Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 73 страниц)
— Может и я когда-нибудь расскажу тебе про свои, — глухая боль отражается во мне, как своя собственная. Я чувствую ее настолько остро, что сердце сжимается в тугой ком, и мне в который раз за эти месяцы нестерпимо хочется крепко, по-мужски прижать Дениса к себе и вытянуть из его души эти бессмысленные страдания.
— Любимый, такие отметины нужно нести с достоинством. Ведь это доказательство твоего поединка со смертью, в котором ты не проиграл, — направляю поток мыслей Дениса в правильное русло.
— Что-то я не чувствую себя победителем. — Мужские невидимые глазу слезы струятся огненными ручейками в истерзанной душе. Нет, так не пойдет. Надо взбодрить моего меланхолика.
— Как не чувствуешь?! — шутливо, но все же искренне возмущаюсь. — Ты же уже получил главный приз — МЕНЯ!!!
— Лис, я тебе не говорил, что ты нахал и наглец?! — усмехаясь, зубоскалит в ответ Дениска. Вот и хорошо. Пусть кусается — потерплю. Грубит — пресеку. Но больше всего я хочу, чтобы он улыбался.
— Не-е-е, ты сказал, что я странный, — напоминаю себе, что это привычное и обидное для меня слово, слетевшее с его уст, впервые нисколько не задело. Наоборот, мне до звона в ушах хотелось быть для него особенным. Оригинальным до эксцентричности. Экстравагантным и экстремальным. Самобытным и своенравным. Удивительным до экзотичности. Фантастическим и даже паранормальным. Но больше всего единственным и любимым.
— Ну, так вот, слушай. Ты нахальный нахал, наглючий наглец и феноменально странный иностранец, каких в природе не существует! — не угадывает ни с одним из моих определений себя-любимого Денис. Но все же радует, попадая в цель, ибо по всему получается, что я для него исключительный… — Инопланетный инопланетянин!
— Но ведь таким я тебе и нравлюсь! — нескромно заявляю, поддерживая имидж дерзкого пришельца.
— Нет! Ты мне не нравишься… — принадлежащий мне, а не какому-то там заоблачному божку, уже не кусается, а безжалостно шарахает небесным молотом по голове. И остается только тупо пялиться в экран, собирая в кучу «что, как и почему», пока не получаю вполне логичный ответ: — Люблю тебя я…
Я! ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ! — три слова, что по отдельности не больше, чем звуки, ноты на линейках нотного стана. Но стоит любимому человеку объединить их в одно, связать единым штилем, и звук наполняется глубинным смыслом, превращаясь в гармоничный аккорд, который резонирует в твоей душе и заставляет задыхаться, переполняясь эмоциями.
Так звучит Восторг, когда поднимаешься под самые облака на сверхзвуковой скорости и вдруг, срываясь в контролируемое падение, больше не ощущаешь гравитации, понимая, что можешь летать.
Так звучит Счастье, которое безумно в своей способности выносить остатки разума, превращая взрослого рассудительного мужчину в прыщавого пацана, ошалевшего в захватившем его трепете первой влюбленности.
— Дэн, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я! — Так звучат мои чувства, и я готов каждый миг дарить Денису мотив этих слов.
Ведь Любовь — это музыка. Музыка того самого невидимого ирреального инструмента, что есть душа. Инструмента настолько сложного и непознанного, что понять принцип его звучания не дано никому. И мы лишь принимаем тот факт, что он существует где-то там, в глубине наших тел. Существует, чтобы ловить вибрации других таких же инструментов и отзываться веселыми созвучиями дружбы или режущими слух дисгармониями неприязни, монотонной тишиной равнодушия или теплыми нотками родительской привязанности.
А однажды, встретив ту самую единственную душу, что настроена на твои частоты, вдруг взорваться музыкой Любви, рожденной, кажется, в самом сердце и разливающейся по всей твоей сущности тонкими гармоничными вибрациями, для которых не только дальние дали пространства, но даже время не помеха.
И чтобы там ни говорили, что разобщи смычок и струны, пальцы и клавиши, палочки и мембрану — и музыки не станет, это все не про нас. Разум не принимает примитивную сущность этой формулы, потому что для меня вибрации Дениса осязаемы: трогают, заставляют трепетать, перекатываясь барашками морских волн по радужному морю моей души. Я ощущаю их на своих губах нежностью поцелуя. На своей коже — страстью родных объятий или щекотливым касанием пера, что наполняет бархатным теплом каждую клеточку тела.
Моя Любовь… Она такая разная. И я готов играть эту музыку в любых тональностях и ритмах: аллегро, анданте, адажио. Нежное пронзительное соло на скрипке или сокрушительная мощь симфонического оркестра. Лирические импровизации блюза иль страстные роковые риффы.
Что угодно и как угодно, лишь бы он навечно стал моей мелодией, моим инструментом, моим менестрелем. Я сам готов быть для него кем угодно, и все же больше всего хочу стать композитором. Чтобы самому написать симфонию Любви и заполнить эту невыносимо длинную паузу разделяющих нас километров ликующей партией Веры в реальность нашей встречи. А пока лишь редкие ноты Надежды скрашивают печаль моего сердца:
«Любимый, как же мне безумно хочется быть с тобой»…
*******************************************************
巨勢典子 – I Miss You - https://www.youtube.com/watch?v=g-eUJ_IRUME
Комментарий к Часть третья. Любовь. Песнь третья. Евангелие от Елисея
Музло: https://www.youtube.com/watch?v=_WXqlnNyw-Y*
просто красиво)) 巨勢典子 – I Miss You https://www.youtube.com/watch?v=g-eUJ_IRUME
Сноски:
рыжье - золото
Со ту камэ́с, драго? ( цыганский) - что ты хочешь, дорогой
Мирó дэвэ́л! ( цыганский) - бог мой!
Бэнга!( цыганский) - дьявол
ногастая - выносливая собака
Картинки под настрой:
Люба: https://pp.userapi.com/c621703/v621703439/8c180/bizHMjjHdiQ.jpg
https://image.fhserv.ru/hunting/2016-12-f02c2e9d609c134619bd00a249f618ee__rsf-500-375.jpg?hash=42c467b9
http://sanatatur.ru/static_1/b/9/b9a205602a25f1abe7a5c222efeace97.jpeg
https://i.ytimg.com/vi/9aPhCwi54wE/maxresdefault.jpg
http://gasenkotamara.ru/wp-content/uploads/2016/02/kabani_03-1024x682.jpg
https://tvoytrofey.ru/uploads/attacher/2015/09/02/04/image/54da65ff06b3f.jpg
========== Часть третья. Любовь. Песнь четвертая. Евангелие от Дениса ==========
— Ма, не знаю я, где он, и знать не хочу!
Раздражение вскипает в крови при первом упоминании об уроде нашего рода Женьке, а уж после вопроса матери и вовсе выплескивается Злостью.
— Не психуй, — совсем как Лис, останавливает мой зубовный скрежет маман и начинает сыпать в уши последние новости с фронтов: — Сестра звонила. Извелась вся, плачет. Говорит, Женька уже неделю не появляется, на звонки не отвечает. Что нарисовались какие-то гопники. Его искали. Дверь входную раскурочили и машину его подрихтовали на свой вкус. А вчера пришел знакомый с работы, принес паспорт и телефон Жени. Говорит, что тот на работе оставил, — переходит на шепот, будто тетка способна услышать это вполне вероятное предположение: — А если его убили?
— Честно, мне похуй! Собаке — собачья смерть, — выплевываю страшные слова, но именно они передают мои мысли насчет непутевого кузена. — В полицию пусть обращается.
— Да она хотела. Просто опасается, что если его менты найдут, то сразу закроют. Ты же знаешь, чем парень промышляет. Поэтому надежда только на близких и знакомых.
— Ма, я ему не близкий и знакомства с такими не вожу, — как бы я был счастлив, если бы хоть одно из этих слово оказалось правдой. Но увы, родичей мы не выбираем, да и они почему-то никак не хотят забыть о твоем существовании.
— Знаю и очень рада, что вы с ним не одного поля ягоды. Я бы умерла с горя, — сокрушается маман и озвучивает мои мысли: — Но родственников мы не выбираем, и Нина мне не чужая. А как мать, я могу ее понять. Просто прошу, поспрашивай знакомых пацанов. Вдруг что-то узнаешь. Сестру жалко, почернела с этими постоянными нервотрепками.
— Хорошо, но ничего не обещаю, — исключительно для проформы успокаиваю мать, понимая, что брательник дергает нервы не только тем, кто связан с ним кровью, но и вот так, косвенно, моим близким. — Сама знаешь, я практически ни с кем не общаюсь…
Повисает пауза, приходя осознанием, что сболтнул лишнего. Не нужно было бередить свои и ее раны, ведь она до сих пор считает себя виноватой в случившемся, упорно не желая смириться с мыслью — чему быть, того не миновать.
— Сын, заеду к тебе через денек, продуктов завезу. Может чего приготовлю, — наполненные грустью слова, и я ее понимаю. Наверное, все женщины такие — какими бы взрослыми распиздяями не становились их дети, по сути они остаются всего лишь детьми.
— Благодарю, ма.
Да, именно так. Мое собственное пожелание блага, а не обезличенное «спасибо». Не хочу я желать какого-то там мистического спасения богом самому родному мне человеку, которому я действительно благодарен. И не только за подаренную жизнь, а за то, что однажды вырвала меня из лап смерти. Это ее деньги скрепили титановыми винтами мои раздробленные позвонки. Это ее слезы, а чаще крепкое словцо, поднимали меня с больничной койки, чтобы заново учиться ходить. Это ее материнская Любовь не дала мне сделать последний шаг и сорваться в пропасть небытия, когда я стоял на грани Отчаяния. А теперь я и сам хочу жить. Жить для нее, как когда-то…нет, не поклялся, а просто пообещал. Жить для себя, потому что мне стал нравиться этот порой невыносимо болезненный для меня процесс. Жить для него, потому что чувствую себя не просто любимым, а жизненно необходимым.
Мне так хочется сохранить тот хрупкий сосуд Счастья, что держу в руках. И не только сохранить, но и защитить, хотя и отдаю себе отчет в том, что слишком много факторов, как реальных, так и виртуальных, могут похерить его в одночасье. И если с такой редко, но метко шокирующей напастью, как пропавшее электроснабжение, я бороться не могу, да и не стоит, ибо она эфемерна, то с угрозами в человеческом обличье — запросто!
И не проходит ни одного дня, чтобы я не думал об этом, все более и более укрепляясь в мысли, что смогу. Правильно Лис сказал, что ни в коей мере я не «белый и пушистый». И пусть когти и клыки мне жизнь обломала, но я нашел им замену.
Неосознанно тянусь рукой в верхний ящик компьютерного стола к моему недавнему приобретению — игрушке для взрослых мальчиков, заблаговременно размещая в голове стикер с памяткой понадежнее заныкать этот «компромат» перед визитом маман.
Не могу удержаться от искушения, и шершавая рукоятка пистолета Макарова, в быту просто ПМ, удобно ложится в ладонь. Какой же совершенно особенный кайф — держать в руке ствол! И плевать, что оказался не особо крупным. Но эти шестнадцать сантиметров и восемьсот десять граммов убойного железа заводят с полуоборота, возбуждая похлеще любого немецкого порно.
Да что там порно! Это возбуждение совсем иного рода. Это не когда ты смотришь на прокачанную ботоксом пустышку или интеллектуально раскрепощенную злючку и думаешь — хороша чертовка, но ведь не даст. Наоборот. Этот красавец сам всегда готов на самый близкий контакт, вселяя в тебя силу победителя, решимость действовать, уверенность в себе.
Он настолько хорош, что даже звездно-совковое тавро на боку не портит его арийские корни. Его так и хочется полапать. То нежно погладить по стволу, а то твердо сжать двумя руками и попробовать указательным пальцем упругость спускового крючка. Или осторожно отвести до отказа защелку магазина, чтобы вытянуть из рукоятки обойму из восьми смертельно опасных девятимиллиметровых малышек медной масти.
Но самое заводное не извлечь, а ловко загнать этот стройный октет в темное нутро, услышав характерный «чпок». А следом опустить флажок предохранителя, снимая блокировку. И вот уже мой парень в полной боевой готовности: стоит лишь взвести курок, оттянуть затвор, мягко нажать на крючок, и кончит с глухим хлопком, наполнив комнату запахом пороха.
— Надо съездить в деревню потренироваться. Может, и правда пробужу в себе охотника? И как-нибудь в студеную осеннюю пору рвану с Лисом в глушь, в Саратов. Что скажешь, Маркизка? Хочешь зайцев погонять? — моя девочка не хочет. Она осуждающе смотрит издалека и, нервно подергивая хвостом, протестует против запаха оружейного масла, раздражающего тонкое кошачье обоняние.
— Правильно, — мне не зазорно принять кошачью точку зрения. — Зайцы… Они глупые, трусливые и мелкие. На них охотиться, все равно что кошку грохнуть, — привожу свои доводы, которые Маркизе моего сердца явно приходятся не по вкусу, ибо она начинает заниматься гигиеной и демонстративно отказывается со мной разговаривать.
— А на лис охотиться — вообще кощунство. Я скорее сам пристрелю любого, кто Лиса обидит, — сотрясая воздух угрозами, навожу прицел ПМ в пятидесятиочковую зону дартса и вздергиваю руку, имитируя выстрел.
— На кабана, конечно, норм, потому что кабан — он хоть и дикая, но все же просто свинья! — вопросительно смотрю на мелкую вредину, ища хоть какой-то поддержки своим гипотетическим намерениям, и не нахожу. Наверное, по этой причине делаю откат: — Только стремно, потому что кабан хоть и просто свинья, но все же пипец какая дикая.
— На крыс! — наконец нахожу правильный и относительно безопасный объект для отстрела, с удовлетворением замечая нешуточный интерес в голубеньких глазках сиамской принцессы.
— Привет, Любимый! — сообщение от Лиса выскакивает как Бес из табакерки. — Как настроение? Чем занимаешься?
— Привет, Любимый! Настроение боевое… — резво зашвыриваю Макар в ящик стола подальше от всевидящего ока моего личного Саурона*. — Занимаюсь… — лихорадочно шелестю шестеренками, дабы поубедительнее соврать. Ну не рассказывать же, как секунду назад дрочил своего железного дружка. Даже представлять не хочу, что Лис сделает, если узнает о его существовании. — Блин, потерял… — шарю глазами вокруг, пытаясь выцепить взглядом какой-нибудь объект, и наконец, нахожу годную отговорку: — Блокнот, — верчу в руках «потерянную» вещицу и для правдоподобности осторожно скидываю в пыльный угол за глухой боковиной стола. С глаз долой, и совесть чиста. — Ну не могу найти и все, а у меня в нем пароли записаны, — пизжу, как дышу. — С тех пор, как у меня комп полыхнул от твоих энергетический воздействий, приходится перестраховываться, прибегая к доисторическим способам.
— Какой он? Представь мысленно. Сейчас гляну…
— Да ладно! Ты что, можешь найти? — пытаюсь не представлять в потайном ящике ствол, хотя глаза так и скашиваются к палевному месту. «Не думать… Не думать. Не думать!» — приказываю себе, но это как в притче о белой обезьяне: стоит только сказать «НЕ ДУМАЙ!», и все мысли устремляются к этой самой «мартышке».
— Ну да, — явно скромничает Лис. — Не всегда получается, но попытаться можно.
Неужели мой Ведьмак и на такое способен?! Становится жутко стыдно спалиться за враньем. Да еще стыднее от мысли, что заставил человека тратить силу на насосанную из пальца уловку. Но екарный бабай, ведь до жути любопытно, найдет или нет? Невероятным усилием воли представляю образ валяющейся за столом «потеряшки».
— Он большой, с мою ладонь. Коричневый, в обрамлении, — еще и словами подкрепляю увиденное.
Лис не отвечает, а я начинаю нервничать. Страшно подумать, что мой Ведьмак своим третьим глазом прямо сейчас сканирует мое жизненное пространство: неубранный с ночи футон, пыльный бабушкин фикус и творческий беспорядок на столе, а мимоходом заглядывает в верхний ящик, где валяется гора сильнодействующих таблов и красавчик ПМ. Но еще страшнее от мысли, что Елисей видит и меня. Ведь чувствовать — это одно, но видеть — совсем другое. Инстинктивно прикрываю ладонью изуродованную часть лица и не могу усидеть на месте, словно вместо кожаной обивки у меня под задом индийский коврик из гвоздей.
— Посмотри на полу. Между стеной и столом. Справа. Ты, видимо, его ненароком смахнул.
Ага, как же, ненароком?! Мне даже не надо доставать этот злосчастный блокнот, чтобы написать Лису, что он прав.
— Лис, а ты любой предмет найти можешь?
— Дениска, тут все очень сложно и даже своеобразно. На блокноте твоя энергетика, и я просто поискал его мысленно, увидел, как он лежит, чуть раскрыв корочки, в пыльном углу. Вот и озвучил первое, что пришло в голову.
— Лис, а ты когда-нибудь искал таким образом людей?
— А как же! Тебя! Не успел подумать, как оказался в нужное время и в нужном месте, — честно признается Лис, нисколько не смущаясь столь наглого вторжения в личное пространство. Но такое ментальное его приближение уже не злит и даже не стесняет.
— А кроме меня? — подъезжаю на хромой козе к интересующей теме.
— Денис, к чему эти вопросы? — подозрительно щурится Лис. — Только не пизди, что просто так спросил. «Просто так» — это не про тебя!
— Честно, я даже заикаться боюсь, — мнусь, не решаясь спросить о Женьке и вполне резонно подозревая, что мой вопрос сработает детонатором в обманчиво безопасной гранате Лисьего терпения. — Вдруг ты психанешь, и у меня опять комп пыхнет. Ну или так ментально «повлияешь», что на жопе отпечаток твоей пятерни проступит, — попеременно показываю то зубы, то язык.
