в темноте я вижу, насколько бледен Гарри.

– Гермиона, – он едва может говорить, – я не мог… я не знал, что они способны…

– Я знаю, – что еще я могу сказать?

– Но я должен поблагодарить тебя, Поттер, – продолжает Люциус. – Спасибо, что, в конце концов, ты все понял. Ты облегчил нам задачу. А теперь, возьми Беллатрикс за руку, а потом мы снимем антиаппарационные чары, и она перенесет тебя к Темному Лорду. Мы покончим со всем раз и навсегда.

Гарри мрачно кивает.

– Но вы должны дать мне кое-что взамен, – твердо говорит он.

– Экспелиар…

– Протего!

Гарри крепко сжимает палочку, отражая заклинание Беллатрикс. Она стоит рядом с Люциусом, дрожа от ярости.

– Не играй с нами, ты…

– Успокойся, Белла, – глухо бросает Люциус. Она поворачивается к нему и собирается что-то сказать, но он предостерегающим движением палочки заставляет ее замолчать.

Гарри переводит взгляд с меня на Люциуса и обратно.

– Вы хотите, чтобы я аппарировал с вами, – решительно произносит Гарри. – Я знаю, что для этого вам нужно мое разрешение. Поэтому я хочу заключить сделку. Я пойду с вами, – он замолкает на мгновение, глядя на меня, – но взамен я хочу, чтобы вы отпустили Гермиону.

Пальцы Люциуса сильнее впиваются мне в руку, со всех сторон раздаются смешки Пожирателей Смерти.

– Ты не в том положении, чтобы заключать сделки, Поттер! – Смеется Драко, выходя из тени. – Пятнадцать на одного. Или ты считаешь, что настолько могущественен, что сможешь справиться со всеми нами?

Я слышу, как Люциус раздраженно вздыхает. Черты лица Гарри искажает ярость, когда он смотрит на своего давнего врага.

– Так ты с ними заодно, да? – Его голос полон насмешки и ярости. Должно быть, Волдеморт действительно в полном отчаянии. Они знают, как фатально ты провалил свое задание в прошлом году? Да они – самоубийцы, если решили взять тебя в свои ряды.

Драко в ярости поднимает палочку, но Люциус хватает его за запястье.

– Не сейчас.

– Но, отец, разве ты не слышал, что он..?

– Конечно, слышал! – Огрызается Люциус. – Но сейчас у нас есть дела поважнее. Это тебе не школьный двор Хогвартса – помни это.

Пару секунд кажется, что Драко собирается что-то ответить, но Беллатрикс берет его за руку и отводит обратно в тень, обиженно и возмущенно глядя на Люциуса. Драко пытается взять себя в руки, сверля Гарри ненавидящим взглядом.

– Я знаю, что не выстою против всех, – тихо произносит Гарри, и я знаю, как нелегко это для него – признаться врагам, что он слабее. – Вы в любом случае доставите меня к Волдеморту. Я просто даю вам возможность сделать все быстро и проще. Отпустите Гермиону, и я аппарирую с вами.

Повисла звенящая тишина, пока они обдумывают предложение Гарри.

Я не решаюсь даже вздохнуть. Если они отпустят меня, то я буду свободна.

Свободна.

Но тогда… у них еще останется Рон, а Гарри погибнет. И ко всему прочему, мне некуда идти, и… и…

– Да отпусти же ее, – чей-то голос, который я не узнаю, раздается откуда-то слева. – Тогда мы быстрее покончим с этим.

Люциус еще крепче сжимает мою руку, еще чуть-чуть и его ногти проткнут кожу на моем запястье.

– Это невозможно, – спокойно и хладнокровно говорит он. – Она – слишком важный пленник, чтобы так просто ее отпустить.

– Но отец, – Драко появляется перед нами. – Я думал, что как только ты получишь Поттера, то тут же избавишься от нее. Зачем она тебе нужна, если ты все равно собирался убить ее?

– Действительно, Драко, – Беллатрикс подходит к нам, в ее глазах плещется триумф. – В этом-то и вопрос.

– Ты понимаешь, Поттер, – шипит Люциус, глядя на Гарри и игнорируя Беллатрикс и Драко, – что мы запросто можем оглушить тебя и доставить в логово Лорда и без твоего содействия.

– Вы собираетесь тащить меня через полстраны? – С видом победителя уточняет Гарри. – С риском быть пойманными аврорами?

Я словно приросла к месту, чувствуя как Люциус сильнее сжимает мою руку.

Я так близка к свободе. Но я даже не уверена, хочу ли я все еще быть свободной? У меня больше нет семьи, Гарри погибнет, а Рон… я не могу оставить его там одного.

Гарри тянется ко мне и хватает меня за руку, непонимающе глядя на Люциуса. Потому что он действительно не понимает. И никто не может нас понять. Даже мы сами – Люциус и я…

– Просто отпустите ее, – медленно повторяет Гарри. – Отпустите, и я аппарирую с вами.

Он крепче сжимает мою руку, а Люциус так же цепляется за другую.

Я смотрю в его бледное резко очерченное лицо, и где-то глубоко внутри ощущаю толчок, когда встречаюсь с ним взглядом. На дне этих холодных серых глаз притаилось что-то, что я уже должна была бы научиться понимать, но это так сложно увидеть.

Вот и все. Возможно, сейчас я в последний раз вижу его.

Почему тебя это так волнует? Совсем скоро ты избавишься от него навсегда.

Но… я не могу.

Отпусти отпусти отпусти

Я не могу! Не могу отвести от него взгляд. Его серые глаза прочно удерживают меня в своем плену. Люциус Малфой. Холодный, бесчувственный, безжалостный, дьявол во плоти. Люциус Малфой. Убийца моих родителей, человек, которого я ненавижу всеми фибрами души. Люциус Малфой. Мой постоянный спутник. Люциус Малфой. Центр моей вселенной.

ОТПУСТИ!

– Отец, что ты делаешь? – Кидаю взгляд на Драко, который подходит к нам ближе, глядя на нас с удивлением.

Все в комнате смотрят на нас.

И это словно подталкивает его на решительные действия. Люциус резко отпускает мою руку, будто обжегшись.

– Ха! – Издает смешок Беллатрикс, а Люциус отворачивается от меня.

Я свободна. Снова свободна. Я больше никогда в жизни не увижу этого бессердечного ублюдка.

Тогда почему так больно?

Повисла напряженная тишина, а потом Люциус вновь поворачивается к нам, отказываясь встречаться со мной взглядом, его лицо ничего не выражает.

– Поттер…

– СЕЙЧАС!

Только секунду спустя я осознала, что крик исходил от Гарри, но у меня нет времени осмысливать это, потому что уже в следующее мгновение входную дверь выбивает взрывом. Ударной волной меня отбрасывает назад, как и всех, находящихся в комнате.

Падаю на пол, голова пульсирует от боли, а уши заложило от громкого звука взрыва.

Сажусь и… думаю, что ничего страшного, всего лишь пара синяков, не больше. Что черт возьми это было?

Осматриваюсь вокруг. Едва могу видеть сквозь туман, ни одного обломка стены, зато все Пожиратели Смерти оглушенные лежат на земле. Кажется, пострадала только дверь, но не уверена…

Кто-то вкладывает мне в руку тонкий прохладный предмет.

– Вот палочка, Гермиона, – шепчет Гарри мне на ухо. – Это не та, которой ты пользовалась в школе, но и она сгодится. Сейчас будет жарко. Беги отсюда.

Палочка. Палочка?

– Что происходит? – Изумленно спрашиваю я.

– Орден, – отрывисто поясняет он, помогая мне встать на ноги. – Они были под мантиями-невидимками и ждали снаружи, пока я не уведу тебя из-под перекрестного огня. Но я все объясню позже, а сейчас тебе пора, – он порывисто и крепко обнимает меня. – Уходи отсюда и аппарируй в Хогсмид. МакГонагалл ждет тебя в Трех Метлах. Она отведет тебя в безопасное место.

– А как быть с Роном? – Выдыхаю я, замечая, как вокруг начинают бегать и кричать люди.

– Мы спасем его, – с полной уверенностью в голосе отвечает он. – Выиграем битву и заставим их отвести нас к нему, обещаю. Но ты должна уйти сейчас же!

Оглушающее заклинание проносится в нескольких дюймах от моего лица, от чего мои волосы колышутся. Гарри вовремя схватил меня за плечо и заставил пригнуться.

– Гермиона, – его голос дрожит. – Насчет твоих родителей… мне так жаль…

– Не надо, – поспешно говорю я. – Не ты их убил.

Пол трясется от яростного топота, вокруг нас проносятся куча заклинаний, воздух наполнен криками Авроров и Пожирателей.

Гарри помогает мне встать, а потом подталкивает.

– Беги!

И я бегу.

Так быстро, как только могу. А Гарри остается бороться с Пожирателями Смерти. Я пробираюсь сквозь толпу движущихся людей и летающих проклятий, только чудом избегая столкновения с ними, постоянно уворачиваясь и пригибаясь. Легкие наполняет дым, и от кашля уже выступили слезы на глазах, но я не останавливаюсь…

Кто-то хватает меня за лодыжку, и я падаю, больно ударяясь о землю. Даже не глядя на этого человека, я запускаю в него заклинанием. Хватка ослабевает, и я ползу по земле, цепляясь за нее ногтями. Кто-то наступает мне ногой на руку, а другой – больно пинает, но меня это не останавливает. Я крепко сжимаю в руке палочку. Я должна выбраться отсюда, должна…

Кое-как выползаю в сад. На улице темно, но мне все равно. Поднимаюсь на ноги, слыша за спиной громкие удары, вопли, проклятья. Если мне удастся добраться до границы аппарации, тогда…

– Импедимента!

Меня подбрасывает вверх и вперед, и я неуклюже распластываюсь на земле. Перед глазами мелькают разноцветные точки, а зубы клацают от удара головой о жесткую землю.

Громко стону, сжимая в руке палочку, и пытаюсь встать.

Кто-то ставит ногу мне на спину, придавливая меня к земле и не давая подняться вновь, а потом еще хватает за волосы, поднимая голову так, чтобы я могла слышать его.

– Ну, уж нет, грязнокровка.

Этот голос…

Он.

Конечно же, это он!

Он наклоняется ко мне и отрывисто шепчет:

– От меня не убежишь, – его шипение больше похоже на парселтанг, чем на человеческий язык. – Гореть мне в аду, если я позволю тебе уйти. Я никогда тебя не отпущу, понятно?

Он сошел с ума.

Или нет…

Выворачиваю руку так, чтобы кончик палочки был направлен на Люциуса.

– Импедимента!

Его отбрасывает от меня, я перекатываюсь на спину и вижу, что он отлетает назад, падая на землю в нескольких метрах от меня.

Одновременно мы оба вскакиваем, выбрасывая наши палочки перед собой, словно оружие, и двигаемся по кругу друг напротив друга. Его взгляд на мгновение опускается, а затем на лице расплывается понимающая улыбка.

– Тааак, – наконец, произносит он, – у тебя теперь есть палочка. Но ты забыла, что магглы не имеют права пользоваться палочками, – он смеется и протягивает мне руку. – Положи это. Просто отдай ее мне, и я отведу тебя домой.