Текст книги "Свежий ветер (СИ)"
Автор книги: LockNRoll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 65 страниц)
Время от времени я обдумывала этот план, и пусть я знала, что никогда ему не последую, каждый раз к нему добавлялись новые детали – на всякий случай.
Кайден пошевелился во сне и, что-то невнятно пробормотав, обнял еще крепче. Я посмотрела на него, ведя пальцами по его руке вверх, и подумала, что он, вероятно, – единственное, что заставляет меня продолжать сражаться. Передо мной стоял простой выбор: продолжать бороться столь же яростно, как и прежде, или бросить все и сбежать. Порой, в дни, подобные сегодняшнему, мне казалось, что единственной причиной, заставлявшей меня выбирать первый вариант, являлось то, что я просто не могла посмотреть ему в глаза и попросить отказаться от всех его принципов, от всего, чтобы мы могли выбрать второй вариант, потому что я не в состоянии была сделать это в одиночку.
Не самая лучшая причина, чтобы остаться, но причина тем не менее.
И в каком-то смысле Кайден был прав, когда говорил мне – пока я орала на него и цеплялась за его тело, как за спасательный круг – что я всегда выбирала свой собственный путь, не позволяя никому использовать меня. Я не позволю этого и Кай Лену. Не позволю играть со мной. Я ему не по зубам.
Мне вспомнились слова Явика, сказанные им на Цитадели после того, как я попросила его на время перестать предрекать нам всем скорую кончину и найти что-то более оптимистичное. Тогда он сказал собравшимся жителям, что пока хоть один из нас продолжает борьбу, мы не проиграем. Пока… Да, меня обошли на повороте, но гонка еще не окончена. Ничто не может сломить меня – много раз я ошибалась на своем пути, но каждый раз вновь поднималась на ноги и двигалась дальше. Я еще покажу, чего стою.
Кайден верил в меня – все верили. Может быть, пришло время и мне самой поверить в собственные силы.
Неожиданно я почувствовала небывалый прилив сил, казалось, сама жизнь заструилась в венах. Очевидно, мне не удастся заснуть этой ночью самостоятельно даже с теплым телом Кайдена рядом. Осторожно я убрала его руку со своей талии и выбралась из постели. Несколько мгновений его пальцы скользили по простыне в поисках меня, но он так и не проснулся. Хорошо. Он и без того много сделал для меня сегодня – ему нужно отдохнуть.
Стараясь не производить шума, я добралась до стола и нашла таблетки снотворного, выданные мне доктором Чаквас – я наконец-то стала пить их на регулярной основе, чтобы спать хотя бы по шесть часов в сутки. Высыпав две пилюли на ладонь, я закинула их в рот и проглотила, а затем заметила мигающий огонек на консоли. Новые сообщения, наверняка содержащие очередные десятки брифингов, требующих от меня времени и сил. Обычно я не проверяю почту до утра – тогда Трейнор рассортирует их, выделив важные, а остальные отправит в каталог, который мне необходимо будет просмотреть при первой свободной минуте – то есть никогда. Но сейчас у меня было несколько минут до того, как начнет действовать лекарство, и я решила взглянуть на сообщение – может быть, меня ожидали хорошие новости. В конце концов, хуже уже некуда.
Я уселась на мягкое кресло, сложив ногу на ногу, и включила свет, отрегулировав его таким образом, чтобы хоть что-то видеть и не тревожить при этом Кайдена. Как обычно, на экране отобразился длинный список непрочитанных сообщений, и, судя по заголовкам, большинство из них содержали мольбы о помощи, запросы информации и тому подобное, однако несколько писем сразу привлекли мое внимание.
В заголовке первого из них стояло просто «Джене». Автором была некая Джессика Фром, и это имя я видела впервые. Не раз со мной пытались связаться простые граждане, но никогда прежде они не называли меня по имени. Заинтригованная, я открыла письмо и бегло просмотрела его, а затем, приоткрыв рот от удивления, перечитала текст снова, более внимательно.
«Джене.
Папа помог написать мне это письмо, потому что я хотела поблагодарить вас за то, что спасли меня от «Цербера», когда они напали на наш дом. Вы и остальные солдаты были такими храбрыми! Сейчас мы все в безопасности, и я надеюсь, что и вам ничего не грозит. Я надеюсь, что вы сумеете победить Жнецов, и мы все сможем вернуться домой. Я молюсь за вас каждый вечер и хочу верить, что это поможет.
Джес».
Отчего-то засвербело в носу, и я прикусила губу. Это та девочка – та самая, которую я спасла, буквально вырвав из лап «Цербера» и отнеся в безопасность. Если бы она оказалась здесь и стала свидетелем того, какую истерику я закатила при мысли о том, что кто-то победил меня, то наверняка бы смерила меня своим подозрительным и хмурым взглядом и сказала бы какую-нибудь мудрость шестилетнего ребенка. Что-нибудь о том, что всегда надо стараться изо всех сил, даже если удача отвернулась от тебя, или что сделанного не воротишь. Я сражалась и за нее тоже. Я сражалась за них всех, и пусть мне не запомнить их лиц, я знала, что они все надеялись и молились за наш успех. Возможно, молитвы в нашей ситуации и абсолютно бесполезны, но я бы не отказалась от божественного вмешательства. Печально улыбнувшись, я сохранила письмо на случай, если когда-то буду чувствовать себя еще хуже, чем сейчас.
Следующее привлекшее мое внимание письмо было от Андерсена – он написал его поле того, как Аленко отчитался перед ним по итогам сегодняшней миссии. Связь с Землей была очень ненадежна, и в целях экономии ресурсов пропускались только самые важные сообщения. Тот факт, что Андерсен все же написал мне это письмо, означал, что он точно знает, через что я сегодня прошла, и как это на меня повлияло. Я не смогла решить, трогает ли меня это или заставляет устыдиться. Читая его краткое послание, я почувствовала себя так, словно мне снова было двадцать два, а он кричал на меня, пытаясь вбить в мою глупую голову истину, а затем заставил сделать упражнение на пресс столько раз, сколько обычному человеку не под силу.
«Забудь об этом и возвращайся в строй, – писал он. – Все мы рано или поздно терпим поражение, но не смей жалеть себя по этому поводу. Я серьезно, Шепард, не смей. Это только на руку врагам, а тебе и без того есть чем заняться. Закончи это задание и прикончи его. Я рассчитываю на тебя».
Я вспомнила момент расставания с родной планетой, как я крикнула ему, что вернусь назад и приведу с собой всех, кого только смогу. Тогда я верила в свои слова. Верила я в них и сейчас. Я представляла себе, что приведенный мною флот затмит небо своим числом, и усталые солдаты поднимут головы, окрыленные новой надеждой. Они будут знать, что вернулась коммандер Шепард, и что у нее есть план. И пусть плана у меня пока не было, зато была армада, а это немало.
Некоторое время я пыталась решить, открывать ли письмо от высшего командования азари об эвакуации Тессии. Я не понимала, зачем они написали мне об этом – разве что им снова требуется моя помощь – вряд ли я сумею нанести еще больший вред. Но я начала ощущать действие таблеток, делающих меня безмятежной и свободной ото всех проблем, полной оптимизма. Я даже подумала, что сообщение может содержать хорошие новости.
Я ошиблась.
После прочтения мои пальцы, сжимавшие край стола, побелели от напряжения. Это письмо пришло вовсе не от азари, а от гребаного сукина сына – этой крысы Кай Лена. После всего, что натворил, он посмел насмехаться надо мной, тем самым буквально проворачивая лезвие ножа в нанесенной ране.
«Тебе не хватило сил остановить меня, – прочла я, – и теперь целая планета гибнет из-за того, что ты оказалась недостаточно хороша».
Всего несколько часов назад эти строки заставили бы меня в ярости швырнуть прочь консоль, свернуться в комочек и страдать от стыда и гнева, проклиная тот день, когда этот кусок дерьма появился на свет. Но теперь, после приема снотворного, я ощущала полнейшее спокойствие. Вместо того, чтобы разозлиться, как он несомненно того хотел, я вспомнила слова человека, так многому научившего меня в «Красных»: ты не сможешь обвести вокруг пальца честного человека – тебя всегда будут подстерегать подводные камни; но если человек достаточно заносчив, чтобы насмехаться над тобой, он будет достаточно заносчив, чтобы вовремя не заметить твою ответную атаку.
И я собиралась расквитаться с Кай Леном. Меня всегда недооценивали, и это одна из причин, по которым мне удалось подняться так быстро. Кай Лен недооценил меня тоже. Если бы не боевой вертолет, выудивший его из сердца боя, и не церберовские фантомы, наводнившие храм, я, вероятно, сумела бы достать его. Нет, не так: я знала, что сумела бы достать его. Я была коммандером Шепард, и это имя я заслужила потом и кровью, а также несметным количеством оборванных жизней. Его жизнь станет следующей.
Нажав кнопку ответа, я довольно усмехнулась, даже несмотря на то, что глаза буквально закрывались.
«В нашу следующую встречу, – начала я, – я найду тебя, когда ты будешь один, и разорву тебя на части. Я собираюсь спасти эту гребаную галактику от Жнецов и «Цербера», но, черт возьми, тебе не суждено этого увидеть, потому что ты – моя следующая цель. Думаешь, можешь победить меня? Призрак вернул меня к жизни, потому что не было никого лучше меня, а с тех пор я стала сильнее. Если хочешь убить меня, тебе следует найти способ хоть несколько минут продержаться в бою со мной и не сбежать, как трус, потому что в следующий раз я не позволю тебе убежать.
Ты нажил себе самого страшного врага, чертов ублюдок, и я уже иду по твоему следу».
А затем, поскольку я была лучше его, я не стала отправлять это сообщение. Выплеснув эмоции в только что написанном письме, я почувствовала себя свободной. Я закрыла консоль с едва слышным щелчком и глубоко вздохнула. Поднявшись на ноги, я ощутила головокружение; тяга к сну завладела мной, и я поняла, что пришло время подвести жирную черту под событиями сегодняшнего дня. Добравшись до кровати, я скользнула в теплые объятия своего любимого и закрыла глаза.
Завтра нас ожидал новый день.
========== Закат ==========
Кайден
Джена еще спала, когда СУЗИ передала сообщение о необходимости всем офицерам высших званий собраться в командном боевом пункте, и только волнение в ее голосе заставило меня последовать этому приказу. Я проснулся некоторое время назад и лежал, наслаждаясь покоем, всегда царящим на корабле в столь ранний час. Однако это никогда не длилось долго.
Обычно, только-только проснувшись и еще не вспомнив, кто она, где находится и что должна сделать этим днем, Джена сонно смотрела на меня, и я видел перед собой не коммандера Шепард, а просто женщину. Но на этот раз, стоило мне только провести ладонью по ее щеке и прошептать что-то на ухо, как она резко распахнула глаза и встревоженно спросила, что происходит?
Я передал ей слова СУЗИ, и, едва дослушав, она вскочила с постели и принялась одеваться с такой скоростью, словно на нас напали. Ее невероятная активность, особенно по контрасту с опустошенностью прошлого вечера, удивила меня, но прежде, чем я успел задать вопрос, она сама подошла ко мне, заключила в ладони мое лицо и поцеловала в губы.
– Прости, что накричала на тебя, – произнесла она тихо, взволнованно хмурясь, однако ей не за что было извиняться: я прекрасно знал, на что иду, когда позволил себе влюбиться в нее, и это понимание не остановило меня. Кроме того, учитывая последние несколько дней, ее вчерашний всплеск эмоций не казался мне чем-то страшным.
– Прости, что я ответил тебе тем же, – прошептал я, накрыв ее ладонь своей, и выражение ее лица смягчилось. Мы так многое могли еще сказать друг другу, но в этот момент поняли все без слов. Я надеялась, мы оба знали, что наши взаимные чувства помогут пережить стресс, боль и разочарование, которые еще наверняка таит в себе эта миссия. По крайней мере, при свете дня я ощутил, что поражение на Тессии осталось позади.
У двери Джена остановилась и бросила через плечо, чтобы я подождал пять минут, прежде чем следовать за ней, как будто все до единого члены команды и так не знали, где я сплю.
Я оделся и направился вниз, встретив по пути Гарруса. Вместе с ним мы вошли в боевой командный пункт, обнаружив там группу высадки практически в полном составе. Все глаза были направлены на Шепард, которая сумела вернуть себе ауру непобедимого командира и выглядела так, словно знала ответ на любой вопрос. Этот взгляд уже не раз обманывал и меня, и других. Спустя мгновение вперед вышла Трейнор и рассказала о своей находке. Ответом ей стал всеобщий вздох облегчения. Она сумела выследить Кай Лена, направившегося в систему Иера, и с помощью крупиц информации и бессонной ночи, проведенной за работой, смогла сузить район поисков до одной планеты – Горизонта.
При упоминании этого названия все, кто помогал Шепард, пока она работала с «Цербером», посмотрели на меня. Конечно же, они знали, что там произошло. Конечно же, именно об этом они сразу вспомнили. Встретившись взглядом с Дженой всего на секунду, я поняла, что и она думает о том же. Я постарался мысленно вернуться к тому дню, вспомнить те ужас и боль, которые испытывал, смотря на нее, но не смог. Возможно, тот день изменил многое, но гораздо больше изменилось с тех пор, и теперь мне не терпелось вновь ощутить под ногами поверхность этой планеты, но на этот раз сражаясь на правильной стороне.
После событий на Тессии нам была нужна победа, так что при возникновении первой же зацепки «Нормандия» в считанные минуты взяла курс на Горизонт, а Шепард, Трейнор и СУЗИ приступили к разработке плана. Мы просто не могли позволить себе задержку, а по взгляду Джены я понял, что ей не терпится лично прикончить Кай Лена за то, что он сделал. Да, у него было преимущество во времени, но шанс, что мы все же найдем его, еще оставался.
Приземлившись, мы оставили Джеймса у челнока, а сами двинулись вперед. То, что мы нашли, показалось… неправдоподобным. Вокруг нас происходило столько всего, о чем мы даже не имели понятия, но наконец-то действия «Цербера» стали обретать некую извращенную логику. До этого дня нам попадались крупицы информации, которые следовало бы складывать вместе, чтобы разгадать план Призрака, но мы и представить не могли, как далеко он зайдет. Мы должны были догадаться раньше, должны были предотвратить это, но все происходило у нас за спиной. По крайней мере сейчас в наших силах было положить этому конец. Жнецы позаботятся об остатках этого комплекса. Как сказал Гаррус, пришло время им начать убивать друг друга и облегчить нам задачу.
Разумеется, Кай Лена уже и след простыл, однако мы успели спасти Миранду, и я отлично знал, насколько ценным союзником она являлась, особенно в борьбе с «Цербером». Ей были известны все их слабости, их стратегии и методы – все. С помощью ее знаний и СУЗИ у нас появился шанс прикончить «Цербер» раз и навсегда. Факт, что и в самой организации все было не так уж радужно, только играл нам на руку.
Непривычно было видеть ситуацию изнутри. По обрывкам видеозаписей с Призраком и Генри Лоусоном мы поняли, что проект, над которым они работали, вышел из-под их контроля. «Цербер» всегда добивался результата силой, буквально подминая под себя неприятеля, но, как заметила Джена, на этот раз они чересчур близко подобрались к врагу.
Они шли по пути Сарена, который до конца верил, что все знает и понимает лучше других, что может спасти мир в одиночку, когда на деле был слишком упрямым, чтобы трезво оценить ситуацию. Его целеустремленность превратилась в отчаянность, направив по темному, опасному пути. Неважно, чем руководствовался Призрак изначально, сейчас он представлял собой психически неуравновешенную личность, а «Цербер» слепо следовал за ним. На брифинге после операции на Горизонте, твердо глядя прямо перед собой, Шепард заявила, что усмирить бешеную собаку можно лишь одним способом.
И теперь мы занимались разработкой плана, обещающего стать кульминацией всего, через что нам только пришлось пройти с того дня, когда Шепард активировала маяк на Иден Прайме. Потраченные силы, боль и потери окажутся наконец оправданными, если только нам удастся задуманное. Штурм главной базы «Цербера». На этот раз мы собирались сделать первый шаг, уничтожить их и занять место во главе флота, с помощью которого освободим Землю и всю остальную галактику. Нужды в этом отклонении от главного курса вообще не должно было возникнуть, люди, управляющие «Цербером», должны были лучше понимать, к чему могут привести их эксперименты. К счастью, Джена была хороша в том, что касается полного уничтожения, а именно это от нас и требовалось.
До прибытия к пункту назначения оставалось совсем немного, и, казалось, каждый на борту корабля понимал, как дороги эти часы. Мы знали, что ожидает нас впереди.
Я хотел провести это время с Дженой, наслаждаясь тем, что мы имели, что смогли вернуть, и продолжая лгать друг другу, что все будет хорошо и мы все останемся в живых, несмотря на окружавшие нас со всех сторон смерть и разрушение.
Порой я видел, как на нее влияет бремя командования, тяжесть понимания, что именно стоит на кону. Об этом говорили плотно сжатые губы и затаившаяся в глазах печаль, не исчезавшая, даже когда Джена улыбалась мне и соглашалась с тем, что «Цербер» и даже Жнецы не ровня нам, и что мы обязательно победим.
Все это было просто нечестно. Я и прежде влюблялся, но никогда так. И теперь, когда я наконец-то нашел ее – ту самую, единственную – то, что она оказалась коммандером Шепард, женщиной, чья жизнь полна горя и боли, представлялось мне совершенно несправедливым. Конечно же, я мог попытаться защитить ее, возможно, даже взять на себя часть ее ноши, но… я понимал, что рано или поздно придет время, когда мне придется отпустить ее, позволить самой исполнить свое предназначение, решить проблему, которую не в состоянии решить никто другой.
После всего, через что она прошла, галактика снова просила от нее невозможного. Джена уже так многим пожертвовала, но всегда найдется кто-то, кто попросит от нее еще большего. Однако мое мнение о том, насколько несправедливой была ее жизнь, не отменяло необходимости всего того, что Шепард делала, а мне оставалось лишь стараться хоть как-то облегчить ее участь.
И я был намерен сделать это, проследить, чтобы она насладилась каждой каплей счастья, подаренной нам скупой судьбой, на случай, если мы не увидим рассвета завтрашнего дня. По расчетам мы должны были прибыть к базе «Цербера» примерно через десять часов.
Ночной цикл на корабле уже начался, и час назад Джена, тревожно хмурясь, поднялась к себе. Я знал, что это выражение до сих пор не покинуло ее лица – я с легкостью мог представить ее, склонившуюся над планами и снова и снова проверяющую каждую деталь, потому что она не хотела, чтобы мы провалили эту миссию только из-за того, что не подготовились как следует.
Она сказала, что я ее отвлекаю, но сейчас она нуждалась в отвлечении. Если завтра все пойдет кувырком, если мы никогда больше не проведем ночь вместе, то я намеревался потратить последние несколько часов так, чтобы ни о чем более не жалеть.
Стараясь удержать стаканы в руке так, чтобы они не звенели, я коснулся инструметроном замка на ее двери, и как только та открылась, вошел. Джена сидела на диване, обложившись со всех сторон планшетами, и даже не подняла взгляда, когда я неторопливо спустился по ступеням и подошел к ней – ее глаза сосредоточенно изучали экран планшета, который она держала в руках. Спустя несколько мгновений она пробормотала слово приветствия, продолжая, однако, всем своим видом демонстрировать занятость. Ее брови все еще были нахмурены, при этом правая располагалась чуть выше левой, потому что никакие, даже самые лучшие искусственные мышцы не могли соперничать с настоящими, когда речь шла о столь яркой гримасе.
Чтобы привлечь ее внимание, я покачал перед ней бутылкой виски – очень старого, очень редкого и очень дорогого, но стоящего каждого потраченного на него кредита. Всплеск жидкости заставил Джену поднять голову, и она одарила меня строгим взглядом – так школьная директриса смотрит на провинившегося ученика поверх очков – а потом переключила внимание на бутылку и озадаченно поджала губы.
– Что ты задумал? – спросила она, выгнув пересеченную шрамами бровь.
Вдруг поддавшись порыву, я пожал плечами и шутливо ответил:
– Исполняю роль отвлекающего фактора.
На усталом лице Джены появилась тень усмешки, но затем она снова опустила взгляд на планшет и вздохнула.
– У меня нет на это времени, Кайден, – твердо сказала она и закинула ногу на ногу, решительно откинувшись на спинку дивана, готовясь, очевидно, просидеть тут всю ночь, если потребуется.
– На что у тебя нет времени? – спросил я, делая шаг ближе. – На стакан виски перед завтрашним днем?
Я поставил стаканы и бутылку на столик, проигнорировав ее недовольную гримасу, и опустился на колени, отчего она автоматически развела ноги чуть в стороны, позволяя мне придвинуться ближе. Только спустя мгновение Джена поняла, что сделала, и раздраженно отбросила планшет на диван, после чего провела пальцами по волосам, убирая пряди с лица.
– Ты отлично понял, что я имела в виду, – сказала она, указывая на стопки отчетов вокруг. – Ты знаешь, что ожидает нас завтра, и у меня просто нет времени на… на всякие глупости и притворства.
– Разумеется, я знаю, что ожидает нас завтра, – произнес я, накрыв ладонью ее колено. – Но я также знаю, что подготовиться лучше, чем мы уже сделали, невозможно. Мы все прекрасно понимаем, что зависит от завтрашней миссии, и мы готовы, ты знаешь это. А доводить себя до изнеможения – не самое полезное времяпрепровождение.
– Я не довожу себя до изнеможения, – резко возразила она. – Я просто… мне нужно еще немного времени, чтобы все организовать, и я…
Я подался вперед и поцеловал ее, отчего с ее губ сорвался тихий стон. Она положила ладони мне на плечи – возможно, чтобы оттолкнуть меня прочь – но вместо этого слегка сжала пальцы, словно боялась, что усиль она давление, и я исчезну. Отстранившись, я заглянул ей в глаза и увидел в них страх, который она больше не могла скрывать, однако я знал, что Джена никогда не признается в этом, а потому не стал обращать на это ее внимание. Я не стал говорить обо всем том, о чем мы оба в этот момент думали – что как бы мы ни готовились, штурм базы «Цербера», а затем и возвращение на Землю могут оказаться дорогой в один конец для нас обоих, а шансы преуспеть и остаться в живых были столь мизерны, что их можно было не принимать в расчет.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Порой, лежа ночью без сна, я смотрел на Джену и думал, что, возможно, в последний раз вижу ее не покрытой кровью, не выкрикивающей приказы посреди поля боя. Подобную тоску я видел сейчас и в ее глазах – мы оба понимали, что отрицать очевидное бессмысленно: завтра мы либо спасем галактику, либо погибнем, пытаясь сделать это. Никому из нас не хотелось умирать, ведь нам было ради чего жить.
Конечно, мы и раньше понимали это, но предпочитали игнорировать, однако сейчас это чувство всколыхнулось с новой силой, и от него нельзя было больше так просто отмахнуться. И пусть Джена пыталась заглушить тревожное предчувствие работой, я знал, что это бесполезно. Наверное, я знал ее лучше, чем она сама.
– Вполне может оказаться, что нам более не представится случая провести время вместе перед… перед тем, как все закончится, – сказал я медленно, мягко, делая вид, что имею в виду миссию, а не наши жизни, не нас. – И я не намерен проводить оставшиеся часы вдали от тебя. Если это означает, что мне придется сидеть здесь и смотреть, как ты читаешь отчеты, значит, так тому и быть, но… мне кажется, негоже позволять пропадать такому отличному виски.
Джена уже собиралась оборвать меня, настоять, что притворство бессмысленно, и всегда можно сделать что-то еще для подготовки, но в ее глазах зажегся веселый огонек, и, вздохнув, она покачала головой. Ее щеки покрылись румянцем, несколько не сочетавшимся со шрамами на лице и строгим голосом, однако для меня она стала еще более прекрасной.
– Неужели оно настолько хорошо? – хмыкнула она, снова посмотрев на меня, и я заметил, как ее плечи расслабились. В последнее время мне нечасто доводилось видеть Джену, думающую о чем-то, кроме войны, и я ценил мгновения, подобные этому, пусть даже тень завтрашней операции продолжала висеть над нами.
Я кивнул, нежно проводя костяшками пальцев по ее бедру.
– Конечно – ему 35 лет, и оно было произведено на острове Айлей. Эта бутылка старше меня.
– Хм… – Джена сделала вид, что моя реклама ее заинтересовала, но ее пальцы скользнули по моему предплечью, и она подтянула меня ближе. – И как ты умудрился раздобыть ее в текущих условиях?
– На Цитадели, – ответил я, прекрасно осознавая, что полуулыбка, игравшая на ее губах, означала, что Джена едва меня слушала. – Не скажу, что эта покупка обошлась мне дешево, но… – Я провел рукой по ее талии к пояснице. – Я решил, что оно того стоит.
Что-то изменилось в окружающей нас атмосфере, и неожиданно Джена притянула меня к себе и поцеловала. Ее гибкое тело выгнулось мне навстречу, и я крепко обнял ее, чувствуя ее пальцы в своих волосах. Она прижималась ко мне, будто стараясь слиться со мной воедино, и это чувство было мне знакомо. Мы знали, что делать дальше, что бы ни происходило вокруг.
В конце концов, мы не в первый раз проводили вместе «последнюю» ночь, и я напомнил себе, что мы и прежде ошибались в своих мрачных прогнозах – возможно, ошибаемся и сейчас. Я не хотел, чтобы эта ночь стоила того, чтобы за нее умереть, я хотел вспоминать эти часы годы спустя, находясь рядом с Дженой, и благодарить всевышнего за то, что они не стали последними.
Она целовала меня так страстно, и мое тело с готовностью откликнулось на ее действия.
Черт возьми, я не хотел умирать, ведь мне было ради чего жить.
– Я не думаю… – прошептал я между поцелуями, – что тебя интересует виски.
Джена улыбнулась, все еще касаясь губами моих губ, и принялась расстегивать мою рубашку.
– Оно ждало 35 лет, – хрипло ответила она. – Подождет и еще немного.
************
Шепард
Он выпрямился, приковывая мое внимание к своей сильной, с рельефной мускулатурой спине с отчетливо выделяющимися на коже шрамами; резкие тени лишь подчеркивали его красоту. Неторопливо я скользнула взглядом вдоль его позвоночника к плечам, а затем, когда Кайден обернулся, еще выше и заглянула в его глаза. Сердце томительно сжалось в груди. Он был полностью обнажен, и его тело выглядело так, словно его высекли из мрамора. Я знала каждый шрам, каждую веснушку на его коже, каждый изгиб, и все же до сих пор мне казалось, что я вижу его в первый раз.
«Ничего удивительного, что я влюбилась в него, – подумала я. – Невозможно было находиться рядом на протяжении всего этого времени и не поддаться его чарам. Он совершенен».
Виски, слегка разбавленное водой, золотым огнем плескалось в стаканах, которые Кайден держал в руках, приближаясь ко мне, но я смотрела только на него, замечая каждое движение. Ничуть не смущаясь, он устроился рядом и протянул мне напиток. Сейчас мне хотелось быть как можно ближе к нему, так что я забралась к нему на колени, и он обнял меня, заставляя чувствовать себя крошечной, защищенной, спокойной. На языке вертелись слова, грозившие сорваться в любое мгновение – слова, которые прежде я произносила лишь про себя, и сейчас время представлялось правильным, чтобы сказать их вслух, но стоило мне открыть рот, как сердце вновь сковал страх. Я глубоко вздохнула и отдалась во власть чувств. И пусть обстановка не была идеальна, но весьма близка к этому, и уж точно лучше, чем то, с чем мы столкнемся завтра.
Одеяло скомканной массой лежало в ногах кровати – свидетельство нашей страсти и нетерпения, и сейчас Кайден накинул его на плечи, укрывая и меня, чтобы защитить от холода наши разгоряченные тела. Не говоря ни слова, мы чокнулись стаканами и выпили – за нас двоих, за войну, за битвы прошлые и те, что еще ожидают впереди. За то, что мы до сих пор живы. Виски обожгло горло, но на вкус было так же хорошо, как и на вид.
Я засунула слова «завтра» и «страх» в самый дальний уголок сознания и откинула голову Кайдену на грудь, вдыхая его запах и наслаждаясь каждым мгновением. Он поцеловал мои спутанные волосы и переплел пальцы наших рук, и почему-то именно этот момент показался мне самым откровенным из всех, что у нас когда-либо были.
Мы не нуждались в словах, не после стольких лет и пережитых вместе событий. Не тогда, когда мы оба отдавали себе отчет в том, что стояло на кону.
Я сделала еще один глоток и ощутила волну тепла, прокатившуюся по моему телу от головы до пальцев ног. Взглянув вверх, я увидела мерцающий свет мириад звезд, и мне захотелось навсегда запомнить это чувство.
– Джена, – позвал Кайден, нарушая относительную тишину, состоящую из монотонного шума двигателей, и мне вдруг стало неуютно. Может быть, дело в той тревоге, что прозвучала в его голосе. Может быть, потому что я понимала: ничто из того, что он скажет, не сделает завтрашний день проще.
– Что? – отозвалась я, не двигаясь, не выдавая страх, вновь зашевелившийся глубоко внутри.
– Мне нужно кое-что сказать тебе перед… – он на мгновение засомневался, словно боялся сказать что-то не то, – ну, ты понимаешь, перед завтрашним днем.
Он не зря старался быть осторожным, но это не сработало. Я знала, что мы подошли к концу, и часть меня настаивала, что этот конец начинается прямо сейчас, что все мои попытки отсрочить его, выкинуть из головы, потерпели неудачу. Я думала, мы не нуждаемся в словах, и без них понимая, что означают для нас наши отношения – возможность возвращаться к кому-то по вечерам, возможность переживать о чем-то, что не было войной или смертью. И сейчас, сильнее, чем когда-либо прежде, мне не хотелось думать о том, что повлечет за собой завтрашний день.
– Валяй, – сказала я, и мой голос прозвучал легко и обыденно. Я сделала еще один глоток, но руки Кайдена согревали меня гораздо лучше, а его пальцы, поглаживающие мою кожу, убеждали расслабиться.
– Я… – неуверенно начал он, и, видя его волнение, я и сама начала нервничать. Но затем Кайден рассмеялся – я ощутила вибрацию всем телом – и снова поцеловал мои волосы. – Я люблю тебя, – прошептал он; сердце замерло у меня в груди. – Всегда любил, многие… многие годы и никогда не переставал. Ты ведь знаешь это? То есть… я прекрасно понимаю, что не всегда вел себя соответственно, немало времени у меня ушло на то, чтобы осознать это самому, но…
– Я знаю, – перебила я его вдруг, удивив саму себя. – Я… я знаю, что любишь.
Но это было ложью, или?.. Конечно, я на это надеялась, но если бы на самом деле знала, его слова не произвели бы на меня такой эффект, мое сердце бы не колотилось так, словно я только что пробежала марафон, способность рационально мыслить не отказала бы мне.
