Текст книги "Свежий ветер (СИ)"
Автор книги: LockNRoll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 65 страниц)
Во время отступления Миранда едва не погибла. Заметив, что она соскальзывает с внезапно накренившейся платформы, я бросилась за ней следом и успела ухватить ее пальцы в тот момент, когда она достигла края. Тейн подоспел на помощь как раз вовремя, чтобы не дать упасть и мне, и вместе мы сумели выбраться из рушащейся базы обратно на «Нормандию».
Вернулись все, все до единого. Даже Заид, прихрамывающий на раненую ногу и ругающийся; даже Легион, покрытый копотью и царапинами, полученными в вентиляционной шахте. Экипажу, однако, не так повезло. Мы обнаружили заточенных в капсулы колонистов Горизонта до того, как нашли команду «Нормандии». Коллекционеры, очевидно, знали о нашем присутствии, потому что вдруг запустили процесс переработки во всех капсулах разом. Всего четырнадцать колонистов выжили, а экипаж «Нормандии» недосчитался трех членов. Келли Чамберс на наших глазах превратилась в вязкую черную жижу. До смерти перепуганные люди находились сейчас в медотсеке под опекой растрепанной, но, к счастью, невредимой Чаквас.
– Мы будем на Омеге через двадцать минут, коммандер, – доложил Джокер через систему связи корабля, пока я пробиралась через оружейную, поднимая на ходу попадавшее оружие и перевернутые столы.
– Вели всем, кто в состоянии передвигаться, собраться в ангаре, – ответила я. – Мне нужно с ними поговорить.
Подтвердив полученный приказ, пилот отключился, а спустя мгновение я услышала его объявление. Бросив взгляд на свое отражение в стекле иллюминатора, я пригладила волосы и лишь затем вспомнила, что там не будет никого, кого волновала бы моя прическа. По крайней мере, не после того, что мы только что совершили. С этими мыслями, растрепанная, покрытая порезами и грязью, я зашла в лифт с широкой улыбкой на лице. Все прошло как нельзя лучше.
– Послушайте, – громко произнесла я, запрыгнув на один из огромных напорных трубопроводов, и мой голос эхом разнесся по помещению. Почти половина экипажа и все мои бойцы находились здесь, глядя на меня в относительной тишине. Даже те, кто был здесь исключительно ради денег, слушали внимательно. Я решила, что подобное уважение можно заслужить, только вернув всех живыми и невредимыми из ада под названием «самоубийственное задание».
– Я присваиваю этот корабль себе, – заявила я прямо, наблюдая, как осознание отражается на обращенных ко мне лицах. Джек что-то одобрительно крикнула, и несколько человек воодушевленно переглянулись. – Как большинство из вас уже знает, я разрываю все связи с «Цербером» и Призраком. Начиная эту миссию, я говорила, что буду работать с ними до тех пор, пока наши цели совпадают. Очевидно, это более не соответствует действительности. Жнецы приближаются, и коллекционеры были только началом. Ситуация будет ухудшаться, потому что врага не заботят наши потребности, желания, жизни. Однако все перечисленное заботит меня. Я собираюсь остановить их, но, делая это, не забуду, кто я и ради чего борюсь.
Именно в этом и заключалась ошибка Призрака. Вот почему обычные люди боялись «Цербера». Вот почему я рвала с ними отношения.
– Я пока не знаю, как достичь этого, но начну с того, что заберу этот корабль. – Усмехнувшись, я обвела взглядом лица собравшихся и продолжила: – И мне бы хотелось, чтобы вы все последовали за мной. Каждый из вас не единожды проявил себя с самой лучшей стороны; я доверяю вам и надеюсь, что и вы доверяете мне. Через десять минут мы прибудем на Омегу, и те, кто желает, могут сойти на станции с сохранением полной оплаты.
Я помолчала несколько секунд, позволяя им переварить полученную информацию.
– Я говорю совершенно серьезно. Если вы находитесь здесь только из-за того, что чувствуете себя обязанными мне, то я хочу, чтобы вы ушли. На этом корабле не место тем, кто не готов пожертвовать своими жизнями ради того, чтобы остановить Жнецов, а также тем, кого пугает перспектива попасть в «черные списки» «Цербера». Это будет трудно, скорее всего, я не смогу оплачивать вашу работу, и в ближайшем будущем вам точно не представится возможности увидеть солнечный свет, однако это слишком важно, чтобы сидеть на месте и ждать милости свыше. На кону стоит целая галактика, и я лично предпочла бы остаться в живых.
Я остановилась перевести дух, и неожиданно меня накрыла волна смертельной усталости, отчего мне пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы не потерять равновесие.
– Вопросы? – рявкнула я.
В возникшей за этим тишине наконец прозвучал единственный вопрос, и этот вопрос, заданный Джейкобом, был очень важным:
– Что насчет СУЗИ?
– Мы уже обсудили это, она на нашей стороне, – ответила я, кивнув в сторону мерцающей сферы ярко-голубого цвета в углу, вспоминая о том, как странно было строить заговоры вместе со своим собственным кораблем. И все же, казалось, она с радостью ухватилась за возможность порвать с организацией, связавшей ее ограничениями, и пойти за людьми, подарившими ей свободу. Позволить ничем не контролируемому ИИ управлять кораблем, пожалуй, являлось одной из моих самых сумасшедших идей. Не самой сумасшедшей, однако, и я все еще была жива, а потому расценивала этот поворот событий, как успех. В любом случае у меня просто не осталось сил спорить. Я уже не помнила, когда начался этот день, и хотела лишь, чтобы он закончился.
– Куда дальше? – спросил Гаррус, словно только это и волновало его.
– К ближайшей дружественной Альянсу станции – нам нужно высадить колонистов, – просто ответила я. – После этого отправимся в батарианское пространство, чтобы расследовать зацепку, подсказанную нам 5-м флотом. Ну а затем… и это самое главное – мы сможем решить сами.
Мое последнее замечание экипаж поддержал с энтузиазмом, и когда я спрыгнула на пол, до нас донесся голос Джокера, сообщавшего, что мы будем на Омеге через пять минут.
Я собиралась сходить на рынок, чтобы дать возможность дезертирам уйти по-тихому, однако теперь каждая мышца в моем теле буквально стонала от усталости, моля об отдыхе, а потому я направилась к лифту.
Части моей брони попадали на пол, и я даже не остановилась, чтобы поднять их. Адреналин выветрился из организма, и теперь я чувствовала себя полумертвой рыбой на берегу. Сил хватило лишь на то, чтобы подойти к консоли и удалить сообщение, которое я записала, казалось, целую вечность назад. Кейдену не нужно этого видеть. Если мне и есть, что сказать ему, то я сделаю это лично. Это все являлось частью моего плана. Порвав с «Цербером», я могла снова вернуться на его сторону, на сторону Альянса, и постараться починить то, что было разрушено.
Наконец-то добравшись до постели, я упала на нее, все еще грязная и израненная, но слишком уставшая, чтобы обращать на это внимание; с трудом стянув боди, я бросила его на пол.
– Спите спокойно, коммандер, – произнесла СУЗИ, притушив свет и закрыв огромное окно над кроватью, отгораживая меня от яркой иллюминации Омеги. Даже не подумав о том, что она – компьютер, я пробормотала «спасибо» в ответ и погрузилась в сон.
Позже я узнала, что если бы не поддалась паранойе по поводу намерений Призрака, то «предохранитель» сработал бы спустя пару минут, и я никогда бы уже не проснулась. Вместо этого крошечное устройство, запрятанное в контейнере в лаборатории Мордина, в напрасной попытке убить меня выпустило в воздух дозу яда.
Так много пуль несут на себе мое имя, и однажды одна из них достигнет своей цели. Но не сегодня.
************
Кейден
В течение нескольких недель я не получил от Шепард ни весточки. Время от времени ее видели в разных уголках галактики, ее имя упоминалось в отчетах, возникло множество новых слухов, но от нее самой я не слышал ничего. Я начал сомневаться, что поступил правильно, настояв на отсутствии связи с ней до тех пор, пока она работала с «Цербером». Шепард говорила о своей миссии так, словно та являлась самоубийством, но, вдруг осознал я, мне и в голову не приходило – даже на секунду – что она и вправду может не вернуться. Она уже умерла раз, однако, видимо, одной встречи с ней мне хватило, чтобы вновь счесть ее бессмертной. Возможно, причина в ее твердом взгляде и гордой манере держать себя. Она будто заявляла, что не остановится, даже если я не последую за ней.
Хотя, может быть, все объяснялось ее словами: «Я должна продолжать, даже если ты не понимаешь».
Те несколько дней, пока я пытался убедить себя, что, отказав ей в помощи, поступил правильно, обернулись адом. Я представлял себе, как она погибает, а я вновь не мог спасти ее.
Я думал, что если стану держать ее на расстоянии, то мне будет проще справиться с этим. На этот раз я не побегу за ней по пятам, как доверчивый щенок – а я был уверен, что к этому моменту ее новая команда уже ест с ее руки – и сумею сохранить непредвзятость мышления. Альянс с идиотской настойчивостью полагал, что если они продолжат игнорировать ее и отказываться общаться с ней до тех пор, пока она связана с «Цербером», то в конце концов она осознает, что совершила ошибку, согласившись работать с ними, и вернется назад, словно блудная дочь. Если бы они хотя бы на минуту задумались над этой проблемой, то поняли бы, что этого никогда не случится – Джена всегда была себе на уме, и она не пойдет за кем-то, если считает, что добьется лучших результатов, приняв командование на себя. Вместо того чтобы порвать с «Цербером», она собрала (если верить отчетам) непобедимую команду и превратила «Нормандию-СР2» в самый смертоносный корабль в галактике.
Альянс боялся ее, и я пока не был уверен, так ли уж беспочвенны их страхи.
Мне просто хотелось знать, что она жива.
Лишь много дней спустя, когда я уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о ее судьбе, мне пришло сообщение. Проснувшись рано утром, я просматривал отчеты, когда в электронном ящике появилось письмо от неизвестного адресата. Конечно, рассчитывать на то, что оно от Шепард, не приходилось – отправителем значилась клиника, расположенная на одной из станций Альянса в скоплении Ро Агроса. В тексте сообщалось, что в данный момент у них проходят лечение несколько колонистов, похищенных с Горизонта. Кто-то из этих людей назвал мое имя, а потому руководство станции решило, что мне следует прибыть к ним с целью выяснения всей возможной информации касательно чудесного спасения с корабля коллекционеров. Я сел на первый же транспорт, идущий в ту сторону.
Корабль, высадивший спасенных на станции, был окрашен в цвета «Цербера» и имел соответствующий идентификатор, однако после стыковки пилот и экипаж заявили, что это независимое судно. Они отбыли до того, как служба безопасности смогла подтвердить или опровергнуть эту информацию.
Прибыв к месту назначения и изучив записи с камер наблюдения, я убедился в том, что и так уже знал – неизвестным кораблем, вне всяких сомнений, являлась «Нормандия-СР2», пусть ее корпус и был искорежен едва ли не до неузнаваемости.
Через что им пришлось пройти, чтобы вызволить этих нескольких колонистов? Что могло нанести такие повреждения одному из самых могущественных кораблей галактики?
Как высока оказалась цена?
Служащие станции разговаривали только с пилотом – Джокером (разумеется, это был Джокер) – и врачом – доктором Чаквас – которая передала рекомендации для дальнейшего лечения колонистов. Интересно, кто еще последовал за ней? Неужели никого, кроме меня, не волновала репутация «Цербера»?
И все же вместе с этой террористической организацией они сумели сделать то, что не удалось мне – изгнать коллекционеров из колонии, спасти ее жителей, решить исход боя в нашу пользу. Шепард всегда одерживала победу, и теперь, когда я больше не сражался под ее командованием, мне оставалось лишь тащиться позади. К тому моменту, как я добрался до станции, ее уже и след простыл, и никто и понятия не имел, куда направила «Нормандию» ее капитан. Альянс не знал, дать ли ей медаль или отправить под трибунал.
Заходя в клинику, я думал только о ней, хотя прекрасно понимал, что мне следует сосредоточиться на тех людях, которых я должен был спасти. Всего четырнадцать человек сумели вернуться из плена. Четырнадцать из почти двух сотен похищенных. Но если бы я застал ее, то сказал бы, что только благодаря ей эти люди остались живы, только благодаря ей они смогут увидеть свое будущее.
Я просмотрел переданный мне список имен – каждое из них наполняло сердце теплом, с каждым из них я обретал что-то, что считал утраченным, как и саму Шепард. За каждым именем стояла жизнь, с каждым были связаны отношения и воспоминания, надежды и мечты, которые теперь смогут исполниться, потому что она оказалась достаточно смелой, чтобы сделать то, чего не сумел Альянс. Последнее из перечисленных имен заставило меня занервничать – Лилит Жаклин.
Разве я смогу встретиться с ней лицом к лицу после того, как беспомощно наблюдал за ее похищением? Я видел, как закатились ее глаза, будто она изо всех сил пыталась закричать, позвать на помощь, однако не в состоянии была даже пошевелить губами. Я вспомнил свое обещание присоединиться к ней на нашем почти-свидании, а затем – искупить свою вину после того, как забыл о встрече из-за новостей о Шепард. Я вспомнил, как на протяжении последующих нескольких дней был настолько зациклен на своих переживаниях, что едва ли обменялся с ней парой фраз. А затем полчища коллекционеров опустошили Горизонт.
Шепард спасла Лилит. И это было… черт, я понятия не имел, как закончить эту мысль.
Наконец набравшись мужества, я постучал в дверь ее больничной палаты, дождался приглашения и вошел. Не знаю, кого она ожидала увидеть, но, подняв взгляд с планшета на меня, от удивления Лилит приоткрыла рот.
– Кейден? – выдохнула она. – Я думала, ты погиб!
Я улыбнулся, радуясь тому, что она на самом деле жива и здорова, однако четко осознавая, что это чувство – ничто по сравнению с тем, что я ощущал всякий раз, когда Шепард чудом избегала смерти. Глядя на эту женщину, я испытывал всего лишь удовлетворение от того, что облажался не так уж сильно, а не ошеломляющее облегчение от того, что весь мой гребаный мир не рухнул в тартарары.
«Прости, Лилит».
– Я считал погибшей тебя, – мягко произнес я, подтаскивая стул ближе к кровати. – Я ведь видел, как тебя забрали с Горизонта.
При этих словах в глазах Лилит промелькнул страх, но она сумела быстро спрятать его, опустив взгляд. Ее лицо покрывали заживающие царапины; вся правая рука от запястья до плеча была забинтована. Из ее медицинской карты я знал, что под перевязкой скрываются химические ожоги.
– Я… да, они забрали меня, – тихо подтвердила она. – И большую часть времени я находилась в сознании. Я помню… все.
В истории ее болезни также был указан посттравматический стресс, к счастью, средней тяжести. Конечно, это вполне ожидаемо, когда гражданское лицо сталкивается с чем-то подобным. Порой бывает довольно просто забыть, что солдаты – такие, как Шепард и я – не являются среднестатическим большинством. Обычные люди не могут справляться с теми психологическими нагрузками, с которыми мы встречаемся практически ежедневно. Мы способны пройти через ад, снова взять себя в руки, рационализировать происшедшее и двинуться дальше, в то время как люди, подобные Лилит – люди с добрыми сердцами и тихими голосами – не в состоянии так быстро прийти в себя. Подобные события становятся для них страшными потрясениями.
Я спросил Лилит, что с ней произошло, и, нервно сжимая и разжимая пальцы, дрожащим голосом она рассказала мне все.
– Это было… ужасно, – говорила она, описывая, как очнулась на базе коллекционеров и обнаружила, что ее капсула наполняется какой-то кислотой. – Я подумала, что умру, еще даже до того, как поняла, что это за жидкость. Я была уверена, что это конец. Я видела, что происходило с другими – как их… перерабатывали. – Тяжело сглотнув, Лилит продолжила: – А потом я посмотрела вверх и увидела какую-то нечеткую оболочку оранжевого цвета. И ее, и я просто… Я помню, что просто знала – все будет хорошо. Так оно и вышло. Понятия не имею, каким образом, но так оно и вышло.
– Ее? – переспросил я, сделав вид, что не понимаю, о ком идет речь, и игнорируя тот факт, что волоски на моей коже встали дыбом от одного намека на Джену Шепард.
– Я не помню ее имени, – ответила Лилит, неуверенно нахмурившись, – все так туманно. Когда я очнулась, она смотрела прямо на меня и, заметив мою панику, начала бить по оболочке своим оружием и не остановилась, пока не разбила ее и не вытащила меня. После этого они все принялись вскрывать капсулы, стараясь спасти как можно больше людей. Не уверена, что случилось, кажется, я лежала на полу, может быть, даже кричала. Я… – она запнулась и судорожно вздохнула. – Я помню, как она схватила меня за плечи – не знаю, куда делся ее шлем – и просто сказала: «Все хорошо. Ты жива. С тобой все будет в порядке». – Полными слез глазами Лилит посмотрела на меня; ее дрожащий голос звучал хрипло. – Не помню, как оказалась на корабле, зато помню медотсек и врача – она тоже была в капсулах, и я… Должно быть, я закатила истерику – мне все казалось, что она – ангел, сошедший с небес, чтобы спасти нас. На некоторое время я уверилась, что все это мне привиделось, что это лишь сон, но потом… корабль так трясло, и неожиданно она снова оказалась рядом в медотсеке. Она поинтересовалась нашим здоровьем и сказала, что мы в безопасности, что мы прошли ретранслятор и направляемся сюда, а теперь…
Лилит беспомощно подняла руки, словно заверяя меня, что попала сюда благодаря неподвластным ей событиям и теперь не знает, что делать.
– Как она выглядела?
Какого черта я задал этот вопрос? Разумеется, это была Шепард – я и так знал это. Но мне необходимо было удостовериться, что она вернулась живой, что я могу перестать бояться за ее жизнь. Перестать бояться, что она не вернется. Как в прошлый раз.
– Она была… Не знаю, прекрасной, но… пугающей, – принялась рассказывать Лилит, вычерчивая в воздухе узоры пальцами здоровой руки. – Ее лицо покрывали шрамы, похожие на трещины на скорлупе. Кажется, у нее темные волосы, может, даже черные. А глаза… красивые глаза такого… янтарного цвета. – Лилит вдруг подняла на меня взгляд и добавила: – Как твои, только светлее. Это я помню. Я помню, как смотрела ей в глаза и думала, что теперь, когда она рядом, все будет хорошо. Ты знаешь ее?
Когда-то я знал ее саму и ее тело так же хорошо, как себя. По крайней мере, полагал, что знал. Я всегда восхищался ее глазами, тем золотым пламенем, что вспыхивало в них в разгар битвы.
Несколько мгновений спустя я кивнул.
– Да. Я служил с ней, когда еще носил звание лейтенанта. Это была коммандер Шепард – первый Спектр человечества.
Пораженно приоткрыв рот, Лилит опустила взгляд на свои руки, оглядев повязку на предплечье, которое только своевременное применение медигеля спасло от ампутации.
– Боже мой, – пробормотала она, – я… я и понятия не имела. Герой Элизиума… Я думала, ее уже давно нет в живых. Я слышала, она погибла при исполнении. Мама упоминала, что они устроили небольшую службу в годовщину Блица, потому что тогда она спасла нас всех, а теперь… – Лилит снова посмотрела на меня печально, смиренно. – Ты сказал… на Горизонте ты сказал, что кто-то видел одного из твоих старых друзей – кого-то, кого ты считал погибшим. Вот кого ты имел в виду? Это она занимала все твои мысли?
Занимала? До сих пор она – все, о чем я только могу думать. Она навсегда останется самым главным в моей жизни.
– Да… Да, это была она, – ответил я безэмоциональным голосом, стараясь не выдать своих чувств. Однако Лилит была слишком умна, возможно, она уже все поняла. – К сожалению, вся остальная информация о ней засекречена, но… но тогда эти новости застали меня врасплох. Мне до сих пор сложно поверить в то, что она жива.
Лилит посмотрела на свою забинтованную руку, лежащую поверх одеяла, и спросила:
– Как думаешь, ты встретишься с ней снова?
– Я на это надеюсь, – ответил я. – Скоро.
– Если увидишь ее, передай… передай ей мою благодарность. Корабль был окрашен в цвета «Цербера», и она сказала, что не служит Альянсу, поэтому я понятия не имела, чем она занимается, каковы ее цели – я не знала ничего, но… мне все равно. Если бы не она, я погибла бы. Остальные тоже. Она должна… понять, как много это значит для меня, для всех нас. Просто… пожалуйста, передай ей, что я говорю «спасибо» от всего сердца.
Мне так хотелось поподробнее расспросить Лилит, выведать у нее все, что только можно, о «Нормандии-СР2», связи Шепард с «Цербером» и о том, что же все-таки произошло во время этой миссии, но разговор о том, через что пришлось пройти ей самой, уже являлся достаточно тяжелой темой. В некотором роде она все еще была мне небезразлична, и я не мог так поступить с ней.
– Я передам, – произнес я.
Медленно кивнув, Лилит снова переключила внимание на свои руки, нервно теребящие одеяло.
– Я эээ… – начала она, а затем, сглотнув, продолжила: – Я отправлюсь на Элизиум на некоторое время. Побуду с родителями. Я знаю, что кое-кто собирается вернуться на Горизонт и попытаться восстановить колонию, но я… – она закрыла глаза и тяжело вздохнула, – я не могу.
– Это хорошая идея, – согласился я, прекрасно понимая, что в этом случае, скорее всего, больше никогда ее не увижу. Однако мы оба знали, что это, вероятно, к лучшему. – Тебе следует немного отдохнуть где-нибудь в тихом уголке. Во всяком случае, ты знаешь, что коллекционеры уничтожены. Теперь тебе ничего не угрожает.
По словам Лилит, прошла целая неделя – целая неделя – с того момента, как они взорвали базу коллекционеров, и Шепард до сих пор не дала о себе знать, не прислала даже пары строчек о том, что миссия завершена, и она жива. Разумеется, главной новостью для меня была последняя, но все же то, что она не сообщила мне об этом напрямую, казалось странным. И теперь она со своей разношерстной командой путешествовала по галактике, пока я заполнял отчеты для командования Альянса. Непривычное чувство – будто меня не пригласили на вечеринку, о которой я все-таки узнал позже от кого-то из гостей.
Возможно, она просто хорошо запомнила мои слова – она не могла пригласить меня, не могла даже сообщить о себе, потому что я не в состоянии был помочь ей, пока она работала с «Цербером». Я рисковал, даже просто разговаривая с ней. Однако, согласно всем отчетам, «Нормандия» пристыковалась к этой станции в качестве независимого судна. Что это означало?
В своем последнем сообщении я сказал Шепард, что позже, когда она покончит со своей миссией и – я надеялся – с «Цербером», мы сможем спокойно сесть, она получит возможность объяснить мне все, а я буду молча слушать. Но «позже» было сейчас. Пришло время разыскать ее и покончить с этой проблемой раз и навсегда. К счастью, она сумела завершить дело таким образом, что сохранить лицо Альянс сумеет, лишь приняв ее обратно с распростертыми объятиями и поздравив с успешным внедрением и саботажем такой террористической организации, как «Цербер». Они объяснили ее возвращение из мертвых тем, что она была ранена в какой-то отдаленной колонии, где и пребывала без связи на протяжении двух лет, и люди поверили в эту историю. Совет не хотел иметь с ней ничего общего, поэтому Альянс запросто мог извлечь выгоду из сложившейся ситуации, объявив ее действия работой под прикрытием и отметив, что не мог открыто поддерживать ее, так как дело происходило в системах Терминус, и подобное вмешательство привело бы к войне. Если она действительно порвала с «Цербером», то сейчас имела возможность рассказать во всеуслышание, как она разом остановила атаки коллекционеров, втерлась в доверие «Цербера» и похитила их научные разработки, а Альянс в таком случае просто заявит, что все это было запланировано с самого начала.
Это была хорошая идея, и Альянс вернет толику ее доверия после того, как облил грязью ее имя. Однако сама она не пойдет навстречу – она слишком горда, а потому нуждается в убеждении, и с этим я вполне способен был справиться. Я мог бы стать ее мостом, ведущим назад в Альянс, мог бы все уладить и помочь ей вновь оказаться на правильной стороне.
Рано или поздно Жнецы нападут на нас, и я знал, что она тоже не забывает об этом. Мы оба видели Властелина, оба слышали слова Стража. Жнецы приближались, и наш единственный шанс на выживание заключался в объединении. Само существование Земли зависело от того, вернется ли Шепард в Альянс. Они нуждались в ней.
К тому же – и я не мог больше лгать самому себе – я хотел, чтобы она вернулась в мою жизнь. Я понятия не имел, как претворить это в реальность да и хочет ли этого она, однако знал, что без нее не чувствовал себя цельной личностью. По крайней мере, я должен попытаться.
С твердым намерением поступить именно так, я закончил свои дела на станции и направился обратно на Цитадель, собираясь сделать доклад касательно того, что мне удалось обнаружить.
А спустя два дня галактику потрясло известие: погасла звезда Бахак в туманности Змея. Ни одно средство связи во всей системе не отзывалось; то же самое произошло и с ретранслятором. Сразу же за этим батарианский лидер выступил на всех межгалактических новостных каналах, требуя возмездия за смерть трехсот тысяч жизней и обвиняя в случившемся коммандера Альянса Джену Шепард. Как и многие другие, я предположил, что за этими словами не стоит ничего – со времен Элизиума (и еще сильнее после спасения Терра Новы) Шепард славилась своей нелюбовью к батарианцам.
Но затем командование Альянса подтвердило: Шепард взяла всю ответственность за катастрофу на себя, заявив, что действовала в одиночку, что экипаж «Нормандии» не имеет к этому никакого отношения и вся их работа сводилась к тому, чтобы забрать ее в условленном месте. Она направила астероид в ретранслятор.
Она направила астероид в ретранслятор.
Я вспомнил о своих недавних надеждах на то, что она вернется в Альянс, притворившись, что действовала согласно указаниям сверху, и все снова станет хорошо, и представил себе, как эти надежды обращаются в прах. Батарианцы жаждали крови, человеческой крови, и Шепард заявила, что сдастся властям Альянса в течение последующих нескольких дней, чтобы избежать войны. Если Альянс хотя бы заикнется о том, что поддерживал ее, боевых действий не избежать. Выхода не было.
После недели бесплодных попыток выяснить подробности случившегося, я получил сообщение от Андерсона, настаивающего на моем визите в посольства. Оказалось, он хотел, чтобы я отправился на Землю, в штаб-квартиру Альянса, расположенную в Ванкувере, и выступил на суде в ее защиту, потому что сам он не мог покинуть Цитадель. Я должен был появиться там через два месяца – время, необходимое им для того, чтобы подготовиться к слушанию. Сообщив мне эти новости, Андерсон замолчал, а затем, проходя мимо, прошептал: «Если ты не можешь сделать этого для нее, сделай это для меня. Не важно, что она совершила, мне просто нужно знать, что с ней все в порядке. Кто-то должен позаботиться о ней».
Он смотрел на меня так, будто молил сохранить жизнь своему ребенку, и я ответил, что сделаю все, что в моих силах. Я вспомнил свои последние слова, сказанные ей до того, как она взорвала базу коллекционеров, а затем и батарианскую колонию: «Когда ты вернешься, я приложу все усилия к тому, чтобы встретить тебя. Я поручусь за твои слова, если возникнет такая необходимость. Это меньшее из того, что я могу для тебя сделать».
Я вызвался добровольцем на следующую миссию, только чтобы занять себя чем-то и не сидеть, беспомощно ожидая, когда меня позовут. Спустя два месяца, как и обещал Андерсон, пришел приказ, обязывающий меня вернуться на Землю. К тому моменту я окончательно запутался в своих мыслях и выводах. Отчасти я верил, что это и вправду была она, и что у нее, как обычно, имелась чертовски веская причина, чтобы так поступить. В таком случае с моей помощью она выйдет на свободу, снова присоединится к Альянсу и все наладится – так, как я и надеялся когда-то. Но, с другой стороны, циничный внутренний голос в мое голове твердил, что подобному не может быть оправданий, что ею руководили какие-то темные мотивы и что потеря стольких жизней – нечеловеческих жизней – нисколько не волновала ее.
По большей же части, не имея возможности поговорить с ней, я задавался вопросом, существовала ли она на самом деле или же я ее выдумал. Может быть, то время, что я провел с ней – те несколько самых счастливых недель моей жизни – являлись лишь сном, потому что мои воспоминания никак не вязались с тем, что происходило сейчас.
Стараясь походить на солдата, профессионала, с тяжелым сердцем я ступил на борт корабля, направляющегося к Земле.
************
Шепард
Он старался сохранить видимость того, что держит все под контролем, что он все еще столь же могущественен, каким я его всегда считала, однако в его глазах блестел страх, а в моих горела решимость. Он пытался уползти, оставляя за собой кровавую полосу, а я неторопливо шла следом, едва не наслаждаясь каждым мгновением.
«Ты… Ты гребаная маленькая стерва!» – прорычал он; из раны, оставленной рукоятью моего пистолета чуть ранее, когда он – еще на целых ногах – пытался сбежать, также текла кровь. «Какого хрена ты вытворяешь? Ты полагаешь, что это сойдет тебе с рук? Я сотворил тебя! И без меня ты ничто, всего лишь марионетка». Он закашлялся и сжал бедро чуть выше того места, куда вошла пуля, а затем прохрипел: «Обрежь ниточки и что останется? Ничего, ты ничто…»
Одним плавным движением я подняла оружие и, глядя вдоль ствола, направленного прямо ему в лоб, наблюдала, как его холодные голубые глаза наполняются осознанием того, что он делает свой последний вдох. Никогда я еще не чувствовала себя столь могущественной, столь владеющей ситуацией.
Усмехнувшись, я заметила: «Я все еще жива» и нажала на курок.
Калверн был убежден, что я неспособна думать самостоятельно, что без него я буду походить на потерянного ребенка и, оставшись в одиночестве в этом сложном мире, стану умолять других дать мне цель в жизни, как это делал он. Отчасти именно поэтому я вышла из себя, узнав, что в Альянсе мне снова придется выполнять приказы. Мне хотелось доказать им – всем и каждому, кто когда-либо недооценивал меня – что я могу действовать по-своему. Но потом я нашла свое место в жизни, выкроила уголок в этом мире под себя, пусть и не задержалась там надолго. После появился «Цербер» и сообщил мне, что я даже умереть не могу до тех пор, пока осталась незавершенная работа. Они пытались вновь привязать ко мне ниточки и заставить плясать под их дудку. Послав их, я целую неделю лучилась оптимизмом, наслаждаясь подчинявшимся мне независимым кораблем и командой самых лучших бойцов, с которыми я собиралась остановить Жнецов и спасти галактику. Опять.
