Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 73 страниц)
— Госпожа, этого никто не знает. — Самым честным взором смотрю в ее насмешливые голубые глаза. — Оно космическое, внеземным разумом нашептанное.
— Понятно. Раздевайся, инопланетянин, — командует дама, проводя хлопушкой стека от моего загривка до задницы, и, легонько шлепнув по жопе, обещает: — Сейчас узнаешь, как у нас на Земле уму-разуму учат.
Дыхание рваное, как у быка перед корридой. Пальцы впились в ремень. Понимаю, что надо сыграть роль «хорошего мальчика» и раздеться, вот только внутреннее упрямство срабатывает блоком. Как-то привык я, что наперво женщин раздеваю, а потом уж сам оголяюсь. Да и прилетающие мне команды отращивают на голове рога, которыми я упираюсь в землю и стою, как истукан.
— Денис, ты или слушаешься, или уходишь, — холодно говорит Домина. — Время я на тебя потратила, так что денег не верну.
Слушаться никого я не хочу — это не в моих правилах. Денег мне не жалко, но, блин, нужно же все в этой долбаной жизни попробовать. Приходится ломать себя. Скрипя зубами, слушаться, раздеваться, аккуратно складывать одежду, куда указывают.
Стоять перед женщиной обнаженным, скромно прикрывая эрегированное естество, да еще и когда тебе все твои прегрешения зачитывают, оказывается пугающе стыдным.
— Ты знаешь, что непослушание наказывается? — По голой коже скользит наконечник стека, вызывая неизбежную реакцию — мурашки.
— Да, Госпожа. — Это ожидание, что в любую секунду легкое поглаживание может заменить хлесткий удар, держит тело в таком напряжении, что в пояснице начинает странно тянуть.
— Ты знаешь, что заслужил его? — Стек скользит по моим кистям, защищающим хозяйство, и следом приказ: — Руки убрал!
— Да, Госпожа, — талдычу, как попугай, и подчиняюсь, и вот теперь становится реально страшно.
— Во время экзекуции никакой брани и тем более мата! — Яйки поджимаются, когда Госпожа обводит их эластичным прутом. — Или будешь наказан дополнительно.
— Да, Госпожа, — хрипло выдыхаю, ни хрена не готовый взойти на голгофу.
— Ложись на скамью. — Ложусь, осторожно укладывая ноющий член. — Я свяжу тебя. — Ноги, талию, руки опутывает веревка, а я уже дышу через раз и то ли от зашкаливающего волнения, которое не сравнить ни с одним экзаменом, то ли от кислородного голодания в голове все мутится.
— Значит, учиться не хочешь, малыш? — И свист прута заканчивается горящей полосой на жопе, заставляя дернуться. Слушаю, как по заднице разливается боль, но вроде и не так страшно, как казалось. Вполне терпимо. — Контрольные пропускаешь. — Свист, и новая полоса обжигает кожу. — Домашку не делаешь. — Удар, и следом еще три перехватывают дыхание и заставляют инстинктивно поджимать ягодицы.
Госпожа обходит лавку, давая мне продышаться и прочувствовать, как пониже спины полыхают огнем вспухшие полосы. И я чувствую, что горит не только там, куда вкладывают науку, но и морда лица с ушами.
— Любишь старшим хамить? — Хлесткий прут, вспарывая воздух, свистит и раз за разом ложится на уже битые места. — Тебя не научили вежливости? — Мне все труднее сдерживать невольно срывающиеся стоны, хоть и не хочу выглядеть перед дамой слабаком. — Значит, я научу! — И особенно кусачие удары заставляют шипеть сквозь стиснутые зубы.
Новая смена позиции дает немного остыть полыхающей жопе. Мысли путаются, одна половина мозга вопит вскочить с лавки и удрать к черту на кулички, другая искушает проверить, насколько я восприимчив к боли и долго ли еще продержусь.
— Травку курил?! — ХЛЕСТЬ! И вместо ожидаемого мной тонкого жала на задницу обрушиваются сразу семь плетеных хвостов «кошки»*. Мозг взрывает болью, заставляя судорожно хватать воздух. — Непростительно! — Новый удар, и с языка срывается запретное «БЛЯ-Я-Я…»
— Что? — Тонкие пальцы крепко сжимают шевелюру, вздергивая голову. — Я тебя предупредила?
— Да, Госпожа… — И новая боль расцветает на ягодицах, вытекая из кожи потом.
«Терпеть. Терпеть. Терпеть…» — вздрагивая при каждом ударе, сам себе твержу, но терпелка стремительно кончается. Уже отчаянно хочется орать. Боль высасывает силы, и я не понимаю, в какой момент перестаю чувствовать ее. Только шум в ушах и бешеные толчки собственного сердца…
— Понравилось? — выплывает из замониторья Лис.
— Скорей нет, чем да, — хитро улыбаясь, пытаюсь сбить Ведьмака с толку. — Я понял, что у меня против команд — внутренний протест. Подчиняться — это не мое. Тем более человеку заведомо слабее меня.
— Ну хоть в учебе помогло? — не отстает с расспросами Лис. Видимо, серьезно я его зацепил этой Темой.
— Ага, защитился на отлично.
— Молодец! Порадовал своего научного руководителя.
— Не-е-е… Я от нее, как колобок, по-английски ушел. Даже все расчеты и выкладки, из которых она собиралась себе докторскую состряпать, в мусорке сжег.
— Что так?
— Ну вот такой я козлина. А нехрен на чужом горбу выезжать. Никогда мне не нравились люди с синдромом вахтера: ничего из себя не представляют, но гонору — как у фараона в кустах.
— Дэн, знаешь, ты чудо.
— Ага, знаю. Столько начудил — жизни не хватит разгрести.
— Жизнь у тебя еще вся впереди. Я тут путем нехитрых вычислений прикинул, что мы с тобой примерно одного возраста. И все же думаю, ты младше меня, и не только в этой жизни, но и в целом.
— А-а-а… Вон оно как все закручено! А я, когда прочел это твое «мне, дураку, знаешь, сколько лет…», так сразу подумал, что тебе за полтос, и никак не меньше. — Меня разбирает смех от взглядов этого парня на возраст даже меньше, чем годы Христа. — Насмешил…
— А ты меня с каждым днем все больше интригуешь. Особенно когда вот так открываешься. — Новое откровение заставляет полыхать скулы и слегонца отомстить Лису за то, что вогнал меня в краску.
— А ты меня часто удивляешь, иногда бесишь, а порой шокируешь… — пишу поток моих шутливых для Лиса и ни хрена не смешных для меня признаний.
— Мне нравятся все твои реакции, ведь я их так остро ощущаю. А что касается твоего рассказа… Я понял, что ты любитель ласк пожестче. Но ты не настолько доверчив, чтобы подставить свою задницу хоть и морально сильному, но малознакомому человеку. Для этого надо доверять, а ты зверь осторожный. Я прав?
Зависаю, глядя на экран. Улыбаюсь, как душевнобольной, и думаю, что же ответить Лису: правду или опять заинтриговать. Обрывает поток мыслей настойчивый, словно к себе домой, звонок в дверь.
Какого хуя?! Жратву не заказывал, никого не приглашал, соседей не заливал. Сижу и слушаю электронный перезвон в тайной надежде, что вот прямщас он закончится. Ни хрена — задверный гость наигрывает какой-то футбольный клич.
— Лис, пять минут, — быстро набираю и иду к двери с жестким намерением обложить кого бы то ни было фирменным трехэтажным с завитушками.
Прилипаю к окуляру глазка и аж зубами скрежещу. За дверью стоит конкретный хуй — Жентос.
— Братуха, открывай! — этот придурок орет на весь подъезд. — Не прикидывайся шлангом, я знаю, что ты дома.
Закатывая глаза, отпираю замок, пропуская в свою священную обитель откровенную нечисть.
— Жентос, какого хуя?.. Мне еще проблем от соседей не хватало! — В душе мне, конечно, срать на всех живущих в этом муравейнике, но надо же выказать пришедшему козлу свое «радушие».
Брателло по-хозяйски проходит прямо в зал, который у меня по совместительству и спальня. Маркизка, тут же превращаясь в тигрицу, шипит на парня, чувствует, насколько напрягает меня его «изысканное» общество.
— Пошли на кухню. Тут все равно сесть некуда. — С тоской взглянув на зеленый огонек Лиса, закрываю ВК, а следом и вовсе сворачиваю все окна на мониторе. Нечего кому ни попадя лезть в мою личную жизнь.
— Закуску готовь, — ржет парень и достает из-за пазухи бутылку дешевой водяры. — Повод есть!
— Жень, я не пью. Такое тем более. — Внутри воронкой торнадо раскручивается раздражение. Не люблю, когда нарушают мой покой, а когда отрывают от интересного мне занятия — люто ненавижу.
— Ну ты чего? У меня ребенок скоро родится! Прикинь! Я отцом стану, ну, а ты, соответственно, дядей. — Усмехаюсь, чувство будто текилу с лимоном заказал, а выпить забыл, только кислятины наелся. Едва сдерживаю себя, чтоб не выразить соболезнования.
— Если для тебя это праздник, то поздравляю! — Даже за стол не сажусь, упираюсь жопой в подоконник, готовый в любую минуту проводить «дорогого» гостя.
— Конечно! Это же моя кровь! А если пацан?!
— А кто мать известно? — Не сдерживая сочащегося сарказма, наблюдаю, как брателло заливает в себя водяру за двоих.
— Вот ведь ты ж язва! — будто и не замечая моего настроения, гогочет. — Да ты ее знаешь. Это подружка Гузелькина. — Упоминание имени, которое я заставил себя забыть, больно корябает по душе.— Не хочешь узнать, как у нее дела?
— Меня это не ебет, — равнодушно выплевываю, и чувствую, как желваки ходят от злости.
— Она вернулась к тому мужику, что мордень тебе так знатно разукрасил. — Я все больше убеждаюсь, что парень, прикидываясь аутистом, упорно игнорит мои слова.
— Ты пришел, чтобы рассказать, с кем ебется моя бывшая? — Скрещиваю руки на груди, отгораживаясь от этого чуждого мне мира.
— Не-е-е, ты что, братух! Я насчет нашего утреннего базара. Сам понимаешь, девка с пузом. Время не ждет. Жениться надо, а я на мели.
— Ты ж на бизнес просил, — напоминаю кузену, что утром он мне другую версию выдал.
— Ну так и я тебе про это: бизнес поднимать, жениться, детей растить, — тут же не теряется брателло, и ведь, не моргая, честно в глаза смотрит, того и гляди перекрестится.
— Для этого сотки не хватит. — Мне и считать не нужно, цены на жизнь знаю.
— А ты можешь больше дать?
— А ты не ахуел? — Убиваю братана взглядом, чувствуя, как меня уже ломать начинает от запредельной наглости этого заемщика. — Почему бы тебе в банк не пойти?
— Ну ты чего, братиш? Я и так везде, где смог, занял, а с их процентами… Выручи… Для тебя же это не деньги. Я знаю. Твой папка хвастался, сколько ты бабла рубишь…
— А ты уже дебет с кредитом сводишь в моем кармане. — Во мне поднимается вверх, словно ртуть в градуснике, что-то плотное, темное, вязкое и столь же ядовитое. Я так взбешен, что готов на все, лишь бы только отделаться от этого быдлана. Прям сейчас! Срочно!
— Карточка есть?
— Нет. — Та крайняя степень недоумения, которая выражается емким словом «АХУЙ», — ничто, по сравнению с тем, что я вкладываю в свой проникновенный взгляд. В наше время человек без Visa — это как неандерталец без дубины, как фараон без жезла, как депутат без мандата. А этот петух без яиц сидит, кушает водку и выдает какие-то нелепые объяснения: — Закончился срок, а новую еще не получил, — и по-щенячьи смотрит в глаза. — А налом никак?..
Я в шаге от убийства. Причем покарать хочется именно так — АНАЛОМ! Одного не понимаю: что со мной-то не так?! Нормальные люди отдают руками, забирают ногами, а у меня все через этот самый анал — я, и отдавая, начинаю с ног.
Сама мысль — снова тащиться на улицу, да еще и ради этого родственничка, порождает фантазии от шести до пятнадцати строгого режима. Но с другой стороны, парень однажды выручил меня, возможно, даже спас, вовремя подогнав мне на выручку местную братву. Так что в какой-то мере я тоже у него в долгу. Чувствовать себя должником, мягко выражаясь, не люблю. И видимо, в этой ситуации придется идти на сделку с осторожным делягой, что живёт внутри.
А может, оно и к лучшему? Есть возможность прямщас вытурить из квартиры этого незваного гостя, который, судя по тому, как он с сорокоградусной подружкой пригрелся на моей кухне, покидать захваченную территорию в скором будущем не собирается. А у меня были несколько иные планы на вечер.
— Хорош-ш-шо, — шиплю аки аспид, а Жентос расцветает как майская роза. — Напиш-ш-шешь расписку.
— Да хоть две! — почуяв запах денег, этот Герасим на все согласен.
Срываюсь в комнату. Бросая взгляд на светящийся заставкой экран, хватаю тетрадь, ручку. Что-то неудержимо тянет открыть ВК, но мне нужно закончить с капитаном Мудакером, чтоб спокойно вернуться в свой мир, где меня, я уверен, ждет Елисей.
— Пиши! — Шлепаю на стол перед захмелевшим парнем тетрадь, словно выкупая для себя личное пространство и время. — Я, фамилия, имя, отчество. Беру у… фамилия, имя, отчество. Сумма прописью. Обязуюсь вернуть в такой-то срок. Ты, кстати, когда бабло вернешь? — Вполне естественный вопрос. Погодить лет сто я как-то не готов.
— Отдам буквально сразу, как… — начинает мямлить кузен, а у меня в мыслях продолжение: «первую пенсию получу».
— Нет, — сразу обрываю этот принцип неопределенности. — Точную дату пиши. Сегодня двадцать первое… Даю тебе три месяца. Двадцать первого июля, и ни днем позже, вернешь долг.
— Хорошо, хорошо. Ну ты и зануда, брат. Верить надо родне.
— Роспись, расшифровка, число, — пропуская мимо ушей про «верить» кому бы то ни было, читаю, что он строчит, и, удовлетворенно кивнув, решительно вытягиваю брата из-за стола. — Собирайся! — командую парадом. Как «Оскар», вручаю ему недопитую бутылку и подталкиваю к двери.
На минуту заскакиваю в сортир и, кажется, кипятком писаю — до такой степени бешусь. Снова невыносимая улица, благо хоть глубокий вечер, да и до банка каких-то десять минут пешим ходом. Все тело странно вибрирует, будто кровь потекла быстрее по жилам. Да еще и не отпускает странное ощущение чьего-то взгляда в спину, от которого я никак не могу отделаться.
Двери банка уже давно закрыты. Провожу картой по считывающему устройству. Огонек с красного переключается на зеленый, напоминая о ждущем меня в Сети Елисее. У меня горят щеки, видимо, вспоминает. Впервые задумываюсь, что все же надо загрузить социалку на телефон, чтобы быть всегда на связи.
Освещенный предбанник. Вмурованный в стену банкомат отсчитывает купюры, а телефон тут же пиликает сообщением, что мой личный счет обмельчал на сотку деревянных.
— Спасибо, брат, — лезет с объятиями Женька, дыша в лицо перегаром.— Ты настоящий друг! На свадьбу приходи. Свидетелем будешь, а там, глядишь, и крестным…
— Непременно и ракообразно! — Ухожу от невыносимых лобызаний, навостряя «лыжи» до дома, до хаты. — Все, Жентос, пиздуй к своей БЖ.
— К кому? Куда? — Мнет красные купюры в руках, явно теряя на радостях последние мозги.
— Да хоть под муда! — кидаю вместо прощания и прибавляю шаг. Домой, к Лису.
Даже не раздевшись, бужу ушедший в спящий режим электронный мозг, открываю ВК и недоуменно пялюсь в монитор. Шквал сообщений от Лиса заполнил всю диалоговую ленту.
— Жду, — первое и самое безобидное, сразу же после моего про пять минут, которые растянулись в сорок пять.
— Дэн, ты куда пропал? Все хорошо? Как-то мне тревожно стало, — второе заставляет медленно опуститься в кресло и серьезно задуматься над происходящим.
— Дэ-э-эн! Ептыть, ответь! Кто с тобой? Я чувствую возле тебя чужую энергетику, — третье настолько перегружает мозг, что меня окатывает жаром. Будь это другой человек, я бы просто поржал, но сейчас мне действительно становится не по себе. Скептик во мне продолжает подавать голос: «Он не гнал? Он всерьез, если и не видит, то чувствует?».
— ДЭН! ЧТО ЗА МУЖИК? — уже орет злобными рожами четвертое, а у меня все холодеет внутри. Нет, этого просто не может быть. Мой практический склад ума не в состоянии принять столь мистические явления. Но тем не менее я стою перед реальным фактом ясновидения, если тут, конечно, не какой-то трюк с тотальной слежкой. Но кто я такой, чтоб за мной спецслужбы охотились?
— Денис, ты не слышишь, что я тебя зову? — Бля-я-я… А я действительно вроде бы слышал. Нет, не голос. Но меня ведь реально так и подмывало открыть диалог.
— Денис!!! Держись от этого человека подальше! — предостерегает шестое, с которым я даже спорить не хочу. Общество любого человека в реале стало для меня в тягость. Общество Женьки — выбесило на раз.
— Понимаю, что ты всегда делаешь все по-своему, но сейчас, пожалуйста, послушай меня. Этот человек насквозь прогнивший, лживый, бездушный. Прошу, не подпускай его к себе! — Да я бы и рад, но как отделаться от немногочисленной родни, которая время от времени возникает на моем горизонте?
— Неужели так сложно заглянуть? Ты спецом закрылся от меня? Почему я тебя не вижу? — вопрос за вопросом, на которые я не могу дать ответа.
Что значит «закрылся»? Что значит «не вижу»? Я не закрывал ничего, кроме вкладки. Глаза сами собой устремляются в окно, но там ничего, кроме черноты ночи и мерцающих звезд. Я не понимаю, о чем он говорит. Но хочу понять! Я не представляю, как он это делает. Но хочу уметь так же. Мне жарко, холодно, волнительно, тревожно, любопытно, страшно — водоворот эмоций захлестывает мозг.
— Что у тебя с ним за дела? — новый вопрос, и следом угроза, от которой перехватывает дыхание:
— КЛЯНУСЬ, Я НАЙДУ ТЕБЯ И ВЫПОРЮ! ТОЧНО ВЫПОРЮ!!! — Взбешенный смайлик и следом картинка плети. — ГОТОВЬСЯ!
