Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 73 страниц)
Попадаю не столько по тощей заднице, сколько по съехавшему с Денискиного плеча рюкзаку, из бокового кармана которого стремительно вылетает до боли в печени знакомый «снаряд». Описывает заданную земным притяжением параболу и с хрустальным звоном подрывается о бетон, рассыпая в зоне поражения брызги чистой, как кристаллы Сваровски, жидкости и прозрачного, как слеза, стекла.
Мир замирает. Денис замирает. Я замираю. «На счастье!» — сверкает молния в мозгу, а по тесному закутку разливается поллитровая лужа и, перекрывая смрад подъезда, источает ни с чем не сравнимый аромат русской водки.
Замершую статую из трех фигур: я, Дэн и убитая бутылка — хоть на фонтан водружай — расколдовывает волшебный мявк и Денискино недоуменное:
— Лис?
Парень разворачивается к своей «избушке» задом, ко мне передом, таращится во все глаза, будто во второй раз за последние 666 секунд увидел Дьявола во плоти, и вот только теперь ему это, сколько ни крестись, точно не кажется.
— Нет, бля, серый волк! — Утираю сочащуюся кровь и закидываю башку назад, будто это может остановить кровопотоп. — И тебе привет, Любимый, — гундосю, а самого на ржач пробивает.
Трясет и Дениску, вот только его попытки смеяться с каждым мигом все больше напоминают начинающуюся истерику.
— Ну все-все, очнись. Сейчас-то признал? — Пытаясь успокоить, прижимаю к себе любимого драчуна, хотя мне самому не помешало бы взять себя в руки. — Это я, твой Ведьмак. А тебе что, бес с рогами померещился? — И из-за пазухи на свет божий высовывается помятая темная мордашка — нет, не того, кого помянул, а голубоглазой кошки, что удивленно таращится на обнимающихся парней. Как не раздавил бедолагу в порыве любви, не знаю!
— Привет, Маркизка. Ну хоть ты скажи своему хозяину, чтобы он перестал хуевертить. А то ж я и отшлепать могу. И за беготню, и за головоприкладство, — говорю пушистой девчонке слова, предназначенные Дэну, и кошка со мной молча соглашается, да и парень молчит, только быстрое дыхание — почти свистом — вырывается из легких и, обдавая меня ядреным перегарным амбре, проясняет кое-что в Денискином поведении. — Дэн, милый мой мальчик, а ты по какому поводу надрался?! — почти ласково рыкаю на правах старшего, но получается как-то совсем уж не строго: мешает вполне естественно сочащаяся кровь и совершенно ненормальная веселость.
— Лис, прости-прости… Как ты тут?.. Я не хотел… Я думал это… — несет какую-то пьяную околесицу, начиная и не заканчивая свои мысли, но упорно игноря мои вопросы. — Ты в порядке? Держись! — подрывается горе-алконавт и дрожащими руками никак не попадает в замочную скважину. — Давай домой…
От этих простых слов становится тепло на душе. «Домой», а не «ко мне». Значит, Дениска уже разделил со мной не только виртуальный, но и реальный свой мир. И, как не неохота, но приходится разжать объятия, отлипнув от желанного человека. Поворот ключа и Дэн, запустив вперед кошку, залетает в квартиру следом, немедленно утягивая за собой меня и отсекая нас от всего света труднопреодолимой преградой. Голова кругом. Вот он — долгожданный миг, в котором мы вдвоем, не считая кошки.
Но с кошкой не считаться нельзя. У нас с ней заговор и космический контакт! И она уже признает во мне своего: трется у ног, выписывая загадочные круги. Глажу маленькую хранительницу, почесываю за ушком, перекидывая на нее часть своей любви, пока нет возможности ей сполна одарить ее хозяина, который мужественно преодолевая антитрезвое состояние нестояния, суетится возле нас.
— Раздевайся, — командует Дэн, сдвигая створку купе, и на пол летят кроссовки, рюкзак, мантия. — Ванная тут, — открывает одну из двух очевидных дверей. — Льда нет, но в холодосе должно быть что-нибудь. Я щас…
Только вместо очевидного и логичного похода на кухню за «чем-нибудь» Дэн пьяной пулей залетает в соседнюю дверку, откуда тут же доносятся понятные любому перепившему человеку звуки.
Не спеша раздеваюсь, пытаясь не залить кровищей чистые полы и занимаю примыкающее к сортиру помещение, использовать которое по назначению мечтаю уже давно.
— Любимый, ты в порядке? — моя очередь задать вопрос, на который может быть только один ответ. Он и звучит:
— Нет!
Смывая кровищу с фейса, разглядываю покрасневший нос в противоестественно крохотном зеркале и отправляю очередной запрос за тонкую перегородку:
— Может тебе помочь? — Откуда прилетает злобный рык:
— Блевать я и сам умею!
— А не будешь без меня бухать! — бросаю незлобный упрек выплывающему из сортира бледно-зеленому призраку Дэна.
— Я и с тобой не буду, — бурчит под нос по дороге в кухонный закуток и жадно заливает в себя минералку. — Садись, — наконец достает из морозилки то самое «что-нибудь» — кусок замороженного мяса и заворачивает в полотенце.
Послушно усаживаюсь на предложенный табурет, подставляя лицо. Я готов сделать что угодно, лишь бы Дэн стоял со мной рядом, как сейчас, когда прижимает к горящей переносице импровизированный компресс.
Из-под опущенных ресниц наблюдаю за моим зверьком и глупо улыбаюсь собственным мыслям. Я столько фантазировал о том, какой будет наша первая встреча, а получилась она вот такой странной. И все же я не обманулся в главном: нет во мне ощущения, что это впервые. Я не чувствую себя здесь гостем. Это наш дом. Мы словно и не расставались. Есть волнение, но это как радость после недолгой разлуки.
Мы здесь вместе с первого дня знакомства, а может даже и раньше, просто запамятовали когда появились в жизни друг друга. Но вот снова рядом, и это такое наслаждение — чувствовать, как меня постепенно, но верно обволакивает облако родной энергетики.
Пусть Денис напряжен, пусть насторожен, пусть ожидаемо прячет взгляд и не знает, что сказать, но самое главное — он со мной, и я пью его жадными глотками. Точно тот Моисей, что сорок лет мотался по пустыне в поисках своей цели и наконец обрел ее. Вот и я пью и не могу насытиться. Пью и пьянею от близости, едва сдерживая желание обнять, вжать в себя, впиться в эти тонкие, плотно сжатые губы страстным поцелуем. Но отрезвляю сам себя: слишком рано, слишком мой израненный зверь напуган и растерян. И понимаю — надо просто дать ему время, чтобы на этот раз не нарваться уже на клыки и когти.
— Спасибо, — не контролирую голос, и он отдает хрипотцой возбуждения.
— За то, что я тебе в нос заехал? — как-то грустно шутит Денис. — Прости, честно, я не хотел, — и бросает быстрый виноватый взгляд, а я читаю в его глазах то, что он не говорит сейчас вслух: ошеломленность, растерянность, смущение.
— Не переживай, я бы так же среагировал, если бы на меня со спины напали, — смотрю на него снизу вверх и не могу отвести взгляд.
— Долго меня ждал? — вопрос в пространство, но для меня.
— Всю жизнь и два часа семнадцать минут, — пара «тараканов» — педант и романтик — орут во мне на два голоса.
— А вот в эти крайние часы ко мне никто не приходил? — вслушиваюсь в тихий голос, впитывая тембр, не нарушенный динамиком телефона, но странный вопрос ломает мой лирический настрой:
— А должен был? — выскакивает глупая барменша-Ревность и подливает Red Bull опьяненному Разуму и захмелевшей Душе. — Ты кого-то ждешь?
— Тебя уж точно не рассчитывал встретить, — даже не знаю, как воспринять его слова: как пощечину или как поощрение за решительность?
— Денис… — перехватываю его руки, сжимая в своих. Так бы и держал, не отпуская. — Нам нужно поговорить.
— Это точно, — в глазах Дениса что-то меняется, словно в серых тучах проскальзывает молния. — Только сначала надо собрать осколки, а то соседи заебут.
Парень выскальзывает из рук и слишком поспешно скрывается из виду, оставляя меня наедине с Маркизкой и куском оттаивающего мяса.
— Ну что, малышка, показывай, где твой хозяин компромат прячет, — ради собственного любопытства и от делать нечего иду хвостом за пушистым хвостом.
Вплетаю себя в пространство квартирки, скользя взглядом по уже давно знакомой обстановке, в которой все пропитано им — моим мальчиком, и самодовольно улыбаюсь. Так забавно отмечать, что здесь почти все, как в моих видениях. Может чуть мрачнее, капельку ярче, немного детализированнее.
Куда ни гляну, везде вижу навязчивые картинки, как мы занимаемся сексом, и не просто хочу — жажду заново пережить эти ощущения, усилив их близостью не только душ, но и тел. И вроде бы все хорошо, но в эти светлые образы упорно вклинивается что-то чужое, враждебное, опасное. То, что вздымает волосы на руках и затылке, зарождая в груди злобный рык. То, что будучи изможденным не почувствовал сразу. А сейчас, лишь слегка подзарядившись от моей «любимой батарейки», явственно ощущаю.
Впрочем, чтобы сложить воедино все несоответствия, которые занозами вонзаются в разум, мне не нужен Дар.
Пострадавший нос наконец-то начинает нормально функционировать, и я полицейской ищейкой чую в квартире тяжелый дух. Этот резкий запах не спутаю ни с каким другим, распознаю его из сотен. Запах пороха.
Не хочу верить в картину, которую складывает аналитический ум, но факты упрямая вещь: Дэн пьян, кровь на площадке, запах пороха в квартире, а сама квартира «вылизана», но для меня это все равно, что труп, завернутый в полиэтилен. А еще… Я, наконец, понимаю, что не так.
Сакура висит не на той стене, где я ее видел. Глядя на голый прямоугольник среди черноты ниферских постеров, веду пальцами по летящим лепесткам и чувствую за ними провал. «Блять!»
— Дэн, что здесь произошло? — как можно спокойнее спрашиваю заходящего из коридора парня, хотя готов рвать и метать.
— Ничего, — Денис внезапно закрывается, и все выдает в нем крайнюю степень психоза: дерганые движения; то, как стремительно идет к своему столу, не поворачиваясь ко мне лицом; как буквально отшвыривает стоящее на пути кресло; как одним махом сметает в ящик блистеры с таблетками, и следом туда же летят рисунки, записи. Кажется, Денис готов разнести в щепки свой паучий угол, но так и замирает, вцепившись пальцами в край потертой столешницы.
— Кому ты врешь? Забыл, с кем говоришь? — снимаю со стены постер и, видя выбоину в бетоне, холодею от страха за Дениса. — Ответь, что это? Откуда у тебя оружие? В кого ты стрелял? — засыпаю парня вопросами, а тот как в рот воды набрал и даже не смотрит в мою сторону, переполняя чашу терпения. — ОТВЕЧАЙ! — демонический ор эхом мечется в пространстве маленькой квартирки.
Эмоции выходят из-под контроля и, совпадая с частотами Дэна, впадают в резонанс. Как свои ощущаю веру и недоверие, надежду и безнадегу, любовь и смятение, приправленные раздражением и даже злостью моего мальчика, который сейчас слишком нестабилен, и излучает настолько разнофазные волны, словно его накрыло и не отпускает биполярное расстройство. Но я жадно поглощаю все, чем одаривает меня Денис и еле удерживаю в узде тот табун чувств, что рвется во всю прыть во мне самом.
— Ты мне допрос решил устроить? — Даже не предполагал, что в голосе Дениса может быть столько стали. — Что ж, я отвечу на твои вопросы, — парень, не таясь, разворачивается ко мне лицом, но в глазах не долгожданная Любовь — там плещется Вызов. — Это, как ты уже догадался, пулевое отверстие, — взглядом буравит во мне такую же дыру. — Оружие я купил, чтоб защитить своих близких и, если получится, себя. Защитить от тех, с кем меня недавно столкнула жизнь. А сегодня столкнула снова.
— Денис, о ком ты говоришь? — перебиваю бурлящий поток денискиной речи, наполненной подводными камнями, которые разбросала сама жизнь, а собирать сейчас придется мне. Самое время.
— О тех, чей товар я перевозил той ночью, когда впервые позвонил тебе!
— Выходит, эти беспредельщики к тебе на квартиру нагрянули, — цепляю еще один важный «валун», стоя на том самом месте, где — вижу — не так давно стояли двое.
— Нет, тут сыграло партию так нелюбимое тобой провидение, — с явной издевкой подковыривает Денис. — Я случайно пересекся с ними на вокзале. А сюда спецом заманил, потому что не видел другого пути избавиться от этой мрази, — парень переплетает руки на груди, не столько отгораживаясь от меня, сколько пытаясь унять нервную дрожь. — Я ствол, знаешь ли, подмышкой не ношу.
— Чего они хотели? — желваки ходят под щетинистой кожей. Мне все труднее контролировать раздирающие его и меня самого эмоции.
— Лис, включи мозги! Чего они от меня могут хотеть?! — Раздражение сквозит в каждом слове. — Конечно же денег! Ну или чтоб я отработал, — Дэн криво усмехается, и чувствую, как нелегко ему даются эти воспоминания. — Пришлось им растолковать, что я долгов не делаю, да и работать на них не планирую.
— Кровь в подъезде их? — Собираю далеко не японский сад камней, да и не до медитаций мне сейчас — глаза шарят по стенам, входной двери, выискивая то, что в панике мог не заметить Денис.
— Да. У меня не было времени замывать следы еще и там. Я чуть не ебнулся от мысли, что щас нагрянут дяди в погонах.
— Не переживай, малыш, если за два часа никто не нагрянул, то уже и не приедут.
— Они вернутся, — Дэна всего передергивает, и, чувствуя его отчаянье, знаю о ком он говорит. — Спросят с меня за все.
— Любимый, тебе нечего бояться. Сейчас ты не один, — хочу обнять парня, чтобы он почувствовал мою защиту, но стою, как вкопанный, ощущая, что мой Дэн ощетинился диким зверем. Тянусь к нему всем существом, пытаюсь сбалансировать его потоки, только Дэн пьян, и его сознание искажено то ли воздействием алкоголя, то ли еще какими неизвестными мне факторами.
— Я ответил на твои вопросы? — фраза Дениса звучит прелюдией к опере. — А теперь ответь на мои.
— Хорошо, только давай ты проспишься, а завтра я тебе расскажу все, что ты только пожелаешь узнать.
«Да что с тобой, Любимый?» — я буквально нутром ощущаю странные, чуждые возмущения, что выплескиваются из Дениса, и мои благие намерения отправляются прямиком в ад:
— Лис, даже если я телом упиваюсь в гавно, то никогда не пьянею головой. Так что не ищи причин, чтобы увильнуть от разговора. Я хочу здесь и сейчас кое-что для себя прояснить.
— Сейчас, так сейчас, — даю добро, хоть мне и не нравится настроение парня.
Подпираю стену спиной, так как сесть за стол переговоров тут просто не на что, и внимательно смотрю на Дениса. Хочется скрестить руки. Я устал, да и на такой прием не рассчитывал. Но если Дэн хочет продолжить разговор, почему нет?
— Как ты оказался у моих дверей, если я никогда не говорил тебе свой адрес? — прилетает первый остроугольный камушек. На миг что-то очень похожее на стыд трогает сознание. Всего мгновение, но сейчас я ни на йоту не жалею, что воспользовался связями и вовремя подсуетился. — Как ты за тысячу километров узнал, что в машине наркота? — Не в бровь, а в глаз попадает еще один осколок гранита. — И самое главное, как получилось, что та тачка оказалась у ментов?!
Поменявшись ролями, мы стоим друг против друга. Не отвожу взгляда от яростно бушующей стихии в любимых глазах и не знаю, что ответить. Сказать, что новость ошарашила — ничего не сказать. Все новые открывающиеся подробности той ночи срываются рыхлым пластом снега и летят на меня неудержимой в своей сокрушающей силе лавиной.
— Она у ментов? Ты в этом уверен? — еще надеюсь на какую-то ошибку, недоразумение, хотя не верить Денису я не могу.
— Лис, я ни в чем не могу быть уверенным. Нарики обвинили меня в пропаже товара. И не делай вид, что ты не в курсе, — Дениса так телепает, что его метания болью дергают виски. — Ты мне говорил, что я два и два сложить не умею?! Так вот я умею! И чтобы распутать этот клубок, не надо обладать ДАРОМ. В ту ночь о том, чем была напичкана машина, знали только те парни, Жентос и… ты, — Денис озвучивает очевидное продолжение, захлебываясь эмоциями, и, пристально глядя на меня, выплевывает новый аргумент: — Ведь я узнал о наркоте с твоей подачи.
— Ты сделал неверные выводы, Любимый! — Мотаю головой, отрицая и задыхаясь под обвалом вполне логичных доводов, но все-таки ложных обвинений. Мне безумно трудно удерживать себя на одном месте. Нервничаю и эта нервозность подталкивает к движению.
— Не морочь мне голову! — останавливает меня Денис и отгораживается вытянутой рукой. — Почему ты постоянно уходишь от ответа? Лис, ты мент? Просто признайся — ты машину сдал? — и, видя мое замешательство, срывается на крик: — ОТВЕЧАЙ!
Несколько шагов между нами и целая стена непонимания, которую мне, во что бы то ни стало, необходимо прямо сейчас разобрать по кирпичику или просто снести, чтобы восстановить бесценные, но надорванные нити доверия.
— Дэн, я ничего и никого не сдавал, — смотрю в холодную сталь Денискиных глаз, четко выговаривая каждое слово.
— А кто тогда?! — Вопрос, на который не могу дать ответа.
Меня вымораживает, и не столько от обвинений Дениса, сколько от зарождающихся в голове страшных догадках. На меня бульдозером, медленно и неотвратимо, накатывает осознание, что я виновник Денискиных проблем. Невольно, но именно я.
