Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 66 (всего у книги 73 страниц)
— Милый, прости, что снова дергаю, — прижимая трубку здоровым плечом, караулю турку и осторожно подъезжаю к Лису на драной козе: — А ты где?
— Малыш, я с тобой, — слегка удивленно отзывается парень. — Сейчас будем кофе пить с сухариками. Наливай и погорячей. По-моему, ты замерз, — фоном слышу, как гремит посуда, а мой Ведьмак чертыхается на погоду за окном.
— Куда-то собираешься? — спрашиваю, чувствуя, что меня и правда знобит, точно в начинающейся лихорадке. Татушка, что ли, так приживается?
— Да нужно кое с кем встретиться, но это после обеда, — как всегда загадками отвечает любитель косплеить Сфинкса, и кажется, сдерживает тяжелый вздох. — Я пока… — Как же меня задрали эти его паузы в словах*! Но вот слушаю очередную и не знаю, какие еще пятьдесят пять копеек вставить. Однако на этот раз Лис выкручивается и без моей помощи: — С документами работаю…
— Опять непонятные встречи с непонятно кем, — вспыхиваю на ровном месте, едва успевая снять турку с огня, когда перед глазами всплывает образ мужика с дьявольскими глазами и только от этого становится не по себе. — Когда все это закончится?
— Надеюсь, прямо сегодня. Можно сказать, я иду увольняться, — и не только в словах Елисея звучит искреннее желание оставить должность секретного сотрудника в прошлом.
— Реально?! — И слыша утвердительное «ага», не могу сдержать искрометно-чумового восторга, щедро выливая его на своего секретного абонента: — Лис, ты не представляешь, как я рад слышать, что ты завязываешь со всем этим мусором, — облегченно выдыхаю, понимая, что для меня действительно важно, чтобы Лис закрыл свою подментовскую деятельность.
— Давно нужно было разрубить этот гордиев узел, — в голосе Елисея звучат хрипловатые нотки и тут же ускользают, не давая мне возможности разгадать загадку их появления. — Любимый, мне нужно немного поработать, но я рядом. Дергай, если что… — и повисает очередная порция тишины.
— Конечно, Любимый, — приходится идти на жертвы и мириться с чрезвычайной занятостью парня, хотя совершенно не хочется обрывать разговор. Но понимаю, что без особой на то причины Елисей бы не стал меня предупреждать. Да и мне самому важно сейчас же принять экстренные меры, чтобы завтра не встретить Любимого в прямом смысле сопливыми поцелуями.
Аромат кофе наполняет пространство квартиры, вселяя надежду на взбодриться после тяжелой ночи, вот только приятно горьковатый запах и пузырчато-шоколадный вид пенки любимого напитка каким-то непостижимым образом вызывают отвращение. И в кружку летят две пирамидки зеленого чая, отдавая свой неяркий вкус крутому кипятку.
— Маркизка, знаешь, как мало нужно человеку для счастья? — доебываюсь до ничего не делающей собеседницы, пока вечно занятый, видимо, заявление об уходе рисует. — Человеку совершенно необходимо любить и быть любимым. Вот только у людей все не так, как у вас, у котов. Тут нюансик один есть, — просвещаю кошку о таинствах хомо-психологии: — Если человек любит, но не любим, или если любим, но сам не любит, вот тут начинается драма, трагедия. Короче, полный ангст. — Хвостатая слушательница моих побасенок присаживается поближе и издает тоненький мявк, который понимаю, как «продолжай». Что и делаю:
— И только когда две составляющие Любви совпадают — это и есть самое настоящее Счастье. Бесконечное. Всеобъемлющее. Человек чувствует себя на седьмом небе. Ну, примерно, как я щас, — лукавлю. До седьмого точно не дотягиваю, но совсем чуток. Будто воздушный змей, который рвется ввысь, а его на веревочку привязали. И все же я так счастлив, что мое хмельное состояние меня же и пугает осознанием, что за спиной слишком большой радости всегда болтается хвост не меньшей по габаритам печали.
— Все, Маркиза, лекция закончена, — сам себя одергиваю, понимая, что нужно урезонить глупые порывы перепрыгнуть через скакалку, пробежаться по потолку, а лучше сразу освоить паркур. — Как сказал Макс Фрай: «Тяжелый физический труд — наилучшее лекарство от бытовой шизофрении». Так что давай какую-нибудь работу поработаем.
Но, видимо, выдавая свой афоризм, Макс имел в виду урановые рудники или угольную шахту, коих в округе не наблюдается, да и не с моим здоровьем. Потому что сколько ни придумываю себе занятий, итог один — возвращаюсь за комп и, счастливо улыбаясь, залипаю, глядя на лисий огонек онлайна.
И, кутаясь в плед вместе с мелкой грелкой — Маркизкой, постоянно ловлю себя на мысли, что меня так и подмывает написать Елисею, причем без особой на то причины. Просто чтобы спросить какую-нибудь дурость, типа:
«А ты не забыл семейный альбом? Уж больно охота посмущать крупного Лиса, глядя на мелкого Лисенка и его крохотный писюн».
Или: «А ты прихватил с собой того керамического божка с огромной елдой, которого привез из жарких стран? И забрал ли все секс-игрушки, с которыми обещал познакомить меня поближе?»
Да и в конце концов: «Ты мой подарок упаковал?» И еще целый гигабайт дурацких вопросов, но понимаю, что Лис занят какими-то мегаважными делами, а маловажные вопросы могут и подождать. И, если положить руку на сердце, стоит признать, что мне просто жизненно необходимо не просто ощущать его незримое присутствие, а видеть, слышать, касаться…
Но только к полудню, наконец почуяв мой внутренний зов, на экран выскакивает окно с аватаркой кицунэ, извещая, что до меня пытается достучаться мой Ведьмак.
— Малыш, как делишки? — музыкой звучит любимый голос, и я вижу не менее любимую улыбку.
— Я собрал паутину по углам пещеры и внезапно обнаружил, что у нас холодильник пуст. Вот сижу и планирую ограбление продуктового магазина, — как перед Богом раскрываю Лису свои злонамерения, неожиданно для себя решаясь на рисковое мероприятие — шопинг в предпраздничные дни. — Ну не кормить же моего плутоватого хищника баснями.
— Отличная идея! Заодно и прогуляешься, пока я сгоняю по работе, — поддерживает мои гангстерские замашки почти бывший мент.
— Уже уходишь? — вмиг огорчаюсь и даже скрывать этого не хочу.
— Дела не ждут. — В глубине любимых глаз вдруг мелькает тоска и злое отчаяние, но Лис уже скрывается из поля зрения, оставляя меня разглядывать все трещинки на его диване, и только любимый голос откуда-то из заэкранья задает очередную загадку: — Черная или синяя?
— Черная, — не раздумывая отвечаю и через пару минут имею честь лицезреть моего преобразившегося парня.
Вид Елисея, откинувшегося на спинку дивана в классической рубашке цвета безлунной ночи с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами, на раз заставляет полыхать скулы.
— Ты ахуенный… — выдыхаю свой восторг, сглатывая вдруг подкатившую слюну. — Обещай, что наденешь ее, когда приедешь. Я хочу самолично сорвать этот шмот с тебя.
— М-м-м… — тянет Лис, и фирменная плутоватая улыбка трогает губы, но не задевает печаль его глаз. — Только ради этого постараюсь побыстрее закончить.
— Постарайся, я очень жду тебя, Любимый, — не таясь, вкладываю в каждое слово свои чувства, чтобы Елисей не только слышал, но и ощущал насколько он нужен, важен и любим.
И я знаю, что он ловит мои посылы всеми фибрами своей души, вот только разум отказывается как-то понимать странную ответную реакцию. Почему Елисей вдруг сжимает руками голову, смыкая ладони на затылке, и прячет от меня свое лицо? Будто его внезапно накрыл приступ мигрени или еще какой напасти.
Мы так и сидим за тысячи километров друг напротив друга. На одном конце я, обескураженный этим внезапным жестом. На другом конце он — любимый, единственный, МОЙ. И с ним что-то не так! «Что с тобой, Любимый? Откуда эта боль, выкручивающая мне душу?» — почти слетает с языка, но Лис уже снова мой Лис.
— Я сделаю все от меня зависящее, — встряхнув вихрами, точно отгоняя моих и своих Демонов, улыбается, но как-то вымученно, словно невидимый кукловод тянет за ниточки уголки его губ. — А теперь… на выход! — командует, и я сердцем чувствую, что он пытается сбежать с моих глаз.
— Подожди! — почти кричу, когда парень наклоняется, намереваясь выключить бук. Напряженно всматриваюсь в его лицо, боясь упустить нечто очень важное и спросить что-то не то. — Лис, ты мне что-то недоговариваешь?
Минута длится вечность, а во мне, точно в коллайдере, разгоняются до скорости света разномастные частицы-страхи и, натыкаясь на ядра тишины, рассыпаются на тысячи вопросов. И кажется, если Лис не ответит на них прямщас, вся эта адская смесь взорвется к ебени матери и породит черную дыру.
— Конечно! Постоянно! — разрывает вселенскую тишину Елисей, ошарашивая неожиданной откровенностью: — Не договариваю, как сильно люблю тебя! Не договариваю, как страстно хочу тебя! И еще много чего недоговариваю. Но просто ВЕРЬ: я завтра приеду и столько всего тебе наговорю, что твои уши и скулы будут полыхать огнем, в который я буду неустанно подкидывать дров страстными поцелуями и жадными до тебя руками.
— Обещаешь? — Мне уже становится нестерпимо жарко.
— Обещаю, — парень уверенно кивает головой. На миг перед экраном мелькает темная папка, и я снова вижу Лиса, который тянет к монитору палец, но я чувствую, как он касается моего лица. — Люблю тебя, малыш, — его ладонь мягко очерчивает мои скулы. — Не скучай и не переживай, — я ощущаю тепло его рук. — Помни. Я тебя слышу.
— И я тебя… — успеваю ответить, прежде чем вместо Любимого на экране, с характерным бульком появляется «белая простыня».
Легко сказать «не переживай» и улететь хуй знает куда «увольняться». А ты тут сиди и складывай лестницы его слов и своих ощущений. И среди всего этого сломанного пространства Эшера* понимаю одно — я уже даже не на третьем небе. Ветер моего Счастья стихает, а воздушный змей плавно пикирует вниз. И я страшно волнуюсь, как бы не разбился вдребезги. Волнуюсь до такой степени, что ничего не вижу, ничего не слышу и кажется выпадаю из времени.
Сидя в своем паучьем углу, грею руки о ледяную чашку чая и всем своим существом тянусь к Елисею. А когда на мои колени мягко запрыгивает Маркизка, наконец выхожу из ступора, обнаруживая почти зашедшее за горизонт Солнце, которое сумеречно намекает, что за окном вроде бы уже и не день, но еще и не ночь, а я обещал Лису прошвырнуться до магаза.
Лень и неохота тут же надевают на мои ноги пудовые валенки, но надо действительно прогуляться, а то так и сойти с ума недолго. Может быть вся эта предновогодняя суета поможет окунуться в праздничное настроение и наконец-то успокоит расшалившиеся нервы.
«Так, давай по-быстрому: до ближайшего маркета и обратно», — решительно выпинываю себя из сонного уюта кресла в освежающую стужу улицы, чувствуя невероятное облегчение оттого, что татуированная кожа уже не особо дает о себе знать.
И, выдыхая облачка пара в любимую арафатку, спешу мимо светящихся каракулей увешанных гирляндами деревьев и строгих прямоугольников домов, через черный шелк наступающей ночи и серую дерюгу суетной толпы. А когда меня поглощает бездонное чрево торгового центра, набитое немыслимой чепухой, «по-быстрому» неожиданно превращается в неспешное блуждание вдоль бесконечных лент заваленных всякоразной снедью стеллажей.
Никогда бы и не подумал, что может быть так приятно выбирать покупки даже не для нас, а для любимого человека. Ибо голову сразу же посещают ненавязчивые мысли: «Нравится ли Лису вот это сладкое или вон то соленое? С плесенью или что посвежей? Буженина или то, что плавало?»
Впрочем, я и так знаю, что больше всего мой хищник уважает мясо. Им и затариваюсь и, повесив изрядно потяжелевший рюкзак на здоровое плечо, отправляюсь в обратный путь, отчаянно отбиваясь от безумно-залетной мысли приготовить завтра вечером чего-нить эдакого самому.
Даже не замечаю, что уже не бегу, а просто гуляю, мысленно показывая Лису праздничное убранство своего городка, в котором царит не слякотное столичное недоразИмение, а настоящая русская зима. С ледяными горками и лабиринтами, с метровыми сугробами и снежными бабами, с настоящим кусачим морозом, что загоняет меня в пекарню, из дверей которой так одуряюще пахнет горячим хлебом и свежей выпечкой.
Обжигающе горячая чашка чая и булочка с маком. Высокий столик у окна. Еще недавно под дулом пистолета не остановился бы в подобном месте, но сейчас пофигистически спокойно закидываю в желудок обалденно вкусную плюшку, посматривая через витражное окно на городскую елку, расцветающую диковинными светами*.
Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается*? Надо непременно загадать хреллион желаний на каждую висящую в небе звездюлину, хотя… на каждую из них я загадал бы самое заветное — быть рядом с Лисом. Впрочем, я и так ВЕРЮ: скоро мы будем вместе. Очень скоро.
Знакомый силуэт мелькает за стеклом. Та же походка, те же слегка дерганые движения. Парень прикладывает к уху телефон, оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то в толпе и, не находя, спешит дальше, прикрывая лицо от ветра воротником черного пальто.
«Да нет… Этого просто не может быть, — недоуменно хлопаю глазами, и все же внутри что-то радостно обмирает. — Телепортировался что ли?» — чуть не поперхнувшись чаем, подхватываю нелегкий рюкзак и несусь на выход.
Выскакивая на мороз, смотрю в ту сторону, куда направился мой плут, но Лиса и след простыл. Зато в кармане начинает мелко дрожать телефон, только не тот, в памяти которого прописан лишь один абонент, но именно его голос слышу, с радостью приняв вызов.
*** Koven — Final Call ***
— Лис, а тебя, что ли, Бес попутал? — тут же выдаю нашу секретную фразу, означающую лишь одно: с какого перепуга Лис звонит мне с прослушиваемой мобилы.
— Да я второпях ключи от сейфа дома забыл, — разъясняет ситуацию мой торопыга, хлопая дверью машины и, видимо, хоть так делая наш разговор конфиденциальным. — Малыш, я хочу тебе кое-что сказать… — И повторяется утренний сценарий, когда мой Ведьмак то ли не знает «что», то ли выбирает «как».
— Давай сначала я? — предлагаю вполне приемлемый вариант, потому что передо мной не стоит никаких вопросов, да и скрывать что-либо от Елисея тупо не хочу. А поскольку мой абонент молчаливо соглашается, горестно выдыхаю: — Любимый, у меня печальная новость, — все еще пытаюсь разглядеть парня в толпе, чтобы опровергнуть надуманно страшный диагноз.
— Дэн, что случилось? — Кажется, своей шуткой я не на шутку пугаю Елисея.
— У меня от недотраха… — тяну паузу не хуже своего сенсея, который щедро кормил меня этим блюдом все утро, но который в отличие от меня не спешит вставить свои пять рублей. Приходится все самому: — Глюки, — подбираю самое верное слово и жду реакции.
— Ты что-то выпил?! — незамедлительно орет в трубку Лис, и теперь уже пугаюсь я, слыша столь странное предположение.
— ДА! — признаюсь безо всяких пауз, чувствуя, что если еще раз замолчу, то мне кое-кто ментально откусит башку. — Выпил чай, схавал булку с маком и… увидел тебя.
— Дени-и-ис-с-с, — растягивая свои любимые буквы, шипит на меня Лис. — К сожалению, ты обознался. Я еще в Москве.
— А я чуть не повис не шее незнакомца, — понуро сокрушаюсь, потихоньку перемещаясь в сторону дома.
— Только попробуй, и я тебя самолично пришибу, — в шутку угрожает Лис, но таким тоном, что у меня не остается и тени сомнения — так и сделает.
— Мне это нахрен не сдалось! — подрываюсь от одной мысли, что Лис допускает возможность такого моего поведения и не понимает, что я никого не вижу вокруг. Со мной всегда и всюду ОН. И все же… — Но ты не представляешь как это странно, — возвращаюсь к своим миражам. — Я голову готов дать на отсечение, что видел именно тебя. Я бы тебя ни с кем не спутал.
— Может, это был мой фантом? Следил за тобой, — хмыкает в трубку Лис. — Но чтобы тебя не раздирали сомнения, я сейчас перезвоню по видеочату, дабы твой мозг принял реальность. — Парень сбрасывает вызов, и буквально через считаные секунды уже не аватарка кицунэ, а сам Лис смотрит на меня.
— Да верю я, — буквально отмахиваюсь, пока Елисей показывает мне панораму вокруг себя: салон авто, мельтешащие дворники сметают с лобовухи снежных мух; на заднем сиденье проблескивает хромированная обводка какого-то дипломата; за окнами хоть и серо, но еще светло, а меня уже окутывает тьмущая тьма. И чтобы замять эту мутную тему, без так любимых Лисом экивоков задаю важный для меня вопрос: — Уволился?
— Осталось получить расчет, — Лис в очередной раз кормит меня иносказками и тут же увертывается от дальнейших расспросов: — Все же решился на прогулку? Я очень рад, что ты наконец-то перестал прятаться в четырех стенах. Молодец! Горжусь тобой, — хвалит, как ребенка, и я бы непременно поерничал в ответ, если бы не странные интонации, проскальзывающие в голосе Любимого: — Обещай, что и впредь будешь выползать из своего паучьего угла на свет.
