Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)
Я обескуражен! Озадачен до растерянности внезапным разрывом шаблона. Как же обманчиво фото. Ожидал встретить какого-то базарного урюка, а тут… Этот человек кардинально отличается от представителей своей расы, которых так привычно видеть то с лопатой, то с метлой.
Я не маленький, но Аладдин меня выше на полголовы. Мужчину можно назвать красивым, хотя и нет в его внешности той слащавой восточной красы, что воспевают в сказках. Таких, как он, свои же называют «белой костью». Сильный самец, знающий цену себе, своему времени и вообще всему миру.
Неспешная твердая походка, величественная стать, властный взгляд, что прожигает насквозь. Кажется, он видит все и понимает все. И еще… от него исходит нестерпимо приторный запах крови. Этот человек убивал. И убивал людей без сожаления, будто скот.
Мне стоит огромных усилий собраться и отойти от шока. Надеваю не просто маску. Я копирую его, отзеркаливая. И только тогда расправляю плечи, открыто смотрю в глаза и, отогнав первый страх, иду с ним рядом как равный. Аладдин вроде бы тоже расслабляется и даже шутит, советуясь со мной насчет тачки, которую решил купить.
Удивляет: даже диалог мужчина ведет, как прирожденный султан, выстраивая чистую, без тени акцента речь абсолютно грамотно и ни разу не приправив ее так привычной нам нецензурщиной.
И снова удивляет: Аладдин не просто подает себя, как верховного правителя, но и обнаруживает качества тонкого дипломата. И все мои попытки заговорить о деле настолько ухищренно уводятся в ту или иную сторону, что обсуждаем мы что угодно: тачки, женщин, политику, погоду, но только не «работу».
Через час блужданий по салону подвожу итог встречи:
Купленная Аладдином за наличку машина — одна штука. Кто-то сказал про дешевые понты? Нихрена они не дешевые. На кону не один и не два миллиона.
Номер телефона восточного принца — одна штука. Естественно, в обмен на мой рабочий.
Моя потерянная челюсть — одна штука. И целое море волнения и предчувствия, что просто так я от этого человека не уйду.
— Если что-то срочное — звони, — его величество Аладдин безо всяких церемоний жмет на прощание руку простому смертному Елисею. — Не переживай, если наткнешься на автоответчик, — словно из-под земли возникший джин-телохранитель открывает «султану» дверь в бронированный, судя по просаженной подвеске, автомобиль. — Я перезвоню сам…
— Без проблем! — И прежде чем захлопывается дверь авто, я выдерживаю такой долгий и тяжелый взгляд, что кажется, в гляделки со смертью играю.
Уже в машине накатывает неудержимая дрожь. Клацаю зубами и успокаиваю себя банальным «замерз», но все же признаюсь — это нервы. Нет, меня нисколько не обманули его речи и доброжелательный вид. Я впервые четко ощущаю, что встретил матерого волка, который не станет прикрываться овечьей шкурой. Который не скалит зубы и не вздыбливает шерсть на загривке. Но в любое мгновенье вот так же спокойно развернется и с улыбкой на лице полоснет тебя клыками по горлу.
Правильно Люба сказала — он страшный человек. Он даже не человек, а черный монстр в человечьем обличье. Так что расслабляться с ним мне абсолютно точно не стоит. А так хочется.
Устал я от этой гонки, да и впереди совсем другая охота — на моего безликого, но такого светлого зверька. Так что еще один звонок — и на отдых перед поездкой в неведомые дали, если конечно смогу уснуть, мечтая о предстоящей встрече с Денисом. Мечты, мечты… В чем ваша сладость? Мечты ушли, осталась…
— Елисей, ты никуда не поедешь! — рычит в трубке телефона голос Митлана, выведенного из себя моим сообщением об отгуле за прогул.
— Я разрешения не спрашивал! — не менее резко обрываю оппонента. — Справитесь без меня! Это всего лишь сутки — двое.
— Ты понимаешь, что подставляешь нас?! — Мент переходит на повышенные тона, но все еще пытается сдержать себя. — Наконец-то Аладдин вышел на связь, а ты сваливаешь хуй знает куда.
— У меня есть свои дела. Скажем так — БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНЫЕ! — чуть ли не по слогам рычу в трубку. — Ничего эти пару дней не решат. И потом — я постоянно на связи.
— А если он что-то заподозрит? Все труды к хуям похерятся! — слышать мат от невозмутимого Митлана настолько непривычно, что я понимаю степень его остервенения. Но мне откровенно пофиг, на горизонте яркой звездой маячит моя мечта — Дэн, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить его.
— На крайняк у меня есть легенда, — сочиняю, что называется, на ходу. — Скажу, что с местной братвой поехал встречаться, обговорить поставку партии. В общем, спокойствие, товарищ майор. Только спокойствие.
— Так дела не делаются! Ты на службе, а я — твой непосредственный начальник!
— И только по этой причине я ставлю Вас в известность.
Злость закипает. Не хочу сейчас никаких выяснений отношений на тему «я начальник, ты — дурак», или «вы мне не указ». Не хочу слушать претензии и нотации, дурацкие наставления. Раньше не нуждался, самостоятельно действуя, и сейчас держусь того же мнения. Единственное, чего хочу — добраться до города «И» и поймать Дениса. Но ведь Митлан просто нарывается на грубость:
— Ты хотел сказать — перед фактом поставил?! — залупается мент, упорно не желая разойтись добром и решив окончательно вывести меня из себя.
— Борис Николаевич… Вам меня не переубедить, — сухо обрываю собеседника, разом отключая все эмоции. — Я уже все решил!
Комментарий к Часть третья. Любовь. Песнь пятая. Евангелие от Елисея
Ladies and Gentlemen, небольшая ложка дегтя в бочку ваших Надежд.
МЧБес предупреждает: в связи с великАЛЛЕТными погодными условиями расписание вылетов ВНЛ-рейсов меняется с «через 168 часов по столовой ложке» на «когда Гот на горе перекрестится». https://coub.com/view/3598j
Верим, что каждое внезапное пришествие Бесов на эту бренную КФ-землю вы будете ждать гораздо сильней, чем явление Христа народу.
С Любовью, ваши БЕСбашенные };)(;{
**********Снежинки средь весны******************
Кларк Кент* - главный герой сериала «Тайны Смолвиля» https://ru.wikipedia.org/wiki/Кларк_Кент_(Тайны_Смолвиля)
bachata* - красивый и чувственный парный танец, который появился в далёкой Доминиканской республике. https://www.youtube.com/watch?v=gqiv3X1MWFQ
«К»* - Управление «К» — подразделение Министерства внутренних дел России, борющееся с преступлениями в сфере информационных технологий, а также с незаконным оборотом радиоэлектронных средств и специальных технических средств.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Управление_«К»
эгрегора* - В религиозных движениях — «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями группы (общности) людей и обретающий самостоятельное бытие.
========== Часть третья. Любовь. Песнь шестая. Куплет первый. Евангелие от Елисея и Дениса. ==========
«Да какой же Бес меня за язык дернул?!» — на чем свет стоит кляну одного хорошо мне знакомого парня. Не иначе как в тот миг, когда втянул Елисея и самого себя в эту авантюру, со мной случилось временное помутнение рассудка.
Уже несколько часов, как ищу удобное положение для своих костей в кресле междугороднего автобуса и не нахожу, а еще вся ночь впереди и день, наполненный настолько волнительной неопределенностью, по сравнению с которой кот Шредингера* — детский лепет этого самого теоретика. И надо бы из конца в конец пристроиться, поспать, да какой там. Меня так колбасит, что сна ни в одном глазу.
И вроде бы уже смирился с мыслью о появлении на публике, потратив не один вечер на продумывание наиболее безболезненных вариантов своего выхода в «свет». И уже убедил себя, что беспокоиться особо не о чем — в подобном виде я не только не выделюсь, а наоборот — затеряюсь на этой тусовке, как рыба в косяке. И уже чертову дюжину раз на корню пресек свою дурацкую привычку видеть во всем знаки. А они, как назло, только и делали, что подкидывали мне черные мысли, что не суждено нам быть вместе, ибо на каждом шагу возникали хоть и преодолимые, но все же препятствия.
Сначала батя залупился и не дал в поездку машину. Следом отсутствие прямого поезда из этой Мухосрани до другой Мухосрани подняло нерв, а тащиться с пересадками для меня смерти подобно, если не физической, то душевной точно. И так то одно, то другое. Но, вполне возможно, я просто искал железобетонную отмазку, за которую смог бы зацепиться и никуда не поехать. Но ведь Лис-то хорош! Ловко меня на понт взял: «Пацан сказал — пацан сделал!»
Хотя, я бы и без понтов сделал. Ведь по сравнению с меланхоличной жизнью калеки до встречи с Елисеем, сейчас чувствую себя пусть не совсем здоровым, но абсолютно точно — живым. Спринтером, у которого открылось второе дыхание.
Даже маман, пришедшая забрать на время моего путешествия Маркизку, долго всматривалась в меня, а потом обескуражила внезапным вопросом: «Сын, ты влюбился?».
«С чего ты взяла?» — отмахнулся, пряча свое смущение за маской недоумения.
«Светишься весь». — Ну и что на такое ответить? Конечно, я свечусь. Сам чувствую, как течет изнутри горячее излучение, только не догадываюсь, что оно заметно и окружающим. И меня это пугает.
Да-да… Я стал настолько суеверным, что изо всех сил стараюсь скрыть свою Любовь не только от людских глаз, которых практически не вижу, но и от самого себя. Я стал бояться радоваться, смеяться, опасаясь, что вслед за минутами счастья непременно нагрянет какая-нибудь гадость. И все же, оказывается, я свечусь.
Вот и буду сейчас освещать салон автобуса, в котором засыпает свет, заставляя стихать разговоры и выделяя монотонный аккомпанемент шуршания шин об асфальт.
Вглядываюсь в темноту, разрываемую желтыми клиньями фар встречного транспорта. Натягиваю поглубже капюшон мантии и, спрятав кисти в длинные рукава, сплетаю руки на груди, отгораживаясь ото всех. Я душой с моим Лисом, хотя телом трясусь по ухабам российских дорог.
Так хочу хоть одним глазком заглянуть в наш мир, чтобы немного успокоиться, приободриться. Но нет… Послав прощальный поцелуй и обнадеживающее «до встречи» Любимому, я давно уже вырубил гаджет, дабы не искушать себя возможностью всю ночь протрепаться с моим Ведьмаком, а в результате в ноль посадить батарею с сомнительной возможностью подзарядиться.
Завидую способности техники по одному нажатию на кнопку спокойно спать в кармане рюкзака. Я так не могу. Ведь на призрачной глади моей решимости и сейчас мелкой зыбью идут бесконечные сомнения, а от мысли о предстоящей встрече с Лисом бесконтрольно подыхают нервные клетки. Потому что не просто надеюсь — ВЕРЮ, что даже если он не найдет меня в этой толпе, я совершенно точно увижу его. Увижу не на фото, не в своем воображении, а живого, реального. И это станет настоящим испытанием.
О, духи, дайте мне сил не сорваться. Не броситься отчаянно в объятья своего парня. Или трусливо не сбежать. Ведь я сам поставил условия и должен придерживаться правил. Но как бороться за свою Любовь со своими же Демонами, которые развязали во мне холодную войну? А когда пытаюсь примирить все враждующие стороны, рассовывая по квадрату Декарта* тысячи вариантов «что будет или не будет, если…», мне кажется, я успокаиваю их, но обманываю сам себя.
Я устал от этих бесконечных терзаний. Перегруженный треволнениями мозг настойчиво требует перезагрузки, но стоит ненадолго окунуться в спасительные объятия Морфея, как на сцену выходит мое дремлющее альтер Я — чистосердечное, прямолинейное подсознание.
Вылезает и подбрасывает экспрессивные картины нашей встречи, безжалостно прорисовывая тушью самые тайные желания, пугающие своей откровенностью, и поэтому скрытые в акварельных полутонах глупого, иррационального страха увидеть разочарование в любимых глазах. Не померкнет ли после этого Солнце в нашем мире?..
«Елисей. Лис. Мой охотник и хитрый хищник в одном лице. Как ты? Спишь, или так же, как я — мучаешься бессонницей, думая о завтрашнем дне и рефлексируя?» — от одной мысли о любимом в теле вспархивает стая легких бабочек и каждым взмахом крыльев проясняет мозг, затянутый плотным туманом переживаний.
— Я увижу тебя, — на краю сознания шепчу заветные мысли, и призрак улыбки трогает уголки рта…
***
— Я увижу тебя! — твержу, словно мантру, кружась веретеном по квартире.
Почти не спал, но чувствую себя Гераклом, готовым укротить в себе критского быка, снести авгиевы конюшни и отказаться от всех девственниц мира ради одного-единственного парня, который стал для меня светом в окне.
Уже собран рюкзак с необходимой мелочевкой, что может понадобиться в дороге, уже проложен маршрут по М7, и рассчитано время в пути. Время, что мне придется провести без моего мальчика, который, взяв тайм-аут на «не тратить батарейку в дороге», всю бесконечную ночь, а по ощущениям — несколько дней, не появляется в Сети.
Удивляюсь его выдержке. Я так точно не могу и в который раз, даже не знаю зачем, заглядываю в наш мир. Наверное, вошло в привычку. Наверное, сдают нервы.
Ведь все эти дни живу то в возбуждении, то на адреналине от предвкушения такой долгожданной встречи. Меня постоянно и в любое время суток накрывают видения, в которых чувствую душевные метания Дениса и переживаю их вместе с ним.
А то и собственное воображение подкидывает жаркие фантазии, и тогда я отчетливо представляю, как медленно подхожу к Дэну. Как читаю в его глазах бурю эмоций от бесконтрольного Страха до бесконечной Любви. Как сжимаю его в объятиях и стою, уткнувшись носом в макушку, вдыхая запах волос, и не хочу расцеплять рук. И в этой кантус фирмус* меня накрывают такие волны эйфории, что захлебываюсь в эмоциях. А сегодня — верю! — все изменится, и мои фантазии воплотятся в реальность.
Раннее утро, и еще темно. Осень, властвуя над миром, меняет свет на тьму, тепло на холод. Марш-бросок до автомобиля. Блаженная улыбка не сходит с лица. В мыслях имя, наши разговоры, бессонные ночи заставляют частить пульс, повышают температуру, разливаясь лихорадочным румянцем по скулам.
«Я найду тебя! Найду! — Даже мысли нет, что будет иначе. — Мы вернемся вместе, и ты будешь сидеть вот здесь, рядом со мной, — кидаю взгляд на пассажирское кресло, на котором вместо Дэна пока «сидит» рюкзак. — Я сделаю тебя счастливым!» — И давлю на педаль акселератора.
МКАД, как всегда, ничем не удивляет. Скручиваясь в кольцо уробороса, пестрая анаконда пробки уходит своей «головой» аж до «Рязанки». Взгляд на экран сотового. Времени еще предостаточно, но психоза это не уменьшает. Раздражает все: каждая тачка, что мельтешит перед капотом, мешая набрать достаточную скорость; повисший над трассой зловонный смог; гудки клаксонов, и особо — наглые обладатели «люстр» на крышах.
Чтобы вырваться из потока, сам наглею выше крыши и, рискуя нарваться на неприятности, выруливаю на выделенную полосу. Вот теперь можно и притопить. Скорей. К Денису. Стрелка акселерометра ползет вверх. Я бы взлетел, если бы моя немка могла летать. Но она не может…
Удар немецкого колеса, угодившего в российскую выбоину, пробивает арийские амортизаторы до упора и передает привет славянской заднице, по инерции подкидывая меня в кресле так, что макушкой проверяю на прочность крышу салона, а языком — знание русского всемогущего.
«Херня, прорвемся!» — мысленно завершаю витиеватую тираду во славу «Автодору». Это все мелочи жизни. Главное, что уже вижу конец пробки и радуюсь, словно дикий мустанг бескрайним просторам прерий.
Только чувство радости потихоньку гаснет вместе с ощущением, что машину упорно ведет вправо. Пытаюсь выровнять и держаться своей полосы, но одержимую собственными демонами тачку упорно несет на отбойник.
— Блять, блять… Только не это! — догадка медвежьими когтями полосует душу, и мне ничего не остается, как включив аварийку, притормаживать, выруливая на «бермудский треугольник» безопасности, где вечно стоят попавшие в передрягу «корабли» автодорог. Сомнения отпадают, как увядшая листва с деревьев, когда вижу дымящееся колесо.
— Ну-у-у, не-е-ет… Как ты могла меня так подвести? — валю с больной головы на железную подвеску, не желая осознавать, что я теперь безлошадный.
Хватаюсь за все: за эту самую голову, что готова разорваться, буквально слыша, как тиктакает уходящее время; за сердце, что резко потяжелело, заныло и вообще готово прикинуться аппендиксом; за машину, будто своей ментальной силой смогу что-то исправить.
— Да что за херня происходит?! — Во мне рекой Стикс* течет Злость, сливается с Коцит* — Ярость.
Укрываюсь в салоне, не в силах боле слушать шум проезжающих машин и тишину убегающего времени, когда Я СТОЮ. Вакханалия в душе и мыслях. Нечто темное, что всегда толкало меня на безрассудные поступки, шевелится внутри. И нужно прямщас успокоиться, а иначе натворю дел.
Откидываюсь на спинку кресла, прикрывая глаза. Из динамиков, в унисон с моим состоянием, звучит французская песня* далекого семьдесят пятого и тревожит печалью, которой наполнен мотив. Вслушиваюсь в красивый мужской голос и вроде начинаю приходить в равновесие.
«Думай, Лис, думай! Пересесть на байк?!» — Первая мысль, как блин: скомканная, рваная и безумная.
