Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 73 страниц)
Я только мычу. Мышцы не слушаются, я словно парализован. Команды мозга, так и не дойдя до «адресата», вязнут где-то в сплетении нейронов. В следующую секунду чувствую, как по ногам течет что-то теплое. Почти не верю, что обмочился. Где-то на краю сознания мне стыдно, что он это видит. Но лишь на секунду, пока вновь не проваливаюсь. Тьма…
— Сколько выпил таблеток? — тормошат опять. Свет. Врачи в синих хламидах. Да отстаньте. Хватит меня уже бить…
— Больше пятидесяти, — еле ворочаю языком. Я не знаю, сколько прошло времени, не знаю, кто я, где я. Я просто хочу уплыть в то вечное ничто, из которого меня постоянно выдергивают.
— Не может быть, ты бы давно умер, — это, наверное, мне. — Пиши двадцать, — это не знаю кому. Да и какая разница?!
— Пей. — Мне в рот течет какая-то гадость. Не хочу я пить, я хочу спать… Тьма…
Свет. Друг несет меня на руках. Тьма…
Выплываю. Подо мной холодная кушетка. Треск люминесцентных ламп. Белый холодный свет и стерильный, наполненный тревожными мыслями запах больницы. Друг диктует мои данные. Усталые, безучастные лица дежурных врачей, чей-то голос:
— Мы обязаны сообщить.
Меня никак не оставляют в покое. Чьи-то руки ворочают мою бессознательную тушку, укладывают на бок, пихают в рот трубку. Я почти ничего не чувствую, пребывая в полуобморочном состоянии, но это движение чего-то инородного по пищеводу вызывает рвоту, и меня выворачивает. Спазмы скручивают тело, в ушах звенит холодный голос медсестры:
— Расслабься! Что ты делаешь? Скоро все закончится. — Даа… скорей бы все кончилось. Тьма.
Просыпаюсь, словно выплываю из вязкого болота. Тело горит. Жар такой, что мне кажется, я сгораю заживо. Мечусь по койке. Кого-то ищу — попросить воды или помощи, но ни единого человека рядом. Я, как всегда, один… Тьма сгущается. Липкие ладони касаются моего тела. Хочу крикнуть и, кажется, кричу, но звука нет. Бездумно верчу головой, пытаясь хоть за что-то зацепиться взглядом.
И нахожу. Впереди — бесконечно длинный черный коридор больницы, и в конце теплится свет. А в нем призрачный силуэт. Я не знаю, кто это, но мне нужно туда, к этому человеку. Он мой. Он зовет меня. Хочу к нему. Я чувствую любовь… Такую странную, всеобъемлющую. Так любит однолюб, так мать любит дитя, так любит верующий Бога. Меня всего трясет, я должен быть с ним.
Сползаю, пытаясь встать на ноги, но не могу. Просто нет сил. Значит, ползком. Еле передвигаю руками, шаркаю коленями. В какой-то момент понимаю, что доползти тоже не могу. Слишком далеко. Слезы отчаяния льются и льются из глаз… Боль скручивает тело.
— Я… я… я… — Растекаюсь на холодном полу и горю в адском пламени, что выжигает меня изнутри. — Прости, я не могу… — Тьма…
Свет. Я на кровати. Он рядом. Гладит меня по голове. В глазах парня, еще не мужчины, слезы, но он не дает им воли.
— Дурак. Какой же ты дурак…
— Знаю, знаю… — И вновь проваливаюсь в свою тьму…
Темный человек в темной комнате, и только бубнящая что-то, во что я не хочу вникать, плазма разгоняет по углам мрак. Сижу на диване, по-турецки поджав ноги. Снова и снова пытаясь выбраться из лабиринта мыслей, что так щедро даруют бессонные ночи и бесконечно суетные дни, и чувствую, как смертельно устал, а еще это давящее одиночество…
— Какой же я был дурачок неумный десять лет назад. Шаг за шагом разуверившись в людях, я чуть не потерял веру в себя. — Откидывая крышку зажигалки, чиркаю кремнем, высекая искру. Никогда не курил, даже запах не переношу, но эта подаренная вещица успокаивает. Смотрю на теплящийся огонек. — Нет, не хочу вспоминать. Было, да быльем поросло, — вытаскиваю свои думы из прошлого, понимая, что настоящее — та еще жопа, но и об этом думать не хочу. Не сейчас. Все это потом, а пока…
А пока единственное желание — отгородиться от всего мира. И дом стал цитаделью моей жизни.
Как обычно, мерзну. Решив согреться, врубаю чайник, и вскоре ладони греет кружка крепкого чая с долькой лимона. Трепетный огонек маленькой свечи старательно наполняет комнату какой-то экзотической вонью, пытаясь исполнить свое предназначение — окунуть в мир ароматерапии, расслабить. Да хуй там! Только башка разболелась, не давая сосредоточиться. Да еще и снова в голове эти голоса…
Не понимаю, что со мной происходит. Я и раньше слышал их, видел что-то непонятное, но только смеялся над своими глюками. Однако в последнее время это странное состояние накрывает меня с незавидной регулярностью. И что самое неприятное — не спрашивает, где и когда. Поворот головы — и мозг, словно настроившись на определенную частоту, начинает принимать чужие мысли. Чашка чая остывает на столе, а я все проживаю чьи-то судьбы. Красный сигнал светофора — и я залипаю в каком-то ином измерении. Я вынужден принимать всю эту чертовщину всерьез, и от этого в душе полный раздрай.
— Что со мной происходит? — снова задаюсь вопросом, прокручиваю, анализирую и понимаю, что не могу дать четкого ответа. Все слишком сумбурно. Может, сказалось очередное расставание, может, рухнувший в одночасье бизнес или возраст, подбирающийся к переломной точке, а может, появление в моей жизни Его?..
— Да не понимаю я, что вы хотите сказать, — рычу, все больше походя на душевнобольного. Глядя куда-то сквозь пространство, потираю усталые глаза. Пытаясь отогнать туманные видения, мучающие мысли, переключаю свое внимание на ноут с вечно открытыми вкладками.
Работа — сайты диспетчеров и логистов. Сегодня груз в Ханты-Мансийск. Завтра партия чая из Питера до Ростова. Уже не былой размах, но все же.
Аудиотренинги, где какие-то ебанутые ослы учат баранов, как в этой жизни быть хищником и бороться с депрессией. Хуйня! Полная хуйня! Человек сам себя загоняет в это болото и сам себя должен вытянуть, как тот самый Мюнхгаузен за волосы.
Электронные книги, где девочки и мальчики, юные и взрослые, но все одинаково мечтательные, пишут сказки об искренней любви и дружбе. И сами же искренне верят в них.
Наивные фантазеры. Жизнь — Домина, с дилдо, кнутом и без пряника, говорящая словами Курта Кобейна: «Никто не умрет девственником, я вас всех поимею».
Ярость накатывает с неотвратимостью цунами, стоит только вспомнить, сколько раз эта дева пристраивалась сзади.
— Ну ничего. Чем больше человека ломает, тем многограннее он становится, — усмехаюсь мысли, что, может, поэтому и держусь яркой позиции актива. — Я не сдамся. Сейчас как никогда верю в свои силы и абсолютно убежден, что если сумел выкарабкаться с того света, то что мне стоит вытащить себя и из этой задницы!
Захожусь в сардоническом смехе. К черту чай! Хватаю бутылку вискаря, плескаю в играющий гранями стакан и уменьшаю градус, добавив три крупных кубика льда. Тонкие дольки лимона полукругом на маленьком блюдце. Красота! Опрокидываю в рот легальный самогон, заливая нахлынувшую злость на себя самого. Пойло обжигает желудок, напоминая, что я опять забыл поесть, мотаясь целый день по городу и по крупицам собирая осколки своего бизнеса.
— Итак, что мы имеем? — Алкоголь расслабляет. Дурачась, разговариваю сам с собой, но на деле пытаюсь привести мысли в порядок. — Бизнес — минус одна штука. Хуйня, прорвемся! Стрельнет в жопу — восстановлю или новый создам. Не впервой! Любовник — тоже в минусе. Тут и париться не о чем. Не сошлись — и разошлись. Единственный настоящий плюс — страничка ВК, удивляющая кретинизмом своей анкеты.
Имя, пол, семейное положение, родной город… Да кого это вообще должно волновать?! ФСБ? Хотя… «Пол — мужской, — поправляю член в спортивках. — Музыка под настроение, а оно у меня колеблется от голубоглазого соула Стинга с Элтоном до матерно-злого металла «Раммштайна». Ну и хватит с любопытствующих.
Выбор аватарки долго бередил мозг — от пресловутого Феникса, что, как никто другой, в яблочко символизировал мои бесконечные падения и возрождения, до джентльмена в белой рубашке с чашечкой кофе в руке, — и как-то органично пришел озарением. Да! Вот этот тотемный зверь — мое.
Говорят, как корабль назовешь — так и ходить будешь. Не знаю, как насчет ходить, просто захотелось ежедневно напоминать себе, что с людьми нужно быть осторожным, хитрым, может даже коварным, и уж конечно, никому не доверять.
В стране, где живут не самые глупые люди, этого зверька наделили недюжинным умом и магическими способностями, которые проявляются в строго определенном возрасте. Может, и мне уже настала пора принять свой дар как данность. Ведь не просто так мне однажды сказала гадалка слова, над которыми я тогда посмеялся: «Или примешь, или умрешь».
Так что авка с рыжим плутом и ник, который в переводе с японского, собственно, и есть мое сокращенное имя, — то, что доктор прописал. Остается только проверить, смогу ли я, как древний Ёкай*, проникать если не в чужие тела, то хотя бы в чужое сознание. Искривляя пространство и время, являться в чьих-то снах или создавать причудливые иллюзии, неотличимые от действительности. А может, и правда попробовать стать оборотнем или вампиром, подпитываясь духовной силой тех, с кем вступлю в близкий контакт?
Контактов у меня немного. Близких — тем более. Под столбцом «друзья» — один-единственный, ради которого и завел страницу в так нелюбимой социалке.
Играюсь с зажигалкой, то открывая, то закрывая крышку. Рассматриваю танцующий огонек. Сколько всего можно в нем разглядеть?! А вот разглядеть человека… Впрочем, его сложно не заметить.
Не знаю, что это было. И иначе как провидением назвать не могу. А может, сыграло роль мое давнишнее увлечение книгами.
…Читательский форум с различными темами и столь же разномастным контингентом. Ниочемный треп на такую животрепещущую тему, как дружба. Слежу за разгорающимся спором. Высокопарные фразы одних в попытках поумничать, откровенная тупость других безо всяких попыток вызывают снисходительную улыбку, которая бывает, когда видишь спор двух малышей в песочнице из-за лопаточки. И тут — как вспышка, как порыв свежего ветра средь застоявшегося воздуха.
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, что ему от тебя нужно, — хлесткая до цинизма фраза словно плевок в этот приторно-розовый пунш.
На иконке напротив фразы — силуэт парня, который скрывается за черной тенью на запотевшем стекле, и ник — «Безликий». И внезапно что-то отзывается, вибрирует в душе. Мне кажется, что с этой аватарки он смотрит не куда-то, а именно на меня. Кажется, что я уже это где-то видел. Может, во сне?..
Я и не заметил, когда и как стал его тайным соглядатаем. Странное дело: я наблюдал за парнем — и забывал все свои проблемы и неурядицы. Мне нравилось в этом хамоватом типе все: и откровенное заигрывание с одними, и неучтивая правда в лоб — другим, и унизительно-обидный игнор — третьим.
Нет, ты не «Безликий»! Этот яркий, нестандартный ум нельзя не заметить. Не передать словами, какие мной овладевали чувства, когда я наблюдал за виртуозной игрой, что вел этот человек со всяким, кто попадал на его дерзкий язык. Я ждал его ответов на чужие выпады. Злился, когда его откровенно пытались обидеть. Почему-то внутри разгорался азарт. Моя самоуверенность подкидывала мыслишки: «А вот мне бы ты проиграл. Я бы тебя на лопатки уложил и этот дерзкий рот оттрахал».
Не видя, не зная, я понимал его, как никого другого. Видел все его попытки следовать одному хорошему правилу для жизни — отогнать от себя всех, пока к тебе не подобрались слишком близко и не воткнули нож в подставленную тобой же спину.
Меня разрывал диссонанс исходящих от парня чувств, которые я каким-то непостижимым образом улавливал в его напускной грубости. Он смеялся, ставя скобочки-улыбки, а я чувствовал боль. Он флиртовал, а я видел одиночество. Он злился, а я ловил волны возбуждения и сам возбуждался. Я уже тогда, как настоящий вампир, желал его вибраций, еще и еще, до мандража.
Мои мысли о нем стали сродни наваждению. И все же я долго не пытался познакомиться. Понимая, что если подъеду к нему напрямую, то, скорей всего, буду послан, я решился на отчаянный шаг. Познакомился с теми немногими, кого он к себе подпустил. В основном это были девушки, и благодаря своим уважительно-обольстительным манерам я узнал о парне чуть больше.
Не осознавал, радовало ли меня это или огорчало. Я слушал рассказы о нем, один страшней другого, и не понимал, что из услышанного правда, а что ложь. Он ни с кем не встречался лично, не общался в скайпе, не давал адрес и телефон, не делился фотографиями…
Очень странное ощущение: я чувствовал парня всеми фибрами души, но мысли путались. Я видел образы, но они каждый раз менялись, порой пугая и шокируя. Инвалид? Болезнь — от псориаза до ВИЧа? Видел в образе девушки. И ни одно видение меня не оттолкнуло. Я мысленно перебирал врачей, лекарства, думая, как ему помочь. Но вскоре понял, что вижу то, каким его видят другие, а правда скрыта за семью замками. И только одно знаю точно: Денис, Дэн — его имя, и что он мне нравится…
Захлопываю зажигалку и откладываю в сторону, напоследок проведя пальцами по гравированной стали. Глядя в монитор и потягивая вискарик, улыбаюсь, чувствуя, как возникает на кончиках пальцев вибрация. Как в груди, кажется прямо в сердце, зарождается непонятное чувство и начинает разрастаться. Торнадо раскручивается, набирает обороты, и даже в самом эпицентре не спрятаться от сногсшибательных вихрей эмоций. Зябко повожу плечами и обхватываю себя руками, будто боюсь, что сорвусь, зависну в этой воронке между небом и землей. Вдох и протяжный выдох. Закрываю ладонями глаза, пытаясь прийти в равновесие, но вспышки не уходят.
Я не знаю, почему так реагирую. Меня это жутко раздражает, бесит, но в то же время я ловлю ни с чем не сравнимый кайф. Задаюсь вопросами снова и снова. Почему? Почему я его чувствую? Почему тянусь к этому странному парню? Почему среди стольких завсегдатаев мои глаза всегда выискивают его? И еще множество «почему», на которые нет ответа.
Точно знаю только одно: что с минуты на минуту загорится зеленым свет его окна. «Онлайн». И словно в награду за ожидание маленький огонек извещает о том, что мое наваждение в Сети. Мысли путаются, эмоции захлестывают, но пальцы уже ловко набирают привычное:
— Привет, Дэн…
Комментарий к Часть первая. Вера. Песнь первая. Евангелие от Елисея
Ёкай (яп. 妖怪 ё:кай) — сверхъестественное существо японской мифологии.
Музыка к главе: Placebo — Meds
https://www.youtube.com/watch?v=9eh0rAUwZSQ
========== Часть первая. Вера. Песнь вторая. Евангелие от Дениса ==========
…Одна… Вторая… Третья… Минуты движутся так медленно, когда внутри тебя вовсю скачет мелкий, но чрезвычайно жизнерадостный бесенок, вдохновляя на подвиги. Уже давно не сплю, прислушиваясь к звукам, что наполняют не только пространство, но и всего меня. И этот звук...
Тишина. Это та особая тишина, которую можно услышать. Которая наполнена щебетом птиц, шелестом листьев, шепотом травы. Ее не услышишь в городе, где эти тонкие вибрации Земли глушит его непрерывный фоновый гул. А в деревне, вдали от автотрасс и цивилизации, она ласкает уши, расслабляет напряженный мозг. Наполняет умиротворением, радостным ожиданием нового дня и новых приключений.
…Десять… Одиннадцать… Двенадцать… Витые стрелки на странных для меня — ребенка, выросшего в эру электронных табло — часах упорно не хотят ускорять свой бег.
Необычный подарок. Он достался мне от деда, ушедшего таким молодым, что я даже не помню его лица, но эта вещица напоминает мне о человеке, который был в моей жизни. Этот древний механизм мне очень нравится, и не потому, что таких нет ни у одного дворового пацана, а потому, что с ними я чувствую себя взрослее, значимее, не таким, как все. И еще... у меня есть внутреннее убеждение, что этот предмет из хрен знает какого века — абсолютно мой.
Свет. Проложил тонкую нить сквозь старенькие шторы, и в ней вспыхивают искорки пыли. Пора! На утренний клев. Пока зеркальная гладь воды в деревенском пруду парит утренним туманом. Пока солнечный ветер восходящего светила не затронул верхушки берез.
Я крадусь босыми ногами по лестнице вниз, стараясь не разбудить бабулю, на ходу накидываю на плечи рюкзак с приготовленными с вечера снастями, парой китайских удочек и куском ржаного хлеба. На душе такое беззаботно-воздушное облако, что бывает только у подростка в летние каникулы.
Часы в карман, бейсболка, кроссовки, я почти бегу по узкой тропинке, мимо зарослей мичуринской крапивы и приставучих лопухов. Мимо покосившихся стареньких заборов, за которыми звенят цепями брехливые кабыздохи. Мимо колосящихся разнотравьем полей на дальний конец пруда, где широкий разлив воды переходит в узкую болотистую речушку, перегороженную когда-то плотиной.
Там, в густых зарослях тальника, есть открытые полянки, прикормленные места и тако-о-ой клев.
