Текст книги "Свежий ветер (СИ)"
Автор книги: LockNRoll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 65 страниц)
Я вдохнула его запах, и он был странным – несомненно его, но без знакомых ноток пороха и нулевого элемента. Неправильный.
–… и сейчас тебе следовало бы перебить меня и сказать что-то, благодаря чему все сразу встало бы на свои места, – с трудом прошептала я. – Ты должен сказать, что все будет хорошо, потому что, думаю, ты знаешь, что я не поверю, пока не услышу эти слова от тебя. Лично.
Я закрыла глаза, прижалась чуть сильнее и постаралась найти утешение в том, что его рука на моей талии все еще теплая, все еще живая, даже несмотря на то, что остается неподвижной. Позже, когда проснусь в резком дневном свете и обнаружу, что лежу в обнимку с находящимся в коме человеком, я возненавижу себя, но мне так хотелось поддаться еще одному маленькому обману. Притвориться, что все по-прежнему, хоть на чуть-чуть. Это все, что мы с ним когда-либо делали вместе – притворялись, что все в порядке, что мы сможем пережить что угодно, если только будем крепче держаться друг за друга.
– Пожалуйста, вернись ко мне, – произнесла я одними губами, потому что голос не слушался меня. – Пожалуйста, просто… вернись.
Завтра я уеду, постараюсь заново начать свою жизнь, и на этот раз буду принимать свои решения, выполнять свои желания. Я стану делать то, что все ожидают от меня и, возможно, со временем снова начну получать удовольствие.
Но сейчас, этой ночью, у меня был Кайден. Я прижимала его к себе, не обращая внимания на писк аппаратов, стерильную чистоту помещения, и мысленно возвращалась к тому времени, когда мы оба были живы, здоровы и вместе, а светлое будущее ждало всего в одной битве впереди.
************
Кайден
Очередной вдох вдруг наполнил меня холодным воздухом, обостряя чувства, но попытки сконцентрироваться на чем-то напоминали старания разогнать чернильную темноту факелом.
Я все еще сплю? Казалось, я видел сотни снов, но при том, что каждый из них был глубоким и достаточно реальным, они все оставались странно… пустыми, бессмысленными. Я не мог вспомнить ни одного из них. На самом деле, я не мог вспомнить ничего.
Я обратил все свое внимание на ощущение воздуха, проникающего в мои легкие. Я практически слышал этот процесс, а на фоне было еще что-то – какой-то более резкий и регулярный звук, словно тиканье часов.
Я вдруг осознал, что не сплю. Я не спал, и сны утекали из моего разума, как песок сквозь пальцы. Попытки отыскать в памяти ответы на вопросы о том, где я находился, что делал, не увенчались успехом. Черт, было бы неплохо хотя бы вспомнить свое имя.
Собравшись с силами, я разомкнул веки, тяжелые от долгого сна, и резкий серый свет раннего утра пронзил бесконечную мглу. Перед глазами все плыло, но я понял, что нахожусь в постели, и… может быть, дело в каких-то лекарствах, но я чувствовал себя в безопасности. Я снова глубоко вдохнул и вдруг уловил знакомый запах, который порой ощущал во сне – намек на что-то очень важное, что-то, что я никак не мог осознать. Легкая смесь ванили, и пряностей, и аниса, заставлявшая верить, что все в порядке.
Только сейчас я почувствовал что-то теплое и плотное, прижимавшееся ко мне.
Скосив глаза (это движение отозвалось резкой болью), я увидел короткие черные волосы, белый халат и бледную руку, обнимавшую меня. Что-то шевельнулось в груди, какое-то воспоминание, сокрытое густым туманом забытья. Я ничего не помнил об этой женщине, но почему-то вид ее вызывал во мне желание улыбнуться. Мне захотелось обнять ее, прижать как можно крепче к себе и никогда не отпускать, но я не мог: руки не слушались, и все тело отказывалось повиноваться. Почему-то меня это вполне устраивало. Я снова вдохнул запах ее волос, ее кожи, абсолютно не заботясь о том, что не в состоянии был двинуться, хоть что-то вспомнить, да хотя бы просто думать.
Глаза закрылись сами по себе, туман вновь наполнил голову, но, соскальзывая в небытие, я чувствовал теплое тело незнакомки рядом с собой, и губы наконец изогнулись в улыбке.
************
Меня вырвали из цепких объятий сна вскрик и давление на лицо, руки – я чувствовал руки! – плечи, ладони.
– Ты пошевелился, – донесся до меня хриплый голос – такой громкий и взволнованный, – я почувствовала, как ты пошевелился. Я знаю, что это правда, я не сошла с ума, ты… ты…
С трудом я скорчил лицо от боли, которую принесло с собой пробуждение, и шум прекратился, давление ослабло – я слышал только звук частого дыхания.
– О, Боже, – всхлипнула женщина, теперь ее голос звучал приглушенно, будто она говорила через стену. – О, Боже, ты… я… о, Боже мой…
Едва только открыв глаза, я тут же вновь зажмурил их – яркий солнечный свет наполнял комнату. Стон вырвался из моего горла.
– Черт, окно, – ее голос звучал практически истерично. – Я просто… э… Я…
Внезапно возникшая тень окутала словно прохладным одеялом, и, снова открыв глаза, я увидел, что жалюзи прикрывают окно, а рядом с ним стояла женщина из… из моего сна? Того, что я видел прошлой ночью. Все было так…
Незнакомка прижала ладони ко рту, в ее глазах стояли слезы.
– О, Боже, – опять всхлипнула она, и я… никогда в жизни я не чувствовал себя настолько сбитым с толку. Мой разум заволакивал густой туман, мешая думать, блокируя воспоминания, и я до сих пор отчасти находился во власти сна, но вид этой женщины, стоящей передо мной, заставил что-то щелкнуть в голове, и пусть я не мог ее вспомнить – даже видел и то с трудом – но знал, что она важна для меня. Более того, внутри зрела уверенность, что она – все для меня. Она наполняла мою душу и разум до краев. Форма ее лица, широко распахнутые глаза, пронзительный взгляд, голос, в котором звучала боль, которую я бы унял, если бы только мог вспомнить, как двигаться, думать и…
– Джена.
Я понятия не имел, откуда взял это имя, как сумел его произнести, но тем не менее прохрипел его. И сразу же, будто сорвав плотину, воспоминания хлынули в мое сознание: наша первая встреча, первый раз, когда я почувствовал ее запах, наш первый поцелуй и тысячи, что последовали за ним, как я спасал ей жизнь, как она спасала жизнь мне – судьбе наперекор, мы сражались друг за друга, за шанс быть вместе; первый раз, когда я сказал ей, что люблю ее, что никогда не отпущу.
Услыхав свое имя, она издала сдавленный, задыхающийся звук и бросилась ко мне на кровать, заключила в ладони мое лицо и принялась целовать мои глаза, губы, и ее горячие слезы возвращали жизнь моей сухой коже. Я повторил это волшебное слово, ставшее моим якорем в реальном мире, и секунда за секундой новые воспоминания возвращались ко мне, соединяя островки памяти из прошлой жизни с тем, что происходило сейчас. Ощущение ее кожи, касающейся моей щеки, было невероятно живым.
– Ты помнишь? – спросила она, ее лицо в каких-то сантиметрах от моего озарено надеждой и страхом, переплетенными друг с другом. – Ты помнишь меня? Нас?
Я смотрел в ее янтарные глаза в окружении густых влажных ресниц, на ее раскрасневшиеся щеки, яркие шрамы и спрашивал себя: как, черт возьми, я мог когда-либо забыть? Мне хотелось сказать ей об этом, но губы едва шевелились. В итоге я лишь что-то промычал в ответ и слегка кивнул головой на одеревенелой шее, но и это зажгло на ее лице улыбку, подобную солнцу, проглянувшему через грозовую тучу. Она хохотнула, и мне показалось, что этот звук так долго был заперт внутри.
– Ты… помнишь еще что-нибудь? Как попал сюда? – спросила она, все еще нервно, будто старалась сохранять видимость спокойствия, тогда как мысли неслись вскачь. Я с трудом отрицательно качнул головой, и она продолжила: – Война окончилась. Мы победили. Ты в больнице.
Война? Мысль об этом казалась знакомой, привычной, словно была связана с чем-то реальным, важным, но я не мог думать об этом.
Я в больнице – это объясняло писк приборов на заднем плане. Это также объясняло уродливое постельное белье, белый халат Джены и тот факт, что я до сих пор не мог пошевелиться.
– Ммм… – пробормотал я еле шевелящимися губами, – я… порядке?
В ее глазах искрился смех, хоть лицо и было печальным, и она кивнула, выглядя так, словно едва держала себя в руках.
– Да, – ответила она натянуто, – да, я полагаю, что в порядке. Думаю, с тобой все будет хорошо.
Мне хотелось задать ей столько вопросов: что, черт возьми, случилось? почему я не могу пошевелиться? как я попал сюда? Но затем я заметил выражение ее лица – она смотрела на меня так, будто боялась, что разожми она пальцы, и я исчезну, и вдруг куда более важный вопрос возник в голове.
– А ты… в порядке? – с трудом произнес я, чувствуя, как силы наполняют мое тело, но до сих пор ощущая себя истощенным. Мои слова, казалось, вернули ее в реальность, и она провела ладонями по своему лицу, одновременно кивнув, а затем сделала глубокий вдох и сосредоточилась на мне, как будто стараясь совладать с эмоциями. Она опять мне улыбнулась, и мне так захотелось улыбнуться в ответ.
– Да, – снова ответила она, и я поверил ей. Ее улыбка говорила мне, что все остальное неважно – ничто не имело значения, кроме того, что она была рядом, она была жива, я был жив, и вскоре все наладится само собой – я знал это наверняка.
Джена прочистила горло, сжала мою руку и села на кровать рядом со мной.
– Теперь мне гораздо лучше.
========== Загробная жизнь ==========
Шепард
Мне довелось повидать множество удивительных вещей, но вид из занимавшего всю стену окна передо мной до сих пор завораживал. У меня просто не было шанса вдоволь насмотреться: жизнь здесь всегда била ключом. То, что я видела сейчас, так сильно отличалось от того, на что я смотрела в детстве через пыльное окно нашей крохотной квартирки, расположенной на одном из последних этажей здания. Мы жили в грязном и опасном квартале, и все мои развлечения сводились к наблюдению за компаниями наркоманов и пытающимися изловить их полицейскими.
Восстановление станции шло полным ходом, прибывало все больше новых жителей, и, каждый раз выглядывая в это окно, я видела что-то новое.
Мое окно. Непривычная мысль.
Андерсон решил остаться на Земле и подарил эту квартиру мне, но только спустя несколько месяцев, в течение которых многие районы Цитадели отстраивались заново, я смогла въехать. Я находилась здесь уже целую неделю, но до сих пор не привыкла к тому, насколько огромны эти апартаменты. Казалось, я обманом заняла чей-то дом, выдавая себя за кого-то, кто мог бы в нем жить, хотя теперь я была в состоянии себе это позволить. Андерсон так и не объяснил, зачем ему понадобились четыре спальни и чертово джакузи, но я не собиралась жаловаться, ведь это означало, что у меня была возможность просыпаться каждое утро, смотреть в мои огромные окна и, образно говоря, держать руку на пульсе галактической жизни.
Прошло пять месяцев с того дня, как я пробила себе дорогу на эту станцию и только благодаря упрямству и силе воли вырвала галактику у Жнецов. Пять долгих месяцев больниц, военных баз, бесконечных брифингов и – слава Богу – настоящих спортзалов, и вот она я, здесь. Поразительно, как скоро нам удалось восстановить эту станцию. Те, кто жили здесь и были эвакуированы в конце войны, прилетели обратно, как только смогли. Цитадель быстро возвращала себе статус галактического центра, по большей части, полагаю, из-за того, что все расы были слишком горды, чтобы признавать чужую планету за свой новый опорный пункт.
Я с удовольствием узнала, что восстановление ретранслятора Вдовы, рядом с которым вновь дрейфовала Цитадель, тоже шло полным ходом. Уже в скором будущем планировалось провести несколько тестовых прыжков, и этой расторопности мы были обязаны огромной команде ученых, оставшихся без дела после создания Горна. Мы освободили галактику от гнета машин, старавшихся контролировать нашу эволюцию, и создание ретранслятора масс собственными силами стало символом того, что теперь мы сами будем творить свою судьбу.
Благодаря связям Андерсона, я официально пребывала в отпуске, и только обязанности Спектра могли заставить меня вновь взяться за оружие. Кто-то должен был защищать новый Совет, и число Спектров значительно сократилось – ведь столь многие пожертвовали своими жизнями, защищая родные планеты. Невероятно, но советники азари и саларианцев выжили, и новые представители от землян и турианцев были выбраны в кратчайшие сроки – Совет обеспечивал межрасовое взаимодействие в проводимых восстановительных работах. Поговаривали также о включении в Совет представителя кварианцев, учитывая их роль в войне, однако кроганам пока не приходилось рассчитывать на подобную позицию. До недавнего времени выжившие советники находились на секретном объекте Альянса, до которого не добрались Жнецы, и я бывала там лишь однажды до того момента, как помогла им втайне перебраться сюда всего неделю назад. Сегодня должны были прибыть два новых советника – каждый на своем корабле, символизирующем их расу, и по этому поводу планировались всевозможные официальные мероприятия.
Советник от человечества прибудет на «Нормандии-СР3» – по сути, новом корабле, воссозданном на частные инвестиции на основе прежнего. После крушения «Нормандии-СР2» ремонтникам пришлось переделать очень многое, в том числе бортовой компьютер. Новый корабль стал символом жизни после смерти, силы человечества и идеализма. Джокер снова занял место за штурвалом – никто не смог бы заменить его, а из того, что я слышала, выходило, что командование с радостью отдаст корабль мне, как только я решу снова тронуться в путь.
Я смотрела на проносящиеся мимо окна аэромобили и улыбалась. Я не могла дождаться вечера, когда увижу свой новый корабль. Он станет отличным подарком ко дню рождения – в этом я не сомневалась.
Однако это была не единственная причина моего возбуждения. Этим утром я проснулась с ощущением нервного предвкушения, потому что сопровождать консула с Земли будет единственный, помимо меня, Спектр людей. Я наконец-то увижу его – на ногах – практически впервые с окончания войны, и у нас будет время друг на друга.
Ожидание было мучительно долгим, но я знала, что оно того стоило. Я сказала себе, что сегодняшний день пройдет великолепно.
Спустя две недели после того, как Кайден очнулся от комы, я осознала, что не могу более оправдывать свое бездействие – во всяком случае, не возбуждая серьезных вопросов к собственной способности справляться со стрессом. Эти две недели оказались непростыми, учитывая многочисленные провалы в памяти Кайдена, его проблемы с моторикой и прочие последствия травм. Не говоря уже об эмоциональном расстройстве, от которого я продолжала страдать и сейчас, но тогда все было гораздо хуже. Конечно, слезы в самое неподходящее время были куда лучше, чем панические атаки, в течение которых я оказывалась опасной для окружающих, но ненамного. По крайней мере, сны больше не доставляли неудобств, и я не просыпалась посреди ночи, уверенная, что мы все еще воюем, вырываясь и крича, как гребаная баньши, до тех пор, пока туман в голове не рассеется, или пока кто-то не вонзит в кожу иглу и не введет успокоительное. Мое самочувствие серьезно волновало Кайдена, что просто выводило меня из себя. Какое право он имел беспокоиться обо мне, будучи сам прикованным к постели, учитывая, что никто не знал, выздоровеет ли он до конца.
Может быть, только переживая обо мне, он мог перестать волноваться о себе и своем будущем без биотики. Эти мысли определенно не скрашивали время, что он провел в больнице.
Мать Кайдена во многом помогла – как и я, она была просто сама не своя от радости по поводу его пробуждения. Она изо всех сил старалась придать происходящему подобие нормальности, но ситуация все равно сводила с ума. Знаю, думать так довольно эгоистично, но я ничего не могла с собой поделать. Я сама виновата в том, что убедила себя: если только Кайден очнется, все сразу войдет в колею. Разумеется, реальность оказалась далека от ожиданий – человеческие тела не работают, как машины. Перегрузка имплантата нанесла серьезный урон его нервной системе, а месячная кома только усугубила его состояние. К тому же, Кайден не обладал моей выносливостью, искусственно повышенной живучестью, и для него путь к выздоровлению всегда будет чуть длиннее. Кроме того, к моим психологическим проблемам добавились и его.
И все же к тому моменту, когда я поцеловала его на прощанье, самочувствие Кайдена значительно улучшилось. Он уже говорил, как и прежде, помнил войну, наступление на Земле и то, как заносил мое безжизненное тело в челнок на Цитадели. Это неимоверно радовало меня, потому что возвращение Кайдена к жизни в качестве тени того, кем он когда-то был, казалось мне почти столь же ужасным, как и его смерть. Мы разговаривали на тему последней миссии, и беседа пошла именно по тому пути, что я и ожидала, а именно: я назвала его идиотом за то, что он рискнул своей жизнью, чтобы спасти меня, а он ответил, что обещал никогда – никогда – больше не бросать меня.
Когда пыль войны слегка улеглась, Кайден смог обратиться за медицинской помощью к выжившим специалистам. К тому времени, как я покинула центр, он уже в состоянии был стоять, опираясь на костыли, но пока не мог ходить. Однако это было три с половиной месяца назад, а Кайден всегда был упорным. Время от времени он присылал мне сообщения, пока я колесила по близлежащим системам, посещая официальные встречи и саммиты и делая практически все, что не включало стрельбу из гребаной пушки – этим я по-прежнему занималась только на стрельбищах.
В штаб-квартире Спектров сказали, что мне необязательно появляться на церемонии прибытия новых советников, а командование Альянса велело отдыхать и развлекаться.
Я старалась наслаждаться отпуском и не считать каникулы пустой тратой времени, но это было довольно сложной задачей, учитывая отсутствие весьма важного элемента.
Интересно, помнит ли Кайден, что сегодня мой день рождения? Вероятно, помнит. Наверняка. Это в его стиле, он помнит о таких мелочах.
Однако я не нуждалась ни в каких сюрпризах. Мне достаточно будет просто увидеть его после столь долгой разлуки. Мысль о том, что я смогу прикоснуться к нему, не боясь как-то навредить, была невероятной. Каждый раз, когда я об этом думала, у меня по спине пробегала дрожь, заставляя чувствовать себя самой счастливой женщиной на свете. Мне хотелось запомнить каждую секунду этого дня.
Из-за возбуждения я плохо спала этой ночью и поднялась ни свет ни заря.
Прошлая неделя тянулась бесконечно долго. Я понятия не имела, чем себя занять, но в конце концов отправилась изучать окрестности, словно была обычным жителем этого района. Первые попытки остаться неузнанной провалились, так что мне пришлось заменить слишком известную форму Альянса и N7 на новоприобретенную гражданскую одежду, чтобы иметь возможность прогуляться. Кроме того, я постриглась. У настоящего мастера в настоящем салоне, так что больше не выглядела, как подросток, неудачно поэкспериментировавший с ножницами перед зеркалом. Теперь мои волосы были короткими, позволяя все же собрать их в хвост на время боя, а когда мне хотелось сойти за обычного прохожего, я просто распускала их. И эта перемена не стала единственной. Спокойная размеренная жизнь оказала на меня положительное воздействие, да так, что я сама не могла в это поверить, хотя Чаквас и говорила мне, что это произойдет. Шрамы, оставшиеся еще со времен «Цербера», день за днем становились все менее видимыми – красные линии исчезли, сменившись бледными отметинами, неотличимыми от прочих, имевшихся на моем теле.
В общем и целом я решила, что выгляжу… неплохо. Практически нормально. Возможно, все дело в спа-процедурах, на которые я ходила вчера из чистого любопытства. Мои ногти еще никогда не бывали такими аккуратными, кожа никогда так не лучилась здоровьем, а волосы не казались настолько густыми и блестящими. Хотя, может быть, причиной всему это возбуждение, заставлявшее меня светиться изнутри каждый раз, когда я думала о сегодняшнем дне.
Сегодня мне исполнялось тридцать три, я была героем галактики, мое тело оставалось все таким же сильным и стройным, как и прежде, в моем распоряжении имелось все возможное оружие и квартира, достойная миллионера, а кроме того, всего через несколько коротких часов я буду срывать одежду с моего любимого мужчины-Спектра, как только мы останемся наедине. Лучше уже не бывает.
Пусть даже последние месяцы я изнывала от скуки.
Но ничего страшного. Вскоре Кайден прибудет на Цитадель вместе с новым Советником, и жизнь снова заиграет красками. Черт, я была настолько заведена, что сомневалась в том, что нам удастся подняться по лестнице наверх.
Повернувшись к часам, я с раздражением обнаружила, что смотрела в окно всего десять минут. Еще целых полчаса до его прибытия. Нетерпеливо сжав пальцы, я как можно медленнее поднялась на второй этаж, зашла в главную спальню и открыла шкаф. Черт, это мой день рождения, и сегодня я вольна одеваться так, как мне захочется. Скинув с себя каждодневную удобную одежду, я достала длинное облегающее платье пурпурного цвета, скрывавшее мои татуировки. Я видела такой фасон на других женщинах, и на мне платье сидело просто идеально. Стоит мне сделать соответствующую прическу и перестать прожигать взглядом свое же отражение в зеркале, и я буду выглядеть вполне женственно. Еще немного подумав, я открыла один из ящиков и, отодвинув в сторону жетоны, достала кулон, который Кайден подарил мне в прошлом году. Камень, казалось, содержавший в себе крошечную галактику, обольстительно устроился между грудями, удерживаемый на месте каким-то хитрым механизмом, вплетенным в саму ткань платья. Кайдену наверняка понравится, к тому же, если я и вправду хочу насладиться настоящим отпуском, мне следует привыкать носить одежду, не имеющую ничего общего с Альянсом и не позволяющую сокрыть не только оружие, но и самый простенький генератор щитов. Другими словами, что-то, что носят обычные люди.
Сверившись с часами, я недовольно скривила губы: выбор платья и переодевание заняло всего семь минут. Похоже, рациональное использование времени у меня в крови.
Я попыталась занять себя перебором всевозможных вещиц в приобретенной под влиянием момента косметичке и попытках вспомнить, как все это следует применять. Я так давно этого не делала. Пожалуй, прошлый раз был… когда я наслаждалась отпуском, в своей квартирке на Цитадели, собираясь в клуб и убеждая себя, что прихорашиваюсь вовсе не ради Аленко. Что ж, некоторые вещи не меняются. Осторожно я подвела глаза, накрасила губы и чуть тронула щеки румянами. Затем, поскольку у меня еще осталось время, я повторила процедуру. Потом привела в порядок волосы, после чего, устав от собственного отражения, взглянула на часы и обнаружила, что всего через четыре минуты «Нормандия-СР3» пристыкуется к станции в Президиуме. Кайден обещал прислать сообщение, как только сойдет с корабля, и дать мне знать, когда сможет добраться до моей квартиры, так что я села на кровать, уставилась на инструметрон и принялась ждать.
Всю прошлую неделю я делала вид, что не только скорая встреча с ним занимает мой разум. Но сейчас я устала от притворства и попыток придумать себе занятие только чтобы не думать о том, как здорово будет вновь обнять его – живого и здорового. Мне было уже совершенно все равно, насколько глупо я выглядела, сидя в одиночку, такая нарядная и не сводящая взгляда с инструметрона, словно это поможет предмету моих мечтаний оказаться здесь скорее.
Назначенный час пришел и ушел. Я принялась вышагивать по комнате и таким образом скоротала еще десять минут. Двадцать. Нахмурившись, я проверила каналы СБЦ, опасаясь найти информацию о каких-либо инцидентах в Президиуме, но не обнаружила ничего подобного. И все же что-то должно было произойти. Кайден никогда не опаздывал, и он по крайней мере прислал бы сообщение, прибудь они уже на Цитадель.
Раздраженная сверх меры, я прошлась по огромной квартире, чтобы убедиться, что она все еще безукоризненно чиста – по большей мере потому, что у меня практически не было никаких вещей. Ощущение, которое дарила длинная юбка, касаясь ног, было непривычным, но приятным, и я сбавила шаг. Мне повезло, что платье было достаточно длинным, чтобы скрыть армейские ботинки на ногах. Сделать над собой усилие и надеть красивое платье – это одно, но я не собиралась напяливать модные туфельки, если в моих силах избежать этого. Я остановилась на кухне, и желудок внезапно заурчал. Может быть, виной тому нервозность и возбуждение. Может быть, дело в том, что в холодильнике не было никакой еды, потому что кухня казалась мне пугающе большой и полной слишком сложных агрегатов. Если мне и суждено когда-либо научиться готовить, то я определенно не стану заниматься этим здесь. Во всяком случае, не самостоятельно.
Я забралась на один из высоких стульев и, подавшись вперед, оперлась о барную стойку, стараясь не думать о том, что, несмотря на мой внешний вид, мне совершенно некуда идти.
Неожиданно резкий звук донесся из инструметрона, и я с достойным восхищения хладнокровием коснулась пальцами экрана. Я просмотрела сообщение и ощутила острое разочарование. Во-первых, письмо пришло не от Кайдена, а от Джокера, и, во-вторых, он писал, что «Нормандия» уже пристыковалась, но какие-то важные дела, касающиеся Совета, не позволят Кайдену вырваться как минимум в течение нескольких часов. Пролистав сообщение до конца, я прочитала, что сам Джокер свободен и был бы рад увидеться со мной в каком-то известном суши-ресторане неподалеку, учитывая, что одного упоминания моего имени оказалось достаточно, чтобы зарезервировать столик. Время было довольно раннее, и суши представлялись мне неважным завтраком, но зато никто не ожидал от меня проявления кулинарного мастерства.
Текст письма показался мне странным, непривычным, словно Джокер передал его суть секретарю, который и попытался написать мне в стиле самого пилота, но не особо преуспел. Я посчитала это результатом долгих месяцев, минувших с нашей последней встречи, когда он с уважением отсалютовал мне, провожая на, как я тогда полагала, верную гибель. Не то чтобы я намеренно избегала его, но… какое-то время Джокер восстанавливался и не только от физических травм, но и от раны, оставленной в душе неожиданным и, по-видимому, необратимым отключением СУЗИ. На борту «Нормандии» они проводили вместе большую часть времени, и если бы она не являлась по сути своей машиной, стали бы идеальной парой. В жизни случаются куда более странные события, и если кто-то и мог бы сделать Джокера по-настоящему счастливым, то это была она. Я тоже скучала по ней – мы все скучали. Активируя Горн, я и понятия не имела, к чему это приведет, и пусть знание того, что в результате моих действий окажутся потеряны СУЗИ и вся раса гетов, все равно не остановило бы меня, трудно было не ощущать себя виноватой, будучи той, кто фактически нажал на спусковой крючок. И все же ответственность и сожаление были разными чувствами. Я была в ответе за многие ужасные события, но очень мало о чем сожалела. Возможно, в моем случае это было лишь механизмом самосохранения.
Может быть, именно поэтому Джокер предложил встретиться? Может, он хотел вновь наладить нашу дружбу, вернуться к тем отношениям, что существовали между нами со времен первой «Нормандии», когда мы подшучивали друг над другом, порой весьма колко, но при этом безмерно уважая один другого. Я очень сомневалась, что он помнил про мой день рождения.
Во всяком случае встреча со старым другом – куда лучшее времяпрепровождение, чем бесконечные прогулки по своей же квартире в полном обмундировании для свидания. Справедливости ради надо признать, что я никогда не бывала на свидании прежде, хотя и была заранее уверена, что мне совершенно не понравится. В конце концов, я ждала Кайдена четыре долгих месяца – подожду и еще немного. Я в отпуске, и ланч со старым другом вполне вписывался в него. Я разгладила складки на платье, расправила плечи и беззаботной походкой вышла из квартиры.
************
Через шум крови в ушах, звуки выстрелов и крики гражданских я все равно услышала его голос – одновременно озадаченный и гневный.
– Ты использовала меня как наживку? – возмутился Джокер и, с трудом поднявшись, бросил на меня обиженный взгляд.
– Я не специально, – ответила я нарочито спокойно, расстегивая пояс с боеприпасами на таинственном наемнике. – К тому же, ты жив, а у меня теперь есть оружие, так что не жалуйся.
– Ну да, конечно, – простонал он, словно ничуть не удивленный тем, что тихий ланч со мной обернулся перестрелкой. Знакомое чувство. – И что теперь? Отступим? На тебе нет брони, а из меня весьма хреновый стрелок, да и они, вероятно, интересуются вовсе не нами, так что…
Я перебила его, на мгновение выглянув из-за перевернутого стола и выстрелив в бандита, появившегося из-за угла в каких-то трех метрах от нас. Я метила в голову, но попала в шею, и нападавший вскрикнул и прижал руки к кровавой ране. Он споткнулся, и я выстрелила еще раз, на этот раз внеся коррективы и приспособившись к незнакомому оружию. Наемник завалился за колонну. Я услышала, как где-то у входа в ресторан главарь бандитов допытывался, каким образом я раздобыла пушку? Вместо этого я бы предпочла услышать что-нибудь полезное, например, ответы на вопросы: кто посмел прервать мой завтрак, и кому так понадобилась моя голова?
Вновь вернувшись в укрытие, я глянула на Джокера.
– Именно нами они и интересуются, а даже если бы это оказалось не так, то я все равно осталась бы здесь – та офицерша из Альянса что-то знает, и я не позволю этим гадам заполучить ее.
– Но на тебе нет брони, – прошипел он, как будто этот факт мог что-то изменить. В броне или нет, но в меня стреляли, окружающие люди находились в опасности, а агент Альянса оставалась моей единственной зацепкой. Я намеревалась разобраться с наемниками, и отсутствие нужной экипировки не остановит меня.
Кивком головы я указала Джокеру на узкий проход, ведущий на проходящую за рестораном аллею.
– Тогда отправляйся за подмогой – найди кого угодно, и будет совсем хорошо, если они принесут мне оружие, которое способно стрелять прямо.
– Ладно, – кивнул он, осторожно пробираясь к проходу, – только постарайся… ну, знаешь, снова не погибнуть.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я вошла в состояние спокойной сосредоточенности, характерное для меня во время боя. Я понятия не имела, что это за люди, зачем они заявились сюда и чего хотели, зато могла прекрасно представить их себе, оценить слабые точки и оружие и уничтожить даже из этого странно легкого пистолета. К счастью, убранство ресторана было практически полностью стеклянным, и множественные отражения заменяли мне боевой сканер. Я прикинула, что как только покину укрытие, четверо будут прятаться за главной барной стойкой – в их числе инженер, которого следует уничтожить первым. Еще трое в данный момент скрывались в самом конце бара – скорей всего, они надеялись остановить меня дымовыми завесами; последняя троица находилась у самого входа, и именно они охраняли служащую Альянса.
