Текст книги "Свежий ветер (СИ)"
Автор книги: LockNRoll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 65 страниц)
Слова, которые она никогда не произнесет вслух, замерли на ее губах, на лице застыло растерянное выражение.
– Шепард! – позвал кто-то у меня за спиной. – Шепард!
Она не проигнорировала зовущего ее человека, как всегда поступала на Цитадели, однако вмешательство вернуло ее на землю. На лице Джены читалось раздражение, вызванное затянувшейся паузой, которую она никак не могла заполнить.
– Я не… – начала она поспешно.
– Эй, Лола! – донесся знакомый голос с того же направления. Даже хрупкое подобие уединения оказалось разрушенным, Джена глянула поверх моего плеча, и на ее лице отразилось узнавание. Обернувшись, я увидел выжидающе смотрящего в нашу сторону Джеймса Вегу в компании солдат. Мне и прежде доводилось слышать, как он зовет ее этим ласковым именем, и это неимоверно раздражало меня, хотя я и понимал, что не имею на это права. Очевидно, что они были друзьями, но между ними существовала близость, которую мы с ней утратили.
Джена встала рядом со мной, а Джеймс и тот солдат, что звал ее прежде, пробившись сквозь толпу, подошли к нам. Стоило только Шепард увидеть второго мужчину, как она невесело усмехнулась.
– О, ну это просто потрясно, – пробормотала она еле слышно.
Взглянув на бойца внимательнее, я понял, что его лицо мне знакомо, но откуда? Крепко сбитый, широкоплечий, с короткой армейской стрижкой и заметным шрамом через правое веко, с жетонами, с гордостью выставленными на показ на мускулистой груди. В следующее мгновения я вспомнил: душный клуб, космопех, обнимающий женщину, ради которой я пришел, что-то шепчет ей на ухо, злость, всколыхнувшаяся внутри меня тогда и ее отголоски сейчас, когда я осознал, что он не являлся случайным поклонником – она знала его.
– Разумеется, вы знакомы, – сухо заметила Джена подошедшим мужчинам.
– Точно, – произнес Вега, легко хлопнув своего спутника по плечу. – Мы с Фордом знаем друг друга с базового тренинга. А вы как познакомились?
– На задании, – ответил Форд в тот же момент, как Джена сказала: – Через академию бойцов N.
Показная небрежность, с которой они повели себя, заставляла заподозрить нечто большее.
Шепард бросила на меня быстрый, осторожный взгляд, а Джеймс смотрел то на нее, то на своего приятеля так, что не оставалось сомнений и в его недоверии.
– Да что вы говорите, – произнес он.
Кивком головы указав на символ N7 на груди Форда, Джена бросила:
– А ты многого добился с нашей последней встречи.
Он лишь пожал плечами.
– В общем, да. Не все могут позволить себе двухлетний отпуск, не так ли, Шепард? Совсем скоро я получу повышение и смогу командовать тобой.
Шепард сложила руки на груди.
– Я все еще Спектр, – напомнила она.
– Эй, я прекрасно помню, – отмахнулся он и, переведя взгляд на меня так, словно только что заметил, присвистнул: – Два Спектра за один день. Какое невероятное везение.
Мужчина протянул ладонь, и я пожал ее, может быть, чуть излишне сильно, испытывая какое-то детское чувство удовлетворения от того, что на несколько дюймов выше его.
– Коммандер Лука Форд, – представился он. – Рад познакомиться с вами, майор Аленко. Я ваш большой поклонник.
Мне стало интересно, узнал ли он меня? Видел ли он нас в клубе, рассказывала ли Джена ему обо мне позже? Разговаривали ли они после ее возвращения? Нашел ли он ее, пока меня не было рядом? Они общались, как старые знакомые, но в воздухе чувствовалось напряжение.
Бывшие любовники – вдруг понял я, и это осознание разожгло во мне с трудом контролируемую ревность и глупое желание продемонстрировать свое превосходство. Я уже собрался ответить, возможно, поинтересоваться, что боец N7 и его взвод делают на Цитадели, но Джена меня опередила.
– Чего ты хочешь? – торопливо спросила она, будто надеясь поскорее закончить разговор, и я не понимал, опасалась ли она, что я пойму, кто он, или же наоборот.
Казалось, Форд ничего не заметил и лишь усмехнулся.
– Просто хотел сфотографировать тебя с моим взводом. И майора тоже, если он не против. Парни не поверили мне, когда я говорил, что служил с великой коммандером Шепард. Что уж говорить про обоих Спектров человечества? Такую возможность я не могу упустить.
Шепард слабо улыбнулась.
– Черт возьми, почему нет?
Я тоже согласился, убеждая себя, что это все только для того, чтобы поднять уровень боевого духа, а не ради возможности хмуро наблюдать за Фордом, будто у меня имелись права на ревность. Вместе с Джеймсом мы направились к ожидающему в стороне взводу, взирающему на нас, как на живые легенды. Полагаю, мы ими и являлись. Разумеется, всем хотелось оказаться как можно ближе к Джене – она была настоящим героем Альянса немыслимых пропорций. Она единственная, на чьем счету имелся Жнец, она остановила первую атаку на Цитадель, она уничтожила коллекционеров. Она стала легендой задолго до того, как получила статус Спектра. Я вдруг понял, что давно не думал о ней в таком ключе. С того самого момента, когда я впервые назвал ее по имени, она перестала быть Шепард для меня. И даже сейчас, когда она смотрела в камеру с выражением, близким к гордости на ее усталом лице, я видел лишь Джену – женщину, которая принадлежала мне на те несколько коротких и невероятных недель. Женщину, которую я потерял.
Довольно скоро она извинилась и в сопровождении Веги, рассказывавшего о чем-то, приобретенном на рынке, направилась на «Нормандию». Я остался, чтобы забрать посылку на таможне, и, собираясь уходить, заметил, как Форд смотрел вслед Джене, пока она не скрылась из виду. После этого он перевел взгляд на меня, и что-то в его глазах подсказало мне, что и он узнал меня и не только из-за звания. Однако я не назвал бы это выражение вызовом, вместо этого он поднял голову в знак уважения и двинулся прочь вместе со своим взводом. Я же повторил его жест, чувствуя себя глупо за вспышку ревности. В конце концов, и я, и он – солдаты Альянса, собратья по оружию. Нам и без того хватало насущных проблем, чтобы волноваться о прошлых, пусть даже, достигнув «Нормандии», я не мог думать ни о чем, кроме Шепард.
Со свертком под мышкой я зашел в ангарный отсек и вдруг услышал ее голос – хрипловатый, но странно высокий.
– Я хочу тебя, солдат.
На секунду я замер, поддавшись иррациональной панике, а затем до меня донесся едва сдерживаемый смех Джены и Веги – редкий звук на борту этого корабля. Какого черта?
– Прекрати заставлять меня говорить глупости, – потребовала Шепард более знакомым голосом, и, завернув за угол, я увидел, как она в шутливом возмущении пнула Джеймса, сидящего на корточках у одного из этих гребаных ВИ в образе Шепард. Сходство оказалось весьма неплохим, однако голограмма была слишком высокой и худой, а голос и сравниться не мог с настоящим.
– Я коммандер Шепард, и ты мой самый большой любимчик на всей Цитадели, – произнес ВИ, надо полагать, соблазнительным тоном.
– Черт, она смехотворна, – возмутилась Джена, но ее голос по-прежнему звучал весело. – Какой идиот программировал ее?
Вега хмыкнул.
– Не знаю, но гляди: если я нажму вот тут, она будет танцевать.
Сама того не желая, она рассмеялась и облокотилась о контейнеры, в то время как ВИ принялся изображать неуклюжие движения, складывающиеся в танец пьяного дядюшки на свадьбе. Я видел, как танцует Джена, и то, что я наблюдал сейчас, меркло в сравнении.
– Она хотя бы стрелять в состоянии? – поинтересовался я и немедленно пожалел о своих словах. Шепард посмотрела на меня, мгновенно напрягшись, и смех замер у нее на губах. Казалось, своим появлением я разрушил какие-то чары, и Джена выглядела почти что виноватой.
– Не знаю, – пожала она плечами, вставая ровнее. – Мне нужно вернуться к работе, а вы развлекайтесь дальше, если хотите.
С внезапным пониманием Вега перевел взгляд с меня на нее.
– Да брось, Лола, без тебя это уже не так весело.
Хорошая попытка, но она не возымела должного успеха, и со вздохом разочарования Джеймс отключил ВИ, тогда как Шепард отошла к оружейной мастерской рядом с Кортезом.
Оторвав взгляд от Джены, я двинулся мимо Веги по направлению к большой рабочей поверхности на другом конце ангара и принялся прилаживать дополнительные элементы из свертка к моей броне, разложенной там. Отсоединяя поврежденные в последней битве и неподлежащие ремонту части, я раздумывал над тем, что буду делать, если не сумею починить наши с Дженой отношения. Несколько мгновений спустя подошел Джеймс и, прислонившись к стене, вздохнул.
– Почти получилось, – произнес он с надеждой.
– Имеешь в виду заставить ее расслабиться? – сухо спросил я, поднимая взгляд. – Прости, что все испортил.
Мне и в самом деле было жаль. Наверное, мне следовало бы противиться тому факту, что Джена наслаждалась обществом кого-то другого, но если этот кто-то был способен заставить ее рассмеяться и позабыть о проблемах хотя бы на некоторое время, я не собирался мешать.
– Нет, это не твоя вина, майор, – ответил Джеймс, пожав своими огромными плечами. – Все дело в этой чертовой войне. Никому в последнее время не удается как следует отдохнуть.
Я проследил за его взглядом и увидел, как Джена показывает что-то на рабочей поверхности одному из членов экипажа. Она взяла у парня оружие, что-то хитро повернула на его стволе и затем, вернув механизм в исходное положение, усмехнулась.
– По крайней мере, ты смог вытащить ее в «Чистилище», – заметил я, возвращаясь к своей броне и вспоминая виденные мною в экстранете снимки коммандера Шепард и нескольких рядовых в клубе, который, согласно Авине, даже не существует.
– Да, ненадолго. Она пообщалась с простыми смертными, купила каждому солдату Альянса выпить, толкнула пару речей и покорила всех и каждого. Она старалась, знаешь? Старалась вести себя, как все, не выделяться из толпы, но затем мы заметили ее, разговаривавшей с гребаной Арией Т’Лоак. После этого мне уже не удалось никого убедить в том, что она ничем от нас не отличается.
Джеймс хохотнул и недоверчиво покачал головой.
– Шепард никогда не боялась других людей, – сказал я, вспоминая, как спокойно она подходила к очередной попавшей в ее поле зрения важной шишке и требовала, чтобы они сделали так, как она велит. И чаще всего добивалась желаемого. Никто не хотел разочаровывать ее. – Не думаю, что во Вселенной существует кто-то, кто смог бы запугать ее.
– То есть она всегда была такой?
– В общем и целом, – пожал я плечами; наклонившись ближе к механизмам, удерживавшим на месте ворот брони, я направил на них свет и отсоединил несколько важных деталей.
– Она когда-нибудь вела себя… ну, знаешь, дружелюбнее?
– Дружелюбнее, – повторил я безэмоционально и посмотрел на лейтенанта, стараясь понять, откуда взялся этот неожиданный интерес.
– Да, дружелюбнее. Сейчас она такая холодная, похожая на безжалостную мученицу, но… ей не подходит этот образ.
«Нет, – согласился я мысленно, – не подходит».
Я видел ее общительной, практически хихикающей, отпускающей глупые шутки и ведущей себя так, словно ничто в этом мире ее не заботит. Я видел, как она просыпается и подтягивает меня ближе, еще даже не понимая, что делает. Я видел, как она, одетая лишь в крошечные шорты, ходит по комнате в поисках какой-то вещи и одновременно доказывает, почему фильм, что мы смотрели прошлым вечером, не имеет смысла. И это была она – женщина, по которой я невероятно скучал. Та же коммандер, что командовала «Нормандией» сейчас, являлась лишь оболочкой, поддерживаемой одними только целеустремленностью и нескончаемым боем за выживание.
– Я просто… – Вега раздраженно выдохнул, будто не зная, как облечь свои мысли в слова. – Я понимаю, что сейчас ситуация гораздо серьезнее, чем бывала прежде. И позабыть обо всем надолго невозможно. Черт, я два месяца охранял ее, но уверен, что не знаю ее ни капельки, потому что все это время она лишь хмуро глядела вокруг.
– Раньше все было… проще, – сказал я осторожно. – Как ты и говорил: гораздо проще забыть о своей ежедневной работе, когда вокруг не шумит война, которую ты должен выиграть в одиночку. Прежде ты мог сделать шаг назад, переоценить положение вещей, порой даже расслабиться. А сейчас на это просто нет времени. И даже когда выдается свободная минутка, ее голова остается занятой. Сложно отдыхать, когда все вокруг ожидают, что ты спасешь галактику.
– Да уж, невесело, – хмыкнул Джеймс. – То есть с одной стороны это здорово – это значит, что я заслужил право находиться на этом корабле, потому что здесь нет места непрофессионалам, но если ты допускаешь ошибку, она точно знает, как заставить тебя чувствовать себя ничтожеством.
Я усмехнулся, проверяя результаты своей работы на плечевом щитке и переходя ко второму.
– Она всегда такой была, но это никоим образом не связано с ее личными отношениями. Если ты находишься на борту «Нормандии», значит, ты заслуживаешь этого. А ее придирки ппродиктованы лишь желанием сделать тебя лучше, сделать тебя таким, как она.
– Полагаешь, это возможно?
Я сухо рассмеялся.
– Нет. Шепард неподражаема, но я сомневаюсь, что она понимает это. Она ждет от людей того же, на что способна сама, а когда они не оправдывают ее ожиданий… что же, она всегда была вспыльчивой. Война лишь усугубила дело. Ставки еще никогда не были так высоки. Она не переживает за исход отдельных миссий, но… такого никто прежде не делал.
– Но с тобой она ведет себя иначе, я прав? – Подняв глаза, я обнаружил, что Вега внимательно и настороженно смотрит на меня, будто знает гораздо больше, чем говорит, и я вдруг вспомнил, что он не просто так был выбран лично Андерсоном. – Я имею в виду, что с тобой она не злится, по крайней мере, не по-настоящему. С тобой она просто… грустная.
Он сказал это так, что я ощутил приток стыда и сожаления. Я сделал вид, что поглощен работой, хотя горло словно бы сдавили невидимые ледяные пальцы, и все силы ушли на то, чтобы ни тени эмоции не вырвалось наружу.
– Я эээ… полагаю, это потому, что я напоминаю ей о тех временах, когда все это началось, – солгал я. – Ну, знаешь, маяк на Иден Прайме, Вермайр, Айлос, все те, кого мы потеряли в тех битвах.
Я смотрел на свою броню так, словно она была самой удивительной вещью в мире.
– Да, да, – с усмешкой произнес Джеймс, давая понять, что он ни слову не поверил. – А вот я пришел к выводу, что это из-за того, что вы до сих пор с ума друг по другу сходите.
Резко повернув голову, я обнаружил, что Вега все еще смотрит на меня с таким довольным видом, будто кот, загнавший в угол свою добычу, а я этим своим движением развеял его последние сомнения.
Черт.
Я попытался придать своему лицу удивленное, сбитое с толку выражение, но не сумел одурачить его.
– И я не имею в виду ту влюбленность, что все обитатели «Нормандии» испытывают к своему командиру, – пояснил Вега, исключая двоякость понимания. – Как ты и говорил: все мы хотим нравиться ей. Но с вами двумя все иначе. Между вами что-то есть и уже очень и очень давно. Я прав, не так ли?
– С чего ты решил? – безо всякого интереса спросил я, отряхивая руки.
– С того, майор, – ответил он просто, – что каждый раз, когда ты не смотришь на нее, она смотрит на тебя.
Не в силах совладать с собой, я обернулся туда, где стояла Джена как раз в тот момент, когда она поспешно отвела взгляд, привычно игнорируя меня. Но в ту долю секунды, когда мы смотрели друг на друга, я заметил печаль в ее глазах и впервые усомнился в том, что причиной такого отношения ко мне являлось только лишь неприятие. Уставившись в пол и приоткрыв рот, я вспоминал все те моменты, когда она, нахмурившись, смотрела на меня, и думал о том, что гнев, горящий в ее глазах, мог быть вызван чем-то совсем иным. Неужели я не замечал? Все это время? Неужели она до сих пор та же женщина, что я оставил на верную гибель три года назад? Под всем этим маскарадом…?
Эта мысль казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой.
Я вдруг ощутит слабость в ногах и облокотился на рабочую поверхность. Вега встал рядом, и вместе мы принялись наблюдать за Шепард, с чрезмерным усердием колдующей над своим оружием.
– Сейчас не время ходить вокруг да около, майор, – тихо и очень серьезно сказал Джеймс. – Если считаешь, что можешь наладить то, что пошло не так – и не говори мне, что там нечего налаживать – то просто сделай это.
– Почему ты рассказываешь мне все это? – недоверчиво качая головой, спросил я. – Ты едва знаешь меня.
– Точно, – согласился он, склонив голову набок, – но ты кажешься мне хорошим парнем, а Лола оказала мне массу услуг, так что я решил отплатить ей тем же. Она заслуживает перерыва. Дай ей что-нибудь, не имеющее ничего общего с этой чертовой войной.
Я продолжал наблюдать за тем, как Джена работала, наслаждаясь приятной мыслью, окутывающей меня подобно теплому одеялу: я начал влюбляться в нее с первой встречи, и время, расстояние, грубые слова и горькие воспоминания не изменили моих чувств. Она до сих пор заполняла место в моем сердце, до сих пор оставалась тем, что я больше всего желал. Черт возьми, только это не изменилось за те годы, что мы провели врозь. Я больше не мог этого отрицать, не мог просто сказать себе, что всего лишь скучал по ней. Нет. Это реально, и она находилась прямо передо мной.
Я любил ее – всегда любил ее, но я допустил ошибку, и в результате она оттолкнула меня. Казалось, своим холодным отношением она говорила мне, что у меня был шанс, но я упустил его. И я вел себя терпеливо, я ждал, пока она оттает, но Джеймс прав – Джена не сумеет справиться с этой проблемой сама, и если я хочу получить ее назад, мне придется все сделать самому.
Я подумал о Ране – о девушке, которая оттолкнула меня, и я позволил ей это, потому что сам пребывал в ужасе от того, на что оказался способен. Я упивался своим горем, будто герой мелодрамы, я заверил себя, что так должно было случиться. Я отпустил ее много лет назад. Я попытался отпустить и Джену, но… не смог. Ни тогда, ни сейчас – никогда. Я смотрел на нее, в то время как Джеймс шел к лифту, очевидно, сочтя свою работу выполненной, и не чувствовал себя виноватым за то, что до сих пор хочу получить ее назад.
Джена вдруг подняла глаза, неожиданно для самой себя обнаружив на себе мой взгляд, и я неосознанно улыбнулся ей. И на этот раз она не стала хмуриться или притворяться, что не видит меня; вместо этого уголки ее губ поползли вверх, образуя слабую, удивленную улыбку, свет от которой отразился в ее глазах. Очень и очень давно я не видел зрелища прекрасней этого. Момент спокойствия.
Момент, который разрушил Кортез, коснувшийся ее плеча с тем, чтобы что-то показать на экране планшета. И все же я продолжал смотреть на нее, наслаждаясь видом и говоря себе, что сейчас не время ходить вокруг да около. Не время притворяться, что между нами все кончено, когда наш мир рушится. Я устал от ожидания, устал держать в тайне, что любил ее все эти годы.
Если мне суждено погибнуть на этой войне – если нам обоим суждено – я хочу по крайней мере знать наверняка.
Глава XXV. Осколки. Шепард не справляется с тяжестью своей ноши, и Кайден находит ее в момент слабости.
========== Обломки ==========
Шепард
Я едва пережила первое задание, на которое он меня отправил. И дело не в том, что я боялась провала – я знала, что справлюсь – мне приходилось убивать прежде, и это никогда не составляло труда. Проблема заключалась в том, что я осознавала: сделай я это, и пути назад не будет.
Моя жизнь никогда не была нормальной. Ночью, когда все дети уже спали, я часто лежала, прислушиваясь к звукам ссор: резким крикам матери и ответным воплям ее очередного дружка. Порой я слышала, как что-то бьется.
Мужчины никогда не задерживались. Мать была привлекательной, но вместе с тем параноидальной истеричкой, лгущей без зазрения совести. Немногие способны это вынести. Никогда нельзя доверять наркоману. В конце концов именно я заботилась о ней, даря всю свою любовь, и не получая в ответ ничего. Таким образом я научилась хорошо лгать учителям, докторам, полиции и всем, кто совал нос не в свое дело.
Позже, уже решив, что с меня хватит, я продолжала лгать, облегчая себе жизнь.
Конечно же, у меня есть дом – я именно туда и направляюсь.
Нет, все в порядке, мне не нужна ваша помощь.
Нет, я не видела, кто взял ваш бумажник.
Нет, я за всю свою жизнь не держала в руке пистолет.
Сегодняшнее задание тоже основано на лжи, над которой мы работали уже давно. Обман заключался в том, что я играла некую Лили Калверн – четырнадцатилетнюю дочь человека, являвшегося без пяти минут главарем банды, контролирующей северную часть этого грязного мегаполиса. Я притворялась безобидной, не подозревающей, что являюсь легкой добычей, что группировка из южной части города планирует похитить меня с тем, чтобы допросить и использовать в качестве рычага давления на человека, которого они считали моим отцом. У нас ушло несколько месяцев, чтобы убедить их в том, что мы гораздо слабее, чем были на самом деле. Сегодня наступал момент истины – я должна доказать, что и вправду представляю собой ценный актив и отвечаю ожиданиям «Красных».
Следуя по краткому пути до места, ставшего моим домом три года назад, я делала вид, что не замечаю идущих за мной людей. Когда меня схватили, я осознала, что они куда сильнее, чем я ожидала, так что мне не пришлось изображать испуг. Однако все это являлось частью плана, и я выполняла свою роль великолепно. Они недооценили меня – все совершают эту ошибку – и вскоре я осталась наедине с человеком, которого должна была убить – человеком, ожидающим, пока я перестану плакать, чтобы начать задавать вопросы и делать вид, что не причинит мне вреда, если я буду отвечать. Мне не составляло труда изображать рыдания, а кроме того, эти звуки скрывали мои попытки избавиться от наручников, которыми были скованы за спиной мои руки.
Вдруг я заметила свое отражение в зеркале позади мужчины, а затем – в его глазах. Я увидела маленькую невинную девочку, как раз в его вкусе, и в этот момент мне в голову пришла неожиданная мысль.
Я так привыкла ко лжи, что почти не вспоминала о правде. Мне было четырнадцать лет, но я уже убивала прежде и сейчас планировала новое убийство. Этот человек не ждал ничего подобного, потому что мои сильные мышцы и достаточно развитые груди были скрыты под школьной формой, а моя подруга Мира сделала мне два хвостика, и никому и в голову не пришло, что ребенок может обладать физическими и психологическими качествами, необходимыми для того, чтобы убивать так, как я.
Но почему я такая? Почему мне кажется естественным то, что другие считают отвратительным и чудовищно неестественным? Другие девочки моего возраста заняты мыслями о мальчиках, изучением своих тел и планами на будущее, но кем в будущем буду я, уже давно решено. Мне не нравилась такая перспектива, хотя я знала, что стану сильной, а сила означает безопасность.
Если я убью этого мужчину, то тем самым решу свою судьбу. Я превращусь в наемного убийцу, ребенка-солдата, безжалостное оружие. Был ли у меня когда-либо выбор, или же я стала жертвой неудачного стечения обстоятельств? Мой охранник решил, что я утихомирилась, потому что мое лицо больше ничего не выражало. Он обратился ко мне успокаивающим тоном, что-то говорил, но я не слышала, потому что, смотря на него невидящим взором, пыталась понять, зачем мне его убивать? Есть ли у меня выбор? Настоящий выбор, или же меня просто несет по течению?
Я так давно лгала, просто чтобы выжить, и в тот момент старалась осознать, что же есть истина. Что бы я сделала, если бы могла выбрать любой другой путь? Вряд ли я оказалась бы здесь. Имей я возможность, я выбрала бы неизвестное мне спокойствие, даже несмотря на то, что преуспеваю в разрушении. Имей я возможность, я бы бросила все это. Но никто никогда не спрашивал меня, а я ни разу не пыталась.
Глядя на этого человека, я думала, что, может быть, мне необязательно убивать его. Возможно, я просто снова убегу. Попрошу чьей-то помощи. Девочки моего возраста должны просить помощи. Возможно, где-то там меня ожидает новая жизнь, лучшая жизнь.
К черту эту работу.
Мужчина протянул руку и убрал с моего лица прядь волос, и этот жест должен был успокоить меня, однако я заметила его мерзкий взгляд, и моя кровь наполнилась адреналином.
Рефлекторно, с быстротой молнии я схватила его за запястье и что есть сил ударила в плечевой сустав. Заслышав характерный хруст, я нанесла удар головой ему в лицо, чтобы заглушить вскрик, и затем еще раз рукой, используя наручники как кастет. Мне не нужен пистолет, чтобы прикончить его. Я повалила его на пол, и, пытаясь дотянуться до оружия, он корчился от боли, а из сломанной трахеи доносились страшные хрипы.
Я заметила нож для открывания писем еще в тот момент, когда с моей головы сняли мешок. Крутанув его в руке, я вонзила лезвие в горло своему врагу. Прошло семнадцать секунд, прежде чем он перестал двигаться и пытаться вздохнуть. К этому времени его бойцы уже ломились в запертую мною дверь, а я загружала в его консоль программу, которая отключала систему безопасности и скачивала необходимую нам информацию. Мои ладони покрывала кровь, белую блузку – алые брызги, но это не волновало меня ни капли.
Я смотрела на то, что наделала, на человека, чью жизнь так легко отняла. Он не был первым, и, присоединив к оружию глушитель и спрятавшись в каморке у двери в тот момент, когда в богато обставленный офис ворвалась охрана, я осознала, что он не станет и последним. Меня хорошо учили, мои способности превосходят их, и они снова недооценивали меня. Никто не хотел стрелять в четырнадцатилетнюю девочку, но колебание стало последней ошибкой, совершенной каждым из них в жизни.
Я стояла в окружении убитых мною людей. Я киллер и чертовски хороший киллер. Калверн будет доволен. Теперь это – мое будущее. Вот, чем я буду заниматься.
Мне никогда не узнать, что такое спокойствие. Мне никогда не убежать от этой жизни.
***********
В такие моменты мне хотелось бежать, бежать, бежать.
Мне казалось, что я неплохо сохраняла лицо. Пусть я прекрасно отдавала себе отчет в том, что держусь из последних сил, но все же сумела убедить себя, что мне хватит сил закончить начатое. Мне хватит сил завершить миссию, собрать армию и отвоевать Землю – сделать то, что я должна сделать. Я великолепно притворялась, что так оно и есть. Уверенность в себе командира должна быть поддельной; в противном случае это означает, что ты слишком горд, чтобы замечать свои ошибки, а я отмечала каждый свой промах.
Однако в такие моменты я сомневалась, сумею ли продолжать эту игру. Сейчас я понятия не имела, что делаю – я просто блуждала в темноте, пытаясь побороть неподвластные мне силы, будто могла что-то изменить. Стоило мне вспомнить об этом, как все одержанные мною к данному времени победы вдруг начинали казаться бессмысленными.
В ушах снова звенело – едва слышный звук, зарождающийся где-то в основании черепа и отдававшийся в корнях волос. Я слишком мало сплю.
Кайден начал замечать. В последнее время он стал бросать на меня эти хмурые взгляды, означавшие, что он понимал, что я делала, но не мог придумать, как остановить меня. Значит, я стала хуже скрывать свое состояние, хуже притворяться, что точно знаю, что делаю, что все находится под моим полным контролем, и мои намерения тверды.
Явик стоял особняком. Существовала веская причина тому, что протеане создали галактическую империю. Он с легкостью прочитал мою историю, мысли и сомнения с помощью одного лишь прикосновения. Делая это, он попрал мое личное пространство и разрушил так долго создаваемую стену неуязвимости. Я ничего не смогла скрыть от него, и он безжалостно использовал полученную напрямую из моей головы информацию.
Потрясенная до глубины души, покрывшись потом и ловя ртом воздух, я стояла у входа в занятую им каюту. Мне казалось, что я смотрю на себя со стороны, что я нереальна. Я хотела убежать, улететь как можно дальше отсюда, однако, находясь в металлическом ящике, мчащемся сквозь бескрайнюю пустоту космоса навстречу следующей миссии, мало что могла предпринять по этому поводу. На этот раз мне не удастся сбежать от своей судьбы.
Не знаю, зачем вообще разговаривала с ним. Мне необходимо было мнение тех, кто уже встречался со Жнецами – возможно, это помогло бы нам избежать их ошибок, и я спросила Явика, как он оценивает наши шансы. Он посмотрел на меня своими бесконечно странными глазами с расширенными зрачками, и на состоящем из незнакомых граней лице застыло непонятное мне выражение. А затем, не произнося ни слова, он протянул руку и прижал длинный палец к центру моего лба.
Ощущения оказались схожими с теми, что я испытывала, встретившись с маяком, или когда Лиара объединяла наши разумы в поисках важной информации. Когда Явик коснулся меня на Иден Прайме, его интерес был более общим: язык, культура, те сведения, которые я выучила непреднамеренно. На «Нормандии» же он специально искал самые темные, глубоко запрятанные сведения о том, кто я и как стала такой. Я старалась балансировать на грани боли, старалась контролировать ошеломляющее стремление оградиться от него, потому что была уверена: мое сопротивление только усугубит ситуацию. Все заняло лишь несколько секунд, но для меня прошло гораздо больше времени; казалось, вся жизнь промелькнула перед глазами.
И я не увидела ничего хорошего. Оглядываясь назад, я чувствовала стыд за то, что меня мало волновала та девочка, которой я когда-то была. За то, как снова и снова причиняла ей боль и подвергала ужасным испытаниям только потому, что тогда считала себя способной справиться с ними. С тех пор я выросла и превратилась в могущественную, умелую женщину, но сейчас с каждым днем я все отчетливее видела пределы своих возможностей.
«У этого цикла все еще есть шанс, – загадочно сказал Явик, – но только потому что вы стоите во главе его».
Я спросила, какого черта это значит, и он скорчил раздраженную гримасу, как делал всякий раз, когда перед ним вставала проблема объяснения сложной проблемы примитивным существам этой галактики.
«Хотите вы того или нет, коммандер, но вы уникальны. Вас отличает нечто, чему я не могу дать определение с помощью этого языка. Вы… вы олицетворение своих людей, символ, идея. И вместе с тем, вы живая. Отчасти вы и сами знаете это, осознаете, что всегда стояли особняком, но не верите в это до конца. Вы идеальное мыслящее существо этого цикла, воплощение человеческого духа. Ваша история полна легенд о подобных людях. Например, древние герои, а вы просто еще один – невероятная женщина, рожденная в мире, отчаянно в вас нуждающемся».
Пораженная, сбитая с толку, я неуверенно возразила, что герои должны быть хорошими, в то время как я совершала ужасные поступки. Я убила сотни тысяч: некоторых потому что должна была, но некоторых просто так. Герои же представлялись мне кем-то вроде Кайдена – людьми, говорящими только то, во что они верили, и следовавшими своим же словам, вместо того, чтобы делать вид, как поступала я. Если судный день придет, и меня поставят перед божественными весами, зло, причиненное мною, в десять раз перевесит добро. За всем хорошим, что я когда-либо совершала, крылись мои сугубо эгоистичные мотивы. Что же касается плохого… по большей части, я делала это только потому, что могла.
